CC BY
216
OTA^ И ОБЩЕСТВО
ФОРМИРОВАНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ И ОБРАЗА ЖЕЛАЕМОГО БУДУЩЕГО КАК ИНСТРУМЕНТЫ СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ1
Д. С. ЖУКОВ, С. К. ЛЯМИН
Статья посвящена рассмотрению некоторых ключевых положений теории целеустремленных систем в трудах Рассела Акоффа и Джамшида Г араедаги. А именно - рассматривается роль исторической памяти и конструирования/выбора образа будущего в определении аттрактора социальной эволюции, а также в определении структуры и поведения социальных систем. Схема социальных трансформаций в теории целеустремленных систем выглядит следующим образом: изменение памяти - изменение образа мира - изменение образа желаемого будущего - изменение всей системы. Ревизия памяти в этом контексте предстает как необходимое (хотя, конечно, не единственно достаточное) условие и спусковой механизм социальной трансформации. А существо социальной трансформации заключается в выборе/конструировании новой общей цели (в переходе системы к новому аттрактору).
Ключевые слова: целеустремленные системы, Рассел Акофф, Джамшид Гараедаги, историческая память, социальная память, коллективная память, образ будущего, целеполагание.
Теория целеустремленных систем - классическая концепция в моделировании социальной реальности. Ее разработчик - патриарх моделирования социальных феноменов Рассел Акофф. Один из наиболее известных учеников и продолжателей традиции Р. Акоффа - Джамшид Гараедаги - разработал современную модификацию теории. Исходный тезис теории сводится к тому, что структура, функции и динамика систем особого вида (т. н. целеустремленных систем) формируется под влиянием цели, которая объективно присуща системе в качестве ее атрибута. Способность системы выбирать из нескольких альтернативных целей, пресле-
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках исследовательского проекта №13-33-01215 «Исследование коллективной памяти в условиях современной социокультурной трансформации», а также при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ в рамках исследовательского проекта «Исследование места и значения исторической памяти в процессе модернизацион-ных преобразований», государственный контракт от 24 августа 2012 г. № 14.B37.21.0689.
Research is executed with financial support of RHSF within the research project № 13-33-01215 «Research of collective memory in the conditions of modern sociocultural transforma-tion», and also with financial support of the Ministry of Education and Science of the Russian Federation within the research project «Research of Place and Value of Historical Memory in the course of Modernization Transformations», the state contract of August 24, 2012 № 14.B37.21.0689.
довать цель и менять цель в зависимости от внешних и внутренних вызовов рассматривается как инструмент реагирования на внешнюю среду (адаптации) и, одновременно, преобразования внешней среды.
К целеустремленным обычно относят множество как физических, так и социальных систем. Их отличительными чертами является гибкость, адаптивность, эффективность. И Р. Акофф, и Дж. Гарае-даги фокусируют свое внимание именно на социальных системах, но не рассматривают их как сущ-ностно отличные от физических, на которые также распространяются объяснительные схемы теории целеустремленных систем.
Мы рассмотрим трактовку памяти (в частности, исторической памяти) в работах Р. Акоффа и Дж. Гараедаги. Этот вопрос является малоисследованным, поскольку любые трактовки теории целеустремленных систем естественным образом сводятся к рассмотрению феномена «цель системы», его системообразующих функций и механизмов реализации этих функций.
Рассел Акофф о памяти и исторической памяти.
Цель, на первый взгляд, слабо связана с памятью, но Р. Акофф посвящает памяти отдельный специальный параграф в классическом труде «О целеустремленных системах», созданным совместно с Фредериком Эмери в начале 1970-х гг.
Для Р. Акоффа память, как и цель, - предмет конструктивистского, манипулятивного воздействия, определяющего облик и динамику системы. Можно сказать, что конструирование памяти о несуществующем прошлом и определение цели в несуществующем будущем детерминирует структуру и поведение системы во вполне реальном настоящем.
Известно, что управление целеполаганием - это управление памятью, но известно и другое: управление памятью - это управление представлением о цели. Вопрос о том, что первично - цель или память, является псевдовопросом о первичности курицы или яйца. Память и цель - два объекта, посредством которых осуществляется управление развитием социальной группы.
