CC BY
108
УДК 94(470/67)
ФОРМИРОВАНИЕ ПРОРОССИЙСКОЙ ОРИЕНТАЦИИ ДАГЕСТАНСКИХ ПРАВИТЕЛЕЙ В УСЛОВИЯХ БОРЬБЫ ПРОТИВ ИРАНА В 50-60-е гг. XVII в. Ш.А. Магарамов, Ф.М. Шихмагомедова
В статье показан процесс формирования и усиления внешнеполитической ориентации дагестанских правителей на Россию в период борьбы против политики шахов Ирана - Аббаса II и Сулеймана, в чьих планах было завоевание не только Дагестана, но и всего Северного Кавказа. Рассматриваются причины противостояния России планам Ирана по завоеванию Дагестана
Ключевые слова: Россия, дагестанские правители, внешнеполитическая ориентация, покровительство, борьба за независимость
Дагестан в середине и во второй половине XVII в., как и в предшествующий период, являлся объектом внешнеполитических устремлений шахского Ирана, султанской Турции и царской России. Однако в этот период Турция, будучи занята борьбой с коалицией европейских государств (Австрия, Венеция, Польша и Россия), вынуждена была отказаться от активной политики на Восточном Кавказе. Что касается России и Ирана, то между ними шло острое соперничество за господство над регионом. В середине XVII в. сферой влияния Ирана признавался Северный Азербайджан и Дербент, где власть была сосредоточена в руках наместников иранских шахов. Это давало Ирану возможность быть в курсе всех событий на Северо-Восточном Кавказе, контролировать политическую обстановку в Дагестане, большинство феодальных владетелей которого во внешнеполитической деятельности опирались на Россию.
Под властью шаха в Дагестане в это время оставались только кумыки, и шах требовал от шамхала Сурхая признания зависимости только от него, а не от царя и шаха одновременно. По сообщению шемахинского правителя Хосров-хана, в 1949 - 1650 гг. из Дербента посылались шахские войска «на горских кумыцких князей землю войною», чтобы они «учинили их шахову величеству послушных лиц»[11, Л. 202-203].
Между тем многие дагестанские правители присягнули на верность России, тем самым, показывая свое отрицательное отношение к политике шаха Аббаса II, который стремился к вмешательству во внутриполитические дела Дагестана.
Такое положение дел не устраивало иранское правительство, которое стремилось подчинить своему политическому диктату весь Северный Кавказ. В этом деле шах Аббас II использовал самые
Магарамов Шарафетдин Арифович - Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, канд. ист. наук, тел. 8 (8722) 62-06-06, e-mail: [email protected]
Шихмагомедова Фэриде Магомедовна - Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, соискатель, тел. 8 (8722) 62-06-06
разнообразные методы, в частности одаривание местных владетелей ценными подарками, землями и т.д. Так, шамхалу Сурхаю он выдавал годовое жалованье; кроме того, он обещал одарить его «в кизылбашской земле оброчными деревнями», выдавал денежные вознаграждения сыновьям шамхала, аварским правителям[10, С. 175-178]. Естественно, все это способствовало усилению его влияния на отдельных феодальных владетелей Дагестана. Все эти успехи сделали шаха Аббаса II более настойчивым в проведении политики Ирана на Кавказе.
С целью утверждения своего господства в северокавказском регионе и вытеснения российских войск из данного региона шах Аббас II организовал в 1652 г. поход шахских войск под Сунженский городок. Этот поход на определенное время обострил российско-иранские отношения.
Однако поход не дал положительных результатов для шаха Аббаса II. Объединенные шахские, ширванские и часть дагестанских войск вынуждена были отойти на исходные позиции. Участие в этом походе отрядов дагестанских владетелей, можно объяснить тем, что Дербент в указанный период был заселен преимущественно иранскими колонистами, его правители назначались шахом и выполняли все его приказы. Уцмий Кайтага Амирхан-Султан также стал уцмием с помощью шахских войск, в поддержке которых он все еще нуждался, и выполнял взятое им в 1645 г. обязательство перед правителем Ирана поступать так, «как шах укажет ему»[3, С. 398]. Тарковский шамхал Сурхай также во многом был обязан шаху своим приходом к власти, хотя неоднократно изъявлял желание быть в подданстве от Российского государства[10, С. 167-171, 180].
