Формирование политического пространства в России: агентно-структурный подход Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Слово - молодым ученым

А.М. КУЧИНОВ выпускник аспирантуры ФНИСЦ РАН*

Формирование политического

пространства в России: агентно-

i

структурный подход

Актуальность исследования российской политики связана с её специфической конфигурацией, сложно поддающейся описанию в традиционных подходах политической науки, созданных в эпохи представительных демократий и парламентаризма. Формирование политического пространства в России происходит в условиях, лишённых политических принципов. В отсутствии институционализации публичной сферы имеют место описанные исследователями явления «кликового социального устройства» как «субститута» общества2 и «кликократии»3 как «субститута» поли-

4

тического режима , происходит подавление политической сферы административной5.

Политическое (the political, термин, введённый К. Шмит-том в 1927-1932 г.) - это субстанция на бытийном уровне, реализующаяся на уровне сущего в институциональном

* Кучинов Артемий Михайлович, e-mail: arkuchinov@yandex.ru

1 Выполнено в рамках исследовательского проекта «Конституирование поля политики в России: институциональный анализ» (грант РГНФ/РФФИ № 17-03-00446, руководитель Л.Е. Филиппова).

2 Граждане и политические практики в современной России: Воспроизводство и трансформация институционального порядка / Отв. ред. С.В. Патрушев. М.: РАПН; РОССПЭН, 2011. 318 с.

3 Гражданское и политическое в российских общественных практиках / Под ред. С.В. Патрушева. М.: РОССПЭН, 2013. 524 с.; Массовая политика: Институциональные основания / Под ред. С.В. Патрушева. М.: Политическая энциклопедия, 2016. 287 с.

4 Инфраструктура свободы. Общие вещи и Res Publica: коллективная монография / Под ред. О. Хархордина, Р. Алапуро, О. Бычковой. М.: Издательство Европейского университета, 2013. 352 с.

5 Денисов С.А. Административное общество. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2011. 606 с.

устройстве (polity), через конкуренцию идей и проектов (politics) и в процессе их реализации (policy).

Сложились две группы исследовательских подходов к пониманию политики: «немакиавеллисты» вслед за мыслителями Античности определяют политику как деятельность в условиях человеческого общежития в согласовании с правом и моралью, а «макиавеллисты» вслед за Н. Макиавелли рассматривают политику через «борьбу за власть». Мы считаем приемлемым «немакиавеллистский» подход, поскольку сведение политики к борьбе за власть приводит, на наш взгляд, к слишком широкому её толкованию. Многие современные политологические концепции намеренно разводят политику и власть.

Современная политика нами понимается как основанная на универсальном доверии, а не на насилии, институционализированная конкуренция ориентированных на общее благо проектов и решений среди неограниченного круга свободных граждан. Политическое пространство1 понимается нами как историчная (может возникать и исчезать) институциональная среда, которая позволяет осуществляться политике как явлению.

Политической наукой формы человеческого общежития, «альтернативные» политике, изучены недостаточно. Мы эти

явления назвали собирательно «квазиполитикой». Среди них

2

- дополитика , в отличие от политики лишённая принципа ориентации на общее благо, вместо него действуют эгоистические и групповые интересы, конкуренция происходит среди ограниченного круга лиц («элит», «экспертов», часто не свободных); недополитика, когда политические принципы действуют ситуативно в рамках одного места или события («мерцающая политика») или когда институционализация конкуренции находится в процессе становления (протопо-литика); антиполитика - явление, при котором нет принципа

1 Конституирование современной политики в России: институциональные проблемы / Отв. ред. С.В. Патрушев, Л. Е. Филиппова. М.: Политическая энциклопедия, 2018. 262 с.; Экспертное обсуждение концепции консти-туирования политического поля и политического пространства в России / Отв. ред. С.В. Патрушев, Л.Е. Филиппова. М.: ФНИСЦ РАН, 2017. 73 с. Режим доступа: http://www.isras.ru/publ.html?id=5773

2 Пастухов В. Мы живем в «дополитическом» государстве! / Агентство Политических Новостей. Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/artic-le17284.htm

общего блага, нет конкуренции проектов и решений и часто применяются запугивание и насилие.

Наше исследование проведено в агентно-структурном подходе, который вслед за Э. Гидденсом1 представляет социальность как взаимодействие структуры (правила -нормы и интерпретативные схемы, и ресурсы) и агентности (англ. agency, свойство агента воспроизводить и (или) изменять эту структуру).

Изучение актуальной российской конфигурации и возможности её трансформации - с учетом данных Левада-центра, пилотного интервьюирования и репрезентативного опроса отдела сравнительных политических исследований ИС ФНИСЦ РАН (опрос 0СПИ-2018, N=700, лето 2018 г.), дискурс-анализа суждений россиян о политике в Интернете - позволяет утверждать, в настоящее время в России акторы преимущественно воспроизводят дополитическую структуру. Это подтверждается непониманием гражданами принципа политической конкуренции, которому предпочитают специфически дополитическую идею «единства политических сил», таким образом, конкуренция происходит исключительно закрытым способом среди «элит» и «экспертов». Как следствие политическое пространство замещается «альтернативной» институциональной системой -2

«зоной власти» 2.

Российская дополитика отличается сильной архаичностью, при которой интеллектуальные действия в ущерб общественному развитию подменяются ритуально-традиционными. Наблюдается синкретизм политической, экономической, религиозной, а также властной и административной сфер общественной жизни. (Квази)религиозность в таких условиях не связана с верой в сверхъестественное, вера - скорее механизм идентификации-квазисолидаризации индивида, чем собственно религиозность. В условиях дополитики респонденты преимущественно рассматривают политику как «дело немногих», не считают необходимым существование политической оппозиции, имеют низкий уровень универсального (к людям вообще) и институциональ-

1 Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. 2-е изд. / Пер. Тюрина И. М.: Академический проект, 2005. 528 с.

