CC BY
15
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ
формирование ареала когнитивного центра прогнозирования, планирования и проектирования крупного и сложного социального объекта: дальний восток россии
Е.В. Гудкова,
зав. сектором экономической и научно-технической политики Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН (г. Хабаровск),
кандидат экономических наук, доцент [email protected]
В статье ареал когнитивного центра прогнозирования, планирования и проектирования крупного и сложного социального объекта, региона формализует технология проектирования будущего. Ареал обоснован как совокупность взаимодействующих свойств — создание социальной и бизнес ценности, «общей экономической ценности», в результате закономерного проявления неравномерности и неоднородности территориальной структуры.
Ключевые слова: пространственная экономика, государственная промышленная политика, региональная социально-экономическая политика, Дальний Восток России
УДК 330.35:332.012:332.135:332.122(571.6X045)
Введение
Мировое хозяйство — единая глобальная полиструктурная система, характеризующаяся совокупностью национальных хозяйств, транснациональных корпораций, межправительственных и международных организаций, их экономическими связями и взаимоотношениями. При этом промышленность мира выступает в качестве одной из подсистем мирового хозяйства — сложной, иерархически организованной, саморазвивающейся совокупности взаимосвязанных элементов — производственных единиц (промышленных объектов) государств, объединений государств, транснациональных корпораций, их филиалов и отделений, альянсов и т.д. [1]. Формализуют принимающие решения субъекты мирового хозяйства или мировой промышленности (названы выше) и объекты мирохозяйственных исследований — группировки стран, страны, отрасли и отдельные предприятия — формирование признака (страна, отрасль, продукт, ТНК и др.).
Ареал — качественно внутренне однородная часть территории, в пределах которой проявляются явления и процессы, не наблюдаемые на сопряженных территориях; один из видов географических районов-таксонов. При выделении ареала (в отличие от зон) акцент делается преимущественно на качественную однородность территориального выражения явления или процесса [2]. В ИПМ им. М.В. Келдыша РАН развивается концепция когнитивного центра как информационного инструмента для стратегического прогнозирования и управления. Частью этого инструмента является блок социально-экономического моделирования, показавший свою эффективность при работе с целым рядом регионов России (Московская область, Чувашия, Челябинская область) [3]. Статья посвящена формированию участия Дальнего Востока России в международном разделении труда с точки зрения международной кооперации, интеграции через призму абсолютного конкурентного преимущества. Формируется ареал участия в системном процессе междисциплинарного подхода когнитивного центра концептуального обоснования возможных взаимодействий в соответствии с технологиями проектирования будущего. Итак, ареал когнитивного центра прогнозирования, планирования
© ПСЭ, 2017
и проектирования крупного и сложного социального объекта, региона формализует технология проектирования будущего. Ареал обоснован как совокупность взаимодействующих свойств — создание социальной и бизнес ценности, «общей экономической ценности», в результате закономерного проявления неравномерности и неоднородности территориальной структуры.
Фиксацию факта «интернационализации государственного режима» формализует Государственная программа Российской Федерации «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона», общенациональной пространственной стратегии, как простой суммы стратегий субъектов РФ [4]. Федеральный закон «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации» формирует подход к стратегическому планированию, который ориентирован на комплексное социально-экономическое развитие территории [5]. В основе партнерство с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона модели «территория опережающего развития», которая была создана специально для Дальнего Востока России [6]. Теоретико-множественный подход теории топосов (множество с дополнительной структурой определенного типа) формализует имитационное моделирование с использованием математического аппарата сигнальных графов [7] в части моделирования модальности [8] связности отраслевого комплекса Дальнего Востока России в Восточной Азии. Органичное включение Дальнего Востока России формализует модель «территория опережающего развития» модальностью эффекта факторов нелинейной связности — упрощение процедур торговли, логистика технологии проектирования будущего на базе когнитивного центра [9]. Новым в концепции когнитивного центра является подход мета-субъектного управления. Подход основывается на принципиальной невозможности превращения субъекта в объект и невозможности построения будущего за счет подчинения субъектов единой «воле», с одной стороны, и выгоде от субъ-ектности, т.е. самостоятельности в определении собственного поведения субъектами в естественной, т.е. недоопределенной и нелинейно изменяющейся ситуации, с другой стороны. При-
131
мером такого влияния является прогноз и составление планов социально-экономического развития региона.
