CC BY
69
A.M. Уразаев, Ю.Н. Попова, H.JI. Мамышева, O.A. Мануйлова
ФОРМИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНОГО И ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОРТРЕТА СОВРЕМЕННЫХ МОЛОДЫХ ЖЕНЩИН В ПЕРИОД РЕПРОДУКТИВНОЙ АКТИВНОСТИ
Томский государственный педагогический университет
Развитие демографического кризиса в России на современном этапе ее истории связывают прежде всего с изменением политической и экономической ситуации в стране в постсоветский период [1-4]. В качестве основных его проявлений выделяют более низкую, по сравнению с другими промышленно развитыми странами, среднюю продолжительность жизни людей преобладающей этнонациональной формации, которая у мужчин уже не достигает нижней границы трудоспособного возраста [1]. Одновременно с этим указывается [5-8] на то, что коэффициент фертиль-ности, являющийся усредненным показателем числа детей, рождаемых одной женщиной, в последнее десятилетие в большинстве субъектов федерации был в пределах от 1.4 до 1.0. Необходимой же для простого воспроизводства населения является его величина не менее 2,2. Косвенным показателем неблагополучной демографической ситуации стало снижение в два раза числа детей, поступавших в 2000 г. в первые классы общеобразовательных школ России по сравнению с 1995 г. В связи с этим следует ожидать, что в ближайшие 15 лет будет происходить пропорциональное уменьшение числа женщин 20-24 лет, которых относят [9-10] к возрастной группе с максимальной репродуктивной активностью.
В 90-е гг. XX столетия продолжало увеличиваться число бездетных браков и неполных семей [5, 8, 11,12]. Культуре современных семейных отношений стало свойственно увеличение числа юридически нерегистрируемых браков [13-17], лимитирующих наследственные права детей и репродуктивную активность женщин. В ментально-сти современного общества отмечалось агрессивное отношение малодетного большинства к многодетному меньшинству [18]. Ориентация преобладающей этнонациональной формации на создание одно- или двухдетных семей произошла как в связи с недостаточной материальной обеспеченностью [1, 2. ¡9, 20], так и вследствие актуализации мотива профессиональной самореализации у женщин, вовлеченных в общественные производственные отношения [3,11,21,22]. Ежегодно среднее число абортов у российских женщин почти в два раза превышает число родов, что многократно больше отношения аналогичных показателей репродуктивного поведения населения Западной
Европы и США [9,23-25]. При современных формах полоролевого воспитания, реализуемого в стране, число искусственных прерываний беременностей у подростков женского пола по разным данным . [6, 9, 16, 26] в последние годы составляло от 3 до 15 % общего числа абортов, учитываемых для женщин всех возрастных групп. В структуре смертности от онкозаболеваний болезни половой сферы у российских женщин вышли в число основных [1]. Отсюда, вследствие нарушения межпоколенных трансмиссий социально-нормативных форм семейно-брачных отношений, отсутствия помощи государства в решении жилищных и других материальных проблем молодых семей, доступности высококвалифицированного медицинского обслуживания, психологического консультирования и поддержки (по обязательному медицинскому страхованию), а также резерва для миграционных притоков становится неизбежной геометрическая прогрессия снижения численности населения России. Продолжение ее развития при сохранении существующих политических и социально-экономических условий, системы ценностных ориентации, образа жизни, уровня здоровья и ограниченных материальных возможностей большинства людей приводит к само деструктивному репродуктивному поведению этноса, которое рассматривается [1. 27-29] как некое коллективное бессознательное, угрожающее безопасности государства, В связи с этим актуальными являются исследования, направленные на выявление роли условий социализации современных молодых женщин в формировании их личностной, психической сферы и «коррндора социальных возможностей» в реализации жизненного сценария как потенциальных матерей. Это предполагает изучение психологических факторов и механизмов, определяющих развитие личностной сферы женщин как субъектов сексуального и репродуктивного поведения в современной системе их социальных ролей, в том числе семейно-брачных, профессионально-статусных и других формах межличностных отношений.
В отечественной психологии на разных этапах ее формирования как самостоятельной отрасли научных знаний использовались различные трактовки термина «поведение человека» [9, 30-33].
В то же время, не противореча им, поведение человека как объекта психологических исследований можно характеризовать через содержание деятельности, поступки или их отсутствие, которые
имеют личностно-смысловую значимость или, совершаясь неосознанно, в той или иной степени приобретают социальное значение.
Одним из критериев женского репродуктивного поведения, обеспечивающего возможность биологического воспроизведения человека, является состояние беременности, которая может заканчиваться как преждевременным прерыванием, так и сохранением с последующим рождением ребенка. К генетически и социально обусловленным факторам, определяющим женскую репродуктивную активность, относят состояние здоровья, личностные особенности, физическую привлекательность, условия социальной среды, включающие взаимоотношения со значимыми мужчинами, применение контрацептивов и аборты [6, 21, 24, 34-38]. При этом указывается на разнове-роятностное значение для формирования жизненного сценария женщин таких условий социализации, как особенности воспитания и образования, материальная обеспеченность, стереотипы материнского поведения в родительской семье, возраст начала сексуальных контактов, число половых партнеров, наличие зарегистрированных се-мейно-брачных отношений [13.39-43]. Отмечаются определенные социокультурные и этнонацио-яальные различия в значимости этих факторов для прогнозирования женской репродуктивной активности [1, 10, 44-50]. Указывается также на стирание граней половой дифференциации личности в системе социальных ролей современных мужчин и женщин [3, 11, 42].
В ряде работ но тендерной, и в том числе семейной, материнской психологии, отмечалась [3, 17, 19, 41, 51-56] необходимость учитывать также социально-ролевые и личностные особенности мужчин как субъектов репродуктивного поведения. В то же время исследования половых различий личностио-смысловой значимости репродуктивной активности как вне, так и опосредованно через семейно-брачные отношения, в работах психологического плана часто носили описательный характер. Причем в них этой проблеме уделялось несравненно меньше внимания, чем, например, в произведениях художественной литературы и в их литературоведческом анализе [53, 57, 58]. В значительной степени это объяснялось [7, 9, 59-61] тем, что реализация установки на сохранение беременности и рождение ребенка в современном феминизированном обществе стало исключительным правом самих женщин.
