CC BY
111
И. К. Лапшина
ФОРМИРОВАНИЕ НОВЫХ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЦЕНТРОВ ВЛАСТИ В США И ПРОБЛЕМА РАЗДЕЛЕННОГО ПРАВЛЕНИЯ
Разделенное правление относится к числу тем, активно дискутируемых в американской политической науке1. Данная особенность отличает американский политический процесс второй половины ХХ в. При Д. Эйзенхауэре впервые в истории Соединенных Штатов на протяжении шести лет подряд одна из ведущих партий контролировала Белый дом, а другая — Капитолий. С 1970-х гг. работа трех-четырех конгрессов подряд при разделенном партийном контроле стала политической нормой. В подобных условиях протекали президентства Р. Никсона, Дж. Форда, Р. Рейгана, Дж. Буша-старшего, У. Клинтона. В условиях разделенного правления завершает свое президентство Дж. Буш-младший. Доминирующей моделью разделенного правления в США послевоенного периода стал контроль республиканской партии над исполнительной властью и демократической — над законодательной.
Среди исследователей нет единого мнения по вопросу о причинах складывания разделенного правления, составляющего отдельное направление в изучении проблемы. Известный американский исследователь Дж. Сандквист называл разделенное правление «случайным следствием избирательного процесса», позволяющего американцам «разделить» свой голос между партиями на выборах президента и конгресса2. Он подчеркивал, что раздельное (или раздвоенное) голосование присуще меньшинству электората.
Некоторые ученые, включая М. Уотенберга, связывают разделенное правление в США с упадком американских партий3. Вместе с тем, нельзя не согласиться с точкой зрения М. Фиорины о том, что «упадок партий является скорее предварительным условием, чем объяснением» разделенного правления4. Не случайно в центре дискуссии о причинах его формирования оказался вопрос о том, является ли оно проявлением структурных особенностей избирательной системы, в том числе преимуществ на выборах переизбираемых лиц, непропорционального распределения избирателей по округам в результате махинаций при их разбивке и т. д. или следствием намеренного выбора избирателей.
Сторонники последней точки зрения (Э. Лэдд, М. Фиорина, А. Алезина, Г. Розентал) полагают, что подобное поведение электората позволяет осуществлять взаимоконтроль партий, достигать «баланса» в их взаимодействии, обеспечивать «умеренный» политический курс и предотвращать чрезмерное усиление одной из ветвей власти5. Следует отметить, что данное суждение весьма сложно подтвердить эмпирически.
Г. Джекобсон, подвергнувший критике приверженцев «структурного» подхода, предложил искать ответы на вопрос о причинах возникновения разделенного правления в новых явлениях политической жизни страны, которые все больше, на его взгляд, определяли электоральный процесс в Соединенных Штатах. Он выделил возрастание значения личности кандидатов и повышение требовательности к ним со стороны избирателей. Неспособность республиканцев набрать необходимую критическую массу талантливых
© И. К. Лапшина, 2008
и привлекательных людей историография начала 1990-х годов относила к основным причинам их поражения на выборах в конгресс6.
Полагаем, что для ответа на вопрос о причинах формирования разделенного партийного контроля в США требуется учитывать не только институциональные и структурные моменты, находящиеся в центре внимания американской политической науки, но и обстоятельства долговременного социо-экономического характера. К ним относится влияние модернизационных процессов, связанных с формированием общества постиндустриального типа, на американский политический ландшафт. В статье рассматривается один из аспектов данной проблемы — географическое перераспределение центров власти в США во второй половине XX в. как фактор усиления позиций республиканской партии на президентских выборах.
Одной из примечательных черт экономического и политического развития американского общества после Второй мировой войны стал выход на первый план Запада и Юга, все более приобретавших прореспубликанскую окраску. Промышленный и демографический облик данных регионов претерпел особенно существенные изменения в результате модернизации производственной сферы США. В них сосредоточивались высокотехнологические отрасли производства, шел быстрый рост населения, расширялся контингент высокообразованного и материально благополучного избирателя. Во многом это было вызвано развертыванием научно-технической революции, ростом наукоемких отраслей индустрии, становлением новых индустриальных комплексов вокруг ведущих исследовательских центров. Наиболее активно их формирование происходило в слабо освоенных горных штатах Запада, в местах, благоприятных для испытания ракетно-космической техники (Флорида). Здесь бурно развивалась химическая промышленность, возникло множество электронных и электротехнических предприятий, тесно связанных с военной промышленностью7.
