CC BY
161Сирота Н.М.
д.полит.н., профессор кафедры истории и философии Санкт-Петербургского государственного университета
аэрокосмического приборостроения
sirotanm@mail.ru
ФОРМИРОВАНИЕ МИРОПОРЯДКА: ТЕНДЕНЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Ключевые слова: международные отношения, мировой порядок, новые центры силы, глобальное лидерство.
Проблематика мирового порядка занимает одно из важных мест в международно-политической теории и практике, поскольку ориентация в долгосрочных тенденциях его изменения необходима для выработки эффективной внешнеполитической стратегии, нейтрализации вызовов и угроз ближайших десятилетий. Между тем до сих пор нет ясности в отношении содержания понятия «мировой порядок» - ключевого понятия для данной проблематики. Соперничество позиций по поводу принципов, которые регулируют или должны регулировать мировой порядок, ведутся представителями различных теоретических школ, отражающих взгляды и интересы разных политических сил.
С учетом накопленного объема знаний о феномене мирового порядка и исходя главным образом из нормативной и институциональной парадигм международно-политической науки мировой порядок можно определить как совокупность принципов, норм и институтов, регулирующих поведение акторов мировой политики (прежде всего государств), обеспечивающих их основные потребности в безопасном существовании и реализации своих интересов, позволяющих поддерживать стабильность международной системы.
Близкая к вышеприведенной интерпретация мирового порядка с акцентом на нормативность предлагается И. А. Истоминым, определяющим его «как согласованный набор правил, обеспечивающих сравнительно мирное общежитие государств». Сравнительно редкие моменты нигилизма в отношении сформулированных ранее правил игры, констатирует он, вели к слому миропорядка, сопровождались нестабильностью, масштабными войнами и катастрофическими жертвами1.
Феномен, отражаемый понятием «мировой порядок», представляет собой динамичное состояние международной среды, которое характеризуется определённым уровнем зрелости, т.е. выраженности его параметров. К их числу, в частности, можно отнести:
а) полноту (соотношение порядка и отклонений от него в различных сферах международных отношений);
б) масштабы (размеры социального пространства, на которые распространяется порядок);
в) частоту и глубину нарушений порядка;
г) устойчивость порядка по отношению к возмущающим воздействиям.
В качестве антипода мировому порядку рассматриваются хаос и беспорядок в международных отношениях. Ввиду самоочевидности этих состояний учеными не предпринимаются попытки их теоретического осмысления, формулирования дефиниций. Обычно описываются их конкретные проявления, как это делает Зб. Бжезинский, посвятивший в книге «Выбор: мировое господство или глобальное лидерство» (2004) специальную главу «новому глобальному беспорядку». Между тем исследование этого аспекта международно-политической проблематики, разработка сценариев возможной хаотизации в мировой политике имели бы несомненное теоретическое и практическое значение.
К числу относительно устойчивых миропорядков обычно относят: постнаполеоновский «концерт великих держав» (1815-1871 гг.), представлявший собой систему правил взаимодействия империй; версальско-вашингтонскую систему экономических и политических взаимоотношений держав (1918-1938 гг.); ялтинско-потсдамский механизм взаимодействия противостоящих блоков государств периода холодной войны. Традиционно смена миропорядка проходила в алгоритме кризисов - революций, региональных и мировых войн. К началу 1990-х гг. Ялтинско- Потсдамский миропорядок в основном исчерпал свой универсальный организующий потенциал.
После окончания биполярного противостояния в мировой политике возникла ситуация беспорядка с неясной конфигурацией центров силы и иерархией её распределения. Перестали действовать сформировавшиеся в период холодной войны правила внешнеполитического поведения. Обнаружилась неэффективность функционировавших мировых институтов в качестве инструментов организации международных отношений и мировой политики. Оказалась неосуществимой предпринятая Соединёнными Штатами попытка достичь униполярности. Произошло ослабление Запада как относительно сплоченной геополитической конфигурации. Углубился раскол мира на центр и периферию.