Целью данной работы являлось изучение роли условий социализации современных молодых женщин в формировании их репродуктивного по-
ведения, а также личностных особенностей и состояния психической сферы в период беременности. Объектом исследования стало репродуктивное поведение женщин, а предметной област ью -
психологические факторы и механизмы его определяющие, включая условия социализации и состояние личностной сферы. Гипотеза исследования основывалась на представлениях о возрастании для современных российских женщин роли условий социализации в период проживания в родительской семье как факторов, определяющих «коридор возможностей» в реализации репродуктивной активности, семейно-статусного положения и профессионального самоопределения. При этом полагалось, что отличия составляющих социального и психологического портрета дочерей от материнского на сопоставимых возрастных этапах развития личности обусловлены межпоколенными различиями социально-нормативных форм полоролевого поведения и государственного регулирования «институтов» материнства, детства и семьи. Состояние же беременности рассматривается как этап жизненного цикла, формирующий личностную сферу женщины и актуализирующий значимость юридически зарегистрированных семейных отношений, а ее исход - эффективность последующей социальной самореализации. Амбивалентное же отношение к беременности способствует развитию невротических состояний, социальной дезадаптации женщины и ее межпоколенной трансмиссии.
Методика
Исследование проводилось с участием как беременных женщин, обследовавшихся в консультационных отделениях родильных домов г. Томска, так и небеременных. Из содержания проводившихся с ними психологических бесед и при применении известных [62, 63] методов формализации психологического интервьюирования выявлялась структура межличностных отношений женщин. Для исключения клинической нозологии возможных невротических расстройств по показаниям проводилось амбулаторное психиатрическое обследование пациенток. Всего в течение 2000-2002 гг. было обследовано 208 женщин в возрасте 18-35 лет. В их числе было 158 беременных, из которых 100 планировали рождение ребенка и 58 обращавшихся для аборта, который, согласно действующим в России правовым нормам [7, 24, 59], производился женщинам по их «собственному желанию» или «социальным показаниям». Составляющие социального портрета, личностные особенности и состояние психической сферы наиболее полно исследовались у пациенток, сохранявших желательную беременность при разных ее сроках, среди которых 74 %
являлись «первородящими» и 26 % уже рожали. Группа небеременных состояла из студенток вузов и работающих женщин, которые участвовали в анонимном анкетном опросе, направленном
на выявление роли ряда составляющих условий социализации в формировании сексуального и репродуктивного поведения.
В исследовании, которое планировалось как пилотажное, содержание и продолжительность
анкетного опроса, психологического интервьюирования и тестирования у разных групп обследуемых варьировались. У женщин со сформированным мотивом сохранения беременности, в связи с этим регулярно посещавших консультационные отделения родильных домов, психодиагностическое обследование проводилось в большем объеме и сопровождалось сбором данных медицинского анамнеза и объективного исследования состояния соматического здоровья. При установке же на аборт обследование проводилась по сокращенной программе.
Исследование позволяло выявлять формализованные показатели социокультурного статуса и репродуктивной активности родительской семьи женщин. Кроме того, оценивались собственный социальный статус и материальная обеспеченность пациенток, их предшествующее полоро-левое поведение, установки по отношению к репродуктивной активности и семейно-брачяым отношениям, особенности образа жизни и мировоззрения, а также причины актуализации мотивов сохранения беременности или ее искусственного прерывания. У женщин, планировавших деторождение, наряду с собственным состоянием здоровья оценивался уровень здоровья отца ожидаемого ребенка.
«Внетестовая» психологическая диагностика включала изучение самооценок беременными женщинами безопасности для их состояния здоровья неблагоприятных условий окружающей среды, имеющих техногенную природу, и в том числе радиационной обстановки. Оценка последней была обусловлена периодическим появлением в 90-х гг, в средствах массовой информации сведений о производственных авариях на Сибирском химическом комбинате [64-67], который расположен в 30-километровой зоне от г. Томска и является одним из крупнейших в России предприятий, использующих радиоактивные материалы и излучения.
При предъявлении в разной последовательности различных по содержанию вопросов женщинам предлагалось также указать субъективные оценки собственного состояния здоровья, удовлетворенности своей «телесностью» и степень значимости для них психологической помощи с уточнением ее видов. Для сопоставления «внете-стовых» самооценок собственного состояния,
личностно-смысловой значимости различных по своей природе факторов окружающей среды и субъективного отношения к ним использовалась предложенная И.Ш. Фахрутдиновой [68] 20-балльная шкала. Одна из таких шкал была разделена на диапазоны «плохо» (0-5 баллов), «удовлетворительно» (6-10 баллов), «хорошо» (11-15 баллов) и «отлично» (16-20 баллов). На другой шкале балльные значения в такой последовательности были разделены на диапазоны «незначимо», «малозначимо», «значимо», «очень значимо». Первоначально обследуемым предлагалось соотнести свою самооценку с тем или иным диапазоном, а затем указать ее с точностью до одного балла. Как показали результаты ранее проводившихся нами исследований, включавших анализ различных видов субъективных оценок у разных социальных и половозрастных групп людей [13, 66, 69]. такой принцип количественной формализованной регистрации ответов достаточно адекватно соответствовал ментальности отечественных респондентов в самовыражении чувств, отношений и ощущений. При этом в процессе математической обработки результатов значения показателей 20-баллькой шкалы могли быть переведены в масштабы других шкал, применяемых в тестовой психологической диагностике.
Выбор стандартизированных психологических тестов для изучения личностных особенностей и состояния психической сферы женщин основывался на критериях их необходимости и достаточности для достижения цели и решения задач исследования. Наряду с этим учитывались известные [63, 70] критерии вадидности отдельных психодиагностических методик, организационно-методические возможности и условия проведения всего комплекса обследования беременных женщин, включая этические аспекты.
Для женщин с установкой на деторождение тестирование личностных качеств проводилось с использованием Миннесотского многопрофильного личностного опросника (ММР1) [18, 63, 71, 72]. Для выявления иерархии акцентуации характерологических свойств личности применялся тест Леонгарда-Шмишека [73]. Уровни личностной и «неоиредмеченной» реактивной тревожности оценивались по методике Спилбергера Хани-на [18]. Анализ структуры эмоциональных отношений у беременных женщин с установкой на рождение ребенка проводился с применением тестов цветовых выборов и отношений (Люшера и Эткинда) в восьми континуумах «Я - Я», «Я - «ребенок», «Я - беременность», «Я - отец ожидаемого ребенка», «Я - мои родители», «Я - родители отца ожидаемого ребенка», «Я - семья», «Я -основной вид (учебной, трудовой...) деятельности». При этом использовались известные [72, 74, 75] формализованные балльные оценки, позволяв-
шие выделять четыре степени эмоциональных отношений, а именно: «явное приятие», «формальное приятие», «формальное неприятие» и «явное неприятие».
При математической обработке результатов использовались известные, ранее применявшиеся [69, 76] методы парных статистических сравнений, виды дисперсионного анализа, оценки сопряженности количественных и качественных показателей и др., в соответствии с возможностями компьютерных программ «Statgraphics», «Statistiea» и «Excel».
Результаты исследования и их обсуждение
Для произвольно сформированных выборок показателей, характеризовавших условия социализации и личностную сферу женщин в возрасте 18-35 лет, которые обращались в лечебно-профилактические учреждения в связи с бсрсменностью, была характерна значительная вариабельность их значений. В связи с этим анализ полученных результатов был начат со сравнения формализованных составляющих социальной среды у групп обследованных, сохранявших желательную беременность и с установкой на ее прерывание.