Особенности организационной структуры рыночной экономики порождают в территориальных связях между предприятиями множество своеобразных инверсий. Обычными, например, являются случаи взаимодействия предприятия не с ближайшим потенциальным партнером (т.е. другим предприятием), а с удаленным — только потому, что последний принадлежит той же фирме. Свойства экономического пространства (прежде всего его «трение», «проницаемость») различны для фирм с различным экономическим потенциалом. Мелкие фирмы испытывают, как правило, более сильное «трение» пространства при функционировании в нем, чем мощные компании. «Трение» пространства в экономической географии характеризует открытость пространства, как для проникновения материалов, так и идей [10]. Отмеченные особенности взаимодействия исходных структур (прежде всего, отраслевой и организационной) оказывают значительное влияние на территориально-организационную структуру промышленности, поскольку внутрифирменные связи между предприятиями играют важную роль. Невозможно раскрывать специфические особенности географии промышленности в рыночных условиях без учета внутрифирменных связей между предприятиями, исходя только из территориально-производственной структуры. Именно поэтому, традиционные модели и теории региональной экономики (гравитационные модели, теория центральных мест, теория полюсов роста и т.п.) не в состоянии удовлетворительно и с достаточной полнотой объяснить картину размещения промышленности [11]. С учетом этого, формализация ареала когнитивного центра Дальнего Востока России рассматривается, главным образом, через призму абсолютного конкурентного преимущества, в части следующих отличительных черт международного разделения труда:
во-первых, территориальная самоорганизация общества в теории сложности, теории эволюции систем, платформенного подхода в части крупного технологического макроэкономического сдвига В.А. Шупер (2001, 2014); Дж. Сорос (1996); У.Б. Артур (2015); Д. Коландер (2009);
во-вторых, интерактивность как определитель полноценности полученного знания в соответствии с теорией национальных инновационных систем П.А. Минакир (2014), Д. Фоули (2012); К. Фримен; В. Lundvall;
в-третьих, модель социальной организации общества связанностью, либо изолированностью рациональных и нерациональных элементов государственного устройства неоинституциональной теории концептуального подхода к интерпретации социально-экономической истории человечества (Б.А. Ерзнкян (2013); А.И. Трейвиш, А.В. Курасов (2009); А.П. Горкин (2012); Б.В. Кузнецов, Ю.В. Симачев (2014); D.c. North, J.J. Wallis, B.R. Weingast (2009); J. Urry; А.И. J.V. Beaverstock, R.G. Smith, P.J. Taylor (1999); S. Hymer (1972); S. Sassen (1991); Ф. Бродель; И. Валлерстайн (2009));
в-четвертых, когнитивные технологии прогнозирования, планирования и проектирования (технологии проектирования будущего) центра связанности концепции когнитивного центра (В.Н. Княгинин, С.Б. Переслегин (2005), Г.Г. Малинецкий и др., (2010, 2014))
в-пятых, территориальная концентрация (в виде централизации и агломерации) как преимущественное сосредоточение структурных элементов лишь в некоторых районах или центрах рассматриваемой территории (очагах концентрации) в результате закономерного проявления неравномерности и неоднородности территориальной структуры (П.А. Минакир (2006, 2016), А.Г. Гранберг (2004), А.П. Горкин (2012), П.Я. Бакланов (2015), Л.З. Зевин (2003), М. Кастельс (2000), M.E Porter, M.R.Kramer (2006), M.R. Kramer, M. Pfitzer (2016)).
Формализация ареала
Национальная зона определяется классификацией данной страны в городских, промежуточных и сельских регионах. Региональная типология ОЭСР [12] учитывает географические различия и включает значимые сопоставления регионов, при-
надлежащих к одному типу. Классификацию ОЭСР формирует процентная доля населения, живущего в сельских районах в части преимущественно сельских, промежуточных и преимущественно городских. Это устраняет основную проблему экономического анализа на субнациональном уровне, где единица анализа «регион» может означать совершенно разные вещи, как внутри, так и между странами, с существенными различиями в территории и численности населения.
Территориальную самоорганизацию общества формализует теория сложности, теория эволюции систем или теория хаоса [13], платформенный подход [14] в части крупного технологического макроэкономического сдвига. Он будет нарушать конкурентные стратегии и бизнес-модели, как масштабных компаний, так и стартапов. Каждой компании будет нужна стратегия платформы, даже если просто найти правильную роль в экосистемах, управляемых другими компаниями или принимать оборонительные позиции. Им потребуется такая стратегия не только для того, чтобы расти, но и для защиты прибыльности их основного бизнеса от бизнес-модели платформа (Platform Business Model) (PBM), PBM асимметричной конкуренции (platform-driven (asymmetric) competition). Бизнес-правило платформы формализует сетевой эффект, закон распределенной мощности, асимметричная конкуренция стратегии роста. Асимметричная конкуренция существует, когда компании формируют рыночные возможности с очень разными подходами и ресурсами. Вызов цифровой трансформации формализует интерактивность формирования рынка. Доминирует модель на основе цифровой платформы, которая перестраивает формат индустрии в формат сетевого рынка. Очередная «четвертая» промышленная революция [15] к инновациям относит 3D^-чать, интернет вещей, робототехнику, а также нанотехнологии и искусственный интеллект. Российская Федерация постоянно увеличивает свой вклад в глобальную торговлю услугами с интенсивным использованием информационно-коммуникационных технологий. Какие возможности и вызовы влекут за собой эти изменения для государства и бизнеса?
Важно отметить, что хотя бизнес-модель платформа — основа макроэкономического сдвига, это не означает отказ от существующей бизнес-модели внутринациональных и трансграничных сегментов глобальных стоимостных цепочек (Global Value chains (GVcs)).
Экономика в последние 50 лет стала «сложной, адаптивной системой, далекой от равновесия». Главным инструментом при рассмотрении подобных систем является абстракция (особенно когда набор экспериментальных методов ограничен из-за исторически уникальной природы изучаемого феномена). Абстракция начинается с того, что й. Шумпетер называл «видением» экономики, в котором отражаются упрощенные факты основных черт экономического процесса. Экономическая наука пришла к видению экономики как точного оптимизационного процесса, а не как хаотического самоорганизующегося процесса, лишь приближенно демонстрирующего упорядоченность. В такой постановке все различия между социализмом и капитализмом свелись к деталям децентрализации и роста прибыли. Таким образом, рыночную систему идеализировали: рыночную систему формализует «равновесная система с нулевой энтропией, в которой информация бесплатна» [16]. К. Фримен «впервые предложил видение инновации как интерактивного, а не линейного процесса, при котором инновация автоматически появляется в результате научных исследований» [17]. Вероятностный характер результатов знания обращает внимание на ряд рекомендаций в области производства и распределения общественного продукта теории экономического равновесия, общей теории воспроизводства К. Маркса. «Срединный подход» [18] к условиям общественного воспроизводства К. Маркса, выделяет приоритет труда неовеществленного. Данное условие включает учет фактора роста производительности труда как инструмента роста прошлого и настоящего знания, интерактивности и услуг информационно-коммуникационных технологий. Рост формализует интерактивность как определитель полноценности полученного знания в соответствии с теорией национальных инновационных систем.
