CC BY
91
Л. Г. ТИТАРЕНКО,
доктор социологических наук, профессор,
Белорусский государственный университет, г. Минск
ФОРМИРОВАНИЕ НОВОЙ МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ БЕЛОРУССКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В УСЛОВИЯХ МНОГОВЕКТОРНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ ГЛОБАЛЬНЫХ И НАЦИОНАЛЬНЫХ ФАКТОРОВ
В статье рассмотрены тенденции процесса формирования идентичности в современной Беларуси. На основе эмпирических данных приводится интерпретация разных типов идентичности, которые имеют практическую или символическую значимость для отдельных групп населения.
Актуальность исследования современных путей и моделей развития национальной идентичности в Республике Беларусь связана с необходимостью укрепления белорусской государственности. Последнее предполагает выявление, учет и целенаправленное воздействие на многообразные внутренние и внешние факторы, влияющие на формирование национального сознания и самосознания населения. Динамичные изменения в развитии идентичности граждан нашего государства связаны не только с продолжающейся трансформацией белорусского общества и базовых ценностей населения, но и с постепенным «включением» этого общества в глобальную систему связей. В свою очередь это свидетельствует о неизбежном влиянии на белорусов мировых кризисных процессов, глобальных СМИ, проникновении чуждых нашему обществу ценностей с последующей их адаптацией либо отторжением, конструированием новых «культурных маркеров» идентичности [1, с. 4] и т. д. Эмпирические исследования развития белорусской идентичности зафиксировали и некоторые непредвиденные результаты достаточно длительной политической изоляции Беларуси: среди населения существенно упала европейская самоидентификация, снизился интерес к либеральным ценностям (данный результат подтверждает валидность мертоновского анализа явных и латентных функций социальных феноменов) [2, с. 158].
В области прогнозирования моделей развития национальной идентичности населения Беларуси степень неопределенности возрастает не только по причине внутренних тенденций белорусского общества (естественная смена поколений и этнического состава, рост уровня образованности населения), но и в связи с изменчивостью глобальных трендов, геополитической ситуации в мире, степени выраженности публичного интереса к проблемам идентичности
и точности замеров самоидентификации населения посредством социологических опросов. Современная эпоха отбросила многие прежние прогнозы, предвещавшие гибель национальных государств и наций как субъектов социального действия на мировой арене. В условиях глобализации и интеграции мирового сообщества в социальных науках возрождается интерес к национальному государству как субъекту социального развития и национальной идентичности как предмету научного исследования. Национальное государство не исчерпало своего потенциала: так, на постсоветском пространстве везде отмечается рост интереса к национальным проблемам.
Укажем основные внешние факторы, которые воздействуют (причем неоднозначно) на функционирование и изменение белорусской идентичности. Прежде всего это глобальные СМИ и Интернет. Хотя число белорусских пользователей Интернета уступает западноевропейским странам, в глобальную паутину подключены более половины представителей городской молодежи, интересы и запросы которой, удовлетворяемые Интернетом, в принципе невозможно поставить под контроль. Электронные медиа делают государственные границы проницаемыми повсюду в мире.
Влияние Интернета на идентичность опосредовано изменением в базовых ценностях и ориентациях молодежи: за постсоветский период значительно возросла ценность досуга, мотивация на высокий заработок и снизились ориентации на содержание труда, коллектив, политическую активность [3, с. 106]. Среднее и старшее поколения находятся под меньшим воздействием данного фактора: для этих групп более значимую роль играют СМИ: телевидение, газеты, из которых черпается основная информация о политических и социальноэкономических процессах, идущих на пространстве СНГ и Евросоюза. Если фактор миграции не столь существенен для Беларуси по сравнению с Украиной или Молдовой, то международный туризм стал типичной формой проведения отпуска для значительной части белорусов: ежегодно из страны выезжает намного больше людей, чем въезжает с теми же целями. Вместе с сувенирами белорусы привозят новые впечатления, информацию о зарубежье, что так или иначе отражается на их самоощущении, мироориентации. Комплексное воздействие внешних факторов можно анализировать не по отдельности, а лишь по общим результатам - динамике базовых социокультурных ценностей, а через них - и динамике основных типов идентичности населения.
