CC BY
22
Т. А. Юдина
СЕМАНТИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ «СТЕПЬ» КАК ОДИН .
описание языков. М., «Языки славянской культуры», 1999. 783 с.
10. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001. 191 с.
11. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Том I. Лексическая семантика. М. «Языки русской культуры», 1995. 767 с.
12. Антология концептов. Под ред И. Стернина, В. Карасика. М., Гнозис, 2011. 352 с.
13. Нерознак В.П. От концепта к слову: к проблеме
филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Омск, Изд-во ОмГПУ, 1998. С. 80 - 85.
14. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. -2-е изд., испр. и доп. М.: Акад. проект, 2001. 992 с.
15. Демьянков В.З. Термин «концепт» как элемент терминологической культуры // Язык как материя смысла: Сборник статей к 90-летию академика Н.Ю. Шведовой. М., 2007. С. 606-622.
SEMANTIC COMPONENT "STEP" AS A KEY CONCEPT OF "ORENBURG" (ON THE BASIS OF ARTWORK XIX - XX CENTURIES)
© 2015
T.A.Yudina, candidate of philological sciences, assistant professor of the chair « Russian language»
Orenburg State Medical Academy, Orenburg (Russia)
Abstract. the article considers the notion of "concept" as a unit of mental activity and is defined through the language unit values. Describes one of the key semantic components of the concept "Orenburg "steppe". The concept is the term used to explain units of thought or mental resources of our consciousness and the information structure, which reflects the knowledge and experience of the person. The concept as a unit of thought is determined by language unit values that make up the concept. It can be verbalized in different ways, a whole set of language tools, classification and semantic description which allows to allocate cognitive symptoms and cognitive classifiers that can be used for modeling of the concept. Any artistic text is a kind of semantic space, understood as mental education, the formation of which involved a literary work with a specific set of linguistic units and the reader interprets the text. The semantic space of the artistic text includes explicit and implicit meanings. Determination of the total volume of the semantic characteristics associated with the word in the minds of native speakers of the language allows to represent "psychologically real" value. The study of the semantics of language units allows to represent in language concept and to gain access to the contents of the concept. In modern science, the concept is seen as a set of semantic components and cognitive characteristics. The concept of "Orenburg" presents several semantic components, one of which is the semantic component of "steppe". The purpose of this article is to describe the semantic component "steppe" concept "Orenburg" in the works of Russian writers of the nineteenth and twentieth centuries.
Keywords: cognitive linguistics; the concept of the semantic component; language picture of the world; the artistic text.
УДК 13:37.013.73
ФОРМИРОВАНИЕ МОДУСА БЫТЬ В ИНКЛЮЗИВНОМ ОБРАЗОВАНИИ
© 2015
Е.Л. Яковлева, доктор философских наук, кандидат культурологии, профессор кафедры «Философия»
Институт экономики, управления и права, Казань (Россия)
Аннотация: Объектом исследования статьи становятся распространенные в современном обществе потребления два модуса экзистенциального проявления личности, впервые заявленных в концепции Э. Фромма - человек имеющий и человек бытийствующий. Оба типа, проявляя себя в пространстве социального, имеют различную метафизику, что высвечивается на ментальном уровне, восприятии знаний, взаимодействии с людьми, отношении к власти и понимании статусности, трансформациях досуга и сакральной сферы. Анализ человека бытийствующего и человека имеющего выявляет их положительные и отрицательные черты, что в итоге дает право утверждать: человек в модусе иметь являет собой кажимость и кризисность бытия, а человек в модусе быть обладает потенциями к развитию и преодолению препятствий. Именно система инклюзивного воспитания и образования способна сформировать человека в модусе быть, что делает ее актуальной ценностью. Поэтому распространение системы инклюзивного образования может привести в будущем к появлению нового типа социума - общества инклюзивного, способного преодолевать кризисы, тотальную отчужденность и ситуацию «войны всех против всех». Единицей инклюзивного общества является человек бытийствующий, выступающий в качестве ценности высшего порядка.
