CC BY
25
ФОРМИРОВАНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА И ГРАЖДАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
УДК 323.2
Словосочетание «гражданское общество» в настоящее время настолько прочно вошло в лексику государственных, правительственных, партийных документов, выступлений представителей разных ветвей и разного уровня властных и общественных структур, что уже само по себе отражает если не реальность, то, по меньшей мере, вербализирован-ную глобальную общественную потребность в таковом для российского социума.
Научный интерес к современному состоянию гражданского общества в России, стремление понять его сущность, структуру, роль, практику его взаимоотношений с государством, российскую специфику формирования и функционирования, диагностировать стадиальность его формирования, степень институ-циализации, а следовательно, перспективы его дальнейшего развития, позволяют заметить, что сегодня это, наверное, одна из ключевых тем реального значения и одновременно политической конъюнктуры, которая сохраняет свою актуальность на протяжении как минимум последних двадцати лет. Внимание власти, политической элиты и активной части российского социума к разным аспектам становления и деятельности гражданского общества можно сравнить разве что со вниманием к феномену коррупции и поиску способов её преодоления.
Показательна в этом смысле позиция Президента РФ Д.А.Медведева, обозначенная им в интервью «Новой газете»: «...гражданское общество — это неотъемлемый общественный институт любого государства. Институт обратной связи. Организации людей, находящихся вне постов, но активно участвующих в жизни страны» [1]. Несмотря на продемонстрированную в интервью широту взглядов и открытость для диалога с обществом, позиция президента РФ обозначает полную «госприватизацию» гражданских инициатив на корню. Гражданское общество при этом рассматривается как эффективный институт общественного мнения: спрашивайте — отвечаем, сигнализируйте — учтем и т.п.
С.Г. ЗЫРЯНОВ, Г.В. СОКОЛОВА
Всё дело в том, что системным условием развития гражданского общества является становление правового государства. Бюрократизированный режим политического управления, характерный для современного Российского государства, славится умением любую гражданскую инициативу глушить инертностью или осознанным сопротивлением ответственных лиц — чиновников. Поэтому очень естественно стремление власти «утилизировать» формирующееся гражданское общество инициативой его создания сверху, властной артикуляцией его целей, задач и назначения. Российское гражданское общество в силу этой традиции формируется и развивается как па-раконституционный институт, который корректирует и приводит в соответствие с реальными потребностями политику государства [3].
Если вести речь об акцентах в понимании сущности гражданского общества, а это знание нужно при диагностике его сформиро-ванности, в том числе и на региональном уровне, то наиболее приемлемым может быть следующий подход.
Вполне оправданным представляется выделение двух основных параметров гражданского общества: теоретико-аналитического и нормативного. Первое значение используется как теоретическая категория для анализа и объяснения феномена социальной реальности. В этом смысле гражданское общество, безусловно, агрегированное понятие, которое обозначает специфическую совокупность социальных связей, общественных коммуникаций, социальных институтов и социальных ценностей, ключевыми субъектами которой являются гражданин со своими правами и гражданские (в смысле не политические и не государственные) ассоциации, организации, объединения, общественные движения и гражданские институты [7]. Во втором смысле понятие гражданского общества преимущественно имеет статус нормативной концепции, которая способствует мотивации групповых социальных субъектов и граждан к развитию различных форм гражданской активности [8].
Учитывая оба смысла, можно предложить следующее определение: современное гражданское общество — это социальный демократический организм, представляющий собой совокупность самодеятельных, самоорганизующихся неполитических организаций и отношений (экономических, национальных, духовно-нравственных, культурных и т.д.), огражденных законодательством от регламентации со стороны государственной власти в процессе их функционирования и развития. Гражданское общество — это особое социальное и социокультурное пространство, в котором связаны и взаимодействуют между собой независимые друг от друга и от государства индивиды.
Процесс формирования гражданского общества институализируется в гражданской культуре. «Гражданская культура в своем зрелом виде трактуется как культура демократического типа, обеспечивающая политическую стабильность, гражданское согласие и сотрудничество» [6].
