32ФИЛОСОФИЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
ББК 87.21
С. В. Ковалева
ФОРМИРОВАНИЕ ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТИ: ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Согласно различным словарям [1], понятие «интеллигенция» образовано от латинского слова intelligentia, в переводе означающего слой общества, состоящий из людей, обладающих определенным уровнем интеллектуального, умственного развития, содержанием сознания которых являются знания, полученные в ходе познавательного процесса. Если коснуться истории возникновения данного понятия в России, то выясняется, что ввел его в словарный обиход П. Д. Боборыкин в середине XIX в. В это время весьма популярной была немецкая классическая философия, основным принципом которой считался принцип тождества мышления и бытия. Остановимся на этой очень важной для понимания сущности интеллигенции закономерности. Необходимо заметить, что наиболее значимый вклад в обоснование непосредственной связи мышления и бытия внес И. Кант, хотя впервые понимание такой взаимозависимости между сущностью человека и сущностью мироздания можно найти еще у древне-
© Ковалева С. В., 2011
Ковалева Светлана Викторовна — доктор философских наук, профессор кафедры философии Костромского государственного технологического университета.
греческих мыслителей (Парменид, Зенон, Платон). Кант в своем произведении под названием «Критика чистого разума» попытался ответить на ряд вопросов, главным из которых он считал вопрос о границах познания, осуществляемого человеком как носителем познавательных способностей. Философ в ходе длительного анализа стремился выяснить, насколько глубоко способно проникнуть мышление человека, выступающего в форме транс-цендентальности, в бытие мира. Другими словами, насколько сущностная форма мысли может соответствовать тем процессам в окружающей реальности, которые происходят не на уровне явлений, но в их сущности, т. е. в бытии. Отвечая на поставленные вопросы, Кант приходит к следующим выводам:
• познавательный процесс осуществляется в границах чистых субъективных форм созерцания, каковыми являются пространство и время, преодолеть которые невозможно;
• познавательный процесс происходит на основе трансцендентального единства апперцепции, которое означает не что иное, как единство чувственного и мыслящего потоков сознания;
• чувственный поток характеризуется совокупностью пяти органов чувств, которая именуется внешней чувственностью. Указанные ощущения являются разрозненными, хаотичными, неупорядоченными, их организация осуществляется мышлением;
• мышление в познавательном процессе осуществляется в форме трансцендентальности, которая соответствует рассудочности. Функция этой формы заключается в объединении чувственных восприятий и подведении этого синтеза под единство понятия [2].
Таким образом, следуя размышлениям Канта, можно с уверенностью сказать, что в познавательном процессе принцип тождества выявляет и реализует не сущностные характеристики человека и мира, но второстепенные. Человек в качестве субъекта познания развивает и формирует не разумность мышления, а рассудочность, в то время как окружающая действительность, будучи объектом исследовательского интереса, выступает в качестве явлений, но не бытия. Согласно философу, и человек в своей сущности, и мир в своем бытии являются «вещами-в-себе», нико-
гда не раскрываемыми в познавательном процессе, находящимися за границами чистых субъективных форм созерцания [3].
Придя к таким выводам, Кант, конечно же, ставит новый вопрос: в чем же тогда заключается разумная, сущностная форма мышления человека, что она содержит и какова ее функция? Находясь на позиции трансцендентального (субъективного) идеализма, философ не может преодолеть основной принцип этого учения — принцип тождества мышления и бытия. Поэтому и разумность должна как-то быть связана с познавательным процессом, в нем реализовываться и развиваться. Мыслитель предполагает, что содержанием разумного мышления являются идеи, которые создаются разумом: идея Бога, идея мира, идея человека. Функция же этой формы заключается в конституиро-вании, в определении и направлении познания, которое осуществляется рассудком.
Однако в процессе подробного анализа идей, как содержания разума, Кант должен констатировать, что каждая из них раскалывается антиномиями [4]. Антиномия — это два суждения, каждое из которых можно доказать, опираясь на свой жизненный опыт, в основании которого лежат чувственные восприятия действительности, но эти суждения противоречат друг другу. Например, идея Бога раскалывается на два суждения: «Бог есть» и «Бога нет». В таком случае, для разума встает неразрешимая задача: куда должен двигаться в своей познавательной функции рассудок? Заканчивая свое исследование, изложенное в произведении «Критика чистого разума», Кант приходит к выводу, что разумная форма мышления человека, характеризующая его сущность, не реализуется, не формируется в процессе познания, и следовательно, принцип тождества мышления и бытия должен быть обоснован в другой сфере деятельности.
