CC BY
46
Общество: политика, экономика, право. 2023. № 3. С. 46-56. Society: Politics, Economics, Law. 2023. No. 3. P. 46-56.
Научная статья УДК 316.64
https://doi.org/10.24158/pep.2023.3.6
Формирование идентичности армянской диаспоры в Краснодарском крае Натэлла Тенгизовна Русия
Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия, Natarus2412@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-5852-3574
Аннотация. В статье определены условия и факторы, обеспечивающие идентификацию армянской диаспоры на территории Краснодарского края, а также рассмотрены особенности социального взаимодействия внутри сообщества. В качестве концептуальной основы данной статьи была выбрана конструктивистская методология и институциональный подход. Эмпирическую базу составили стенограммы фокус-групп, проведенных с представителями армянской диаспоры края, материалы СМИ и интернет-ресурсы. На основе предпринятого исследования определены институциональные механизмы в диаспоральной политике. Описаны маркеры актуализации армянской идентичности на территории Краснодарского края: религия, традиции, язык, конструирование образа «другого», последствия коллективной травмы, семейные ценности. Выявлено, что данная социальная группа в Краснодарском крае преодолевает свою внутреннюю неоднородность (обусловленную этнической дифференциацией армянства и продолжительной историей миграционных волн) за счет определения политико-правового статуса, а также расширения сети общественных организаций, консолидирующих российских армян. Отмечается, что механизмы укрепления межнационального и междиаспорального согласия служат ресурсом снижения конфликтогенности социальных отношений на территории региона и могут встраиваться в политику идентичности на локальном уровне.
Ключевые слова: диаспоральная политика, политика идентичности, идентичность, диаспора, диас-поральная идентичность, межэтнические отношения, локальная идентичность
Финансирование: исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) в рамках научного проекта № 20-511-05017 «Армянская диаспора в системе межэтнических отношений в полиэтничном регионе (на примере Краснодарского края)».
Для цитирования: Русия Н.Т. Формирование идентичности армянской диаспоры в Краснодарском крае // Общество: политика, экономика, право. 2023. № 3. С. 46-56. https://doi.org/10.24158/pep.2023.3.6.
Original article
Identity Formation of the Armenian Diaspora in the Krasnodar Territory Natella T. Rusia
Kuban State University, Krasnodar, Russia, Natarus2412@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-5852-3574
Abstract. The article determines the conditions and factors that ensure the identification of the Armenian diaspora in the Krasnodar Territory, and also examines the features of social interaction within the community. The constructivist methodology and institutional approach were chosen as the conceptual framework of the research. The empirical basis is formed by transcripts of focus groups obtained during interviews with representatives of the Armenian diaspora of the region, media materials and Internet resources. On the basis of the undertaken research, institutional mechanisms in the diaspora policy are determined. The markers of actualizing the Armenian identity in the Krasnodar Territory are described: religion, traditions, language, the construction of an image of being "different", the consequences of collective trauma, and family values. It has been revealed that this social group in the Krasnodar Territory overcomes its internal heterogeneity (due to the ethnic differentiation of Armenians and the long history of migration waves) by determining the political and legal status, as well as expanding the network of public organizations that consolidate Russian Armenians. It is noted that the mechanisms for strengthening inter-ethnic and inter-diasporic consent serve as a resource for reducing the conflict-prone nature of social relations in the region and can be integrated into identity politics at the local level.
Keywords: diasporic politics, identity politics, identity, diaspora, diasporic identity, interethnic relations, local
identity
Funding: The reported study was funded by RFBR, project No. 20-511-05017 "The Armenian Diaspora in the System of Interethnic Relations in a Multiethnic Region (on the Example of the Krasnodar Territory)".
For citation: Rusia, N.T. (2023) Identity Formation of the Armenian Diaspora in the Krasnodar Territory. Society: Politics, Economics, Law. (3), 46-56. Available from: doi:10.24158/pep.2023.3.6 (In Russian).
© Русия Н.Т., 2023
Введение. В новых геополитических условиях работа с диаспорами приобретает особое значение. Представители этнических групп после переезда на другие территории сохраняют и воспроизводят идентичность своего прежнего мира, что играет важную роль прежде всего в политическом процессе. Наиболее активные члены диаспоры инициируют формирование новых институтов (фондов, землячеств, ассоциаций и др.) для поддержания связей в национальной социальной группе, как итог - формирование особой, поддерживающей коллективную общность, идентичности (Прохоренко, 2017).
Армянская диаспора как одна из самых авторитетных этнических диаспор становится все более активным и влиятельным политическим актором. В Стратегии национальной безопасности Республики Армения одной из фундаментальных ценностей обозначено «сохранение идентичности армянства», «сохранение и развитие национальной идентичности армянского народа на родине и в диаспоре»1. В качестве внешней угрозы наряду с энергетической зависимостью, терроризмом и конфликтами обозначено «ослабление национально-культурной идентичности диаспоры»2. В документе отмечается, что «Республика Армения придает важное значение задаче сохранения армянства в диаспоре. Наличие организованной и эффективно интегрированной в странах проживания диаспоры имеет важное значение с точки зрения повышения уровня международной интегрированности Армении. Ослабление связей Армения - диаспора, отсутствие вза-имообогащающих контактов могут представить опасность для фундаментальных ценностей национальной безопасности Республики Армения»3.
Согласно переписи населения 2020 года, на Кубани проживает 211 132 чел. армян, что составляет 3,6 % от общей численности населения региона4. При этом отмечается внутренняя неоднородность армянства Краснодарского края, каждый субэтнос имеет свою историю происхождения. Самые многочисленные группы - черкесогаи, поселившиеся на территории современной Кубани в X-XV вв.; амшенские армяне, появившиеся здесь между 1860-1916 гг., а также «новые» группы этнических армян, избравших Краснодарский край постоянным местом своего проживания в основном в 1990-е гг. (Сущий, 2018). Нас интересовал вопрос, насколько реализуемые в регионе механизмы национальной политики в области работы с этническими сообществами создают условия для эффективной интеграции армянской диаспоры в социально-политическое пространство края, а также какие особенности идентификационных процессов среди представителей диаспоры необходимо учитывать для выстраивания долгосрочных стратегий развития региона.