Следовательно, о состоянии гражданского общества в России можно получить представление, изучая состояние гражданской культуры. Гражданская культура раскрывает формирование человека как субъекта гражданских правоотношений. В этом смысле гражданская культура не что иное, как отражение процесса становления и развития личности как гражданина. А.А. Айвазян выделяет в структуре гражданской культуры политическую, правовую и нравственную составляющие.
«1. Политическая составляющая задает гражданским представлениям ярко выраженные групповые приоритеты, подкрепляемые ориентированностью на публичные институты власти.
2. Правовая составляющая облекает групповые нормы и цели в общезначимые формы и понятия, раскрывающие в групповых притязаниях на власть значение фундаментальной ценности права.
3. Нравственная составляющая вносит в гражданское сознание человека внеситуативную мотивацию его поступков, ценностей, добра, счастья, справедливости и т.д.» [6].
В каком же состоянии находится гражданское общество на уровне субъекта феде-
рации, в российском регионе?* Предметный интерес данной статьи составляет диагностика гражданского общества в Челябинской области — «здесь и сейчас», в период разворачивающегося кризиса.
В качестве своеобразной преамбулы социологической характеристики состояния регионального гражданского общества приведем два примера из общероссийских исследований гражданского общества в субъектах федерации.
В докладе Общественной палаты Российской Федерации отмечается: «По данным специально проведенного в 2008 г. исследования, социальная база российского гражданского общества, к которой относятся как люди, уже участвующие в социальных практиках гражданского общества, так и люди, ориентированные на такое участие, составляет не менее 90% взрослого населения России. Она неоднородна и состоит из нескольких групп. Челябинская область еще с 25 субъектами РФ отнесена в докладе к регионам с общественной активностью ниже среднего [2, с. 13].
При этом по данным исследования Фонда «Общественное мнение» (ФОМ) на основе расчета интегрального индекса благоприятности предпосылок для развития гражданского общества, Челябинская область наряду с Вологодской и Архангельской оценивается как очень благоприятный регион [4, с. 92].
Как видим, картина сформированности отношений, свойственных для гражданского общества на региональном уровне, с «высот» всероссийских опросов выглядит неоднозначно, но в этом нет никакого противоречия, поскольку речь идет о разных сторонах диагностики этого сложного общественного феномена.
При социологической диагностике особенностей состояния гражданского общества Челябинской области невозможно обойти вниманием вопрос о том, каков уровень состояния гражданской культуры и прежде всего потенциал гражданской активности жителей области, поскольку именно гражданская активность является той первоосновой организованных форм или ячеек гражданского общества, которые, институциализируясь, определяют его бытие и состоятельность.
Обратимся к индикаторной характеристике системных признаков гражданского об-
* В соответствии с Указом Президента РФ от 3 июня 1996 г. № 803. (РГ 96-109) «Об основных положениях региональной политики в Российской Федерации» под регионом понимается часть территории РФ, обладающая общностью природных, социально-экономических, национально-культурных и иных условий. Регион может совпадать с границами территории субъекта РФ либо объединять территории нескольких субъектов РФ.
щества и гражданской культуры на региональном уровне, в качестве которых будут использоваться востребованность и условия реализации гражданской активности: активность/ пассивность личной жизненной позиции, опыт защиты своих интересов, готовность к объединению с другими гражданами, жизненная ориентация на себя, свои силы и возможности или на внешних акторов.*
Динамика востребованности
гражданской активности
Вопрос «Насколько, на Ваш взгляд, сегодня в России востребованы активные граждане?», на первый взгляд кажущийся довольно отвлеченным, позволяет выявить представления граждан о том, насколько прочно вошла в современную повестку дня потребность в гражданском обществе и, что важно, представление об отношении государства к активности граждан, а стало быть, к перспективе формирования гражданского общества.
Как следует из итогов областного социологического мониторинга, только каждый четвертый житель области (28%, а с учетом ста-
тистической погрешности 25% — 31%) считает, что активные граждане очень нужны Российскому государству, два года назад их было четверо из каждых десяти, или на 10% больше. И это при учете заметно активизировавшейся артикуляции представителями государственной власти необходимости создания гражданского общества, без которого России «и ни туды и ни сюды».
