CC BY
40
Бубнова А. С. Французский филологический детектив как новый поджанр криминальной литературы (на примере романов Ф. Варгас) / А. С. Бубнова // Научный диалог. — 2020. — № 3. — С. 207—220. — DOI: 10.24224/2227-1295-2020-3-207-220.
Bubnova, A. S. (2020). French Philological Detective as a New Subgenre of Criminal Literature (by the Example of F. Vargas Novels). Nauchnyi dialog, 3: 207-220. DOI: 10.24224/2227-12952020-3-207-220. (In Russ.).
WEB OF <JC I E RI H J MWTL^'o,^
h---
LIBRARY.
УДК 821.133.1Vargas.07+82-312.4 DOI: 10.24224/2227-1295-2020-3-207-220
Французский филологический детектив как новый поджанр криминальной литературы (на примере романов Ф. Варгас)
© Бубнова Анна Сергеевна (2020), orcid.org/0000-0001-6668-9718, кандидат филологических наук, доцент, федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова» (Нижний Новгород, Россия), frenjap@yandex.ru.
Новизна данного исследования видится в том, что впервые описываются характерные особенности нового детективного поджанра — филологического детектива. Материалом для исследования послужил цикл романов французского автора Ф. Варгас. Раскрываются основные причины возникновения филологического детектива как поджанра, к которым относятся парадоксальное сочетание каноничности и изменчивости, способность приспосабливаться к ожиданиям читателя, стремление к оригинальности и особенности времени. Доказывается, что, в отличие от иных детективных поджанров, в филологическом детективе жанрообразующие компоненты затрагивают и меняют не содержание, а форму, а именно — языковой материал. Проводится сопоставление французского филологического детектива Ф. Варгас с его хронологическим предшественником — ироническим детективом Ф. Дара. Высказывается мысль о том, что в иронических детективах языковой компонент не влияет на развитие сюжета и по отношению к нему вторичен, тогда как в филологическом детективе языковой компонент встраивается в сюжет и выходит на первый план. Дается краткое пояснение характерных черт нового поджанра: билингвизма, словотворчества, авторских неологизмов, варваризмов, богатого словарного запаса героев. Высказывается мнение, что указанных черт достаточно для выделения филологических детективов в отдельную категорию.
Ключевые слова: детективный жанр; филологический детектив; жанрообразующий компонент; языковая игра; жанровые ожидания.
1. О неоднозначном отношении к детективному жанру
Петр Вайль как-то сказал: «Тяга человека к преступлению — неизбывна. Не к тому, конечно, чтобы преступление совершить, а к тому, чтобы о нём узнавать, читать, слушать, смотреть. Можно в этом себе не призна-
ваться, но от того ничего не меняется. Жанр детектива был, есть и останется популярнейшим во всём мире — будь он вымышленным или документальным» [цит. по: Филиппова, 2018, с. 1].
Эти слова справедливы и сегодня: в мире каждая четвертая проданная (считай, прочитанная) книга — детектив [Collovald, 2013, p. 127]. Даже если это преувеличение, и не каждая четвертая, а пятая или шестая, в любом случае с учетом бесчисленного множества ежегодно издаваемых книг эти данные говорят о большой привлекательности детективного жанра. Высокий спрос и востребованность свидетельствуют об актуальности и необходимости углубленных исследований в этом направлении.
Настоящая работа посвящена краткому описанию характерных черт одного из новейших и пока малоизученных поджанров криминальной литературы — филологического детектива. Основателем нового поджанра можно считать французского автора Фредерик Варгас — именно о ее детективных произведениях впервые стали отзываться как о «rompol» (сокращение от традиционного французского roman policier — полицейский роман), это новое классифицирующее название указывает на принципиальные жанровые отличия. Первый филологический детектив этого автора из цикла о комиссаре Адамберге увидел свет в 1991 году («L'Homme aux cercles bleus» / «Человек, рисующий синие круги». На данный момент серия насчитывает 10 книг). И хотя в настоящее время в России тоже издаются филологические детективы (например, книги Т. Шахматовой из серии «Филологические расследования»), научных работ, посвященных этому жанру, почти нет.
В данной статье предпринимается попытка описать наиболее характерные особенности французского филологического детектива как нового поджанра.