Не случайно философ, начиная новое исследование, изложенное в «Критике практического разума», рассматривает разумность как рациональность, которая позволяет человеку в процессе анализа еще не совершенных, но предполагаемых поступков выбрать правильное решение, соответствующее правилу категорического императива. Согласно закону, побудительный мотив для любого действия должен определяться суждениями: «поступай
только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» или «поступай так, чтобы ты всегда относился к человеку и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему как к средству» [5]. Таким образом, в сфере практического делания, которое основано на взаимоотношении людей друг с другом, и должен осуществлять себя разум как сущностная форма мысли.
Однако поступки человека не всегда могут быть совершены из понимания долга, как того требует категорический императив. Они могут быть продиктованы соображениями пользы и потребительской необходимости, вследствие чего императив может принимать форму гипотетическую (условную, не обязательную). Следовательно, любого человека в зависимости от ситуаций можно рассматривать и как явление, и как «вещь-в-себе», т. е. в сущности, отсюда формируются разные виды императивов. Выходит, что поведение может определяться практическими интересами и принципами долга. Возникают две тенденции: стремление к счастью (удовлетворению некоторых материальных потребностей) и стремление к добродетели. Эти стремления могут противоречить друг другу в одном и том же событии жизни, что указывает на антиномию практического разума.
Без всякого сомнения, можно констатировать, что и в практической сфере деятельности разум вступает в противоречие с самим собой и не может определять однозначно в форме долга поступки человека, направленные в своей волевой интенции на внешнюю реальность, на ее преобразование и изменение через отношения между людьми. Так же как в познавательном процессе разум не может быть определен идейным содержанием, так и в повседневной действительности невозможно рассматривать эту форму мышления, выраженную чистым долженствованием. Другими словами, принцип тождества мышления и бытия опять, уже в практической осуществленности, не реализуется, утрачивает свою действенную функцию и превращается в какую-то умозрительную химеру.
Какой промежуточный вывод можно сделать исходя из изложенного выше? В начале статьи мы попытались выяснить, что означает понятие «интеллигенция», какого человека можно на-
звать интеллигентным. После исследования философии Канта однозначно можно утверждать, что и в познавательной, и в практической сферах разум, как система идей или правил поведения, не участвует, не формируется, попросту исчезает, а следовательно, исчезает и сущность человека, сам человек. Отсюда следует, что интеллигентный человек не может ассоциироваться с субъектом познания или субъектом практического деяния, так как в данных случаях он не владеет своим человеческим началом, не ведает его, не развивает.
Здесь трудно не согласиться с Н. А. Бердяевым, утверждавшим, что сущность человека выражена духом, который «есть свобода, творческая активность, смысл, интеллект, ценность, качество и независимость, прежде всего независимость от внешнего мира, природного и социального» [6]. Из цитаты следует, что интеллектуальная способность человека хоть и тождественна духу, но определяет его сущность не первоначально. Главным отличительным свойством сознания, согласно мыслителю, является свобода, которая актуализирует творческую активность, направленную на постижение смысла, но не знания. Именно в этом и заключается качественное, глубоко личностное и независимое начало сознания, требующее своего развития и становления в течение жизни.
Развивая представление о сущности сознания, Бердяев указывает, что «духовное начало в человеке означает определяе-мость изнутри в отличие от того состава человеческой природы, который определяется извне. <...> Духовная жизнь принципиально отличается от жизни общественной, она не детерминирована социальной средой, она имеет другие источники, она изнутри черпает свои духовные силы» [7]. Необходимо подчеркнуть, что согласно мнению мыслителя, интеллектуальная способность духа, направленная на получение знания и выраженная субъективными качествами человека, должна быть детерминирована философскими учениями, формирующими мировоззрение, которые носят объективный, по сути, метафизический характер.