Отрасли «новой индустрии» испытывали острую нехватку высококвалифицированных специалистов, что дало толчок к миграции в западные и южные районы представителей белого среднего класса, тяготевших к республиканской партии, из продемократических старых индустриальных районов Северо-Востока и Среднего Запада8.
Показательно, что именно на Запад и Юг пришелся наиболее существенный прирост населения в послевоенный период: 136 % и 50 %, соответственно, в 1940-1969 гг.9 Перепись 1980 года показала, что население данных регионов с 1970 г. возросло еще на 21,4 % по сравнению с 2,1 % в северном и северо-центральном районах. По оценкам специалистов, на долю штатов т. н. «солнечного пояса», протянувшегося от Калифорнии до юговосточного побережья, приходилось до 90 % последующего роста народонаселения10.
Особенно высокие темпы прироста населения были характерны для Западного региона. В 1970-1980-е гг. число жителей Невады и Аризоны увеличилось на 63,5 и 53,1 % соответственно. На 41,6 % выросло население Вайоминга и более чем на 30 % — Юты, Айдахо, Колорадо11. В связи с ростом технологически продвинутых производств значительное увеличение численности населения отмечалось в штатах тихоокеанского побережья.
Основные трудовые потоки направлялись к новым промышленным центрам. На Юге наиболее значительным был прирост населения во Флориде — 43,3 % в указанный период. В исследовании Р. Эстолла отмечалось, что сюда, наряду с относительно обеспеченными и недавно вышедшими на пенсию американцами, устремлялись молодые люди, квалификация которых позволяла работать в аэрокосмической промышленности. Ощутимый прирост населения — 27,1 % — наблюдался в Техасе, ставшем, наряду с Калифорнией,
ведущим штатом страны по развитию военной промышленности. Более чем на 20 % возросло население Южной Каролины12. При этом с Юга шел отток продемократически настроенных афро-американцев и малоимущих представителей белой бедноты, «происходивших обычно из сельских районов и движимых надеждой найти работу и лучше устроиться в крупных городах Севера»13.
В начале 1980-х гг. южный и западный регионы превзошли северный и северо-центральный по численности общего населения (119 млн против 108 млн). Потери в народонаселении особенно затронули крупные города, расположенные на северо-востоке и в северо-восточном центре. Они были связаны не только с трудовой миграцией, но и процессом субурбанизации, перемещением более обеспеченных жителей в пригороды и сельскую местность.
Типичным населением растущих новых американских пригородов становились миллионы молодых семей из числа не только «белых», но и «синих» воротничков, воспринимавших консервативные ценности обеспеченного среднего класса14. Только в 1950-е гг. население пригородов выросло на 48,6 %15. За 1970-е гг. население крупных городских центров уменьшилось с 32 % до 28 %, или на 2,9 млн жителей. К концу 1970-х гг. в пригородах проживало уже 153 млн человек (72 %)16.
Таким образом, экономическая модернизация способствовала увеличению числа образованных и материально обеспеченных американцев на Западе и Юге. Опросы общественного мнения и политическая статистика подтверждают, что по мере повышения уровня доходов и образованности граждан происходит усиление их консервативных настроений, растет склонность относить себя к приверженцам республиканской партии17. Показательно, что именно эти регионы в 80-е гг. социологи относили к «типичным более консервативным частям нации»18. Это создавало условия для укрепления здесь положения республиканцев, и ранее отличавшегося особой устойчивостью в большинстве западных штатов «фермерского пояса» и горных районах19.
В результате демографических изменений с 1950 г. по 1990 г. Запад дополнительно получил 34 места в Капитолии. Представительство одной Калифорнии возросло на 22 конгрессмена. Аризона увеличила свое присутствие в палате представителей на 4 человека, Колорадо и Вашингтон — на 220. Оказав поддержку республиканской партии на девяти президентских выборах из десяти с 1952 по 1988 гг., западный регион продемонстрировал преобладание здесь республиканских симпатий21.
