CC BY
57
120 ISSN 1997-0803 ♦ ВЕСТНИК МГУКИ ♦ 2011 ♦ 1 (39) январь-февраль ^ Примечания
1. Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун; пер. с англ. И.З. Налетова; общ. ред. и послесловие С.Р. Микулинского и Л.А. Марковой. - М.: Прогресс, 1975.
2. Леонтьев, А. Н. Деятельность. Сознание. Личность / А.Н. Леонтьев. - М., 1975.
3. Леонтьев, А. Н. Проблемы развития психики / А.Н. Леонтьев. - М., 1972.
4. Павлов, И. П. Павловские среды / И.П. Павлов. - М., 1954. - Т. I.
5. Рубинштейн, С. Л. Основы общей психологии: в 2 т. / С.Л. Рубинштейн. - М.: Педагогика, 1989. - Т. 1.
6. Ярошенко, Н. Н. Педагогические парадигмы теории социально-культурной деятельности: автореф. дис. ... д-ра пед. наук / Н.Н. Ярошенко. - М., 2000.
ФОРМИРОВАНИЕ НРАВСТВЕННОСТИ СРЕДСТВАМИ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ
И. В. Ржепянская
Московский государственный университет культуры и искусств
В статье анализируются особенности формирования нравственной культуры личности в Древней Руси. Народная культура позволяет рассматривать традиционное обрядовое действо как условие формирования ценностного отношения личности к окружающему миру, интегративное средство и систему воспитания, объединяющую в единое целое нравственно-мировоззренческий, познавательный и творческий компоненты.
Ключевые слова: нравственная культура, народная культура, традиции, обрядовое действо, мировоззрение, мировосприятие, творчество, моральные ценности.
Features of formation of moral culture of the person in Ancient Russia are analyzed. The national culture allows to consider traditional ceremonial action as a condition of formation of the valuable relation of the person to world around, integrative means and an educational system uniting in a single whole moral-world outlook, informative and creative components.
Keywords: moral culture, national culture, traditions, ceremonial action, world outlook, attitude, creativity, moral values.
Соответствие поведения человека совокупности принятых в обществе норм определяет нравственная культура. Как историческое явление и понятие нравственная культура берет начало в далеком прошлом - в эпохе общинно-родового строя, когда первобытное общество находилось во власти природы, об окружающей действительности древний человек
1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ
1 (39) январь-февраль 2011 120-125
мог судить, только опираясь на коллективный чувственный опыт. Понятийное мышление, как и сложившейся государственности, ещё не существовало.
В целом, общественная структура этого времени совпадает с системой родства. Род это «свои», вне рода находятся «чужие» и «враги». Так значимость приобретает оппо-
Социально-культурная деятельность 121
зиция «свои/чужие». Базовым представлением о мире служит осознание Вселенной как единого существования двух миров. Единство мира - в его взаимосвязанности, взаимозависимости, взаимопроницаемости и противопоставлении «полярностей». Полярности - это сферы космического бытия. Народная терминология обозначает их как «тот» и «этот» свет. «Этот свет» («белый свет») - жизненное пространство человека, мир человеческого социума, освоенной им природы и созданной им культуры. Это горизонтальная модель, ей соответствует средний мир - Земля. Здесь значение имеют стороны света, «свое» и «чужое» пространство. «Тот свет» - обитель высших сил: божественных и демонических природных духов и душ умерших предков, которым, как представлялось человеку, была дана власть и над ним самим, и над окружающим его миром. От воли - доброй или злой, высших сил зависело благополучие и процветание человека, его рода. Центром мира древний человек мыслил самого себя: собственное тело - идеальная модель, с помощью которой он мог описать весь мир и даже бытовые предметы. Граница, отделяющая «свой» мир от «чужого», могла располагаться и на краю освоенного человеком пространства, и внутри него. Эта граница имела особое значение, поскольку «жизнь» и «смерть» не были полностью изолированы друг от друга. В качестве границ между мирами осмысливались река, лес, болото - места проведения сакральных обрядов. Подобное значение получали и рубежи в обжитом пространстве человека: порог дома, окно, ворота двора, межа в поле, перекресток дорог. Эти места воспринимались как опасные зоны контактов с «иным миром» (5, с. 537-540).