Ключевые слова: модус иметь, модус быть, человек имеющий, человек бытийствующий, общество потребления, изменения ментального уровня, инклюзивная среда, восприятие знаний, взаимодействие с людьми, отношение к власти, трансформации досуга, понимание статусности, трансформации сакральной сферы, инклюзивное воспитание и образование.
Постановка проблемы в общем виде и ее связь с важными научными и практическими задачами. Экономические отношения современности, пронизывающие собой все сферы бытия человека, приводят к экономике понимания, что создает благодатную почву для проявления человеческих пороков, в том числе таких как корыстолюбие, жадность и алчность. В условиях интенсивного развития общества потребления их характер становится довольно специфическим: под влиянием жажды власти и денег активизируется модус иметь человеческой жизни. Дух общества потребления, ориентированный на жадность и накопительство, навязывает определенную модель современной/со-временной жизни, рождая иллюзию достатка в Нечто в виде огромного количества нереально-реальных/реально-нереальных развлечений. Подчеркнем, практически все они оказы-
ваются симулятивными, и не дают удовлетворения, все больше вуалируя Нечто как фундаментально-глубинную основу бытия. Подобная жизнь в эпоху гламура, пропагандирующего безумно-бездумный роскошный стиль жизни, не соответствующий уровню жизни большей части населения России, рождает иллюзию модуса быть, являясь модусом иметь, тем самым подстраивая человека к обществу потребления, где «обладание представляется функцией нашей жизни», а «кто ничего не имеет, тот ничего собой не представляет (тот и не существует)» [1, с. 29].
Анализ последних исследований и публикаций, в которых рассматривались аспекты этой проблемы и на которых обосновывается автор; выделение неразрешенных раньше частей общей проблемы. Анализу общества потребления и бытию человека в нем посвя-
Е.Л. Яковлева
ФОРМИРОВАНИЕ МОДУСА БЫТЬ В ИНКЛЮЗИВНОМ ...
щено достаточное количество работ [2, 3, 4, 5]. Помимо этого, инклюзивный человек как неформатная личность исследуется психологами, педагогами и социологами [6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17]. Человек с позиций Э. Фромма в модусах иметь и быть не был взят в ракурс подобных исследований, построенных на пересечении проблем общества потребления и инклюзивной образовательной среды.
Формирование целей статьи (постановка задания). В связи с этим в рамках нашего концепта проанализируем модусы человеческой жизни иметь, базирующемся на обладании, и быть, связанном с проживанием испытаний и проявлением экзистенции. Как справедливо считал Э. Фромм, иметь и быть - «два основных типа ценностных ориентаций личности, два способа существования человека в мире, две различные личностные составляющие, преобладание которых в индивиде определяет его как целостность со всеми мыслями, чувствами и поступками» [1, с. 44]. В зависимости от способа бытия мы выделяем две разновидности человека, которые обозначим терминами - «человек имеющий» и «человек бытийствующий» (в концепции Э. Фромма - «человек экзистенциального типа»). Подчеркнем, оба типа различны по своим метафизическим и жизненным проявлениям. Опираясь на предложенные Э. Фроммом два модуса бытия, рассмотрим человеческие проявления по отношению к инклюзивной среде и инклюзивному образованию.
В качестве рабочей гипотезы выдвинем следующие положения. Во-первых, в модусе иметь заложен потенциальный заряд к отрицанию и игнорированию инклюзивной среды, потому что «человек с ориентацией на «иметь» относится к миру, как хозяин к собственности, к своему имуществу», его жизненное кредо - «я хочу всех и вся, в том числе и самого себя, сделать своей собственностью» [1, с. 44]. Жизненная установка на модус иметь исключает из своей орбиты Других, способствуя, в том числе моральной, деградации личности.
Во-вторых, модус быть как противоположность кажимости, связанной с модусом иметь, утверждает «подлинное, естественное, реальное существование индивида в отличие от мнимого, «показушного образа жизни»» [1, с. 45]. Именно модус быть, включающий в свое бытийное поле Других, связан с жизненным процессом как активностью, движением и становлением. Люди, в основе жизни которых лежит модус быть, активно воспринимают окружающий мир и Других/нетипичных, живо интересуясь ими, искренни в своем умении радоваться жизненным проявлениям и творчески подходят к решению проблем, видя в них перспективы для развития/саморазвития.
