CC BY
29
I АЁВ1УЁММЁхАЙЁЁА Ё ЙОАОЁЙОЁхАЙЁЁА ЁЙЙЁААТААГЁВ
01В! ЁВ1 ААГЁА Г I А1 Ё Ё I ГОАТОЁЁ вАдАЁОЁВ ГАОЁ I ГАЁи Г I Ё УЁ М I! ЁЁЁ
ЁАЁ I N ГТ АА1 ААЙТАхА Г ЁВ
АА ! АЁВ I УЁ I Г I ! ЁхАЙЁ I Ё ЙОААЁЁи Г I ЙОЁ* Ё. А. ЁТ91ё0ёеГа, А. А. ЁТ9!ё0ёёГ
А поаоиа ЭаппТаоЭеаааопу аёёуТёа уёТТТ!ёёТ-'Тёёоё+апёёо адаё!Тааёпоаёё Та 1аё-ЭТуёТТТ! ё+апёо^ поааёёиТТпои а ВтпёёпёТё ОаааЭаоёё. ТУЭаааёу^опу ТпТТаТйа 'Эё+ёТй 1аёЭТуёТТТ1 ё+апёТаТ ТаЭааТТаапёу. ТаТпТТайаааопу ТаТаоТаё!Тпои УаЭа-оТаа ё ТТаТё ёТТоаУоёё уёТтё+апёТаТ Эадаёоёу поЭаТй Та ТпТТаа адаёТтаудё ёЭёоаЭёаа уббаёоёаТШё ё пТоёаёиТТё т'ЭааааёёаШё.
С позиции современной экономической теории не требует доказательства тот факт, что макроэкономическое равновесие выступает центральной проблемой общественного воспроизводства. В идеальной и общей форме оно характеризует сбалансированность и пропорциональность социально-экономических процессов, производства и потребления, материально-вещественных и денежных потоков, спроса и предложения и т. д. В силу действия многих причин ни одна хозяйственная система не способна обеспечить общего (полного) равновесия, по меньшей мере в длительной перспективе, и проявляет себя в реальной экономике в виде тенденции к достижению структурного оптимума. Если его удается каким-то образом поддерживать, то оправданно говорить об относительном макроэкономическом равновесии национальной экономики. О реальном равновесии, как правило, судят по соответствующим параметрам социально-экономического развития: характер экономической динамики, структура национального хозяйства, используемые факторы экономического роста, уровень жизни и его дифференциация, степень равновесия на потребительском рынке и на рынке труда и т. д.
Учитывая сказанное выше, приходится с сожалением констатировать, что нарушение макроэкономического равновесия и вслед-
ствие этого затяжное состояние нестабильности — наиболее яркие символы российского общественного хозяйства последних десятилетий, что свидетельствует о его попадании в кризисную фазу развития. Немаловажную роль при этом сыграла проводимая государством экономическая политика (экономикополитические взаимодействия).
Так, в середине 1980-х гг. советским руководством была предложена концепция ускорения социально-экономического развития, выработанная на XXVII съезде КПСС и последующих пленумах ЦК. В качестве ее основных задач указывались следующие. Во-первых, проведение структурной перестройки экономики, прежде всего за счет развития машиностроения и других отраслей, производящих средства производства. Это должно было сопровождаться повышением качества выпускаемой продукции. Во-вторых, быстрый и осязаемый рост жизненного уровня населения. Для достижения поставленных задач требовались значительные капитальные вложения, в стране же фактически отсутствовали достаточные для этого ресурсы (как внутренние, так и внешние).