Среди внутренних факторов в условиях Беларуси ведущую роль играют не те, которые фигурируют в классических теориях формирования национальной идентичности: этнос, национальность, язык титульной нации. В силу известных условий исторического развития Беларуси эти факторы не только не доминируют, но практически вообще мало влияют на современные идентификационные процессы, что вызывает много споров и недоумения у зарубежных исследователей, пытающихся приложить к Беларуси те же модели идентичности, которые «работают» в России или Украине [4]. Русский язык остается самым используемым языком повседневного общения среди граждан
Беларуси [5]. Поскольку Республика Беларусь выстраивает свою политику гражданства не на основе «крови», а по критерию проживания на ее территории, постольку все население - граждане независимо от этнического происхождения или владения языком титульной нации. Данный территориальный принцип, лежащий в основе политики гражданства и ряда западных стран (например, Франции), позволяет всем жителям Беларуси пользоваться равными правами и идентифицировать себя белорусами не по крови и языку, а по принадлежности к белорусскому государству. Признание равными двух государственных языков «размывает» примордиальные критерии современной национальной идентичности и одновременно лишает оснований для раскола белорусского общества по принципу выделения титульной нации и меньшинств - одного из четырех базисных принципов идентификации, выделяемых в США [6].
Религиозный критерий национальной идентичности также не «работает» в современной Беларуси, несмотря на его существенную значимость в прошлом, когда (например, в XIX в.) этничность населения определялась его религиозной принадлежностью: православный - белорус, католик - поляк. Во-первых, лишь около половины населения определяется сегодня в связи с религиозными конфессиями. Во-вторых, для большинства тех, кто считает себя православными (а таких около 80%), это, скорее, социокультурная, а не религиозная идентичность: белорусское население (как, впрочем, и российское, и украинское) в массе не знает религиозных догматов, не посещает церковь регулярно, не отправляет обрядов [7, с. 241-258]. Представители других конфессий несколько больше втянуты в формальную религиозную жизнь, но их меньшинство, поэтому на уровне национальной идентичности эти группы мало заметны. Поэтому для современных белорусов национальная идентичность есть прежде всего их социокультурное «мы» - группа (несколько таких групп) вне религиозных и этнических различений (хотя последние и не отменяются).
Большую роль в современной множественной идентичности населения играют такие социокультурные критерии, как образование, принадлежность к профессиональной группе, следование определенному образу жизни, нравственным принципам. Эти критерии связаны с социальным положением людей, доходом: для поддержания того или иного образа жизни, получения образования нужны средства. Поэтому социально-классовое разделение общества (кстати, тоже выделяемое в книге Липсета и Роккана в числе основ идентификации населения современного общества) остается актуальным. Сегодня среди социальных вариаций самоидентификации, по данным мониторингов Института социологии НАН Беларуси, 20-25% населения «часто» выбирают свою «мы» - группу по достатку, статусу, т. е. по критериям социальной дифференциации. Эти эмпирические данные свидетельствуют о более высоком расслоении белорусского постсоветского общества (и социального неравенства в нем), чем при советской власти. Вряд ли можно считать этот
рост результатом глобальных влияний на Беларусь. Скорее, это результат продолжающихся рыночных реформ в белорусском обществе. Данный тренд показывает, что главная социальная ценность, выбираемая как важная большим числом постсоветских граждан - социальное равенство, - становится скорее абстрактным принципом, чем воплощенной реальностью.
Среди других ценностей, разделяемых абсолютным большинством, выделяются семья и друзья, т. е. малые группы: они на порядок опережают ценности, разделяемые на уровне больших социальных групп. Единственным исключением является возрастной критерий: с людьми одинакового возраста (поколения) идентифицируют себя две трети респондентов («часто» - более трети), однако данная группа является социально-возрастной и поэтому не может сравниваться с такими группами, как нация, класс или территориальная общность. Превалирование в самоидентификации малых групп над большими социальными группами свидетельствует о незавершенности трансформационных процессов на всем постсоветском пространстве - население до конца не определилось в новых социально-политических и экономических условиях: кто же мы? Каковы наши «мы» - группы? Сходные с белорусскими результаты были получены в России и Украине [8; 9].
Исходя из этой незавершенности процесса идентификации, могут быть созданы разные модели развития национальной идентичности на постсоветском пространстве, реализация которых (моделей) в конкретной стране будет зависеть от указанных выше внешних и внутренних факторов. На основе данных республиканского мониторинга (2008 г.) можно говорить о том, что белорусская идентичность является многосторонней, где ни одна большая идентификационная группа не доминирует. В рамках этой модели сосуществуют разные идентичности, которые имеют практическую или символическую значимость для разных сегментов белорусского населения.