Изложение основного материала исследования с полным обоснованием полученных научных результатов. Массовая ориентация на модус иметь приводит в современном обществе не к лучшим трансформациям, изменяющим человеческий код. Подчеркнем, что изменения, в первую очередь, касаются человека имеющего, чья жизнь сконцентрирована на прибыли, накоплении собственности и потребности власти, являя собой в большей степени иллюзию/кажимость жизни, но не ее суть. Человек бытийствующий благодаря своей шкале ценностей, целостности и самодостаточности оказывается устойчивым, сопротивляясь разного рода препятствиям. Другое дело, что в современном обществе потребления, нацеленном на обогащение, исключающем духовные ценности и предлагающем их заменители, таких людей становится все меньше. В связи с этим, необходимо проанализировать метафизику модусов иметь и быть, сравнить их, обозначая параметры трансформаций.
Во-первых, происходят изменения ментального уровня, связанные с работой памяти, мышления и речи. Человек, живущий в модусе быть, постоянно тренирует свою память, запоминая мельчайшие подробности событий/фактов/лиц. К ретроспективному процессу
воспоминания, органичному его природе, он вовлекает одновременно разум и чувства, что создает объемную, всеохватывающую панораму прошедшего. Неслучайно его жизненные воспоминания представляют собой «активную деятельность, при которой человек оживляет в своем сознании слова, идеи, образы, картины, музыку и т.д.» [1, с. 53]. Ко всем жизненным проявлениям человек бытийствующий проявляет неподдельный интерес, стремясь познать и запомнить каждый эпизод.
Человек имеющий вспоминает пассивно, отчужденно, бледно. Его жизненный интерес однообразен - он связан только с получением прибыли/благ, апатично и равнодушно воспринимая все иное, не связанное с обогащением.
Выстраивая стратегию своего поведения, человек бытийствующий «надеется на то, что он есть, что он живет и мыслит и может создать что-то новое, если наберется мужества расслабиться» [1, с. 58]. Он креативен во всех жизнедеятельных ситуациях, а духовная составляющая целенаправленна не только на самопроявление, но и помощь Другим. Человек бытийствующий всегда помнит, что он ответственен и за смысл своей жизни, который он ищет сам. Именно смысл как ключевой вектор жизни направляет его во всей деятельности.
Иная ситуация складывается в жизни человека имеющего, который «заранее мысленно прикидывает свою цену» и «надеется на то, что он имеет» [1, с. 57, 58]. Для достижения цели, имеющей выгодную подоплеку, он подключает определенный театральный арсенал - артистизм своей натуры. Подчеркнем, этот артистизм - наигран, лжив и симулятивен. Он пропитан лицемерием и угодничеством, а значит, рождает иллюзию о человеке.
Затрагивая проблему активности и пассивности как ментальной установки личности необходимо расставить следующие акценты. Человек бытийствующий даже в своей созерцательности оказывается активным, потому что задействованными в этот процесс оказываются его ум, интеллект и интуиция. Подобная сокрытая от всех людей жизнь, связанная с внутренним покоем и духовным познанием, ведет к душевному здоровью и благополучию. Человек имеющий, проявляя активность, связанную с бесконечным потреблением, оказывается пассивным и отчужденным от всего существующего, что способствует его страданиям. Таким образом, активная пассивность человека бытийствующего и пассивная активность человека имеющего выступают в качестве своеобразных показателей психического здоровья личности, о чем писал еще Б. Спиноза. «Наша душа творит нечто (проявляет активность), а от чего-то она страдает (пассивность). Другими словами, пока душа наполнена адекватными идеями, она обязательно активна, но как только она наполняется неадекватными идеями, она неизбежно страдает» [18, с. 121]. Согласно Б. Спинозе, активность связана с природной сущностью человека и его естественными желаниями, что приводит к благополучию, свободе, разумности, самосовершенствованию и радости, в то время как пассивность обусловлена деформированными влияниями, влекущими за собой иррациональность, горе, беспомощность. Более того, философ приходит к неутешительному выводу: человека, проявляющего себя под воздействием иррациональных страстей, можно назвать душевнобольным. «Когда корыстолюбец думает только о деньгах, а тщеславный -только об известности, их не считают безумцами, ибо они обычно очень надоедливы и заслуживают презрения, доходящего до ненависти. В действительности же жадность, тщеславие, стяжательство - это определенные виды безумия, хотя они и не числятся в списке болезней»» [18, с. 195].