Р. Акофф утверждает, что текущие наблюдения, способы и результаты анализа этих наблюдений «сопродуцируются прошлым опытом данного индивида»: «Прошлый опыт, по-разному организованный, поступает из памяти индивида в форме его убеждений и отношения. Убеждения - это заключения, выведенные из прошлого и текущего восприятий, а отношение - это совокупность чувств, вызванных тем, что было воспринято» [1].
На материале психологических исследований и экскурсов в философию истории Р. Акофф приходит к заключению, что память - личная и/или коллективная - не является простой записью некоторых событий, наблюдаемых субъектов в прошлом; и, следовательно, функция памяти не сводится к простому воспроизведению некоторым образом зафиксированных сведений о событиях. «Например, - замечает Р. Акофф, - магнитофон зачастую может лучше воспроизвести информацию, чем человек, но при этом он не будет действовать целеустремленно». Атрибутивные функции памяти Р. Акофф существенно расширяет, приписывая памяти целеустремленных систем функцию поддержки механизмов выбора. Р. Акофф выдвигает парадоксальное положение: человеческая память является именно человеческой памятью, поскольку способна забывать или «что, возможно, самое главное, выборочно запоминать» [1].
Поскольку и человек и коллектив способны запомнить относительно незначительный объем информации, то запоминание и воспроизведение неразрывно связаны с селекцией информации. Процесс принятия решений, если он зависит от имеющегося опыта, таким образом, ставится в зависимость от селективной функции памяти.
«Память, - развивает эту мысль Р. Акофф, - ... связана не только с хранением и выдачей информации; она сопряжена также с целеустремленным от-
кликом на то, что выдается. ЭВМ, хранящая и выдающая (даже воспроизводящая) информацию, помнит ее только в том случае, когда она целеустремленно использует эту информацию. Если операции, которые ЭВМ осуществляет с извлекаемой информацией, не связаны с выбором, как это имеет место в большинстве программ, то нельзя сказать, что ЭВМ запоминает. Использование термина «память» в таком контексте является в лучшем случае метафорическим, а в худшем - ошибочным и вводящим в заблуждение» [1].
Информация, которую человек помнит, используется в процессе выбора. И наоборот: информация, хранимая, но не используемая в процессе выбора, -не является памятью.
В этой связи возникает закономерный вопрос, каким образом человек и общество выбирают, что именно следует запоминать. Ведь очевидно, что селективная функция памяти далеко не всегда осуществляется произвольно и осознанно. В самом общем случае можно утверждать, что «если что-то не было воспринято, то оно и не запомнилось». Однако Р. Акофф предпочитает иное объяснение: «Если индивид на что-то не прореагировал., то он не мог этого и запомнить. При таком подходе восприятие не является обязательным условием запомина-ния...»[1]. Таким образом, событие космического масштаба для человека и общества может не стать предметом запоминания, фактом истории, опытом и основой для выбора. Напротив, внешне незначительное событие (если оно вызвало реакцию) может стать важным фактором нашего поведения. Человек помнит внешние события в соединении со своими внутренними реакциями. Можно сказать, что память субъекта о своих собственных состояниях управляет памятью о состояниях Вселенной. «Некоторые утверждали, что запоминаться могут только сильные (структурно интенсивные) стимулы. Но ведь мы можем помнить сказанное шепотом и забывать крики» [1, с. 82].
Однако одной реакции недостаточно для регулирования запоминания. Каждый акт запоминания, считает Р. Акофф, это акт выбора - осознанного или неосознанного. Иначе человек запоминал бы все, на что он реагирует - и селекция запоминаемой информации осуществлялась бы нефункционально, без волевого контроля субъекта.
Итак «воспоминание - восстановление прошлого опыта и отклика на него» [1]. Это ответ на вопрос об инициаторе запоминания. Но что инициирует воспроизведение информации, актуализацию исторической памяти? «Таким продуцентом, - пишет Р. Акофф, - может оказаться либо внешнее, либо внутреннее событие. Если бы дело обстояло иначе,
наше сознание захлестнули бы несущественные воспоминания. При воспоминании чего-то из прошлого ассоциируется с чем-то из настоящего, причем эта ассоциация должна основываться на предполагаемой существенности, иными словами, на том, что, по мнению индивида, позволит ему сделать лучший выбор в настоящем» [1]. Это утверждение примечательно не тем, Р. Акофф повторяет давно известные идеи об ассоциативных механизмах памяти, а тем, что он фактически декларирует прикладной характер памяти: вспоминается то, что значимо для выбора, для обслуживания текущих практических потребностей.