Вместе с тем, резонно констатирует отечественный учёный А.И. Никитин, можно считать, что в 1990-е, 2000-е, 2010-е годы складывались неписанные, но разделяемые участниками правила поведения на международной арене, которые более-менее соблюдались ведущими мировыми державами и новыми независимыми государствами. Приме-
1 Истомин И.А. Россия как держава статус кво. Защита институционального наследия в эпоху транзита // Россия в глобальной политике. - М., 2020. - № 1. - https://globalaffairs.ru/number/Rossiya-kak-derzhava-status-kvo-20328
рами такого рода правил можно считать негласный «новый раздел сфер влияния» или «кодекс поведения» 1990-х годов, существовавший между Россией, постсоветскими государствами и Западом. Эти правила не закреплялись в официальных документах, но стороны негласно руководствовались ими де-факто1.
При множественности нюансов в интерпретации нынешнего состояния международной среды и перспектив её эволюции в теории международных отношений (ТМО) преобладает следующий подход, разделяемый большинством ученых. Существующий полицентрический и бесполюсный миропорядок переживает кризис и находится в процессе реорганизации, который может развиваться по трем вероятным сценариям: 1) возникновение сложной многослойной миросистемы с конкурирующими и часто пересекающимися интересами, по выражению сотрудника исследовательской корпорации РЭНД М. Мазара «смешанного» миропорядка2; 2) становление «новой биполярности» (США-Китай) с соответствующей перегруппировкой государств; 3) сползание в хаос и воцарение неупорядоченного, неструктурированного «международного беспорядка», ситуации «игры без правил». В интерпретации известного американского эксперта Р. Хааса этот сценарий означает «замену нынешней системы международных отношений беспорядочным взаимодействием автономных акторов» .
Важную роль в глобальных трансформационных процессах играют традиционные и восходящие великие державы - государства, обладающие необходимым потенциалом для реализации национальных интересов (прежде всего экономическим, военным и территориальным), наличием воли, традиций, опыта и культуры участия в мировой политике в качестве активного актора мирорегулирования. В соответствии с представлениями классика неореализма К. Уолтца к критериям статуса великодержавности относятся численность населения, размеры территории, обеспеченность ресурсами, экономическая мощь, военная сила, политическая стабильность, эффективность управления, признание державы другими участниками международных отношений, а также образ её действия на глобальном уровне4. В современных условиях к критериям принадлежности государств к числу ведущих следует отнести их способность эффективно реагировать на внезапные и опасные угрозы экзистенциального характера, причем не только традиционного типа (экономические, военные, финансовые, стихийные бедствия и т.д.), но и являющиеся серьёзным тестом для здравоохранения, медицины, систем государственного управления в целом.
За последние десятилетия количество великих держав неуклонно росло. С 2000 г. к их числу кроме постоянных членов ООН относят Германию, Индию и Японию. Влиятельными центрами силы преимущественно регионального масштаба являются Бразилия, Турция, Иран, Египет. Каждая из великих держав обладает разным потенциалом по отдельным параметрам. Неясно, станет ли реальным центром силы группа стран БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка), учитывая внутренние проблемы членов организации и разнонаправленность их интересов.
За период, прошедший после окончания холодной войны, новые центры силы окрепли и вышли на позиции, соизмеримые с основными центрами силы. Это предвещает передел сфер влияния как между ведущими странами мира, так и крупными государствами не-Запада.
Исследование соотношения сил между США и Китаем, проведенное отечественными политологами В.Ф. Ар-тюшкиным, А. А. Казанцевым и В.М. Сергеевым при помощи одного из вариантов метода многомерного шкалирования, показывает, что позиции КНР резко усилились после 2009 г. и позволили ей претендовать на мировое лидерство. Тем не менее, количественный анализ мирового лидерства показывает, что США все ещё обладают лидирующими позициями по большинству выбранных показателей, тогда как КНР располагают ограниченной численностью параметров глобального лидерства, связанным с ускоренным (во многом догоняющим) экономическим и технологическим развитием. Кроме того КНР далека от глобального лидерства с точки зрения развитости социальных структур и в плане военном.