Интерактивность (от англ. Interaction — «взаимодействие») — понятие, которое раскрывает характер и степень взаимодействия между объектами или субъектами. Модель социальной организации общества, социальный порядок* характеризует переход от государства, как единого агента (single actor approach), к государству как коалиции элитных групп. Основные характеристики и отличительные признаки социального порядка с двумя типами государственного и правового устройства формализует доступ к экономической деятельности.
Порядок ограниченного доступа (limited access orders) называют также естественным государственным. Разграничение видения естественности формализует обоснование государства Т. Гоббса. «Естественное государство» («the natural state») выступает синонимом порядка ограниченного доступа, в то время как описанному Т. Гоббсом «естественному состоянию» соответствует английское выражение «the state of nature». В последнем случае «масштаб организации и возможности человеческой организации крайне малы и нет государства», в то время как в первом — именно государство и выступает «устойчивой формой более крупных социальных организаций, возникшей пять-десять тысяч лет тому назад». Порядок ограниченного доступа и подобные структуры формализует «синтетический строй государства связанностью рациональных и нерациональных элементов государственного устройства и социальных порядков (Россия)».
Порядок открытого доступа (open access orders) при наличии ряда условий приходит на смену порядку ограниченного доступа, имеющему тенденцию к длительному существованию. Причину устойчивой жизнеспособности естественного государства, в условиях которого сегодня живет подавляющее большинство населения мира—85%, усматривают в способности государства, как такового, оказывать содействие влиятельным индивидам в формировании господствующей коалиции в их собственных интересах «таким образом, чтобы ограничить насилие и сделать возможным устойчивое социальное взаимодействие более крупного масштаба». Порядок свободного доступа и подобные структуры формализует «аналитический строй государства изолированностью, атомарностью и рациональностью элементов государственного устройства и социальных порядков (Англосаксонские страны)» [20].
Переход от государства как единого агента (single actor approach) к государству как коалиции элитных групп обосновывает партнерство государства и частного капитала, является логическим отражением социально-экономических моделей развития, формализует территориальную концентрацию как преимущественное сосредоточение структурных элементов лишь в некоторых районах, центрах территории в результате закономерного проявления неравномерности и неоднородности территориальной структуры.
Региональные различия в валовом внутреннем продукте (ВВП) на душу населения внутри стран зачастую выше, чем различия между странами. Согласно индексу Джини, наибольшее неравенство ВВП на душу населения в 2010 году наблюдалось в Индонезии и России, а также в Чили, Мексике, Словакии и Турции [21]. Почти половина населения в странах ОЭСР живет в мегаполисах, на которые суммарно приходится до 50% ВПП ОЭСР. К 2050 г. 6 млрд людей во всем мире будут жить в городах, что является результатом непрерывного роста мегаполисов в развивающихся странах.
Передвижения людей, капитала, культуры и технологий происходят вопреки регулирующим усилиям национальных государств [22]. Если концепты М. Кастельса связывают актора с локализацией, то Д. Урри рассматривает проблемы в «потоках»
* Социальный порядок (social orders) - это модель общественной организации, структурирующая взаимодействие в социуме в соответствии с классификацией Концептуального подхода к интерпретации социально-экономической истории человечества неоинституциональной теории. Подход призван синтезировать экономические и политические науки с тем, чтобы показать, как политические системы управляют экономикой в целях поддержания политической стабильности, ограничения насилия и обеспечения социального порядка. (North D.C., Wallis J.J., Weingast B.R.) [19].
которые у него лишены точных пространственно-временных параметров [23]. Глобализацию русел потоков формализует отсутствие привязки термина «scape» (русло) к географическому пространству («landscape» (ландшафт). Термином «русло» Д. Урри обозначает сети, включающие всевозможные машины, технологии, документы и т.п. В месте пересечения подобные русла образуют взаимосвязанные узлы. При этом потоки, текущие по руслам, пересекают как географические пространства государств, так и виртуальные пространства обществ. Образами основных глобальных русел служат транспортные системы, различные системы связи, глобально-информационные системы (ГИС) и т. п.
Концепцию образования пространства потоков из символов (sign) формализует материальный и нематериальный объект в совокупности с людьми — субъектами. Потоки передвигаются по руслам и вызывают реорганизацию общества. Происходит сдвиг от социального порядка (власти людей) к информационному и коммуникационному порядку, от национального управления к глобальной дезорганизации. Этот сдвиг характеризует мобильную экономику, которая, в свою очередь, продуцирует изменение границ того, что понимается под глобальным и локальным.
Современной общепринятой, почти канонической сети мировых городов около 10 лет. Ее выделила исследовательская группа глобализации и мировых городов (Globalization and World Cities (GaWC SG)) во главе с П. Тейлором по наличию штаб-квартир и представительств ТНК четвертичного сектора: финансовых, аудиторских, рекламных и юридических услуг [24]. Территориально-организационная структура [25] характеризуется наличием в ней множества центров принятия решений (на уровне фирмы) и отсутствием единого верховного координатора — управляющего органа высшего уровня. Каждый из этих центров принятия решений исходит из представления о собственном оптимуме, но сумма этих оптимумов не составляет оптимума всей системы в целом. Следовательно, с точки зрения управления относится к классу мультимодальных гетерогенных систем, в которых элементы и субсистемы управляют системой в большей мере, чем она ими.