Цель работы - выявить и охарактеризовать условия и маркеры, обеспечивающие диаспо-ральную идентификацию армян на современном этапе, а также механизмы взаимодействия внутри национальной социальной группы и с полиэтничным окружением в Краснодарском крае.
По мнению российских исследователей, процесс социально-психологической и этнокультурной адаптации армян в принимающие сообщества проходит без осложнений, несмотря та то, что этническая идентичность данной нации превосходит измерение гражданской. В. Кардумян отмечает медленное развитие армянской диаспоры в России вследствие следующих причин: неоднородность названной социальной группы и высокая степень идентификации с Россией и русским народом, неэффективные схемы финансирования, а также отсутствие опыта по лоббированию экономических и политических интересов диаспоры (Кардумян, 2008). Исследование А.О. Щербининой показало, что большая часть адаптантов (армян) еще недостаточно приобщена к гражданской и этнокультурной общности россиян (Щербинина, 2012).
А.А. Ароян и С.С. Клюшников, актуализируя значение диаспоры на локальном уровне, выделяют значительное количество форматов взаимодействия ее с местной властью (поддержка деятельности общины, информационный обмен, обсуждение и экспертиза с представителями диаспор социально значимых законов, участие общины в разработке и реализации муниципальных программ города и др.) и подчеркивают их включенность в социально-политическую деятельность территории (Ароян, Клюшников, 2015).
Большой приток армянских мигрантов на территорию Юга России за последние 30 лет обусловил многочисленность исследований этого явления со стороны местных ученых и краеведов: Н.И. Бондаря5, В.Б. Виноградова и С.Н. Ктиторова (1995), И.В. Кузнецова (1995), А.Ф. Суслина (1998), В.З. Акопяна (1995), В.Г. Кукуяна (1993), В.Н. Ракачева и Д.Н. Ракачева (2001).
1 Стратегия национальной безопасности Республики Армения [Электронный ресурс] // Правительство Республики Армения. URL: https://www.gov.am/ru/National-Security-Strategy/ (дата обращения: 20.03.2023).
2 Там же.
3 Там же.
4 Всероссийская перепись населения 2020 года [Электронный ресурс] // Федеральная служба государственной статистики. URL: https://rosstat.gov.ru/vpn_popul (дата обращения: 20.03.2023).
5 Бондарь Н.И. Что мы знаем друг о друге? Этнографический очерк о народах Кубани // Кубанский краевед. 1990. № 2. С. 132-167.
Методология и методы исследования. В качестве концептуальной основы данной статьи была выбрана конструктивистская методология, которая позволит интерпретировать внутренние социальные связи, внешние границы, которые конструируют образы «своих» и «чужих» (Андерсон, 2001; Хобсбаум, 1998; Тишков, 2003). С точки зрения конструктивистов, диаспораль-ную идентичность можно рассматривать как «элемент комплексной системы статусов и возможностей, обеспечивающей индивидам связи с принимающим государством и институтами гражданского общества, с исторической родиной и негосударственными участниками политической коммуникации всех уровней» (Мыльников, 2007).
Институциональный подход1 (Hall, Taylor, 1996; Питерс, 1999) обеспечивает рассмотрение диаспор c позиции формальных и неформальных институтов и структур, участвующих в политических процессах разного уровня, направленности и динамики.
В качестве эмпирической базы были использованы транскрипты 10 фокус-групп, проведенных коллективом ученых в рамках грантового проекта в период с марта по май 2021 г. в шести муниципальных образованиях Краснодарского края: Краснодар, Сочи, Армавир, Геленджик, Бело-реченск, Новороссийск, пос. Новомихайловский. Такой выбор географии проекта обусловлен высокой численностью представителей армянской диаспоры в указанных городах и поселениях. В фокус-групповых дискуссиях принимали участие представители Пашковского армянского культурного центра (г. Краснодар), региональной армянской национально-культурной автономии Краснодарского края (г. Краснодар), местного отделения общероссийской общественной организации «Союз армян России» в г. Сочи, местного отделения общероссийской организации «Союз армян России» Белореченского района, общественной организации «Местная национально-культурная автономия армян муниципального образования город-курорт Геленджик», новороссийской городской армянской национально-культурной общественной организации «ЛУЙС», а также представители диаспоры, не являющиеся активными членами общественных объединений.
Также эмпирическую базу составили материалы СМИ («ARMENPRESS», «Ноев Ковчег», «Еркрамас», «Армяне Сегодня», «Голос Армении», «Новое время»), материалы интернет-ресурсов (сайт администрации Краснодарского края, сайт Центра национальных культур Краснодарского края, сайт Министерства образования, науки и молодежной политики Краснодарского края, сайт главного уполномоченного по делам диаспоры Республики Армения, сайт «Союза армян России», сайт Общественной палаты Краснодарского края).
Диаспоральная политика: институциональное измерение. В контексте данного исследования мы рассматриваем работу с организованными этническими социальными группами на уровне региона как компонент национальной политики. Диаспоральное ее направление в качестве самостоятельного не выделяется в правовом поле, однако в Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года одна из задач, которая соотносится с содержанием организации взаимодействия с диаспорами, сформулирована следующим образом: «использование потенциала институтов гражданского общества, в том числе межнациональных общественных объединений, национально-культурных автономий и иных этнокультурных объединений, в деятельности по гармонизации межнациональных (межэтнических) отношений, а также по профилактике экстремизма и предупреждению конфликтов на национальной и религиозной почве»2.
Также мы проанализируем и охарактеризуем диаспоральную политику Армении в отношении этнических образований в России на примере Краснодарского края. Таким образом, нам удастся определить и описать условия и факторы, обеспечивающие идентификацию армян в Краснодарском крае.
Значение отношений с Арменией и диаспорой подчеркивается в риторике первых лиц края: так, на встрече с Генеральным Консулом Республики Армения, губернатор Кубани Вениамин Кондратьев отметил, что «Армения по-прежнему стратегический партнер Краснодарского края, сотрудничество с которым охватывает все ключевые сферы», и «по итогам 2021 г. внешнеторговый оборот Кубани с Арменией вырос почти на 15 %»3, что подчеркивает важное значение деятельности в развитии международных экономических взаимосвязей.
