CC BY
8
Макович Галина Владимировна
Формирование у обучающихся в образовательных организациях системы МВД России эмоциональной компетенции как условия для осуществления эффективной сурдокоммуникации
В статье рассматривается эмоциональная компетенция как важная составляющая формирования коммуникативной компетенции вести общение с глухими на жестовом языке. Показываются ресурсы жестового языка для передачи эмоций, отмечается, что сурдокоммуникация превосходит вербальную коммуникацию по степени эмоциональности. Делается вывод о том, что в процессе изучения русского жестового языка необходимо формировать эмоциональный интеллект, а это возможно лишь в рамках коммуникативно-ориентированного обучения.
Ключевые слова: русский жестовый язык, коммуникативная компетенция, эмоциональная компетенция, номинация эмоций, мимика.
Formation of emotional competence among students in educational organizations of the ministry of internal affairs of the Russian Federation as a condition for effective sign language communication
The article considers emotional competence as an important component of the formation of communicative competence to communicate with deaf people in sign language. Sign language resources for emotion transmission are shown, it is noted that sign communication is superior to verbal communication in terms of emotional degree. It is concluded that in the process of learning Russian sign language it is necessary to form emotional intelligence, and this is possible only within the framework of communication-oriented training.
Keywords: Russian sign language, communicative competence, emotional competence, emotion nomination, facial expressions.
К профессиональным компетенциям сотрудников органов внутренних дел в том числе относится сурдокомму-никативная компетенция. Согласно Федеральному закону от 30 ноября 2011 г. № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» «сотрудники органов внутренних дел, замещающие отдельные должности в органах внутренних дел, обязаны владеть навыками русского жестового языка» (п.п. 3.1 ст. 12).
В развитие указанного федерального закона был разработан приказ МВД России от 12 мая 2015 г № 544 «Об утверждении Порядка определения должностей в органах внутренних дел Российской Федерации, исполнение обязанностей по которым требует владения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации навыками русского жестового языка», а также подготовлен совместный приказ МВД России и Минобрна-уки России от 15 июня 2015 г. № 681/587 «Об
объеме владения навыками русского жесто-вого языка сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации, замещающими отдельные должности в органах внутренних дел Российской Федерации». В соответствии с обозначенными нормативными актами в образовательных организациях МВД России проводится специальная подготовка по формированию и развитию у обучающихся навыков общения с глухими и слабослышащими гражданами. В связи с этим актуальным вопросом является разработка методики преподавания русского жестового языка, позволяющей оптимизировать временные затраты на формирование сурдокоммуникативной компетенции, и определение содержания учебного курса «Русский жестовый язык» с четким выделением его реперных точек.
После внесения поправок в Федеральный закон от 24 ноября 1995 г. № 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации», которые касались статуса русского жестового языка: он был признан языком об-
107
щения при наличии нарушений слуха и (или) речи, в том числе в сферах устного использования государственного языка Российской Федерации, пристальное внимание стало уделяться вопросам использования жестовой речи и создания образовательных программ обучения жестовому языку.
В связи с этим перед органами государственной власти и местного самоуправления была поставлена задача создавать в подведомственных организациях необходимые условия для получения инвалидами по слуху услуг по переводу с использованием русского жестового языка, поэтому актуальной стала подготовка сурдопереводчиков, разработка словарей, методических и учебных пособий для организации процесса их обучения.
Следует отметить, что изучение русского языка жестов позволило обнаружить ряд деструктивных явлений в его развитии, главное из которых - отсутствие унификации, а также наличие многочисленных диалектов и разновидностей языка в рамках достаточно ограниченных по численности социальных и маргинальных подгрупп (даже в пределах одного города). Значительная языковая дифференциация отмечается в российских регионах, удаленных от столицы. Кроме того, были обнаружены вульгаризация и даже криминализация жестового языка, т.е. интенсивное его пополнение за счет сленговых жестов преступников, вытеснивших лексические единицы жестового языка [1, с. 134]. Поскольку язык формирует сознание и отражает мен-тальность личности, данные процессы представляют собой социальные риски. Способ мышления глухого, его личность, мироощущение коррелятивны со строем жестового языка: личность оказывает влияние на язык, который, в свою очередь, определяет ее структуру.
При этом возможность оказывать воздействие на эту социальную группу утрачивается, а отсутствие унификации и кодифицированной нормы затрудняет переводческую деятельность.
Анализ результатов исследований, посвященных вопросам русского жестового языка, подтвердил необходимость разработки эффективных мер по его сохранению и кодификации. С этой целью были созданы несколько словарей русского жестового языка - «Говорящие руки» (автор Р.Н. Фрадкин, 2001 г.) и электронный глоссарий «Электронная обучающая система (ЭОС) "Русский жестовый язык"». Однако лучшим по качеству, грамотности и профессионализму подачи материала является словарь «Электронная справочно-аналитическая система "Русско-жестовый толковый словарь"», размещенный на сайте Сообщества переводчиков русского жесто-
вого языка «СурдоЦентр» [2]. Полагаем, что указанные издания отчасти решают проблему нормализации русского жестового языка, введения языковых эталонов, его кодификации.