Сценарный вариант технологического взаимодействия Дальнего Востока России обозначен на основании законодательно легализованного Правительством Российской Федерации [26] инструмента Федеральных целевых программ, который относится к классу унимодальных гомогенных систем, где поведение элементов и субсистем определяется поведением всей системы. Поэтому в качестве цели функционирования и развития осуществляется примат глобального (народнохозяйственного) оптимума, в отличие от примата локального оптимума. Результатом хронической недоосвоенности территории, связанной с суровыми природными условиями, историей и географической асимметрией процессов освоения, всегда была и остается сильная социально-экономическая разреженность пространств Восточной России. В то же время, Восточная Россия представляет собой громадный ресурсно-экологический и этнокультурный резерв и не только российский. Восточная Россия делает страну тем, чем она является и выделяется в мире — первой по площади, трансконтинентальной и межокеанской по географическому положению, богатой природными ресурсами, разнообразием культур и исторических традиций. Эта часть отражает такое общее свойство России, как западно-восточная асимметрия ее развития [27].
Функциональный подход выделения города мира (World Cities) формализует геоэкономическая власть в мировой системе (Peter Hall, Llewelyn-Davies). Доминировали четыре основных подхода [28]:
1. Мир-системный анализ стратегического господства города мира и роли географического предпочтения международных корпораций (MNC) (P.Hall; S.Hymer, D.A.Heenan) осуществляется под эгидой урбанизации, или космополитизма, а не отражает рост города мира в результате географии неравномерного формирования капитала в мировой системе. Лондон, Париж, Рандстад, Рейн-Рур, Москва, Нью-Йорк и Токио были на вершине иерархии городов в части функциональных (глобальных)
возможностей в политике, торговле, связи, финансах, образовании, культуре и технологии. Топ-менеджмент MNc располагается в эоне доступности очного контакта капитала, средств массовой информации и правительства. Высший персонал управления международных корпораций формируется в городах мира [29].
2. Город мира и новое международное разделение труда (R.B.cohen, J.Friedmann and G.Wolff, J. Friedmann, n.J.Glickman, J.R.Feagin and M.P.Smith, b.J.Godfrey and Y.Zhou, P.L. Knox, n.J.Thrift). Подход сосредоточен на основе принятия решений MNc в контексте нового (пространственного) международного разделения труда. Иерархия городов мира определена ключевыми критериями: крупный финансовый центр; штаб-квартира для ТНК (включая региональные штаб-квартиры); международные учреждения; быстрый рост сектора деловых услуг; важные производственные центры; крупный транспортный узел; численность населения. Формализует пространственное соединение (город мира) рейтинг Фридмена. В порядке убывания, рейтинг обеспечивается следующими параметрами:
a) глобальное финансовое соединение (например, Лондон)
b) международное соединение (например, Майами)
c) важные национальные соединения (например, Париж)
d) субнациональные/региональные соединения (например, Осака-Кобе).
3. Интернационализация, концентрация и интенсивность производства услуг в мировой экономике (S.Sassen). Концепция глобального города включает глобализацию экономической деятельности и организационной структуры производства услуг и финансов, а не подробный анализ экономической базы города. Глобализация экономической деятельности — переход к услугам и финансированию в глобальном масштабе. Процессы обеспечивают «сохраняющуюся важность крупных городов как сайты для определенных видов производства, обслуживания, маркетинга и инноваций» [30]. В частности, интернационализация сектора услуг и финансовой системы сделало жизненно важным центр городов для «управления и координации» экономической мощи в глобальной экономике: в частности, Нью-йорк, Лондон и Токио. Параллельно с глобализацией экономической деятельности осуществлен быстрый рост, специализация и агломерация производителей сервисных фирм и организация финансовой индустрии в части формирования глобальных городов. Географические предпочтения производства услуг, как, например, бухгалтерские, реклама и банковские, обеспечивают концептуализацию агломерации и централизацию функций управления глобальных городов. Нью-йорк, Лондон и Токио обеспечивают триаду глобальных городов в глобальной экономике, потому, что «...теперь функции городов... высококонцентрированных командных пунктов в организации мировой экономики... , как ключевых мест для финансов и специалистов фирм... как сайты... производства инноваций... и... как рынки для продуктов и инноваций производства» [31].
4. Город мира как международный финансовый центр (H.Reed). Подход определяет относительные позиции города мира через рейтинг международных финансовых центров. Таксономия финансовых центров, пяти иерархических уровней, в порядке убывания: наднациональный финансовый центр (Лондон); наднациональный финансовый центр первого порядка (Нью-йорк и Токио); наднациональный финансовый центр второго порядка (например, Амстердам); международный финансовый центр (29 городов); и международный финансовый центр размещения (39 городов).
Исследовательскую платформу группы GaWc SG во главе с П. Тейлором формализует производство наукоемких, высокотехнологичных услуг (Advanced Producer Services) в части отличительной черты городов в современной глобализации. Три категории определяют глобальный потенциала городов и, таким образом, позволяют предложить перечень городов мира: премьер глобальных сервисных центров (alpha world cities), крупных глобальных сервисных центров (beta world cities) и незначительных глобальных сервисных центров (Gamma world cities).
Система традиционно понимается как совокупность взаимодействующих элементов. Структуру, как инвариантный
аспект системы формализует инвариантность относительно различных методов выделения элементов системы [32]. Ареал формализует система не как совокупность взаимодействующих объектов, а как «совокупность взаимодействующих свойств, прежде всего пространственных» [33].
Широкое распространение [34] в экономико-географической литературе терминов «территориальная структура», «территориально-производственная структура», «территориальная организация» формализует системно-структурный подход. Системная ориентация экономико-географических исследований делает необходимой концептуализацию основных понятий, представляющих собой «каркас» системного описания объекта. Формализует пространственную структуру специфическая форма связей, отражающих потенциальную возможность для осуществления связей материальных и информационных. Их можно назвать связями пространственного отношения.
