CC BY
414
УДК 81.00
ББК 81.00
С.Н. Плотникова
фрактальность дискурса как новое лингвистическое понятие
В статье вводится новая теория - теория фрактальности дискурса, в связи с чем анализируется общенаучная концепция фрактальности, дается обзор ее базовых понятий и терминов, областей ее применения, в том числе в философии, логике, семиотике и лингвистике. Фрактальность дискурса определяется как принцип самоподобия, итерации и рекуррен-ции когнитивных структур, на основе которого происходит заполнение дискурсивного пространства.
Ключевые слова: дискурс; фрактал; фрактальность; фрактальная система; актуализированный vs виртуальный фрактал; когнитивная структура; проецирование когнитивной структуры; самоподобие; итерация; рекурренция; дискурсивное пространство; заполнение дискурсивного пространства; хаос; сложность; структурирование хаоса
S.N. Plotnikova
THE fractal dimension of discourse: A NEW approach
The literature shows that the fractal dimension of objects reveals something about the natural world not otherwise apparent. This has led to the popularity offractal analysis in various fields. The author examines how methodology in fractal analysis is influenced by diverse definitions of basic concepts that lead to difficulties in understanding fundamental issues. The meanings of terms associated with fractal analysis have been clarified, and the new term “discourse fractality " has been introduced and explained.
Key words: discourse; fractal; fractality; fractal system; actual vs virtual fractal; cognitive structure; projection of cognitive structure; self-similarity; iteration; recurrence; discourse space; discourse space filling; chaos; complexity; chaos structuring
Понятия фрактала и фрактальности вошли луокружности и треугольники, чтобы быть из-в науку в 1977 г.; их предложил американский меренными методами евклидовой геометрии. математик Б. Мандельброт, ныне всемирно Б. Мандельброт выдвинул блестящую ги-известный. Он создал термин «фрактал» от потезу о том, что подобные природные струк-лат. frangere - «разрывать, дробить, крошить» туры нерегулярны лишь с точки зрения ев-и fractus - «неровный, негладкий, прерыви- клидовой геометрии, в которой фундамен-стый». Отсюда фрактал (fractal) - «нерегуляр- тальным свойством фигур является гладкость ный фрагмент» и фрактальность - «способ- и заданность в определенной системе коорди-ность распадаться на нерегулярные фрагмен- нат. Мысль Мандельброта состояла в том, что ты» [Mandelbrot, 1982]. евклидова геометрия - это геометрия искус-
С помощью понятия фрактала Б. Мандель- ственных, созданных человеком фигур, по-брот создал новый раздел геометрии - геоме- этому она a priori не может описывать при-трию природы. До него считалось, что при- родные объекты, однако это не означает, что родные объекты - облака, волны, береговые у них не может быть «другой», «своей» геолинии и т.п. - не могут быть точно измерены, метрии. И такую геометрию он нашел у сво-поскольку не представляют собой геометри- их предшественников - математиков нача-ческих объектов. Например, протяженность ла XX в. (Кох, Кантор и др.), которые откры-пограничной линии у островных государств ли структуры, образуемые на основе беско-подсчитывалась весьма приблизительно, по- нечного итерационного процесса, когда ис-скольку береговые изгибы спрямлялись в по- ходная фигура бесконечно дробится на более
мелкие подобные ей фигуры на основе изменения шкалирования, системы координат, например, когда внутри большого треугольника помещается бесконечное количество подобных ему треугольников, что требует, конечно, новых интерпретаций размерности, числа измерений пространства, перехода от трехмерного к многомерным пространствам, позволяющим продолжать бесконечную рекуррентную процедуру.
Мандельброт открыл, что природные объекты в рамках трехмерного пространства са-моосуществляют эти же геометрические процедуры - итерации и рекурренции - они дробятся на все более мелкие самоподобные части. Поэтому то, что кажется разным, на самом деле является одним и тем же по своей структуре. Так, все облако равно по структуре своим отдельным «клочьям», вся огромная волна структурно подобна каждому ее отдельному «завитку», каждый мельчайший фрагмент береговой линии повторяет собой ее общий контур, лес в целом имеет форму отдельного дерева и т.д. Благодаря открытию Мандельброта произошла революция в измерительных вычислениях: на основе создания фрактальных моделей были точно измерены береговые линии, стало возможным определять размеры невидимых объектов, например, инопланетных, измерять полностью такие стохастические процессы, как броуновское движение и т.п.
Обобщая, можно дать следующие определения. В основе понятия фрактала лежит понятие самоподобия - подобия элемента множества всему множеству. Фрактал - это такая часть целого, которая структурно подобна каждой другой части и всему целому. В свою очередь фрактальность - это рекуррентноитерационный алгоритм, благодаря которому образуется особое фрактальное множество -множество самоподобных структур.
