CC BY
67
С. М. Кравцов
ФРАЗЕОЛОГИЯ В КОНТЕКСТЕ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ОПИСАНИЯ МИРА (НА ПРИМЕРЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ)
Сложность семантической структуры фразеологических единиц (ФЕ), предполагающей сочетание предметно-понятийного (логического) и оценочно-эмоционального (экспрессивного) компонентов, обусловливает их тесную связь с фоновыми знаниями носителя языка, с практическим опытом народа, говорящего на данном языке. Особенности семантики фразеологизмов позволяют использовать данные единицы не только для характеристики различных объектов окружающего мира, но и для выражения субъективного отношения к ним.
Присутствие человеческого фактора в языке, реализующегося, в частности, посредством ФЕ, органично связывается с так называемой картиной мира, представляющей собой упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (групповом, индивидуальном) сознании1. Являясь отражением объективной действительности, картина мира складывается из множества концептов, образующих концептосферу, которая существует в сознании индивида.
Термин «концепт», введенный в научный обиход С. А. Аскольдовым в середине 20-х гг. XX в.2, активно используется в российской лингвистической литературе с начала 90-х гг. Необходимо отметить, что к проблеме концепта, методике его исследования в разное время обращались многие как отечественные, так и зарубежные ученые: С. А. Аскольдов, Д. С. Лихачев, Д. А. Леонтьев, Ю. С. Степанов, Е. С. Кубрякова, З. Д. Попова, И. А. Стернин, В. А. Маслова, Р. М. Фрумкина, Н. Ф. Алефиренко, Л. Ю. Буянова, Э. Сепир, В. фон Гумбольдт, Дж. Лакофф, Б. Уорф, М. Минский, А. Вежбицкая и др. Однако несмотря на значительный интерес исследователей к данному феномену, он до сих пор не имеет однозначной интерпретации в науке на современном этапе ее развития.
Будучи сложным научным понятием, концепт является базовым термином в нескольких областях современного языкознания. Так, в психолингвистике концепт трактуется как мысленное образование, имеющее характер устоявшегося и типичного образа, выполняющее функцию замещения3. При этом особое внимание уделяется субъективно значимым характеристикам концепта.
В когнитивной лингвистике, занимающейся интерпретацией явлений концептуализации мира человеком при помощи языковых знаков, а также изучением связи их содержания со знаниями о мире, концепт понимается как термин, «служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека»4. Следует отметить, что в когнитологии постулируются важные для психолингвистики субъективно значимые характеристики концепта.
В лингвокультурологии концепт трактуется как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека... основная ячейка культуры в ментальном мире человека»5.
© С. М. Кравцов, 2008
Перечисленные подходы к пониманию концепта (психолингвистический, лингвокогнитивный и лингвокультурологический) не противоречат друг другу, поскольку в каждой дефиниции признается то, что концепт является единицей ментального уровня. В то же время концепт может содержать культурную информацию, отражающую накопленный коллективный опыт, который становится достоянием индивида и фиксируется в его сознании.
Опираясь на приведенные дефиниции, мы придерживаемся синкретичной теории концепта, совмещающей различные точки зрения и позволяющей рассматривать его как определенное понятие, единицу ментального уровня, которая отражает объект материального или идеального мира, хранится в национальной памяти носителей языка, как правило, в вербально обозначенном виде и может обладать национально-культурным содержанием6.
Представления об окружающем мире, приобретенные людьми независимо от их происхождения и национальной принадлежности (концепты), во многом универсальны и предполагают наличие точек соприкосновения в осмыслении общечеловеческих проблем. Необходимость отражения подобных представлений является причиной фиксации их посредством языковых знаков. Совокупность представлений человечества о макрокосме, зафиксированных в единицах языка, образует языковую картину мира. Путь от объективного мира к языку проходит по универсальной схеме: окружающая действительность, отражение этой действительности в мозгу человека (посредством умозрительного формирования концептов) и воплощение результатов отражения в языке.