Примерно каждый третий (30%), и эта доля за два года не изменилась, занимают иную позицию, рассматривая гражданскую
активность не как одну из основ государственной политики, а, прежде всего, как способ отстаивания прав личности, таким образом, дистанцируя себя от общегосударственных интересов, в поле которых не всегда попадают их личные или групповые интересы.
А каждый пятый (22%, с учетом же статистической погрешности, — каждый четвертый, или 25%) продемонстрировал критичное отношение к власти, полагая, что гражданская активность не только не востребована государством, она мешает государственной власти реализовывать управленческие функции.
Чтобы иметь более точное представление о том, какие группы населения области по своим умонастроениям и оценкам могут составлять основу гражданского общества, а какие далеки от активистских настроений, нужно обратить внимание на их социально-демографический портрет.
Представления жителей области о степени востребованности гражданской активности в диапазоне от потребности общегосударственного уровня до мешающего реализации государственной политики общественного
атрибута определяются, в первую очередь, социальным и профессиональным положением, а также уровнем их материальной обеспеченности. А если учесть, что в области устойчива доля населения с невысоким материальным уровнем (40—45%), то одним из путей формирования гражданского общества, конструктивно взаимодействующего с государственной властью, по-прежнему остается задача роста материального уровня населения, и только при таком условии это большинство будет ощущать себя полноправными гражданами, взаимодействующими с государством на партнерской основе.
Таблица 1. Сравнительная оценка востребованности гражданской активности
2009 2007
активные граждане очень нужны государству 27,9 39,3
гражданская активность нужна, прежде всего, личности — в отстаивании собственных прав 29,5 28,2
активность граждан мешает власти по своему усмотрению управлять страной 22,0 21,0
затруднились ответить 20,1 11,6
* В статье приводятся данные социологического мониторинга состояния регионального гражданского общества, осуществляемого лабораторией прикладной политологии и социологии Челябинского института Уральской академии государственной службы по среднеобластной квотной выборке. В опросе 2007 года приняли участие 1003 респондента (опрос проводился 18—27 мая), а в 2009 году — 1228 респондентов (30 марта — 5 апреля.) Статистическая погрешность в выборке составила +3%.
Динамика условий реализации гражданской активности
Социологическая информация, как результирующая ответов на вопрос «Есть ли в стране условия для развития и реализации гражданской активности?», отражает представления о том, способствуют или препятствуют гражданской самореализации регионального сообщества имеющиеся в стране и регионе условия.
В среднем только каждый шестнадцатый житель области (7%) считает, что в стране есть все условия для самореализации свободных полноправных граждан, и это свидетельствует о том, что данная группа таковой себя и представляет, видимо, исходя из личного опыта.
Примерно каждый седьмой респондент (или 16%) полагает, что несмотря на наличие всех условий для гражданской активности, у граждан не сформирована потребность проявлять гражданскую активность. И с этим трудно спорить, поскольку история развития гражданских отношений в России значительно более бедна, нежели история подданнического отношения к власти как к священной корове, которая — кормилица не даст умереть с голоду.
Противоположного мнения придерживаются каждый пятый опрошенный житель области (20%) — они считают, что граждане готовы реализовать гражданскую активность, но в стране нет к тому условий. И нельзя не признать, что подобная позиция содержит контекст рассуждений от лукавого, поскольку при этом телега должна идти впереди лошади. Практика же показывает, что подъем волны гражданской активности, как правило, возникает без каких-либо спе-
циально обеспеченных государством условий. Это происходит всякий раз, когда власть утрачивает легитимность, переставая учитывать, что существует не только для себя.
Самая статистически заметная группа респондентов — четверо из каждых десяти, или 40%, ощущают себя всего лишь механическими винтиками госмашины, послушными исполнителями государственной воли, и это крайняя, противоположная осознанию ресурса гражданской активности позиция.