Показателен тот факт, что теория фракталов сразу же с момента ее появления вызвала в США и в других западных странах широкий общественный интерес и немедленно нашла массу практических применений. Этот интерес объясняется тем, что люди уже очень давно интуитивно открыли фракталь-ность природы и отразили ее в своем художественном творчестве - вспомним хотя бы древние повторяющиеся геометрические ор-
наменты или традиционную японскую живопись, где каждый мельчайший завиток волны или изгиб цветка являет собой фрактальный элемент, отражающий общую гармонию и структурное единство целого. Переоткры-тие фрактальности математиками вызвало к жизни множество новых творческих технологий. Дизайнеры стали использовать фрактальный метод в компьютерном моделировании новых оригинальных рисунков на тканях. Музыканты с помощью компьютерного фрактального разложения мелодии создали новые способы аранжировки музыкальных произведений. В кинематографии фрактальное моделирование заднего плана изображения значительно увеличило зрелищность фильмов. Общим принципом современной компьютерной кинематографии стал фрактальный переход в многомерие, когда простые формы при помощи специальной компьютерной программы дробятся на фракталы разной размерности, затем эти фракталы, слой за слоем, монтируют в изображение заднего плана, что создает эффект сложности, масштабности, глобальности кадра. Например, сцена взрыва, снятая традиционным методом, сильно проигрывает той же сцене, снятой фрактальным методом, который позволяет представить в одном кадре весь взрыв от начала до конца, когда на переднем плане показан его первый момент, а на заднем плане в растянутом замедленном темпе представлены его следующие по времени моменты, смонтированные воедино - дрожание воздуха, разлетающиеся предметы, ударная волна и т.п. По своей сути кинематографический переход в многомерие представляет собой одновременный показ и выведение в зону видимости всех мельчайших, доселе невидимых фрактальных частей целого.
Как подтверждают приведенные примеры, совершенно не случайно, что теория фракталов вскоре после ее возникновения органично влилась в синергетику, в теорию сложных систем и в теорию хаоса: относительно последней можно сказать, что понятие фрактально-сти создало теорию хаоса как таковую [При-гожин, 1986; Николис, 1990; Федер, 1991; Тарасенко, 1996; Шредер, 2005; Войцехович, 2006; Lauwerier, 1991; Bunde, 1994; Haken, 1996; Liebovitch, 1998; Peitgen, 2004; Sornette,
2004].
Постепенно фрактальная парадигма из естественных наук стала проникать в гуманитарные науки - возникла фрактальная логика, фрактальная философия, фрактальная семиотика, причем приоритет в становлении данных направлений принадлежит отечественной науке [Аршинов, 1997; 2000; Тарасенко, 1996, 1997, 1998а, 19986, 2009а, 20096; Вой-цехович, 2007].
Фрактальная философия отграничивается от чисто синергетической философии на основании положения о том, что синергетический процесс самоорганизации системы может как быть, так и не быть фрактальным. В традиционной синергетике в качестве фундаментального принципа самоорганизации системы рассматривается ее способность к самосохранению благодаря учету отрицательных обратных связей, свидетельствующих об отклонениях и недостатках в функционировании системы; исправление этих недостатков ведет к возврату системы в устойчивое состояние, т.е. к ее сохранению в первозданном виде. В то же время система не может долго сопротивляться случайным отклонениям, флуктуациям, которые, накапливаясь, ведут либо к усложнению системы, либо к ее разделению на две системы в точке бифуркации, либо даже к ее разрушению, скатыванию в хаос. В традиционной синергетике хаос определяется как переходный этап от одной системы к другой; хаос мыслится как обломки прежнего расшатанного порядка, на которых возникает новый порядок.
Трактовка хаоса как дестабилизирующего звена связана с важностью понятия окружающей среды, в которой функционирует система, - в традиционной синергетике это понятие является основополагающим. Чтобы сопротивляться давящей на нее внешней среде, система должна быть сложной - недостаточно сложные системы не способны к сопротивлению; если среда агрессивна, то они, при получении извне чрезмерного количества энергии, теряют свою структуру и необратимо разрушаются, а на их месте возникает хаос.