Роль условий социализации в формировании у женщин установок на сохранение и искусственное прерывание беременности
Сопоставление условий социализации в период воспитания в родительских семьях у двух групп беременных женщин с разными установками на возможность деторождения позволило выявить ряд отличий. Так, в первой группе, среди беременных, планировавших рождение ребенка, из неполных родительских семей было в 1.7 раза (23 %) меньше, чем во второй - среди женщин с установкой на искусственный аборт (38 %).
Хотя все женщины, относившиеся к первой группе. оценивали свою беременность как желательную, только 74 % из них характеризовали ее как запланированную. При этом только у 58 % «первородящих» брак был юридически зарегистрирован. Среди женщин, уже имевших детей и сохранявших настоящую беременность, 89 % состояли в юридически зарегистрированном браке. Средний же возраст «первородящих» (23.6 ± 0.4 года) был статистически достоверно (р < 0.05) меньше, чем у «повторнородящих» (27.8 ± 0.6 лет), что указывало на больший социальный опыт материнства и ответственность у последних.
Уровень образования членов родительской семьи достаточно «жестко» определял «коридор возможностей» последующей профессиональной самореализации для современного поколения дочерей, достигших репродуктивного возраста.
Так, среди беременных, у которых хотя бы один из родителей получил высшее образование, более чем 50 % также закончили вузы. Но ни одна из женщин, родители которых имели образование не выше начального профессионального, не являлась студенткой высшей школы. Такие различия в притязаниях и возможностях, зависящие от социокультурного статуса родительской семьи, не оказывали существенного влияния на возраст начала сексуальных контактов дочерей. В среднем он не превышал 18 лет и у более молодых современных женщин смещался к младшему подростковому возрасту. В значительной степени это могло быть связано с общей средой общения вне традиционных «социальных институтов» у подростков из разных семей. В то же время необходимо отметить, что от состава родительской семьи в определенной степени зависела вероятность сохранения «добрачной девственности». Так, в полных родительских семьях воспитывались все обследованные женщины, состоявшие в зарегистрированном браке, у которых отец ожидаемого ребенка был первым половым партнером. В их сиблинговой ситуации наиболее часто встречались условия воспитания в качестве единственной дочери или с двумя другими детьми своих родителей. Для жизненного сценария женщин, сохранявших беременность при незарегистрированном браке, было характерно наличие в прошлом двух или более половых партнеров, воспитание в неполной родительской семье или в полной двухлетней с братом. Последнее можно объяснить представлениями [26, 55] о проецировании в сознании дочерей более либеральной половой морали для своих, матерей, не состоящих в браке, и для брата.
Характерно, что как среди планировавших деторождение, так и аборт число женщин, у которых до настоящей беременности было два и более половых партнера, практически не отличалось и в каждой из этих групп превышало 60 %. При этом в числе ожидавших рождение первого ребенка менее образованные будущие матери были младше по возрасту, чем «первоберемен-ные», получавшие или получившие высшее образование. В числе женщин, сохранявших беременность, в возрасте до 20 лет студенток вузов не было. Это указывало на то, что установка на воспроизведение более высокого уровня образования, формирующаяся под влиянием родительской семьи, становилась причиной, снижающей репродуктивные возможности женщин. По данным А.П. Ощепковой и Э.З. Этштейн [10], проводивших социологические исследования в Сибири, такая же ситуация отмечалась при сопоставлении показателей демографической структу ры у городских и сельских семей, последним из которых был свойствен более низкий средний уровень образования.
Данные, представленные в табл. 1, свидетельствуют о том, что женщины с установкой на искусственный аборт, во всех возрастных группах в качестве основных его причин отмечали неудовлетворительные жилищные и материальные, финансовые условия. Причем эти проблемы указывались в 3.5 и более раз чаще, чем межличностные отношения с половым партнером. Более молодые, в числе которых преобладали студентки, в числе вторых по частоте причин прерывания беременности указывали необходимость завершения профессионального образования и состояние здоровья. Для более старших женщин, уже имевших детей, эти мотивы не были актуальны.
Различия в установках на рождение ребенка, по-видимому, определяли особенности проецирования в сознании личности значимости первоисточников о сексуальных отношениях (см. табл. 2). При высокой оценке роли средств массовой информации в формировании мировоззрения в этой сфере женщины, планировавшие прерывание беременности, в большей степени акцентуировались на негативной роли первого полового партнера. У женщин же с установкой на рождение ребенка позитивное представление о такой информированности как бы распределялось между родителями и значимыми сверстниками. «Образовательные учреждения» - как форма ответа на этот вопрос редко указывалась респондентками.
Из числа женщин, ожидавших рождение ребенка, большинство проживали вместе с его отцом: отдельно от родителей (71 %), реже в семьях из двух поколений совместно со своей родительской семьей (20 %) гаи мужа (7 %). Только менее 20 % беременных указывали на среднемесячный доход в рублях на члена семьи, соответствующий 200 дол. США и более. Причем все из этой группы женщин ожидали первого ребенка. 80 % своих текущих расходов в период беременности женщины объясняли доходами отца ребенка, и только 6 % - помощью родительских семей. Ответы на вопрос о причинах сохранения беременности указывали на преобладание у будущих матерей таких мнений, как «совместное с отцом ожидаемого ребенка желание» (56 %), «преимущественно собственное желание» (29 %) и, в наименьшей степени, характеризуемое как достаточно автономное - «желание полового партнера» (3 %). Другие мотивировки деторождения (сохранение семьи, соответствие «социальным нормам» и т.д.) указывались редко. В будущем 49 % женщин, ожидавших первого ребенка, и 15% - второго, предполагали возможность рождения следующих детей. Соответственно 8 и 27 % из этих групп беременных последующих детей не планировали, а остальные не определились в своих желаниях и возможностях.
Таким образом, полученные данные свидетельствовали о формировании жизненного сценария
Таблица 1
Распределение основных причин искусственного прерывания беременности, указанных
женщинами разных возрастных групп, %
№ п/п Причины Возраст, лет
18-24 25-29 30 и более
1 Недостаточная жилищная и материальная обеспеченность 70 84 63
2 Преждевременность рождения ребенка для профессиональной самореализации женщины 50 17 0
3 Состояние здоровья 44 10 13
4 Неудовлетворительные межличностные отношения с половым партнером 20 16 13
5 Нежелание рожать у женщин, уже имеющих ребенка 17 30 50
6 Прочие 10 0 0
женского сексуального и репродуктивного поведения под влиянием социокультурного статуса и
состава, родительской семьи, а также средств массовой информации, значимых сверстников и характера отношений с первым половым партнером при достаточно низком среднем уровне материального обеспечения. При этом изменения в системе социальных ролей, инвариантность ценностей и установок в современном, российском обществе, по-видимому, способствовали усилению противоречий между биологически обусловлен-
Таблица2
Распределение ответов на вопросы о значимости первоисточников информации о сексуальных отношениях у женщин оптимального
репродуктивного возраста
Число ответов, %
Л» п/п Источник информации й i 1 ® S 2 Е £ я 3F •X I! я я н я |
и = о Е
1 Средства массовой информации, образовательные учреждения 42 7! 39
2 Родители 23 0 9
3 Сверстники 21 52 39
4 Первый половой партнер 14 84 45
5 Образовательные учреждения 10 2 6
ной репродуктивной функцией женщины, общественной идеологией и спецификой культурно-исторического опыта этноса, сохраняющего государственность.