Сам по себе детективный жанр возник не вчера — первыми произведениями такого рода на западе обычно считаются рассказы Эдгара По, написанные в 1840-х годах, но элементы детектива использовались многими авторами гораздо раньше (некоторые древние и религиозные тексты имеют черты того, что позже назовут детективным жанром) [Scaggs, 2005, p. 8]. Достаточно долго жанр оставался относительно стабильным: творчество классиков, так называемый «Золотой век детектива», когда творили А. Конан Дойл, Г. Честертон, А. Кристи, Г. Леру, Дж. Д. Карр и др., охватывает довольно большой период. Однако непрекращающееся развитие форм привело к тому, что сегодня мало кто с уверенностью может сказать, что же такое «классический» детектив, кого на сегодняшний день можно отнести к классикам жанра и возможно ли сегодня в принципе написать детектив
в «чистом» виде. Ответить на эти вопросы затруднительно потому, что «за годы так и не описан инвариант детектива вообще ввиду полной расплывчатости того, что под этим подразумевают» [Кириленко, 2017, с. 27].
Как могло получиться, что с момента выхода в свет первого французского филологического детектива прошло почти 20 лет, а исследований, посвященных этому поджанру, практически нет? Одна из причин заключается в том, что, несмотря на большую популярность и востребованность со стороны читательской аудитории, отношение к детективному жанру в целом как со стороны любителей (читателей), так и со стороны профессионалов (лингвистов-литературоведов) неоднозначное.
С одной стороны, и те, и другие одинаково склонны считать жанр недостаточно серьезным. «Серьезные ученые — Н. Я. Берковский, Ю. М. Лот-ман, Е. М. Мелетинский, С. С. Аверинцев, М. И. Бент и другие — обращали внимание на криминальную литературу только "заодно" с другими, более "высокими вопросами". Даже если ставился важный вопрос, например, о предсказуемости / непредсказуемости жанра, в целом, криминальная литература была обойдена вниманием литературоведов» [Кириленко, 2017, с. 23].
С другой стороны, любители оценивают эту «несерьезность» скорее положительно, а литературоведы — отрицательно. Для любителей это «легкое чтиво», оно позволяет одновременно отдохнуть и провести время достойно и с пользой — за чтением книг. С точки зрения профессионалов, детективы не могут претендовать в мировой литературе на то же место, что и классические произведения, и недостойны серьезных исследований. Следствием такого отношения стало то, что научных работ, посвященных этому жанру, не так много, как хотелось бы. Хотя, как отмечает Н. Кириленко, «в конце прошлого — начале нынешнего века интерес к криминальной литературе вырос и у литературоведов» [Там же, с. 25—26].
По мнению Г. Анджапаридзе (изложенному в предисловии к книге Т. Кестхейи «Анатомия детектива»), пренебрежительное отношение к детективам отчасти объясняется тем, что плохие детективы в руки попадаются гораздо чаще, чем, например, плохие новеллы. А попадаются детективы чаще потому, что этот жанр гораздо популярнее, чем та же новелла: «... жанр <.. .> не виноват в том, что многие детективы плохи. <.. .> Удивительно, что никому не взбредет на ум обвинить жанр новеллы во второ-сортности — ведь слабых, проходных новелл за всю историю человечества написано много больше, чем хороших. Может, их просто никто не читал, тогда как и плохие детективы пользуются читательским спросом?» [Кестхейи, 1989].
2. Парадокс детективного жанра: каноничность и изменчивость
Парадоксально, но факт: детективный жанр настолько привлекателен, что даже откровенно слабые произведения находят своего читателя. На наш взгляд, замечательное объяснение этому феномену дал Б. Брехт: «Когда вы разрезаете детективный роман, вы точно знаете, чего вы хотите. <...> Вы хотите убедиться в человеческой ловкости (ловкости героя и вашей собственной), в комбинаторных способностях (героя, автора, своих собственных), вы хотите знать определенную часть действия до определенной страницы книги, но не знать другой части. Автор непременно должен был <.> быть в таком же хорошем настроении, в каком хотите быть вы» [Брехт, 1988, с. 39—40].
Примечательно, какой упор в этом описании делается на когнитивные способности читателя: он точно знает, чего хочет; он хочет убедиться всвоихкомбинаторных способностях; онхочет знать,чтобу-дет дальше.
Это свойство детектива стимулировать интеллект отмечают и другие исследователи. Так, Н. Вольский отмечает: «... детектив даёт читателю редкую возможность воспользоваться своими способностями к диалектическому мышлению, применить на практике <...> ту часть своего духовного потенциала, которую Гегель называет "спекулятивным разумом" и которая, будучи присущей каждому разумному человеку, почти не находит применения в нашей обыденной жизни» [Вольский, 2006, с. 6]. Н. Ильина называет детектив сочетанием литературы и игры «полезной, развивающей наблюдательность, сообразительность, воспитывающей в участнике игры умение аналитически мыслить и разбираться в стратегии» [Ильина, 1989, с. 320].