Следует отметить, что целеполагание концепции ускорения во многом соответствовало той экономической программе, которая была предложена в США командой Р. Рейгана, с той лишь разницей, что амери-
© Ё. А. ЁТЭ1ё0ёёГа, А. А. ЁТЭТёиёёГ, 2009
* Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект 08-02-00106а. Йабёу «УёТ м! ёч-йпёёй Гаоёё»
канский президент обещал не допустить снижения жизненного уровня и сократить инфляцию с 10 до 3 % в год. Советское руководство фактически провозгласило более амбициозные планы, не имея для этого достаточных источников финансирования. Концепция ускорения стала давать сбои уже через год-полтора после ее провозглашения. Об этом академик Л. И. Абалкин открыто заявил на XIX партийной конференции [1, с. 15]. Но экономика, будучи достаточно инерционной системой, уже набрала ход, и было трудно предпринять что-либо реальное для преодоления негативного развития ситуации. Началась реализация ряда дорогостоящих инвестиционных проектов, которые не могли дать сиюминутную отдачу, но требовали дополнительного финансирования. Оно осуществлялось за счет возрастания бюджетного дефицита и разрегулирования финансовой сферы. Следует напомнить и о чернобыльской аварии, которая пришлась фактически на начало
реализации концепции и потребовала огромных средств, что не могло быть предусмотрено бюджетом.
Денежная заработная плата устремилась вверх. Ее уже нельзя было удержать, так как повышение жизненного уровня было «стержнем» концепции ускорения. В сознании советских людей эти понятия были практически тождественны, что отрицательно отразилось на рынке труда и на рынках товаров и денег. Экономика была отброшена еще дальше от положения макроэкономического равновесия, но при этом оказалась еще и разрегулированной.
Ниже мы попытаемся графически представить процессы, протекавшие в советской экономике. Это следует сделать в целях оценки не только концепции ускорения социально-экономического развития, но и той альтернативы, которая, по нашему мнению, была реальна в середине 1980-х гг. (рис. 1, 2).
ВёпоТ іе 1. АёёуТёа ё і ТоаУоёё бпё і За Тёу Та 1 аёЗ і уё м і1 ё^апё і а мёТжаТёа ПТааопёТё уёТТыёёё (1985—1991 аа.)
Прежде всего сделаем необходимые пояснения к графикам. Они связывают воедино все стороны функционирования макроэкономической системы. Квадрант I при помощи кривых К* и LM** иллюстрирует положение на рынках товаров и денег в координатах нормы процента и объема произведенного ВНП. Квадрант II отражает ситуацию во внешнеэкономической сфере, устанавливая функциональную связь между дефицитом платежного баланса (в СКВ) и рыночным (неофициальным) курсом рубля в условиях его неконвертируемости. Проведенный нами анализ строился на подходе к экономической системе как закрытой***. Квадрант III иллю-
стрирует положение на рынке труда в координатах заработной платы и занятости. Квадрант IV отражает связь между производством ВНП и количеством занятых в народном хозяйстве. Это производственная функция в самой простой ее интерпретации.
Остановимся более подробно на анализе каждого из четырех квадрантов графика (см. рис. 1).
Квадрант I. Точка А — это фактическое положение ВНП в 1985 г. Данное состояние неравновесно. Оно характеризуется избыточным спросом на рынке товаров и избыточным предложением на рынке денег. Реальный размер ВНП в 1985 г. меньше равновесного
* Кривая В — это место расположения точек, представляющих такую комбинацию нормы процента и фактического размера национального дохода, при которой рынок товаров находится в равновесии.
** Кривая LM — это место расположения точек, представляющих такие сочетания нормы процента и фактического национального дохода, при которых денежный рынок находится в равновесии.
*** СССР так фактически и не стал членом ни одной серьезной международной экономической организации уровня Международного валютного фонда, Международного банка реконструкции и развития. Единственной международной организацией, куда СССР успел вступить в 1991 г., стал Европейский банк реконструкции и развития.
для того же года (точка В). Изменение макроэкономической ситуации на рынке товаров и денег в 1985—1991 гг. шло в направлении перемещения вправо как кривой 1Д так и кривой LM. Это отражает увеличение избыточного спроса на товары и услуги (резкий рост превышения совокупных и денежных доходов над совокупными денежными расходами) и избыточного предложения денег (рост денежной массы — М0, М1, М2 превышает рост ВНП в текущих ценах). Равновесным положением ВНП при таком перемещении кривых Ю и LM можно считать точку С, лежащую правее точки В. В условиях абсолютного падения ВНП в 1991 г. по сравнению с 1985 г. разрыв между потенциальным и реальным ВНП значительно увеличился (показано стрелкой). Точка В — гипотетическое положение ВНП в 1991 г., которое было бы возможно в случае уменьшения занятости в народном хозяйстве. При этом произошло бы перемещение кривой, отражающей производственную функцию (квадрант IV), вправо (от точки Н в точку I).