В формировании языковой картины мира играют роль различные единицы языка, в частности, фразеологические. Следовательно, целесообразно говорить о существовании фразеологической картины мира как фрагменте языковой7. Ее характерной чертой является антропоцентризм, выражающийся в ориентации картины мира на человека. Можно говорить о том, что ее антропоцентризм носит не национальный, а универсальный характер, что подтверждается многочисленными примерами в русской и французской фразеологии. Это означает, что в сознании обоих народов человек выступает как мера понятий, составляющих концептуальную картину мира: пространственных («близко» — «под рукой» и «sous la main», «под носом» и «sous le nez»); количественных («много» — «по уши» и «jusqu’aux oreilles», «за глаза» и «jusqu’aux yeux»); качественных («красиво» — «радовать глаз» и «il fait beau voir»; «быстро» — «со всех ног» и «à toutes jambes») и т. д.8 Приведенные межъязыковые пары характеризуются идентичностью не только плана содержания, но и плана выражения, поэтому мы не даем дословный перевод французских ФЕ.
В обоих языках, как правило, отражается так называемая «наивная» картина мира, формирование которой обусловливается практическими потребностями человека. Она является своего рода основой для обращения к миру его познавательной деятельности. Прагматический эгоцентризм выстраивает эту деятельность так, чтобы она осуществлялась в когнитивном поле человека и была максимально удобной. Например, концепты «Необозримые пространства», «Трудовая деятельность», «Интеллектуальная деятельность», «Чувства» и т. д., объективируемые средствами фразеологии, рассматриваются человеком сквозь призму его собственного восприятия, опыта; при этом он как бы распространяет себя на окружающий мир: «насколько хватает глаз» и «à perte de vue» (досл. «до потери вида» — «в какой степени доступно зрению, как далеко можно видеть»); «засучить рукава» и «retrousser ses manches» («усердно, энергично (делать что-либо»); «раскинуть умом» и «se creuser le cerveau» (досл. «продолбить себе мозг» — «обдумывать,
мысленно рассчитывать»); «сердце разрывается» и «avoir le cœur gros» (досл. «иметь крупное сердце» — «кто-либо испытывает глубокую скорбь, печаль, тяжело переживает что-нибудь»)9.
Внешнее сходство целостного зрительного образа, который заключается в концепте, нередко лежит в основе бытовой классификации, отождествляющей объекты в силу такого сходства и отличающейся от научной классификации. Например, русские фразеологизмы «по уши» («влюбиться по уши»), «по горло» («сыт по горло»), «с головой» («уйти в работу с головой») и французские «jusqu’au cou» (досл. «по шею»), «à pleine gorge» (досл. «по самое горло»), «en avoir par-dessus la tête» (досл. «иметь что-либо поверх головы») благодаря входящим в их состав соматизмам, называющим части человеческого организма с различными жизненно важными функциями, могут соотноситься с концептом «Эталон физического предела». Обыденное сознание выделяет типичный внешний признак для ушей, горла и головы — расположение вверху, поэтому эти части тела занимают место в одном ряду бытовой классификации, отраженной в наивной языковой картине мира.
Некоторые концепты могут объективироваться с учетом различия функций даже очень близких в научной классификации объектов. В качестве примера приведем концепты «Характеристика человека» и «Поведение человека», реализуемые соответственно фразеологизмами «стать на ноги» и «se mettre sur pieds» («обрести самостоятельность, независимое положение; быть самостоятельным»); «стать на колени» и «se mettre à genoux» («покориться, подчиниться кому-либо»)10. В данном случае колени как часть ног противопоставлены собственно ногам, т. к. в составе ФЕ соматизм «колени» является символом нежелательной, унизительной опоры, что отличается от значения соматизма «ноги» — «вид необходимой, естественной опоры».
В «наивной» языковой картине мира возможно и расширение понятий по сравнению с научной картиной мира. Например, в русском и французском языках слово «сердце» обозначает не только орган кровообращения, но и центр душевных переживаний, вследствие чего многие фразеологизмы с этим компонентом репрезентируют такой концепт, как «Чувства» («Эмоции»): «с тяжелым сердцем» («в подавленном состоянии, в беспокойстве, предчувствуя недоброе»); «сердце кровью обливается» («кому-либо невыносимо тяжело от душевной боли, чувства сострадания, жалости, щемящей тоски и т. п.») и «faire battre le cœur» (досл. «заставлять сердце биться» — «волновать кого-либо»); «percer le cœur» (досл. «продырявить сердце» — «заставить кого-либо сильно страдать»)11.