Думается, что, помимо возможности задействовать «серые клеточки»1, привлекательность детективного жанра объясняется еще и постоянной тягой самого человека к познанию чего-то нового. Так, Г. Анджапаридзе в предисловии к книге Т. Кестхейи «Анатомия детектива», комментируя слова известного шведского автора детективов П. Вале, отмечает, что детектив выполняет не только развлекательную функцию, но и познавательную [Кестхейи, 1989].
Как уже отмечалось выше, детектив, будучи чрезвычайно каноническим жанром, в то же время самый динамичный и самый изменчивый, и именно с этим отчасти связано отсутствие инварианта детектива. Получается еще один парадокс: один из наиболее популярных жанров остается одним из наименее изученных, описанных и кодифицированных (множество вопро-
1 Выражение — визитная карточка Э. Пуаро, одного из прославленных сыщиков в серии
книг признанного мастера детективов А. Кристи.
сов остаются по сей день нерешенными: проблема жанра, жанровых характеристик, классификации и др.). Невероятная пластичность детективного жанра позволяет ему, как губке, впитывать все модные веяния, отражать настроения и легко идти на поводу у тенденций. Как отмечают некоторые исследователи криминальной литературы, на творчество писателей влияют жанровые ожидания читателей конкретной эпохи [Жердева, 2017, с. 125].
С одной стороны, в этом заключается его преимущество перед остальными жанрами: «в умении соответствовать "горизонту ожидания читателя" — залог успеха и писателя, и издателя» [Черняк, 2018, с. 2]. С другой, «детектив выглядит каким-то мутирующим существом, которое приспосабливается к изменению социальных и прочих условий: был классический детектив, но наступили более "жесткие"» времена, и он стал "крутым"» [Кириленко, 2017, с. 26].
Чем вызваны эти постоянные мутации? Думается, что ответ прост: современному читателю, живущему в информационно насыщенной среде, одной загадки или тайны становится мало. Загадка выступает скорее как способ заинтриговать и пробудить интерес, но, чтобы этот интерес удержать, нужны другие средства. И одно из них — это оригинальность, уникальность, что-то свое, неповторимое, то, чего не было у других. Как отмечает писатель, автор детективных и исторических романов Леонид Юзе-фович, «... детективные сюжеты — всего лишь способ заставить читать мои романы, в которых собственно детектив — далеко не самое важное. А что важно, каждый решает сам» [Юзефович, 2003].
«Парадокс детективного жанра в том, что, с одной стороны, это самый канонический, зажатый рамками условностей и правил вид литературы. Принципиальная его структура неизменна: преступление — расследование — разгадка. С другой же стороны, <...> для детектива необходима "оригинальность как ценностная категория". Следовательно, перед автором современного детектива стоит вечная задача — быть оригинальным в рамках канона» [Кестхейи, 1989].
Разнообразные подвиды детективного жанра позволяют читателю приобщиться к чему-то новому и углубить познания о себе, о других и об окружающем мире: «Популярность этого жанра объясняется рядом причин <.> интересом к игре и состязанию, откликом на вызов интеллектуальным способностям; потребностью в чтении и наблюдении над любопытными характерами; стремлением разглядеть романтику в обыденной городской жизни; желанием участвовать в интеллектуальной игре, угадывании событийной программы, применении своих способностей к диалектическому мышлению, разгадке тайны» [Георгинова, 2013, с. 179].
С коммерческой точки зрения, такая жанровая гибкость детектива позволяет ему успешно конкурировать с другими популярными жанрами — автор просто заимствует и добавляет новые компоненты и тем самым создает новый детективный поджанр. Если читательская аудитория воспринимает новый поджанр благосклонно, изначально второстепенные компоненты впоследствии становятся жанрообразующими.
Думается, именно поэтому, вопреки мнению о том, что детективу, как и любому другому жанру, противопоказано все, уводящее от сути (жанра) [Моисеев, 2014, с. 191], детективный жанр постоянно меняется. И если когда-то жанрообразующий компонент был только один — разрешение загадки (так называемый «классический» детектив), то со временем таких компонентов стало несколько. «"Детектив" предстает в виде своеобразного дерева, от которого отходят ветви: классический детектив, крутой детектив, шпионский роман и т. д.» [Кириленко, 2017, с. 26].
М. Жиркова составила целый словарь по жанровым особенностям детектива. Словарь содержит определение тех терминов, которые являются жанровой разновидностью детектива или оказываются пограничными с ним: авантюрный, антидетектив, боевик, бульварный, гангстерский, герметичный, готический, женский, искусствоведческий, иронический, исторический, классический, конспирологический, криминальный, крутой, мистический, нуар, полар, политический, полицейский, полицейской процедуры, психологический, ретро-детектив, сенсационный, судебный, триллер, уголовный, фантастический, шпионский, юридический1 [Жиркова, 2018, с. 60].