Влияние желательной беременности на личностную сферу женщин
При оценке профилей ММР1 и характерологических особенностей (по методике Леонгарда-Шмишека) у женщин, сохранявших желательную беременность, тестовые шкалы ранжировались от максимальных до минимальных средних арифметических значений балльных оценок. В табл. 3 приведены усредненные для выборки из 100 женщин значения Т-шкал для выявлявшихся свойств личности. Можно отметить, что индивидуальные балльные оценки у обследованных по основным шкалам, характеризующим черты личности (1-8), и оценочным шкалам (9-11) практически не выходили за 70-балльный уровень, который выделяется [71, 77] как пограничный для диагностики патологических отклонений. При этом по показателям асимметрии и эксцесса распределения индивидуальных балльных значений по каждой шкале были близкими к «нормальному закону» статистического распределения.
В психологии непатологических проявлений структуры и черт личности принято [71, 72] выделить такие диапазоны шкал профиля личности, тестируемого с помощью ММР1, как «повышенный» (56-70 Т-баллов), «средний» (45-55 Т-бал-лов), «пониженный» (44-30 Т-баллов) и «низкий» (менее 30 Т-баллов). Для каждого из этих диапазонов используются [71 ] собственные термины, характеризующие психологическое содержание основных шкал. Средние арифметические значения Т-баллов по шкалам профиля личности в табл. 3, ранжированные от максимального до минимального значений (с выделением статистически значимых различий между ними), за исключением уровня по 4-Р(1. относились к «среднему диапазону». В связи с этим такая их структура является обобщенным психологическим портретом практически здоровых женщин, формирующимся под влиянием желательной беременности. В качестве его характерных «штрихов», черт непатологической личности, в соответствии с психологической терминологией, используемой для диапазона 45-55 Т-баллов [71], можно указать на «оптимальный энергетический потенциал и общий тонус личности» (9-Ма), «склонность к волнению, пониженную оценку своих возможностей и перспектив, скептицизм, пассивность позиций» (1-Н8), «оптимальную подвижность психических процессов, связанных с волевой сферой» (6-Ра) и «наличие «здравого смысла» (8-8с). Шкалы профиля ММР1, по которым средние величины Т-баллов
смещались к «пониженному диапазону», характеризовали «эмоциональность» (З-Ну). «реактивность на неблагоприятные ситуации» (2-1)), «склонность к некритическому отношению к собственному «Я» (7~Р1), а также «конформность, следование нормам морали» (4-Рй). По (-критерию Стьюдента существенных различий профилей личности, тестируемых по ММР1, у «первородящих» и «повторнородящих» беременных женщин выявлено не было.
Таблица 3 Соотношение балльных значений Т-шкал
свойств личности, тестируемых по ММР1, у беременных женщин с установкой на рождение ребенка
№ и/п Обозначение (и наименование) шкалы в психологической / психиатрической диагностике ^тщ -^ят Х± х
1 9-Ма (Оптимизма и активное™ / Гипоматш) 30-74 49.9 ± 1.1
2 1 -Ш (Самоконтроля / Ипохондрии) 32-69 48.2 ± 0.7
з 6 - Ра (Ригидности / Паранойи) 32 - 73 48.0 ±1.1
4 8 — 8с (Индивидуалистичное™ / Шизоыдности) 23-67 47.7 ±0.9
5 3 - Ну ¡Эмоциональной лабильности / Истерии) 33 - 70 47.2 ±0.8*)
6 2-0 (Пессимизма и неудовлетворенности / Депресии) 29-69 46.2 ±0.8*)
7 7_р, (Тревожности / Психастении) 23-63 45.2 ± 1.0*)
8 4-М (Импульсивности / Психопатии) 25-69 42.0 ±0.8*)
9 V (Достоверности) 10-80 52.0 ±0.9
10 К (Коррекции) 31-65 48.6 ±0.8
11 I. (Лжи) 38-72 47.8 ±0.9
Примечание: - минимальное. Х.к- максимальное значения показателей в выборке, X - среднее арифметическое, х - ошибка среднего арифметического значения показателей, *) Обозначение статистически значимых (р < 0.05} различий показателей основных шкал относительно максимального значения (в первой строке).
Расширению семантического доля описания личностной сферы, характерной для обобщенного психологического портрета беременной женщины способствовал такой же принцип ранжирования оценок качеств, которые относят [77] к «темпераментно-характерологическим» с границей для каждой из шкал теста Леонгарда-Шми-шека - 12 баллов. При ее превышении то или иное проявление личности считается акцентуированным.
Данные, приведенные в табл. 4, указывают на наибольшую акцентуированность у женщин с установкой на рождение ребенка «эмотивности», которая, по-видимому, являлась следствием генетически детерминированных психосоматических сдвигов. Достаточно высокими были также балльные значения «демонстративности» и «гипер-тимности» как факторов формирования личности, обусловленных реакцией на беременность, которые могли иметь адаптивное значение. Акцентуации большинства остальных типов (4-10 шкалы), которые могли негативно отражаться на состоянии психической сферы, особенно при беременности, были ниже предшествующих не только по средним арифметическим, но и по индивизуаль-ным минимальным значениям.
Статистически значимых различий у «первородящих» и «повторнородящих» беременных женщин не выявлялось по всем тестируемым видам акцентуаций личности, за исключением «педантичности». У «первородящих» ее уровень был 10.5 ± 0,4, а у повторнородящих только 7.7 ± 0.9 балла, что, по-видимому, отражало большую способность последних к «вытеснению» психотрав-мирующих переживаний. Это могло быть следствием различий не только в детородном опыте и возрасте, но и в устойчивости семейно-брачных отношений, степень которой у этих двух групп беременных женщин была разной.