Однако к началу XX века Бердяев вынужден был констатировать такую ситуацию в России, согласно которой «интересы теоретической мысли у нас были принижены, но самая практиче-
ская борьба со злом всегда принимала характер исповедания отвлеченных теоретических учений. Истинной у нас называлась та философия, которая помогала бороться с самодержавием во имя социализма, а существенной стороной самой борьбы признавалось обязательное исповедание такой “истинной” философии»[8]. Создание объективной в своей сущности философской системы, которая бы позволяла не только адекватно осмыслять происходящее, формируя истинное знание, но и относительно такого знания строить свою деятельность по объективно-идеальному образцу, направленную на достижение смысла существования, но не рекламирующую борьбу, — вот цель для каждого интеллигентного человека.
Нужно сказать, что сам Бердяев не смог создать такого учения, однако считал, что наиболее выдающимся философом, подошедшим к решению указанной проблемы, был Вл. Соловьев. Действительно, обосновать систему, в которой был бы разработан и обоснован метод формирования сущности сознания человека, определяющий по-настоящему качество интеллигентности, задача с философской точки зрения сложная. Поэтому для того чтобы разобраться в учении Соловьева, на наш взгляд, необходимо начать с критики в адрес системы Канта, которую излагает русский философ в своей статье, посвященной немецкому коллеге и напечатанной в энциклопедическом словаре.
Размышляя над характеристикой разума, данной немецким мыслителем, Соловьев пишет, что это понятие «имеет три главных смысла: во-первых, — это есть, в отличие от рассудка, специальная способность образования идей; во-вторых, разум (теоретический), включая сюда и рассудок, и чувственное восприятие, обозначает всю сферу нашей познавательной и мыслительной деятельности. в-третьих, наконец, разум (практический) обозначает самоопределяющуюся волю» [9]. Согласно мыслителю, главной задачей «философского делания» является необходимость преодоления смысловой множественности в понимании сущности человека и в выявлении таких условий, которые позволили бы не просто отыскать и обосновать разумность мышления, но и указать конкретные действия по ее формированию.
По этой причине Соловьев считает весьма важным выявить в сознании человека те признаки, которые носят онтологический характер, а также определить свойства, выявляющие эмпирические, обусловленные внешней средой, способности. Решая обозначенную проблему, философ рассматривает человека как совокупность трансцендентального и эмпирического субъектов. Указывая, что об этом впервые написал еще Кант, который отличает трансцендентального субъекта от эмпирического, но, по мнению русского мыслителя, «так мало останавливается на этом важнейшем различении, что оно совсем пропадает у него среди безмерного множества схоластических и ни к чему не нужных дистинк-ций и терминов, — пропадает настолько, что. идеализму Канта придают характер эмпирико-психологический...» [10].
Рассмотрим подробнее те качества, которые определяют человека как эмпирического субъекта, и качества, присущие ему как трансцендентальному субъекту, и выясним, насколько Соловьев своим учением смог преодолеть недостатки в формировании мировоззрения интеллигентов, о которых писал Бердяев. Прежде всего, Соловьев считает необходимым показать ту объективную сущность человека, которая возводит отдельного индивида до метафизической универсальности через преодоление всех субъективно-личностных мотивов, непосредственно включающих сознание в причинно-следственный ряд явлений окружающей действительности.
Анализируя двойственность человека, философ приходит к выводу, что сознание эмпирического субъекта обладает, несомненно, богатым и разнообразным содержанием, которое носит — увы — чувственно-эмоциональный характер. В силу этого факта становится ясно, что вся полнота внутреннего мира такого субъекта обусловлена не свободой, но является зависимой от психофизиологической природы человека, от его плотского индивидуального начала, выраженного внешней чувственностью. Несомненно, философ вынужден был признать, что «по первоначальному человеческому воззрению, реальный субъект психической жизни, настоящее наше я, или мы сами, — это телесный организм» [11].