3. Филологический детектив: смещение фокуса с содержания на форму
Как видно из приведенных примеров, чаще всего новые жанрообразую-щие компоненты затрагивают и меняют содержание (место действия, герои, сфера деятельности, обстоятельства преступления и пр.), но бывает и так, что авторы делают ставку на форму, а именно — на языковой материал.
Следует отметить, что на первое место языковые особенности начали выходить с появлением иронических детективов — именно в них лингвистический компонент впервые становится жанрообразующим. Хотя заметные языковые изменения наблюдаются уже в крутом детективе, хронологическом преемнике классического детектива: его персонажи стали использовать в своей речи элементы разговорного стиля, сленг и диалекты. Вероятно, таким способом авторы стремились достичь реа-
1 Примечательно, что филологического детектива в этом списке нет.
листичности, ведь именно она является отличительной чертой крутого детектива [Георгинова, 2018, с. 3].
Умелые манипуляции с языковым материалом позволяют не только создавать отдельные яркие образы, но и делать все произведение в целом уникальным, ни на что не похожим. К этому автора вынуждает, как уже отмечалось выше, требование быть оригинальным в рамках канона. «Настоящий писатель, даже если он автор исключительно детективов, вносит в развитие жанра нечто свое, неповторимое» [Кестхейи, 1989].
Об уникальности и неповторимости детектива пишет, в частности, и Ю. Уваров. Так, успех иронических детективов французского писателя Ф. Дара (творческий псевдоним Сан-Антонио, главного героя книг также зовут Сан-Антонио) он связывает с особым языком главного героя: это смесь грубого арго с так называемыми сан-антонизмами — авторскими неологизмами, основанными на слиянии в одном слове нескольких терминов, на использовании самых неожиданных суффиксов, на необычной вербализации существительных и на графическом воспроизведении устной речи [Уваров, 1979].
Романы Сан-Антонио изобилуют смешными метафорами, неожиданными сравнениями и утрированно-нелепыми гиперболами: Если бы она весила на сто кило меньше, то была бы очаровательной; Установилась минута полнейшей тишины. Можно было услышать, как паук бегает по паутине [Уваров, 1979]. Большое место в речи комиссара Сан-Антонио занимают нарочито громоздкие перифразы, подчеркивающие несуразность и карикатурность происходящего. Например, вместо того чтобы сказать «Он замолчал», говорится: Он повесил замок с предохранителем на свой аппарат по произнесению глупостей [Там же].
Если успех произведений Ф. Дара объясняется во многом оригинальностью речи рассказчика и главного героя, а языковой компонент не влияет на развитие сюжета и по отношению к нему вторичен, то другой французский автор, Ф. Варгас, вплетает языковой компонент в сюжет и выводит его на первый план. Как пишет Б. Моришо-Эро, «языковая игра постоянно перемоделирует структуру детективных романов Ф. Варгас, а следовательно, и сам жанр» (перевод наш. — А. Б.) [Moricheau-Airaud, 2012]. Именно эта «языковая игра» и позволяет говорить о формировании новой разно-видностижанра — филологического детектива.
Ф. Варгас выстраивает сюжет за счет самых разнообразных языковых средств, которые без преувеличений становятся настоящим связующим звеном между элементами традиционной схемы «преступление — расследование — разгадка».
4. Характерные черты французского филологического детектива
Еще раз подчеркнем: в филологическом детективе язык — это не просто инструмент общения / средство самовыражения героев и не декоративный элемент, он нечто гораздо большее — он становится частью сюжетной линии. На наш взгляд, отличительными чертами филологического детектива, по версии Ф. Варгас, являются: билингвизм героя / героев, словотворчество, намеренные лингвистические ошибки, варваризмы, авторские неологизмы, сюжетно обусловленный богатый словарный запас героя / героев. Рассмотрим каждую из этих черт и ту роль, которую они играют для развития сюжета произведения, отдельно.
Билингвизм (в общеизвестном значении владения двумя языками, позволяющего с их помощью эффективно организовывать коммуникацию) героя или героев значительно облегчает следственную работу. Так, напарник комиссара Адамберга капитан Данглар — эрудит, цитирует по памяти определения из тематических словарей, знает латынь, переводит с английского (в том числе синхронно), ориентируется в славянских языках, в частности, сербском. Эти навыки позволяют отбрасывать ложные версии, вести коммуникацию с коллегами из других стран, разгадывать замысел преступника.
