CC BY
47
УДК 1:3+177.3
DOI 10.25513/1812-3996.2019.24(2).114-120
ФОРМИРОВАНИЕ ФИЛОСОФСКОМ ТРАДИЦИИ АВТОНОМНОСТИ ЛИЧНОСТИ А. В. Миронов
Севастопольский государственный университет, г. Севастополь, Россия
Информация о статье
Дата поступления 11.03.2019
Дата принятия в печать 11.04.2019
Дата онлайн-размещения 05.07.2019
Ключевые слова
Автономность, самосовершенствование, самостоятельный выбор, ценностная ориентация, космополитизм, внутренняя независимость
Аннотация. В статье проанализировано становление философской проблемы обособления человека от социального мира путем формирования индивидуальной ценностной модели, предполагающей автономию духовного существования личности. Рассматриваются политические и нравственные предпосылки ухода человека от гражданского участия. В исследовании сделан акцент на моральное учение Сенеки, раскрывающего взаимодействие индивида с социумом в условиях трансформации ценностных ориентиров в период социального кризиса. Предложено обоснование взаимосвязи античной традиции с последующими формами автономии личности. Представлены формы коммуникации с обществом в рамках модели самоизоляции индивида от социальной деятельности. Нравственное противоречие между официальной парадигмой морали и личностным восприятием социальной реальности выдвигается в качестве основания социального обособления.
THE FORMATION OF PHILOSOPHIC TRADITION OF PERSONAL AUTONOMY
A. V. Mironov
Sevastopol State University, Sevastopol, Russia
Article info
Received 11.03.2019
Accepted 11.04.2019
Available online 05.07.2019
Keywords
Autonomy, self-improvement, independent choice, value orientation, cosmopolitanism, internal independence
Abstract. The paper analyzes developing of the philosophical problem of human isolation from the social world through the formation of individual value model suggesting the autonomy of the spiritual existence of the individual. The study deals with the political and moral prerequisites of a person's withdrawal from civic participation. The study focuses on Seneca's moral teachings that reveal the interaction of the individual with society in the context of value transformation during the social crisis. The study proposes the substantiation of interrelationship of ancient traditions with the subsequent forms of the individual autonomy. The paper presents the forms of communication with the society within the model of self-isolation of the individual from social activities. The paper states that moral contradiction between the official paradigm of morality and the personal perception of the social reality is the basis of social isolation.
Взаимодействие человека и общества в условиях социального недоверия связано с переориентацией ценностных устремлений индивида с общественно значимых целей в сферу личностных интересов, принимающих различные формы самореализации индивида. Гражданская отстраненность от проблем, переживаемых государством, представляет угрозу национальной безопасности особенно в периоды внутренней нестабильности, так как утрачи-
вается объединяющее социальное начало, содержащее ресурсные возможности преодоления кризиса, а моральная деонтология, обоснованная общностью мировоззренческих установок, подменяется формальной имитацией гражданского участия. В современных условиях исследование оснований и причин социальной апатии, поиска альтернативных вариантов существования человека в обществе актуализировано вызовами времени: внешним политическим
давлением, государственной необходимостью формирования консолидирующей платформы позитивных убеждений у большинства граждан, противостоянием радикальным формам в области общественно-политических, религиозных проявлений и нигилистическим настроениям. Анализ становления философской традиции автономности личности способствует пониманию знаковых взаимосвязей между гражданами (моральных, общественных, государственных), определяющих атмосферу в социуме на данном этапе развития. Опыт мыслителей прошлого предоставляет возможность выделить концептуальные векторы социальной коммуникации и использовать их как средство преодоления общественных разногласий.
Цели данного исследования: 1) определить взаимовлияние между социальными инверсиями и изменением ценностных моделей поведения гражданина в обществе в период общественного кризиса, 2) сформулировать основные составляющие понятия «автономность личности», представленного в рамках античной традиции, 3) указать и обосновать моральные ракурсы обособления индивида от социальной общности, 4) выяснить особенности развития данной тенденции в истории социальной философии. В качестве средства достижения обозначенных целей используются метод историко-сравнитель-ного анализа и системный метод, позволяющие соотнести исторические факты и предлагаемые римскими авторами нравственные интерпретации общественных событий.
