CC BY
146
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
143
УДК 902/904 А.В. Шаманаев
ФОРМИРОВАНИЕ МЕТОДИКИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ РАСКОПОК В РОССИИ: ИНСТРУКЦИИ Н.Н. МУРЗАКЕВИЧА И В.Н. ЮРГЕВИЧА (1878-1884)
Рассматривается история формирования методики археологических раскопок в XIX в. Источником для исследования послужили инструкции Одесского общества истории и древностей для участников раскопок Херсонес-ского городища (Крым) в 1878-1884 гг. Автором выделены основные приемы, использовавшиеся в процессе исследований, дана их оценка в контексте развития представлений о научных приемах ведения раскопок.
Ключевые слова: история археологии, Херсонесское городище, методы археологических исследований, научно-археологические общества.
Одесское общество истории и древностей (ООИД) внесло большой вклад в дело изучения истории и археологии Северного Причерноморья, сохранения историко-культурного наследия этого региона1. С момента основания ООИД в 1839 г. его члены уделяли особое внимание древностям Крыма. В 1840 г. Н.Н. Мурзакевич, один из основателей общества, отметил, что «полуостров Таврический» представляет интерес, так как «он еще незадолго перед сим составлял отдельное царство ... и потому, что он более всего был известен древним писателям и более прочих сохранил памятников заслуживающих изследования»2.
Одним из наиболее известных и масштабных научных проектов ООИД были археологические раскопки Херсонесского городища, уникального памятника античного времени и средневековья3. Исследования осуществлялись в период с 1876 по 1886 г. на средства Святейшего Синода (1876-1881) и Министерства народного просвещения (1882-1886)4 Одесскому обществу были поручены научное курирование раскопок и контроль над расходованием денежных средств, которые предназначались «на строительные надобности Общества по возстановлению, раскопке и ремонту древних памятников христианства» на территории Херсонеса5.
Непосредственное руководство исследованиями городища первоначально осуществлял Н.Н. Мурзакевич (1806-1883) - один из основателей, секретарь (1839-1874), вице-президент (18751883) ООИД6. После его смерти эти обязанности выполнял В.Н. Юргевич (1818-1898) - действительный член (с 1859 г.), секретарь (1874-1883), вице-президент общества в 1883-1898 гг. Оба жили в Одессе и могли посещать Севастополь только периодически, что привело к необходимости разработки письменных инструкций членам специально сформированного «раскопочного комитета», проживавшим в Севастополе. Активное участие в его деятельности принимали служители Херсонесского монастыря св. Владимира, существовавшего на территории городища с 1852 г.8 В фондах Государственного архива г. Севастополя сохранился комплекс инструктивных документов, адресованных монастырским служителям, принимавшим участие в исследованиях памятника9.
Инструкции ООИД по раскопкам Херсонеса представляют большой интерес для изучения истории археологии. Они ярко характеризуют представления о методике исследований, организации раскопок и охраны археологических памятников в 70-80-х гг. XIX в. Этот период исследователи выделяют как рубеж между этапом «первоначального накопления» знаний и периодом становления системного научного подхода к археологическим исследованиям10. И.В. Тункиной впервые были опубликованы инструкции Одесского общества истории и древностей, созданные в 1840-50-х гг.11. Документы из Государственного архива г. Севастополя позволяют проследить развитие представлений о методике археологических исследований в 1870-1880-х гг.
Важно отметить, что до начала работ в ООИД был разработан общий план действий, предусматривавший как программу научной деятельности, так и меры по охране памятника, а также создание музея христианских древностей. Извещение об этом было направлено настоятелю Херсонесского монастыря св. Владимира игумену о. Анфиму президентом ООИД А.Г. Строгановым 6 марта 1876 г. Одесское общество планировало «местность, вмещающуюся в следах древних городских стен, исподволь, под надзором Члена Общества, систематически расчистить», «замечательный фундамент базилики св. Климента («Уваровской». - А Ш.) расчистить под руководством Члена Общества, поставить на свое место куски колонн. Берег морской, чтобы впредь не обваливался, укрепить каменною
стеною (контрфорсом)», «вне стен находящиеся древния погребальныя пещеры исподоволь розы-скавши, некоторыя поддерживать в прежнем виде, остальныя оградить от расхищения или порчи»12. Таким образом, уже на начальном этапе исследований существовало представление о необходимости различных подходов к изучаемым объектам. Необходимо отметить, что главной задачей раскопок в ООИД считали последовательное изучение жилых кварталов, наименее исследованных в то время. При этом погребальные комплексы (наиболее перспективные для получения эффектных находок) предполагалось в основном сохранять от разрушения.