Например, в книге «Игра Нептуна» лингвистические познания капитана Данглара позволили комиссару Адамбергу установить, под каким новым вымышленным именем может скрываться преступник. Ничего не смысля, по его собственному признанию, в этимологии, комиссар обращается за помощью к Данглару: Можете составить для меня список слов, обозначающих молнию, свет, вспышку, величие, могущество по аналогии с сочетанием «Максим Леклерк»? Капитан Данглар мгновенно приводит целый ряд предположительных имен: ... итак, «свет» — это Люс, Лю-сьен, Люсне и так далее, еще годятся Флам, Фламбар. «Сияние» — это производные от «с1агш», ослепительный, знаменитый, значит, годятся Клер, Клар и уменьшительные — Клере, Кларе. Что касается «величия», то тут подойдут Меем или Месмен — просторечные формы от Максима, Максимена, Максимильена. Ищите фамилии Легран, Мажораль, Мажо-рель или еще искаженные Местро и Местрод — все они означают «высший» и «превосходный» [Варгас, 2006].
Словотворчество позволяет передать напряженную работу мысли следователя и всю сложность процесса поиска преступника, кроме того, это своеобразный маркер, показывающий, что прорыва в деле пока нет. Так, напряженную работу ума передают поиски точного слова: комиссар Адамберг перебирает вслух разные слова, пытаясь подобрать название необычному явлению или действию, точно так же, как перебирает теории и
версии, стремясь найти ту, которая объяснит все имеющиеся факты. Как правило, словотворчество имеет место в самом начале произведения: комиссар не находит нужного слова, как не находит ни объяснения увиденному, ни преступника, ни даже подозреваемого. Приведем примеры из романа «Заповедное место»:
(1) — Я вот думаю, — медленно произнес он, — как по-научному назвать это действие — отрезание ступней? Когда отрубают голову, это называется декапитация. Когда удаляют глаз, это энуклеация, когда отрезают тестикулы — кастрация. А когда отрезают ступни? Эпедистра-ция? Или как? [Варгас, 2014].
(2) Опять ему придется придумывать новое слово: он не мог подобрать название для человека, превратившего чье-то тело в мелкий мусор [Там же].
(3) Эмиль потер свой кривой нос, силясь вспомнить забытое слово. Адамбергу были знакомы эти усилия [Там же].
Лингвистическая ошибка способна увести следствие не в ту сторону. Так, неправильное прочтение и, следовательно, неверная интерпретация в самом начале романа «Заповедное место» значительно осложнили дело:
— Почерк угловатый, четкий: рука Воделя-старшего. «Кёльн, Кирхш-трассе, 34, мадам Абстер». А дальше — «Bewahre unser Reich, widerstehe, auf dass es unantastbar bleibe». И наконец, непонятное слово, написанное заглавными буквами: КИСЛОВА.
— «К-И-С-Л-О-В-А». Если прочесть все вместе, получится что-то вроде «киссловэ». Kiss love. Целую Любовь [Там же].
Команда комиссара Адамберга потратила достаточно много времени, пытаясь понять, зачем жертве понадобилось после адреса на немецком языке приписать кириллицей несколько английских слов. Скрытый смысл? Тайное послание? Какой-то шифр? А если нет скрытого смысла, то «целую любовь» никак не вяжется с личностью жертвы, которая не отличалась особой сентиментальностью. А все дело в том, что изначально слово было прочитано неправильно: Kiseljevo, никак не Kiss love.
В а р в а р и з м ы позволяют дать понять читателю, что в расследовании наметился прогресс. Показав, например, что комиссар Адамберг начал ориентироваться в неизвестном языке, автор намекает, что комиссар начинает ориентироваться и в самой ситуации и что в расследовании намечается прорыв.
Так, находясь в Сербии, комиссар использует в собственной речи вновь узнанные слова из сербского языка: Disons que ma baba a connu votre
dedo [Vargas, 2013] (В русском переводе, к сожалению, этот момент отражения не нашел: Ну, предположим, моя бабушка была знакома с вашим дедушкой [Варгас, 2014]).
Авторские неологизмы позволяют передать всю необычность ситуации — для ее описания существующих в языке слов недостаточно. Так, иногда комиссар Адамберг не может понять логику преступника подобно тому, как человек, не знающий иностранных языков, не может понять иностранную речь, и процесс интерпретации фактов (поиска истины) зачастую можно даже сравнить с процессом перевода: подобно переводчику, комиссар выбирает нужное слово из словарной статьи, опираясь на контекст (имеющиеся факты). Как смысл сказанного меняется в зависимости от контекста, так и значение факта меняется в зависимости от того, под каким углом его рассматривать. Приведем в качестве примера фрагмент из «Заповедного места»:
— Не самая удачная идея, мягко говоря.