Философская традиция восприятия человека как социального существа в Древней Греции обосновывалась потребностью общества в активном гражданском процессе, объединении частных интересов с общезначимыми для этноса устремлениями. Индивидуальная сущность личности трактовалась в логической неразрывности с государственной общностью, в которой единство политических взглядов, социальных убеждений, моральных принципов становилось залогом процветания и благополучия всех и каждого. Коллективная направленность деятельности гражданина оправдывалась идеей всеобщего блага, содержащей потенциалы личностного роста (знание, нравственное самосовершенствование, физическое развитие). Существование индивида в пределах полисной системы соотносилось с набором общественных критериев, предъявляемых гражданину города-государства: доблесть, самоотверженность, справедливость, мобильность. Социальный запрос на данные качества инициировал формиро-
вание высокой самооценки индивида в зависимости от вовлеченности в общественно-государственный процесс, определяющий исторические тенденции античного мира. Патриотизм являлся объединительным началом для граждан, в нем имманентно присутствовали условия самореализации личности, совпадающие с ценностной моделью, принятой большинством. Уклонение от социальных обязанностей воспринималось как нарушение морального долга перед соплеменниками и служило основанием для порицания и нравственного осуждения. Сознательное обособление гражданина от социума в таких условиях не имело объективных мотивационных аспектов (не принимая в расчет индивидуальные коллизии отношений внутри социальной группы).
Социальные трансформации (политические амбиции, материальное расслоение между гражданами), происходившие в греческом обществе в V-IV вв. до н. э., изменили баланс индивидуальных и коллективных представлений о предназначении человека и форм его самоосуществления. В киниче-ской философии впервые было заявлено об альтернативном варианте принятой в греческом обществе модели самореализации человека. Естественное состояние противопоставлялось социальной конструкции. Природа признавалась сферой, которая лишена пороков, свойственных обществу: корысти, властолюбия, тщеславия, жестокости, алчности. Дискредитация социального пространства и ценностных установок, ему присущих, принимала у киников формы эпатажа, бесстыдства, непристойного поведения и таким образом направляла внимание граждан на бессмысленность и содержательную пустоту принятых в обществе моделей личностного позиционирования. В нарушении общепризнанных правил и демонстрации иного способа коммуникации с окружающими прослеживалась склонность к обособлению от социальной общности как чуждой и враждебной человеку среды, не отвечающей его подлинной сущности [1, с. 240-260]. Внешняя свобода, по убеждениям кинических мыслителей, заложенная в юридическом статусе гражданина, не гармонировала с подлинным предназначением индивида, так как насильственно ограничивала его проявления, исходя из ложных требований общественной системы. Ответной реакцией становился нравственный бунт, призванный обратить внимание на несоответствие целей социума (государственное доминирование, материальное благополучие, защита национальных интересов) и личностных устремлений к самореализации, совпадающих с представлениями о счастье и
радости. Философская осмысленность данной проблемы получила продолжение в теоретических концепциях мегарской школы и в трудах Полибия и Па-нетия, которые вводят в использование понятия «апатия» и «атараксия», содержащие положения о независимости внутреннего мира человека от внешних обстоятельств его существования. В способности индивида найти точки соприкосновения с самим собой раскрывался его духовный потенциал, тождественный (как считали кинические авторы) с житейской мудростью. Отрешенность от социальной проблематики находила компенсацию в ощущении личной гармонии и невозмутимости, достигаемом в пределах собственного «Я».
Эта тенденция максимально полно представлена в творчестве мыслителей Поздней Стои: Л.А. Сенеки, М. Аврелия, Эпиктета, время творчества которых совпадает с латентным кризисом Римской империи. Переходный период от республики, как демократической формы правления, к авторитарности императорской власти характеризовался модификацией ценностных моделей ориентации гражданина в социуме. «...Римский народ, свобода народа, долг служить всеми силами Риму, на любом месте, в любой роли - такова была основа системы ценностей римлян периода расцвета их города-государства» [2, с. 48]. Самовластие диктует гражданину принципиально иную направленность личностного развития. Приспособляемость, конъюнктурность, угодливость становятся залогом социального успеха человека. Происходит обусловленная политическими изменениями смысловая подмена гражданских обязанностей: непосредственное участие в общественной деятельности трансформируется в формализованную причастность к социальной системе без личной заинтересованности в результатах своих действий. Общественная мотивация включенности человека в эффективное сотрудничество с соплеменниками лишилась объективных предпосылок, так как объединяющее начало между гражданином и государством утратило общезначимое содержание в виде общих целей, ожиданий, перспектив.