Представление жителей области о наличии/отсутствии условий для реализации гражданской активности, как показывают опросы, определяется, в первую очередь, их социальным положением и уровнем материальной обеспеченности. Занимающие на социальной лестнице ступеньки повыше и материально более или менее независимые граждане по личному опыту считают, что их свобода и их права обеспечены на государственном уровне. Те же, кто не обладает материальной независимостью в достаточной мере (а их, по меньшей мере, 40%), заявляют, что не ощущают себя полноправными и свободными гражданами, а значит не видят условий для проявления гражданской активности. Ларчик открывается довольно просто. Однако в условиях кризиса эта статистически представительная группа населения оказывается наиболее уязвимой, а следовательно, потенциально увлекаемой в кризисную воронку социальной деградации. Более того, именно граждане, ощущающие себя «механическими частицами» государства, не склонны изыскивать собственные возможности сопротивления кризису и полагаются не на себя, а на это самое государство, на власть. Круг замыкается.
Таблица 2. Сравнительная оценка условий в стране для реализации гражданской активности
2009 2007
в стране есть все условия, чтобы реализовать себя как свободного полноправного гражданина 7,0 7,0
в стране есть все условия для гражданской активности, но граждане не стремятся проявлять ее 16,3 19,4
граждане готовы проявить гражданскую активность, но в стране нет для этого условий 20,0 21,4
большинство граждан является простыми винтиками государственной машины 40,2 43,3
затруднились ответить 15,9 8,8
Оценка личностного потенциала в деле защиты гражданских интересов
Ответы на вопрос «К какому типу людей по отношению к жизненным трудностям Вы себя можете отнести?» дают возможность через выявление привычных способов поведения выявить некий личностный ресурс, личностный потенциал гражданской активности населения.
За два года самооценка потенциального ресурса гражданской активности не изменилась. Каждый четвертый житель Челябинской области, по самооценке, обладает таким ресурсом, еще четверо из каждых десяти опрошенных, имея собственную позицию, потенциально открыты и для разных форм самоорганизации, и для включения в деятельность существующих общественных организаций. А остальные, которых тоже примерно четверть, либо инертны (фигурально это позиция «лежачего камня»), либо сознательно дистанцируются от сложностей, как они считают, внешней для них жизни.
Отсутствие динамики показателя роста личностного потенциала или ресурса гражданской активности может свидетельствовать, в первую очередь, о том, что формирование гражданского общества «сверху», на уровне стимулирующих действий институтов власти, которые довольно заметны в последние годы, во всяком случае, на вербальном, на документальном уровне, имеет пределы эффективности в сравнении с более естественным развитием форм самоорганизации граждан при содействии общественных институтов, то есть «снизу».
Кто они, граждане с самостоятельной позицией и готовностью её отстаивать, фактически уже сегодня составляющие ядро регионального гражданского общества? Это чаще мужчины среднего возраста с высшим образованием и хорошими доходами — знакомая уже нам
группа тех, кто прочно и благополучно обосновался в современной жизни, имеет хороший деятельный ресурс и готов отстаивать свои интересы в отношениях с государством.
Крайнюю позицию сознательного невмешательства, мотивированной гражданской апатии «непротивления злу насилием» занимают мужчины со средним образованием, рабочие и жители с низким уровнем материальной обеспеченности.
Итак, уверенность в своих жизненных позициях, сознательное к ней отношение, способность отстаивать свои интересы связаны, прежде всего, с уровнем образования и материальной обеспеченности и это дает основание полагать, что активные представители регионального сообщества чаще склонны к объединению в рамках корпоративных союзов, однако наверняка готовы поддержать и другие институты гражданского общества в их стремлении отстаивать права и интересы других групп населения и отдельных личностей в диалоге с властью.
Еще более конкретную и приближенную к настоящим условиям информацию о сформированности гражданских ценностных ориентаций дают ответы на вопрос «Как лучше вести себя в условиях социально-экономических изменений (кризиса)?», которые отражают также личностно-активи-стский потенциал, а именно, готовность или неготовность противостоять обстоятельствам.