— Плог, — прошептал Адамберг.
— Что значит «плог»?
— Это словечко придумал Владислав, его смысл меняется в зависимости от контекста. Оно может означать «конечно», «вот-вот», «согласен», «понял», «эврика» или «глупости». Это как звук от падающей капли, капли истины [Там же].
Сюжетно обусловленная демонстрация богатого словарного запаса героя / героев (именно сюжетно обусловленная, поскольку выполняет не декоративную функцию, а нужна для развития сюжета) выступает как средство выражения самоиронии, как попытка оправдаться и вместе с тем как повод усомниться в правдивости заявлений героя и добавить его к числу подозреваемых. Например, в детективе «Человек, рисующий синие круги» слепой персонаж постоянно использует слова, так или иначе связанные со зрением, что наводит на мысль о том, что он нечаянно выдал себя и только притворяется слепым, а значит, может быть замешан в преступлении:
— Рыбам бриться не надо, — проворчал он. — Черт бы побрал ваших рыб, глаза б мои их не видали!
— Опять вы: «видел», «глаза»! Вы что, нарочно?
— Вот именно, нарочно. У меня целый репертуар подобных выражений: «глаза б мои не видали», «взглянул одним глазком», «я вам глазки строю», «глазам своим не верю», «у меня дурной глаз», «я на вас давно косо посматриваю», «в этом кафе меня кормят за красивые глаза», «когда-нибудь и я навсегда закрою глаза», «у меня глаз-алмаз», и все в таком же духе. У меня этих выражений сотни [Варгас, 2004].
5. Заключение
Таким образом, отличительными чертами французского филологического детектива Ф. Варгас можно считать билингвизм героя / героев, словотворчество, намеренные лингвистические ошибки, варваризмы, авторские неологизмы, сюжетно обусловленный богатый словарный запас героя / героев. Указанные особенности позволяют выделить филологический детектив в отдельную подгруппу.
Причинами возникновения такого нового поджанра, как филологический детектив, можно считать большую популярность детективного жанра вообще, его пластичность и способность приспосабливаться к меняющимся вкусам и настроениям читательской аудитории, а также характерную особенность читателей детективов — сочетание любознательности, интереса к загадкам и головоломкам и стремления коротать время приятно и с пользой — за чтением книг. Вносят свою лепту и особенности времени: насущная необходимость владения иностранными языками, постоянное появление новых слов как отражение стремительного наращивания знаний, распространение языковых ошибок (в том числе из-за низкой степени культурно-речевого самоконтроля пользователей в сети Интернет, особенно в социальных сетях) и др. Как уже отмечалось, особенности времени влияют на ожидания читателей, а ожидания читателей — на творчество.
В данной работе рассматриваются произведения отдельно взятого автора и лишь часть языковых особенностей филологического детектива. Несомненно, для полного и всеобъемлющего описания характерных черт и жанровых характеристик нового поджанра требуется изучение творчества других авторов, как отечественных, так и зарубежных. Несмотря на ряд нерешенных теоретических вопросов и расхождение во мнениях о том, какие произведения имеют право называться детективом и как следует классифицировать разные произведения детективного жанра, представляется несомненным тот факт, что филологические детективы должны рассматриваться как отдельная категория произведений и изучаться как самостоятельное явление.
Источники и ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
1. Варгас Ф. Игра Нептуна [Электронный ресурс] / Ф. Варгас. — Москва : Иностранка, 2006. — Режим доступа : https://fantlab.ru/edition171841.
2. Варгас Ф. Заповедное место [Электронный ресурс] / Ф. Варгас. — Санкт-Петербург : Азбука, Азбука-Аттикус, 2014. — Режим доступа : https://fantlab.ru/ edition123036.
3. Варгас Ф. Человек, рисующий синие круги [Электронный ресурс] / Ф. Варгас. — Москва : Иностранка, 2004. — Режим доступа : https://fantlab.ru/edition154711.
4. Юзефович Л. «Мне не хочется кричать» // Аргументы и факты [Электронный ресурс] / Л. Юзефович. — Москва : газета. — 2003. — № 9. — Режим доступа : https:// aif.ru/archive/1714604.
5. Vargas F. Un lieu incertain [Electronic resource] / F. Vargas. — Paris : Éditions 84, 2013. — Access mode : https://libcat.ru/knigi/detektivy-i-trillery/policejskij-detektiv/42711-fred-vargas-un-lieu-incertain.html.
ЛИТЕРАТУРА
1. Брехт Б. О литературе / Б. Брехт. — Москва : Художественная литература, 1988. — 524 с.