Этические взгляды Б. Спинозы перекликаются с концепцией Э. Фромма и нашей классификацией людей. Активный тип личности Б. Спинозы есть человек в модусе быть, который сегодня находится на грани исчезновения и, как правило, трактуется в рамках общества по-
Е.Л. Яковлева филологические
ФОРМИРОВАНИЕ МОДУСА БЫТЬ В ИНКЛЮЗИВНОМ ... науки
требления и его определяющего типа - человека имеющего (спинозовский пассивный тип) как ненормальный.
Во-вторых, метальные трансформации приводят к иному восприятию знаний и отношению к ним. В модусе быть человек, познавая и критически осмысляя происходящее, пытается «дойти до сути», проникая «в глубь явлений, постепенно приближаясь к истине» [1, с. 67]. Человек в модусе быть рационально и функционально подходит к знанию: оно для него выступает не только в качестве познания действительности, но и решения множества проблем, возникающих, в том числе, при взаимодействии с Другими.
Для человека имеющего знание носит поверхностный и даже иллюзорный характер, информация воспринимается некритически. Человек, проживающий жизнь в модусе иметь, нацелен на то, чтобы больше знать, но при этом уровень знаниевой информации у него поверхностен и работает только на его личные амбиции, не включающие Других.
В-третьих, модусы иметь и быть по-разному ориентируют человека на взаимодействие с людьми. Человек имеющий к окружающим людям испытывает одновременно страх, связанный с потерей того, что он имеет, и завистливое соперничество, основанное на жадности: состояние вечной войны нарушает гармонию взаимоотношений между людьми и мирное сосуществование, тем самым попирая этические законы и требования. Человек в модусе иметь своей высшей целью видит «полнейшее приспособление к требованиям рынка», что сказывается на его отношении к Другим, где царит равнодушие и отчуждение. Как справедливо замечает К. Маркс, «частная собственность сделала нас столь глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем, то есть когда он существует для нас как капитал или когда мы им непосредственно владеем, едим его, пьем, носим на своем теле, живем в нем и т.д., - одним словом, когда мы его потребляем... Поэтому на место всех физических и духовных чувств стало простое отчуждение всех этих чувств - чувство обладания. Вот до какой абсолютной бедности должно было быть доведено человеческое существо, чтобы оно могло породить из себя свое внутренне богатство» [19, с. 120].
Человек бытийствующий строит свои взаимоотношения на даре и исповедальности, связанных с совместным переживанием бытия и его смыслов. Его отношения с людьми основаны на этических заповедях, благодаря чему проявляется священное благоговение перед Другим.
В-четвертых, ориентация на модус иметь рождает качественно иное отношение к власти. Человек имеющий эгоцентричен: он исключает всех из центра мироздания, кроме себя. Это ведет к трансформациям внутри взаимоотношений, где любой индивид, превращаясь в неодушевленный объект, рассматривается как средство достижения целей и амбиций человека имеющего. Вследствие этого создается нездоровая, патологическая ситуация социального, где человек имеющий как деструктивная личность в результате своих манипулятивных действий, основанных на власти, вымогательстве и оппортунистическом поведении, способствует появлению других деструктивных личностей, множащихся в пространстве.
В-пятых, изменения на ментальном и образовательном уровнях влекут за собой трансформации досуга. Человек, живущий в модусе быть ищет продуктивные и смысловые формы проведения свободного времени. Он акцентирует внимание на внутреннем сопереживании всего происходящего с ним и Другими, не боясь, возникающих барьеров (интеллектуальных/ценностных/ моральных).