Планы иранских шахов в отношении Дагестана и Северного Кавказа не были осуществлены, потому что встретили отпор не только России, «но и самих народов Северного Кавказа и Закавказья, заинтересованных в развитии торговли и укреплении дружественных связей с Россией»[13, С. 53].
В августе 1653 г. шемахинский Хосров-хан, дербентский Баязет-султан, шамхал Сурхай, эндирейский Казаналп, объясняя в письме к
астраханским воеводам причины нападения на Сунженский острог, утверждали, что они выступали против обижавших их подданных кабардинских князей. «А у нас с друзьями, - говорится в письме, -с русскими людьми дурна не было, и брата было нашего в городе держать не по што. И за задержанье мы с ратными людьми и за то, что на дороге для дурна барагунцы стояли и подле их поставлен город, и мы на них и горд пришли. Вам ведомо, что барагунские люди от дедов и от отцов наши были, и барагунцов взяв, перевели на свою сторону. А русским людям ни единому человеку и носа не окровили и ни одной соломины не тронув здорово выпустили для того, что с русскими людьми у нас недружбы не было, а будет бы у нас дурно было, и они все у нас в руках были, мочно было побить»[10, С. 191]. После этого царь, приняв их оправдания, простил их.
Между тем конфликт меду Ираном и Россией не был урегулирован. На некоторое время ухудшились российско-иранские отношения, произошел полный разрыв дипломатических и торговых сношений Российского государства с Ираном и начались пограничные столкновения[5, С. 30].
Причину обострения отношений России с Ираном в это время исследователь Е. Зевакин видит в том, что столкнулись интересы этих двух держав в разделении сфер влияния на Восточном Кавказе. Закавказье и южная часть Дагестана вместе с Дербентом была завоевана Ираном, а в остальной части Дагестана, как и на Северном Кавказе, Россия активно пыталась укрепить свои позиции, оказывая помощь и поддержку местным народам в их борьбе за свою независимость против ирано-турецких завоевателей. «Возник спор, - отмечает Е. Зевакин,
- о том, кому принадлежит Дагестан, или вернее, в чьей сфере влияния он находится: и Россия и Персия предъявляли на него свои права. Эта, кстати сказать, было не ново: и до и после описанных событий не раз поднимался вопрос о Дагестане и так же оставался неразрешенным. Если при Аббасе Великом, во время ослабления Персии, вследствие борьбы с Турцией, шах и предлагал царю построить города в Дагестане, то с момента усиления Персии (в XVII столетии) не могло быть и речи об уступке Дагестана в сферу русского влияния»[5, С. 31].
Несмотря на то, что поход шаха Аббаса II оказался безрезультатным, он не оставлял намерения подчинить народы Дагестана своей власти, построив ряд крепостей на его территории у Тарков и у Соленого озера (Тузлук). Дербентский купец Магомед, приехавший из Тарков от Сурхая к княгине Желегоше в 1659 г. говорил ей, что «от шаха идет в Тарки рать большая, а хочет шах возле Тарков ставить два города»[14, С. 188]. При допросе в Приказной избе воеводами он же подтвердил, что в его бытность в Тарках к шамхалу Сурхаю приехал гонец «с листом» - грамотой из Шемахи, в которой шемахинский хан оповещал Сурхая об указе шаха Аббаса II, который повелевал ему и султану Дербента готовиться к походу для строительства городов, а тарковскому Сурхаю готовить телеги,
людей и камень для строительства данных крепостей[14, С. 188]. В каждую крепость шах планировал поселить по 6 тыс. воинов[3, С. 399].
Однако планам шаха Аббаса II не суждено было сбыться. Ни шамхал Сурхай, ни Казаналп эндирейский не поддержали шаха в этом деле. «Черные люди», к которым шамхал Сурхай обратился для обсуждения шахского плана, отказались доставить камень к планируемым для строительства крепостей местам[3, С. 399].