2 Конституирование современной политики в России: институциональные проблемы / отв. ред. С. В. Патрушев, Л. Е. Филиппова.

ного (к институтам) доверия; не может полноценно действовать ни право, ни мораль, которая респондентами понимается как «антипод» права.

Хотя дополитика, как и недополитика кажутся наиболее соответствующими «естественному антропологическому состоянию» (отношения, основанные на власти, её эпифеноменах и конкурентном выборе, присущи людям с момента первобытных времен), они не могут считаться адекватными современному общественному состоянию. С конца 2010-х гг. акторы российской дополитики всё более испытывают неудовлетворённость имеющимися отношениями, при которых невозможно решение многих актуальных проблем общественного развития. Дополитика теряет способность к воспроизводству. Если в качестве действующих в России ценностей респонденты выбирают дополитические (выгода, сила и др.), то к желаемым относят политические (права человека, справедливость, закон и др.).

Мы обнаружили, что респонденты склоняются в тенденции к трём вариантам возможной трансформации существующей дополитики.

Первый - усиление архаизации дополитики.

Второй возможный вектор проходит через понимание принципа общего блага к недополитике, а затем к формированию политического пространства. Такую трансформацию могли бы осуществить акторы, представленные респондентами в опросе ОСПИ-2018, которые полагают, что людям можно доверять, законы нужно выполнять, что конкуренция политических сил полезна, граждане способны к самоорганизации для решения своих задач, что протестующие пытаются сделать жизнь лучше. Однако при более внимательном взгляде оказывается, что акторы поддерживают политические принципы избирательно: выбирая одни, игнорируют другие - и потому вряд ли способны осуществить трансформацию. Не обнаруживаются также какие-либо социально-демографические концентрации этих респондентов. Людей с потенциалом трансформации мы обнаружим, если разделим респондентов на «активистов», «наблюдателей» и «вне политики» на основании их самоидентификации. У «активистов» и «наблюдателей» более актуализировано право, они более склонны действовать в соответствии с правовыми и моральными нормами.

Третий вектор трансформации - к антиполитике, реализующейся в «зоне насилия», когда акторы не знают, как действовать ненасильственно, не имея соответствующих интерпретационных схем. Антиполитика, в отличие от дополитики и недополитики, не может быть регулятором общежития, но лишь механизмом квазимотивации для исполнения воли власти. Опрос ОСПИ-2018 показал, что акторы, уязвимые перед культом силы, ведут себя так, поскольку не удовлетворены имеющейся властью и институциональной средой и сами «хотят быть» властью, действуя «своими» методами «в альтернативу» имеющейся власти - преимущественно с помощью насилия. Здесь также нет каких-либо социально-демографических концентраций: эти принципы связаны с человеческим общежитием и независимы от социально-демографических факторов. Симпатии к насилию изучались по данным о ксенофобиях, которые слабо выражены в отношении людей иных вероисповеданий, но очень сильны в отношении этнических или расовых общностей. Респонденты Левада-центра не видят проблем в своих антиконституционных ответах относительно желаний ограничить в России проживание людей тех или иных народов. На фоне усиления симпатии к И.В. Сталину, к времени его правления, растут ряды респондентов, которым не стыдно за репрессивные события в истории. Они неспособны различить советские достижения и советские репрессии, попирая принцип достижения целей ненасильственным путём. Эти акторы не могут сформировать в нынешней России «зону насилия» (хотя наличествуют соответствующие идеи (интерпретационные схемы), нет таковых норм и ресурсов), однако их деятельность препятствует формированию явления (недо)политики и институциональной среды политического пространства. Зона насилия не может быть создана акторами «снизу», она может быть сформирована только при участии власти. Власть в сегодняшней России, хотя и «запугивает» население, проявляет агрессию очень ограниченно в силу возможных репутационных и ресурсных рисков; как следствие, формирование зоны насилия

невозможно, однако циркулирующие в России насильствен-

1

ные идеи представляют серьёзную опасность .

1 Политическое насилие в России растет с каждым годом // Ведомости, 20.09.2018. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/artides/2018/09/20/781542-politicheskoe-nasilie

Наше исследование подтвердило существование в России социальности, не отвечающей критериям современного общества, и наличие в «зоне власти» архаичной дополи-тики, не отвечающей критериям современной политики. Кроме собственно политики, таким образом, политической науке необходимо изучать «альтернативные» ей явления -до-, недо- и антиполитики; а помимо политического пространства - его «замещающие» институциональные среды -«зону власти» и «зону насилия». Российская дополитика неоднородна и одновременно демонстрирует признаки движения в разных направлениях: к усилению архаизации, к недополитике и антиполитике, что привносит специфику в формирование политического пространства.

Кучинов А.М. Формирование политического пространства в России: агентно-структурный подход. Исследованы проблемы формирования в России политического пространства. Современной политике противопоставлены явления квазиполитики, а политическому пространству - «альтернативные» институциональные среды.

Ключевые слова: агентно-структурный подход, антиполитика, дополитика, квазиполитика, политика, политическое пространство.

Kuchinov A.M. Formation of political space in Russia: agent-structural approach. The problems of political space formation in Russia are studied. Quasi policies oppose modern politics, and "alternative" institutional environments impede political space.

Keywords: agent-structural approach, antipolitics, political space, politics, pre-politics, pseudo-politics.