В единстве сознания этот эмпирический субъект, психическое я, непосредственно связан с субъектом трансцендентальным
или, как его еще называет Соловьев, феноменологическим. Обладая двенадцатью категориями, трансцендентальность направлена на организацию и упорядочивание чувственных восприятий, подводя их под единство понятия, осуществляя тем самым познавательный процесс чувственно доступного материально-предметного мира. Однако в самом эмпирическом субъекте есть такие качества, которые с помощью волевого усилия человека могут позволить последнему «оторваться» от «богатой», но обусловленной внешней действительностью чувственности и «подняться» до чистого трансцендентального субъекта. Далее феноменальность, будучи лишена чувственного содержания, способна возвыситься в метафизическую сферу бытия и пропитаться, насытиться идеями, которые и составят ее новое универсальнообъективное содержание.
Философ выявляет две способности в сознании эмпирического субъекта, которые могут позволить преодолеть пространственно-временные границы деятельности этого субъекта: память и слово. Несмотря на то что все чувственные восприятия, которые характеризуют сознание психологически, зависимы от внешней реальности, как бы «позади» этой внешней чувственности есть в эмпирическом субъекте чистое знание того, что переживается тот или иной факт действительности, не зависимо от его эмоционального содержания. Вот это знание, в котором фиксируется только наличие ощущения, присутствие его «здесь и сейчас» как чистое событие жизни и составляет элементарную ячейку памяти, которая возвышает сознание эмпирического субъекта до трансцендентальности, преодолевая тем самым время как чистую форму созерцания реальности.
Отнятые таким образом у времени чистые факты переживания тех или иных событий, остаются разрозненными, хаотичными, требующими своей организации. Объединяет эти факты в логическое единство слово, которое тем самым устраняет пространственную разбросанность ситуаций по жизни, придавая им целостность, тождественную вечной метафизической сфере бытия. Теперь, обладая только чистотой трансцендентального субъекта, человек усилием воли включает идеи, принадлежащие надприродному миру, в содержание своего сознания, приобщаясь к универсальнообъективной истине, добру, красоте. Таким образом, саму методи-
ку изменения внутреннего мира человека с чувственно обусловленной содержательности на идеально-объективную Соловьев теоретически разработал, но, по сути, она осталась отвлеченной, реально не воплощенной именно вследствие своей абстрактности и удаленности от живой действительности.
Наверно, не случайно Бердяев вынужден был констатировать, что «интеллигенция наша дорожила свободой и исповедовала философию, в которой нет места для свободы; дорожила личностью и исповедовала философию, в которой нет места для личности; дорожила смыслом прогресса и исповедовала философию, в которой нет места для смысла прогресса; дорожила соборностью человечества и исповедовала философию, в которой нет места для соборности человечества; дорожила справедливостью и всякими высокими вещами и исповедовала философию, в которой нет места для справедливости и нет места для чего бы то ни было высокого» [12]. Действительно, стремление к идеально-объективным основам мироздания, которое зиждется на тождестве мышления и бытия, оставаясь отвлеченным от проживаемой человеком жизни, в конечном счете, оборачивается созданием не свободного мировоззрения, нравственного в своей сущности, но исключительно идеологии, уравнивающей всех по критериям общезначимости, имеющим место в знании.
В лучшем случае, система Соловьева послужила для обоснования процесса просвещения, который очень близок по смыслу и содержанию процессу познания, направленному на научноориентированное образование человека. Согласно словарю Д. Н. Ушакова, «образовать означает: придать лишь наружный лоск» [13]. По сути, ничего иного невозможно выявить в учении, поскольку сущность мышления человека выражена трансценден-тальностью, которая представлена чистыми формами вещей, существующими в реальности, в материально-природной сфере, но совершенно неизвестно соответствие этих чистых форм (или понятий) идеально-метафизическому бытию. Развитие в процессе образования этой трансцендентальной, или рассудочной, рациональности привело впоследствии, уже в середине прошлого века, к формированию такого слоя общества, который будет назван
А. Солженицыным «образованщиной», ничего общего не имеющего с подлинной интеллигентностью [14].
