CC BY
114
Информация об авторе
Самсонова Ольга Александровна — кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: [email protected].
Information about the author
Samsonova Olga Aleksandrovna — Candidate of law science, associate of the chair of criminal procedure and public prosecutor's supervision, the Baikal State University of Economics and Law, Lenin St., 11, Irkutsk, 664003, e-mail: [email protected].
УДК 343.146 ББК 67.411
О.С. Сергеева
ФОРМИРОВАНИЕ ПОНЯТИЯ «ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА» В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
В статье рассматривается возникновение и развитие понятия «вещественные доказательства» в российском законодательстве.
Ключевые слова: доказательства; вещественные доказательства; уголовное судопроизводство.
O.S. Sergeeva
CONCEPT FORMATION «MATERIAL EVIDENCE» IN THE CRIMINAL PROCEDURE OF THE RUSSIAN FEDERATION
The article discusses the emergence and development of the concept of «material evidence» in the Russian legislation.
Key words: evidence; material evidence; the criminal proceedings.
При рассмотрении природы вещественных доказательств в российском уголовном судопроизводстве особенно важно выясне-
ние трансформации этого понятия как в юридической научной литературе, так и в законодательстве.
Вещественные доказательства являются очень ранним видом судебных доказательств, которые широко использовались в русском процессе [2, с. 5]. Так, по мнению исследователей древнерусских памятников права XVIII в., первое упоминание вещественных доказательств содержалось еще в Договоре Руси с Византией. В ст. 3 указанного договора устанавливалось: «Если какое дело явно будет по представленным показаниям, то мы должны верить при представлении таких». При этом под показаниями понимались внешние признаки события преступления — например, раны, пятна [12, с. 151; 5, с. 134].
В этой связи В. Сергеевич отмечал, что под внешними признаками понимаются любые внешние следы, свидетельствующие о происшедшем событии. К ним он относил, в частности, побои, синие пятна и т.д. При обвинении человека в краже внешним признаком являлась найденная в его доме украденная вещь, а если человек обвинялся в убийстве, то труп. Такие улики на древнем языке носили наименование «лица», отсюда «поличное» [6, с. 585].
По древнему русскому праву лицо, захваченное с поличным, имело право доказывать, что предмет этот перешел к нему законным путем; тогда разыскивали похитителя путем расспроса других лиц. Таким образом, под «поличным» понимались предметы и вещи, обнаруженные у определенного лица, имевшие отношение к совершенному преступлению и указывавшие на это лицо как на совершившее преступление.
До начала XVII в. в России действовал суд общины, когда судебным разбирательством занимались «судные мужи», «лучшие люди», и уголовные дела рассматривались по аналогии с гражданскими тяжбами. В это время вещественные доказательства воспринимались как неопровержимые и в качестве таковых также могли выступать, например, раны [7, с. 13].
Впервые само понятие «вещественные доказательства» было употреблено в Уставе Полевого уголовного судопроизводства 1795 г. (§ 31). В частности, в этом Уставе указывалось, что никто не может «отричаться» выдать нужные к производству уголовного следствия вещественные доказательства [4, с. 127].
В связи с отменой 28 сентября 1801 г. Александром I пытки как средства доказывания потребовался пересмотр всей системы доказа-
тельств. Это было сделано в Своде законов Российской Империи 1836 г., где в числе вещественных доказательств перечислялись уже не только «внешние признаки» преступления, но и указывалось на инструменты и орудия преступления. Несмотря на то что сам термин «вещественные доказательства» в Своде законов употребляется, в системе доказательств того времени вещественные доказательства отсутствовали. Они были отнесены к несовершенным доказательствам [2, с. 16-17].
В Законе о судопроизводстве по делам о преступлениях 1857 г., закрепившем «теорию формальных доказательств», по косвенным признакам к прообразу вещественных доказательств можно отнести письменные доказательства (ст. 324), личный осмотр, «учиненный на месте преступления и удостоверяющий в действительности оного события» (ст. 327) [3, с. 76].
Принятию Устава уголовного судопроизводства 1864 г. (далее — УУС) предшествовали научные работы, авторы которых обосновывали позицию о необходимости рассмотрения вещественных доказательств наравне со всеми другими. И.Я. Фойницкий в этой связи писал, что «в действительности различие вещественных доказательств и признаков преступления оказывается мнимым, поскольку законодатель хоть и отличает вещественные доказательства от признаков преступления, даваемых местностью, мертвым телом, телесным повреждением, следами насилия, в то же время к вещественным доказательствам относит всякое поличное и вообще все найденное при осмотре места, обыске или выемке» [11, с. 305]. Нельзя не согласиться с мнением В. Л. Будникова, который отмечал, что подобное понимание процессуальной природы вещественных доказательств сохранилось и в начале советского периода уголовного процесса [1, с. 13].
В. Д. Спасович не выделял вещественные доказательства в качестве судебных доказательств. К последним он относил: 1) личный осмотр судьей следов преступления; 2) дополнение этого осмотра: суждение экспертов, разбор и решение знатоками таких вопросов, которые требуют технических познаний; 3) собственное признание обвиняемого; 4) показания свидетелей; 5) письменные документы [7, с. 10].