В модусе иметь расставляются иные акценты. Здесь человек нацелен на потребление и обладание. Живя и занимая свой досуг развлекательным по форме, но пустым по содержанию, человек имеющий испытывает иллю-90
зорную радость обладания, потому что он не способен «глубже проникнуть в суть человеческой природы или лучше узнать себя» [1, с. 59].
Все перечисленное приводит к шестому виду трансформаций, связанных с пониманием статусности в социальном. У человека бытийствующего статус и авторитетность рационализированы, подразумевая знания, компетентность, профессионализм, умение отвечать за принятые решения и действия, нестандартно мыслить и креативно подходить к решению ситуаций. Как правило, человек в модусе быть, несмотря на высокий коэффициент духовности/духовного в широком понимании, приземлен и нацелен на реальное, не отрываясь от действительности.
Человек имеющий подходит к пониманию статуса иррационально, считая, что здесь включаются механизмы авторитарной власти, основанной на диктате, подавлении, эксплуатации с целью личного обогащения. Как правило, статус человека имеющего достигается посредством экономической сделки, связей, тиражированием себя. Внедряя в жизнь статусно-авторитетную программу, человек имеющий не считается с Другими, извлекая из любой ситуации пользу.
Наконец, под воздействием общества потребления происходят трансформации сакральной сферы человека, в том числе, связанные с верой и любовью. Вера у человека бытийствующего представляет собой, как замечает Э. Фромм, сложное явление, связанное с верой в себя/людей/ситуации/жизнь, где ключевыми характеристиками выступают убежденность, наличие смысловой идеи, внутренняя позиция, гуманность, позволяющие человеку активно самосовершенствоваться и помогать в процессе совершенствования Другим. При этом подобная вера является показателем духовной целостности человека, готовым понять и принять позицию Другого, но при этом оставшись самим собой.
Вера в жизни человека имеющего связана с культом денег/имущества/вещей. В эту «святая святых» проникли экономические отношения. Принимая бесконечные подношения, человек имеющий находится в состоянии недостаточности - ему всегда чего-то не хватает, а общество безудержного потребления стимулирует подобное бесконечно-безумным соблазном, что не рождает удовлетворенности и радости бытия. Необходимо подчеркнуть, оправдательная вера в благой акт экономики понимания выступает только в роли кажимости: эта подпорка оказывается весьма неустойчивой для человека, который не имеет мужества быть и проявлять свою самостоятельность без каких-либо связей и власти денежных отношений.
Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления. В результате проведенного сравнительного анализа человека бытийству-ющего и человека имеющего выявляется качественное различие их метафизики. Человек имеющий живет в полосе отчужденности, рождающей иллюзию бытия: он искусственно действует/мыслит/чувствует, в его жизни все происходит под воздействием современных/ со-временных стандартов и внешних факторов. Этот человек не способен и не желает учиться, выстраивать непростые отношения с Другими: в его жизни правят законы экономики понимания.
Иная ситуация складывается у человека бытийству-ющего, не боящегося преград и трудностей, достигающего всего активностью, направленной на позитивные преобразования не только себя, но и окружающего мира/ Других.
Все перечисленное дает нам право утверждать, что человек имеющий не предрасположен к инклюзивной среде, в то время, как человек бытийствующий оказывается гармонично вписанным в нее. Более того, сама инклюзивная среда способствует воспитанию и образованию человека в модусе быть. Только человек бы-тийствующий способен на равных взаимодействовать и Балтийский гуманитарный журнал. 2015. № 1(10)
Е.Л. Яковлева
ФОРМИРОВАНИЕ МОДУСА БЫТЬ В ИНКЛЮЗИВНОМ ...
коммуницировать с Другими, проявляя толерантность, гуманизм и культуру соучастия/со-участия. Именно человек в модусе быть нацелен не только на самосовершенствование, но и помощь Другим, создание позитивного климата в микротопиях своего взаимодействия.