В чем же кроется причина того, что задача создания философски ориентированного мировоззрения, необходимость которого для развития интеллигентского в своей сущности сознания обоснована Бердяевым, так и не была решена не только на почве русской традиции, но и в целом мировой? Ответ на данный вопрос находим в произведении немецкого философа XX в. М. Хайдеггера под названием «Введение в метафизику». По сути, размышляя над феноменом интеллигентности, а также способами ее формирования, мыслитель очень близок в своих выводах к позиции Солженицына. В обозначенном труде М. Хайдеггер пишет, что образование человека сводится к умению, которое «не означает больше искусности, чрезмерной щедрости дарования и господства над стихиями, но есть лишь доступное каждому заучивание некоей рути-ны»[15].
Анализируя основные принципиальные положения классической философии в целом, немецкий мыслитель выделяет четыре пункта, позволяющие критически отнестись к историческому наследию, выявив новые возможности в развитии и формировании интеллигентных, поистине бытийственных качеств человека. Рассматривая в философских учениях прошлого «лжетолкования» духа, выступающего в качестве сущности сознания, Хайдеггер пишет, что «решающим является перетолкование духа как интеллектуальной способности», выражающейся в «понятливости», которая «есть дело обыкновенной способности и тренировки и распределяющейся массово» [16]. Другими словами, немецкий философ, прежде всего, указывает на несостоятельность основного принципа классической философии, принципа тождества мышления и бытия, в решении вопроса о сущности человека и способах ее формирования.
Действительно, как показала система Соловьева, трансцен-дентальность мышления человека, формирующаяся, по сути, как рассудочность, может осуществлять себя только в познавательном процессе, в результате которого и окружающий мир, и сам человек выступают только как явления, но не в своей сущности.
При этом изменяется основная направленность духовной практики человека: эта последняя лишается своей свободы и становится зависимой от причинно-следственного ряда явлений, которые включают дух в функционально механистическую деятельность мироздания. Поэтому во вторую очередь Хайдеггер указывает, что «дух, фальсифицируемый в интеллектуальную способность, низводится до уровня инструмента, служащего чему-то иному, пользоваться которым можно учить и учиться». И далее: «.если дух. понимать как интеллект, тогда можно с полным правом сказать, что дух, т. е. интеллект, в ряду действующих сил человеческой сиюбытности должен быть подчинен (выделено мной. — С. К) здоровой телесной предприимчивости и характеру» [17].
Основанное на первых двух пунктах «лжетолкование» сущности человека приводит к тому, что впоследствии формируются области культуры, в которых дух осуществляется в качестве ремесла, создающего поэзию, изобразительное искусство, религию и др. Эти области духовного мира «сдвигаются по возможности в круг сознательного попечения и планирования». В результате внутри каждой из обозначенных сфер культуры возникают определенные «мерки, годные для производства и потребления», которые «называют ценностями». Смысл культурных ценностей заключается в том, что они «внутри целостности какой-либо культуры обеспечивают себе значение только тем, что довольствуются самими собой: поэзия существует ради поэзии, искусство ради искусства, наука ради науки» [18].
Подводя итог своим размышлениям о сущности человека, которая в контексте нашего исследования соответствует интеллигентности, Хайдеггер вынужден констатировать, что постепенно «дух в качестве подсобного интеллекта и дух в качестве культуры становятся в конце концов предметами роскоши и декора» [19]. Духовная деятельность человека превращается в элитарную, в такую, которая может принадлежать только отдельным выдающимся личностям, образующим определенную сферу общества. В современной действительности данная сфера приобретает властвующий характер, формируя элиту, которая, по их же собственному мнению, единственная имеет право на создание интеллек-
туальных и культурных ценностей, считающихся глубоко интеллигентными, но, по сути, чисто бюрократическими.
В связи с выводами Хайдеггера как не вспомнить слова уже цитируемого нами Бердяева, утверждавшего, что «интеллигентское сознание требует радикальной реформы, и очистительный огонь философии призван сыграть в этом важном деле не малую роль». Исключительно верно указывал русский философ и те основания, на которых должно строиться новое мировоззрение: «все исторические и психологические данные говорят за то, что русская интеллигенция может перейти к новому сознанию лишь на почве. синтеза, удовлетворяющего положительно ценную потребность интеллигенции в органическом соединении теории и практики, “правды-истины” и “правды-справедливости”» [20]. Однако главным недостатком учения Бердяева и его русских предшественников и единомышленников было убеждение в том, что истинная философская система должна быть рациональна и строиться на принципе тождества мышления и бытия.