В конце 2017 г. активно обсуждался проект стратегии национальной политики Краснодарского края4, в разработке документа приняли участие национальные общины и диаспоры, представители общественных объединений, научной среды и власти, однако до настоящего времени
1 Панов П.В. Теории политических институтов : учебное пособие. Пермь, 2004. С. 24.
2 О Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года : Указ Президента РФ от 19.12.2012 № 1666 [Электронный ресурс]. Доступ из информ.-правовой системы «Гарант».
3 Губернатор Кубани встретился с Генеральным консулом Республики Армения [Электронный ресурс] // «Союз армян России» Краснодарского края. URL: https://sarkuban.ru/gubernator-kubani-vstretilsya-s-general-nym-konsulom-respubliki-armeniya/ (дата обращения: 20.03.2023).
4 В Краснодаре обсудили проект региональной Стратегии национальной политики [Электронный ресурс] // Губернатор Краснодарского края. Администрация Краснодарского края. 2017. 18 дек. URL: https://admkrai.krasnodar.ru/content/1131/show/416370/ (дата обращения: 20.03.2023).
данный проект не приобрел форму нормативно-правового акта. На сегодняшний день в крае реализуется подпрограмма «Гармонизация межнациональных отношений и развитие национальных культур в Краснодарском крае»1 в рамках государственной программы «Региональная политика и развитие гражданского общества»2, в целевые показатели подпрограммы которой в том числе входит «Уровень толерантного отношения к представителям другой национальности на территории Краснодарского края». Примером ключевых мероприятий является краевой фестиваль национально-культурных общественных объединений «Венок дружбы народов Кубани»33
Одними из главных субъектов реализации данного направления политики на уровне региона являются общественные организации и объединения. С 1992 г. ведет деятельность краевая общественная организация «Центр национальных культур», которая объединяет 29 общественных национально-культурных организаций и является главным связующим звеном между представителями диаспор и краевой властью. Это подтверждается включенностью председателя правления в экспертные и общественные советы при органах государственной власти (Координационный совет при губернаторе Краснодарского края, Общественный совет при Главном управлении внутренних дел Краснодарского края), участием центра в реализации основных краевых и муниципальных программ по обеспечению гражданского мира и межнационального согласия, таких как муниципальная программа «Развитие гражданского общества»4 и программа Краснодарского края «Региональная политика и развития гражданского общества»5.
С 2015 г. на Кубани действует Совет при главе администрации (губернаторе) Краснодарского края по межнациональным отношениям, который с 2018 г. также занимается вопросами взаимодействия с религиозными объединениями.
Другим институтом гражданского общества, включенным в решение межнациональных вопросов, является Общественная палата Краснодарского края, в состав которой входит комиссия по вопросам гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений6.
Грантовая поддержка выступает важным механизмом национальной политики. В крае финансирование проектов некоммерческих организаций осуществляется через конкурс «Гранты Губернатора Кубани» в рамках реализации подпрограммы «Государственная поддержка социально ориентированных некоммерческих организаций в Краснодарском крае»7. В 2022 г. проект «Ла-бинск многонациональный. Сохранение и популяризация армянской культуры» стал победителем и выиграл 763 491 руб. по грантовому направлению, связанному с укреплением гражданского единства и гармонизации межнациональных отношений8.
Стоит также отметить, что работа с диаспорами встроена в деятельность органов молодежной политики. Согласно Закону Краснодарского края о молодежной политике, одним из основных направлений реализации молодежной политики в крае является «обеспечение межнационального (межэтнического) и межконфессионального согласия в молодежной среде, профилактика и предупреждение проявлений экстремизма в деятельности молодежных объединений»9.
1 Подпрограмма «Гармонизация межнациональных отношений и развитие национальных культур в Краснодарском крае» [Электронный ресурс] // Губернатор Краснодарского края. Администрация Краснодарского края. URL: https://admkrai.krasnodar.ru/content/2530/show/654428/ (дата обращения: 20.03.2023).
2 Об утверждении государственной программы Краснодарского края «Региональная политика и развитие гражданского общества» : постановление Глава Администрации (Губернатора) Краснодарского края от 19.10.2015 № 975 (с изменениями на 28.12.2022) [Электронный ресурс] // Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов. URL: https://docs.cntd.ru/document/430643092 (дата обращения: 20.03.2023).
3 Подпрограмма «Гармонизация межнациональных отношений и развитие национальных культур в Краснодарском крае» ...
4 Краснодарский городской фестиваль национальных культур «Краснодар - город межнационального сотрудничества» [Электронный ресурс] // Центр национальных культур Краснодарского края. URL: http://kubanetnos.ru/?p=17859 (дата обращения: 20.03.2023).
5 Краевой фестиваль армянской национальной культуры [Электронный ресурс] // Центр национальных культур Краснодарского края. URL: http://kubanetnos.ru/?p=17886 (дата обращения: 20.03.2023).
6 Структура Общественной палаты Краснодарского края [Электронный ресурс] // Общественная палата Краснодарского края. URL: https://op-kk.ru/company/struc/ (дата обращения: 20.03.2023).
7 Подпрограмма «Государственная поддержка социально ориентированных некоммерческих организаций в Краснодарском крае» : приложение N 4 к Постановлению Главы администрации (губернатора) Краснодарского края от 11.10.2013 № 1173 «Об утверждении государственной программы Краснодарского края "Социальная поддержка граждан"» [Электронный ресурс]. Доступ из информ.-правовой системы «Гарант».
8 Проект «Лабинск многонациональный. Сохранение и популяризация армянской культуры» [Электронный ресурс] // Гранты Губернатора Кубани. URL: https://grants.krasnodar.ru/projects/item/925 (дата обращения: 20.03.2023).
9 О молодежной политике в Краснодарском крае : закон Краснодарского края от 04.03.1998 № 123-КЗ (с изменениями и дополнениями). [Электронный ресурс]. Доступ из информ.-правовой системы «Гарант».
Так, например, ежегодно на Кубани проходит региональный межнациональный фестиваль «Эт-нодиалог», в котором принимают участие лидеры общественных объединений, руководители и специалисты отделов по делам молодежи, молодые люди со всего региона1.
Таким образом, национальная политика Краснодарского края в области работы с диаспорами решает следующие задачи: организация взаимодействия органов власти на разных уровнях с диаспорами на территории края, выстраивание сети межэтнической коммуникации, интенсификация кооперации со странами-партнерами, разрешение межнациональных конфликтов.