В 1876-1879 гг. наблюдение за раскопками осуществлял иеромонах о. Андрей - казначей, а с 1877 - управляющий монастыря13. Н.Н. Мурзакевич в мае 1878 г. составил для него две инструкции, которые регламентировали порядок осуществления работ и меры по сохранению выявленных объектов. Фундаменты построек, вскрытых в результате исследований культурного слоя, следовало наносить на «инженерный план», за который отвечал член раскопочного комитета полковник К.Е. Гем-мельман. Находки («мраморы, монеты, вещи») должны были фиксироваться на плане «по кварталам», а обстоятельства их обнаружения - в дневнике раскопок14. Архитектурные детали («капители, карнизы и прочее...») подлежали зарисовке «с точным показанием вышины, ширины и долготы рисуемого предмета». От рабочих требовалось бережное отношение к объектам и запрещалось утаивать артефакты. Особое внимание обращалось на то, чтобы работники «с осторожностью оставляли капители, колонны и базисы на прежних местах; могильные склепы осматривали не ломая стен и покры-шек»15. В инструкции предусматривались меры по консервации вскрытых фундаментов построек16.
В 1879 г. в связи с отбытием о. Андрея из монастыря руководство раскопками было возложено на иеромонаха о. Маркиана, который, судя по всему, не был знаком с ситуацией и не имел опыта археологической деятельности17. Специально для него Н.Н. Мурзакевичем была подготовлена новая, подробная инструкция (17 июня 1879 г.). В основном в ней повторялись прежние требования. Наблюдающему за раскопками предписывалось следить за тем, чтобы рабочие «вскрывали фундаменты строений осторожно, не разбивая ломами; ... невскрывали плит прежде чем не будут осмотрены вами. Вскрытые фундаменты оставлять в прежнем виде, а сброшенные плиты опять складывать такими как прежде были», а также «что бы они: находимыя монеты, вещи, куски мрамора с надписями и без оных отнюдь никому не продавали»18. Также необходимо было фиксировать место обнаружения артефактов19. Кроме того, о. Маркиану поручалось ведение финансовой отчетности по расходованию средств, выделенных на исследования памятника и учет пожертвований на строительство музея христианских древностей в Херсонесе20.
В начале сентября 1879 г. Н.Н. Мурзакевич составил специальную инструкцию для рабочих, которые должны были соблюдать особые правила земляных работ. Вскрытие грунта следовало начинать «не прежде как хорошо осмотрев нет ли кусков мрамора, надписей, сосудов и вещей». Во время раскопок рабочие были обязаны «ломами не разбивать закрытых могил, ни кувшинов, тем более не разламывать мелких вещей». Найденные артефакты нужно было «осторожно откапывать и вынув относить в указанное место» по окончании дневных работ. Одновременно с раскопками предусматривались и меры по консервации выявленных объектов. Согласно инструкции необходимо было «открытый фундамент (здесь и далее курсивом напечатаны слова, выделенные в тексте. - А.Ш.) церкви или дома обкладывать тотчас (слово написано неразборчиво. - А.Ш.) теми плитами и черепьями ка-кия были при начале и точно по прежнему». Рабочим запрещалось похищать находки «или продавать на сторону под ответственностью строгаго взыскания как за кражу монастырскаго имущества»21.
Также они должны были сообщать полиции и членам раскопочного комитета о случаях вандализма
22
со стороны посетителей городища .