Существует две стилевых разновидности жестовой речи: разговорная жестовая речь, использующаяся в непринужденном неофициальном общении, и калькирующая, которая формируется в качестве вторичной системы на базе словесного языка и функционирует как язык официальной, кодифицированной коммуникации глухих в сфере делового общения. Современные жестовые словари фиксируют лексику кодифицированного языка.
В вузовском курсе «Русского жестового языка» изучается кодифицированный жестовый язык. Однако в некоторых случаях сотрудникам органов внутренних дел требуется понимание разговорной жестовой речи - непринужденного, неофициального межличностного общения глухих. Такая речь строится на образно-эмоциональных конструкциях. Следует констатировать, что методическая база для изучения этой разновидности жестового языка отсутствует, и есть только один способ освоения разговорной жестовой речи -общение с носителями.
Однако для реализации возложенных на сотрудников органов внутренних дел обязанностей, предусмотренных Федеральным законом от 7 февраля 2011 г. № З-ФЗ «О полиции», необходимым и достаточным является знание основ калькирующей жестовой речи, т. е. официальной разновидности русского жестового языка.
Лексика жестового языка достаточно конкретна. Из 330 словарных лексем-существительных, описанных в первом отечественном учебнике по русскому жестовому языку А.Е. Харламенкова «Русский жестовый язык: Начала», 79% имеют конкретное значение [3]. В состав лексики жестового языка входят профессиональные, общественно-политические, научные термины, однако их количество весьма незначительно. Понятия, трудные для восприятия - новые и незнакомые, передаются с помощью дактильной речи. Дактильные знаки, изображающиеся пальцами одной руки, пишутся в воздухе слева направо и отражают состав букв дактилируемого слова с сохранением правил орфографии. Так, например, процессуальные юридические коммуникации (допрос, участие в судебных заседаниях и др.) осуществляются методом дактилирования.
Конкретность лексики жестового языка определяет тип мышления глухих - конкретный. Абстрактное мышление у глухих слабо выражено. А.Е. Харламенков полагает, что вследствие «тотальной блокировки социально значимой информации развивается хроническая инфантильность мировосприя-
108
тия и асоциальность» [4, с. 115]. У взрослых людей сохраняются физические и психические черты, свойственные детскому возрасту (например, эмоциональная неустойчивость, незрелость суждений, капризность и подчи-няемость) [4, с. 178], которые проявляются в непреднамеренном и преднамеренном выражении эмоций, в основном отрицательных.
В языке жестов предложения строятся совершенно по отличным от русского языка законам. Например, предложение «Вписать ручкой верные параметры» на жестовом языке будет включать в себя следующие понятия: «[зафиксировать] [авторучка] [правда] [норма], предложение «Нам провели бюджетный обзорный тур» будет переведено на язык жестов следующим образом: [мы] [дело] [экономия] [экскурсия].
В русской жестовой речи отсутствуют падежи, спряжения, предлоги. С точки зрения русского языкового сознания такая аграмма-тичность формирует особое видение мира. Письменная речь понимается глухими плохо, поскольку они не воспринимают правила русской грамматики, не находя им соответствие в устной жестовой речи. В результате «при отсутствии понимания прочитанного пропадает мотивация к чтению, т. к. не возникает процесса получения новой информации, а следовательно, не восполняется словарный запас, не развивается критическое мышление, сужается кругозор, падает интеллектуальный уровень, четко просматривается примитивизм восприятия мира. Таким образом, возникает замкнутый круг (а точнее - нисходящая спираль), которая, раскручиваясь, ведет к деградации личности» [5, с. 134]. Думается, это полемически заостренное высказывание, однако, несомненно, особенности ментальной организации глухих надо учитывать при организации обучения курсантов в образовательных организациях МВД России.
Ядро вербального и невербального аспектов языковой личности глухого составляют эмоции. Эмоциональную специфику жесто-вого языка, вопросы декодирования высказываний на жестовом языке как отражение особой культуры изучали такие исследователи, как М.В. Кюсева, В.И. Киммельман [6], М.А. Мясоедова,З.П. Мясоедова,Н.В. Петухова, М.П. Фархадов [7]. При формировании у обучающихся образовательных организаций МВД России навыка вести общение на жесто-вом языке в том числе необходимо развивать эмоциональную компетенцию.
Будучи частным видом коммуникативной компетенции, она включает в себя следующие компоненты:
умение выражать языковыми средствами жестового языка чувства, настроения, пере-
живания человека, знание основного словаря их номинаций;
умение проявлять эмпатию, эмоциональную рефлексию, эмоциональную саморегуляцию и в соответствии с ними строить диалог с собеседником;
умение декодировать информацию о чувствах, настроениях собеседника;
знание социальных правил эмоционального поведения и реагирования;
знание способов и приемов управления своими или чужими эмоциями, их симулированием, имитацией, сокрытием.