Если говорить о диаспоральной политике Республики Армения, то активные шаги по консолидации соотечественников в России активно предпринимаются ею с начала 2000-х годов. В июне 2000 г. в Москве состоялся учредительный съезд представителей армянских общин Российской Федерации, который принял решение о создании общероссийской общественной организации «Союза армян России» (САР). Для функционирования диаспоры как единого этнокультурного образования ключевое значение имеет деятельность пандиаспоральных организаций. В качестве таких объединений выступают армянские церкви, земляческие союзы, молодежные объединения, благотворительные ассоциации, культурные и образовательные организации (Дятлов, Мелконян, 2009). Деятельность САР нацелена на обеспечение самоорганизации российских армян для сохранения национальной самобытности, культуры, языка, веры, оказания многоплановой помощи исторической родине, восстановления экономики страны, содействия упрочению российско-армянских межгосударственных отношений. Сейчас в Российской Федерации зарегистрированы и действуют 65 региональных и более 640 местных отделений САР. Организация проводит научно-практические конференции и различные мероприятия (например, «День армянской письменности» отмечается в Москве как городской праздник согласно указу мэра столицы Сергея Собянина начиная с 2013 г.), является учредителем стипендий для студентов армянских и российских вузов, а также премий (например, премия «Согласие» является символом братской дружбы, единения и взаимопонимания народов и стран) и др. Региональное отделение САР в Краснодарском крае насчитывает более 2 500 членов и имеет 38 местных отделений на территории края2. Разнонаправленность деятельности САР на Кубани подтверждается словами информантов на фокус-группах: «САР решил более активно действовать во всех направлениях: молодежное, спортивное, поддержка перспективной молодежи, поддержка многодетных семей, помощь детям, которые нуждаются в реабилитации» (Сочи, 41 год).
После реорганизации Министерства диаспоры Армении в 2019 г. его функции были переданы в ведение аппарата Премьер-министра Республики Армения, учреждена должность Верховного комиссара по делам диаспоры3.
В 2018 г. программный бюджет Министерства диаспоры (без учета заработной платы сотрудников) составлял 685 млн драмов (более 27 млн руб.). В 2020 г. он был увеличен до 890 млн драмов. Однако в результате экономического ущерба, нанесенного общему государственному бюджету Армении пандемией COVID-19 и второй карабахской войной, финансирование в 20212022 гг. было сокращено на 40 %.
В качестве основных направлений деятельности офиса главного уполномоченного по делам диаспоры Республики Армения следует назвать:
1. Программы поддержки занятости. Например, в 2020 г. была запущена программа <^01^», которая приглашает армянских специалистов диаспоры работать в государственных учреждениях Армении. С марта 2020 г. удалось привлечь 52 специалиста.
2. Работа по репатриации и интеграции. Упрощение правовых механизмов возвращения на родину представителей армянской диаспоры.
3. Привлечение инвестиций и осуществление переговоров с благотворителями, их поддержка в преодолении бюрократических препятствий.
4. Реализация программы «Шаг к дому» по сохранению армянской идентичности среди молодежи диаспоры.
5. Помощь в преодолении последствий пандемии ООУЮ-19 и Арцахской войны4.
1 Региональный межнациональный фестиваль «Этнодиалог» объединит народы Краснодарского края [Электронный ресурс] // Министерство образования, науки и молодежной политики Краснодарского края. URL: https://minobr.krasnodar.ru/news/common/s/common/e/256204 (дата обращения: 20.03.2023).
2 Отделения САР [Электронный ресурс] // «Союз армян России» в Краснодарском крае. URL: https://sarkuban.ru/otdeleniya-sar/ (дата обращения: 20.03.2023).
3 Офис главного уполномоченного по делам диаспоры Республики Армения [Электронный ресурс]. URL: http://diaspora.gov.am/ru (дата обращения: 20.03.2023).
4 Двухгодичный отчет Аппарата главного уполномоченного по делам диаспоры Республики Армения 2019— 2021 [Электронный ресурс] // Офис главного уполномоченного по делам диаспоры Республики Армения. URL: http://diaspora.gov.am/uploads/files/2%20Year%20Annual%20Report%20Rus..pdf (дата обращения: 20.03.2023).
Другим важным документом является «Концепция развития сотрудничества Армения - Диаспора», в которой определены исторические этапы сотрудничества соотечественников, сформулированы основные положения политики его развития, выделены инструменты ее осуществления, а также предложены механизмы системы оценивания и мониторинга работы этого направления1.
В 2019 г. была учреждена Ассоциация армянских предпринимателей, миссией которой является создание нового поколения армянского бизнес-сообщества в России, формирующего взаимовыгодные деловые партнерства и культуру доверия среди предпринимателей. Среди учредителей ассоциации - владелец «Ташира» Самвел Карапетян, президент «Фора-банка» Гайк Игнатян, основатель «Comedy Club» Артур Джанибекян, первый вице-президент группы компаний «Ташира» Варужан Артенян, совладелец компании - импортера вина «Лудинг» Армен Шахазизян и др.
В армянской прессе широко освещаются все совместные мероприятия между Арменией и Россией. Каждый приезд Президента РФ в Ереван для журналистов является огромным событием. Пресса освещает и экономические связи двух государств. Можно выделить ряд изданий, выходящих на русском и армянском языках на территории Армении и России: «ARMENPRESS» (г. Ереван, Армения)2, «Ноев Ковчег» (г. Москва)3, «Еркрамас» (г. Краснодар)4, «Армяне Сегодня» издательства Министерства диаспоры РА (г. Ереван, Армения)5, «Голос Армении» (г. Ереван, Армения)6, «Новое время» (г. Ереван, Армения)7 и многие другие.
В связи с высоким уровнем неоднородности этнического состава на территории России национальная политика в области работы с диаспорическими объединениями в стране децентрализована, и именно субъекты регионального и локального уровня несут основную нагрузку по обеспечению взаимодействия с представителями этнических общин. В Краснодарском крае реализуется ряд формальных институциональных практик, которые направлены на эффективную адаптацию и интеграцию представителей армянской диаспоры, в первую очередь через культурные, творческие, спортивные мероприятия, финансовые механизмы и организацию площадок для диалога. С другой стороны, на армянское сообщество в крае оказывает влияние внешняя диаспоральная политика Республики Армения, которая имеет основной целью сохранение и развитие национальной идентичности армянского народа. Здесь основными механизмами выступают проектная деятельность, образовательные программы, информационные кампании, государственное и частное финансирование.