В целом профиль мирового лидерства США по сравнению с КНР является наиболее комплексным, включающим все возможные показатели. Вместе с тем по многим количественным параметрам США сталкиваются с трудностями в осуществлении гегемонии, но Китай еще не способен заместить их в выполнении этой роли прежде всего по качественным характеристикам. Расчеты показывают зависимость конфигурации глобального лидерства фактически только от соотношения сил между КНР и США, и она свободна от прибавления или убавления потенциала того или иного государства5.
Проведенный анализ также показывает, что лидерство «второго порядка», соотносимое с центрами силы преимущественно регионального масштаба, крайне неустойчиво и меняется год от года, а также с изменением числа соперничающих государств. При этом отрыв лидеров от основной массы государств, как правило, незначителен. По существу это соревнование большого числа практически равных соперников за положение возможных альтернативных лидеров, создающее ситуацию полицентризма, когда многие государства могут претендовать на роль лидера в определенных условиях и при учете тех или иных параметров.
Вопреки распространенным рассуждениям о неизбежном ослаблении Америки и снижении их роли в мире США сохранят совокупное лидерство еще несколько десятилетий, особенно в способности к технологическим инно-
1 Никитин А.И. Современный миропорядок: его кризис и перспективы // Полис. - М., 2018. - № 6. - С. 34.
2 Mazarr M. The Once and Future Order. What Comes After Hegemony? // Foreign Affairs. 2017. - Vol. 96, N 1. - P. 34-40.
3 Haass R. The Unraveling: How to Respond to a Disordered World // Foreign Affairs. 2014. - Vol. 93, N 6. - P. 70-79.
4 Buzan B.,Weaver O. Regions and Powers. The Structure of International Security. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003. - P. 30-36.
5 Артюшкин В.Ф., Казанцев А.А., Сергеев В.М. Соотношение сил между великими державами в «Группе 20»: анализ при помощи метода многомерного шкалирования // Полис. - М., 2021. - № 2. - С. 132-133.
вациям и непревзойденной военной мощи. Но это лидерство не будет абсолютным превосходством как в 90-е годы и в первое десятилетие XXI века. Оно нуждается в подкреплении действиями других стран, потребует союзов и альянсов.
С нашей точки зрения, сценарий трансформации нынешнего состояния мира в биполярное с Китаем в качестве второго полюса носит гипотетический характер. Несмотря на растущую мощь и обретение глобального статуса, Китаю предстоит еще в полной мере стать современным постиндустриальным обществом, решив комплекс сложнейших задач модернизации. Такой переход не осуществился в Советском Союзе - одном из полюсов биполярного мира, что стало важнейшей причиной его краха. В силу этих соображений вопрос о превращении Китая во вторую сверхдержаву и формировании новой биполярности остается открытым.
Но и в случае превращения Китая во вторую сверхдержаву возникновение новой биполярности отнюдь не станет неизбежным. Дело не только в глубокой взаимозависимости потенциальных полюсов, но и в стремлении большинства государств избежать подчинения своих интересов жёсткой иерархии военно-политических блоков, предпочтении свободы манёвра на международной арене. Данное обстоятельство особенно важно с учётом того, что интересы государств могут совпадать по одним вопросам, входить в конфликт по другим и т.д. Это резко сокращает возможность воспроизведения биполярности в той или иной форме. Более вероятно соперничество двух моделей капитализма -либерально-демократической, олицетворяемой США, и государственно-бюрократической (прежде всего КНР), которое во многом будет определять содержание мировой политики ближайших десятилетий.
В процессе становления нового миропорядка ведущие мировые акторы будут сталкиваться с новыми проблемами и вызовами их безопасности, существенно отличающимися от современных. Это потребует постоянной корректировки политики с учетом размаха и скорости перемен, особенностей возникающих ситуаций.
Тенденция к полицентричности современного мира проявляется в неуклонном увеличении веса и влияния малых стран, располагающих серьёзным научно-техническим и финансовым потенциалом. Возрастает и относительная власть других акторов - городов, внутригосударственных регионов, транснациональных корпораций, многочисленных национальных и международных организаций, «глобальных» СМИ и т.д. Мир вступил в эпоху опережающего развития разных стран в различных областях.