Социальный кризис отразился на уровне доверия в межличностных контактах. Коммуникационная закрытость - следствие атмосферы недоверия и подозрительности, установившейся в Римской империи [3-5]. Политические заговоры, интриги в борьбе за власть становятся обыденным явлением в общественной жизни, оказывая влияние на моральную подоплеку поступков конкретного гражданина. Происходящие события изменяют традиционные пред-
ставления о допустимом и постыдном в общественном сознании. Коварство, предательство, вероломство входят составляющей частью в поведенческие стереотипы населения, получая оправдание в виде материальных преференций, карьерных возможностей, личных амбиций, формируя циничное отношение к жизни и к окружающим. «Все те, кто испытывали какую-либо неудачу или обиду, все те, кто считал, что общество не доставило им достаточно хорошего положения, все беспокойные, честолюбивые и недовольные спешили воспользоваться этим случаем (предательством. - А. М.), чтобы поправить свое положение или отомстить» [6, с. 153]. Жажда наслаждений, гедонизм как тренд общественных настроений подменяли собой запросы индивидуальной самореализации. Репутация человека зависела от набора внешних представительств: скандальной известности, обладания роскошью и богатством, вовлеченностью в дворцовые коллизии, не обладавших характером долговременности и устойчивости по причине жесткой конкуренции за материальные блага [7]. Предоставленный самому себе, отстраненный от принятия государственных решений (что ранее являлось его прямой обязанностью) римский гражданин переставал ощущать себя частью социума, которым гордился, что оставалось лишь историческим преданием в народной памяти. Эмоциональная неуверенность индивида в социальном пространстве порождает потребность в поиске новых идеалов и иного способа существования в противоположность предлагаемым обществом общепринятым моделям представления собственного «Я».
В «Нравственных письмах к Луцилию» Сенека предлагает теоретическую совокупность моральных принципов, которые бы видоизменили образ жизни человека и, тем самым, сделали его менее уязвимым от внешних обстоятельств (прежде всего социальных). Он отказывается от попыток социального реформирования, обращаясь к построению мировоззренческой модели, предполагающей изменение самого индивида через изменение его отношения к социальному миру. Нечувствительность к происходящему вытесняло чувство пессимизма и социальной разочарованности, открывая новый взгляд на реальность и собственные потенциалы. По его мнению, стремление к независимости и подлинной свободе мотивирует человека к использованию ранее невостребованных ресурсов индивидуального сознания: созерцания, внутренней сосредоточенности, способности к отстраненности. С их помощью формируется ощущение ментальной самостоятель-
ности, избавляя гражданина от диктата общественной среды, навязывающей ему свои представления. Этот процесс предполагал переориентацию моральных установок личности. Акцент переносился с общепризнанных ценностей на индивидуальный выбор интересов, приоритетов, увлечений, которые должны были соответствовать духовным целям отдельного человека, отражающим его искание новых возможностей самоосуществления.
Пытаясь защитить человека от негативного влияния социума, переживающего нравственный кризис, Сенека выстраивает модель автономности личности, логика которой носила системный характер. В основу предлагаемой схемы поведенческих реакций на происходящие события он помещает ценностную триаду: аполитичность, разумность, простота, которая должна была нейтрализовать воздействие принятых на тот период в обществе ценностных знаменателей - власть, социальный статус, богатство. Замена общественных детерминаций, определяющих взгляды индивида на самостоятельно выработанные критерии оценивания собственных поступков, позволяет преобразовать духовное пространство человека в параллельную социальному миру плоскость. Неприемлемость аморализма как доминанты общественных нравов мотивировала гражданина (в том случае, если подобное не соответствовало его представлениям о должном) к установлению жестких барьеров, отделяющих частную сферу существования индивида от негативного воздействия социальной среды. Формирование потенциала самодостаточности становится главной задачей человека, обоснованной необходимостью нравственного самосохранения.