Почти две трети опрошенного населения Челябинска демонстрируют готовность задействовать свой личностный мобилизационный ресурс для преодоления неблагоприятных обстоятельств, и это под углом диагностики состояния и потенциала регионального гражданского общества весьма значимо. При этом в представлениях жителей выявлено меньше, чем в среднем по стране, оптимизма по поводу того, что
Таблица 3. Сравнительная самооценка потенциала гражданской активности
2009 2007
имею собственную позицию и знаю, как поступать 26,1 26,8
имею свои взгляды, но не всегда знаю, как поступить 40,9 41,9
живу, как живётся, в надежде, что всё само собой разрешится 13,0 15,9
сознательно не желаю ни во что ввязываться 11,4 11,5
затруднились ответить 7,8 4,0
Таблица 4. Оценка возможных личностных антикризисных стратегий
Челябинск* Россия* *
мобилизоваться, делать все, чтобы решить возникающие проблемы 58,7 45
ничего не предпринимать, ситуация скоро изменится к лучшему 8,0 23
ничего не предпринимать, ситуация безвыходная, но ничего нельзя изменить 6,7 14
сопротивляться, протестовать, не мириться с происходящим 12,6 9
затрудняюсь ответить 14,0 9
кризисная ситуация «скоро изменится к лучшему», так считает только каждый десятый участник опроса. Вероятно, на настроения респондентов существенно влияет информация о сокращении областного бюджета в связи с падением цен на рынке металлов и объемов производства. А каждый седьмой опрошенный, или почти 13%, продемонстрировал готовность задействовать протестные формы сопротивления кризисным обстоятельствам.
Системными социально-демографическими параметрами, формирующими ту или иную позицию по отношению к кризисной ситуации, что отражают данные опросов, являются возраст, уровень образования и материальной обеспеченности. Так, например, мобилизационным ресурсом в форс-мажорных обстоятельствах обладают, в первую очередь, мужчины среднего возраста с высшим образованием и материальным положением среднего и выше среднего уровня. А в том, что нужно ложиться на дно, поскольку кризисную ситуацию нельзя изменить, уверены представители старшего поколения со статусом пенсионеров, без среднего образования, с ниже среднего уровня материальной обеспеченностью. Протестный же ресурс обнаружили мужчины старших возрастных групп со средним образованием, статусом рабочих и пенсионеров и ниже среднего уровня материальной обеспеченностью.
В целом же ресурс гражданской активности населения Челябинской области, по данным областных опросов, все-таки близок к «очень благоприятному» для формирования гражданского общества.
А насколько обширно региональное пространство волеизъявления в отстаивании законных прав в отношениях с государственными структурами власти? Такую информацию дает анализ распределения ответов населения Челябинской области на вопрос «Приходилось ли Вам хотя бы раз в жизни отстаивать свои законные права в отношениях с государством?»
Таблица 5. Сравнительная оценка личного опыта отстаивания прав в отношениях с государством
2009 2007
да 30,4 36,3
нет 61,6 57,3
затруднились ответить 6,8 6,4
Примерное соотношение тех, кто имеет личный опыт отстаивания прав в отношениях с государственными организациями и учреждениями и не имеет оного, за два прошедших года почти не изменилось и может быть выражено как 1:2. И, с точки зрения уклада обыденной жизни, это реалистичный и здоровый показатель: каждый третий гражданин области обладает опытом отстаивания своих законных прав в отношениях с государством, скорее всего, с использованием соответствующих юридических инструментов. То есть пространство проявления гражданской активности на индивидуальном уровне в регионе имеется, однако за два года оно несколько сузилось отчасти из-за кризиса, а отчасти из-за усиления контролирующей роли государства.
* Опрос проводился в областном центре 5—12 апреля 2009 г. Опрошено 707 респондентов. Статистическая погрешность составила +3%.
** По данным Всероссийского опроса ВЦИОМ. Опрошено 1600 респондентов 14—15 марта 2009 года в 140 населенных пунктах в 42 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4%.
Какие же группы населения обладают опытом отстаивания прав в отношениях с государственными организациями и учреждениями или конкретными чиновниками?
Как показывают опросы, ключевым социально-демографическим индикатором при этом является наличие высшего образования. Ни пол, ни возраст, ни уровень материальной обеспеченности определяющей роли не играют. Образованность, информированность, вероятно, укрепляют гражданскую самооценку и придают уверенности в собственной позиции и действиях.