Подчеркнем, проблемы, связанные с модусом иметь, погружают нас в поле этического и ситуацию морального выбора, где при достойном воспитании, образовании и позитивном примере образа жизни срабатывает моральный инстинкт человека - совесть. Безусловно, ситуация морального выбора является глубоко личной и сокрытой темой, не выходящей на поверхность. Даже анонимный опрос до конца не «приоткроет» истинного лица человека имеющего, сознавшегося в злоупотреблении своими полномочиями и властью. Но ценностно-этический аспект проблемы нельзя исключать из поля внимания, тем более, что в рамках инклюзивной среды моральной составляющей каждого человека уделяется огромное внимание. Ф. Ницше в работе «По ту сторону добра и зла» утверждал, что «нет вовсе моральных феноменов, есть только моральное истолкование феноменов» [20, с. 296].
Современный человек в модусе иметь, утративший моральный инстинкт и не прислушивающийся к голосу совести, не считает свою жизнь и некоторые поступки в ней чем-то недозволенным и аморальным. В его жизни возможно все, а дилемма «моральность - аморальность» полностью снимается. Но подобные проявления влияют на общественное мнение, разрушают государственные/ гражданские/социальные/личные ценности, деструкти-руют систему взаимоотношений, в том числе с Другими, мешая стабилизации ситуации в обществе и деформируя государственную и культурную политику. Все перечисленное подводит к актуализации проблемы внедрения и распространения инклюзивного образования, сфокусировавшего свое внимание на воспитании и образовании человека бытийствующего.
Система инклюзивного образования способствует определенной переориентации человека с модуса иметь на модус быть, развивая в личности потребность к духовному развитию, единению с окружающим миром, причастности к Другим/коллективу/обществу в целом/ человеческому роду. Все это помогает преодолеть эгоизм и себялюбие, способствуя избеганию одиночества, отчаяния и страха.
Человек бытийствующий - герой нашего времени, живущий по принципу «я есть то, что я есть»: «мой внутренний стержень - это способность жить и находить выражение своим сущностным силам - это часть меня, моей личности, моего я» [1, с. 173]. Инклюзия делает ставки на воспитание и развитие интеллектуальных возможностей, нравственных и эмпативных проявлений, творческих потенций, то есть всего того, что составляет основу жизнедеятельности человека в модусе быть и ценностный арсенал инклюзивного подхода к бытию. Человек, взращенный в инклюзивной среде, не боится жизни, испытывая радость от всех бытийствую-щих проявлений.
Он уверен в себе и испытывает внутреннюю удовлетворенность, которой чужд комплекс неполноценности. Как справедливо утверждает Э. Фромм «человеку экзистенциальной ориентации не страшно жить, его уверенность зависит только от него самого: от его оптимизма, самостоятельности, состояния творческих сил, креативности и работоспособности» [1, с. 174].
Модус быть помогает преодолеть хаос, механицизм и бездушие, тотальную отчужденность современного бытия, жуткую отстраненность человека от человека, ситуацию «войны всех против всех». В модусе быть человек проявляет себя, обретая собственное лицо и выступая в качестве ценности высшего порядка, что способствует появлению нового типа инклюзивного общества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Фромм Э. Иметь или быть. М.: АСТ: Астрель, 2011.
2. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. - М.: Культурная революция, Республика, 2006. - 269 с.
3. Овруцкий А.В. Феноменология общества потребления //Общество. Среда. Развитие (Terra Humana).
2011. № 1. С. 127-131.
4. Шаровская А.В. Социально-философское исследование смыслового поля общества потребления: методологический анализ//Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 155-159.
5. Шаровская А.В. Специфика самоосуществления личности в смысловом контексте современного общества потребления// Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2013. № 1 (25). С. 80-86.
6. Алехина С.В. Поддержка учителя в инклюзивном образовании// Современная зарубежная психология. 2014. Том 3, № 3. С. 5-15.
7. Алехина С.В. Принципы инклюзии в контексте изменений образовательной практики// Психологическая наука и образование. 2014. Том 19, № 1. С. 5-16.
8. Алехина С.В. Принципы инклюзии в практике образования// Аутизм и нарушения развития. 2013. № 1. С. 1-6.
9. Алехина С.В. Мониторинг социально-психологических проблем развития учащихся// Психологическая наука и образование. 2011. № 3. С. 32-40.