Фрактальная синергетика предлагает иное осмысление системы и хаоса. Фрактальная система не основана на факторе внешней среды; она мыслится как закрытая в своих пределах. В.В. Тарасенко в своем определении фрактальной системы опирается на понятие
монады Лейбница и указывает, что фрактальные системы - суть монады, они единичны, самодостаточны (в этом их атомарность, как у монад); самоподобны (у них существует внутренняя голографичность частей); в то же время они подобны главной монаде, сотворившей все остальные; они субъект-объектны (существуют объективно, независимо «от нас», т.е. от окружающей среды, но внутри у них «зашит», ощущается некий собственный субъект как их движущая сила, что и подчеркивают люди искусства, писатели, художники, для которых фрактал как бы «живой») [Тарасенко, 2009а].
Несколько в иных словах об этих же свойствах фрактальной системы пишет В.Э. Вой-цехович. Он определяет фрактальную систему как возникающую из «зародыша» - алгоритма развития, носителя наследственной информации о системе. «Зародыш» являет собой структуру, содержащую плотно упакованную гигантскую информацию и огромную потенциальную энергию, дающую импульс развитию системы. Содержащаяся в «зародыше» информация включает в себя все возможные пути, траектории, способы развития системы
- всю ее фрактальную эволюцию, от начала до конца. Энергия же позволяет «эмбриону-зародышу системы» перевести ее из потенциального состояния в актуальное, дает системе возникнуть как таковой [Войцехович, 2006].
В этой трактовке хаос понимается как находящийся не вне системы, а внутри нее; хаос определяется теперь не как дестабилизирующий опасный фактор, а как необходимый потенциал саморазвития системы, которым система успешно управляет. Таким образом, теория фракталов создает новую интерпретацию хаоса; фрактал при этом становится инструментом покорения хаоса, обнаружения будущей системности в еще аморфном, бесформенном хаосе.
Перенос внимания с чисто эстетического аспекта фракталов - с «красоты» фракталов, как новой формы искусства [Peitgen, 1986; Briggs, 1992; Eglash, 1999] - на их социальную значимость ознаменовался осмыслением возможности применения этой теории в повседневной практической деятельности. Стали появляться методики управления хаосом и его перевода в системность в разных сферах жизни. Возникла концепция фрактальной ор-
ганизации городской инфраструктуры [Batty, 1994]; фрактального функционирования фондовых рынков [Peters, 1994]. Стали издаваться руководства по «торговым сделкам с хаосом» - о том, как прогнозировать на основе фрактального метода будущие состояния той или иной отрасли производства и вкладывать деньги в те компании, которые показывают наиболее успешную фрактальную динамику [Williams, 1995].
Уделяется внимание и субъективному фактору, играющему в фрактальных системах более значительную роль, чем в традиционных обезличенных системах, в которые люди вовлекаются в качестве «винтиков», простых исполнителей, подчиняющихся давлению системы и функционирующих в соответствии с ее требованиями. Как указывалось выше, фрактальная система субъект-объектна: она независима (до определенных пределов) от окружающей среды и внутри нее «зашит» ее собственный субъект как ее движущая сила. Этот субъект, если он понимает свою роль творца фрактальной динамики, если он обучен этой роли, способен успешно структурировать хаос и продвигать свою жизнь в нужном направлении. При помощи фрактальных законов можно строить карьеру, завоевывать и удерживать власть, - поскольку эти законы еще мало кому известны, человек, обладающий данным знанием, остается вне конкуренции.
Общим свойством субъекта фрактальной системы является его овладение хаосом, сложностью, неопределенностью. Покорение хаоса связано с тем, что каждый актуализированный на данный момент фрактал упорядочивает хаос - производит рядом с собой виртуальный фрактал, который будет актуализирован вслед за ним.
Чтобы объяснить, как это происходит, нужно еще раз сослаться на философское осмысление фрактальности. Если рассматривать это понятие как логическое, т.е. наиболее обобщенное, то, как указывает В.В. Тарасенко, его свойства сводятся к следующему. Логический фрактал не подчиняется кибернетической модели входа и выхода, системы и среды, поскольку его структура монадна, полностью замкнута на самой себе, у монады - логического фрактала - «нет окон». Каково же тогда взаимоотношение логического фрактала с внешней средой, если эта среда не может
«войти» в него, произвести с ним «обмен ресурсами», как это происходит с обычной системой? Как пишет В.В. Тарасенко, логический фрактал периодически «вываливается» своими локализациями или содержаниями во внешнюю среду, и он сам определяет, какой продукт должен быть предъявлен внешнему миру. Локализовавшись во внешней среде, отдав ей себя или свой продукт, «вывалившись» в нее, фрактальная система вновь закрывается и становится непроницаемой. Тем самым, она довлеет над своим внешним окружением, поскольку оно может только наблюдать за ней, но не конструировать ее, не вызывать в ней отклонений. В акте наблюдения фрактал локализируется в форму, которая поддается интерпретации, но не прямому влиянию [Тарасенко, 2009а, с. 70].