Более того, большинство дагестанских владетелей в этот период, в ответ на активизацию политики шаха Ирана в Дагестане, выразив желание и готовность быть на царской службе, стало добиваться покровительства России. «...И многие такие службы мы служили, - писал эндирейский Казаналп в грамоте царю Алексею Михайловичу, -и вперед вам, великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Руси и многих государств государю и обладателю так же служить хотим. а я с аварами, мычигизами и со всеми людьми, которые мне послушны были, под вашею рукою в холопстве»[10, С. 192]. С аналогичными письмами в Москву обращались и другие феодальные правители Дагестана. Российское правительство хорошо понимало опасность угрозы повторного вторжения шахских войск в Дагестан. Просьбы дагестанских правителей о покровительстве над ними в создавшейся обстановке были встречены с одобрением, а некоторым из них из Москвы были отправлены денежные суммы и подарки[12, Л. 398].
Помощь и поддержка со стороны России дагестанцам усиливало их освободительную борьбу против иранских завоевателей. Дагестанские правители в силу своей слабости не раз обращались в отстаивании своей независимости за помощью к царскому правительству.
Недовольный всем этим шах Аббас II в конце 50-х годов XVII в. сделал попытку вооруженным путем установить свое господство над народами Дагестана, что вызвал подъем антииранских настроений у дагестанцев. В 1659 - 1660 гг. в Дагестане произошло мощное антииранское восстание, в котором приняло участие более 30 тысяч человек[15, С. 688]. По численности участников и остроте событий это восстание не имело себе равных в истории антииранского движения на Кавказе на протяжении всего XVII в.
Начавшееся сражение было ожесточенным, соответственно потери с обеих сторон были значительными. Г орцев погибло значительно больше, поскольку им приходилось сражаться с хорошо оснащенной огнестрельной и артиллерией регулярной шахской армией. Основным предводителям антииранского восстания - шамхалу Сурхаю, эндирейскому Казаналпу и Улугу -удалось избежать разгрома. Они продолжали оказывать упорное сопротивление шахским войскам, укрывшись на неприступных вершинах гор.
Когда шаху Аббасу II стало известно результаты сражения, он стал подготавливать войска к новому походу. Понимая сложность создавшейся ситуации, Сурхай шамхал вступил в переговоры с Хаджи Манучехр-ханом, и отправил к шаху своего сына Гюльмухаммед-хана с раскаянием.
Профессор Р.М. Магомедов считает, что
инициатива начать переговоры исходила со стороны шаха. «Удовольствовавшись достигнутым, -отмечает он, - и, не желая втягиваться в
безнадежную горную войну, шахское руководство, в конце концов, отказалось от их (Сурхая, Казаналпа и Улуга) преследования и предпочло переговоры»[6, С. 38].
Шах Аббас II выразил свое удовлетворение даже таким формальным выражением покорности Сурхаем, одарил ценными подарками
Гюльмухаммед-хана и сопровождавших его лиц, а самому шамхалу Сурхаю даровал «управление страной Дагестаном»[8, С. 688-689].
В конечном итоге был достигнут компромисс между шахом Аббасом II и Сурхаем, поскольку иранский шах не осмелился на более решительные действия в отношении покорения горцев, опасаясь осложнений. Шамхалу Сурхаю в свою очередь также не выгодно было обострят отношения с шахом Ирана, поскольку потери горцев в ходе восстания были велики и в случае повторного нападения иранских войск они не смогли бы отразить их натиск.
Однако подлинной покорности народов Дагестана шаху Аббасу II не удалось добиться[3, С. 400]. Во всем этом следует видеть ослабление позиций и влияния иранского шаха в Дагестане, несмотря на то, что в течение первой половины и в середине XVII в. иранские шахи активно вмешивались во внутридагестанские дела. После же неудавшейся попытки в 1659 - 1660 гг. шаха покорить дагестанские народы, его престиж в регионе стал падать.
Свидетельством ослабления влияния Ирана в Дагестане свидетельствует то, что его приказ к шамхалу Сурхаю идти против восставших грузин не нашел поддержки среди народов Дагестана, вызвал разногласия среди них. «Кумыцкие владельцы и их уздени, - говорится в источнике, - которые емлют (получают) жалованье от шаха, хотят идти, а которые жалованья не емлют и те идти не хотят»[3, С. 400].