Необходимо отметить, что проблема пресечения хищений находок и варварского отношения публики к древностям Херсонеса была одной из наиболее острых в период руководства раскопками памятника Одесским обществом истории и древностей. В качестве рабочих на раскопки привлекались солдаты 3-й и 4-й Черноморских минных рот23. Несмотря на запрет, они систематически продавали артефакты местным торговцам древностями. Н.Н. Мурзакевич сообщил в монастырь 17 июня 1879 г. о том, что «живущий в Севастополе мещанин Бутков, промышляет барышничеством, покупкою из Херсонеса древних монет и вещей. ОН ПОСЕЩАЕТ МОНАСТЫРЬ ВХОДЯ В ЗНАКОМСТВО С ЖИВУЩИМИ, А ТАКЖЕ С РАБОЧИМИ ЛЮДЬМИ, ЧТО ПРИ РАСКОПКАХ (выделено в тексте прописными буквами. - А. Ш.) получает от них лучшия монеты, и за тем любителям продает за высокия цены». Для предотвращения подобной практики Н.Н. Мурзакевич потребо-
Формирование методики археологических раскопок в России.
145
вал: «Воспретить Буткову приближение к раскопкам, а тем более стачки с рабочими. Наблюдать, если появляется в Монастыре и о поступках его немедленно доносить кому следует; равно и о подобных Буткову лицах»24. Конечно, исключить контакты скупщиков древностей и рабочих в полной мере было невозможно. Не менее сложно было обеспечить сохранность открытых раскопками объектов от хулиганских действий посетителей памятника. В 1880 г. Одесское общество ходатайствовало перед полицмейстером Севастопольского градоначальства о назначении урядника для наблюдения за публикой на городище. Особое внимание обращалось на то, что «общество постоянно встречает затруднения при археологических исследованиях от разнаго звания и возраста Севастопольских жителей, которые, посещая монастырь, безотчетно и безрассудно портят встречающиеся там разныя предметы и часто тайком с собою уносят, был даже случай взлома кружки, поставленной для сбора добровольных подаяний»25. Несмотря на то что урядник был назначен и для него выдели специальное помещение при монастыре, он не мог обеспечить полную сохранность объектов на памятнике площадью более 30 га.
В начале 1880-х гг. стабилизировалось управление раскопками со стороны монастыря. Общее руководство осуществлялось архимандритом о. Пахомием (1880-1886 г.). Непосредственно работы проводились под надзором иеромонаха о. Иоанна (1880 - середина 1884 г.)26. Судя по всему, до 1883 г. действия служителей монастыря основывались на инструкциях, составленных Н.Н. Мурзакевичем еще для их предшественников. В 1881 и 1882 г. он дополнил их двумя краткими распоряжениями. Так, в документе от 14 июля 1881 г. он рекомендует: «в раскопанной земле, посредством грохота или решета земельного, землю пересыпать», так как в ней «могут попадаться мелкие предметы, резные камешки из перстней, могущие составить местную дактилиотеку»27. Вероятно, это пожелание не было исполнено. По словам о. Иоанна, «производились преимущественно раскопки улиц, а не внутренности зданий и земля не просеивалась»28. Основным нововведением инструктивной записки от 20 июня 1882 г. была регламентация порядка вознаграждения рабочих за найденные монеты - от 5 до 10 копеек, что не оста-
29
новило практику продажи находок скупщикам антиквариата и коллекционерам .
Важные изменения в организации раскопок произошли в 1884 г. После смерти Н.Н. Мурзакеви-ча руководство исследованиями Херсонеса взял на себя В.Н. Юргевич30. Он решил передать раскопки в непосредственное ведение монастыря, так как его представители владели ситуацией и работы проводились на монастырской земле. При этом Одесское общество оставалось распорядителем средств и научным куратором исследований31. Окончательное решение об этом было принято 15 марта 1884 г.32 В это же время В.Н. Юргевич подготовил инструкцию, подробно регламентировавшую порядок организации и проведения раскопок, меры по сохранению находок. Документ был адресован о. Иоанну, но в связи с его переводом в другой монастырь наблюдение за работами осенью 1884 г. осуществлял о. Дионисий33.