Естественность служила Сенеке достойным примером гармонии и простоты. «Назови им, что природа создала необходимым, что излишним, какие легкие она предписала нам законы, как приятно жить, следуя им, и как трудно и горько тем, кто верит людскому мнению больше, чем природе» [8, с. 95]. Эти посылки он использует в качестве критериев автономности личности. Разум согласовывал поступки с выбранной линией жизни, его предназначение в данной модели - не допустить зависимости человека от культивируемых обществом желаний и потребностей. Античная традиция чувства меры, определяемая мышлением, должна была скорректировать «внешне обусловленные» и подлинные потребности. Поэтому совершенствование и развитие мыслительных способностей являлось составляющей частью формирования автономного образа жизни. Из-
бавление человека от излишних страстей делает его свободным и в силу этого процесс отстранения от социума становился менее болезненным. Прерогатива внутреннего спокойствия опиралась на имеющиеся прецеденты утраты материальных накоплений по причинам, независимым от их обладателя (лишение императорской милости, доносы, изменения во властных структурах). Неотъемлемость духовных ценностей, обеспечивающих радость и счастье человека, по мнению Сенеки, превалирует над теми усилиями и рисками, с помощью которых достигались богатство и слава. Противопоставление социальных соблазнов и разумных потребностей фокусировалось в приоритетах, выбираемых индивидом, в том случае, когда интеллект становился средством обособления от чуждой среды.
В автономном состоянии личность воспринимает моральные пороки, исходя из собственной системы оценок поступка. Она отвечает за самого себя перед самим собой. Мотивация к их преодолению обусловлена стремлением к соответствию с теми нравственными ориентирами, которые сформировались в результате ментального разрыва с обществом. Благодаря этому происходит подмена формальной ответственности за постыдные действия на личностно значимую обязательность в выполнении самостоятельно выбранных моральных постулатов. Очевидность расхождения декларируемого и реального состояния нравов в социуме способствует обращению индивида к созданию собственной модели коммуникации в нравственной сфере. Смысловой акцент противостояния внешним соблазнам опирается на убежденность в истинности альтернативного развития индивидуальных качеств человека, подтверждаемую «неизменной радостью» бытия. Управление своими желаниями разрешает дилемму социально навязываемых стандартов жизни и тех, которые отвечают эмоциональному состоянию индивида, приобретенному благодаря нравственному совершенствованию. Умение отличать подлинное от ложного становится главенствующей целью при формировании адекватного образа жизни, соответствующего внутренним установкам гражданина. Интенция к мудрости, по мнению Сенеки, имманентно содержит в себе средства, позволяющие преодолеть пороки и сделать человека более свободным и счастливым, так как он руководствуется не чуждыми указаниями, а сознательно выбранными моральными задачами. Она предоставляет возможность установить должное равновесие телесного и духовного, вечного и сиюминутного в ракурсе оказывае-
мого влияния на ценностную ориентацию личности. Абстрагируясь от общественного мнения, индивид становится ближе к вероятности успеха в преодолении эгоистической ограниченности, навязываемой преобладающими общественными настроениями, а с помощью мудрости определяются пути его уклонения от порочной жизни. Человек становится способным преодолеть страх, эмоциональную неуверенность, растерянность перед жизнью и таким образом защитить свой внутренний мир от внешнего вмешательства.
Отстраненность от общества с одновременным пребыванием в нем актуализировала проблему вынужденного социального участия гражданина в делах государства. Внутренняя конфликтность, возникающая в результате столкновения навязываемых взглядов с желанием жить добродетельно, перерастает в универсальное неприятие социальной коммуникации, в минимизацию контактов с ней. «Эпикур учит, что мудрец может заниматься общественной жизнью, если этого требует ее важность. Зенон же находит, что мудрец должен ею заниматься, если только не будет к тому особо важных препятствий» [8, с. 53]. В рассуждениях Сенеки не прослеживается нигилистических и анархических тенденций - он признает полезность государства как такового, воздает ему должное за спокойствие и мир, которые оно оберегает, но право выбора о сотрудничестве с социумом возлагает на человека. Накопленная мудрость как результат достойной жизни вне общественных страстей помогает принять верное решение. При этом социальный статус мудреца не связан с намерениями относительно деятельности во благо всех (Сенека -вельможа, Марк Аврелий - император, Эпиктет - раб, впоследствии вольноотпущенник). Выполнение гражданских обязанностей отделяется от личностно значимых интересов, которые ассоциировались с внутренним пространством индивида и соответствовали самостоятельно избранной нравственной позиции. Важным аспектом формирования условий автономного существования являлась терпимость к противоположным по духу вариантам поведенческих стандартов. Отказ от конфликтности, обоснованной политическими и социальными пристрастиями, освобождал индивидуальное сознание от чувства жестокости, ригоризма, фанатичности, тем самым создавая условия реализации различных форм существования человека в социуме.