Можно говорить о наличии таких типов национальной идентичности белорусского населения, как собственно гражданский (выбирают часто - 30%, всего - 54%), территориальный (26 и 53% соответственно), локально-«тутэй-шый» (25 и 57%), советский (17 и 35%) и собственно этнонациональный (30 и 54%).
Представление о приоритетных типах идентичности дают данные таблицы, в которой представлены ответы белорусских респондентов на вопрос, с кем они себя отождествляют и как часто.
Основные типы идентичности и интенсивность их выбора, %
Идентификационная группа Часто Редко Никогда
Со всеми гражданами Беларуси 30 24 14
С людьми Вашей национальности 30 24 15
С жителями Вашего села, города 25 32 20
С жителями Беларуси 26 27 17
С советским народом 17 18 26
Данные таблицы, а также данные других национальных опросов за последние годы показывают, что наряду с гражданским и территориальным типами идентичности можно особо говорить о теоретической значимости типа этнонациональной идентификации. Однако для белорусского народа в повседневной практике она несущественна (т. е. не является практическим критерием выбора), ибо более четырех пятых всего населения - этнические белорусы. Поэтому отношения между людьми обычно определяются не этничностью, а социокультурными различиями, базовыми ценностями. Критерий же этнич-ности (национальности), судя по приведенным данным последнего национального мониторинга, «часто» выбирают менее трети белорусов, тогда как остальные выбирают его «редко» или «никогда», или затрудняются в оценке его значимости.
Поскольку в течение ряда последних лет ни один из типов не доминировал, вряд ли можно ожидать, что ситуация быстро изменится в ближайшем будущем. Скорее всего, все указанные типы сохранятся. Если представить указанные типы идентичности как эмпирические модели развития идентичности на ближайшее будущее, можно с высокой долей вероятности определить их перспективы. Очевидно, советская модель идентичности будет исчезать по мере естественного убывания доли населения, социализированной в прежнюю эпоху. Идентификацию с советским народом сохраняют сегодня только люди от 50 лет и старше.
Данный тип идентичности постоянно теряет своих приверженцев, и не только в Беларуси. По данным 2007 г., и в России такой тип идентичности разделяют менее одной пятой населения, что подтверждает ее уходящий характер, несмотря на сохраняющуюся у части населения тоску по советским временам. Россия, как и Беларусь, пока еще «находится на промежуточной стадии -между распадающейся идентичностью советской и пока до конца не состоявшейся российской национально-государственной идентичностью» [10, с. 12]. Вместе с тем по сравнению с данными мониторинга за последние два года отмечен рост гражданской идентичности населения при сохранении неизменного уровня распространения этнонациональной идентичности. Эта тенденция может развиваться и в будущем, что соответствует тенденциям развития и в других странах мира, которые считаются наиболее развитыми (в отличие от ряда стран Африки и Азии, где сильны этнонациональные типы идентичности). Данный фактор будет оказывать позитивное влияние на политическую ситуацию в Беларуси: тормозить любые возможные конфликты на этнонациональ-ной почве, смягчать возможные миграционные напряжения.
Указанные типы идентичности соответствуют эмпирически выявленным доминирующим социокультурным ценностям белорусов на современном этапе: социальный порядок, свобода, благополучие. В то же время они не связаны прямо с ценностями семьи, детей, здоровья. Достаточную устойчивость проявляют типы территориальной и локальной идентичности, т. е. отождествление себя соответственно либо с жителями страны, либо с жителями своего города,
деревни. Эти типы идентичности ассоциируются с историческим наследием прежней многокультурности населения времен Великого княжества Литовского и царизма, когда Северо-Западный край России был не только периферией Российской империи, но и чертой еврейской оседлости, поэтому здесь жили люди самых разных национальностей и толерантность и в городе, и в селе была высокой.