Объектом мир-системного подхода является не государство, не рынок и не гражданское общество «одной, отдельно взятой страны», а мир в целом, мир как система — «мир-система» [35]. Мир-экономика (Weltwirtschaft) — по-немецки можно также сказать «ein Welt fur sich» — мир для себя. Мир-экономика может быть определен с помощью трех признаков [36]:
a) Занимает определенное географическое пространство; имеются объясняющие его границы, которые, хотя и довольно медленно, варьируются.
b) Мир-экономика всегда имеет полюс, центр, представленный господствующим городом, в прошлом городом-государством, ныне — столицей, экономической столицей (в США — Нью-йорк, а не Вашингтон).
c) Любой мир-экономика состоит из ряда концентрически расположенных зон. Срединную зону образует область, расположенная вокруг центра. Далее, вокруг срединной зоны располагаются промежуточные зоны. И, наконец, следует весьма обширная периферия, которая в разделении труда, характеризующем мир-экономику, оказывается не участницей, а подчиненной и зависимой территорией.
Выделение экономических регионов происходит, во-первых, в рамках уже сложившихся национальных границ, а во-вторых, на фоне уже сформировавшихся объективных схем размещения и расселения. Задача заключается, следовательно, в выявлении наилучшим образом соответствующего задачам управления и /или эндогенного развития разбиения сложившегося национального экономического пространства на взаимодействующие территориальные фрагменты. Эта задача имеет множество решений. Соответственно и теория, да и практика предлагала и предлагает множество критериев оптимального пространственного разбиения.
Крупные страны. Это могут быть ареалы реализации программ (Силиконовая долина в США, сибирские ТПК в СССР) или крупные административно-территориальные образования (губернии, префектуры, штаты). Небольшая территория, транспортная сеть хорошо организованная. Поселенческие ареалы в качестве объекта исследования.
Но, в общем случае, очевидно, что выбор региона как объекта исследования определяется как характером задачи, которую предстоит решить, так и особенностями конкретного экономического пространства.
Пространственный объект исследования и управления должен соответствовать основному требованию — это должен быть реальный или виртуальный комплекс экономических агентов, взаимодействующих между собой и с другими территориальными комплексами. Основными требованиями к объекту пространственной экономики, следовательно, являются: высокая теснота связей образующих его экономических элементов, открытость и специализация [37].
Разнообразные изменения в структуре территориальных социально-экономических систем, вызванные каким-либо первоначальным воздействием на определенный компонент системы (изменение мощности, ассортимента, инновации, появление нового компонента, исключение существующего и др.) рассматриваются как структурные трансформации. В
территориальных системах динамика в более полном виде проявляется на двух уровнях — в пределах одного территориального компонента в виде изменений его взаимосвязанных элементов и в сочетании ряда взаимосвязанных территориальных компонентов. Таким образом, устойчивые изменения в сложных системах, в том числе территориальных, реализуются в структурных звеньях в виде структурных трансформаций. Для более полной оценки последних необходимо выделять территориальные социально-экономические системы и их структуры. Это имеет не только научный интерес, т.к. подобных исследований крайне недостаточно, но и большое практическое значение при разработке комплексных программ регионального развития и территориального управления [38].
Структурное развитие хозяйства [39] формализует выделение новых отраслей и формирование межотраслевых территориальных сочетаний (комплексов) разного ранга: национальных, региональных, локальных. Страновые хозяйственные системы [40] не могут ориентироваться исключительно на глобальные критерии. Очевидно, решением является поиск оптимального соотношения интересов субъектов нескольких уровней — предприятия (компании), национальной хозяйственной системы и более крупных структур (суб- и регионального уровня, а также учет воздействия цен и условий мировых рынков и деятельности международных экономических и финансовых организаций).
Практическое руководство по отнесению экономической деятельности многотерриториальных предприятий и предприятий похожего типа к отдельным экономическим территориям Европейской экономической комиссии ООН [41] выделяет наиболее распространенный подход для получения макроэкономической картины: использование глобальных таблиц «затраты-выпуск». Национальные таблицы «затраты-выпуск» описывают внутренние взаимодействия между отечественными отраслями и между этими же отечественными отраслями и секторами конечного спроса (домохозяйства, некоммерческие организации, обслуживающие домашние хозяйства, государственное управление, инвестиции и экспорт). Они также показывают, кто закупает импортную продукцию, и, как правило, разбивки по типу импорта. Предприятия являются институциональными единицами, главным видом деятельности которых является производство товаров и услуг для реализации на рынке. Отдельное предприятие будет считаться резидентом одной страны, а его добавленная стоимость будет вносить вклад в валовой внутренний продукт (ВВП) страны, резидентом которой оно является. Товары и услуги, приобретенные нерезидентами, регистрируются в качестве экспорта в счете предприятий мировой системы в соответствии с индикатором добавленной стоимости (OECD Trade in Value Added (TiVA) Database).