10. Зарецкий В.К. О возможности индивидуализации образовательного процесса на основе рефлексив-но-деятельностного подхода в инклюзивной практике// Психологическая наука и образование. 2011. № 3. С. 19-26.
11. Малофеев Н.Н. Разработка специального федерального государственного образовательного стандарта (СФГОС) для детей с ограниченными возможностями здоровья: основные положения концепции// Вестник практической психологии образования. 2011. № 1. С. 22-29.
12. Ярская-Смирнова Е.Р. Социокультурный анализ нетипичности. Саратов: СГТУ, 1997. 272 с.
13. Ярская-Смирнова Е.Р., Лошакова И.И. Интеграция в условиях дифференциации: проблемы инклюзивного обучения детей-инвалидов// Социально-психологические проблемы образования нетипичных детей. Саратов, 2002. С. 15-21.
14. Нигматов З.Г., Ахметова Д.З., Челнокова Т.А. Инклюзивное образование: история, теория, технологии. Казань: Познание, 2014. 219 с.
15. Ертанова О.Н. Интеграция и инклюзия в аспекте семантики// Инклюзивное образование: методология, практика, технологии: сборник материалов. М.: МГППУ, 2011. С. 17-18.
16. Райзер Р. Социальный и медицинский подходы к инвалидности// Invisible Children. Report of Joint Conference on Children, Image and Disabilities held on March 1, 1995. P. 55-56.
17. Анализ положения детей в Российской Федерации: на пути к обществу равных возможностей: совместный доклад Независимого института социальной политики и Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ). Режим доступа: http://www.unicef.ru/upload/iblock/b6e/ b6e95c80c100fe40629a3024b2a59018.pdf
18. Спиноза Б. Этика. М.: Мир книги, 2010. 480 с.
19. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения в пятидесяти томах. Т. 42. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1974. 557 с.
20. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. М.: Эксмо,
2012. 848 с.
Е.Л. Яковлева
ФОРМИРОВАНИЕ МОДУСА БЫТЬ В ИНКЛЮЗИВНОМ .
MODUS BE FORMING IN INCLUSIVE EDUCATION
© 2015
E.L. Yakovleva, doctor of philosophy sciences, candidate of Culturology, professor of the chair «Philosophy»
Institute of economy, management and low, Kazan (Russia).
Abstract. The object of research articles have become common in today's consumer society two modes of existential manifestation of personality, first announced in the concept of Erich Fromm - a man and a man having bytiystvuyuschy. Both types, expressing itself in the social space, have a different metaphysics that is displayed on the mental level, the perception of knowledge, interacting with people, with regard to power and sense of status, the transformation of leisure and sacred sphere. Analysis of the human person and having bytiystvuyuschego reveals their positive and negative traits, which ultimately gives the right to approve: a man in the mode to have is a Kazhim and crises of life, and the man in the mode has to be potential for development and overcoming obstacles. It is the system of inclusive education and training can shape a person in the mode to be, which makes it the actual value. Therefore, the dissemination of inclusive education can lead to the identification of a new kind of society - a society inclusive, able to overcome crises, total alienation and the situation of the "war of all against all." The unit of an inclusive society is a human bytiystvuyuschy acting as the value of the highest order.
Keywords: modus have, modus be, a person having, a man bytiystvuyuschy, consumer society, changes in mental level, inclusive environment, the perception of knowledge, interaction with people, the attitude to power, the transformation of leisure, understanding of status, transforming the sacred sphere, inclusive education and training.
УДК 281.93 (470.43)
ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ И ПРАВОСЛАВНАЯ КУЛЬТУРА В САМАРСКОМ КРАЕ В XVI - ХХ ВВ.
В.Н. Якунин, доктор исторических наук, профессор, проректор по инновационной и научно-исследовательской деятельности
Поволжский государственный университет сервиса, Тольятти (Россия)
Аннотация: Изучается история Самарской епархии Русской православной церкви в XVI - ХХ вв.
Ключевые слова: Самарская епархия, Русская православная церковь, религия, храмы, соборы, церкви, монастыри, духовенство, архиереи, подвижники, мученики, святые.