Можно выделить ряд закономерностей развития национальной белорусской идентичности, которые имеют эвристический потенциал и помогают сконструировать возможные изменения в соотношении тех или иных типов идентичности. Прежде всего нами была выявлена следующая закономерность: диалектическая взаимосвязь и взаимовлияние внешних и внутренних факторов, которые имеют место в процессе формирования и поддержания на соответствующем уровне развития национальной идентичности. Так, при усилении воздействия глобальных тенденций снижается влияние внутренних факторов и общее направление развития национальной идентичности приобретает больше универсализма, нежели сохраняет специфики. В обратном случае, когда на первый план выходят внутренние факторы (внутренняя мобилизация населения, сильная национальная идеология либо политическая изоляция страны), националистические элементы могут приобретать большее развитие в рамках тех или иных форм и типов национальной идентичности. Хотя эта закономерность выявлена на данных Беларуси, она имеет общенаучное значение. Например, она прослеживается на изменениях польской идентичности: после вступления страны в Евросоюз и культивирования общеевропейских ценностей там имеет место рост европейской идентичности [11].
Вторая новая закономерность развития белорусской идентичности - рост гражданской идентичности как приоритетного (но не единственного!) паттерна, на который в последующем могут ориентироваться другие постсоветские страны. На сегодня гражданскую идентичность как важную выбирает часто только одна треть. Однако этот процент из года в год растет. Важнейшей предпосылкой, обусловившей проявление данной закономерности, выступает устойчивость социально-экономического развития Республики Беларусь на современном этапе, которую можно рассматривать как притягательную модель для других постсоветских стран. В наше время гражданская идентичность не более распространена среди населения, чем, скажем, территориальная, локальная, этнонациональная, несколько уступая символической религиозной идентичности. Поскольку эти «выборы» устойчивы, можно предположить, что тип этнонациональной идентичности может еще долго сохранять свои позиции в Беларуси, но в то же время он будет не более существенным для самоопределения населения, чем религиозные различия или славянская самоидентификация: оставаясь реально признаваемыми, эти различия имеют больше символический смысл, чем политический или прагматический. Жители нашей страны вступают в коммуникацию, не задумываясь о религиозной принадлежности друг друга и не уточняя этническую принадлежность. Вряд ли
можно ожидать нового витка «этнонациональной мобилизации» жителей Беларуси в будущем, если таковая не имела места даже в эпоху распада СССР. Это не означает, что люди потеряют свою национальную принадлежность: сохраняя ее, они, вероятно, не станут ее рассматривать как один из наиболее важных показателей и критериев сплоченности или разъединенности, включения или исключения из «мы» - группы, т. е. групповой идентичности. Однако подчеркнем, что среди всех современных типов национальной идентичности и моделей ее будущего развития только модель гражданской идентичности не имеет ограничений. Поэтому вполне естественно ожидать ее дальнейшего развития. Конечно, наивным было бы ожидать, что развивающаяся гражданская идентичность среди белорусского населения решит все проблемы интеграции общества. Количественные методы не позволяют выявить, какой смысл вкладывают респонденты в это понятие, насколько глубоко осознают, что означает «быть гражданином Беларуси». Скорее всего, рост гражданской идентичности как типа национальной белорусской идентичности пока просто отражает адаптацию населения к существованию нового государства - Республики Беларусь. Пока само государство не займет вполне конкретное место в современной мир-системе, не станет достаточно сильным, трудно ожидать, что его граждане смогут четко определить и свою гражданскую идентичность как доминирующую. Мы полагаем, что по мере укрепления белорусского государства и развития гражданского общества будет укрепляться и гражданское сознание белорусов и их национально-гражданская идентичность.
Третья закономерность развития национальной белорусской идентичности состоит в замедлении (вплоть до резкого снижения) уровня самоопределения населения по европейскому критерию. Так, в ходе национального опроса белорусского населения в марте 2009 г. на вопрос: «Ощущаете ли вы себя европейцем, чувствуете ли свою принадлежность к культуре и истории европейского общества?» положительно ответили лишь 37% респондентов, отрицательно - почти 68% [12]. В проведенном годом раньше опросе студентов Минска лишь 13% сказали, что в полной мере чувствуют себя европейцами. Можно предположить, что эти показатели в значительной мере стали результатом более чем десятилетней политической изоляции республики: в эти годы реальная жизнь и политическая пропаганда способствовали тому, что население, включая молодежь, чувствовало себя выброшенным из европейского пространства. Вполне вероятно, что программа Восточного партнерства, участницей которой в 2009 г. стала Беларусь, приведет к снижению уровня негативной европейской самоидентификации белорусов и через несколько лет данный тип станет в один ряд с упомянутыми выше гражданским, этнонациональ-ным, локальным типами идентичности. Однако на сегодняшний день данная закономерность четко зафиксирована на всем постсоветском пространстве: так, в Украине, по данным мониторингов, европейская идентичность снизилась с 1992 по 2008 г. в 8 раз [9, с. 35]. Сходная ситуация зафиксирована в Рос-
сии на молодежной выборке [13]. Видимо, укрепление Евросоюза и конструирование новых барьеров (как символических, так и политических, экономических, военных) между ЕС и постсоветскими странами, не вошедшими в это объединение, привело к снижению взаимного интереса двух субнациональ-ных общностей, что и выразилось в резком падении европейской идентичности, в то время как славянская идентичность у населения постсоветских стран имеет тенденцию к росту.