На наш взгляд, практика, которая должна определять и конституировать теоретическую деятельность сознания по формированию знания, заключается в способности духа разумнонравственно контролировать гносеологическую функцию, реализующуюся в познавательном процессе. Для того чтобы выявить основания такой практики, обратимся, прежде всего, к тому же Хайдеггеру и попытаемся понять, что в его учении есть дух как сущность сознания человека. Он пишет, что «дух есть ни пустая изощренность ума или ни к чему не обязывающее острословие, ни безудержное увлечение рассудочной квалификацией, ни, тем паче, мировой разум, но дух есть настроенная на изначальность сознательная решимость к сущности бытия» [21].
Из сказанного немецким философом очень трудно, фактически невозможно понять, в чем же заключается смысл сущности человека, его качество интеллигентности. Необходимо заметить, что дух, который определяет центр сознания, определен актом самосознания. Акт самосознания выражен суждениями «Я», «Я есть», «Я есть Я» и содержит такие феномены, как свобода, совесть, понимание, любовь и т. п. Американский философ-гуманист П. Курц определяет феномены, которые заложены в акте
самосознания, выступающего в форме духа, «семенами человечности в человеке» [22]. Отсюда следует, что каждый человек в своей сущности является изначально нравственным. Но, как правило, феномены лишь потенциально присутствуют в сознании, выражая деятельность интеллигентского характера лишь в возможности, но не реально. Однако для того чтобы эти феномены не просто присутствовали и потенциально определяли своим наличием центр сознания, но духовно ориентировали деятельность, формировали стремления для воли, необходимо организовать внутренний мир человека так, как когда-то мечтал Н. А. Бердяев и как предлагает французский философ XX века П. Тейяр де Шарден.
По мнению этого мыслителя, сознание человека должно «работать» в форме «воронки». Здесь важно понять, что такой образ деятельной структуры можно осуществить в том случае, если мышление утратит свою рассудочную форму. Как уже отмечалось, согласно Канту, в познавательном процессе, который определяет человека в качестве субъекта, функция рассудка заключается в том, чтобы синтезировать и анализировать чувственные восприятия, подводя их под единство представления и выражая последнее в понятии. Субъективная деятельность человека всегда ориентирована на внешний по отношению к сознанию мир и определяется необходимостью удовлетворения психофизиологических потребностей телесно-плотской природы.
Поэтому Хайдеггер и пишет о том, что осуществляемая таким образом работа сознания зависит не от самого человека, не от его Я, которое метафизично по сути и не принадлежит материально-предметной реальности, но от принципов и закономерностей, включающих тело, как форму Я, в причинно-следственный ряд явлений. Возникает проблема согласования духовной способности сознания к нравственному самоопределению (разум) с теоретически осуществляемым процессом познания (рассудок). Тейяр де Шарден пишет, что гармония и согласованность сознания «может продолжать существовать лишь путем единого двустороннего развития, которое состоит в дальнейшем чувственном самососредоточении путем проникновения в новое пространство и одновременно в сосредоточении вокруг себя остального мира,
путем установления в окружающей реальности все более стройной и лучше организованной перспективы» [23].
Для осуществления указанной задачи французский философ предлагает рассмотреть способ организации внутреннего мира, сущность которого проявляется «в триедином свойстве, которым обладает каждое сознание:
1) все частично сосредотачивать вокруг себя;
2) все больше сосредотачиваться в себе;
3) путем этого самого сосредоточения присоединяться ко всем другим центрам, окружающим его» [24].
Первым пунктом процесса организации сознания философ указывает, на наш взгляд, следующее: усилием воли подвести внешние чувственные восприятия и то, что с помощью них ощущается «здесь» и «сейчас», под единство нравственного центра, сосредотачивая «вокруг себя». Философ не указывает, где расположен центр сознания и чем он выражен. Однако, ссылаясь на учение П. Д. Юркевича о сердце, можно с уверенностью сказать, что именно оно и выражает единство чувственного и мыслящего потоков сознания, центричность последне-го[25]. Ибо, согласно позиции этого автора, именно сердце является носителем духа и в нем изначально заложены те индивидуальные особенности сознания, через которые проявляют себя феномены как «семена человечности».