Инструкция от 13 марта 1884 г. более подробная, чем предшествовавшие. Представителю монастыря поручалось техническое и хозяйственное руководство раскопками. Исследования должны были осуществляться «по плану, предварительно согласованному и утвержденному Обществом». Руководитель раскопок отвечал за расходование денежных средств, а также за «журнал раскопок для записывания в нем произведенных работ и открываемых древностей». После завершения полевых исследований он представлял «отчет Обществу об издержанных суммах и план с мест раскопок». Поскольку монах, назначенный для руководства раскопками, не освобождался от повседневных обязанностей служителя монастыря, ему полагалось иметь двух помощников для того, чтобы «рабочие никогда не оставались без надзора»34.
Особо оговаривались правила, касавшиеся работников. Их количество ограничивалось 8 человеками. Все они должны быть исключительно вольнонаемными и приниматься на работу помесячно. При заключении контракта их предупреждали, что в случае кражи находок они будут уволены и «подлежать ответственности как за воровство казенных вещей». В то же время увеличивались суммы вознаграждения за переданные руководителям раскопок предметы: «за находку медной монеты или другой малоизвестной, но хорошо сохранившейся вещи им будет выдаваться при конце месяца в вознаграждение по 5 копеек, за серебренную по 15, за золотую по 30». Для предотвращения сбыта артефактов любителям старины ограничивалось посещение места раскопок публикой только праздничными днями35.
Исходя из требований новой инструкции от 24 апреля 1884 г. заведующий раскопками со стороны монастыря о. Иоанн заключил договор с севастопольским подрядчиком С. Фроловым, в которым под-
робно были оговорены условия производства работ36. Подрядчик обязался предоставлять от 6 до 10 рабочих в день, в зависимости от потребностей руководителя раскопками. Они должны были «производить работы... с осторожностию, чтобы не разрушать как наружных, так равно и внутренних стен в зданиях, не разбивать могущих отыскаться сосудов и других предметов древности». «Все находимые рабочими древния монеты, или какие либо металлические или глиняные сосуды, а равно вещи из мрамора или из кости и металла, камни с надписями, колоны и все чем-либо замечательные предметы древности рабочие обязаны доставлять Монастырскому Начальству»37. Особо оговаривалось, что грунт из колодцев, цистерн и погребов извлекался на глубину не менее 3 аршин (около 2,13 м), а при необходимости - до дна объекта. Земля из раскопов должна была просеиваться на «грохоте», отработанный грунт и камни следовало вывозить за пределы исследуемого участка38.
Интерес представляет перечень инвентаря, использовавшегося при раскопках. Рабочие обеспечивались 5 лопатами, 5 кирками, 2 ломами, 2 «грохотами» для просеивания земли, 10 досками для настила, по которому тачками вывозилась земля из раскопа39.
Необходимо отметить, что некоторые инструктивные распоряжения содержаться в письмах В.Н. Юргевича настоятелю монастыря архимандриту о. Пахомию40 и иеромонаху о. Иоанну41. Так, в письме от 23 марта 1884 г. на имя о. Иоанна вице-президент Одесского сообщества сообщил, что «считая необходимым употребить все возможныя меры для предотвращения утайки находимых вещей рабочими, оно, независимо от усиления надзора со стороны монастыря, обратилось к попечителю учебнаго Округа с просьбою оказать Обществу содействие привлечением для наблюдения за рабочими однаго из лиц учебнаго ведомства живущих в Севастополе»42. Для содействия о. Иоанну попечителем округа П.А. Лавровским был назначен преподаватель Константиновского реального училища в Севастополе Г.И. Добров43.
Судя по всему, реализация указанных мер оказалась успешной, прежде всего для предотвращения краж найденных предметов рабочими. В течение сезона 1884 г. были найдены 370 монет, что превысило обычное для прежних лет количество почти в 10 раз44. По итогам раскопок 1885 г. в музей Одесского общества поступили 275 монет45.
В 1886 г. были произведены только небольшие по площади раскопки Херсонесского городища из-за строительства на памятнике военных объектов. В 1887 г. исследования памятника были переданы под совместный контроль Одесского общества истории и древностей и Императорской Археологической комиссии (ИАК), а в 1888 г. - исключительно в ведение ИАК46.