Часто наблюдаемые человеком эмпирические свойства объектов концептуальной картины мира не просто «фотографируются» в его сознании, а преломляются сквозь призму определенных антропоцентрических сценариев и запечатлеваются в языковой картине мира. Так, способность руки брать, хватать, держать запечатлевается в идиомах «брать в руки» и «prendre en mains» («принимать на себя руководство, управление чем-либо»); «держать в руках» и «tenir en mains» («обладать чем-либо»); «запускать руку» и «faire main basse sur ...» (досл. «опускать руку на ...» — «присваивать, красть что-либо»)12.
Мир, отраженный через механизм вторичных ощущений, представленных во фразеологических оборотах, — это главный фактор, который определяет не только универсальность, но и специфику любой национальной языковой картины мира. При этом важным обстоятельством является разграничение универсального человеческого фактора и национальной специфики в различных языковых картинах мира. Генетический механизм оценки физиологических ощущений, безусловно, универсален, однако, под влиянием деятельности, одновременно общечеловеческой и национально-специфической, он неизбежно
приводит к созданию языковых картин мира как с типологически общими чертами, так и с характерными особенностями. Мыслительная деятельность человека так же универсальна, как и его физиологические ощущения, тем не менее, на их результат может оказывать определенное влияние различие в менталитете, т. е. в складе ума, мировосприятии, психологии людей, объединенных национальной общностью.
Названное различие существенно, т. к. оно обусловливает национальную специфику концептов. С одной стороны, единство мира обеспечивает идентичность восприятия универсальных реалий, составляющих основу бытия людей, говорящих на разных языках, с другой, на фоне общего обнаруживается специфика национального. Ментальная модель как бы повторяет конфигурационные особенности отражаемой ею реалии. Национальное своеобразие концептосферы обнаруживается лишь в процессе сопоставительного анализа концептосфер нескольких этнических сообществ. Это своеобразие необходимо выявлять не только в наименовании концептов, но и в их содержании. Нельзя забывать, однако, что содержание может различаться в определенных пределах.
Рассмотрим национальную специфику концепта «Печень» («Foie»), репрезентированного в русской и французской фразеологических картинах мира. Его содержание состоит не только из универсального представления о печени как о самой крупной пищеварительной железе у животных и человека, вырабатывающей желчь13. Целесообразно отметить, что за этим внутренним органом в обоих языках закреплена роль хранителя определенной эмоции. Ассоциативно-образная связь печени в сознании человека с той или иной эмоциональной реакцией дополняет содержание данного концепта. Так, в русской фразеологии отражается представление о печени как о чем-то надоевшем, как бы травмирующем сущность человека: «сидит в печенках» у кого («очень досаждает кого-либо, раздражает до крайности»); «всеми печенками» («очень сильно (ненавидеть, презирать и т. д.»)14. Во французской фразеологии, однако, тот же самый человеческий орган ассоциируется с совершенно другой эмоциональной реакцией — с чувством страха: «avoir les foies blancs» (досл. «иметь белые печенки» — «бояться, испытывать страх»); «donner les foies» à qqn (досл. «дать печенки» кому-либо — «напугать кого-либо»)15. Из приведенных примеров следует, что различное представление о печени в соотношении с эмоциональной сферой обусловливает национальную специфику содержания соответствующего концепта.
Лингвистическая репрезентация картины мира, однако, не всегда проходит сквозь призму антропоцентрических сценариев. Некоторые концепты реализуются посредством описания окружающих человека объектов универсума, при этом в русской и французской языковых картинах мира находит отражение как сходство, так и различие в мировосприятии. Например, концепт «Трудный путь» эксплицируется в обеих фразеологических картинах мира с помощью ФЕ «тернистый путь» и «chemin épineux», обладающих эквивалентным планом выражения. Он складывается из общечеловеческого представления о том, что очень нелегко преодолеть путь, на всем протяжении которого растет такой колючий кустарник, как терновник.