Вся сложность двойственного восприятия мира удерживалась общественным сознанием довольно длительное время. Это нашло отражение в содержании многих обрядов, а позже - стало неисчерпаемым источником искусства. Весь аграрный календарь древних славян пронизывают мечты о высоком плодородии и здоровье Земли и человека. Насущ-
ный хлеб доставался тяжким трудом. Земля нуждалась в активном провоцировании природных сил на плодородие и увеличение достатка и защите от злых сил.
Конкретной формой жизнеобеспечения и самосохранения общины был обряд - промежуточное звено между реальной жизнью и творчеством, которое связывало прошлое с будущим и направляло человека к идеальным нравственным представлениям. М.М. Бахтин отмечал, что, по сути, обряд был самой жизнью, хотя и обставлялся игровым способом. Многие представители мифологической школы (А.Н. Афанасьев, Г. Спенсер, Э. Тайлор) утверждали, что обряд является инсценировкой мифа. Дж. Фрезер утверждал обратное: миф - это устное сопровождение древнейшего религиозно-магического обряда. Пытаясь восстановить единую картину аграрной религии, он сопоставил крестьянские обряды, включающие в себя магические акты воздействия на землю для принесения урожая, и моления к божествам-покровителям с отдельными мифологическими сюжетами, замечая, что облик умирающего и воскресающего божества растительности есть мифологизация посева и прорастания семян.
Архаические формы мышления, бытового уклада и хозяйственной деятельности отражают полифункциональность многих обрядов. Первоначально основной функцией обрядов была религиозно-магическая, обеспечивающая, по мнению людей, благополучие во всех сферах деятельности. Другой важной функцией была социально-бытовая, или юридическая, она регламентировала семейные и общинные отношения и закрепляла между отдельными людьми, семьями и селениями имущественные, денежные и другие соглашения. Участие в обрядах было своего рода школой освоения жизненного опыта, накопленного старшими поколениями. Обряд совершался в интересах всей общины. Коллективный эмоциональный порыв (переживание) открывал путь к гармонии с Космосом. Не случайно в большинстве народных обрядовых песен используются местоимения множественного
122 ISSN 1997-0803 ♦ ВЕСТНИК МГУКИ ♦ 2011 ♦ 1 (39) январь-февраль
числа: «мы», «нас», «нам». Так, ставя человека в определённую зависимость от общины, обряд, воспитывал в каждом черты, наиболее ценные для всех, учил нормам поведения, формировал творческое отношение к жизни и труду.
Древнее мировосприятие предполагало не только единение с миром природы, но и осмысление закономерностей человеческой жизни. Обрядовый миф не навязывал человеку мораль и не содержал абстрактных требований. Изначально моральная норма тождественна обычной норме, ее первоначальный контекст - ритуал - сложное символическое поведение, отражающее жизненные абсолюты. Через ритуал преподносились правила организации жизни, устанавливалась иерархия ценностей, определялись и воспроизводились различные жизненно важные связи.
Самоограничение первобытного коллективного сознания выражалось через табуиро-вание вещей, имен, действий, контактов. Табу - архетип социального ограничения, религиозного запрета и сакрализации объектов, личностей и жизненных ситуаций; феномен, выражающий правила поведения в примитивном обществе. От соблюдения «табу» зависело коллективное благополучие рода, общины. Таким образом, окружающая человека действительность осмысливалась с точки зрения системы запретов, ограничений, ритуалов, обрядов и мифологии, а моральная норма пронизывала всю жизненную организацию и стала регулировать, поведение каждого. Но нравственности ради нравственности еще не существует. Архаическая нравственность отвечала требованиям самосохранения, выживания и приспособления рода к природным условиям, то есть характеру трудовой деятельности. Впоследствии нравственная норма выделилась из ритуала, а затем и вовсе избавилась от него, подвергаясь абстрактному анализу.