обсуждение и заключение
В соответствии с теорией хозяйственного порядка [42] наиболее благоприятные условия предпринимательства и хозяйственной деятельности не вырастают спонтанно, хотя отдельные элементы зарождаются именно в процессе свободного рыночного обмена, конкуренции и самостоятельной инновационной активности предпринимателя. Для того чтобы эти элементы сложились в систему и чтобы не взяли верх одновременно возникающие факторы, ограничивающие свободу конкуренции и предпринимательства, необходима упорядочивающее начало, некая сила, способная зафиксировать и поддерживать соблюдение правил игры на рынке. Такой силой может и
должно быть только государство. Информационно-коммуникационные технологии, либерализация торговли, а также снижение транспортных издержек позволили компаниям и странам фрагментировать процесс производства, создавая глобальные производственно-сбытовые цепочки. Тем не менее, глобальная экономика — это не планетарная экономика, хотя она имеет планетарный размах. В то время как ее влияние распространяется на всю планету, ее реальная деятельность и ее структура затрагивают только отдельные сегменты отраслей экономики, стран и регионов в той степени, которая определяется особенностями положения этих отраслей, стран или регионов в международном разделении труда [43]. Дальнейшие исследования обосновывают, что экономическую стратегию формализует государственная политика, которая должна способствовать тому, чтобы местные фирмы и производства могли начать сотрудничать с транснациональными производственными сетями и успешно конкурировать на мировом рынке. Формируется ли рост добавленной стоимости Государственной программы Российской Федерации «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона» общенациональной пространственной стратегии?
В условиях модернизации производства и ориентации на «зеленую» экономику индикаторы эко-интенсивности и энергопродуктивности, наряду с относительными показателями экологической нагрузки, являются важными характеристиками развития социо-эколого-экономической системы региона [44]. Использование индикаторов на уровне отдельных инвестиционных проектов позволяет сравнивать варианты их реализации не только по их вкладу в экономический рост, но и с позиции качества этого роста. Формируется ли эко-интенсивность хозяйственной деятельности с учетом подхода создания «общей экономической ценности» [45] («shared value»)? Создание социальной и бизнес ценности, «общей экономической ценности», в месте локализации предприятия транснациональной корпорации формализует пять факторов — социальные цели, потребность, измерение, инновационная структура и сотрудничество. Действительно, создание социальной и бизнес ценности усиливают друг друга. Создание «общей экономической ценности» — формат достижения финансового успеха, социальной выгоды общества — стратегический императив корпорации.
Таким образом, научно-технологический формат интеграции приобретает форму использования невостребованного научно-технологического продукта в границах экономического района хозяйственной деятельности. И вынуждает применять схему «общей экономической ценности» использования ресурсов. В условиях неоконченного научно-технического прогресса наиболее прогрессивные схемы не в состоянии обеспечить не только рост и развитие экономики региона, но и переоценку технологий. Эффект замещения ориентирует на получение прибыли в краткосрочном периоде. Распространение эффекта в долгосрочном периоде подразумевает использование схем замещения «общей экономической ценности». Итак, ареал когнитивного центра Дальнего Востока России в рамках «пространственной парадигмы» [46], формализует не совокупность взаимодействующих объектов, а совокупность взаимодействующих свойств, прежде всего пространственных — создание социальной и бизнес ценности, «общей экономической ценности». Иначе говоря, путь России в XXI веке — неизбежный поиск устойчивой целостности в региональном многообразии, при усиливающемся и неодинаковом воздействии процессов глобализации на разные части национального пространства.
литература
1. Горкин А.П. Системно-структурный анализ мировой промышленности. — URL: http://geo.1september.ru/article. р1лр?Ю=200500314
2. Социально-экономическая география: понятия и термины. Словарь-справочник /Отв. ред. А.П. Горкин. — Смоленск: Ойкумена, 2013. — 328 с.
3. Когнитивный вызов и информационные технологии /Г.Г. Малинецкий [и др.] // Препринты ИПМ им. М.В.Келдыша. — 2010. — № 46. — 28 с.; Антипов В.И., Митин Н.А. Факторы ценообразования в экономике России // Препринты ИПМ им. М.В. Келдыша. — 2014. — № 106. — 24 с.
4. Минакир П.А. Национальная стратегия пространственного развития: добросовестные заблуждения или намеренные упрощения? // Пространственная экономика. — 2016. — №3. — С.7-15.
5. Петровский В.Е. Стратегическое планирование российско-китайских отношений в сфере приграничного и межрегионального сотрудничества. Российский совет по международным делам. Аналитическая записка. 2016. Сентябрь. № 7. — URL: http://russiancouncil.ru/common/upload/pb7ru.pdf
6. Деловой саммит форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» 18 ноября 2015. Манила, Республика Филиппины. — URL: http://government.ru/news/20617.
7. Комков Н.И., Ерошкин С.Ю., Кравченко М.В. Анализ и оценка перспектив перехода к инновационной экономике. — URL: http://www.ecfor.ru/wp-content/uploads/2005/fp/6/03.pdf
8. Модальность (лат. modus — способ, вид) — способ, вид бытия или события; категории модальности: возможность, действительность, необходимость; модальный — обусловленный обстоятельствами; модальный анализ — исследование модальности; используется в логике, психологии, лингвистике, программировании, музыке и др.
9. Гудкова Е.В. Экономика знания: что определяет феномен (о книге «Инновационный вектор экономики знания») // Пространственная экономика. — 2012. — № 1. — С.156-165; Гудкова Е.В. Стратегические ориентиры машиностроения Дальнего Востока России: технологические цепочки // Проблемы современной экономики. — 2015. — №3 (55). — С.408-411; Гудкова Е.В. Когнитивные технологии прогнозирования, планирования и проектирования центра связанности Дальнего Востока России со странами Восточной Азии // Проблемы современной экономики. — 2017. — №1 (61). — С. 125-130; Гудкова Е.В. Технологическая платформа Дальнего Востока России: сценарный вариант интеграции со странами Восточной Азии // Проблемы современной экономики. — 2017. — №2 (62). — С.157-163.
10. Пузанов К.А. Современные модели распространения инноваций: критический анализ // Социология власти. — 2012. — № 6-7 (1). — С.82-99.