Вторым пунктом Тейяр де Шарден утверждает необходимость сосредоточения в себе, другими словами, выдвигает требование, по которому внутренний мир человека, согласно нашему мнению скрытый в сердце, становится ясным и отчетливым для понимания. В этот момент каждый, кто воплощает метод французского философа, замечает, какие намерения рождает его центр сознания: нравственно-духовные либо телесно-потребительские, навязанные несвободной воле извне. Если получается воплотить эти два пункта в процессе формирования человеком самого себя, то, как результат, центры сознания других людей, их сердца, становятся ближе друг другу.
Очень красиво и образно процесс, который описан П. Тейяром де Шарденом и интерпретирован нами, раскрыт в небольшом стихотворении Р. М. Рильке без названия:
В тишину ночей и в темноту, словно к благостному устремляясь и от суетного исцеляясь, сердца преизбыток обрету [26].
Организация сознания на уровне сенсорики приводит к тому, что мышление утрачивает свою рассудочность, так как внешняя чувственность ограничивается нравственным чувством сопереживания, соучастия, коренящимся в сердце. Мышление становится свободным от синтезирования чувственных восприятий и способным к трансценденции — к выходу за границы субъективности. Отрываясь от ощущений материально-предметной реальности, мышление приобретает форму разумности и устремляется навстречу тому, что существует для «Я» человека в виде «не-Я». В данном случае происходит отождествление с иным себе, которое, подчеркнем, осуществляется на уровне идеального потока сознания [27].
Результатом процесса самоорганизации внутреннего мира человека будет актуализированный, явно выраженный феномен понимания. Понимание проявляется в сфере мышления, а чувственно-эмоциональное состояние выражается любовью. Без любви нет понимания, без понимания нет любви. Такая нравственно определенная структура сознания, организованная усилием воли человека, впоследствии становится центром практической деятельности и направляет, ограничивает потребительски-рассудочную функцию сознания человека, выступающего в качестве субъекта.
Таким образом, в статье мы попытались указать последовательность тех конкретных действий в организации сознания, которые приведут к актуализации интеллектуально-нравственного потенциала личности, изначально заложенного в сердце как центре бытия человека. А. Солженицын убежден, что «не от “знать”, а от чего-то духовного будет образовано то новое слово» [28], которым следует именовать пространство духовности, характеризующее интеллигентность как таковую. Элита — вот то понятие, которое, по мнению автора, адекватно отражает смысловое содержание интеллигенции. При этом писатель уточняет, что элита определяется как «жертвенная». Жертвуя собственным психофизиологическим комфортом, духовность человека формируется
постепенно в процессе «фильтрации», который осуществляется волевым усилием сознания и задерживает, устраняет потребительски ориентированные акты, преобразуя их в интеллектуально-нравственные отношения к окружающей действительности.
По мнению Солженицына, «из прошедших фильтр одиночек составится эта элита, кристаллизующая народ». Тогда этот тяжелый и трудный для первопроходцев путь станет «для каждой следующей частицы всё просторней и легче — и всё больше частиц пойдет через него, чтобы по ту сторону из достойных одиночек сложился бы, воссоздался бы и достойный народ». Только на основе преобразования собственного сознания каждым человеком может возникнуть «общество, первой характеристикой которого будет не коэффициент товарного производства, не уровень изобилия, но чистота общественных отношений» [29].
Заканчивая исследование, необходимо выделить те основополагающие моменты, которые, на наш взгляд, определяют процесс формирования человека в качестве интеллигента, то есть способствуют проявлению сущностных, феноменально-интеллектуальных свойств личности. Прежде всего, как показала работа, основным принципом, согласно которому созидается мировоззрение человека как интеллигента, является принцип тождества сознания и бытия. Относительно этого принципа осуществляется деятельность по организации внутреннего мира соответственно следующим правилам:
• усилием воли необходимо актуализировать чувство сопереживания, соучастия, коренящееся в сердце как центре бытия или сознания человека;
• в результате мышление утрачивает рассудочную логику и становится разумным или, как утверждал М. М. Бахтин, «соучастным», способным выходить за границу субъективности и нравственно определять практическую деятельность, направленную на реализацию понимания как исходного феномена мышления;
• исходя из вышеизложенного следует, что в данном процессе те «семена человечности», которые заложены в сознании в форме феноменов, актуально проявляются, реализуются, характеризуя человека как интеллектуально-духовную личность, по сути, интеллигента.