В.В. Тарасенко делает вывод, что для фрактальных систем характерна не обычная, а масштабная обратная связь. Это означает, что фрактальная система является наиболее устойчивой из всех видов систем, так как разрушить ее может не сумма отдельных внутренних флуктуаций, а масштабное глобальное воздействие извне.
Как указывает В.В. Войцехович, в современном все более усложняющемся мире фрактальные системы могут стать подсказкой для выхода из сложных ситуаций. Они дают возможность совершенно по-новому ориентироваться в жизни и направлять себя; благодаря им мы можем заглянуть в бесконечность и не разрушиться [Войцехович, 2006].
В.В. Тарасенко, в свою очередь, делает акцент на том, что, хотя фракталы и упорядочивают хаос, который начинает восприниматься как сложный порядок, однако и фрактальная системность имеет свои пределы. Эти пределы требуют изучения в наше хаотичное время
- время высокой неопределенности, противоречивости информации. Специфика принятия решений в современном обществе в сфере политики, экономики, безопасности состоит в том, что человечество в настоящий момент попало в область крайней неустойчивости развития, когда какие-то незначительные поступки отдельных людей стали приводить к катастрофическим для всего общества последствиям. В связи с этим необходима дальнейшая разработка теории принятия решений, которая бы позволила предотвращать опасные
для общества тенденции скатывания в неупорядоченный хаос, т.е. в жизни общества необходим постоянный возврат к принципу фрактальной системности [Тарасенко, 2009а].
Если фрактальная философия и фрактальная логика описаны их создателями достаточно ясно, то фрактальная семиотика представлена на данный момент несколько туманно.
В.В. Тарасенко определяет фрактальную семиотику как попытку увидеть язык и коммуникацию через призму теории фракталов в ее соединении с когнитивной теорией [Тарасенко, 20096, с. 96].
В практическом анализе В.В. Тарасенко основывается на трудах Ю.С. Степанова [Степанов, 2001], на его понятии сериального мышления (мышления в сериях, в последовательностях) и сериального метода в анализе языка (рассмотрения семиотических рядов, в частности, эволюционно-семиотических рядов в культуре как перехода «вещей» и «концептов» из одной эпохи в другую).
Семиотический фрактал определяется
В.В. Тарасенко как знаковая структура, при наблюдении которой наблюдатель наблюдает новые знаки при изменении масштаба наблюдения; главным свойством такого фрактала является его нелинейность, чем он и отличается от линейных («гладких») семиотических структур.
Пример семиотического фрактала В.В. Тарасенко находит в работе Ю.С. Степанова и интерпретирует его следующим образом:
«Рассмотрим художника (наблюдателя), нарисовавшего некоторые предметы на картине. В нашей интерпретации картина представляет собой набор знаков, репрезентирующих, с одной стороны, некоторые характеристики предметов, с другой стороны - концепцию и смыслы самого наблюдателя. Представим себе ситуацию, когда художник решил ввести изменение масштаба своего наблюдения. В частности, он решил добавить в картину себя самого, рисующего эту картину, считая себя, таким образом, частью того предмета, который он наблюдает. Несомненно, что в этом масштабном переходе ему придется наблюдать и описывать новые знаки, которых не было на предыдущем масштабе рассмотрения. На новом масштабе картина представляет собой «старую» картину с нарисованным художником, рисующим картину. Процедуру
масштабного перехода можно продолжить и ввести еще один масштаб - еще одну картину с еще одним художником, рисующим картину на предыдущем масштабе» [Тарасенко,
2005].
В этом примере В.В. Тарасенко усматривает фрактальную знаковую структуру - бесконечное производство знаков, каждый раз происходящее в новом масштабе.
Необходимо оспорить то, что перед нами подлинный, т.е. естественный семиотический фрактал. Представленная в примере фрактальная система - скорее математическая (геометрическая), чем семиотическая.
Еще один пример подобного рода приводят У. Матурана и Ф. Варела - это картина художника М.К. Эшера «Картинная галерея». На ней изображен мальчик, разглядывающий в картинной галерее картину, на которой изображен город, - постепенно, незаметно картина растягивается и трансформируется в город, в котором находятся и галерея, и сам мальчик, круговым движением этот город охватывает всю сцену [Матурана, 2001, с. 215].
Следует отметить, что Ю.С. Степанов не использует свой пример в качестве иллюстрации семиотического фрактала, сам он не употребляет этого термина и не разрабатывает теорию фрактальности - на возможность ее создания на основе трудов Ю.С. Степанова указывает В.В. Тарасенко. Сам же Ю.С. Степанов иллюстрирует с помощью своего примера открытый им принцип сериальности в познании и семиотике.