Основу общинных норм составляют «коллективизм» и «солидарность», именно они воспитывают поведение человека. Самой простой формой социального контроля этого
времени становится страх перед наказанием за совершенный поступок. «Страх» формируется как чувство по отношению к «своим» и «чужим»: страх отторжения и изгнания из общины, страх осуждения своими, страх «неприкаянности». Другая форма «страха» - это «стыд». Положительная форма социального контроля этого типа - гордость. «Стыд» и «гордость» - наиболее характерные для древних сообществ формы самооценки. Но внутренняя мотивация для этих чувств пока не доступна, нет и ее осознания как некого внутреннего состояния, разделяющего «мотив» и «поступок».
Согласно этому пониманию, все предпринимаемые человеком действия расценивались как магические и практически целесообразные. На окружающий мир проецировался человеческий умысел и способности, а природные явления представали как преднамеренные или мотивированные чьей-то волей, действием. Все вокруг одухотворялось и наделялось жизненной силой, способной помогать или препятствовать человеку, причинять зло или доставлять радость (В.Я. Пропп). Мир воспринимался в противопоставлениях, затрагивающих все: время, пространство и общество, а мироздание было пронизано борьбой двух могучих стихий - Светом и Тьмой. Двоич-ность признавалась основным условием существования жизни.
Одним из наиболее распространенных противопоставлений была двоичность о сотворении мира: трансформация бесформенного и неорганизованного Хаоса - как нулевой точки отсчета в упорядоченный Космос. С Хаосом сопоставлялась Тьма, а с Космосом - Свет. «Свет» почитался как эманация высшей божественной силы. Б.А. Рыбаков отмечал, что идея света овеществлялась в Солнце, в динамике его небесного хода. Так, мифологическое восприятие мира сформировало в сознании человека парные противопоставления: «вода/суша», «свет/тьма», «день/ночь», «холод/тепло», «низ/верх», «мужское/женское» и пр. Со «светом» связывалось все доброе, красивое и радостное. «Тьма» была ис-
Социально-культурная деятельность 123
точником зла, уродливости, смерти. «День» был торжеством света и добра, «ночь» - царством гнетущего мрака. С юга в мир приходили тепло, плодородие, благоденствие, поэтому к нему питали добрые чувства. Напротив, север - был царством холода и мрака, обителью темных сил. Именно на севере, «при-край свету», где «тьма кромешная», в русской сказке находились владения Кощея. Так в сознании человека закреплялась взаимосвязанная пара противопоставлений: юг - север, правое - левое. Эти представления позже трансформировались в убеждение, что за правым плечом человека стоит добрый ангел, а за левым - злой черт. В этом кроется и суть многих примет и суеверий.
Под влиянием таких представлений слово «правый» получило значение нравственного, хорошего, справедливого. От него пошли слова «правда», «право», «правило» и другие. С понятием правды соединялось представление о душевной прямоте: «прямой человек», то есть говорящий правду, - «честный человек, идущий прямым путем». Кривда служила обозначением всякой не-правды. Это образ «кривой дороги», по которой ходит увертливый человек («согнутый», «искривленный», то есть «хитрый», «злобный»). Прототипом образа кривой дороги был извив молнии как не-прямой путь бога-громовника по небу. Древний человек связывал его с понятием хитрости, коварства, лукавства. Слово «лукавый» происходит от слова «лук» (согнутая дуга). Изначально словам «излучина», «лукоморье», «изгиб морского берега» соответствовали такие понятия, как «кривой», «кривда», «криводушный» (3, с. 56).