Заметим, что для простоты анализа мы фиксируем величину нормы (ставки) процента. Для экономики советского типа это может быть признано оправданным, поскольку указанный важнейший макроэкономический инструмент реальной роли в народном хозяйстве СССР практически не играл, оставаясь условной величиной. Такое положение закреплялось и отсутствием в советской экономической системе Центрального банка (или ФРС) по образцу западных рыночных инструментов. В СССР Госбанк был исключительно правительственным учреждением, а Министерство финансов просто изымало, порой безвозмездно, его средства для покрытия растущего дефицита государственного бюджета.
Квадрант II. В результате роста размеров дефицита платежного баланса СССР в СКВ и ухудшения других параметров внеэкономической сферы кривая, связывающая дефицит платежного баланса и рыночный курс рубля (курс «черного рынка»), переместилась влево, отражая ослабление рубля, падение его курса (по отношению, например, к доллару). В середине 1980-х гг. курс рубля к доллару был приблизительно равен 4 : 1, а в начале 1992 г. он составил величину, превышающую 100 : 1
(поднявшись в феврале до уровня примерно 85 : 1).
Квадрант III. Здесь отражено изменение в области избыточной (чрезмерной) занятости. Уровень Е — равновесное положение заработной платы, соответствующее фактическому объему ВНП и фактической занятости в 1985 г. В этом случае имеется избыточная занятость, но при этом отсутствует так называемая трудовая рента, т. е. практически не заработанная заработная плата. Такое положение возможно только при условии более низкой, чем в 1985 г., денежной заработной платы. Уровень ¥ отражает фактический размер заработной платы указанного года при фактическом объеме ВНП и фактической же занятости. Здесь существует уже не только избыточная занятость, но и так называемая трудовая рента, которая в свою очередь оказывает влияние на рынок товаров, создавая советский феномен отложенного (неотоваренного) спроса.
Уровень О — это реальный размер заработной платы в 1991 г., в целом росшей быстрее ВНП в текущих ценах. Следует отметить, что реальная занятость в 1991 г. была практически равна занятости в 1985 г. Для простоты анализа мы пренебрегли незначительным ее изменением за указанный период (менее 0,1 %). Названные обстоятельства привели к росту избыточной занятости и трудовой ренты (показаны стрелками), что позволяет говорить о преобладании негативных тенденций на рынке труда в рассматриваемый период.
Квадрант IV. Производственная функция в 1985 г. отражает реальный уровень производительности труда, который был ниже потенциального для того года. Стрелка указывает на абсолютное снижение данного показателя. Через точку Н проходит кривая производственной функции, отражающая реальный размер ВНП для 1991 г., а точка I находится на кривой производственной функции, соответствующей потенциальному размеру ВНП в 1991 г. при некотором снижении занятости в народном хозяйстве (гипотетический вариант).
Возможное изменение макроэкономической ситуации в случае реализации альтернативы концепции ускорения показано на рис. 2. Мы видим, что в квадранте I при фиксированном положении кривых К—LM* со-
* Это наше допущение, отражающее ситуацию, когда государство не снижает государственные расходы и не изменяет размер избыточной денежной массы, хотя понятно, что в случае точной оценки макроэкономической ситуации в 1985 г. правительство могло реализовать ряд мер по перемещению кривых К и LM влево. Среди них уменьшение чрезмерных военных расходов, объемов незавершенного строительства, импорта «престижных» промышленных товаров широкого спроса, снижение затрат на финансирование убыточных предприятий и др.