В условиях усложняющейся международной среды малые и средние государства стремятся к извлечению максимальной выгоды от «игры на разных полях», используя конкуренцию центров силы. Такая многовекторная стратегия отчётливо просматривается в политике многих государств, заинтересованных в получении дивидендов из разных источников.
Утрата действенности «равновесия страха» как дисциплинирующего фактора поддержания мира не привела к созданию эффективных международных механизмов согласования интересов государств. Существующие же механизмы, сформировавшиеся с середины ХХ века и видоизменившиеся после холодной войны, плохо приспособлены для выявления, институционализации и реализации общего интереса в обеспечении глобальной стабильности и решении главных мировых проблем - контроля над вооружениями, особенно ядерными; нераспространения ОМУ, подавления международного терроризма и транснациональной организованной преступности, пресечения наркопроизводства и наркотрафика, предотвращения гуманитарных и экологических катастроф, борьбы с голодом и нищетой. Вызовы формирующемуся миропорядку носят для человечества экзистенциональный характер и требуют консолидированной реакции разнообразных акторов - от местного самоуправления до глобальных ТНК и руководства великих держав.
Объективные процессы размывают некоторые устоявшиеся принципы, на которых столетиями зиждился миропорядок. В их числе - представление о национально-государственном суверенитете как конституирующем элементе международного права, восходящем к Вестфальскому миру. В условиях растущей взаимозависимости мира просматривается перспектива дальнейшей эрозии этого общепризнанного принципа вплоть до его отмирания.
В рамках действующего международного права ожидаемо обострение коллизий между его основополагающими принципами, обладающими равной юридической силой, - территориальной целостности государств и самоопределением народов. Усложнение глобальной среды расширяет возможности избирательного подхода к их истолкованию и практическому применению.
Существует определенный консенсус по поводу неприемлемости обретения новых территорий силой, но много споров ведется по вопросу о праве вмешательства внешних сил для предотвращения репрессий и геноцида правительств против своих граждан или невыполнения ими своих обязательств. Подтвержденная на Всемирном саммите ООН 2005 г. концепция ответственности мирового сообщества по защите населения от геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности больше не пользуется единодушной поддержкой стран-членов, которые не способны договориться о том, в каких случаях участие в делах других государств следует считать законным и оправданным.
Девальвация международного права и механизмов его реализации выражается в неспособности адекватно реагировать на современные вызовы и риски, в нарушении договорных обязательств, практике «двойных стандартов», что способствует расширению сферы применения силовых методов решения международных проблем и опасному сползанию человечества к доминированию права силы.
Важнейшей особенностью нынешнего состояния международной среды является нарастание турбулентности, вызываемой комплексом взаимосвязанных причин - разнонаправленностью действий множества акторов, учащающимися социальными и международными конфликтами, ситуациями хаоса и неопределенности, мировоззренческими противостояниями, распространением настроений растерянности и тревоги. Наступление эры глобальной турбулентности прогнозировалось известным американским ученым Дж. Розенау в канун распада СССР. Согласно его оценке,
особенность современной мировой политики состоит в её переходности, когда в силу действия совокупности разных факторов, порождающих кардинальные сдвиги, миропорядок оказывается в состоянии высокой напряженности1.
Нынешнее гибридное состояние международной среды, сочетающее элементы порядка, хаотизации и турбулентности, на наш взгляд, следует оценивать как неустойчивое мироустройство, результат тектонических сдвигов в мировой политике. Это состояние может эволюционировать как в направлении миропорядка, так и нарастания неуправляемости. Применение к нему термина «мировой порядок» представляется не вполне корректным, основывающимся на преувеличении степени стабильности международной среды.
В 2020-х все более отчетливо проступают признаки цивилизационного разлома мироустройства. Усиливается тенденция к изменению глобального баланса сил в пользу азиатского ареала. Приближается к биполярному противостоянию глобальное соперничество США - КНР, которое становится драйвером и ключевой осью динамики мировой политики, экономики, безопасности.