Инструкции Одесского общества истории и древностей 1878-1884 гг. дают целостное и наглядное представление о принципах и методике археологических раскопок, сложившихся в мировой и отечественной практике к этому времени. Необходимо отметить, что в России до конца XIX в. отсутствовали общепринятые и обязательные нормативные документы, определявшие методику археологических исследований47. Только с середины 1890-х гг. Археологическая комиссия вводит унифицированные полевые дневники, обязательные для заполнения лицами, получавшими открытые листы на право проведения археологических исследований. В 1895 г. ИАК были опубликованы подготовленные А. А. Спициным методические указания по осуществлению раскопок48. До этого времени инструкции составлялись преимущественно научно-археологическими обществами. Так, наибольшую известность приобрели разработанные Московским археологическим обществом в середине 1870-х гг. «Инструкция для описания городищ, курганов и пещер», «Инструкция для производства раскопок курганов», «Инструкция о снятии копий с древних надписей и воспроизведения их из гипса»49.
Можно отметить, что такие требования как ведение дневника раскопок, составление планов вскрытых объектов не были новацией. Уже К. Крузе, производивший раскопки на городище в 1827 г., вел «ежедневный подробный журнал о работе», фрагменты которого были опубликованы им в газете «Северная пчела»50. «Правила, которые надлежит соблюдать при разрытии курганов и вскрытии в них древностей», принятые Одесским обществом в 1843 г., содержат подробные наставления о том, какие сведения следует вносить в «протокол разрытия»51. В 1852 г. были утверждены «Правила для производства археологических разрытий в г. Керчи и его окрестностях», составленные министром внутренних дел Л.А. Перовским, которые обязывали исследователя иметь «подробный и отчетливый журнал» раскопок52. «Журнал или дневник раскопок» вел в 1853 г. А.С. Уваров во время раскопок около Симферополя и на Херсонесском городище53. Вполне обычной практикой на памятниках Крымского полуострова, как минимум с 1850-х гг., было составление плана раскопанных объектов. Однако они не имели точной топографической привязки, обычно на них фиксировались только ос-
Формирование методики археологических раскопок в России... 147
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2010. Вып. 3
татки сооружений54. Эти недостатки характерны и для планов раскопок Одесского общества, опубликованных в ежегодных «Отчетах»55. Находки на чертеж не наносились и в публикациях, как правило, они описаны без указаний точного места обнаружения (в лучшем случае указано помещение). Вполне естественно, что в инструкциях ООИД нет никаких указаний на необходимость стратиграфических наблюдений. Представления о значении для изучения памятника последовательности культурных напластований и приемы фиксации стратиграфии в 1870-1880-х гг. еще только формировались и не слишком отличались от подходов 1850-1860-х гг.56.
Принципиально новым в инструкциях Одесского общества является представление о стратегии археологических исследований. Предшествовавшие раскопки в Херсонесе были нацелены на выявления фундаментов архитектурных объектов, в основном - христианских храмов, следы которых фиксировались на поверхности57. Такой подход не был отличительной чертой раскопок этого памятника. В первой половине - середине XIX в. средневековая археология в Европе находилась на стадии становления. Например, в Италии и Испании культурные слои средневековых городов уничтожались для получения возможности изучить античные напластования58. В скандинавских странах, Англии в центре внимания археологов были остатки церквей и монастырей59. С 1876 г. на Херсонесском городище началось последовательное изучение жилых кварталов, что позволило «систематически раскрыть следы византийского Херсона»60. Новым было сочетание раскопок и мер по консервации вскрытых остатков сооружений. Этот подход отражал новейшие для европейских стран представления о принципах научной реставрации архитектурных памятников, ориентированный на отказ от произвольных реконструкций и доминирование консервационных мер, обеспечивающих сохранение подлинных архитектурно-археологических структур61.
В инструкциях Одесского общества нашли отражение такие серьезные проблемы, как борьба с хищением артефактов во время раскопок и сохранение памятников археологии от вандализма посетителей памятников. К сожалению, кражи находок были распространенным явлением, с которыми столкнулись исследователи погребальных комплексов в окрестностях Керчи и на Таманском полуострове уже в первой половине XIX в.62. Введение системы денежных вознаграждений за сданные рабочими находки было наиболее результативной мерой, позволившей сохранить для науки ценные материалы. Чрезвычайно сложно было противодействовать разрушительной активности посторонних лиц. Стремление публики получить бесплатные сувениры из исторических достопримечательных мест и хулиганские действия стали распространенным явлением во второй половине XIX в. не только в России63. Противостоять этому можно было в основном путем организации эффективного надзора за памятниками, что требовало значительных финансовых средств, которыми научное общество не располагало.