В 1850 г. императорскими указами были образованы Самарская губерния и территориально совпадавшая с ней Самарская епархия. Активное церковное храмостро-ительство дореволюционной России и последующее за ним закрытие и разрушение почти всех храмов епархии, расстрелы и аресты православного духовенства и верующих в 20-х-30-х гг. ХХ в., оживление религиозной жизни периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет и хрущёвские гонения на Церковь, православное возрождение, начавшееся в середине 80-х гг. ХХ в. и продолжающееся по сей день - всё это требует анализа, изучения, исследования.
Активное церковное храмостроительство начинается на территории будущей Самарской губернии сразу же с основанием Самарской крепости - в 1586 г. была построена первая в Самаре Троицкая церковь с приделом Николая Чудотворца [35, с. 287-288]. Примерно к тому же времени относится основание самарских Спасо-Преображенских мужского и женского монастырей.
В конце XVI - начале XVII вв. хозяйственное освоение Самарского Поволжья начинают крупнейшие московские монастыри: Чудов, Новоспасский, Новодевичий, Воскресенский, Савво-Сторожевский, а также самарский мужской Спасо-Преображенский монастырь. Эти монастыри к концу XVII в. заняли подавляющую часть волжской акватории, основным их промыслом был рыболовный, а Савво-Сторожевский монастырь занимался ещё и солеварением.
Раз «зацепившись» за волжский участок, монастырские власти, как правило, уже не отпускали его. К концу XVII в. в Самарском Поволжье от устья Большого Иргиза и до устья Большого Черемшана сложился огромный промысловый район, основными владельцами которого были богатейшие центральные монастыри: московские Новоспасский, Чудов, Вознесенский, Новодевичий, подмосковный Савво-Сторожевский. Их вотчинные владения охватывали десятки километров, занимая не только волжскую акваторию, но и прилегающие реки и озера.
Монастыри в своей хозяйственной деятельности не ограничивались только промыслами, следующим их шагом в освоении Самарского Поволжья было земледелие. Монастыри переводили на территорию своих новых
земельных пожалований крестьян из других вотчин, к ним присоединялись «беглые и гулящие люди». Своим основанием монастырям были обязаны сёла Малыковка (Вольск), Терса, Новодевичье, Архангельское (Новинки).
Феодальное законодательство середины—второй половины XVII в. пыталось сдержать рост церковной собственности ограничило источники его увеличения, но эти препоны легко обходились Церковные феодалы получали землю в пожалованье, как это было с Чудовым монастырем, в «указное число» (московские Вознесенский и Новоспасский), путем обменов, а то и прямых захватов.
Таким образом, в конце XVII — начале XVIII в. на территории Самарского края вдоль Волги, от устья Большого Черемшана и почти по самого Саратова, на самых благоприятных для хозяйственной деятельности территориях сложился район церковно-монастырского земле- и водовладения. Монастыри, ранее занимавшиеся почти исключительно рыболовством, начали все больше внимания уделять сельскому хозяйству, хлебопашеству. На полученные земли переводили крестьян из центральных уездов страны, основывали поселения, из которых впоследствии выросли такие известные города, как Вольск, Хвалынск, Октябрьск, селения Новодевичье, Усолье, Рождествено, Старая Рачейка и др. У большинства монастырей новоприобретенные владения стали крупнейшими среди прочих (до 15—20% населения всех вотчин), являлись поставщиками основных денежных средств и рыбных припасов в метрополию [8; 9, с. 98, 100, 101; 23, с. 151-154].
Помимо активной хозяйственно-экономической деятельности в Самарском Поволжье монастыри занимались миссионерской деятельностью. Монахи Самарского Спасо-Преображенского мужского монастыря в середине XVII в. обратили в христианство 4 мордовские и чувашские деревни [21].
При Петре I происходит секуляризация церковной собственности, но тот вклад, который внесли монастыри в освоение Самарского Поволжья в XVII в., был неоценим [8; 29, с. 39, 58].
Политика религиозной терпимости в отношении старообрядцев Петра III и Екатерины II привела к тому,
