989
ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С НАЗВАНИЯМИ ОДЕЖДЫ В ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
Люй Цзиньянь
Воронежский государственный университет
Аннотация: В данной статье рассматриваются русские фразеологизмы с названиями одежды, в которых большую роль в отражении русской культуры играет денотативные, прототипическое значение. Указанные особенности фразеологизмов облегчают их преподавание в иностранной аудитории. Ключевые слова: фразеология, денотативное значение.
Abstract: This paper deals with Proverbs units which include names of items of clothes. Denotative and prototypical of this Proverbs units play a big role in reflection of the Russian culture. These peculiarities of the Proverbs units make them easy to teach a foreign audience.
Key words: phraseology, denotative meaning.
Задачами лингвокультурологии являются эксплицирование культурной значимости языковой единицы (т.е. «культурного знания») на основе соотнесения прототипной ситуации фразеологизма или другой языковой единицы, его символьного прочтения с теми кодами культуры, которые известны или могут быть предложены носителю языка лингвистом. Культурные знания — это часть культурно-языковой компетенции говорящего на данном языке [Маслова, 2004, с .11]. Предметом исследования в лингвокультурологии, считает В. А. Маслова, являются прежде всего слова и выражения, служащие предметом описания в лингвостранове-дении (см. лингвострановедческую теорию Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова). Это слова и выражения типа баклуши (бить баклуши), щи, каша, баня (задавать баню), пропал как швед под Полтавой и т.д. [Маслова, 2004, с. 12], а также обрядно-ритуальные формы культуры, легенды, обычаи, поверья, закрепленные в языке во фразеологизмах, пословицах, образах, метафорических единицах [Маслова, 2004, с.13] и др.
Особое внимание в лингвокультурологии уде -ляется фразеологизмам, потому что фразеологический состав языка — это «зеркало, в котором лингво-культурная общность идентифицирует свое национальное самосознание» [Телия, 1996, с. 6]. Именно фразеология как бы навязывает носителям языка особое видение мира, ситуации (сесть в калошу) [Маслова, 2004, с. 40].
Однако разные типы фразеологизмов по-разному отражают культуру. Во фразеологизмах с названиями одежды, как показало наше исследование, большую роль играет денотативное, прототипическое значение. Эти фразеологизмы в самом своем
© Цзиньянь Люй, 2008
лексическом составе содержат указание на сферу материальной культуры (в данном случае — на одежду, которую носили или еще носят россияне, и которая во многом отличает от китайской). Названия предметов одежды в русских фразеологизмах относительно китайского языка являются бе-зэквивалентными или неполноэквивалентными, что придает значению этих фразеологизмов с данными словами национально-культурное своеобразие (щи лаптем хлебать, за мамину юбку держаться, тупой как сибирский валенок). К тому же прототипы фразеологизмов содержат сведение о том, как использовались в России те или иные предметы одежды, т.е. содержат сведения из бытовой сферы (снимать шляпу (шапку) (перед кем), оставить в (одной) рубашке (кого), бросить перчатку, поднять перчатку и т.д.).
Однако прототипная ситуация, соответствующая «буквальному» значению фразеологизма, в некоторых фразеологизмах с названиями одежды затемнена (забыта), и её восстановить помогают историко-этимологические словари русской фразеологии.
Так, относительно появления фразеологизма закидать/закидывать шапками (ирон.) в историкоэтимологическом словаре «Русская фразеология» под ред. В.М. Мокиенко [Мокиенко, 2005], сообщается, что, возможно, оборот связан с переговорами перед кулачными боями, когда противники старались раззадорить друг друга. Предполагается также, что это видоизменение выражения закидать шайками (что делалось в банях во время возникающих там драк), ср.: не говори этого в бане — шапками закидают (о чем-то смехотворном и вздорном). Менее убедительно предположение, что оборот восходит к обычаю бить шапками оземь в раздражении, гневе [Бирих, 2005, с. 763—764].
О фразеологизме дать/давать по шапке (кому) (прост.) сказано, что выражение восходит к той же символике головного убора, что и оборот снять шапку. В разговорной речи оборот кантоминира-вался с сочетанием дать по шапке в значении «наказать, избить», отчего смысл его несколько изменился. Выражение же ломать шапку (перед кем-либо) первоначально значило «приветствовать с поклоном и снятием головного убора». Обычно так приветствовал в знак уважения младший старшего или низший по чину или социальному положению — высшего; ср.: «его братья ... только что не молились на него, шапки перед ним издали ломали, гордились им» (И.С. Тургенев. Однодворец Овсяников) [Бирих, 2005, с. 763—764].