Социальные ш возрастные детерми.наты
тревожных ожиданий у женщин с установкой на рождение ребенка
У женщин, сохранявших беременность, отмечались определенные различия оценок значимости различных по своей природе факторов окружающей среды. Так, удовлетворенность «политической ситуацией» в стране как условие социального благополучия и стабильности оценивалась ими лишь на 7.0 ± 0.4 балла, что было ближе к диапазону «плохо» тестовой карты. Оценки безопасности для состояния здоровья радиационной обстановки (5.8 ± 0.4 балла) и других, неионизирую-щих. факторов техногенной природы (5.4 ± 0.4 балла) были еще ниже. При этом 84 % женщин не считали себя атеистками. 89 % женщин идентифицировали свою национальную принадлеж-
ность к русским, и такое же число указывало на эту национальность у отца ожидаемого ребенка. Никто из женщин не указывал на регулярность употребления алкоголя и табакокурения, и толь-
Таблица 4 Соотношение балльных оценок (X ± х) акцентуаций личности у беременных с установкой на рождение ребенка (по тесту Леонгарда-Шмишека)
№ п/п Вид акцентуации Хвь- ^ X + jt
! и чувствительность. Близка к аффективно- 9-24 17.7 ±0.3
1 (Повышенная способность к «вытеснению» травмирующих переживаний) 10-24 16.8 + 0.4
3 (Повышенный тон настроения в сочетании с оптимизмом и высокой активностью) 3 - 24 14.8 + 0.5*)
4 Циклотимкческая ('Смена пшертимических и ллетимйческнх фаз) 6 - 24 14,7 ±0.5*)
S "(Чрезмерная стойкость" аффекта) 0 - 24 14.4 ±0.4*)
6 (Легкость перехода от состояния восторга к печали, как основной тип состояния) 0 — 24 14.2 ±0.6*)
7 (Склонность к страхам, робость, пугливость) 0-22 11,2 + 0.5*)
8 (Повышенная импульсивность, ослабление контроля 0-20 10.1+0.4*)
9 (Повышенная инертность неспосооность к вытеснению травмирующих 0-22 9.8 + 0.4*)
10 (Сниженный фон настроения, пессимизм, фиксация теневых сторон жизни, заторможенность) 0- 18 9.0 ± 0.4*)
*) Обозначение статистически значимых (р < 0,05) отличий балльных оценок акцентуаций относительно максимальной (эмотивной).
ко одна указала на имевшийся опыт употребления наркотиков.
Среди «первородящих» 76 % отмечали, что для
них неважно каков будет пол ожидаемого ребенка, а среди повторнородящих число таких ответов было несколько меньше (54 %). По данным медицинского обследования, 90 % беременных, участвовавших в психологических исследованиях, и 93 % мужей можно было отнести к первым двум группам здоровья.
Объективизированные и субъективные оценки степени соответствия собственного состояния здоровья возможности рождения ребенка у женщин с разным детородным опытом существенно не отличались. Общая для всех опрошенных интегральная оценка состояния здоровья составляла 15.1 ± 0.4 балла, а оценка психического состояния - 14.5 + 0.5 балла. Ближе к диапазону «отлично» (16-20 баллов) у женщин с желательной беременностью была удовлетворенность собственной «телесностью» (14.0 ± 0.5 балла). В то же время соматическое здоровье оценивалось ими (13.5 ± 0.4 балла) достоверно (р < 0.05) ниже, чем общее, что могло быть связано с информированностью женщин о распространенности [16] акушерской, соматической патологии. Достаточно низкой (11.8 ± 0.6), ближе к диапазон}' «удовлетворительно» (10-6 баллов), у обследуемых была и средняя оценка эффективности психологической поддержки со стороны социального окружения.
Средняя разница в возрасте и по числу лет, прожитых с отцом ожидаемого ребенка, у повторнородящих и первородящих не отличалась и составляла 4.2 года. В то же время женщины с большим «детородным опытом», хотя и были несколько старше, в 1.6 раза реже ранее производили аборты, чем современные «первородящие». Это могло быть связано с тем, что у большей части (72 %) женщин, ожидавших рождение первого ребенка, его отец не был первым половым партнером. По-видимому, в связи с этим почти у половины из них брак юридически не регистрировался, несмотря на правовые возможности действующего Семейного кодекса Российской Федерации. Среди же повторнородящих только у 28 % семейным отношениям с отцом ожидаемого ребенка предшествовали разные по частоте и продолжительности добрачные связи с другими мужчинами. Это указывало на наличие достаточно низкой вероятности сохранения в процессе «естественного социального отбора» сколько-нибудь значительного числа современных молодых женщин, в жизненном сценарии которых можно было бы прогнозировать не только рождение двух или более детей, необходимое для сохранения этноса, но и их последующее социальное благополучие.
Оценка уровней тревожности у беременных с разным детородным опытом по тесту Спилбер-
гера- Ханина позволила установить выраженные различия только для личностной составляющей. По критериям Ю.Л. Ханина [21,63], для этой шкалы (> 45 баллов) более половины первородящих и только менее 1/3 повторнородящих можно было отнести к высокотревожным личностям. Характерно, что повторнородящие указывали как на малозначимую (9.5 ± 1.2 балла) для себя психологическую помощь в условиях женской консультации. Первородящими же ей придавалось большее (12.5 ± 0.6 балла) значение. При ггом ожидавшие первого ребенка как наиболее важную выделяли информацию о динамике своего состояния в период беременности (74 %) и значительно реже (18 %) указывали на потребность в снижении чувства страха перед родами. Среди повторнородящих психологическая информация о своем состоянии интересовала лишь 45 %. По-видимому, вследствие детородного опыта в этой группе женщин 23 % нуждались в психологической коррекции страха перед родами и лишь 5 % относили к наиболее актуальным другие виды психологической поддержки и социально-психологической помощи.
Распределение беременных на группы - до 20 лет, 20-24 и 25 и более лет - показало, что уровень реактивной тревожности (по тесту Спилберге-ра-Ханина) составлял соответственно 41.0+2.1, 36.5 + 1.9 балла и только 33.0 + 1.9 балла - у более старших женщин. Можно предположить, что повышенная тревожность у более молодых обследованных могла быть обусловлена не столько возрастным этапом зрелости, сколько отсутствием юридически формализованной устойчивости семейных отношений в период беременности, как важного фактора социализации для формирования личностной сферы и состояния психики женщин.