Пытаясь осознать мир в привычных образах, человек уподобил мир самому себе: рождение года получило аналогию с рождением человека, его формированием, жизнью и смертью. Так родилась стройная концепция временного видения мира: весна - время возрождения и обновления, лето - юности и зрелости, осень - период старения, зима -смерть и перерождение. И сегодня сознание связывает весеннее цветение с юной порой в
жизни человека, временем его физического и мировоззренческого формирования. Так ключевое значение на языке мифологических символов получили четыре празднично-временные даты: два солнцестояния (лето, зима) и два равноденствия (весна, осень). Эти праздники - Коляда, Велик-день, Купала и Таусень, имели особую «неделю» для совершения обрядовых игрищ: «Русалии», «Коляды» и пр. Осмысление мира происходило через годовой цикл обрядов и праздников, которые символизировали: круговорот жизни, круговорот природы, солнцеворот, глобальное космическое вращение. Круг наделялся магическими свойствами. Символическое вращение круга-хоровода олицетворяло движение природы в целом. Через магию круга происходило общение с миром предков. Циклическое повторение обрядов было олицетворением периодического повторения жизни, а безусловное соблюдение традиций вело к их закреплению в памяти людей, диктуя нормы поведения. Так осуществлялась связь поколений, укреплялись взаимоотношения, удовлетворялись эмоциональные и психологические потребности (3, с. 38-40).
Собственное благополучие человека и благополучие его рода всегда зависело от умения включиться в условия окружающего мира. Надежность, сила и жизнеспособность русского человека были обусловлены устойчивой связью с землей, миром природы, которые давали человеку материальную и духовную стабильность, безопасность. Польза, прочность, красота - то триединство, которым руководствовался человек в своих поступках. Природа, труд и семья были главными жизненными ценностями русского человека. Механизмом регуляции человеческих взаимоотношений были традиции. Нарушение традиций вело к утрате уважения со стороны общественного мнения, отторжению общиной, лишало человека необходимого ощущения надежности. Измена миру (обществу) -один из наиболее бесчестных поступков. Назвать кого-либо «миропродавцем» означало проявить к нему высшую степень неуважения.
124 ISSN 1997-0803 ♦ ВЕСТНИК МГУКИ ♦ 2011 ♦ 1 (39) январь-февраль
Понятия «Род», «община», «дом», «семья» становятся коренными в сознании русского человека. Следовать традициям, нормам общественной морали нужно было с детских лет. Бранные прозвища переходили от отца на детей, а от детей к внукам, закрепляя к роду пренебрежительное отношение: «Из роду в род - тот же урод», «От худого семени не жди доброго племени», «Кто от кого, тот и в того». Получалось, что честь человека зависела от репутации всего рода. «Береги честь смолоду» - гласит народная мудрость. Поведение каждого человека составляло и честь семьи, и честь всей общины. Так нравственность стала затрагивать сферу преемственности - поступать и делать так, как это делали «предки»: поступок героя песни и сказки всегда осознан. «Не такого отца сын и не такой матери дитя» (чтобы сделать худое). Преемственность - непременная составляющая традиции.
Русское крестьянство отличалось такими чертами, как трудолюбие, прямота, щедрость, хлебосольство, бережливость, сильная власть отца и высокий нравственный авторитет матери (Д.К. Зеленин, И.М. Денисова, В.А. Николаев). Отец семейства был родоначальником, главой дома, мать - хранительницей домашнего очага. В семье существовало почтительное отношение к старшим, которое порождало общее согласие и любовь. Народное мировоззрение так трактует назначение женщины и мужчины в мире: женщина пришла на землю, чтобы зачать, выносить и выкормить ребенка, мужчина - как воин и защитник своего рода (Б.А. Рыбаков, М. Семенова, В. Демин). Поэтому в период цветения и бурного роста хлебов молодежь устраивала веселые игрища с эротическим подтекстом: смех должен был вызвать и возродить жизнь, победить страх смерти. М.М. Бахтин отмечал, что смех был универсальным миросозерцательным началом, исцеляющим и возрождающим (2, с. 82). В обрядовой культуре встречается «ритуальный смех» - осмеяние божества, которое имеет логику обратности (как в ряжении). В обрядовых песенных текстах вообще много
высмеиваний, срамословия, повелительных интонаций, связанных с верой в собственное могущество человека и торжество жизни. Слово и звук - главное средство оформления двойственной коммуникации в обрядовом действе. Они устанавливают контакт с потусторонним миром. Оппозиция звук/тишина есть обрядовое осмысление противопоставления жизни-смерти: звук трактуется как признак жизни - «этого мира»; беззвучие (тишина) - как характеристика потустороннего мира, «мира мертвых». Разные формы звукового поведения - громкое пение, крик или, напротив, шепот в ритуалах связаны со стремлением максимального достижения взаимопонимания с партнером по диалогу - сверхъестественными силами, а обряд служил залогом сохранения миропорядка и средством воздействия на него (1, с. 202).