Обратной стороной отмеченных процессов стало ухудшение положения демократической партии на Востоке страны. В период с 1950 г. по 1990 г. восточный регион, где демократы традиционно пользовались более широкой поддержкой по сравнению с Западом и Средним Западом, лишился 30 мест в палате представителей Конгресса США. 12 из них пришлось на Нью-Йорк и 9 — на Пенсильванию. Они представляли собой типичные промышленные штаты с сильным влиянием профсоюзов, традиционных сторонников партии Ф. Д. Рузвельта22.
«Основные приобретения» Юга в 1950-1990 гг. касались Флориды (15 мест) и Техаса (8 мест). В результате происходивших перемен штаты «солнечного пояса» набирали дополнительные места в законодательном органе страны, увеличивая и число президентских выборщиков. Если в 1960 г. «снежный пояс» имел на 41 голос больше в коллегии выборщиков, то уже к 1984 г. соотношение изменилось кардинальным образом: «солнечный пояс» получил преимущество в 26 голосов23.
Южный регион уже к началу 70-х гг. ХХ в. перестал быть прежним «твердым» оплотом демократов, став «значительно более консервативным»24. Южане с высоким
социальным положением демонстрировали все большую склонность переориентироваться на республиканцев как партию, более соответствующую им по защищаемым ими социокультурным и политическим ценностям. Доля республиканцев в данной категории возросла с 6 % в 1956 г. до 18 % в 1972 г., а число демократов за этот же период уменьшилось с 81 % до 44 %25.
Неудивительно, что, начиная с выборов 1968 года, в 5 президентских кампаниях из 6 Юг отдал большинство голосов кандидатам-республиканцам. Р. Рейган в 1984 г. и Дж. Буш-старший в 1988 г. получили здесь поддержку 60 % избирателей26.
Следует отметить, что изменение политического профиля южного региона было связано и с другими обстоятельствами, прежде всего с недовольством многих южан политикой демократической партии в расовом вопросе, усилением влияния афро-американцев в аппарате демократической партии в графствах т. н. «черного пояса» глубокого Юга.
Былая партийная приверженность южан дольше сохранялась на локальном уровне, однако к 1980-м гг. она ослабла и здесь. В Капитолии их стали представлять не только демократы, но и республиканцы. Более того, появились губернаторы-республиканцы27. В середине 1980-х гг. аналитики отмечали отсутствие на Юге явно выраженного партийного предпочтения: шансы демократической и республиканской партий все более зависели от групп давления и конкретных персоналий. Впервые большинство конгрессменов, избранных в данном регионе, оказались республиканцами в результате промежуточных выборов в Капитолий 1994 года. Южане-республиканцы составили самый большой региональный блок внутри партии, объединив 33 % ее членов палаты представителей28. Трансформацию Юга из «оплота демократов» в «оплот республиканцев» приравнивают к наиболее «драматичному изменению в послевоенной американской политике»29.
Можно констатировать, что социально-экономические реалии американского социума постиндустриального типа усложняли в целом положение демократов и создавали ситуацию, более благоприятную для борьбы республиканцев за Белый дом. С 1930-х гг. демократическая партия выдвинулась на политической сцене Соединенных Штатов в качестве партии большинства, установив достаточно прочный контроль над законодательной и исполнительной (за исключением президентства Д. Эйзенхауэра) властью, органами местного управления. Демократы явно лидировали по числу граждан, идентифицировавших себя их сторонниками. К примеру, в 1990 г. таковых было 39 %. С республиканцами идентифицировали себя 25 %30.
С конца 1960-х гг. наблюдалась тенденция ослабления позиций демократической партии и усиления позиций республиканской на президентских выборах практически во всех регионах США по сравнению с периодом 1932-1964 гг. Особенно отчетливо она проявлялась на Западе и Юге. Число побед демократов в 1968-1992 гг. сократилось в восточных штатах с 62 до 42, в штатах Среднего Запада с 56 до 16, на Западе — с 65 до 16 и на Юге — с 90 до 18. В то же время число побед республиканцев возросло в три раза на Юге, в два — на Западе, почти в полтора — на Среднем Западе31.