Память в значительной мере (не менее, чем восприятие) воздействует на понимание субъектом ситуации, поскольку память формирует матрицы (модели) всех ситуаций, в которых субъект существует, воспринимает окружающее и выстраивает свое поведение. Возникает еще один парадокс: субъект видит не столько то, что видит, сколько то, что помнит. Конечно, и матрицы (модели) возникают, в свою очередь, под влиянием воспринимаемых реальных внешних вызовов. Так возникает столь любимая Р. Акоффом взаимозависимость причины и следствия, которые одновременно меняются местами: под влиянием реальности у субъекта возникает модель ситуации, но и субъективные образы реальности формируются через имеющиеся памяти субъекта модели ситуации. «То, что индивид воспринимает в некоторой ситуации, зависит не только от того, что ему эта ситуация дает, так как она предоставляет гораздо больше, чем он в состоянии охватить. Поэтому то, что он воспринимает, зависит и от того, что он берет. Он вступает в такую ситуацию, имея определенную установку, и такой установкой является его модель этой ситуации. Она обеспечивает ему критерий существенности и таким образом влияет на то, что он ищет. То, что индивид воспринимает, осознает и запоминает в ситуации выбора, и то, что он в связи с ней чувствует, составляет сырье, из которого строится модель данной ситуации. Так что и его модель влияет на то, что он берет из ситуации, и то, что он берет, влияет на его модель» [1, с. 83].
Другая примечательная идея, которая возникает в размышлениях Р. Акоффа о памяти: память связана с самосознанием и, следовательно, с самоидентификацией субъекта: «Следует еще заметить, что воспоминания - это общение с самим собой» [1, с. 83].
Рассмотрим социальные смыслы теории целеустремленных систем в связи с представлениями Р. Акоффа о памяти. Социальная группа, в его определении, - это «целеустремленная система, участниками которой являются целеустремленные ин-
дивиды, умышленно сопродуцирующие достижение общей цели» [1, с. 202].
Существует различие между понятиями «общая цель» и «аналогичные цели». Аналогичные цели (например, приобретение автомобиля) могут быть одинаковыми для всех членов группы, но они не являются общими, поскольку остаются индивидуальными. «Если же каждый участник хочет, чтобы собственные автомобили были у всех участников, то это является их общей целью» [1, с. 202].
Стремление к достижению общих целей вызывает взаимодействия, которые и объединяют группу. Конечно, понимание общих целей и социальное взаимодействие далеко не всегда могут возникнуть из непосредственного общения (прямых контактов) всех участников группы. Значит должен существовать механизм для опосредованного вовлечения участников в достижение общей цели: «Участники социальной группы могут сотрудничать друг с другом либо на основе той или иной формы непосредственного общения, либо через посредников» [1, с. 202].
Итак, целеполагание - атрибут социальной группы, а для коллективного целеполагания требуется некоторое понимание общих целей и, соответственно, некоторая общая память как, в частности, способ формирования общих моделей текущей ситуации.
Р. Акофф подчеркивает: «Из того, что у участников социальной группы есть общая цель, еще не следует, что они не могут конфликтовать по поводу других целей или по поводу того, какой способ действия избрать для достижения общей цели» [1, с. 202].
Некоторые суперцели, недостижимые в принципе, Р. Акофф определяет как идеалы. Цели по отношению к идеалам подобны задачам по отношению к целям. Однако с течением времени ранее недостижимый идеал в связи с развитием инструментов может превратиться во вполне конкретную достижимую цель - в этом случае возникает новый идеал. «Целеустремленную систему тогда можно считать стремящейся к идеалу, когда при достижении одной из своих целей она избирает другую цель, более близкую к идеалу» [1, с. 230]. Подобного рода размышления Р. Акоффа предвосхищают современные представления о роли утопии в целе-полагании: конечные цели всегда утопичны, но утопия является естественной социальной потребностью.
«Стремящиеся к идеалу индивиды и системы непременно должны быть целеустремленными, но не все целеустремленные системы стремятся к идеалам. - уточняет Р. Акофф. - Очень может быть, что способность стремиться к идеалам является
чертой, отличающей человека от устройств, которые он изготовляет, в том числе от ЭВМ» [1, с. 230].