В табл. 5 представлены соотношения ряда показателей тревожности и возраста у беременных с полярными различиями оценок радиационной безопасности при постоянном проживании в г. Томске, вблизи промышленных предприятий, перерабатывающих радиоактивные материалы. Можно отметить, что не патологическая, а так называемая нормальная [21] встревоженность, своеобразная склонность к радиофобийным настроениям была свойственна индивидам более зрелого возраста с преобладающей в социальном портрете устойчивостью семейного положения и в связи с этим относительно низкими уровнями «неопредмеченной» тревоги, диагносцируемой по тесту С пил бер г ера -Ха ни на. У более молодых женщин, по-видимому вследствие фрустрации, обусловленной неуверенностью большей части из них в семейном положении, отсутствие выраженной акцентуации на абстрактной техногенной опасности сочеталось с относительно высокими уровнями «тестовой» личностной и реактивной
Таблица 5
Возрастные различия и показатели тревожности у женщин с желательной беременностью при разных самооценках степени радиационной безопасности окружающей среды
J6 Il/n Показатель Диапазоны самооценок радиационной безопасности, баллы
<6 (плохо) 6-10 (удовлетворительно) >10 (хорошо или отлично)
1 Возраст женщин, лет 24.7 ±1.2 21.9 ±0.8 21.0 ±0.7*)
2 Возраст «сексуального дебюта», лет 18.2 ±0.6 16.7 ±0.4 16.5 ±0.3*)
3 Продолжительность отношений с отцом ожидаемого ребенка, лет 4.4 ± 0.9 2.7 ±0.4 0.7 ± 0.3*)
4 Уровень личностной тревожности (по тесту Спилбергера-Ханина), баллы 49.4 ±2.6 46.6 ± 1.4 54.3 ± 1.5
5 Уровень реактивной тревожности (по тесту Спилбергера-Ханина). баллы 34.9 ±3.1 35.3 ±2.0 48.7 ±2.3*)
6 Самооценка значимости психологической помощи в период беременности, баллы**) 11.5 ± 1.9 13.9 ± 1.1 16.9 ± 1.2*)
7 Самооценка безопасности техногенных неионизирующих факторов, баллы 3.8 ± 1.2 9.3 ± 1.1 13.3 ± 1.0*)
8 Самооценка радиационной безопасности, баллы 2.3 ± 0.9 8.9 ±0.2 14.0 ±0.9*)
9 Соотношение числа женщин, % 14 45 41
*} Обозначение статистически значимых различий (р < 0.05) показателей у женщин с полярными различиями самооценок радиационной безопасности.
**) Балльные оценки значимости психологической помощи соответствуют диапазонам: «значимо» (11-15 баллов) и «очень значимо» (16-20 баллов).
тревожности. При этом между показателями оценок потенциальной опасности для здоровья ионизирующих и «ионизирующих техногенных факторов был высокий коэффициент линейной корреляции (К > 0.7; р < 0.05), т.е. качественные, феноменологические различия типов тревоги в свази с экологической ситуацией, которые могли формироваться в сознании практически здоровых беременных, в данном случае не выявлялись. Это указывало на то, что несмотря на мультивариан-тность факторов, определявших социальный и психологический портрет женщин, в нем можно отметить составляющие, обусловленные предшествующим опытом сексуального и репродуктивного поведения.
Структура эмоциональных отношений у женщин, сохраняющих беременность
Все обследованные женщины, сохранявшие беременность, в психологических беседах характеризовали ее как желательную. У 95 % из них эти представления совпадали с результатами тестри-рования, основанного на проективных [63, 72] методиках исследования личности. Представленные в табл. 6 данные указывают на то, что в соответствии с «Я-концепцией» в структуру целостного «Я» личности у беременных можно было включить не только ребенка, но и «семью». Мень-
шая степень эмоционального приятия была характерна для. образа отца ожидаемого ребенка, что могло быть связано с включением в выборку «срезов» разных межличностных отношений. Наиболее же часто неприятие у беременных женщин проявлялось в разной степени по отношению к родителям отца ожидаемого ребенка (59 % случаев) и к основному виду деятельности в системе «общественных производственных отношений» (41 %), что могло быть обусловлено эмоциональными проявлениями «материнского эгоизма» и потребностью в автономности собственной семьи.
В табл. 7 приведены данные, характеризующие проецирование беременными эмоциональных компонентов приятия отца ребенка на другие субъекты отношений. При этом можно отметить наибольшую сопряженность между эмоциональным неприятием полового партнера и аналогичными отношениями в таких парах субъектов, как «Я - мои родители», «Я - основной вид деятельности», «Я - родители отца ожидаемого ребенка». В то время как составляющие «Я - беременность», «Я - эго». «Я - ожидаемый ребенок» и «Я - семья» были в наибольшей степени включены в целостную личностную сферу беременных женщин и проявлялись достаточно автономно в структуре эмоциональных отношений к другим субъектам. В целом полученные результаты ука-
. этносов. Кроме того, ак туальность таких исследований обусловлена состоянием общества в промышленно странах, его феминизацией в сфере произведенного пространства для многих людей и, наконец, демографическими проблемами, которые приобретают геополитическое значение.
I трудовых ресурсов и для обороноспособности государства
[1, 15, 16, 79] ДВ связи "этим [11,80] на из ближнего и дальне
этноса и, вследствие этого
последствиях формализованного
[а то. что характерное для ных [34,39, 40. 62 82) амбк
ме памяти неудач семейных отношений в материнской семье, собственного добрачного сексуального опыта, абортов и в
но, что
Извест-: расстройства при бере-
. [60, 75], Можно ;
, что
Таблица 6
Структура ■
Таблица 7
Зависимость эмоциональных отношений беременных (по тестам Люшера-Эткинда) к разный субъектам от степени приятия отца ожидаемого ребенка
St и/н с_ ребенка на другие субъекты отношений, %
приятие
явное (в = 35) формальное (в = 35)
1 Я-семья 77 47 14
2 Я-Я 74 37 3
3 Я-беременность 74 33 0
4 Я-ребенок 69 34 6
5 Я - мои родители 26 57 27
6 Я.....основной вид деятельности 26 23 40
7 Я - родители отца ожидаемого 17 17 57
Примечание: п - количество женщин с соответствующей степенью приятия отца ожидаемого ребенка, для которых в соответствующих столбцах таблицы приведены процентные величины, характеризующие проецирование эмоционального отношения на другие субъекты.
гоприятный прогноз в формировании репродуктивной активности и здоровья женщины, становятся причинами, определяющими последующее развитие фрустрации и соответствующие изменения в личностной сфере. При этом обусловленные ими стили взаимотношений с половыми партнерами затрудняют формирование благополучных для гармоничного развития личности -женщин семейных отношений.
Таким образом, проведенное исследование показало, что для репродуктивного здоровья и активности, а также гармоничного развития личности большей части современных молодых женщин не могут быть сделаны оптимистичные прогнозы. Это повышает значимость проблемы улучшения оказываемой им психологической поддер-
жки и социально-психологической помощи, особенно в период беременности, а также эффективности полоролевого воспитания в подростковом и юношеском возрасте. На фоне моделей поло-ролевого поведения, создаваемых в современных средствах массовой информации, реализация конкурирующих с ними других программ воспитания в условиях многих семей и в образовательных учреждениях становится малоэффективной. В связи с этим в России будут сохраняться условия массового «естественного эксперимента» для исследований по социальной, возрастной психологии, а также психологии личности мужчин и женщин как субъектов деструктивного для воспроизведения последующих поколений сексуального и репродуктивного поведения.