У. Матурана и Ф. Варела также не используют понятия фрактала - они доказывают своим примером отстаиваемый ими принцип структурной конгруэнтности, сопряженности всего сущего, его круговой организации, когда все возвращается к своему началу и все взаимосвязано во всеохватывающей сетевой сопряженности.
В.В. Тарасенко называет Ю.С. Степанова и У. Матурану с Ф. Варелой в качестве непосредственных предшественников фрактальной семиотики, что справедливо, однако примеры, взятые из других концепций, все же требуют более тщательной интерпретации.
Это искусственные примеры - искусственные в том плане, что в них художники смоделировали математическую задачу создания геометрического фрактала, наподобие того, что
приводился выше, когда внутри треугольника помещается бесконечное множество других, одинаковых с ним по размеру треугольников, каждый раз в меньшем масштабе. Эти примеры демонстрируют не свойства семиотического фрактала, а влияние теории фракталов на художественное творчество, о чем тоже шла речь выше: подобная картина - это попытка художника осмыслить фрактальную природу мира и образно отразить свое осмысление.
Следует подчеркнуть, что, несомненно, в понятии эволюционно-семиотического ряда Ю.С. Степанова заложена глубинная идея фрактальности, а блестящий анализ Ю.С. Степановым эволюционно-семиотического ряда «средство передвижения» [Степанов, 2004, с. 21-26] можно представить также в качестве идеального примера семиотического фрактала, что мы и попытаемся доказать.
Первыми средствами передвижения были животные: лошадь, олень, слон и т.д. При всем их различии - это разные «вещи» и разные «знаки» - они находятся на одной вертикали и представляют собой «одно и то же», т.е. их сущность одна и та же, они - единый фрактал: «животное, на котором едут верхом».
Фрактал этот, в соответствии с приведенным выше определением, нелинеен (вертикален) и каждый раз представлен новым знаком. Несмотря на поверхностное различие, глубинная одинаковость этих знаков осознается людьми; Ю.С. Степанов пишет, что у тех народов, у которых лошадь сменила оленей, в археологических раскопках обнаруживаются останки лошадей, «переодетых» под оленя, в «масках» оленя. Этим выражается осмысление их одинаковости в сознании людей.
Продолжая наш анализ, можно сказать, что постепенно фрактальная система «средство передвижения» актуализировала свой следующий фрактал, который назрел в ее недрах. Ю.С. Степанов приводит целый ряд соответствующих знаков: телега, повозка, карета, экипаж, фаэтон, кабриолет, купе, ландо и т.п. Опять по сути это «одно и то же» и осмысливается людьми как таковое.
Мы видим также, что прежний фрактал не сразу уступает место новому; вначале он пытается включить новые «вещи» в вертикальный состав старых, навязывая им свою форму, как бы «чувствуя», что новое - это тоже он,
что его «жизнь» продолжается в этом новом (вспомним приведенное выше определение «живой» фрактал). Так, железнодорожный вагон 1825 г. по форме в точности напоминает карету 1820-х гг., и лишь со временем железнодорожные вагоны утратили внешний облик и атрибуты карет. То же самое относится и к автомобилям - они очень долго не могли расстаться с формой карет разных видов, и даже их названия повторяли названия карет.
Если следующий фрактал фрактальной системы «средство передвижения» - самолет -и не принял форму автомобиля, по техническим причинам, то, как пишет Ю.С. Степанов, первые аэропорты строились как железнодорожные вокзалы, поскольку именно их они заменили собой. Ю.С. Степанов пишет: «Нетрудно, однако, убедиться, что дело во всех этих случаях в чем-то большем, чем просто в консервативности человеческих привычек и в нежелании испытывать шок при виде новых форм» [Степанов, 2004, с. 26]. Он видит причину в том, что «форма - в широком понимании формы - здесь выступает знаком занятого места» [Там же ].
Понятие «занятого места» значимо для раскрытия сущности фрактальной семиотической системы: каждый ее фрактал - это ее некое единое место, занятое разными знаками, представляющими собой «одно и то же», несмотря на их содержательное и формальное различие. У «одного и того же» единая когнитивная сущность, она трудно уловима, но все же может быть сформулирована («передвижение верхом на животном», «передвижение на животных в транспортном средстве на четырех колесах» и т.д.). В более абстрагированном виде вся фрактальная система мыслится как целое, как одно-единственное «занятое место», как единый семиотический фрактал «средство передвижения».
Первую полную и развернутую лингвистическую фрактальную концепцию представила
С.А. Хахалова в ряде своих работ [Хахалова 2007; 2008; 2011а; 2011б].