На последних президентских выборах в США 2004 года наиболее активно республиканца Дж. Буша вновь поддержали Юг и Запад. Он одержал победу в 17 из 25 западных штатов. В 9 из них (Айдахо, Вайоминг, Индиана, Канзас, Небраска, Монтана, Северная Дакота, Южная Дакота, Юта) он набрал на 20 % голосов избирателей больше, чем кандидат от демократической партии Дж. Керри. В западном регионе Керри получил большинство голосов только в трех штатах тихоокеанского побережья (Вашингтон, Калифорния, Орегон), а также в Миннесоте, Висконсине и Иллинойсе, причем в большинстве случаев
перевес не превышал 5 %. Юг единодушно проголосовал за Дж. Буша. Более 15 % голосов ему отдали такие южные штаты, как Алабама, Миссисипи, Оклахома, Техас, Джорджия, Южная Каролина32.
Отметим, что схожие результаты были получены и в ходе предыдущей избирательной кампании 2000 года. Таким образом, Юг и Запад в начале XXI в. остаются регионами, где кандидаты на пост президента от республиканской партии сохраняют преимущество в борьбе с демократами за Белый дом.
1 См., например: Sundquist J. Needed: A Political Theory for the New Era of Coalition Government in the United States // Political Science Quarterly. 1988. Vol. 103. № 4; Jacobson G. The Electoral Origins of the Divided Government: Competition in U.S. House Elections, 1946-1988. Boulder, 1990; “Symposium: Divided Government and the Politics of Constitutional Reform” // PS: Political Science and Politics. 1991. December. Vol. XXIV. № 4. P. 634-657; MayhewD. Divided We Govern: Party Control, Lawmaking and Investigations, 1946-1990. New Haven, CT. 1991; The Politics of Divided Government / Ed. G. W. Cox, S. Kernell. Boulder; San Francisco; Oxford. 1991; Fiorina M. Divided Government. Boston, 1996; Conley R. The Presidency, Congress and Divided Government. 2002 // www.tamu.edu/upress/books/2002/conley.htm (21 мая 2005) и др. Под разделенным правлением подразумевается установление контроля разных партий над исполнительной и законодательной властью.
2 Sundquist J. Op. cit. P. 631.
3 Wattenberg M. The Decline of American Political Parties, 1952-1994. Cambridge, Mass., 1996. P. 188; Wattenberg M. The Republican Presidential Advantage in the Age of Party Disunity // The Politics of Divided Government. Boulder; San Francisco, 1991. P. 39-55; Leonard J. Divided Government and Dysfunctional Politics // PS: Political Science and Politics. 1991. December. Vol. XXIV. № 4. P. 651.
4 Fiorina M. Op. cit. P. 44-45.
5 Ibid. P. 63-65; Alesina A., Rosenthal H. Partisan Politics, Divided Government, and the Economy. London; New York, 1995. P. 2, 203, 239. См. также: Jacobson G. Explaining Divided Government: Why Can’t the Republicans Win the House? // PS: Political Science and Politics. December 1991. Vol. XXIV. № 4. Р. 105-106, 642; McKay D. Op. cit. P. 522.
6 Jacobson G. Explaining Divided Government... P. 641; McKay D. Review Article: Divided and Governed? Recent Research on Divided Government in the United States // British Journal of Political Science. 1994. Vol. 24. Pt. 4. P. 519, 520.
7 Постиндустриальное развитие капиталистических стран: географический анализ. М., 1993. С. 23-24; Экономика США. М., 1979. С. 49-56, 100. Об особенностях экономического развития США в послевоенный период см. также: Хансен Элвин Х. Послевоенная экономика США. М., 1966; Иванова З. П. Научно-техническая революция в США. М., 1971; США: проблемы внутренней политики. М., 1971. С. 26-84; Далин С. А. США: послевоенный государственномонополистический капитализм. М., 1972; Проблемы и противоречия американской экономики. М., 1978; Капитализм 80-х годов. М., 1985; Экономический цикл в США, 70-е — начало 80-х годов. М., 1985; Американский капитализм в 80-е годы. М., 1986. Разделы 3, 4; История США: В 4 т. М., 1987. Т. 4. С. 388-394; Мельников А. Н. Американцы: социальный портрет. М., 1987. С. 189-190; Волков Н. В. Структурные сдвиги в экономике США в 70-х — 80-х годах. М., 1989; Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М. 2000. С. 54-61, 66, 81-83, 95; LaddE. The American Polity: The People and Their Government. New York, 1985. P. 20-21, 41-45.