Концепт «Медленно» репрезентируется в русской и французской фразеологических картинах мира посредством ФЕ «через час по чайной ложке» и «au compte-gouttes» (досл. «из пипетки»), отличающихся лексико-грамматическим составом и построенных на образе двух совершенно разных, но необходимых в домашнем быту предметов, пользуясь которыми невозможно быстро наполнить емкость. Несходство внутренней формы данных ФЕ, эксплицирующих один и тот же концепт, свидетельствует о наличии национальных особенностей менталитета, осмысления тех или иных сущностей.
Концепт «Умение мастерить» может быть реализован с помощью фразеологизмов «золотые руки» и «des mains en or» (досл. «руки из золота»), в основе образной составляющей которых лежит универсальное представление не только о руках как орудии труда, но и о золоте как драгоценном металле. Тем не менее, при наличии идентичной внутренней формы план выражения рассматриваемых ФЕ нельзя считать эквивалентным, поскольку в первой из них присутствует согласованное определение (прилагательное), а во второй — несогласованное (сочетание существительного с предлогом). Это различие в лексико-грамматическом составе ФЕ объясняется отсутствием эквивалента русского прилагательного «золотой» во французском языке по причине аналитического характера его морфологии. Подобные различия в языковой реализации концептов выявляются в процессе сопоставительного исследования фразеологии.
Примеры объективации универсальных концептов «Медленно» и «Умение мастерить» посредством фразеологии показывают, что в русской и французской картинах мира сходства больше, чем в их фразеологических репрезентациях.
Итак, упорядоченная совокупность знаний и представлений человека о мире (картина мира) складывается из множества единиц ментального уровня (концептов). Зафиксированная в единицах языка, она образует языковую картину мира. Репрезентация концептосферы посредством ФЕ позволяет говорить о существовании фразеологической картины мира.
Несмотря на сходство русской и французской картин мира, обусловленное общностью знаний и представлений об универсальных реалиях, они содержат определенные национально-культурные различия, которые объясняются спецификой осмысления тех или иных сущностей.
Русской и французской фразеологическим картинам мира свойствен антропоцентрический характер. ФЕ эксплицируют концепты как с ориентацией на самого человека, так и с ориентацией на окружающие его реалии. Это позволяет не только отражать объекты материального или идеального мира, но и оценивать их, выражать субъективное отношение к ним.
Обе фразеологические картины мира, подобно концептосферам, обладают национально-культурной спецификой, проявляющейся в том, что ФЕ, эксплицирующие один и тот же универсальный концепт, могут иметь различный лексико-грамматический состав. Данное различие обусловливается как особенностями национального менталитета, так и особенностями морфологического строя языка. Это позволяет утверждать, что в кон-цептосферах разных этнических сообществ больше сходства, чем в их языковых картинах мира, которым фразеологические обороты наряду с другими языковыми единицами придают национальную окраску.
1 Попова З. Д., Стернин И. А. Язык и национальная картина мира. Воронеж, 2002. С. 5.
2Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997. С. 267-280.
3 Леонтьев Д. А. Психология смысла. М., 1999; Фрумкина Р. М. Психолингвистика. М., 2003.
4 Кубрякова Е. С., Демьянов В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Е. С. Кубряковой. М., 1996. С. 90.
5 Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001. С. 43.
6Бабушкин А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика: Автореф. дисс. ... докт. филол. наук. Воронеж, 1996; Попова З. Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001.
7 СолодубЮ.П. К проблеме сопоставительного исследования фразеологической картины мира различных народов: Фразеологическая модель, образно мотивирующая на основе ирреальной ситуации семантику невозможности // Материалы Междунар. научн. конференции «Фразеология и миропонимание народа»: В 2 ч. Тула, 2002. Ч. 2. С. 14.
8 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
9 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
10 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
11 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
12 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1989; Новый большой французско-русский фразеологический словарь / Под ред. В. Г. Гака. М., 2005.
13 Новый большой французско-русский фразеологический словарь / Под ред. В. Г Гака. М., 2005. С. 417.
14 Фразеологический словарь русского языка... С. 319.
15 Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997. P. 423.