Выражение «снять шапку (платок)» (устар.) появилось потому, что на Руси, как и у многих других народов, шапка была не только предметом одежды, но и символом независимости и добропорядочности. Поэтому в средневековой Москве, например на Красной площади, несостоятельные должники обычно наказывались тем, что с мужика публично снималась шапка, а с женщины — платок. Это означало, что их лишают всякого доверия. Подобное публичное наказание считалось большим позором (ср.: опрос-таволосить кого-либо, т.е. сорвать шапку с головы) (на сходне, на торге), «опозорить», «объявить мошенником» [Бирих, 2005, с. 764].
О фразеологизме пускать /пустить шапку по кругу (народн.) сказано: первоначально — каждый член деревенской общины клал в шапку столько денег, сколько мог [Мокиенко, 2005, с. 764].
О фразеологизме ох, тяжела ты, шапка Моно-маха (шутл.) читаем: заключительные слова сцены «Царские палаты» драмы А.С. Пушкин «Борис Годунов». Др.-греч. Мономах — «единоборец»; такое прозвание присоединяли к именам некоторых византийских императоров. На Руси его носил Великий князь киевский Владимир (начало XII в.). Шапка Мономаха — головной убор, представляющий собой символ царской власти. Шапкой Моно-маха венчались на царство московские цари, а само выражение получило в произведении Пушкина метафорический смысл: «трудно управлять государством». [Бирих, 2005, с. 763].
Выражение быть под колпаком у кого-нибудь — быть под чьим-то пристальным надзором, совершив некоторую неосторожность, дав повод для подозрения, стало распространенным и известным в русском языке в связи с популярностью фильма «Семнадцать мгновений весны», снятого по одноименному роману Юлиана Семёнова. Од-
нако, как отмечает В.М. Мокиенко, слова колпак в русском языке употреблялось ещё в поговорке, записанной В. Далем, — жена мужа колпаком покрыла (или в колпак нарядила), т.е. подчинила себе, сделала «колпаком», околпачила (Даль, II, 143). Однако происхождение данного фразеологизма другое: в немецком языке есть весьма точные — и формально и семантически — прототипы «миллеровского» выражения :jemanden etwas unter (in) seine Hut nehmen «принимать под надзор», unter jemandes Hut sein (stehen) «находиться под чьей-либо охраной, защитой, опекой, покровительством» и т.п. (БГ, 300—304; ГГ, 362). В.М. Мокиенко выражение быть под колпаком считаем оригинальной фразеологической калькой с немецкого. Но это выражение во многом опирается и на русскую народную поговорку накрыть колпаком — «обмануть», и на фразеологизм жить под стеклянным колпаком, и в особенности — на сравнение жить как под стеклянным колпаком — «жить у всех на виду». В сущности, можно утверждать, что в данном случае удельный вес заимствованного, калькированного равен удельному весу традиционного русского: ведь именно длительная семантическая эволюция заимствованного тюркского слова колпак и сочетания, в которые оно входит, подготовили мгновенную адаптацию этого фразеологизма современным русским языком. «Роман Ю. Семенова, в котором Мюллер часто употреблял этот фразеологизм, как бы активизировал тем самым устаревшие обороты с компонентом колпак, вдохнул в них новую жизнь» [Бирих, 2005, с. 178—184]
В русском языке много фразеологизмов (26) не только со словом шапка, но со словом карман, ко -торое имело и переносное значение «вместилище денег, богатства». Однако в фразеологизме «держи карман шире» слово «карман» сохраняет устаревшее теперь значение — «мешочек или сумка, пристегиваемая или пришиваемая к одежде или поясу для хранения чего — либо». Такой карман — сумочку — можно было носить, держать, подставлять, расширять, растопыривать и т.п. В русских фразеологизмах со словом «карман» (в архаическом значении) метафорическое значение прозрачно (залезть в карман, набить карман, тощий карман, тряхнуть карманом, не по карману и др.), оно отталкивается также от старого значение слова «карман» [Бирих, 2005, с. 290—291].