11. Горкин А.П. География постиндустриальной промышленности (методология и результаты исследований, 1973-2012 годы). — Смоленск: Ойкумена, 2012. — 348 с.
12. OECD (2014), National area distribution (indicator). DOI: http://dx.doi.org/10.1787/34f4ec4a-en (Accessed on 30 April 2017)
13. Шупер В.А. Территориальная самоорганизация общества как область исследований и учебная дисциплина // Региональные исследования. — 2014. — №4 (46). — С.40-48; Сорос Дж. Сорос о Соросе. Опережая перемены. — М.: Инфра-М, 1996. — 336 с.
14. Accenture Technology Vision 2016 // URL: https://www.accenture.com/t20160823T222808__w__/us-en/_acnmedia/Accenture/
0mobono/TechnologyVision/pdf/Platform-Economy-Technology-Vision-2016.pdf#zoom=50
15. OECD (2017), Benefits and challenges of digitalising production. The Next Production Revolution: Implications for Governments and Business, OECD Publishing, Paris. DOI: http://dx.doi.org/10.1787/9789264271036-en
16. Фоули Д. Математический формализм и политэкономическое содержание // Вопросы экономики. — 2012. — № 7. — С. 82-95.
17. B. Lundvall Post Script: Innovation System Research Where it came from and where it might go // URL: http://russianlics.sstu.ru/ globelics.nsf/0/77366AE6D0F755BEC32573530035188E/$File/Lundvall_reserch_Innov_system.pdf
18. Минакир П.А. Лекция «Экономическая теория марксизма». Теоретический семинар «История экономических школ». 10.06.2014 / ИЭИ ДВО РАН. — Хабаровск, 2014.
19. Расков Д.Е. Институциональная теория: Дуглас Норт // Вестник Санкт-Петербургского университета. — 2007. — Сер. 5. Вып. 4. — С. 3-5; North D.C., Wallis J.J., Weingast B.R. Violenceand Social Orders. A Conceptual Framework for Interpreting Recorded Human History. Cambridge: Cambridge University Press, 2009. — 308 p.
20. Ерзнкян Б.А. Эволюция социальных порядков и особенности поведения экономических агентов // Теория и практика институциональных преобразований в России / Сборник научных трудов под ред. Б.А. Ерзнкяна. Вып. 26. — М.: ЦЭМИ РАН, 2013. — 174 с. (Рус.,англ.). — С.6-64; Норт Д., Уоллис Дж., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. — М.: Изд. Института Гайдара, 2011. — 480 с.
21. OECD (2013), Defining regions and functional urban areas. OECD Regions at a Glance 2013, OECD.Publishing, Paris.DOI: http:// dx.doi.org/10.1787/reg_glance-2013-47-en
22. Urry J. Globalisation and Citizenship, published by the Department of Sociology, Lancaster University, Lancaster LA1 4YN, UK. URL:http://www.comp.lancs.ac.uk/sociology/papers/Urry-Globalisation-and-Citizenship.pdf
23. Тысячнюк М.С. Мобильная социология Джона Урри // Журнал социологии и социальной антропологии. — 2004. — Том VII. № 4. — С.201-208.
24. Трейвиш А.И., Курасов А.В. Мировые города в постиндустриальной экономике: термины, теоретические конструкции и реальность // Мир России. Социология, этнология. — 2009. — Т. 18. — №1. — С.34-46.
25. Горкин А.П. География постиндустриальной промышленности (методология и результаты исследований, 1973-2012 годы). — Смоленск: Ойкумена, 2012. — 348 с.
26. Кузнецов Б.В., Симачев Ю.В. Эволюция государственной промышленной политики в России // Журнал Новой Экономической Ассоциации. — 2014. — № 2 (22). — С.152-178.
27. Трейвиш А.И., Литвиненко Т.В. Восточная России: уточнение понятия и некоторые особенности современного развития // Региональные исследования. — 2014. — №3. — С. 51-57.
28. Beaverstock J.V., Smith R.G., Taylor P.J. A Roster of World Cities // GaWC Research Bulletin, 1999, 5 (z) — http://www.lboro.ac.uk/ gawc/rb/rb5.html
29. Hymer S. (1972) The multinational corporation and the law of uneven development. In Bhagwati J (Ed) Economics and World Order from the 1970s to the 1990s (Collier-MacMillan) P.113-140
30. Sassen S. The Global City: New York, London, Tokyo. — Princeton: Princeton University Press, 1991. — 410 p.
31. там же
32. Шупер В.А. Территориальная самоорганизация общества как область исследований и учебная дисциплина // Региональные исследования. — 2014. — №4 (46). — С.40-48.
33. Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. — М.: Прометей, 1989. — 288 с.; Шупер В.А. Влияние синергетики на географическое мировоззрение // Изв. РАН. Сер. географич. — 2001. — №4. — С. 23-30; Артур У. Б. Теория сложности в экономической науке. — URL: http://ecsocman.hse.ru/data/2015/08/30/125 0962761/journal13.2-2.pdf; Коландер Д. Революционное значение теории сложности и будущее экономической науки // Вопросы экономики. — 2009. — №1. — С.84-100
34. Горкин А.П. География постиндустриальной промышленности (методология и результаты исследований, 1973-2012 годы). — Смоленск: Ойкумена, 2012. — 348 с.
35. Фурсов А. В качестве предисловия // Валлерстайн И. «Закат американского могущества. США в нестабильном мире» («The Decline of American Power. The US in a Chaotic World», N.Y., NewYork Press, 2003). — URL: http://old.politstudies.ru/universum/
dossier/01/wall03.htm; Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв. Т. 2. — URL: http://www.gumer. info/bibliotek_Buks/History/brodf/01.php
36. Бродель Ф. Динамика капитализма. — URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/braudel/03.php
37. Минакир П.А. Экономика регионов. Дальний Восток / П.А. Минакир; отв. ред. А.Г. Гранберг; Рос.акд.наук, Дальневост. отд-ние, Ин-т экон. исследований. — М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2006. — 848 с.