С.А. Хахалова вводит понятие фрактальной деятельности языковой личности и рассматривает в этом свете процесс метафороо-бразования как процесс семантического развертывания, расширения, действующий в зависимости от разрешающей способности познания. Она предлагает новый фрактальный
метод как метод преобразования подобия и размерностей языковых единиц, на основе которого впервые разрабатывает модель фрактального метафорического дерева. Применение геометрии фракталов в лингвистическом исследовании позволяет С.А. Хахало-вой выделить принципы фрактального сжатия информации, обусловливающие компактное хранение информации об узлах и ветвях фрактального метафорического дерева, когда каждый узел сети (знак, денотат, концепт, признаки, фрейм) хранит информацию о соседних узлах. Применение фрактального метода позволяет С.А. Хахаловой обнаружить ветвление метафор от глобальных конфигураций до возможно малых составных частей (концептов).
В общетеоретическом плане модель фрактального метафорического дерева дает возможность С.А. Хахаловой ввести понятие метафорического проектирования, создания метафорических моделей проектируемых областей знания для различных этапов и стадий существования этих областей.
Представляется, что не только метафора, но и дискурс имеет фрактальную природу, в связи с чем необходимо ввести в научный обиход новое понятие фрактальности дискурса.
При введении нового научного понятия требуется обосновать его связь с уже имеющимися понятиями, показать, из чего оно «вырастает» (научное знание тоже фрактально, и в нем тоже предыдущий, уже актуализированный фрактал содержит рядом с собой место для виртуального фрактала, который возникнет в будущем).
Понятием, подготовившим почву для понятия фрактальности дискурса, является понятие дискурсивного пространства [Плотникова, 2008].
Дискурсивное пространство представляет собой некую логическую среду, в которой сосуществуют определенные дискурсы. Под логической средой имеется в виду абстрактная протяженность - континуум.
Хотя гипотеза о пространственном факторе в языке уже утвердилась в лингвистике: в исследованиях последних лет все чаще появляются упоминания о языковом, когнитивном, дискурсивном, коммуникативном, жанровом, интертекстуальном пространстве, пространстве речевого взаимодействия, интерак-
ции, общения и т.п. - принцип, по которому формируются подобные пространства, пока не выявлен.
Не вызывает сомнений, что связанные с языком пространства, в том числе и дискурсивное, формируются по фрактальному принципу - принципу самоподобия, итерации и рекурренции дискурсов-фракталов, заполняющих общее дискурсивное пространство.
Заполнение пространства рассматривается в теории фракталов как процесс оптимизации покрытия, в который вовлечена структура (например, растение, облако и т.п.). Заполнение пространства (space filling) - одна из основополагающих характеристик фрактального измерения (fractal dimension). Фрактальная система существует в пределах заполненного ею пространства, наиболее устойчивые фрактальные системы имеют запас пространства, уходят в многомерие и бесконечность. Дискурсивные пространства тоже имеют данную характеристику. Некоторые из них постепенно заполняются и затем прекращают свое живое существование, остаются в прошлом (например, дискурсивное пространство конкретного человека, куда входят все произведенные им в жизни дискурсы, от первого до последнего). Другие дискурсивные пространства, однажды возникнув, не подают никаких признаков своего исчезновения и устремляются в бесконечность (пространство художественного, научного, политического, педагогического, масс-медийного и многих других видов дискурса). Конечность дискурсивного пространства возникает тогда, когда в него вводится временное измерение, а также субъективный фактор -автор дискурсов. «Смерть автора», в постмодернистской терминологии, т.е. абстрагирование от конкретных авторов при классификации дискурсов, создает протяженные, все более и более расширяющиеся дискурсивные пространства.
Фрактальное заполнение пространства состоит в том, что уже актуализированная структура создает место для еще не возникшей виртуальной структуры, которая актуализируется вслед за ней при последующем развитии системы (структурирование хаоса).
Дискурсивное пространство заполняется следующим образом: первый возникший в нем дискурс запускает динамику появления следующих дискурсов-фракталов. Эти
дискурсы-фракталы не какие угодно: они строго самоподобны.
Самоподобие (self-similarity) - общая характеристика, цитируемая для фракталов; это точное повторение определенных деталей на каждой шкале наблюдения, строгая самопохо-жесть. Фрактальный анализ, как метод исследования, это определение самоподобия объектов по мере того, как они изменяются по шкале измерения, для дискурсов - по мере их возникновения в дискурсивном пространстве. Например, наблюдается вновь возникший дискурс - следует определить, принадлежит ли он к данному дискурсивному пространству, т.е. самоподобен ли он всем имеющимся в нем дискурсам, а именно: «повторяет» ли он эти дискурсы (алгоритм итерации), «возвращает» ли он нас, кругообразно, к этим дискурсам (алгоритм рекурренции).