2. ВольскийН. Н. Легкое чтение : работы по теории и истории детективного жанра / Н. Н. Вольский. — Новосибирск : Издательство НГПУ, 2006. — 277 с.
3. ГеоргиноваН. Ю. Детективный жанр : причины популярности / Н. Ю. Георгино-ва // Научный диалог. — 2013. — № 5 (17) : Филология. — С. 173—186.
4. Георгинова Н. Ю. История появления и становления детективного жанра в литературе / Н. Ю. Георгинова // Мир детектива. Библиотечное дело. — 2018. — № 1 (307). — С. 2—7.
5. Жердева О. Н. Деривационное моделирование жанра (на примере юридического триллера) / О. Н. Жердева, Е. А. Савочкина // Сибирский филологический журнал. — 2017. — № 2. — С. 123—135.
6. ЖирковаМ. А. Жанровые разновидности детектива (Опыт словаря) / М. А. Жир-кова // ART LOGOS (Искусство слова). — 2018. — № 2(4). — С. 58—70.
7. Ильина Н. Что такое детектив? / Н. Ильина // Белогорская крепость : сатирическая проза : 1955—1985. — Москва : Советский писатель, 1989. — С. 320—330.
8. Кестхейи Т. Анатомия детектива. Следствие по делу о детективе [Электронный ресурс] / Т. Кестхейи ; перевод с венгерского. — Будапешт : Корвина, 1989. — Режим доступа : https://www.rulit.me/books/anatomiya-detektiva-read-572001-1.html.
9. Кириленко Н. Н. «Детектив» в критике, науке и паранауке (обзор основных тенденций / Н. Н. Кириленко // Вестник РГГУ Серия : Литературоведение. Языкознание. Культурология. — 2017. — № 2.— C. 19—34.
10. Моисеев П.А. Детектив на фоне мировой литературы : психологизм в детективном жанре / П. А. Моисеев // Вестник Чувашского университета. — 2014. — № 1. — С. 189—196.
11. Уваров Ю. П. Феномен Сан-Антонио [Электронный ресурс] / Ю. П. Уваров // Современная художественная литература за рубежом. — 1979. — № 5. — Режим доступа : http://rraymond.narod.ru/san-a-artic-4.htm.,
12. Филиппова Т. А. Детектив : миграция жанра / Т. А. Филиппова // Мир детектива. Библиотечное дело. — 2018. — № 1 (307). — С. 1.
13. Черняк М. А. Современный российский детектив. Территория новых смыслов и жанровых трансформаций / М. А. Черняк // Библиотечное дело. — 2018. — № 10 (316). — С. 2—9.
14. Collovald A. Les grands lecteurs de romans policiers. Plaisirs et appropriations lectorales entre logiques de trajectoires et informalisation du rapport à la culture / A. Collovald, E. Neveu // Trente ans après La Distinction, de Pierre Bourdieu. 2013. — Pp. 127—140.
15. Moricheau-Airaud B. La dépolarisation linguistique du "rompol" de Fred Vargas [Electronic resource] / B. Moricheau-Airaud // Revue critique de fixxion française contemporaine. 2012. — Access mode : http://www.revue-critique-de-fixxion-francaise-contemporaine. org/rcffc/article/view/fx10.10/928.
16. Scaggs J. Crime Fiction (The New Critical Idiom) [Electronic resource] / J. Scaggs. — Routledge, 2005. — Access mode : http://detective.gumer.info/txt/scaggs.pdf.
French philological Detective as a New subgenre of criminal Literature (by the Example of F. Yargas Novels)
© Anna S. Bubnova (2020), orcid.org/0000-0001-6668-9718, PhD in Philology, associate
professor, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education "Linguistics
University of Nizhny Novgorod" (Nizhny Novgorod, Russia), frenjap@yandex.ru.
The novelty of this study is in the fact that for the first time the characteristic features of the new detective subgenre, the philological detective, are described. The material for the study was the cycle of novels by the French author F. Vargas. The main reasons for the emergence of a philological detective story as a subgenre are revealed. They include a paradoxical combination of canonicity and variability, the ability to adapt to the reader's expectations, the desire for originality and time features. It is proved that, unlike other detective subgenres, genre-forming components in the philological detective affect and change not the content, but the form, namely, the language material. The French philological detective by F. Vargas is compared with his chronological predecessor, the ironic detective by F. Dar. The idea is expressed that in ironic detectives the linguistic component does not affect the development of the plot and is secondary to it, while in the philological detective story the linguistic component is embedded in the plot and comes to the fore. A brief explanation of the characteristic features of the new subgenre is given: bilingualism, word-creation, author's neologisms, barbarism, a rich vocabulary of heroes. The opinion is expressed that the above traits are enough to distinguish philological detectives into a separate category.