Таким образом, в инструкциях, составленных членами Одесского общества истории и древностей для проведения раскопок на Херсонесском городище, отразились как уже устоявшиеся представления о методике археологических исследований античных и средневековых памятников, так и новые тенденции в археологии и научной реставрации архитектурно-археологических комплексов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Юргевич В.Н. Краткий очерк деятельности Императорского Одесского общества истории и древностей // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1886. Т.14. С.52-58; Штерн Э.Р. фон. О деятельности Общества в истекшем десятилетии // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1900. Т. 22. С.137-147; Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России (XVni-середина XIX в.). СПб., 2002. С. 256-280; Непомнящий А.А. 1сторичне кримознавство (шнец XVIII-початок XX столитя): Бюб1блюграф1чне дослщження. С1мферополь, 2003. С. 230-274.
2 Мурзакевич Н.Н. Записка о состоянии и действиях Одесского общества любителей истории и древностей, с 23 апреля 1839 по 1 января 1840 г. // Торжественное собрание Одесского общества любителей истории и древностей 4 февраля 1840 г. Одесса, 1840. С. 65.
3 Гриневич К.Э. Сто лет Херсонесских раскопок. Севастополь, 1927. С. 11-23; Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса, 2000. С. 23-24; Тункина И.В. Указ. соч. С. 530-533.
4 Юргевич В.Н. Указ. соч. С. 58.
5 ГАГС (Государственный архив города Севастополя). Ф. 19. Оп. 1. Д. 10. Л. 21.
6 Непомнящий А.А. Подвижники крымоведения. Биобиблиография крымоведения. Вып. 7. Симферополь, 2006. С. 73-92.
7 Маркевич А.И. Состав Императорского Одесского общества истории и древностей в 1839-1901 гг. // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1902. Т.24. С. 104.
8 Гермоген. Таврическая епархия. Псков, 1887. С. 465.
9 Шаманаев А.В. Документы Одесского общества истории и древностей об организации археологических раскопок в Херсонесе в 1870-1880-х гг. // Документ. Архив. История. Современность. Екатеринбург, 2005. С. 384394.
10 Формозов А.А. Страницы истории русской археологии. М., 1986. С. 68, 69; Генинг В.Ф., Левченко В.Н. Археология древностей - период зарождения науки (конец XVIII-70-е годы XIX в.). Киев, 1992. С. 4-6; Лебедев Г.С. История отечественной археологии (1700-1917). СПб., 1992. С. 394, 395.
11 Тункина И.В. Указ. соч. С. 634-635, 637-638.
12 ГАГС. Ф. 19. Оп. 1. Д. 10. Л. 21-21об.
13 Там же. Л. 291-291об.
14 Там же. Л. 88.
15 Там же. Л. 86.
16 Там же. Л. 86, 88.
17 Там же. Л. 73-73об., 78-90.
18 Там же. Л. 90об.
19 Там же. Л. 96.
20 Там же. Л. 90.
21 Там же. Л. 95.
22 Там же. Л. 95об.
23 Там же. Л. 176-176об., 192.
24 Там же. Л. 93-93об.
25 Там же. Л. 83-83об.
26 Там же. Л. 296-296об., 297.
27 Там же. Л. 151.
28 Там же. Л. 296об.
29 Там же. Л. 200-200об.
30 Императорское Одесское общество истории и древностей в 1883 г. // Журнал министерства народного просвещения. 1884. Ч. 232. С. 43, 44.
31 ГАГС. Ф. 19. Оп. 1. Д. 10. Л. 220-220об.
32 Там же. Л. 225-225об., 228.
33 Там же. Л. 232-232об.
34 Там же. Л. 223.
35 Там же. Л. 223об., 229.
36 Там же. Л. 213-213об., 215-215об.
37 Там же. Л. 213.
38 Там же. Л. 213об.
39 Там же. Л. 215.