Выражении «затыкать / заткнуть за пояс» (кого), как сообщается в историко-этимологическом словаре-справочнике, восходит к употреблявшейся в русском и славянских языках формуле
похвальбы перед поединком, как подчеркивание неоспоримого физического превосходства над противником. Пояс у славян считался символом силы и здоровья. В русских деревнях матери не отпускали детей на улицу, не подпоясав их. В противном случае, по суеверным представлениям, на них могли напустить порчу. Во время работы мастеровые и рабочие за пояс, бывший обязательной принадлежностью одежды, засовывали инструмент и рукавицы. Приводится и другие мнения о происхождении этого фразеологизма: его связывают с русской народный борьбой «на поясах», при которой противника хватали за пояс и бросали на землю. Также происхождение фразеологизма связывают и с весьма распространенным приемом обере-говой магии — затыканием за пояс каких-либо предметов. Русские пастухи, стремясь оградить стадо от нечистой силы, болезной и дурного сглаза, обходили вокруг стада с произнесением заговора, заткнув за пояс топор. По одному из поверий, женщина после родов на протяжении сорока дней не должна отходить далеко от дома; выходя из дома, она затыкала за пояс нож как средство от сглаза [Бирих, 2005, с. 567].
Выражение бросать /бросить перчатку (кому) восходит к средневековым рыцарским боям, когда брошенная под ноги или в лицо противнику перчатка служила вызовом на поединок или турнир. Поднять перчатку означало принять вызов, дать согласие на поединок. Позже дворяне, вызывая на дуэль, также бросали перчатку к ногам противника. В русском языке выражение стало употребляться в XVIII — XIX вв. [Бирих, 2005, с. 526].
О фразеологизме засучив рукава /работать сказано:
1. В Древней Руси носили верхнюю одежду с очень длинными, до колен или даже до земли, рукавами, поэтому работать можно быть только засучив рукава
2. Выражение не сугубо русское, хотя все популяризаторы подчеркивают его национальную специфику; нем. Die Ärmel in die Höhe streifen (aufstreifen, hochkrempeln), например, объясняют старинной модой носить длинные манжеты, мешающие работе (Röhrich 1, 1990, 101—2). Специфична и исторически закреплена при этом причастная форма русской идиомы, хотя в речи активны и формы засучить рукава, засучим рукава, засучил рукава и т.п. [Бирих, 2005, с. 613].
О фразеологизме родиться в сорочке (в рубашке) (разг.) в страноведческом словаре читаем: сорочка — зд. околоплодный пузырь, покрывающий
тело или голову новорожденного ребенка. По суеверным представлением, тот, кто родился в такой оболочке (что бывает очень редко), будет счастливым в жизни. Эту пленку восточные славяне, поляки и чехи называют также «шапочкой счастья», венгры — просто «пленкой», а монголы «отцовской шубой». Причем у этих и других народов рождение «в сорочке» считается счастливым предзнаменованием. Поэтому в старину плодный пузырь нередко высушивали и вшивали в одежду ребёнка — на счастье. Несмотря на универсальность подобных представлений, выражение со словом «сорочка» — национально-специфическое, исконно русское. Сорочка—русская мужская рубашка с косым воротом, которая носилась навыпуск и подпоясывалась, была признаком материального благополучие в крестьянских семьях. В бедных семьях не все (особенно дети) имели сорочку, что придает выражению и «материальный» смысл: о том, кто родился уже «одетым в сорочку» и, следовательно, богатым. Таким образом, выражение родиться в сорочке (в рубашке) (разг). характеризует удачли-вого, везучего человека [Фелицына, Мокиенко, 1990, с. 136].
О фразеологизме, держать в ежовых рукавицах (кого) читаем:
Ежовые рукавицы (голицы) — рабочие кожаные рукавицы без подкладки и меха, которые служили для защиты рук от повреждений при работе. Они предназначались и для ловли ежей. Выражение известно с XIX в. Однако в составе пословицы встречается еще в первой половине XVIII в.: ежовыми рукавицами да за мягкое тело приниматься [Мокиенко, 2005, с. 613].
О выражении руки в брюки говорится, что это собственно русское выражение. В русской одежде раньше не было карманов. Нужные вещи затыкали за пояс, клали в шапку, вешали на шею или прятали за пазуху. Карманы московиты увидели только в XVIII в. у приезжающих в Москву европейцев. Неприязненное и насмешливое отношение к иностранцам было перенесено и на их одежду [Бирих, 2005, с. 609].
Национально-культурное своеобразие фразеологизмов, прототипы которых отражают особенности русской культуры, создается, таким образом, не только безэквивалентными и неполноэквивалентными (относительно китайского языка) наименованиями предметов одежды, но и вам прототипом таких фразеологизмов.
Однако некоторые фразеологизмы с названиями одежды в указанном выше словаре возводятся к
калькам с соответствующих выражений европейских и восточных языков (быть под башмаком /каблуком; пропустить /закладывать за галстук). В них денотативный аспект семантики в меньшей мере является источником сведений о русской культуре.