8 Phillips K. The Emerging Republican Majority. New Rochelle, 1969. P. 401, 437; Борщевская Е. Я. Электоральная стратегия республиканской партии США в 70-е — начале 80-х годов // Проблемы американистики. М., 1986. Вып. 4.
C. 65.
9 Эстолл Р. География США. М., 1977. С. 28-29.
10 America in Perspective. Boston, 1986, P. 41.
11 Ibid. P. 55.
12 Эстолл Р Указ. соч. С. 28, 32; Экономика США... С. 100-101; America in Perspective... P. 55.
13 Эстолл Р. Указ. соч. С. 40.
14 Phillips K. Op. cit. P. 184.
15 Эванс С. Рожденная для свободы. М., 1993. С. 252; Никифоров А. В. Рождение пригородной Америки: Социальные последствия и общественное восприятие процесса субурбанизации в США (конец 40-х — 50-е гг. ХХ в.). М., 2002. С. 79.
16 См. подробнее: America in Perspective... P. 41—45.
17 Stanley H, Niemi R. Vital Statistics on American Politics. Washington, D. C., 1992. P. 108, 161. (Далее — Vital Statistics on American Politics). См. также: Flanigan W., Zingale N. Political Behavior of the American Electorate. Washington,
D. C., 1994. P. 91-94, 96; Scammon R., Wattenberg B. The Real Majority. New York, 1970. P. 51.
18 Scammon R., Wattenberg B. Is it the End of an Era? // Public Opinion. 1980. October/November. Vol. 3. № 5. P. 8. См. также: Phillips K. Op. cit. P. 423-424, 437.
19 Schneider W. Democrats and Republicans, Liberals and Conservatives // Party Coalitions in the 1980-s. San Francisco, 1981. P. 202-208.
20 Рассчитано по: Vital Statistics on American Politics. P. 197-199.
21 См.: Ibid. P. 106.
22 Мэриленд приобрел 1 место. Рассчитано по: Ibid. P. 197-199.
23 Scammon R., Wattenberg B. Op. cit. P. 8.
24 См. подробнее: Nie N., Verba S., Petrocik J. R. The Changing American Voter. Cambridge, Massachusetts, 1976. P. 221, 247-253.
25 Ibid, figure 13.5. P. 222. См. также: Kleppner P. Who Voted: The Dynamics of Electoral Turnout, 1870-1980. New York, 1982. P. 114; Phillips K. Op. cit. P. 287-289; Rae N. The Democrats’ “Southern Problem” in Presidential Politics // Presidential Studies Quarterly. 1992. Winter. Vol. XXII. № 1. P. 137-138; Принципы функционирования двухпартийной системы США: история и современные тенденции: В 2 ч. М., 1989. Ч. 2. С. 125-126.
26 63 % — в 1984 г. и 60 % — в 1988 г. // Vital Statistics on American Politics. P. 106.
27 См.: America in Perspective. P. 137-139; Phillips K. Op. cit. P. 27-31.
28 В 1952 г. число республиканцев-южан внутри партийного блока составляло 8 %, в 1968 г. — 19 %. — Ladd E. The 1994 Congressional Elections: The Postindustrial Realignment Continues // Political Science Quarterly. 1995. Vol. 110. № 1. P. 20.
29 Abramson P., Aldrich J., Rohde D. The 2004 Presidential Election: The Emergence of a Permanent Majority? // Political Science Quarterly. Spring 2005, Vol. 120. № 1. P. 37.
30 См.: Vital Statistics on American Politics. P. 158.
31 Просчитано по: Presidential Elections (1789-1992). Washington, D. C. 1995. P. 78.
32 Abramson P., Aldrich J., Rohde D. Op. cit. P. 36-37. Принадлежность штатов к регионам дается по: Vital Statistics on American Politics. P. 434.