В то же время, рассматривая личный осмотр в качестве вида доказательств, В. Д. Спасович уже указывал на связь с «исследуемым преступлением» как на один из признаков вещественных доказательств: местность, где преступление совершено, тело человека уби-
того, отравленного, поврежденного — одним словом, того, что в широком смысле называется «поличным». Особое внимание он уделял доказательственному значению вещественных доказательств, отмечая эмпирический, чувственный способ познания, применяемый при их осмотре: «Результаты личного осмотра основаны на одном из самовернейших источников познания — опыте чувственном, который во многих случаях может быть многократно проверен, но на практике: 1) не во всех преступлениях, возможно его применение, потому что есть преступления, не оставляющие после себя следов вещественных, например, обида словом, обманом или мошенничество; 2) даже и в тех преступлениях, которые оставляют после себя следы вещественные, личный осмотр служит почти исключительно для раскрытия объективной лишь стороны преступления», поэтому, по его мнению, зачастую связь предмета с событием преступления устанавливается с помощью других доказательств, таких, как собственное признание, свидетельские показания или цепи умозаключений, выводимых из улик [7, с. 28-29].
Законодательное закрепление понятия вещественных доказательств отсутствовало вплоть до принятия УУС. Статья 371 УУС впервые закрепила вещественные доказательства как самостоятельный вид доказательств: «Вещественные доказательства, как-то: поличное, орудие, коим совершено преступление, подложные документы, фальшивые монеты, окровавленные или поврежденные предметы, и, вообще все, найденное при осмотре места, при обыске или выемке, и могущее служить к обнаружению преступления и к улике преступника, должно быть подробно описано в протоколе с указанием и обстоятельств, сопровождавших отыскание и взятие вещественных доказательств» [10, с. 46].
УПК РСФСР 1922 г. также предусматривал понятие вещественных доказательств в виде дефиниции, которая дополнялась перечислением вещественных доказательств. Статья 66 УПК РСФСР 1922 г. устанавливала: «Вещественными доказательствами являются: предметы, которые служили орудиями совершения преступления, сохранили на себе следы преступления или которые были объектами преступных действий обвиняемого, а также все иные предметы и документы, которые могут служить средствами к обнаружению преступления и открытию виновных» [8].
В последующем УПК РСФСР 1960 г. установил, что «вещественными доказательствами являются предметы, которые служили
орудиями преступления, или сохранили на себе следы преступления, или были объектами преступных действий обвиняемого, а также деньги и иные ценности, нажитые преступным путем, и все другие предметы, которые могут служить средствами к обнаружению преступления, установлению фактических обстоятельств дела, выявлению виновных либо к опровержению обвинения или смягчению вины обвиняемого» (Ст. 83) [9].
Таким образом, с развитием уголовно-процессуального законодательства в содержании статей, закрепляющих понятие вещественных доказательств, прослеживается уточнение и дополнение перечня последних. УПК РФ 2001 г. содержит более лаконичный и в то же время исчерпывающий перечень предметов, признаваемых вещественными доказательствами, поскольку формулировка ст. 81 УПК РФ «установление фактических обстоятельств дела, выявление виновных либо опровержение обвинения или смягчение вины обвиняемого» является тождественной понятию «установление обстоятельств уголовного дела». Согласно ст. 81 УПК РФ, вещественными доказательствами признаются любые предметы:
1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления;
2) на которые были направлены преступные действия;
3) деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления;
4) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела.
Таким образом, можно сделать вывод, что в результате исторического развития российского уголовно-процессуального законодательства сформировалось современное отношение к вещественным доказательствам как к предметам, являющимся носителями информации, которая может служить средством установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Будников, В.Л. Вещественные доказательства в уголовном судопроизводстве / В. Л. Будников / Российская юстиция. — 2005. — № 7. — С. 11-14.
2. Выдря, М.М. Вещественные доказательства в советском уголовном праве / М.М. Выдря. — М. : Госюриздат, 1955. — 118 с.
3. Вышинский, А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве / А.Я. Вышинский. — М. : Госюриздат, 1950. — 308 с.
4. Линовский, В. А. Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России / В. А. Линовский. — М. : ЛексЭст, 2001. — 240 с.
5. Пахман, С.В. О судебных доказательствах по древнему праву, преимущественно гражданскому, в историческом развитии / С.В. Пахман. — М. : Университет. тип., 1851. — 222 с.
6. Сергеевич, В. Лекции и исследования по древней истории русского права / В. Сергеевич. — СПб., 1903. — 590 с.
7. Спасович, В. Д. О теории судебных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством / В. Д. Спасович. — М. : ЛексЭст, 2001. — 93 с.
8. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР // СУ РСФСР. — 1922. — № 20-21. — Ст. 230.
9. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР. — 1960. — № 40. — Ст. 592.
10. Устав Уголовного Судопроизводства 1864 г. // Российское законодательство X-XX веков : в 9 т. / отв. ред. Б.В. Виленский ; под общ. ред. О.И. Чистякова. — М. : Юрид. лит., 1991. — Т. 8. — 496 с.
11. Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства : в 2 т. — СПб. : Тип. т-ва «Обществ. польза», 1910. — Т. 2. — 560 с.
12. Эверс, И.Ф.Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. — СПб. : В тип. Штаба отдельного Корпуса Внутренней стражи, 1835. — 422 с.
Информация об авторе
Сергеева Олеся Сергеевна — преподаватель кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора Байкальского государственного университета экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: [email protected].
Information about the author
Sergeeva Olesya Sergeevna — assistant of the chair of criminal process and prosecutor supervision Baikal State University of Economies and Law, 664003, Irkutsk, Lenin St., 11; e-mail: [email protected].