кращается разрыв между потенциальным и реальным ВНП. В квадранте II кривая, связывающая дефицит платежного баланса и рыночный курс рубля, сдвинулась вправо. В квадранте III показано сокращение избыточной занятости вследствие предпринятых мер. Этот результат был достигнут при той же фактической занятости и при относительно невысоких темпах роста заработной платы. На графике она растет медленнее ВНП, что соответствует нормализации экономической ситуации, так как доказано, что результаты хозяйственной деятельности должны несколько опережать в росте затраты ресурсов и труда*. Указанные изменения благоприятно сказываются и на поведении кривой производственной функции в квадранте IV. При росте производительности труда она в конечном счете переместилась бы вправо. К сожалению, приходится констатировать, что реальностью стал не этот, а иной, отраженный на рис. 1, сценарий развития, что наряду с прочим вполне можно рассматривать в качестве причины макроэкономической нестабильности российской экономики. Здесь, на наш взгляд, уместно заметить, что еще в середине 1920-х гг. выдающийся советский ученый Е. Е. Слуцкий открыл закономерность, в соответствии с которой сложение случайных причин «шоков» может привести к циклическим колебаниям [19, с. 134].
Если в начале 1990-х гг. ключевая роль в нарушении макроэкономического равновесия и сохранении состояния нестабильности российского воспроизводства справедливо отводилась тотальной либерализации и внезапному падению платежной дисциплины, то начиная с 1994 г. они обусловлены в определяющей мере ограниченностью эффективного спроса (прежде всего капитальных вложений и личного потребления) вследствие проводимой политики денежных властей. На нехватку эффективного спроса в качестве главной проблемы российского воспроизводства указывают известные российские ученые-экономисты, в частности Д. С. Львов, С. М. Меньшиков, С. П. Аукуционек, В. Г. Попов, В. К. Сенчагов [3; 6; 8—11; 14; 18]. Примечательно, что такая ситуация в российском общественном воспроизводстве сохранялась даже на фоне экономического роста в 2000-е гг., обусловленного в значительной степени многократной девальвацией рубля и ростом цен на нефть, и, естественно, не может усугубиться в ходе нынешнего финансово-экономического кризиса. Такой вывод подтверждается проведенным анализом основных макроэкономических индикаторов развития российской экономики (табл. 1) на основе использования модели С. М. Меньшикова (РММ), разработанной им специально для российского воспроизводства [12].
Оааёёоа 1
АёТаТёёа ТпТТаТиб ёТы'ТТаТоТа ааёТаТаТ аТбоЭаТ ТааТ УЭТабёо да 2000—2007 аа. (а оаёбйёб оаТаб), % ё ёоТао [17, п. 165—167]
0 1ёадайаёи 1995 2000 2001 2002 2004 2005 2006 2007
Тэтёдааааггоё ДАТ (аТбТай) 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
А ом -ёпёа оЭоаТаОа аТоТай, зпзГГ 37,7 29,1 31,9 35,2 35,8 34,3 32,0 32,2
пёЭйойа аТоТай 7,7 11,1 11,1 11,5 11,3 11,7 11,8 11,9
ТаЭаё-нйа аТоТай, ёдТГ 45,4 40,2 43,0 46,7 47,1 46,0 43,8 44,1
ааёТаау ТЭёайёи уёППёёё ё ааёТайа МаяаТ Тйа аТоТай 42,7 42,7 41,3 36,3 36,9 37,2 36,5 35,9
Ёштёидтаагёа ААЇ Ёё-нТа ГТоЭааёаГёа 50,3 45,2 48,0 50,1 49,4 49,3 49,1 48,6
АаёТайа ёГаапоёоёё а ТпТТаТТёёаГёоаё 21,0 16,9 18,8 18,0 18,3 18,4 17,8 18,0
оЭёЭТпо ОТааЭТйо даГапТа 4,4 1,7 3,1 2,1 2,4 2,5 2,4 2,4
АаёТайа аТооЭаТ Тёа ёТаапоёоёё 25,4 18,6 21,9 20,1 20,7 20,9 20,2 20,4
ВадТ ёоа !а>ао ёё-Тй! аТоТаТі ё ГТоЭааёаГёа! -4,9 -5,0 -5,0 -3,4 -2,3 -3,3 -5,3 -4,5
ВадТёоа іа>ао ааёТаТё ГЭё-айёф уёТТТ! ёёё ё ааёТашё аТооЭаТТё1 ё ёТааПоёоёуТё 17,3 24,1 19,4 16,2 16,2 16,3 16,3 15,5
* Затрата труда понимается как произведение величины занятости на величину заработной платы. При фиксированной занятости определяющим фактором становится именно заработная плата.