На основании эмпирических данных постсоветских стран можно говорить еще об одной закономерности развития национальной идентичности - относительно медленном темпе изменения типов идентичности населения. Эта закономерность проявляется в сохранении территориального и локального типов наравне с этнонациональным, что связано с устойчивыми стереотипами сознания. Вместе с тем в тех регионах, где население является национально неоднородным (как в России, особенно в отдельных ее регионах), наблюдается совсем иная ситуация. Как отмечает Л. Дробижева, в Москве и Санкт-Петербурге, где имеется большой приток иммигрантов и социальная дифференциация более наглядна, а недовольство ею переносится на этническую почву, этническая идентичность столь же значима, как и гражданская. В других российских регионах, где доминирует русское население, этническая идентичность менее масштабна [14, с. 102]. Таким образом, данный тип идентичности в современном обществе уже нельзя рассматривать как примордиальный: она в значительной мере может конструироваться. Выявленные закономерности развития белорусской идентичности позволяют создать научный фундамент для концептуализации путей укрепления и сохранения национальной идентично -сти населения Беларуси как национально-гражданской идентичности.
Литература
1. Rebounding Identities: The Politics of Identity in Russia and Ukraine. - Washington: W. W. Center, 2006. - Р. 4.
2. Мертон, Р. Социальная теория и социальная структура / Р. Мертон. - М.: Хранитель, 2006. - С.158.
3. Данилова, Е. А. Социодинамика ценностей молодежи Республики Беларусь / Е. А. Данилова // Социология. - 2008. - № 4. - С. 106.
4. Stepanenko, V. Social Construction of Identity and School Policy in Ukraine / V. Stepanenko. -New York, 1999.
5. Гапова, Е. О политической экономии «национального языка» в Беларуси / Е. Гапова // Ab Imperio. - 2005. - № 3.
6. Lipset, S. Paty Systems and Voter Alignments: Cross-National Perspectives / S. Lipset, S. Rokkan. - New York: Free Press, 1967.
7. Titarenko, L. G. On the Shifting Nature of Religion during the on-Going Post-Communist Transformation in Russia, Belarus and Ukraine / L. G. Titarenko // Social Compass. - 2008. - № 55 (2). - Р. 241-258.
8. Российская идентичность в социологическом измерении // Полис. - 2008. - № 3. -С. 9-28.
9. Головаха, Е. Украинское общество: социологический мониторинг 1992-2008 / Е. Голо-ваха, Н. Панина. - Киев, 2008. - С. 35 (на укр. яз.).
10. Российская идентичность в социологическом измерении // Полис. - 2008. - № 3. - С. 12.
11. Poles among Europeans. - Warszawa: Scholar, 2004.
12. National surveys, 2008: in http:// www. iiseps. org; Last access: 28.04.2009.
13. Молодежь новой России: образ жизни и ценностные приоритеты. - М.: Ин-т социологии, 2007.
14. Дробижева, Л. М. Гражданская идентичность в Москве и регионах / Л. М. Дробижева // Вестн. РУДН. Сер. Социология. - 2008. - № 3. - С. 102.
L. G. TITARENKO
FORMING OF A NEW MODEL OF DEVELOPMENT OF THE BELARUS IDENTITY UNDER MULTIVECTOR EFFECT OF GLOBAL AND NATIONAL FACTORS
Summary
The article describes the current trends in the process of identity formation in contemporary Belarus. On the basis of empirical data the author interprets different types of identity that make practical or symbolic significance for particular groups of the population.