Самоподобие, по Мандельброту, это «простой принцип дизайна», который может быть независимым от генетической детерминированности (в данном случае от автора или от конкретного содержания дискурса) и зависеть только от последовательного шкалирования по строго самоподобному паттерну. Этот идентичный паттерн и следует определить, следует описать ту «деталь», тот «простой принцип дизайна», согласно которому все совершенно разные дискурсы являются «одним и тем же», т.е. самоподобными (например, выявлен «простой принцип дизайна»: «дискурс относится к сфере науки», следовательно, он входит в пространство научного дискурса).
Другими словами, базовым вопросом при определении типа дискурсивного пространства является вопрос: какой аспект дискурса следует анализировать?
Если выбор нужного аспекта зависит от анализирующего, тогда получается, что причисление дискурса к дискурсивному пространству может быть произвольным, зависящим от мнения наблюдателя? Это не так - как уже указывалось, фракталы называют «живыми». Соединяя фрактальную теорию с когнитивной, отметим, что фрактальные дискурсивные пространства самоорганизуются по принципу живого растущего знания и сами выдвигают из себя тот когнитивный аспект, который и является базовым для их формирования.
Это положение можно проиллюстрировать следующим примером. В середине ХХ в. аме-
риканская писательница М. Митчелл написала роман «Унесенные ветром», ставший популярным у нескольких поколений читателей. Уже после смерти писательницы был объявлен конкурс на лучшее продолжение романа, по итогам конкурса было отобрано произведение, по которому был снят фильм «Скар-летт», его действие начинается с того момента, на котором остановилось действие романа «Унесенные ветром». Во вводимых нами терминах произошло следующее. Роман М. Митчелл, уже входя в пространство художественного дискурса и в пространство дискурса М. Митчелл, создал еще одно пространство
- «пространство Скарлетт О’Хара». Именно образ/аспект/деталь/паттерн или, обобщенно, когнитивная структура «Скарлетт» образует проекцию из актуализированного в виртуальное, именно эта структура потребовала своей новой реализации на основе механизмов самоподобия, итерации и рекурренции, т.е. по принципу фрактальности дискурса.
Таким образом, фрактальный потенциал может быть заложен в самых разных когнитивных структурах дискурса. Фрактальный потенциал представляет собой импульс к тиражированию когнитивной структуры. Проецирование и тиражирование, а также возникающее в результате этого самосоотношение и сходство дискурсивных фрагментов - основа понятия фрактальной организации дискурса.
Библиографический список
1. Аршинов, В.И. Методология сетевого мышления: феномен самоорганизации / В.И. Аршинов, Ю.А. Данилов, В.В. Тарасенко // Онтология и эпистемология синергетики. - М.: ИФРАН, 1997.
- С. 101-119.
2. Аршинов, В.И. Синергетическое знание: между сетью и принципами / Под ред. В.И. Аршинова,
В.Г. Буданова, В.Э. Войцеховича // Синергетическая парадигма. - М.: Прогресс-Традиция, 2000.
- С . 107-120.
3. Войцехович, В.Э. Фрактальная картина мира как основание теории сложности [Электронный ресурс] / В.Э. Войцехович. - http://www.inauka.ru/ Ь^5/агИс1е62789/ргш1Ыт1 (2006)
4. Войцехович, В.Э. Антропный принцип как
философско-математическая проблема: суще-
ствует ли число человека? / В.Э. Войцехович // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Философия». - Тверь: ТГУ, 2007. - N° 3 (31). - С. 23-32.
5. Матурана, У. Древо познания / У. Матурана, Ф. Варела // Пер. с англ. ЮА. Данилова. - М.: Прогресс-Традиция, 200І.
6. Николис, Г. Познание сложного / Г. Николис, И. Пригожин. - М.: Мир, І990.
7. Плотникова, С.Н. Языковое, дискурсивное и коммуникативное пространство / С.Н. Плотникова // Вестник ИГЛУ Сер. Филология: Язык. Культура. Коммуникация. - Иркутск : ИГЛУ, 2008. - Вып. І.
- С. І3І-І36.
8. Пригожин, И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой / И. Пригожин; под ред. В.И. Aршинова [и др.]. - М.: Прогресс, І986.
9. Степанов, Ю.С. Семиотика: Aнтология / сост. Ю.С. Степанов. - 2-е изд., испр. и доп. - М.; Екатеринбург: Aкадемический Проект; Деловая книга, 200І.
10. Степанов, Ю.С. Константы: Словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. - 3-е изд., испр. и доп.