Как видно из табл. 1, в России все еще на относительно низком уровне остаются трудовые доходы, составляя лишь треть ВВП (для сравнения: в США — 60 %).
Несмотря на фиксируемое официальной статистикой улучшение некоторых социальных индикаторов до кризиса 2008 г., в частности рост реальных располагаемых доходов населения при опережающем росте реальной заработной платы, положение в социальной сфере остается напряженным. Усилилась дифференциация населения по денежным доходам, которая является наиболее значимым социальным критерием качества экономического развития.
Примечательно, что в 2004—2006 гг. индикаторы неравенства по доходам превысили уровень неблагоприятного периода (1997— 1999 гг.), когда они достигли максимального значения. Например, индекс Джини в 2006 г. составлял 0,410 (для сравнения: в 1982 г. — 0,289, в 1995 г. — 0,387, в 1999 г. — 0,400) [16, с. 122].
Согласно исследованиям института социально-экономических проблем народонаселения РАН не более 15 % населения Российской Федерации аккумулируют в своих руках около 85 % всех сбережений, 57 % — денежных доходов, 92 % — доходов от собственности и 96 % — всех средств, расходуемых на покупку иностранной валюты [6, с. 3]. В России сегодня образовалась специфическая двухслойная экономика. В одном слое раскрывается верхний пласт социальных отношений, тогда как в другом отражается реальное внутреннее их содержание.
Положение усугубляется еще и тем, что наряду с подушевой дифференциацией произошло не менее глубокое социальное расслоение экономического пространства Российской Федерации. Разрыв между наиболее и наименее экономически обеспеченными регионами страны по показателю подушевого регионального продукта составляет 60-кратную величину, по уровню потребления — 30 раз [6, с. 4].
Такая ситуация не может не сказываться негативно на личном потреблении, доля которого в 2007 г. составляла 48,6 % ВВП против 50,3 % в 1995 г. и 60—65 % — в качестве рекомендуемого макроэкономического индикатора экономической безопасности. Следует заметить, что низкий уровень личных доходов основной массы населения сводит личное потребление к текущим потребительским расходам, в структуре которых на начало
2007 г. третья часть приходилась на долю продуктов питания. В то же время растущий спрос высокодоходной части населения Рос-
сии стимулирует расширение импорта товаров и услуг, компенсируя низкую технологическую конкурентоспособность отечественного производства. Описанная ситуация препятствует достижению макроэкономического равновесия и преодоления нестабильности национального хозяйства.
Из табл. 1 видно, что в целом внутренний негосударственный рынок (личное потребление и капитальные вложения) обеспечил в России в 2007 г. только 69 % суммарных конечных продаж в экономике (против 75,7 % в 1995 г.), тогда как, например, в США он достигает 85 %. Следовательно, в современных условиях внутренний рынок в стране все еще остается узким и не может поглотить даже тот сравнительно небольшой объем товаров и услуг, который здесь создается.
Самым слабым звеном российской экономики в 2000-е гг. по-прежнему оставались капитальные вложения (инвестиции в основной капитал). Их доля в ВВП в 2007 г. составила только 18 % против 25 % рекомендуемых в качестве порогового значения экономической безопасности. Примечательно, что в развитых странах во времена оживления и подъема норма валового накопления существенно выше. В Японии и «тиграх» Юго-Восточной Азии (Тайване, Гонконге, Южной Корее, Сингапуре и других государствах) до последнего финансового кризиса этот показатель превышал 30 % ВВП. Истории Германии известен пример еще более бережливого хозяйствования: в 1950 — 1960 гг. норма накопления там составляла 60 % ВВП [4, с. 13].
Практика показывает, что наблюдавшиеся в ходе российских реформ высокие масштабы недоинвестирования в действующее производство сопровождались старением производственного аппарата, высокой степенью его износа, а также абсолютным сокращением основного капитала в промышленности и выбытием мощностей без компенсации за счета ввода новых. Так, по словам А. Реуса [15, с. 4—5], ныне имеющийся парк механообрабатывающего оборудования, обеспечивающий российское машиностроительное производство, сократился с 1990 г. по настоящее время на 1 млн ед. и составляет только около 1,5 млн ед. оборудования. Средний возраст более половины состава парка превышает 20 лет, т. е. частично перешел критическую отметку в 26 лет, которая соответствует 100-процентному физическому износу оборудования.