Для формирования нового мирового порядка первостепенно значим характер взаимодействия между Россией, США и Китаем. Наиболее вероятный сценарий развития российско-американских отношений в обозримом будущем -поддержание точечного сотрудничества, особенно по вопросам стратегической стабильности, при сохранении общей конфликтности отношений. В условиях геополитического соперничества с США Китай рассматривает Россию как тыл и источник сырья, а России КНР нужна прежде всего в качестве технологической и финансовой замены западным рынкам. Вместе с тем прагматичное партнёрство с КНР создает для России опасность оказаться в подчиненном положении, быть втянутой в конфликт или другое кризисное событие.
Прямое военное столкновение ведущими мировыми акторами рассматривается как неприемлемый вариант соперничества. Конкуренция, в том числе и жесткая, протекает в двух основных формах - попытках ослабить соперника путем непрямого воздействия и управляемого (во избежание эскалации) давления на конкурента в значимых регионах, нередко осуществляемого через недружественные страны, находящиеся в географической близости к объекту воздействия.
Ведущие глобальные и значимые региональные акторы вовлечены в так называемые гибридные войны, к которым неприменимы нормы международного права, определяющие понятие «агрессия». Этот вид конкурентной борьбы на новый миропорядок вызывает рост напряженности по многим направлениям, но не принимает форму открытой войны.
Новый тип конфликтов между ведущими странами мира зарождается и, видимо, стремительно будет развиваться прежде всего в связи с соблазном захвата частично освоенных и практически ничейных сфер деятельности, сулящих их обладателям огромные выгоды. Имеются в виду возможности овладения общим достоянием человечества -обширными акваториями Мирового океана, космосом, виртуальной средой Интернета. В упомянутых сферах отсутствуют очевидные собственники, нет четких юридических норм владения. Поэтому стремление к их присвоению накаляет атмосферу в международных отношениях и особенно между ведущими державами.
С начала 2000-х гг. объектом территориальных и ресурсных притязаний стало обширное пространство Арктики, куда входят Северный Ледовитый океан, северные части Европы, Азии и Северной Америки. Правовой режим региона определяется нормами международного права и национальным законодательством государств, имеющих официальный арктический статус, - США, России, Канады, Норвегии и Дании.
При нынешнем состоянии мира немыслимая еще недавно масштабная война между ведущими державами может казаться вполне возможной особенно из-за конфликта на Украине, ставшего самым острым кризисом в Европе после 1945 г. В этой связи резонна мысль известного американского политолога-международника, Почетного профессора Колумбийского университета Р. Легволда о том, что «вероятность вырастания такой войны из происходящего на Украине может оказать некоторое положительное влияние, привнеся осторожность в растущее стратегическое соперничество между Соединёнными Штатами и Китаем, облегчив путь к более серьёзному стратегическому диалогу между ними и к обоюдному стремлению лучше управлять своими ядерными отношениями. Кроме того, зловещие уроки украинского конфликта могут заставить Индию и Пакистан, а также Индию и Китай задуматься о том, что, берясь за оружие, они каждый раз играют с огнём. Однако самыми важными двусторонними ядерными отношениями остаётся взаимодействие между США и Россией.. ,»2.
По мере завершения острой фазы соперничества между Россией и Западом актуализируется проблема восстановления доверия и создания условий для конструктивного преобразования международной среды. Главная цель России на этапе глобальных сдвигов видится в утверждении себя в качестве самодостаточной великой державы, одного из центров и лидеров нового мирового порядка, основывающегося на полицентризме. Её достижение требует переустройства страны через коренные перемены - возвращение фундаментальных духовных ценностей в качестве основы жизни социума; создание современной политической системы с эффективными институтами, преобразование сырьевой экономики с авторитарным типом управления в экономику инновационную; максимальное расширение экономических свобод внутри страны при одновременной поддержке социально уязвимых слоев населения; преодоление офшорного олигархического капитализма; обеспечение широкой ротации государственного и административного аппарата; формирование и реализация геостратегии, адекватной вызовам и угрозам экзистенциального характера. Предстоит также в максимальной степени задействовать фактор умной силы не только для продвижения собственной повестки дня, но и для превращения в активного участника выработки правил будущего миропорядка.