- М. Aкадемический Проект, 2004.
11. Тарасенко, В.В. Фракталы и измерение хаоса / В.В. Тарасенко // Информация и самоорганизация. - М. : Изд-во PArc, І996.
12. Тарасенко, В.В. Самоорганизация фрактального способа освоения коммуникаций сложного мира и образование / В.В. Тарасенко // Синергетика и образование. - М.: Гнозис, І997.
13. Тарасенко, В.В. Логико-методологические аспекты концепции фрактала [Электронный ресурс] : автореф. дис. ...канд. филос. наук / В.В. Тарасенко. - http: //www.iph.ras.ru/~vtar (1998а).
14. Тарасенко, В.В. Парадигмы управления в информационно-коммуникативной культуре /
B.В. Тарасенко // Синергетика и социальное управление. - М.: Изд-во PATC, 1998б.
15. Тарасенко, В.В. Фрактальная семиотика [Электронный ресурс] / В.В. Тарасенко. - http://www. prosa.ru (2005).
16. Тарасенко, В.В. Фрактальная логика / В.В. Тарасенко. - М.: ЛИБPОКОМ, 2009а.
17. Тарасенко, В.В. Фрактальная семиотика / В.В. Тарасенко. - М.: ЛИБPОКОМ, 2009б.
18. Федер, Е. Фракталы / Е. Федер. - М.: Изд-во «Мир», І99І.
19. Хахалова, С.А. Метафора как стимул к восприятию мира: модель фрактального дерева / CA. Хахалова // Язык и межкультурная компетенция: сб. статей. - Петрозаводск: Изд-во КГПУ, 2007. -
C. 8І-84.
20. Хахалова, С.А. Возможность применения дискретной фрактальной парадигмы в исследованиях по метафоре / CA. Хахалова // Языковая реальность познания: Вестник ИГЛУ Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - Иркутск: ИГЛУ, 2008. - С. 96-І0І.
21. Хахалова, С.А. Фрактальность метафоры / CA. Хахалова // Сублогический анализ языка: юбилейный сб. науч. тр. - М.: Изд-во СГУ, 2011а.
- С. 379-383.
22. Хахалова, С.А. Метафора в тексте и дискурсе: особенности проявления фрактальной природы //
Герценовские чтения. Иностранные языки: мат-лы межвуз. науч. конф. - СПб. : Изд-во РГПУ им.
A.И. Герцена, 2011б. - С. 65-66.
23. Шредер, М. Фракталы, хаос, степенные законы / М. Шредер. - М.: Регулярная и хаотическая динамика, 2005.
24. Batty, M. Fractal Cities / M. Batty, P. Longley. - N.-Y.: Academic Press, 1994.
25. Briggs, S.J. Fractals : The Patterns of Chaos: A New Aesthetic of Art, Science, and Nature / S.J. Briggs. -Schuster Books Paperback, 1992.
26. Bunde, A. Fractals in Science / ed. A. Bunde, S. Hav-lin. - N.-Y.: Springer-Verlag, 1994.
27. Eglash, R. African Fractals : Modern Computing and Indigenous Design / R. Eglash. - Rutgers University Press Paperback, 1999.
28. Haken, H. Principles of Brain Functioning. A Synergetic Approach to Brain Activity, Behavior and Cognition / H. Haken. - N.-Y.: Springer-Verlag, 1996.
29. Lauwerier, H. Fractals / H. Lauwerier. - Penguin Books Paperback, 1991.
30. Liebovitch, L.S. Fractals and Chaos Simplified for the Life Sciences / L.S. Liebovitch. - N.-Y.: Oxford University Press, 1998.
31. Mandelbrot, B.B. The Fractal Geometry of Nature /
B.B. Mandelbrot. - N.-Y.: W.H. Freeman and Company, 1982.
32. Peitgen, H.-O. The Beauty of Fractals / H.-O. Peit-gen, P. Richter. - Berlin; Heidelberg: Springer-Ver-lag, 1986.
33. Peitgen, H.-O. Chaos and Fractals: New Frontiers of Science / H.-O. Peitgen, H. Jurgens, D. Saupe. - Berlin: Springer-Verlag, 2004.
34. Peters, E.E. Fractal Market Analysis / E.E. Peters. -N.-Y.: John Wiley & Sons, 1994.
35. Sornette, D. Critical Phenomenon in Natural Sciences: Chaos, Fractals, Self-Organizations and Disorder: Concepts and Tools / D. Sornette. - Berlin: Springer-Verlag, 2004.
36. Williams, B. Trading Chaos: Applying Expert Techniques to Maximize Your Profits / B. Williams. -John Wiley & Sons, 1995.