38. Бакланов П.Я. Типы структурных трансформаций в территориальных социально-экономических системах // Вестн. Моск. ун-та. сер. 5. География. — 2015. — №4. — С. 12-17
39. Трейвиш А.И., Курасов А.В. Мировые города в постиндустриальной экономике: термины, теоретические конструкции и реальность // Мир России. Социология, этнология. — 2009. — Т. 18. — №1. — С.34-46.
40. Зевин Л.З. Экономические структуры разного уровня в глобальных процессах: особенности взаимодействия. Научный доклад ИМЭПИ РАН. — М: ЭПИКОН, 2003 г. С.8-9.
41. Руководство по измерению глобального производства. Европейская экономическая комиссия ООН. — URL: http://www. unece.org/fileadmin/DAM/stats/publications/2016/Guide_to_Measuring_Global_Production_-_RU.pdf
42. Теория хозяйственного порядка. «Фрайбургская школа» и немецкий неолиберализм. — М.: Экономика, 2002. — 482 с.
43. Кастельс М. Глобальна ли глобальная экономика? // Экономические стратегии. — 2000. — №4. — С. 14-24.
44. Забелина И.А., Клевакина Е.А. Система индикаторов для оценки качества роста региональных экономик // Вестн. Вол-гогр. гос. ун-та. Сер. 3, Экон. Экол. — 2014. — № 6 (29). — С.23-32 DOI: http://dx.doi.org/10.15688/jvolsu3.2014.6.3
45. Porter M.E., Kramer M. R. Strategy and Society: The Link Between Competitive Advantage and Corporate Social Responsibility. — URL: https://hbr.org/2006/12/strategy-and-society-the-link-between-competitive-advantage -and-corporate-social-responsibility?refer ral=03758&cm_vc=rr_item_page.top_right; Porter M. E., Kramer M. R. Creating Shared Value. — URL: https://hbr.org/2011/01/the-big-idea-creating-shared-value; Kramer M. R., Pfitzer M. The Ecosystem of Shared Value. — URL: https://hbr.org/2016/10/the-ecosystem-of-shared-value
46. Гранберг А.Г. Экономическое пространство России: вечные проблемы и трансформационные процессы, поиск стратегий. Мат. V Международной Кондратьевской конференции «Закономерности и перспективы трансформации общества» / Под ред. Ю.В. Яковца. Т.1. — М.: МФК, 2004. — С. 200-204.
ОСОБЕННОСТИ ТРАНСФОРМАЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА,
трудового потенциала и человеческого капитала в контексте регионального рынка труда
А.М. Малинин,
профессор кафедры региональной экономики и природопользования Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук [email protected]
д.а. андреева,
доцент кафедры мировой экономики и менеджмента Международного банковского института (г. Санкт-Петербург),
кандидат экономических наук [email protected]
В статье рассматриваются проблемы, связанные с ролью регионального рынка труда в преобразовании трудовых ресурсов и последствий этого процесса для обеспечения устойчивого развития региона. Это создает предпосылки к повышению уровня экономической безопасности региона, социально-экономическому выравниванию, снижению социальной напряженности и к реализации возможностей целенаправленного регулирования использования трудовых ресурсов региона, в том числе, с учетом межрегиональной трудовой миграции.
Ключевые слова: трудовые ресурсы региона, человеческий потенциал, трудовой потенциал, человеческий капитал, рынок труда, устойчивость регионального развития.
УДК 332.133.44; 332.025; 331.52; 331.5.024.5 ББК 65.240; 65.049
В настоящее время трудовые ресурсы рассматриваются отношение спроса и предложения рабочей силы, а его состояние
в качестве стратегического ресурса не только для отдельно отражает уровень развития инфраструктуры региона.
взятой организации, но и для региона. И это связано не только Уровень развития любого региона непосредственным об-
с наличием таких понятий, как трудовой потенциал общества разом связан с ресурсным потенциалом, состоянием и степе-
(региона) и кадровый потенциал общества (региона) (рис.1), но нью использования ресурсов региона, в том числе — трудовых
и с наличием особого подхода к роли человеческого потенциа- ресурсов, которые первоначально проявляются в виде челове-
ла, трудового потенциала и человеческого капитала в развитии ческого потенциала (рис. 2). Прежде чем работодатель примет
экономики региона, в развитии регионального рынка труда и на работу объект рынка труда (пока представленный как трудо-
его инфраструктуры. Эффективность экономики региона во вой потенциал), он оценивает вероятный вклад потенциального
многом зависит от функционирования системы рынков регио- работника в создание дохода предприятия и, как следствие, в
на, в том числе и рынка труда. валовый региональный продукт. В этом случае потенциальный
Роль и место регионального рынка труда в обеспечении ус- работник становится объектом планирования, как предприятия,
тойчивого развития на региональном и межрегиональном уровне так и региона (через стратегию развития предприятия и страте-
весьма велики, что обусловлено участием рынка труда на всем гию социально-экономического развития региона).
протяжении процесса трансформации в триаде «человеческий Необходимость реализации процесса трансформации «че-
потенциал ^ трудовой потенциал ^ человеческий капитал». Кро- ловеческого потенциала ^ трудового потенциала ^ челове-
ме того, рынок труда региона представляет собой экономическое ческого капитала» в ресурс для региона обусловлена тем, что