Литература
1. Государственный доклад Министерства здравоохранения РФ о медико-демографической ситуации в России // Здравоохранение Российской Федерации. 1996. № 2.
2. Крыгина H.H. Особенности тендерной социализации в советский и постсоветский период/,/Актуальные психол. пробл. становления личности в современном мире: Мат-лы всерос. научн.-практ, конф. Магнитогорск, 2001.
3. Левин Э. От женщины к тендеру и далее: изменение контуров women's studies в США с 1970-х годов // Тендерный конфликт и его репрезентация в культуре: Мужчина глазами женщины: Мат-лы конф, «Толерантность в условиях многоукладное™ российской культуры». Екатеринбург, 2001.
4. Хачатрян Л.А. Семейное поведение и его особенности // Семья на рубеже веков: Мат-лы междунао, научн.-практ. конф. Пермь, 2000.
5. Звездин В.Я. Нетрадиционные проблемы и тенденции развития современной семьи /7 Там же.
6. Лихтшангоф А.З., Владовская М.Д., Долбин И.В. и др. Сексуальное поведение студенток/7 Образ жизни и здоровье студентов: Мат-лы I Всерос. научн, конф. М., 1995.
У. Попов A.A. Краткая история аборта и демографической политики в России // Планирование семьи в Европе. 1994. № 1.
8. Попов В.Г. О развитии семьи в современных условиях // Семья на рубеже веков... Пермь, 2000.
9. Вихляева ЕМ., Николаева Е.И. Основные детерминанты репродуктивного поведения женщин: роды и индуцированный аборт //' Планирование семьи. 2001. № 1,
10. Ощепкова А.П., Этштейн Э.З. Сибирская семья: особенности развития и формирования нравственной культуры личности (по материалам исследований в Томской области). Томск, 1996.
11. Лопухова О.Г. Особенности становления психологического пола личности в современных социальных условиях // Актуальные психол. проблемы... Магнитогорск, 2001.
12. Малышев Е.А. Семья и свобода // Семья на рубеже веков... Пермь, 2000.
13. БорщевскаяТ.И,, МамышеваН.Л., Мануйлова O.A. и др. Роль условий социализации в формировании у женщин мотивов сохранения и искусственного прерывания беременности // Пробл. социальной психологии XXI столетия: Мат-лы междунар. симпозиума. Т.1. Ярославль, 2001.
14. Долгах В.В., Храмова Е.Е., Цигарева Л.Н., Макеева Е.М. Репродуктивное поведение школьниц Иркутска // Современные аспекты репродуктивного здоровья подростков Западной Сибири: Мат-лы регион, научн.-практ. конф. Томск, 2001.
15. Иванова В.Ф. Неполная семья как распространяющийся тип семей // Семья на рубеже веков... Пермь, 2000.
16. Кинжибалова Ж.В. К характеристике современного контингента беременных женщин г. Томска и Томской области и некоторых аспектах их здоровья // Волр. эк-ки и права муниципального здравоохранения: Мат-лы VI семин.-совещ. руководителей здравоохранения администраций городов Сибири, Дальнего Востока и Урала. Томск, 2000,
17. Сосновский А. Лики любви; Очерки истории половой морали. М,, 1992,
18. Карелин A.A. Психологические тесты: В 2 т. Т. 1, М., 2000.
19. Уразаев A.M. и др. Показатели семейного статуса и состояние мотивационной сферы у женщин, планирующих прерывание беременности // Семья на рубеже веков... Пермь, 2000,
20. Уразаев A.M., Слободская Н.В., Мамышева Н.Л. и др. Состояние мотивационной сферы у беременных женщин и особенности их психологического консультирования: Мат-лы VI семин,-совещ. руководителей здравоохранения администраций городов Сибири, Дальнего Востока и Урала. Томск, 2000.
21. Березин Ф.Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л., 1988.
22. Хащенко В.А., Турецкая Г.В. Социально-психологический портрет деловой женщины // Психол. обозр. 1996. № 1 (2).
23. Европейская конференция по народонаселению: доклад европейского региона МФПС // Планирование семьи в Европе. 1994. № 1.
24. Кваша Е., Харькова Т. Аборты в России // Планирование семьи. 2001. № 1.
25. Слободская Н.В. и др. Состояние психической сферы женщин, сохраняющих беременность // Семья на рубеже веков... Пермь, 2000.
26. Parter M. Сексуальное здоровье // Планирование семьи в Европе. 1994. № 1.
27. Гумилев Н.Л. От Руси до России: Очерки этнической истории. СПб., 1992.
28. Муздыбаева К. Эгоизм личности // Психол. журн. 2000. Т. 21, № 2.
29. Ожиганов Э.И. Психология и социология коллективного бессознательного // Психол. обозр. 1996. N° 1 (3).
30. Абаева Н.В., Абрамов А.И., Авдеева Т.И, и др. Объект, Предмет. Предметная область. Субъект /7 Филос, знцикл. словарь. М., 1983.
31. Ананьев Б.Г. Личность, субъект деятельности, индивидуальность// Избр. психол. труды: В 2 т. Т, 1. М,, 1980.
32. Дренов C.B.. Уразаев A.M., Мамышева Н.Л,, Малиновский И.В. Аддиктивные состояния человека. Томск, 2000.
33. Равич-Щербо И,В, и др. Психогенетика. М., 1999,
34. Баз П.Л., Баженова О.В. Исследование восприятия психологической поддержки беременными женщинами // Психол. журн, 1994, Т. 15. № 1.
35. Берто Д, Семейные межпоколенные трансмиссии: опыт сравнительного анализа // Психоанализ и науки о человеке, М., 1998.
36. Вейнгер О, Пол и характер. Мужчина и женщина в мире страстей и эротики, М., 1991,
37. Голод С,И, XX век и тенденции сексуальных отношений в России. СПб., 1996.
38. David H. Abortion in Europe, 1920-1991: a public health penpective // Studies in Family Planning. 1992. № 23.
39. Брутман В.И. и др. Влияние семейных факторов на формирование девиантного поведения матери // Психол, журн. 2000. Т. 21, №2.
40. Брутман В.И., Радионова М.С, Формирование привязанности матери к ребенку в период беременности // Вопр. психол. 1997, №6.
41. Голод С.И. Личная жизнь, Любовь, отношения полов, М., 1990.
42. Ивченкова Н.П. и др. Установки подростков по отношению к началу половой жизни // Вопр. психол. 2001. № 3,
43. Paphael-Leff J. Facilitation and regulation: Two approather to motherinq /7 Brit. J. Med. Psychol. 1983. V. 56. № 4.
44. Каплун И.Б. Психологические методы исследования в акушерской практике // Вестн. гипнологии и психотерапии. 1992. № 2.
45. Клецина Н. О содержательных и динамических характеристиках тендерных стереотипов // Тендерный конфликт и его репрезентация в культуре. Екатеринбург, 2001.