Такой потенциал формальных институциональных практик в диаспоральной политике раскрывается в возможностях формировать условия для конструирования национальной идентичности и бесконфликтного взаимодействия различных этносов на территории Краснодарского края. Реализуемые механизмы диаспоральной политики двух стран, оказывающие влияние на армянское сообщество Краснодарского края, демонстрируют принципы взаимоуважения и добрососедства, эффективную работу в рамках консенсусной этнополитической парадигмы.
Актуализация диаспоральной идентичности. Для определения условий и маркеров, обеспечивающих идентификацию армянской диаспоры Краснодарского края на современном этапе, мы будем использовать результаты фокус-групп, в которых принимали участие диаспо-ранты разного пола, возраста и социального статуса. В вопросник был включен блок, связанный с иерархией идентичностей. Модератор просил информантов определить доминирующие их характеристики, опираясь в большей степени на пространственную и этническую дифференциацию, не ограничивая при этом в количестве ответов. Реакции основывались на самоощущении информантов, их представлении о родине и патриотизме.
В ходе исследования было выявлено, что идентичность армянской диаспоры в Краснодарском крае актуализируется через несколько основных маркеров:
- семейные ценности и реализацию брачных стратегий («В моей семье довольно традиционный взгляд, во всём роду нет смешанных браков. Абсолютно все на армянах женились. Не то что нам говорили: "Не дай Бог не выходите замуж за русских", нет, просто мы этого не видели и понимали, что надо вот так, просто так принято. Так заведено, что армянка выходит замуж за армянина» (Краснодар, 24 года); «Каждая нация должна биться за сохранение своего генофонда, можно дружить, любить как человека кого угодно, хоть китайца, но это не значит, что за него надо замуж выходить» (Краснодар, 34 года));
1 Концепция развития сотрудничества Армения - диаспора [Электронный ресурс] // Pandia. URL: https://pandia.ru/text/81/522/67018.php (дата обращения: 20.03.2023).
2 ARMENPRESS [Электронный ресурс]. URL: https://armenpress.am/rus/ (дата обращения: 20.03.2023).
3 Новые ковчег [Электронный ресурс]. URL: https://noev-kovcheg.ru/ (дата обращения: 20.03.2023).
4 Еркрамас [Электронный ресурс]. URL: https://yerkramas.org/ (дата обращения: 20.03.2023).
5 Армяне сегодня [Электронный ресурс]. URL: http://www.hayernaysor.am/ru/ (дата обращения: 20.03.2023).
6 Голос Армении [Электронный ресурс]. URL: https://www.golosarmenii.am/ (дата обращения: 20.03.2023).
7 Новое время [Электронный ресурс]. URL: https://nv.am/ (дата обращения: 20.03.2023).
- религию («Мы христиане, у нас такие же праздники, большинство, как и у христиан. Просто, скажем так, со своим штрихом, со своей изюминкой» (Новороссийск, 44 года); «Мы же первые христиане на планете. За свою веру много погибали. Многострадальная нация, но при этом очень добродушная» (Геленджик, 33 года); «... здесь стараются соблюдать традиции в той силе, в которой они были, то есть это церковные обряды, церковные праздники, светские праздники» (Краснодар, 37 лет). Учитывая культурные и религиозные традиции армянского народа, следует отметить религиозный фактор в качестве основы как армянской диаспоральной идентичности, так и армянства в целом. Информанты упоминали такие значимые для них религиозные символы, как армянское апостольское учение, литургию и обряды, церковную архитектуру, религиозные праздники (Варда-вар (Преображение Господне), Хачверац (Воздвижение Креста), Пасха и др.);
- традиции («Мы, армяне, не можем наши традиции забыть» (Краснодар, 24 года); «... у нас культура армянская, у нас традиции. Да вот там свадьба, женитьба, рождение ребёнка. Это все делается по-нашему» (Новомихайловский, 56 лет);
- армянский язык («Что касается языка, это зависит только от семьи. Например, в моей семье мы дома разговариваем только на армянском. То есть я, когда разговаривал на русском, меня ругали» (Геленджик, 32 года); «Человек, который теряет свой язык, теряет свою национальность, он фактически обреченный. Поэтому мать всегда с ребенком дома только на армянском языке разговаривает» (Новомихайловский, 28 лет));
- значимые люди. Поскольку армянская диаспора на территории Кубани имеет длительную историю, за это время среди ее представителей сформировался «пантеон героев» - выдающихся людей из разных областей, которых знают и которыми гордятся в армянском сообществе («... нельзя не вспомнить Унана Авитесяна, это герой Великой Отечественной войны, который грудью кинулся на дзот, тем самым помогая освобождению города НОВОРОССИЙСКА (Новороссийск, 38 лет));
- конструирование образа «другого» («А сирийцы, да. Великое было царство. И где они? Ни флага, ни родины» (Сочи, 42 года); «Ну, если так глубже посмотреть, Азербайджан тоже состоит из множества национальностей. По большей части его строили армяне. Это нефтяные магнаты, такие как Манташев и основали нефтяную всю продукцию, которая сейчас Баку есть» (Краснодар, 37 лет)). В ряде случаев противопоставление носило негативный характер, что во многом объясняется обострением Карабахского конфликта в период, когда проводилось полевое исследование;
- последствия коллективной травмы («Армянский народ очень многострадальный: и в конце XIX - начале XX вв., вы знаете, что было в Турции» (Сочи, 41 год)). Крупные исторические события (геноцид армян, карабахская война, Спитакское землетрясение) оставили глубокий след в коллективной памяти армянского народа и повлияли на динамику идентификации.
Неоднородность диаспоры в представлениях информантов выражается преимущественно в языковых различиях и взглядах на обычаи (погребальные, свадебные) и ценности (связанные, в первую очередь, с воспитанием детей, семейными традициями): «Очень многослойная диаспора армянская. С XV!! века сюда переезжали армяне жить, поэтому есть люди, которые уже четвертое - пятое поколение родились и живут в России. И конечно, язык почти не сохраняют» (Краснодар, 56 лет); «Амшенский армянин может не понять арцахского армянина, и поэтому они общаются на русском языке»1 (Геленджик, 29 лет).