Между тем дагестанские владетели стали посылать своих послов в Крым, а также к султану Турции в поисках помощи и поддержки от них против шаха, опасаясь повторного нападения его войск[3, С. 401]. На такой шаг дагестанских феодальных владетелей толкнуло отсутствие обещаемой на подобный случай помощи со стороны царской России.
В свою очередь Турция, не считаясь ни с чем, необоснованно сулилась представить народы Кавказа подданными султана и поэтому потребовала от России не посылать войска из Астрахани против
кумыкских владетелей, а чтобы их послали бы на помощь крымскому хану против черкесов и калмыков. Мало того, турецкий султан потребовал от России, чтобы она вообще «отказалась от всякого сопротивления турецкой агрессии и не препятствовала действиям турецких вассалов на Кавказе и на Украине», заявив «о притязаниях Турции на владение Кабардой и другими горскими народами»[1, С. 91-92].
В сложившихся условиях, когда у отдельных правителей Дагестана обнаружилась протурецкая ориентация, Россия вынуждена была снова обещать им жалованье и подарки, чтобы они пропускали ее послов через свои владения беспрепятственно. Как и ожидалось, это обещание царского правительства дало положительные результаты. Об этом свидетельствует то, что шамхал Сурхай в грамоте, отправленной в Москву с царским гонцом в Иран И. Хвостовым, в 1663 г. изъявил готовность и впредь служить царю, но при этом просил прекратить набеги казаков на его торговых людей[14, С. 196].
Российское правительство пыталось нанести удар восставшим казакам под предводительством С.Т. Разина. В этом было заинтересовано и иранское правительство, так как донские казаки совершали набеги на прикаспийские провинции. Как известно, большие отряды разинцев в конце 60-х годов XVII
в. вошли в Каспийское море. «Каспийский поход» С.Т. Разина, бывший типичным походом «за зипунами», предшествовал крестьянскому восстанию 1670 - 1671 гг.
После подавления восстания С.Т. Разина Российское государство предприняло шаги к восстановлению прежних торговых связей и политического влияния на Восточном Кавказе. Россия стала проводить в данном регионе в последней четверти XVII в. более активную политику в связи с появлением явных признаков ослабления Сефевидского государства, его экономического и политического упадка[2, С. 256]. Этот отрезок времени прошел для народов Восточного Кавказа относительно спокойно, что, в свою очередь, благоприятно сказалось на укреплении торгово-экономических и
дипломатических связей региона с Россией.
В 1667 г. после смерти шаха Аббаса II в Иране к власти пришел шах Сулейман (1667 - 1694). Идеи покорения Восточного Кавказа оставались также в центре кавказской политики нового правителя Ирана. Но он, в отличие от предыдущих иранских правителей, не мог вести наступательных операций, так как начавшийся еще в последний период правления шаха Аббаса II «признаки хозяйственного и политического упадка Ирана»[4, С. 99] при нем усилились, и в силу этого он уже не мог вести активную внешнюю политику, в частности отношении Восточного Кавказа.
«До XVIII столетия, - отмечал А.А. Неверовский, - дагестанские владетели считали еще себя, хотя по наружности (формально), в зависимости от Персии: волнения же этого
государства, в царствование несчастного шаха-
Гусейна, отразились и на Дагестане. Лезгины сделались еще более дерзкими (т.е. не признавали власть Сефевидского государства), владетели воспользовались этими волнениями, что бы совершенно отложиться, а предприимчивым людям было открыто свободное поприще для приобретения новой власти, новых владений»[7, С. 9].
Шах Сулейман лишь угрожал дагестанским феодальным владетелям вмешиваться в их дела, сместить их за антииранские действия. В 1673 г. «некий улусный татарин Сафарка Казиев» приехав в Астрахань из Шемахи с шахским послом Усейн-беком к царю, сообщил царским воеводам, что за ограбление тарковцами грузов с выброшенных на берег 5 бус торговцев из Шемахи, Баку и Дербента «кизылбаши хотят тарковцев воевать»[9, С. 315]. Тем самым шах Сулейман хотел вмешаться в борьбу за престол в Тарках между Будаем и Гиреем в 1667
г.