Генерирование идеи независимого от общества образа жизни в стоической философии получило продолжение в космополитической сфере. Бес-
страстие - как необходимое качество автономности личности - детерминировало отношение к гражданским обязанностям и восприятию себя частью государства. Сущностные посылки о неизменности истины и ее абсолютном статусе, стремлении к добродетели, совпадающей с природными началами, пролонгировались в положение, которое логически оборачивалось разрывом связей с конкретной территорией и конкретным этносом. Чувство одиночества, возникающее в результате утраты национальных и социальных привязанностей, должно было компенсироваться ощущением индивидуального счастья. Мировоззренческая автономия не приемлет коллективной убежденности, общественных идеалов, потенциально допуская в них подавление личности. Космополитизм, по мнению Сенеки, не предполагает противостояния с государственным патриотизмом, он должен способствовать концентрации человека на собственных проблемах, соотнесенных с нравственным самоусовершенствованием. «Ведь если бы внешние обстоятельства могли уменьшать, либо увеличивать добродетель, то честное уже не было бы единственным благом. Истинные блага все одного веса, одного размера» [8, с. 137]. Противоречие, возникающее между гражданственностью и свободой выбора жизненного пути, нивелировалось законопослушностью, а связующим основанием между людьми объявлялась любовь к мудрости и следование ее наставлениям, исключавшим враждебность проявлений.
Индивидуалистическая направленность в учении римских мыслителей обосновывается следующими положениями: процесс нравственного самосовершенствования не зависит от социальных, материальных, национальных критериев; социум не оправдал ожиданий гражданина, поэтому он вынужден принять на себя ответственность за саморазвитие; сохранить от негативного воздействия свой внутренний мир индивид способен только собственными усилиями. Самодовлеющая личность выпадала из сферы общественного влияния и, таким образом, становилась недосягаемой для политических манипуляций. «Знай, ты достиг спокойствия, если никакой крик до тебя не доносится, если тебя ничей голос - ни зазывный, ни угрожающий, ни впустую нарушающий тишину - не выведет из себя» [8, с. 112]. Модель автономного существования человека в обществе подразумевала самостоятельно выбранный индивидом круг духовных интересов: окружение единомышленников, формы досуга, подборку книг, которые определяли жизненные век-
торы устремлений. Коллективные пристрастия вступали в противоречие с ним, детерминируя антагонистическое противопоставление «Мы» - «Я» в сфере моральных приоритетов. В такой ситуации личность могла доверяться только самой себе.
Традиция автономности личности в социальном пространстве, представленная в античности, получает продолжение в христианском мировосприятии. Иночество - форма обособления от искаженного мира, препятствующего подлинной близости Божественного. Любовь к истине в этом случае замещается на любовь к Богу, условием обретения которой является неустанная молитва и освобождение от пороков. Удаление от светского и посвящение себя исключительно вере предполагает концентрацию на внутренних переживаниях, моральном пересмотре своих желаний, что стимулирует создание барьера между религиозными требованиями и общественными установками. Сопричастность с Высшим (в глазах верующего) мотивирует отторжение от несовершенной социальной системы, обращая индивида к необходимости переустройства жизненной модели отношений, направленной к спасению собственной души. Расхождение в критериях оценивания поступков в данных сферах диктует внутреннюю замкнутость от социума и следование выбранным нравственным принципам [9; 10; 11, с. 487]. Разрыв с технической цивилизацией воплощается в общественном движении дауншифтинга, в котором модель автономного существования реализуется в практиче-
ской плоскости. Неприятие конкуренции и соперничества как основных форм корпоративной коммуникации в буржуазную эпоху, оценивание личности обществом, исходя из достигнутых материальных успехов, проявляются в построении альтернативной модели жизни. Акцент делается на умиротворенность, близость к природе, свободный труд [12-15].