1 Rosenau J.N. Turbulence in World Politics. A Theory of Change and Continuity. - Princeton, 1990. - 480 p.
2 Легвольд Р. Ядерное оружие и ядерная война: распространение и обладание // Россия в глобальной политике. - М., 2022. -Т. 20, № 3. - С. 100-104. - https://globalaffairs.ru/articles/rasprostranenie-i-obladanie
В обозримом будущем Россия вероятнее всего останется независимым геополитическим центром, культурно тяготеющим к Европе, а экономически и технологически - к государствам АТР. Она могла бы играть роль цивилиза-ционного моста между ведущими центрами силы - США, Европой и Китаем, а с учетом запроса на новое неприсоединение и лидера государств, не приемлющих ни американскую, ни китайскую гегемонию, его своеобразного гаранта.
В процессе становления нового миропорядка «центры силы» будут сталкиваться с проблемами и вызовами их безопасности, существенно отличающимися от современных. Это потребует постоянной корректировки политики с учётом размаха и скорости перемен, особенностей возникающих ситуаций.
Прав патриарх американской дипломатии Г. Киссинджер в следующей констатации: «Ни одна из ведущих стран, которым предстоит строить международный порядок, не имеет ни малейшего опыта в рамках нарождающейся многогосударственной системы. Никогда прежде новый мировой порядок не создавался на базе столь многообразных представлений, в столь глобальном масштабе»1. В опубликованной впоследствии работе о переустройстве мира и формировании нового миропорядка обращается внимание на то, что «мировой порядок не может быть достигнут усилиями какой-либо одной страны», даже если по объективным критериям это самая сильная держава мира2.
В связи с обостряющейся конкуренцией различных акторов, прежде всего государств, за достижение наиболее высокого статуса и преобладающего влияния на глобальном и региональном уровнях актуален вопрос о формировании устойчивого эквилибриума, который обеспечивал бы международную стабильность, способствовал решению проблем как мирового сообщества в целом, так и его отдельных сегментов. Регулятивные механизмы поддержания такого равновесия наряду с силовыми факторами должны включать и морально-этические, позволяющие гармонизировать национальные интересы, ограничивать и предотвращать проявления деструктивности, особенно чреватые катастрофическими последствиями для человечества. Важно также, чтобы соперничество государственных и негосударственных акторов велось по определенным правилам - зафиксированным в международно-договорном порядке или действующим на основе существующего политико-психологического консенсуса.
Пандемия коронавируса, охватившая, в сущности, весь мир, актуализирует вопрос о формировании мировым сообществом новой парадигмы общественной динамики - ответственного социального развития. Её инструментарий на национальном и глобальном уровне предстоит выработать.
Выводы
1. Отсутствие единого общепринятого (хотя бы в главных чертах) определения мирового порядка, на наш взгляд, объясняется тремя причинами - многогранностью самого феномена; во-вторых, спецификой понятийного аппарата, используемого в дискурсе различными авторами; в-третьих, ограниченностью теоретико-методологического потенциала классических теорий (реализма, идеализма, марксизма и др.) для осмысления реалий и глобальных тенденций современного мира.
2. Современное состояние международной среды представляет собой неустойчивое переходное мироустройство, способное эволюционировать как в миропорядок, так и в ту или иную форму неуправляемости и хаоса.
3. Проведение четкой разделительной линии между мировым порядком и беспорядком как противоположным состоянием мировой системы невозможно в теории и неосуществимо на практике ввиду вероятности взаимопереходов и промежуточных состояний.
4. Эволюция функционирующего мироустройства, вероятнее всего, приведет к возникновению быстро меняющегося плюралистического миропорядка, чем некоей новой биполярности, основывающейся на балансе американской и китайской сфер влияния.
5. Для нейтрализации вызовов и угроз мировой цивилизации понадобятся новые формы глобальной ответственности международных акторов.
1 Киссинджер Г. Дипломатия. - М.: Ладомир, 1997. - С. 18.
2 Kissinger H. World Order. - N.Y.: Penguin Press, 2014. - P. 373.