Р. Акофф несколько конкретизирует универсальный, с его точки зрения, набор идеалов, которые в разных формах и модификациях присущи всем крупным социальным группам, поскольку определены самой природой целеустремленных систем: «Остановившись на истории развития представлений об идеале, мы показали, что всемогущество считалось тем единственным идеалом, достижение которого позволило бы достичь и все другие мыслимые идеалы.. Продвижение к всемогуществу требует прогресса в максимизации: 1) доступности эффективных выборов; 2) эффективности сделанных выборов; 3) совместимости полученных результатов; 4) удельной ценности этих результатов.». Эти системные идеалы Р. Акофф трактует как сущность хорошо известных одного современного и трех «древних» идеалов: 1 - изобилие, 2 - правда, 3 - добро, 4 - красота [1, с. 231-232]. Эти идеалы реализуются различными социо-государственными функциями: стремление к правде - научные функции; стремление к добру - этико-моральные функции; стремление к красоте - эстетические функции; стремление к изобилию - политико-экономические функции [1, с. 232-234].
Джамшид Гараедаги о конструировании будущего и ревизии исторической памяти.
Дж. Гараедаги, ученик Р. Акоффа, выступил со значительным трудом, объединившим достижения теории целеустремленных систем, системнодинамического моделирования, теории хаоса, -«Системное мышление: как управлять хаосом и сложными процессами: платформа для моделирования архитектуры бизнеса» [2].
Дж. Гараедаги обращает внимание на то, что трансформация систем имеет, помимо прочего, некоторый телеологический мотив - системы стремятся к некоторому заданному состоянию. То есть социальные системы являются «целеустремленными системами с желаемым будущем». Соответственно, эффективным инструментом управления изменениями является замена/задание этого конечного состояния, точнее - его образа. «Создается впечатление, что у открытых живых систем имеется некий образ того, чем им следует быть. И они непрерывно перестраиваются, стремясь приблизиться к этому состоянию. Чтобы развиваться в сторону порядка и сложности, негэнтропийная система должна обладать информацией, внутренним образом того, чем она хочет стать (своего рода планом)» [2]. Если образы желаемого будущего (аттракторы эволюции) биологического организма заданы его генетическим кодом, то «для социокультурных систем источником информации
о желаемом будущем выступает коллективный образ мира (культура)» [2].
Имеющаяся у общества картина мира (формирующаяся под влиянием социальной памяти) продуцирует картину желаемого будущего: «Пожалуй, наиболее значимой функцией этой картины. является обеспечение схемы для производства определенного порядка вещей [2]. Для Дж. Гараедаги очевидно, что «если ничто не изменит этот хранящийся в самом центре коллективной памяти образ мира, то живые системы могут продолжать самовоспроизво-диться [без изменений] практически бесконечно» [2]. Задание новой социальной цели, таким образом, непременно сопряжено с изменением коллективной памяти. Дж. Гараедаги выстраивает вполне логичную схему: изменение памяти - изменение образа мира - изменение образа желаемого будущего -изменение всей системы. Ревизия памяти в этом контексте предстает как необходимое (хотя, конечно не единственно достаточное) условие и спусковой механизм социальной трансформации. А существо социальной трансформации заключается в выборе новой общей цели (в переходе системы к новому аттрактору).
Дж. Гараедаги считает, что возможным и предпочтительным является выбор цели не из числа «предложенных», а из числа сконструированных. Проблему выбора социальных целей Дж. Гараедаги сводит к проблеме конструирования целей как образов будущего.
Идентичность систем также определяются коллективной памятью. Именно поэтому «живые системы не только стремятся к определенному состоянию, но еще и ревниво оберегают свои индивидуальные особенности».
Неудачи многих социальных и корпоративных реформ Дж. Гараедаги видит именно в инертности коллективной памяти, которая всегда способствует «воскрешению старых моделей поведения вопреки совместным усилиям всех проповедников перемен. [Это] вечная сага отчаяния» [2]. Совокупность неявных организующих принципов (культурных кодов), отвечающих за восстановление существующего порядка вещей, вынуждает социальную систему «вести себя так, как она запрограммирована».