1. Большая советская энциклопедия. URL: http://slovari.yandex.ru/ интеллигенция/БСЭ/Интеллигенция ; Толковый словарь Ушакова. URL: http://slovari.yandex.ru/интеллигенция/Толковый%20словарь% 20Ушакова/Интеллигенция/ ; Энциклопедия социологии. URL: http://slovari.yandex.ru/ интеллигенция/Энциклопедия%20социологии/ Интеллигенция/.
2. Кант И. Критика чистого разума. Симферополь, 1998.
3. Там же.
4. Там же.
5. Кант И. Критика практического разума. URL: http://ru.wikipedia. о^/тЫ/Кант,_Иммануил.
6. Бердяев Н. А. Кризис интеллекта и миссия интеллигенции. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/intell/berd_krizintel.php.
7. Там же.
8. Бердяев Н. А. Философская истина и интеллигентская правда. URL : http://www.vehi.net/vehi/berdyaev. html.
9. Соловьев В. С. Кант : статьи из энциклопедического словаря // Собр. соч. : в 2 т. М., 1988. Т. 2. С. 477.
10. Там же. С. 472.
11. Соловьев В. С. [Теоретическая философия] // Там же. Т. 1. С. 780.
12. Бердяев Н. А. Философская истина и интеллигентская правда.
13. Ушаков Д. Н. Большой толковый словарь современного русского языка. URL: http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-
Ushakov-term-20998.htm.
14. Солженицын А. Образованщина // Новый мир. 1991. № 5.
15. Хайдеггер М. Введение в метафизику. СПб., 1998. С. 127.
16. Там же. С. 128.
17. Там же.
18. Там же. С. 129. В связи со сказанным М. Хайдеггером хотелось бы обратить внимание на учение С. Н. Булгакова, философа, богослова, который продолжил понимание онтологической природы творчества человека, разработанное в системе Вл. Соловьева. Соловьев считал, что, возвышаясь в метафизическую сферу бытия и приобщаясь к идеальному всеединству, человек способен на основании своего видения и ведения преобразовывать окружающую реальность согласно идеям красоты и добра. В отличие от своего предшественника Булгаков утверждал, что прекрасное воплотится свободным действием божественной благодати после трагического «конца света», когда произойдет апокалипсис. По-
этому человек, обладая творческими способностями, прозревающий идеальную красоту софийной природы, ничего не может изменить своими произведениями искусства. Обосновывая главный принцип творчества — «искусство для искусства», философ-богослов поясняет, что для воплощения этой закономерности «особенно важна духовная трезвость и самопознание. И первее всего надлежит памятовать, что софиургийная (творчески-преобразовательная. — С. К.) задача неразрешима усилиями одного искусства и человеческой воли, но предполагает и воздействие благодати Божией» (Булгаков С. Н. Свет невечерний : созерцания и умозрения. Отдел третий. I. Первый Адам. I.4 : Искусство и теургия. URL: http://www.vehi.net/ bulgakov/svet/002.html#ii).
19. Хайдеггер М. Указ. соч. С. 130.
20. Бердяев Н. А. Философская истина и интеллигентская правда.
21. Хайдеггер М. Указ. соч. С. 130.
22. Kurtz P. The new skepticism : inquiry and reliable knowledge. Buffalo : Prometheus books, 1992.
23. Тейяр де Шарден П. Феномен человека ; Вселенская месса. М., 2002. С. 179.
24. Там же. С. 265.
25. Юркевич П. Д. Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению слова Божия // Юркевич П. Д. Философские произведения. М., 1990.
26. Рильке Р. М. Творец // Рильке Р. М. Предчувствие : сб. стихов. Харьков, 2009. С. 222.
27. Роднов Л. Н. Монография. Кострома, 1995.
28. Солженицын А. Указ. соч. С. 47.
29. Там же. С. 48.