Очевидно, что при таком крайне изношенном оборудовании отечественные предприятия не могут выпускать конкурентоспособную продукцию и формировать достаточ-
ный финансовый капитал для инвестиционного развития, следовательно, для достижения макроэкономической стабильности.
При этом годовая потребность промышленности составляет не менее 50 тыс. ед. нового механообрабатывающего оборудования (исходя из потребностей простого воспроизводства). В 2006 г. прогнозная потребность промышленности была покрыта только на 30 %, т. е. уже сейчас необходимо стимулировать увеличение внутреннего рынка более чем в 3 раза [15, с. 5].
Мы разделяем мнение известных ученых-экономистов В. К. Сенчагова, Д. С. Львова, В. И. Маевского, В. Мау и др. о том, что серьезным тормозом в преодолении указанных выше дисбалансов российской модели воспроизводства и обеспечении экономических преобразований в стране выступает нынешняя политика наших денежных властей. В 2000—2002 гг. наличие положительного экспортно-импортного сальдо счета текущих операций, наряду с принятым тогда механизмом формирования денежного предложения под приток валюты, позволило решить ряд проблем, связанных с преодолением последствий дефолта 1998 г. В частности, удалось восстановить золотовалютный резерв Центрального банка РФ, удержать низкий номинальный эффективный курс рубля и тем самым в определенной степени повысить конкурентоспособность отечественной продукции. В России возобновился экономический рост. Однако уже в тот период отдельные ученые в критических выступлениях предупреждали о том, что приращение денежной массы посредством валютных интервенций ЦБ РФ на валютной бирже способствует жесткой зависимости национальной экономики от конъюнктуры мирового рынка и отрицательно сказывается на качестве реализации основных функций Центрального банка (эффективном управлении номинальным курсом рубля и процессом инфляции) [5].
Как следствие такой политики, накопленные резервы ЦБ РФ в своей значительной степени вплоть до конца 2008 г. не работали на российскую экономику. Как показывает анализ, при формировании денежной базы бюджетные приоритеты не превышали треть от общего объема последней, что почти в 5 раз меньше, чем аналогичная доля в США. Это ограничивало инвестиционное и инновационное развитие национальной экономики, рост заработной платы и конечного потребления.
Особое место среди спорных вопросов
занимает проблема Стабилизационного фонда. По мысли его создателей, он должен представлять собой неприкосновенный резерв правительства на случай падения цен на нефть. В этой связи источником его образования являются отчисления от фактических доходов от экспорта нефти сверх определенного их нормативного уровня. В 2006 г. в фонде была аккумулирована масса ликвидных финансовых ресурсов общим объемом около 10 % ВВП [6, с. 3—6].
К сожалению, все эти огромные средства направлялись не на развитие отечественной экономики и погашение государственного долга перед западными кредиторами. Все большая их часть трансформировалась не во внутренние капитальные вложения, а использовалась сугубо монетаристским образом, путем размещения в финансовых фондах западных стран. Таким образом, эти средства работают на развитие экономик стран Запада, а не Российской Федерации. На наш взгляд, уместно обратить внимание на опасения В. Мау, высказанные им еще в 2006 г.: «Политическая практика показывает, что Стабилизационный фонд является самостоятельным фактором экономической дестабилизации: наличие в нем значительных ресурсов провоцирует элиту на поиск путей использования этих средств на решение собственных политических задач... Высокие цены на нефть создают потенциально широкие возможности для придания новой динамики социальноэкономическому развитию соответствующих стран. Однако они являются и серьезным вызовом их правительствам, поскольку свалившееся благополучие легко использовать не на благо своих стран, а на благо их сегодняшних руководителей в ущерб долгосрочным (и даже среднесрочным) интересам народов» [7, с. 16, 19].