Причиной возникновения данного феномена является трансформация прежних традиций социального существования в качественно новые формы, утратившие базовые ценности совместной общественной деятельности. Общей чертой удаления от социума на протяжении истории являлось переосмысление индивидом ценностной ориентации, сложившейся в социуме, прежде всего морального компонента общественной коммуникации. Кризисные явления, переживаемые государством, имманентно содержат в себе предпосылку поиска альтернативных путей самоосуществления. Тяготение к автономному существованию можно рассматривать как следствие предложенных обществом формализованных отношений, не содержащих общей ценностной основы. Обращение к философскому контексту вызвано поиском антитезы неприемлемым общественным стереотипам. Необходимость принятия самостоятельных решений оправдана расхождением с предлагаемыми формами самореализации, что мотивирует индивида к формированию личностно значимых критериев оценки самого себя и окружающего мира, выбору другого жизненного пути.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. ЛаэртскийД. О жизни, учениях, изречениях знаменитых философов. М. : Мысль, 1979. 620 с.
2. Штаерман Е. М. Кризис античной культуры. М. : Наука, 1975. 273 с.
3. Виппер Р. Ю. Этические и религиозные воззрения Сенеки // Вестн. древней истории. 1948. № 1. С. 4363.
4. Светоний. Жизнь двенадцати Цезарей. М. : Правда, 1988. 512 с.
5. Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М. : Мысль, 1976. 365 с.
6. Буассье Г. Картины римской жизни времен Цезарей. М. : Изд-во Н. П. Карбасникова, 1915. 295 с.
7. РоберЖ.-Н. Повседневная жизнь Древнего Рима через призму наслаждений. М. : Мол. гвардия, 2006. 245 с.
8. Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. Кемерово : Кн. изд-во, 1986. 464 с.
9. РеньеЛ. Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века. М. : Мол. гвардия, 2008. 334 с.
10. Подвижники благочестия, процветавшие на Синайской горе и в ее окрестностях. Письма паломницы IV века. М. : Паломник, 1994. 220 с.
11. Флоровский Г. Восточные отцы церкви. М. : АСТ, 2005. 637 с.
12. Ермакова С. Н. Дауншифтинг как социально-психологический феномен // Мониторинг общественного мнения. 2012. № 6. С. 97-106.
13. Торо Г. Д. Высшие законы. М. : Республика, 2001. 412 с.
- 119
Herald of Omsk University 2019, vol. 24, no. 2, pp. 114-120
Вестник Омского университета 2019. Т. 24, № 2. С. 114-120
-ISSN 1812-3996
14. Breakspear C, Hamilton C. Getting a life understanding the downshifting phenomenon in Australia // Discussion paper. № 62. February 2004. URL: https://www.tai.org.au/documents/dp.fulltext/DP62.pdf. (accessed: 20.10.2016).
15. Hamilton C. Downshifting in Britain: A sea-change in the pursuit of happiness. The Australia Institute // Discussion paper. № 58. Nov. 2003. URL: https://www/tai.org.au/file.php?file=DP58.pdf. (accessed: 20.10.2016).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Миронов Андрей Владимирович - доктор философ- Mironov Andrey Vladimirovich - Doctor of Philosophy,
ских наук, профессор кафедры политологии и меж- Professor of the Department of Political Science and In-
дународных отношений Института общественных ternational Relations of the Institute of Social Sciences
наук и международных отношений, Севастополь- and International Relations, Sevastopol State Univer-
ский государственный университет, 299053, Рос- sity, 33, ul. Universitetskaya, Sevastopol 299053, Rus-
сия, г. Севастополь, ул. Университетская, 33; e-mail: sia; e-mail: [email protected]. [email protected].
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Миронов А. В. Формирование философской традиции автономности личности // Вестн. Ом. ун-та. 2019. Т. 24, № 2. С. 114-120. Р01: 10.25513/1812-3996.2019.24(2).114-120.
FOR CITATIONS
Mironov A.V. The formation of philosophic tradition of personal autonomy. Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2019, vol. 24, no. 2, pp. 114120. DOI: 10.25513/1812-3996.2019.24(2).114-120. (in Russ.).