Гетерогенность армянской диаспоры определяется двумя ключевыми факторами. Во-первых, это связано с разным происхождением представителей диаспоры, которые стараются сохранить ценности и обычаи своей территории: «Здесь на юге обитают представители разных мест. Например, амшенские армяне, которые приехали из Трабзона, у них одни традиции, и кто-то сохраняет эти традиции, кто-то вносит изменения. Но, допустим, в том же Краснодарском крае есть еще черкесогаи - это местные, которые переселились в XV!!-XIX веке, у них традиции немного другие сохраняются» (Краснодар, 37 лет); «Вообще вся наша родня из Карса как раз. У нас более строго соблюдаются традиции, я могу сравнивать, по крайней мере, с теми армянами, которых я знаю из Краснодара и Армении. Может быть, потому что мы оторваны от родины и, переехав, находясь в другой стране, пытаемся более строго сохранить все это в себе» (Краснодар, 34 года).
Во-вторых, значимым является время переселения, так называемые «волны миграции» имели разные причины и политико-исторический контекст («Если возьмём уже старшее поколение, кто создавал армянскую общину, у них вообще она состояла из местных армян, потому что именно приезжие армяне не так давно появились, лет 30 назад ещё очень мало было их Краснодаре. Вот поэтому у них совершенно другое было отстаивание армянства, нельзя было общества создавать они боролись за свое существование. А у нас сейчас всё попроще, конечно, они уже все создали, и у нас самая главная цель - сохранить армянство, единство, культуру, язык» (Краснодар, 34 года)).
1 Амшенские и арцахские армяне - субэтносы армянской диаспоры.
Локальная идентичность в иерархии идентичностей армянской диаспоры. Несмотря на прочный ценностный базис и преемственность языковой и культурной традиции в армянской диаспоре, в ходе исследования выявились трансформации иерархии идентичности разновозрастных представителей сообщества.
В старшей возрастной группе демонстрировалась довольно высокая значимость этнической составляющей в иерархии социальных идентичностей. Независимо от места рождения и времени проживания на определенной территории большинство информантов в возрастной группе от 35 лет упоминали Армению или конкретный город в этой стране как основной идентификационный символ («Родился в городе Ереване, но с рождения живу здесь, в Краснодаре, своей родиной считаю Армению» (Краснодар, 37 лет); «Без сомнений. Для меня Родина - это Армения. Мы о ней не забываем, мы её помним, мы её чтим» (Новороссийск, 41 год)).
Отметим, что группы информантов в возрасте 16-35 лет часто высказывали компромиссную позицию относительно противоречия между этническим армянским происхождением и российским гражданством:
- «Я родилась в России и для меня Россия - это родина, но гены пальцем не раздавишь. Армения - это моя вторая родина, это историческая родина, и приезжая туда, я испытываю особые чувства, которые просто не передать. Но тем не менее я живу в России и всю жизнь жила. Россия многое дала мне и моей семье, поэтому, естественно, Россия для меня - Родина. Я чувствую себя гражданкой России. Но я не отказываюсь от своих корней» (Краснодар, 24 года);
- «Ну, знаете, наша историческая родина - Армения. Мы о ней не забываем, мы её помним, мы её чтим. Но также нашей родиной является и Россия, потому что мы здесь родились в основном, мы здесь живём, мы благодарны стране, что она приютила нас в тяжелые времена» (Новороссийск, 32 года);
- «Вот у нас есть знакомые, они считают, что Родина у нас одна - Армения, и когда я им говорю о том, что я считаю, что у нас две родины - Армения и Россия, потому что мы здесь родились, выросли, получили образование, они считают, что нет, это можно прировнять к предательству... Я где-то прочитала такую ассоциацию, что те люди, которые живут вне Армении, могут сказать, что эта страна является их приемной матерью, а Армения - родная мать. Ну, я думаю, что, в принципе, это приемлемо» (Новомихайловский, 34 года).
Представители диаспоры демонстрируют проявление двойственной гибридной идентичности, когда этнический и гражданский компоненты в одинаковой степени могут быть выражены в повседневных практиках, обычаях, языковых особенностях. Важный вопрос был поднят информантами в ходе одной из дискуссий относительно возможного конфликта идентичностей в условиях кризисных ситуаций. Так, при обсуждении их иерархии у молодых людей возникали закономерные вопросы, например, какую сторону они примут в условиях конфликта между странами, которые для них ценны: «Моя родина - Армения, но почти всю жизнь я прожил в России, отдал долг службе российским войскам, присягу давал, воспитывался, формировался, обучался в вузе и стал специалистом. Именно поэтому в федеральные службы безопасности берут, как правило, этнически русских, именно с такой мыслью, что в случае, если война начнется - за кого ты будешь воевать?» (Геленджик, 35 лет). Данный тезис соотносится с выводами Ирины Львовны Прохоренко, которая отмечает, что «исход гибридизации диаспоральной идентичности сложно предсказуем» (Прохоренко, 2017).
Значимость локальной идентичности сильнее всего выражена в группе школьников (12-16 лет). Стоит отметить, что место рождения 90 % участников этой возрастной группы - города России, чаще всего Москва, Краснодар, Армавир, Сочи и Белореченск: «Я родилась в Москве, своей родиной считаю Белореченск» (Белореченск, 13 лет). Информанты из группы молодежи определяли значение родины более однозначно: «где родился», «где знакомых больше», «там, где свои занятия, окружение, близкие, друзья. Место, где комфортно»; менее распространены были ответы, связанные с национальной принадлежностью, историческим и культурным контекстом («откуда родом твои предки»). При этом многие молодые люди поддерживают связь с родственниками в других городах России и Армении («Поддерживаю с тетей из Армении, общаемся по видеосвязи раз в неделю» (Белореченск, 13 лет); «Всегда поддерживаю связь с родственниками. Каждый день просто разговариваем. Летом, наверное, к ним поеду. Я каждое лето в Армению езжу» (Белореченск, 14 лет)).