Сложившаяся практика использования Стабилизационного фонда обусловила и тот факт, что отечественные частнохозяйственные структуры были вынуждены переключиться на западные деньги, брать займы не внутри страны, а за рубежом — у западных банков и инвесторов. Так, по оценке ЦБР, на 1 июля
2008 г. внешний долг российских компаний, собиравшихся перекредитоваться, составлял 295 млрд долл. [2, с. 18]. Проблемы, возникшие в банках Европы вследствие финансового кризиса 2008 г., значительно усложнили ситуацию для российских компаний, принесли серьезные убытки инвесторам, вызвали остановку производства на крупных предприятиях и сокращения работников (табл. 2).
Оааёёоа 2
УёТТыёёа ВТПпёёпёТё ОаааЭаоёё а 2008—2009 аа. [13]
оа9а1аО9 А т а
2008 2009*
ВТпо ААо, % + 5,6 -2,2
И Тбёуоёу, % 13,0 13,0—14,0
Т ооТё ёа'Гёоаёа, 1 ёЭа аТёё. 130,0 83,0
qЭаa^ёё ёо9п аТёёаЭа, 9. 25,0 35,1
дэаагуу ОаТа Та Табои, аТёё. да аа99аёи 95,0 41,0
Уёт'Т9О, 1 ё9а аТёё. 472,0 259,0
И1 |'Т9О, 1 ё9а аТёё. 292,0 233,0
Т аиа1 1 а > аоТа9ТаТйо 9ада9аТа, 1 ё9а аТёё. 427,0 339,0
q9аa^уу да9ааШау 1'ёаоа, Оип. 9. 17,1 18,7
хёпёТ аад9ааТОТйо, 1ёТ +аё. 1,4 6,0—8,0
* 01 У01аТ|до УЭааёоаёипоаа ВО.
В этих условиях государство вынуждено делать вливания в финансовый рынок, обходя должным вниманием реальный сектор экономики. Деньги на эти цели правительство берет из золотовалютных резервов и госбюджета. В результате указанных мер в российской экономике следует ожидать увеличения инфляции и ставки по кредитам, а следовательно, дальнейшего снижения эффективного спроса и усиления макроэкономической нестабильности
Для преодоления сложившегося дисбаланса в российском общественном воспроизводстве и обеспечения макроэкономической стабильности сегодня как никогда важно радикально изменять структуру отечественной экономики, снять последнюю с «нефтяной иглы» и сделать ее инновационной, передовой. Многие считают: наступил кризис — не время размышлять о таких сложных вещах. Это ошибка. Если мы не будем думать об инновациях сегодня, когда закончится кризис (а он рано или поздно закончится), мы будем иметь ту же неэффективную, нестабильную экономику.
В этих условиях становится очевидной необходимость в разработке новой концепции экономического развития, предполагающей соответствующее изменение методологической базы экономического регулирования. Новая концепция развития должна, во-первых, обеспечивать возможность использования всех факторов и источников развития, не противоречащих российским национальным интересам и безопасности страны; во-вторых, не допустить заимствования морально устаревших концептуальных подходов и институциональных форм и избежать подчинения российской модели развития ложным ориентирам и внешним интересам.
Применительно к практике государствен-
ного регулирования экономики речь идет о том, чтобы при формировании ориентиров экономической политики на кратко- и долгосрочную перспективу согласовывались два типа критериев: конкретной экономической эффективности и социально-экологической эффективности. На ближайших этапах предпочтение в указанном согласовании следует отдавать критериям конкретной экономической эффективности, чтобы как можно быстрее преодолеть отставание страны в экономических, управленческих и социальных технологиях. Это позволит продвинуться в решении основных проблем качества российской экономики. При этом в ходе стратегической реализации новой модели экономического развития следует постепенно увеличивать значимость социально-экологических критериев эффективности и в долгосрочной перспективе сделать их доминирующими при принятии управленческих решений в сфере бизнеса и государственной власти.