Готовность к объединению
для защиты своих интересов
Личностный потенциал гражданской активности, личная мотивация, личный опыт отстаивания прав в отношениях с государством, конечно, служат основой формирования отношений гражданского общества, однако, как известно, общество, объединение, организация — это взаимодействие личностей, в разы увеличивающее эффективность и перспективность гражданских отношений.
Как обстоят дела в Челябинской области в части склонности граждан к объединению в союзы — временные или долговременные гражданские сообщества, также стремящиеся отстаивать права и развивать гражданскую самодеятельность, каков ресурс самоорганизации? Ответы на вопрос «Готовы ли Вы объединяться с другими гражданами, чтобы отстаивать свои интересы?» позволяют получить представление об этой сфере гражданских отношений.
Таблица 6. Сравнительная оценка готовности к объединению с другими гражданами для отстаивания своих интересов
2009 2007
да 34,0 27,6
скорее да 27,6 30,0
скорее нет 16,5 13,1
нет 10,7 14,2
затруднились ответить 10,6 15,1
Как свидетельствуют данные таблицы, в данной сфере гражданских настроений наблюдаются позитивные сдвиги, поскольку выявлена некоторая динамика показателей готовности к самоорганизации. В настоящее
время уже не каждый четвертый, а каждый третий заявляют о готовности объединиться с другими гражданами для отстаивания своих интересов, которые при развитии форм самоорганизации обретают смысл и статус общегражданских или групповых интересов.
Если статистически укрупнить группы в целом склонных (по позициям «да» и «скорее да») и в целом не склонных («нет» и «скорее нет») к объединению граждан, то доля первой группы возрастает почти до двух третей (суммарно 62%) за счет уменьшения доли затруднившихся с ответом. Показатель же второй группы не изменился (27%, или каждый четвертый). Эти данные близки к всероссийским, в соответствии с которыми в 2007 году 29% россиян не были готовы объединяться [5, с. 189].
Подобная динамика обеспечивается, конечно же, не столько политикой «сверху», сколько условиями кризиса, в которых легче выстоять сообща, во всяком случае, на уровне представлений и надежд.
Опрос показал, что готовы объединяться для защиты своих интересов, тем самым расширяя пространство гражданских правоотношений и договоренностей, то есть отношений, традиционно характеризующих функционирование гражданского общества, в первую очередь те группы населения, которые на индивидуальном уровне пасуют перед бюрократизированными структурами государственной власти, а то и перед конкретными чиновниками, однако, самоорганизовавшись, не прочь бы постоять за свои права и интересы или, во всяком случае, делегировать свои интересы наиболее активной части себе подобных. Это чаще мужчины, жители области среднего возраста, имеющие среднее образование, каждый четвертый из которых рабочий. Это социальный слой населения, представители которого не чувствуют уверенности в себе самих, в своих возможностях, но ощущают её, опираясь на плечо рядом стоящего такого же представителя (профессионального) цеха, которому знакомы их интересы и проблемы. Для них не свойственна индивидуальная гражданская ответственность, поскольку они берут не умением, а числом, не личным потенциалом, а именно готовностью объединиться — пока ситуативно, для решения краткосрочных жизненных задач.
Как свидетельствуют социологические данные, опыт защиты своих интересов многих убеждает, что сообща, совместно с другими гражданами, объединенными усилиями отстаивать их проще и эффективнее.
Таблица 7. Опыт отстаивания прав в отношениях с государством и готовность к объединению с другими гражданами для отстаивания своих интересов
Готовы ли Вы объединяться с другими гражданами, чтобы отстаивать свои интересы? В целом Приходилось ли Вам... отстаивать свои права в отношениях с государством
да нет затруднились ответить
да 34,0 51,5 27,5 16,7
скорее да 27,6 28,7 27,7 20,2
скорее нет 16,5 9,4 19,9 19,0
нет 10,7 5,1 14,0 7,1
затруднились ответить 10,6 5,4 10,4 36,9
Более половины граждан, имеющих личный опыт отстаивания интересов в отношениях со структурами государственной власти, однозначно готовы объединяться с теми, чьи интересы совпадают с их собственными. А среди граждан, не обладающих таким опытом, втрое больше доля тех, кто не склонен в настоящее время к объединению.