Key words: detective genre; philological detective story; genre-forming component; language game; genre expectations.
Material resources
Vargas, F. (2004). Chelovek, risuyushchiy siniye krugi. Moskva: Inostranka. Available at: https://fantlab.ru/edition154711. (In Russ.).
Vargas, F. (2006). Igra Neptuna. Moskva: Inostranka. Available at: https://fantlab.ru/edi-tion171841. (In Russ.).
Vargas, F. (2013). Un lieu incertain. Paris: Éditions 84. Available at: https://libcat.ru/knigi/ detektivy-i-trillery/policejskij-detektiv/42711-fred-vargas-un-lieu-incertain. html. (In Fren.)
Vargas, F. (2014). Zapovednoye mesto. Sankt-Peterburg: Azbuka, Azbuka-Attikus. Available at: https://fantlab.ru/edition123036. (In Russ.).
Yuzefovich, L. (2003). «Mne ne khochetsya krichat'». In: Argumenty i fakty, 9. Moskva: gazeta. Available at: https://aif.ru/archive/1714604. (In Russ.).
References
Brekht, B. (1988). O literature. Moskva: Khudozhestvennaya literatura. (In Russ.).
Chernyak, M. A. (2018). Sovremennyy rossiyskiy detektiv. Territoriya novykh smyslov i zhanrovykh transformatsiy. Bibliotechnom delo, 10 (316): 2—9. (In Russ.).
Collovald, A, Neveu, E. (2013). Les grands lecteurs de romans policiers. Plaisirs et appropriations lectorales entre logiques de trajectoires et informalisation du rapport à la culture. In: Trente ans après La Distinction, de Pierre Bourdieu. 127—140. (In Fren.).
Filippova, T. A. (2018). Detektiv: migratsiya zhanra. Mir detektiva. Bibliotechnoye delo, 1 (307): 1. (In Russ.).
Georginova, N. Yu. (2013). Detektivnyy zhanr: prichiny populyarnosti. Nauchnyy dialog, 5 (17): Filologiya. 173—186. (In Russ.).
Georginova, N. Yu. (2018). Istoriya poyavleniya i stanovleniya detektivnogo zhanra v literature. Mir detektiva. Bibliotechnoye delo, 1 (307): 2—7. (In Russ.).
Ilina, N. (1989). Chto takoye detektiv? In: Belogorskaya krepost': satiricheskaya proza: 1955—1985. Moskva: Sovetskiy pisatel'. 320—330. (In Russ.).
Kestkheyi, T. (1989). Anatomiya detektiva. Sledstviye po delu o detective. Budapesht: Korvina.
Available at: https://www.rulit.me/books/anatomiya-detektiva-read-572001-1. html. (In Russ.).
Kirilenko, N. N. (2017). «Detektiv» v kritike, nauke i paranauke (obzor osnovnykh tenden-tsiy). Vestnik RGGU. Seriya: Literaturovedeniye. Yazykoznaniye. Kulturologi-ya, 2: 19—34. (In Russ.).
Moiseyev, P. A. (2014). Detektiv na fone mirovoy literatury: psikhologizm v detektivnom zhanre. Vestnik Chuvashskogo universiteta, 1: 189—196. (In Russ.).
Moricheau-Airaud, B. (2012). La dépolarisation linguistique du "rompol" de Fred Vargas.
In: Revue critique de fixxion française contemporaine. Available at: http:// www.revue-critique-de-fixxion-francaise-contemporaine.org/rcffc/article/view/ fx10.10/928. (In Fren.).
Scaggs, J. (2005). Crime Fiction (The New Critical Idiom). Routledge. Available at: http:// detective.gumer.info/txt/scaggs.pdf.
Uvarov, Yu. P. (1979). Fenomen San-Antonio. Sovremennaya khudozhestvennaya literatura za rubezhom, 5. Available at: http://rraymond.narod.ru/san-a-artic-4.htm. (In Russ.).
Volskiy, N. N. (2006). Legkoye chteniye: raboty po teorii i istorii detektivnogo zhanra. Novosibirsk: Izdatelstvo NGPU. (In Russ.).
Zherdeva, O. N., Savochkina, E. A. (2017). Derivatsionnoye modelirovaniye zhanra (na pri-mere yuridicheskogo trillera). Sibirskiy filologicheskiy zhurnal, 2: 123—135. (In Russ.).
Zhirkova, M. A. (2018). Zhanrovyye raznovidnosti detektiva (Opyt slovarya). ART LOGOS (Iskusstvo slova), 2 (4): 58—70. (In Russ.).