При разработке новой модели развития национальной экономики особое внимание, на наш взгляд, должно уделяться индикаторам:
— отражающим масштабы и динамику валовых макроэкономических параметров, таких как объемы национального богатства, темпы прироста ВНП и ВВП;
— характеризующим продуктивность экономики в расчете на одного работника, например, уровень производительности труда по экономике в целом и ее отраслям, соотносимым с пороговыми; производства ВВП на душу населения с учетом паритета покупательной способности и др.;
— показывающим эффективность использования основного капитала и материальных ресурсов;
— определяющим место страны в системе
рейтинговых оценок по ряду ключевых индексов, принятых для межстрановых сопоставлений качества и уровня развития (например, индекса развития человеческого потенциала, индексов национальной конкурентоспособности и др.);
— отражающим уровень научно-технического потенциала страны и ее регионов, изменение доли высокотехнологичных отраслей в структуре экономики и экспорта и др.
Добавим, что применение пороговых значений по указанным показателям даст возможность провести системный анализ экономического развития, а также экспертизу важ-
нейших нормативных актов и правительственных решений по вопросам экономики с позиции экономической безопасности.
В целом разработка и реализация новой модели экономического развития, базирующейся на согласовании критериев конкретной экономической и социально-экологической эффективности, обеспечит не только макроэкономическую стабильность российской экономики, но и повышение национальной силы государства, его способности вносить заметный вклад в экономическую, финансовую и научно-техническую деятельность мирового сообщества.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза : стеногр. отчет. В 2 т. Т. 1. — М. : Политиздат, 1988. — 352 с.
2. АиФ. — 2008. — № 41.
3. Аукуционек С. П. Спасительная автономия / С. П. Аукуционек // Эксперт. — 1999. — № 9. —
С. 8.
4. Гурова Т. Точка инновационной опоры / Т. Гурова, А. Ивантер // Эксперт. — 1999. — № 11. — С. 41—44.
5. Ершов М. О стереотипах в экономической политике / М. Ершов // Вопр. экономики. — 2001. — № 12. — С. 10—11.
6. Львов Д. О стратегии развития России / Д. Львов // Экономист. — 2007. — № 2. — С. 3—11.
7. Мау В. Экономическая политика 2006 г. : на пути к инвестиционному росту / В. Мау // Вопр. экономики. — 2007. — № 2. — С. 4—25.
8. Мельников Б. Л. Перспективы экономического роста в России / Б. Л. Мельников // Вопр. статистики. — 2000. — № 2. — С. 2—5.
9. Меньшиков С. М. Экономика России : практические и теоретические проблемы перехода к рынку / С. М. Меньшиков. — М. : Международ. отношения, 1996. — 368 с.
10. Меньшиков С. М. Новая экономика. Основы экономических знаний / С. М. Меньшиков. — М. : Международ. отношения, 1999. — 400 с.
11. Меньшиков С. М. Взгляд на реформы и регулирование экономики / С. М. Меньшиков // Вопр. экономики. — 1997. — № 6. — С. 23—35.
12. Меньшиков С. М. Макроэкономическая политика роста для России : доклад на совместном
семинаре ЭКААР — Россия и ЭКААР — США (Москва, июнь 1999 г.) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.comp.ru. — Загл. с экрана.
13. НЭП : наша экономическая полоса // Комсом. правда. — 2009. — 28 марта [Электронный
ресурс]. — Режим доступа: http://www.kp.ru. — Загл. с экрана.
14. Попов В. Г. Анатомия промышленного роста / В. Г. Попов // Эксперт. — 1999. — № 28. —
С. 12—13.
15. Реус А. О развитии станкоинструментальной промышленности / А. Реус // Экономист. — 2007. — № 9. — С. 3—9.
16. Россия в цифрах. 2007 : крат. стат. сб. / Росстат. — М., 2007. — 494 с.
17. Россия в цифрах. 2008 : крат. стат. сб. — М. : Федер. служба Госстатистики, 2008. — 510 с.
18. Сенчагов В. К. Бюджетная политика и ее роль в обеспечении экономического роста /
В. К. Сенчагов // Вопр. экономики. — 2007. — № 5. — С. 77—79.
19. Слуцкий Е. Е. Сложение случайных причин как источник циклических процессов /
Е. Е. Слуцкий // Вопр. конъюнктуры. — 1927. — Т. 3, вып. 1. — С. 34—64.
Поступила 2 7.05.09.