Поскольку эмоциональный аспект присутствует в большинстве высказываний на русском жестовом языке, то отсутствие эмоциональной компетенции приводит к коммуникативным неудачам в общении с глухими. Способность снижать или усиливать силу эмоции в собственном высказывании на жестовом языке, предвидя эмоциональную реакцию партнера,связана с реализацией эмоциональной компетенции.
Для формирования эмоциональной компетенции необходимо работать с лексемами, у которых оценка составляет их собственное денотативное значение, например, несчастье, ничего (пусто), скандал, лазейка, захват, беспросветность, скорбь, лень, слабость, кризис и др. Среди них есть такие, в которых оценочное денотативное значение осложняется дополнительными коннотациями. Например, фраза «кризис коснулся компетентных мастеров» на языке жестов включает в себя следующий набор понятий: [упадок] [взять за горло] [опыт] [мастер]. При переводе фразы «безграмотный народ» на жестовый язык используются понятия [палец приложить] [толпа], а словосочетание «мимолетное влечение» соотносится с такими понятиями для жестовой экспликации, как [легко] [глаза застило]. При переводе на жестовый язык негативная оценка отражаемой ситуации усиливается.
В специальной отработке нуждается построение высказываний на жестовом языке, которые снимают оценочность лексем вербального русского языка. Так, фраза «батя готов вкалывать ради близких» будет передано при переводе на жестовый язык лексемами, не имеющими оценочные значения: [отец] [готовность] [работать] [для] [семья], высказывание «баловство вам по душе» будет переведена лексемами [игра] [вы] [нравится], предложение «Ребенок колобродил с куклой по улице» будет переведено жестами, соответствующими лексемам [сын] [гулять] [кукла] [улица].
Эмоции в языке жестов передаются мимикой, усилением или ослаблением жеста. Мимика в коммуникации на жестовом языке
109
является носителем смыслов, но они не описаны, их транслирование не унифицировано. Наиболее часто в языке глухих отражаются такие эмоции, как пренебрежение, гнев, отвращение, презрение, удивление, радость. Они добавляются в речь как наджестовые знаки, но не автоматически, а осознанно, для передачи необходимого смысла. Жесты и мимика синхронизированы. При переводе на жестовый язык отдельными жестами следует передавать эмоциональную оценку, эмоциональное отношение к ситуации, которая обсуждается.
Для успешной коммуникации на русском же-стовом языке необходима эмоциональная компетенция речевых партнеров, которая является частью менталитета речевых партнеров, их эмоционального интеллекта. Она включает в себя знания об эмоциях, их функциях, средствах номинации эмоций, их выражения, описания эмоциональных переживаний в контексте конкретной субкультуры. Эмоциональная компетенция формируется в процессе реальных коммуникаций, и дисциплина «Русский жестовый язык» должна строиться как коммуникативно-ориентированный курс.
1. Буркова С.И., Варинова О.А. К вопросу о территориальном и социальном варьировании русского жестового языка // Русский жестовый язык: сборник статей Первой лингвистической конференции. М., 2012.
2. URL: http://www.SurdoCentr.ru
3. Харламенков А.Е. Русский жестовый язык: Начала. М., 2017.
4. Харламенков А.Е. Создание «Электронной справочно-аналитической системы ''Рус-ско-жестовый толковый словарь"» //Научные труды института непрерывного профессионального образования. 2016. № 7.
5. Большой энциклопедический словарь/ гл. ред. А.М. Прохоров. 2-е изд., перераб. и доп. СПб., 1997.
6. Кюсева М.В., Киммельман В. И. Метафоры в жестовых языках: глаголы эмоций и ментальной сферы в русском жестовом языке // Вопросы языкознания. 2019. № 5.
7. Русский жестовый язык: банк жестов РЖЯ в письменной форме / М.А. Мясоедова, З.П. Мясоедова, Н.В. Петухова и др. СПб., 2012.
1. Burkova S.I., Varinova O.A. On the issue of territorial and social variation of the Russian sign language // Russian sign language: collection of articles of First linguistic conference. Moscow, 2012.
2. URL: http://www.SurdoCentr.ru
3. Harlamenco A.E. Russian sign language: Beginning. Moscow, 2017.
4 Harlamenco A.E. Creation of «Electronic informational-analytical system ''Russian sign language explanatory dictionary"» // Scientific papers of the Institute of continuous professional education. 2016. № 7.
5. Large encyclopedic dictionary / editor-inchief A.M. Prokhorov. 2nd ed., rev. and augm. St. Petersburg, 1997.
6. Guseva M.V., Kimmelman V.I. Metaphors in sign languages: verbs of emotions and mental sphere in the Russian sign language // Questions of linguistics. 2019. № 5.
7. Russian sign language: Bank of gestures RSL in writing / M.A. Myasoedova, Z.P. Myasoedova, N.V. Petukhova, etal. St. Petersburg, 2012.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Макович Галина Владимировна, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры иностранных языков Уральского юридического института МВД России; e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT AUTHOR
G.V. Makovich, Doctor of Philology, Professor, Professor of the Chair of Foreign languages of the Ural Law Institute of the Ministry of the Inrterior of Russia; e-mail: [email protected]
110