40 Там же. Л. 233-233об., 246, 235-235об., 259-259об., 260.
41 Там же. Л. 211-211об., 217, 225-225об., 228.
42 Там же. Л. 225-225об.
43 Императорское Одесское общество истории и древностей в 1884 г. // Журнал министерства народного просвещения. 1885. Ч. 238. С. 109.
44 Там же. С. 110.
45 Отчет Императорского Одесского общества истории и древностей с 14 ноября 1884 г. по 19 ноября 1885 г. Одесса, 1886. С. 10.
46 Гриневич К.Э. Указ. соч. С. 22, 23.
47 Лебедев Г.С. Указ. соч. С. 160.
48 Аграфонов П.Г., Праздников В.В., Спиридонова Е.В. История ярославской археологии. М., 2009. С. 51-54.
49 Лебедев Г.С. Указ. соч. С. 159-161; Бердинских В.А. Уездные историки: Русская провинциальная историография. М., 2003. С. 154.
50 Тункина И.В. Указ. соч. С. 511, 512.
51 Там же. С. 634, 635.
52 Там же. С. 638, 639.
53 Стрижева Н.Б. Архив А. С. и П. С. Уваровых в Отделе письменных источников Государственного Исторического музея // Очерки истории отечественной археологии. М., 1998. Вып. 2. С. 89.
54 См. напр.: Уваров А. С. Несколько слов об археологических изысканиях близь Симферополя и Севастополя // Пропилеи. 1854. Кн. 4. С. 534; Мурзакевич Н.Н. Херсонисская церковь св. Василия (Владимира) // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1863. Т. 5. С 996, 997, табл. 6.
Формирование методики археологических раскопок в России... 149
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2010. Вып. 3
55 Отчет Императорского Одесского общества истории и древностей с 14 ноября 1877 г. по 14 ноября 1878 г. Одесса, 1879; Отчет Императорского Одесского общества истории и древностей с 14 ноября 1882 г. по 14 ноября 1883 г. Одесса, 1884.
56 Формозов А.А. А.С. Уваров и его место в истории русской археологии // Российская археология. 1993. № 3. С. 233, 234.
57 УваровА.С. Указ. соч. С. 532, 533.
58 Francovich R. Some notes on Medieval Archaeology in Mediterranean Europe // The study of Medieval Archaeology: European symposium for teachers of Medieval Archaeology. Lund, 11 - 15 June 1990. Stockholm, 1993. P. 49.
59 Andersson H. Medieval Archaeology in Scandinavia // Ibid. P. 9, 10, Clarke H. Medieval Archaeology in Britain // Ibid. P. 37, 38.
60 Цит. по: Гриневич К.Э. Указ. соч. С. 19.
61 Jokilehto J. A history of architectural conservation. Oxford; New Delhi, 1999. Р. 174-188, 257, 258.
62 Гёрц К. К. Исторический обзор археологических исследований и открытий на Таманском полуострове с конца XVIII столетия до 1859 г. Собр. соч. Вып. 2. СПб., 1898. С. 55.
63 См. напр.: Reid D.M. Whose pharaohs? Archaeology, museums, and Egyptian national identity from Napoleon to World War I. Berkeley, London, 2002. Р. 183, 184.
Поступила в редакцию 14.05.10
A.V. Shamanaev, candidate of history, associated professor
The formation of the archaeological excavations methods in the XIX century: instructive letters of N.N. Murzakevich and V.N. Urgevich (1878-1884)
The article is devoted to the history of the archaeological excavations methods in the XIX century. The backgrounds of this investigation are the instructions by vice-presidents of Odessa's Society of the History and Antiquities for the participants Chersonesos excavations (Crimea) during 1878-1884. The author describes the main methods of the cultural layer study. Besides, it is shown the context of the development scientific methods of the archaeological excavations.
Keywords: the history of archeology, Chersonesos, methods of archeological researches, scientific archeological Societies.
Шаманаев Андрей Васильевич, кандидат исторических наук, доцент ГОУВПО «Уральский государственный университет им. А.М. Горького» 620083, Россия, г. Екатеринбург, пр. Ленина, 51 Е-шаП: shamanaev@mail.ru