По оценкам участников фокус-групп, значение армянской диаспоры в экономической, социально-культурной и политической жизни Краснодарского края и муниципальных образований велико. Это проявляется в первую очередь через включенность представителей диаспоры в управление важными культурными, образовательными, медицинскими учреждениями, политические структуры, общественную деятельность на локальном уровне («Тот же наш Владимир Амаякович. Он почти пятнадцать лет был депутатом нашей городской думы. И сейчас он член общественной палаты Краснодарского края. Помимо того, что он продвигал общину, помогал в каких-то вопросах, он также параллельно помогал и городу в силу своих возможностей» (Новороссийск, 42 года)).
Деятельность крупных армянских центров, таких как Культурно-просветительский центр имени Ованеса Туманяна в г. Краснодаре, не только связана с работой внутри диаспоры, но и привлекает местных жителей в мероприятия и проекты («Армянские, этнические танцы проводятся в центре, на бесплатной основе. И не только танцы, ещё игра на инструментах. Также у нас были благотворительные ярмарки: мы пекли сладости и продавали. За одну ярмарку могли приличную сумму собрать» (Краснодар, 23 года)).
Как было отмечено ранее, представители диаспоры принимают участие в политической, экономической и культурной жизни места своего проживания и интегрируются в направления работы, связанные с духовно-нравственным развитием молодежи, благотворительной деятельностью, социальной поддержкой неблагополучных категорий населения. В реализацию последних из перечисленных направлений активно вовлечены представители диаспоры, представляющие бизнес-сообщество: «... вот бизнесмен, который построил этот культурный центр. Он может не на слуху у людей, тем более русских. Но он очень много делает, при этом особо не афиширует» (Краснодар, 25 лет).
Эффективная работа с различными диаспоральными объединениями является ресурсом снижения конфликтогенности на локальном уровне, что осознается активными членами диаспоры и публично ими транслируется: «... в День народного единства: на главной площади мы выставляем свою кухню, столы, танцевальные группы. Гости курорта ходят, дегустируют еду, танцы смотрят. Мы сами друг к другу в гости ходим, на мероприятия других диаспор ходим. В семье должен быть мир, не просто мир, а дружба» (Геленджик, 34 года).
Локальная идентичность занимает значимое место в идентификационной матрице армянского сообщества Краснодарского края. Она актуализируется у представителей диаспоры не только через самоощущение и чувство сопричастности, но и через конкретные проекты развития, включенность в политические и общественные институты, благотворительную деятельность.
Выводы. В условиях трансформации глобального пространства армянская диаспора сохраняет свой культурный потенциал, обычаи и образ жизни, а религиозная и языковая составляющая являются базисом диаспоральной идентичности армянства Краснодарского края.
Диаспоральная политика на Кубани имеет высокую степень институционализации, это подтверждается реализуемыми формальными практиками, однако имеется ряд ограничений. Нуждается в дополнении нормативно-правовая база, например, введение на уровне региона нормативно-правового регулирования межэтнических отношений в области работы с диаспорами, что усилит эффективность коммуникации между субъектами реализации диаспоральной политики.
Отметим, что армянская община в Краснодарском крае преодолевает свою внутреннюю неоднородность (обусловленную этнической дифференциацией армянства и продолжительной историей миграционных волн) за счет определения политико-правового статуса, а также расширения сети общественных организаций, консолидирующих российских армян и вовлекающих их в социально значимую деятельность.
Анализ стенограмм фокус-групп позволяет высказать предположение о трансформации доминирующих идентификационных символов и компонентов у разновозрастных представителей армянства на Кубани. Результаты исследования показывают, что у представителей старшего поколения диаспоры выражена этническая армянская идентичность. Ситуация кардинально меняется в самой молодой возрастной группе (12-16 лет), в которой локальная идентичность самая выраженная. Промежуточное положение среди возрастных когорт занимает молодежь 16-35 лет, которая демонстрирует наличие двойственной идентичности, когда этнический и гражданский признаки в одинаковой степени проявлены и сосуществуют.
В реализации диаспоральной политики фактор идентичности является чрезвычайно значимым. Игнорирование его в административном и политическом поле может привести к негативным последствиям для выстраивания долгосрочных стратегий развития общества. Важно принимать во внимание распространяющееся явление гибридной идентичности, приверженность которой демонстрировали информанты во ходе фокус-групповых дискуссий. Для конструктивной и эффективной реализации диаспоральной политики необходимо учитывать весь набор идентификационных признаков. Работа с этническими сообществами может также встраиваться в структуру политики идентичности на локальном уровне, так как высокий уровень межнационального согласия и толерантного отношения в обществе является важнейшим ресурсом развития территории, особенно в условиях такого полиэтничного региона, как Краснодарский край.
Список источников:
Акопян В.З. Национальные районы и их официальный язык (армянские районы Северного Кавказа в 20-е гг.) // Армяне Северного Кавказа. Краснодар, 1995. С. 147-159.
Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М., 2001. 288 с.
Ароян А.С., Клюшников С.С. Современные формы взаимодействия национальной диаспоры и органов местного самоуправления (на примере армянской общины г. Ростова-на-Дону) // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. 2015. № 3. С. 392-396.
Виноградов В.Б., Ктиторов С.Н. Заметки об изучении актуальных вопросов истории черкесогаев и дореволюционного Армавира // Армяне Северного Кавказа. Краснодар, 1995. С. 129-137.
Дятлов В., Мелконян Д. Армянская диаспора: очерки социокультурной типологии. Ереван, 2009. 207 с.
Кардумян В. Армянская диаспора России и ее влияние на армяно-российские отношения // Россия и современный мир. 2008. № 2 (59). С. 164-171.
Кузнецов И.В. Pontica Caucasica ethnica // Армяне Северного Кавказа. Краснодар, 1995. С. 46-56.
Кукуян В.Г. Маргинальная личность, как результат взаимодействия культур: на примере армянской диаспоры в России // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 2-3. СПб., 1993. С. 29-32.
Мыльников М.А. Современные диаспоры в глобальном коммуникационном пространстве // Вестник Московского университета. Серия 18: Социология и политология. 2007. № 2. С. 45-55.
Питерс Б.Г. Политические институты: вчера и сегодня // Политическая наука: новые направления. М., 1999. С. 218-234.
Прохоренко И.Л. Диаспоры и диаспоральные «миры» // Идентичность: личность, общество, политика. М., 2017. С. 432-439.