Социальные системы, чтобы не утратить жизнеспособность, должны по мысли Дж. Гараедаги, не просто быстро пассивно адаптироваться к средовым вызовом, но и опережать в своем развитии среду, то есть самопроизвольно ставить перед собой цели, превосходящие простые текущие потребности. Это свойство Дж. Гараедаги обозначает как «активная адаптация». «Активная адаптация - это итератив-
ный процесс познания второго порядка, который разрешает и даже требует критической оценки неприкосновенных основ - представлений, идеалов и ценностей. К несчастью, именно здесь скрываются главные препятствия на пути развития социокультурных систем. Слишком многим традиционным обществам недостает свободы, чтобы усомниться в истинности хотя бы одного из своих догматичных культурных законов. А в большинстве случаев общество подвергается чудовищному устрашению со стороны традиционных центров власти. Оспаривание священных обычаев и общепринятых норм зачастую рассматривается как оскорбительное надругательство и карается смертью. Однако критическая оценка священных норм, представлений и убеждений без страха перед последствиями - это не только право каждой личности, но и важное общественное благо, которое необходимо сохранить любой ценой» [2, с. 182].
Коллективный образ мира, для Дж. Гараедаги, это и способ стабилизации системы и «монстр», препятствующий социальному прогрессу. Чтобы приручить этого монстра, найти баланс между стабильностью и поступательным развитием нужно научиться сознательно и благоразумно управлять коллективным образом мира (в том числе коллективной памятью и коллективной целью): «Надо найти им замену и видоизменить действующий аттрактор» [2, с. 182].
Для обоснования механизмов конструирования будущего Дж. Гараедаги обращается к наследию Р. Акоффа. Реконструкция будущего - ядро его знаменитой методологии целеустремленных систем. Для Р. Акоффа процесс выбора лежит в основе человеческого развития. «Развитие - способность делать выбор; моделирование - средство для активации способности делать выбор и орудие целостного мышления. Хотя, по правде сказать, после столь продолжительной совместной работы с Акоффом мне самому трудно определить, где в этой формулировке заканчивается Акофф и где, собственно, начинаюсь я.. Мы твердо убеждены в том, что процесс моделирования с активным участием всех членов системы - наиболее эффективный способ внедрения желаемых изменений в схему поведения социальной системы» [2, с. 185].
Таким образом, по существу вслед за Р. Акоффом, Дж. Гараедаги сводит проблему трансформации объективной социальной реальности к трансформации двух взаимосвязанных интерсубъективных виртуальных феноменов -коллективной социальной памяти и цели. Заметим также, что Дж. Гараедаги видит в процессе принятия социальной средой нового коллективного
образа будущего более эмоциональный акт, нежели логическую процедуру.
Конфликты вокруг изменения социальной реальности Дж. Гараедаги также отчасти переносит в виртуальность: альтернативные сценарии будущего, как и альтернативная память, в этом контексте представляются как вполне реальные враги и препятствия для развития, не менее существенные, чем традиционные силы и объективные обстоятельства. Толерантность, по Дж. Гараедаги, невозможна по отношению к альтернативным сценариям будущего, которые на самом деле не являются желаемыми. Иначе говоря, образы суперрелигиозного мира с одним проповедником и коленопреклоненными массами или образ общества анархичных бандитов или феодальных баронов - с подобными представлениями необходимо, считает Дж. Гараедаги, безжалостно бороться.
Многие идеи, возникшие и развившиеся в теории целеустремленных систем, вошли в методологию многих исследований. Конструирование будущего с точки зрения теории целеустремленных систем, это всегда ревизия памяти, а борьба за будущее - это конфликт различных версий памяти.
Литература
1. Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. М., 1974. С. 81.
2. Гараедаги Дж. Системное мышление: Как управлять хаосом и сложными процессами: Платформа для моделирования архитектуры бизнеса. Минск, 2010.
С. 181.
* * *
DESIRABLE FUTURE AS INSTRUMENTS OF SOCIAL DEVELOPMENT
D. S. Zhukov, S. K. Lyamin
Article is devoted to consideration of some key provisions of the theory of purposeful systems in Russell Ackoff and Jamsh-id Garayedagy's works. Exactly - the role of historical memory and a designing/choice of an image of the future in definition of an attractor of social evolution, and also in definition of structure and behaviour of social systems is considered. The scheme of social transformations in the theory of purposeful systems looks as follows: memory change - change of an image of the world -change of an image of the desirable future - change of all system. Memory revision in this context appears as necessary (though, certainly not only sufficient) condition and trigger mechanism of social transformation. And the being of social transformation consists in choice/designing of a new common goal (in system transition to a new attractor).
Key words: purposeful systems, Russell Ackoff, Jamshid Garayedagy, historical memory, social memory, collective memory, image of future, goal-setting.