Таким образом, для развития отношений, помогающих гражданам защищать их интересы, в Челябинской области действительно есть, по классификации Российской общественной палаты, благоприятные условия. И если обеспеченные граждане с высоким уровнем образования и прочным социальным положением делают ставку на персональный ресурс или буквально на свой личный капитал, обладают чувством гражданской ответственности и могут
оказывать содействие в развитии отношений гражданского общества быть его акторами, то те, кто склонен к объединению, составляют непосредственную базу для формирования гражданского общества даже, а может быть, именно в условиях кризиса.
Подданничество или гражданственность?
Что изменилось в гражданской культуре за два прошедших года, имеет ли она тренд развития или по-прежнему преобладает подданническая культура? Ответы на этот очень объемный и многослойный вопрос представлены в анкетном вопросе «В чем Вы видите надежду на улучшение своего положения?» В формате двухлетнего мониторинга это выглядит так.
Таблица 8. Сравнительные данные об отношении к институтам власти и институтам гражданского общества*
2009 2007
в действиях центральной власти (президент, правительство, Государственная Дума РФ) 41,5 41,8
надеюсь на себя, так как сам в ответе за свое будущее 39,7 41,8
надеюсь на себя, так как больше, к сожалению, не на кого 25,2 27,4
в действиях областной власти (губернатор и его команда) 18,3 22,2
в действиях руководителей своего предприятия, учреждения 14,6 14,8
в действиях городской муниципальной власти (глава и его команда) 12,3 14,7
надеюсь на Бога 8,7 12,6
в действиях районной власти (глава и его команда) 5,9 5,4
надеюсь на везение (случай, судьбу) 4,9 11,8
в действиях партий и движений, которые поддерживаю 3,6 3,1
в действиях общественных организаций 3,6 2,8
не вижу никакой надежды 3,4 8,2
другое: 1,6 1,2
затруднились ответить 4,2 4,9
* Сумма ответов больше 100%, так как количество выборов ограничивалось тремя, а не одним. Среднее количество выборов в 2007 году — 2,1, в 2009 году — 1,9.
Как видим, за два года в соотношении типов политических культур мало что изменилось.
Наиболее статистически заметны четыре группы граждан. Вот они.
Четверо из каждых десяти опрошенных (42%) по-прежнему обращают свои ожидания в адрес центральной исполнительной и законодательной власти — президента РФ, правительства и Государственной Думы РФ. С одной стороны, это есть отражение стабильного доверия власти, а с другой, — живучести этатистских настроений и ожиданий, что поддержит, поможет, выручит их только власть.
Четверо из десяти (40%) занимают современную «рыночную» гражданскую позицию, считая ответственными за свою жизнь, в первую очередь, самих себя. Эту группу и можно обозначить как социальную базу регионального гражданского общества, во всяком случае, на уровне вербального позиционирования: если не я, то кто же.
Каждый четвертый (25%) также надеется на себя, но в отличие от предыдущей группы, не от осознания собственной силы и ответственности, а вынужденно, как говорится, не от хорошей жизни, от хронического бессилия.
Примерно каждый пятый (18%) надеется и ждет поддержки от региональной власти — губернатора и правительства области.
Как выявленную тенденцию следует отметить тот факт, что несколько снизился показатель ожиданий от региональной (на 4%) и муниципальной (на 2%) власти. Думается, этот тренд обозначился именно в условиях кризиса, растущего бюджетного дефицита области и явно обозначившейся угрозы безработицы.
В ожиданиях жителей Челябинской области вполне проявилась несущественность, вторичность роли партий, движений, а также общественных организаций, хотя это ключевые институты гражданского общества. В качестве «групп поддержки», способствующих усилению социальной защиты в период кризиса, их рассматривает минимально малая доля жителей области — по 4%. И это означает, что в массовом сознании еще нет устойчивого представления, не говоря уже о социальной привычке обращаться за помощью к политическим партиям, за которые население голосует на выборах.