Ракачев В.Н., Ракачев Д.Н. Межнациональные отношения в Краснодарском крае (состояние и перспективы) // Северный Кавказ: геополитика, история, культура : в 2 ч. М. ; Ставрополь, 2001. Ч. 1. С. 276-278.
Суслин А.Ф. Откуда пошло село Тенгинка // Армянский сборник. Сочи, 1998. С. 36-39.
Сущий С.Я. Армяне России - геодемографические тенденции прошлого, современные реалии и перспективы // Демографическое обозрение. 2018. Т. 5, № 3. С. 127-152.
Тишков В.А. Увлечение диаспорой (о политических смыслах диаспорального дискурса) // Диаспоры. 2003. № 2. С. 160-183.
Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. Программа, миф, реальность. СПб., 1998. 306 с.
Щербинина О.А. Армянская диаспора России: модели интеграции в принимающее общество // Региональные исследования. 2012. № 2 (36). С. 113-119.
Hall P.A., Taylor R.C.R. Political Science and the Three New Institutionalism // Political Studies. 1996. Vol. 44, iss. 5. Р. 936-957. https://doi .org/10.1111/j.1467-9248.1996.tb00343.x.
References:
Akopyan, V. Z. (1995) Natsional'nye raiony i ikh ofitsial'nyi yazyk (armyanskie raiony Severnogo Kavkaza v 20-e gg.) [National Districts and Their Official Language (Armenian Districts of the North Caucasus in the 1920s)]. In: Armyane Severnogo Kavkaza. Krasnodar, рр. 147-159. (In Russian).
Anderson, B. (2001) Voobrazhaemye soobshchestva [Imaginary Communities]. Moscow. 288 р. (In Russian).
Aroyan, A. S. & Klyushnikov, S. S. (2015) Modern Forms of Interaction between National Communities and Local Government (on the Example of the Armenian Community of Rostov-on-Don). Gosudarstvennoe i munitsipal'noe upravlenie. Uchenye zapiski SKAGS. (3), 392-396. (In Russian).
Dyatlov, V. & Melkonyan, D. (2009) Armyanskaya diaspora: ocherkisotsiokul'turnoi tipologii[The Armenian Diaspora: Essays of Socio-Cultural Typology]. Erevan. 207 р. (In Russian).
Hall, P. A. & Taylor, R. C. R. (1996) Political Science and the Three New Institutionalism. Political Studies. 44 (5), 936-957. Available from: doi:10.1111/j.1467-9248.1996.tb00343.x.
Hobsbawm, E. (1998) Nations and Nationalism Since 1780: Programme, Myth, Reality. St. Petersburg. 306 р. (In Russian).
Kardumyan, V. (2008) Armyanskaya diaspora Rossii i ee vliyanie na armyano-rossiiskie otnosheniya [The Armenian Diaspora in Russia and Its Impact on Armenian-Russian Relations]. Rossiya isovremennyi mir. (2 (59)), 164-171. (In Russian).
Kukuyan, V. G. (1993) Marginal'naya lichnost', kak rezul'tat vzaimodeistviya kul'tur: na primere armyanskoi diaspory v Rossii [Marginal Personality as a Result of Interaction of Cultures: On the Example of the Armenian Diaspora in Russia]. In: Kunstkamera. Etnograficheskie tetradi. Vol. 2-3. St. Petersburg, рр. 29-32. (In Russian).
Kuznetsov, I. V. (1995) Pontica Caucasica ethnica. In: Armyane Severnogo Kavkaza. Krasnodar, рр. 46-56. (In Russian).
Myl'nikov, M. A. (2007) Contemporary Diasporas in Global Communication Space. VestnikMoskovskogo universiteta. Seriya 18: Sotsiologiya i politologiya. (2), 45-55. (In Russian).
Piters, B. G. (1999) Politicheskie instituty: vchera i segodnya [Political Institutions: Yesterday and Today]. In: Politicheskaya nauka: novye napravleniya. Moscow, рр. 218-234. (In Russian).
Prokhorenko, I. L. (2017) Diaspory i diasporai'nye "miry" [Diasporas and Diasporic "Worlds"]. In: Identichnost': lichnost', obshchestvo, politika. Moscow, рр. 432-439. (In Russian).
Rakachev, V. N. & Rakachev, D. N. (2001) Mezhnatsional'nye otnosheniya v Krasnodarskom krae (sostoyanie i perspektivy) [Interethnic Relations in the Krasnodar Territory (State and Prospects)]. In: Severnyi Kavkaz: geopolitika, istoriya, kul'tura. Vol. 1. Moscow ; Stavropol, рр. 276-278. (In Russian).
Shcherbinina, O. A. (2012) Armyanskaya diaspora Rossii: modeli integratsii v prinimayushchee obshchestvo [The Armenian Diaspora in Russia: Models of Integration into the Host Society]. Regional'nye issledovaniya. (2 (36)), 113-119. (In Russian).
Sushchiy, S. Ya. (2018) Armenians of Russia: Geo-Demographic Trends of the Past, Modern Realities and Prospects. Demographic Review. 5 (3), 127-152. (In Russian).
Suslin, A. F. (1998) Otkuda poshlo selo Tenginka [Where Did the Village of Tenginka Come From]. In: Armyanskii sbornik. Sochi, рр. 36-39. (In Russian).
Tishkov, V. A. (2003) Uvlechenie diasporoi (o politicheskikh smyslakh diasporal'nogo diskursa) [Fascination with the Diaspora (on the Political Meanings of Diasporic Discourse)]. Diaspory. (2), 160-183. (In Russian).
Vinogradov, V. B. & Ktitorov, S. N. (1995) Zametki ob izuchenii aktual'nykh voprosov istorii cherkesogaev i dorevolyutsion-nogo Armavira [Notes on the Study of Topical Issues in the History of the Circassians and Pre-Revolutionary Armavir]. In: Armyane Severnogo Kavkaza. Krasnodar, рр. 129-137. (In Russian).
Информация об авторе Н.Т. Русия - преподаватель кафедры государственной политики и государственного управления Кубанского государственного университета, Краснодар, Россия. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=864885
Information about the author N.T. Rusiya - Lecturer at the Department of Public Policy and Public Administration, Kuban State University, Krasnodar, Russia.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=864885
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 24.02.2023; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 17.03.2023; Принята к публикации / Accepted for publication 21.03.2023.