Между тем, набрав в Грузии войска, шах Сулейман пришел в Дербент, откуда он обратно ушел в Казвин подавить антииранские восстания в Ереване. Однако вскоре он послал «указ свой в Дербент и Шемаху к ханам, чтобы они послали войско на Будая шевкала тарковского за то, что он «отымал товары у шахова величества торговых людей, которые ездять торговать в Астрахань и на Терек»[9, С. 317]. Шах Сулейман бы недоволен независимой самостоятельной политикой, проводимой шамхалом Будаем.
В этот период шах Сулейман, в отличие от предыдущих иранских шахов, уже не мог оказывать на дагестанских горцев и их правителей того влияния, какое оказывали ранее, потому что «Дагестан во многом изменился»[7, С. 5] и его народы стремились оставаться независимыми.
Таким образом, тарковские шамхалы формально признававшие верховенство шаха и ежегодно получая различные подарки и деньги, тем самым удачно маневрировали между ирано-российскими противоречиями. Политику лавирования проводили также остальные феодальные владетели Восточного Кавказа, в частности Дагестана, так как это помогало им избежать разорения и опустошения своих владений со стороны шахских войск.
Однако следует отметить, что, несмотря на предпринятые бесконечные попытки иранских
шахов покорить народы Восточного Кавказа, подлинной покорности местных народов им так и не удалось добиться. Многие местные владетели в силу того, что царские войска часто приходили им на помощь в борьбе против иранских завоевателей, в своей внешней политике твердо придерживались пророссийской ориентации.
Работа выполнена при поддержке Совета по грантам Президента Российской Федерации для молодых российских ученых (МК-4392.2012.6)
Литература
1. Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. М.: Наука, 1965. 392 с.
2. Иванов М.С. Очерк истории Ирана. М.: Политиздат, 1952. 467 с.
3. История Дагестана с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 2004. Т.1. 627 с.
4. История Ирана с древнейших времен до конца XVIII в. Л., 1958. 389 с.
5. Конфликт России с Персией в середине XVII столетия // Зевакин Е. Азербайджан в начале XVIII века. Баку, 1929. С. 24-31.
6. Магомедов Р.М. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1999. Т.2. 520 с.
7. Неверовский А.А. Краткий исторический взгляд на Северный и Средний Дагестан до уничтожения влияния лезгинов на Закавказье. СПб.: Тип. воен. учеб. завед., 1848. 42 с.
8. Новосельцев А.П. Мухаммед Тахир Вахид Казвини о восстании в Дагестане в 1659 - 1660 гг. // Хрестоматия по истории СССР XVI - XVII вв. / Под ред. А.А. Зимина. М., 1962. С. 685-689.
9. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. Сборник документов / Под ред. Н.И. Веселовского. СПб., 1892. Т. 2. 445 с.
10. Русско-дагестанские отношения XVII - первой четверти XVIII вв.: документы и материалы. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1958. 336 с.
11. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 77. (Сношения России с Персией, 1649
- 1650 гг.). Оп. 1.
12. РГАДА. Ф. 77. 1662-1666 г. Д. 14.
13. Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе XVI
- XIX вв. М., 1958. 244 с.
14. Умаханов М.-С.К. Взаимоотношения
феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в XVII в. Махачкала, 1973. 252 с.
Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН
FORMATION OF PRO-RUSSIAN ORIENTATION DAGESTAN'S RULERS IN THE FIGHT AGAINST IRAN IN THE 50-60S. XVII CENTURY Sh.A. Magaramov, F.M. Shihmagomedova
The article shows the process of forming and strengthening foreign policy orientation of the Dagestani rulers of Russia in the period of struggle against the shah's Iran policy - Abbas II and Suleiman, whose plan was to capture not only in Dagestan, but the entire North Caucasus. The causes of the Iranian opposition of Russia's plans to conquer Dagestan
Key words: Russia, Dagestan's rulers, foreign policy orientation, patronage, the struggle for independence