Прототипом отдельных фразеологизмов с названиями одежды являются фрагменты русских стихотворений. Так, Тришкин кафтан является названием басни (1815) И. А. Крылова, в которой рассказывается, как её герой — Тришка — для починки продранных локтей кафтана отрезал рукава, а для того, чтобы нарастить рукава, отрезал полы, и в результате кафтан стал таким, «которого длиннее и камзолы.
Фразеологизмы костюм Адама и костюм Евы восходят к тексту Библии (Ветхий завет).
В денотативной, прототипной семантике фразеологизмов с названиями одежды, как правило, отражаются особенности материальной, бытовой русской культуры. Этот план во многих фразеологизмах является доминирующим: лексическое значение и культурные коннотации названий одежды учитываются при формировании метафорического плана таких фразеологизмов: заткнуть за пояс; рубаха-парень, засучив рукава и др. Таковы особенности русских фразеологизмов с названиями одежды в лингвокультурологическом аспекте; они относятся к фразеологизмам, в значении которых большую роль играет именно денотативный аспект, что отметила еще в 1991 г. В.Н. Телия [Маслова, 2001, с. 42].
Указанные особенности фразеологизмов с названиями одежды облегчают их преподавание в иностранных аудитории. В.А. Маслова по этому поводу пишет: «Проще всего понять и объяснить культурный аспект тех фразеологизмов, в значении которых большую роль играет денотативный аспект» [Маслова, 2001, с.4]. Для примера она рас-сматрривала фразеологизмы «с названиями предметов национальной культуры: щи лаптем хлебать (об очень простом человеке), как с писаной торбой носиться (уделять много внимания), которые в своем лексическом составе содержат указание на сферу материальной культуры — щи, лапоть, торба; их значение и неодобрительная оценка формировались с учетом значения этих лексем. Так, щи — простая народная пища, вместо ложки употребляется простейшая обувь — лапоть, кушать которыми не принято, отсюда неодобрительная оценка; торба — вид сумки, которую раньше но-
сили нищие и прочий простой народ, она не является ценной вещью, а отсюда те, кто носится с ней, вызывают неодобрение. Сюда же относятся фразеологизма, в которых отражается история народа — мамаево побоище коломенская ворота, как швед под Полтавой в другие, в которых содержатся страноведческие знания, их понимание связано со знанием некоторых исторических фактов» [Маслова, 2001, с. 41—42]
Приведем ещё несколько примеров, подтверждающих высказанные выше положения.
Так, фразеологизм два сапога — пара (разг., ирон.) — о двух людях, вполне подходящих друг к другу, внешне сходных по своим недоставкам, включает слово сапоги, которое в русских пословицах В. Даля противопоставлялось лаптям, т.к. сапоги обычно носили богатые люди или щеголи, желавшие прослыть богатыми: сапожки со скрипом, да каша без масла; не осуди в лаптях: сапоги в санях (говорит гость, входя); ходит франтом: сапоги с рантом. Значение и культурный лексический фон слова сапог, таким образом, обусловили ироническую окраску и метафорического значения всего фразеологизма.
Фразеологизм рубаха-парень — в переносном значении «открытый, простой в обращении человек» впитал в себя особенности семантики и экспрессивно-стилистической окраски слов рубаха и парень. Парень — 1) юноша, молодой человек (разг.), 2) вообще человек, мужчина (прост.); рубаха — как отмечалось выше, — национальная русская реалия, шилась из тонкой материи, была свободной, подпоясывалась поясом.
Наши примеры подтверждают утверждение В.А.Масловой, что русские фразеологизмы с названиями одежды могут легко усваиваться в иностранной аудитории.
ЛИТЕРАТУРА И СЛОВАРИ:
1. Бирих. А. К. Русская фразеология: историко-этимологический словарь: / А.К. Бирих, В.М. Мокиенко, Л.И. Степанова ; С.-Петерб. гос. ун-т, Межкаф. словар. каб. им. Б.А. Ларина; под ред. В.М. Мокиенко .— 3-е изд., испр. и доп. — М. : 2005 . — 926.
2. Маслова В. А. Введение в лингвокультурологию: Учеб. Пособие / В. А.Маслова. -2-е. Изд., стер. -М.: Академия, 2004, — 202с.
3. Телия В. Н. Что такое фразеология? / В. Н. Телия. — М.: 1996. — 86с.
4. Фелицина В.П. Русские фразеологизмы. Лингвофонетический словарь /В .П. Фелицина, В.М. Мокиенко // Под ред. Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова. — М.: Русский язык, 1990. — 221 с.