Подведем итог. С одной стороны, и это заметно без социологических опросов, наблюдается постоянно возрастающая инициативная роль государственной власти в формировании гражданского общества как некий осознанный запрос власти на гражданское обще-
ство. А поскольку, как известно, нет власти, решения и действия которой воплощали бы команду «вызываем огонь на себя», то, не особенно напрягая исследовательское воображение, можно заключить, что задача формирования гражданского общества, в последнее время подобно нити Ариадны, дальнейшего общественного развития, проходящая через основные государственные и партийные документы, обещает одно из двух. Либо это проявление одной из системных, как ни прискорбно подметить, черт современной российской власти, а именно имитационности многих властных инициатив под прикрытием черномырдинского «хотели, как лучше». Либо мы имеем дело с действительным намерением создать сеть общественных структур, поддерживающих государственную политику и именуемых «гражданским обществом по-российски», институциализированный политизированный клон формирующегося гражданского общества как институционального воплощения общественной самоорганизации и самопроявления гражданской активности и, что важно, с перспективой постепенной авто-номизации этого гражданского общества от государственных компетенций и государственных функций.
В таких условиях, и это продемонстрировали данные социологического мониторинга, в последние годы не наблюдается сколько-нибудь заметная динамка развития гражданских отношений (по всем приведенным индикаторам). Более того, проявляется тенденция «отката» активности и сворачивания процесса самоорганизации отчасти в связи с кризисом, а отчасти по причине возросшей инициативности власти в регуляции процесса формирования гражданского общества. «Верхи» в настоящее время форсируют процесс формирования гражданского общества, поскольку опасаются возникновения реально оформленной и эффективно функционирующей гражданской инициативы, а значительная часть «низов» не способна ни на когнитивном, ни на праксеологическом уровне эффективно участвовать в процессе формирования гражданского общества. Подобное состояние российского гражданского общества можно определить как явление пульсации — т.е. чередования роста и спада в гражданской активности населения.
Сложный многомерный феномен, каким является гражданское общество, имеет, естественно, многофакторную природу детерминации. Система факторов, влияющих на процесс его формирования, как любая система
факторов, имеет свою иерархию, в которой на одной из ключевых позиций стоит государство, власть.
Социологический анализ с ясностью продемонстрировал, что прямолинейное воздействие государства на далеко не окрепшее российское гражданское общество, наступательная политика власти, формат властной инициативы в определении его становления противопоказаны его сущностной природе и деформируют её. Пространство формирова-
ния гражданского общества — это пространство глубоких трансформаций общественного и личного сознания, преобразования подданнической, сервильной политической культуры в демократическую и гражданскую культуру, пространство развития гражданской активности, в котором формируется гражданское общество как полноправный партнер диалога с государством. Государство также проделывает непростой путь, избавляясь от режимных признаков авторитаризма и обретая достоинства правового.
1. Дмитрий Медведев — «Новой»// Российская газета. 16 апреля 2009. № 14 (32185) — № 67 (4891).
2. Доклад о состоянии гражданского общества в Российской Федерации. 2008. С.13.
3. Иванов А.Ф., Устименко С.В. Самодержавная демократия: дуалистический характер российского государственного устройства // Политические исследования. 2007. № 5, С.57.
4. Мерсиянова И.В. Предпосылки формирования гражданского общества: ранжировка российских регионов и оценка потенциала социальной базы// Эмпирические исследования гражданского общества /Сборник материалов общественных слушаний. М. 2008. С.92.
5. Мерсиянова И.В. Предпосылки формирования гражданского общества в России // Личность. Культура. Общество. 2009. Вып. 1 (№ 46—47). С.186—192.
6. Омелечкин О. Гражданская культура. Кемерово, 1966. С.2.
7. Политическая социология. Отв. редакторы: чл.-кор. РАН В.Н. Иванов, д-р полит. наук Г.Ю. Семигин. М. Мысль. 2000.
8. Становление гражданского общества в России (правовой аспект) / Под ред. О.И. Цыбулевской / Саратов.
2000.
9. Судьбы гражданского общества в России. Т.2. Екатеринбург, 2004. С.50.