46. Мерквиладзе И. Женская доля в современной Грузии /'/ Диалог женщин. Междунар, жен. журн. 2001. № 15 {31 ).
47. Митина О.В., Петренко В.Ф. Кросскультурное обследование стереотипов женского поведения // Вопр, психол. 2000. № 1.
48. Россинский Ю.А, Клинико-биологические особенности проявлений расстройств психической адаптации у подростков женского пола: Автореф. дис.... канд. мед. наук. Томск, 2001.
49. Смолян A.B. Шаман: личность, функции, мировоззрение {народы нижнего Амура}. М., 1991.
50. Штернберг Л.Я. Избранничество в религии // Этнография. 1927. № 1.
51. Абрамченко В.В. Современные методы подготовки беременных к родам. М., 1991.
52. Васильева О.С., Могилевская Е В. Групповая работа с беременными женщинами: социально-психологический аспект // Психолог, журн. 2001. Т. 22. Ne 1.
53. Визигина A.B., Пантелеев С.Р. Проявление личностных особенностей в самоописаниях мужчин и женщин // Вопр. психол. 2001. №3.
54. Денисова А., Гришина Г. Вопросы тендерной терминологии и тендерной грамотности // Диалог женщин. 2001. № 15 (31).
55. Кон И,С. Этнография родительства // Социоя. психол, М.; Воронеж, 1999.
56. Мамышева Н.Л. и др. Системные детерминанты состояния мотивационной сферы у беременных женщин (в современных социально-экономических условиях) // Вестн, Томского i ос, пед. ун-та. 2000. Вып. 3 (19).
57. Литовская М. «Между порнографией и агиографией»: Он и она в условиях «нового натурализма» // Там же.
58. Луковицкая Е. Тендерные стереотипы и возможности их изменения // Тендерный конфликт и его репрезентация в культуре. Екатеринбург, 2001.
59. Колпаков А. Что думает церковь об искусственном прерывании беременности? Плодитесь и размножайтесь! // Московский комсомолец. 2002. 2-9 мая. Ш 18.
60. Усоскин И.И. Неврозоподобные расстройства при беременности /'/' Вопр. охраны материнства и детства. 1987. № 12.
61. Филиппова Г.Г. Материнство и основные аспекты его исследования в психологии // Вопр. психол. 2001. № 2.
62. Брехман Г.И. Перинатальная психология // Вестн. Российской ассоциации акушеров-гинекологов. 1998. № 4, 83. Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М. Словарь-справочник по психодиагностике, СПб., 1999.
64. Ильинских Н.Н., Адам A.M., Новицкий В.В. и др. Мутагенные последствия радиационного загрязнения Сибири. Томск, 1995. 85. Мамышева Н.Л. Беременные и «зеленые» // Психиатрия в контексте культуры. Вып. 2. Улан-Удэ, 1995.
66. Уразаев A.M., Мидуков В.З., Мамышева Н.Л. и др. Роль условий социализации в формировании радиофобийных настроений у беременных женщин //Актуальные психол. проблемы... Магнитогорск, 2001.
67. Хорни К, Психология женщины // Собр. соч.: ВЗт.Т. 1.М., 1997.
68. Фахрутдинова И.Ш. Краткие методики для изучения психических состояний // Прикладная психол. в высш. шк. Казань, 1979.
69. Уразаев А.М. и др. Физиологические закономерности адаптационных процессов, опережающих условия деятельности Ц Докл. АН СССР. 1987. Т. 293. № 6.
70. Мжавадзе Э.Т. Психологические методы исследования в акушерской практике // Вестн. гипнологии и психотерапии. 1992.
№2.
71. Дюк В.А. Компьютерная психодиагностика. СПб., 1994.
72. Собчик Л.Н. Введение в психологию индивидуальности. Характер и судьба. М,, 1995.
73. Рогов ЕМ. Настольная книга практического психолога. М., 2000.
74. Дубровская О.Ф. Руководство по использованию восьмицветового теста Люшера. М., 2001.
75. Мамышева Н.Л. Уровни реактивной и личностной тревожности у беременных в разные сроки // Акушерство и гинекология. 1999. № 5.
76. Берестнева О.Г., Уразаев A.M., Муратова Е.А. и др. Математические методы в психологии, Томск, 2001.
77. Брушлинский А.В. О точности и строгости психологических понятий // Психол. информ. бюл. Института психологии РАН. 2001. № 1-2(76-77).
78. Пайнз Д. Бессознательное использование женщиной своего тела. СПб., 1997.
79. Асмолов А.Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа. М., 2001.
80. Дятлов Е.В. Выходцы из Закавказья, Северного Кавказа и Средней Азии в Иркутске; численность в структуре браков (1989-1995 г.). Современная китайская диаспора в России и синдром «желтой опасности» /7 Россия и Восток: Традиции, культура, этнокультуральные и этносоциальные процессы: Мат-лы IV Междунар. научн. конф. «Россия и Восток: проблемы взаимодействия». Омск, 1997,
81. Гребешева И,И. Социальные аспекты репродуктивного здоровья и ответственного рсдательства // Планирование семьи. 1996. № 5.
82. Аптонец С.И. Влияние стресса, перенесенного в различном возрасте, на репродуктивную функцию и потомство // Акушерство и гинекология. 1978. №11.
К. Г. Языков
ВАРИАТИВНОСТЬ РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ В ДВУХМЕРНОМ ПСИХОГЕНЕТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Томский государственный педагогический университет, НИИ психического здоровья Томского научного центра СО РАМН
Структурно-функциональные свойства генотипа, головного мозга и психики человека соотносятся друг с другом согласно принципу дополнительности. Как элементы сознания они части целого - системного образования. Эти подструктуры, согласно интерактивной парадигме, находятся в эпистемологическом отношении, т.е. в рамках процесса кодирования/декодирования (генетический код, нейронный код, язык). Развитие подструктур определяется необратимыми эволюционными процессами, совершенствованием механизмов отображения. На этом пути одни варианты «шлифуются», другие выбраковываются, а третьи консервируются на неопределенный срок относительно локальных оптимумов. В целом динамика процесса характеризуется бифуркативкы.ми точками, необратимостью относительно общей линии
развития и флуктуаютями. Процесс измеряется в параметрах исторической и актуальной осей. В естественной дву.хмерностп формируются и транслируются генотипические и фенотипические комплексы признаков, которые соответствуют градациям вариантов психического. Общий принцип развития в обоих измерениях однозначен: от биологического к логическому [1]. Флу к ту ационн ый. динамический принцип развития подразумевает существование нормы, пограничного слоя и аномального, каждый из которых рассматривается как вариант развития. Норма, по сути, имеет структуру, принципиально подобную общественной норме в соотношении биологического и логического в каждом измерении и потому относительна.
В вариативности развития человека в динамике устойчивого/неустойчивого состояний чувств,