Древняя русская культура консервативна, но не отличается наблюдательной пассивностью. Напротив, человек всегда стремился заявить о себе миру, пытаясь разгадать в нем смысл и взаимозависимость явлений и вещей. Он пытался помочь природе, заявляя о себе как о хозяине (В.Я. Пропп). Замкнутость годового цикла объединяется единой мировоззренческой основой, пониманием места и назначения человека в нем. Большую роль в цикле аграрных праздников занимали брачные мотивы, эротические действа с целью спровоцировать силы земли на плодородие. Плодовитый брак человека должен был способствовать плодородию земли (М.М. Бахтин, Э. Тай-лор, Д.К. Зеленин, Б.А. Рыбаков). О единой основе аграрно-хозяйственного и семейного благополучия может свидетельствовать схожесть многих календарных и свадебных песен, а также сам свадебный обряд. В бытовой практике земледельческие и семейные интересы народа между собой неразрывно связаны. Купальские праздники завершали пору языческих свадеб.
Народные обряды охватывали практически все стороны человеческого существования от рождения до смерти и способствовали оформлению коллективных отношений, рег-
Социально-культурная деятельность 125
ламентируя жизнь человека и придавая ей национальную специфику. Они отправлялись регулярно (поминовение предков) или по случаю (строительство дома) и специфически соответствовали каждому слою древнерусского общества. Киевская Русь была государством с языческой системой верований, в котором обрядами руководило существовавшее сословие жрецов (4, с. 6). Мораль родового общества обеспечивалась требованиями общественного мнения, племенных собраний, а также деятельностью старейшин.
На пике зрелости общинно-племенных отношений возникает древнейшее законодательство. Оно опирается на этические представления родовой эпохи и знаменует начало формирования классового государства. Благодаря этому законодательству развиваются и новые государственные институты, стоящие над общиной и вне ее. Это царский двор и город как автономная территория, царское войско, отличное от народного ополчения, царские земли и царские рабы, судопроизводство, фискальная и казначейская служба. Постепенно от общины отчуждается ее священная собственность - сакральные центры как средоточие культовых действий и религиозные
Примечания
1. Байбурин, А. К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов / А.К. Байбурин. - СПб.: Наука, 1993.
2. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. - 2-е изд. - М.: Худож. лит., 1990.
3. Ржепянская, И. В. Русское народное творчество в становлении нравственной культуры Древней Руси / И.В. Ржепянская. - М.: Красанд, 2010.
4. Рыбаков, Б. А. Язычество древних славян / Б.А. Рыбаков. - М.: Наука, 1994.
5. Славянские древности: [этнолингвистический словарь] / под ред. Н.И. Толстого. - М., 1995. - Т. 1.
ценности. В это же время формируется и идеология ранней монархии: обожествление царя (идеальный царь - защитник обездоленных, справедливый правитель и судья) и соединение идеи царской власти с идеей вечности.
С развитием общества менялись способы ведения хозяйства, экономическая и социальная структуры. Это неизбежно повлекло изменение мировоззрения, поэтому изменились и функции обрядов: магическая функция все больше утрачивалась, общественная ослабевала, а на первый план выдвигалась эстетическая: обряды стали восприниматься прежде всего как игра и развлечение. Но выработанная веками аграрно-заклинательная символика и система символических обрядовых действий, включающая песни, пляски, особые ритуальные тексты, костюм и аксессуары, до сих пор прослеживается в народных сказках, былинах, хороводных играх, обрядах и обычаях (А.Н. Афанасьев, Б.А. Рыбаков, Д.К. Зеленин, А.А. Коринфский). А на древние обрядовые мифы, обогащая и конкретизируя их, наслоились разные верования, отражающие мир в двоичных системах - добра и зла, жизни и смерти.
