CC BY
311
УДК 811.1/.8
Ю.А. Эмер
ФОЛЬКЛОРНЫЙ ДИСКУРС: КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ1
В статье представлена модель описания фольклорного дискурса. Предлагаемая модель включает описание в качестве базовых социокультурные (условия бытования), коммуникативные (коммуникативная ситуация и ее жанровое воплощение), когнитивные (концептуальные структуры) и языковые характеристики.
Ключевые слова: фольклорный дискурс, когнитивно-дискурсивное исследование, коммуникативные стратегии,
ценности, дискурсообразующие концепты.
Проблема описания фольклорного дискурса к настоящему времени не решена, несмотря на то, что в современных исследованиях понятие «фольклорный дискурс» является частотным, до сих пор не существует его целостного описания, есть ряд отдельных наблюдений, чаще всего касающихся прагматического описания дискурса2. В лингвистических работах предпринимаются попытки когнитивно-дискурсивного описания фольклорного дискурса [Мамонова 2004, Бухаро-ва 2009]. Исследователи, описывая отдельные жанры, фольклорное произведение, сосредоточиваются на выявлении особенностей концептуальной системы, реконструируют отдельные фрагменты картины мира, не представляя модели описания фольклорного дискурса.
Цель данной работы - представить модель описания фольклора как дискурса.
В нашем понимании дискурс есть речевая практика, способ общения, детерминированный культурно-историческими условиями его функционирования. Фольклорный дискурс в данной
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. (тема: «Когнитивные модели текстопорождения в коммуникативном существовании языковой личности»; государственный контракт 14.740.11.0567 от 05.10.2010 г.).
2 В настоящее время в прагматическом аспекте фольклор рассматривается как средство социального самоконтроля, фольклорные жанры предстают как особые стратегии поведения [Адоньева 2004; Богданов, Христофорова 1998 и др.]. Интерпретация фольклорных текстов как речевых действий, сопровождающих другие виды деятельности, предполагает описание ментальных, социальных, коммуникативных контекстов, в которых происходит данное фольклорное действие. При анализе бытия фольклора в культуре в функционально-деятельностном аспекте, фольклор трактуется как инструмент организации жизни традиционного социума, а фольклорные жанры интерпретируются как конвенциональные формы коммуникации.
работе трактуется как особый тип коллективной речевой деятельности, обусловленный социокультурной ситуацией, историческими условиями. Компонентом этой речевой деятельности является эстетически обработанный традиционный текст, отвечающий общественным запросам и отражающий коллективное знание, которое стабилизирует социум.
Фольклорный дискурс - специфическое образование, он реализуется в ряде устойчивых коммуникативных ситуаций, обслуживающих разные сферы человеческой деятельности. Передавая общее знание, он стабилизирует жизнь социума, предлагая индивиду варианты поведения в стереотипных ситуациях. Коммуниканты в фольклорном дискурсе выступают как представители одной социальной общности, при этом внутри коллектива есть ряд гендерно, статусно, профессионально детерминированных групп, каждая из которых выполняет роль, предписываемую коммуникативной ситуацией. Отметим, что дискурс-ные позиции во многом жанрово обусловлены, коммуниканты, переключаясь на тот или иной «жанровый регистр», проживают/играют предписанную жанром роль, занимают жанрово обусловленную позицию. Так, при исполнении произведений обрядовых и необрядовых жанров позиции коммуникантов, принадлежащих к одному социуму, будут различны. В ситуации заговора статус коммуникантов не равен: заговаривающий -обладает сакральными знаниями, является посредником между высшими силами и адресатом и занимает активную позицию, адресат же, не владеющий знанием, занимает пассивную, подчиненную позицию. При исполнении песни коммуниканты находятся в равных условиях, на равных владея знанием, занимают активную позицию.
Одновременно, выбирая тот или иной текст, исполнитель ориентируется не только на условия коммуникации, но и на свое внутреннее состоя-
ние, стремясь передать испытываемые чувства и эмоции.
Предлагаемая далее модель описания включает характеристику социокультурных (условия бытования), коммуникативных (коммуникативная ситуация и ее жанровое воплощение), когнитивных (концептуальные структуры) и языковых особенностей.
1. Социокультурные условия бытования фольклора.
Для характеристики фольклорного дискурса немаловажное значение имеют условия его бытования, поскольку целостное описание фольклора возможно лишь в контексте исторического процесса.
А.А. Пелипенко выделяет три главные черты современной культурно-цивилизационной ситуации, в качестве основных перечисляет следующие: 1. Глобализация. 2. Постмодерн как основная форма стихийного мировоззрения [Пелипенко 2006: 382].
Глобализация и постмодерн определяют атмосферу современности и сказываются на культуре в целом, и существовании фольклора в частности. Глобализация как мощное мировое движение подразумевает унификацию и стирание национальных границ. Прежде всего, это касается экономических, политических сфер, где наблюдается стремление создать трансрегиональные, транснациональные, а потом и универсальные системы. Культура в условиях расширения мировых границ также подвергается унификации, превращаясь либо в «ничью», либо в интернациональную культуру. С детства человек осваивает разные формы культуры, в том числе и чужие национальные культуры, появляются новые культурно-этнические образования, формируется межнациональная культура. Одновременно с желанием освоить чужие культуры возникает процесс, направленный на сохранение национальной самобытности, возрождение национальной культуры.
Современное общество сознательно обращается к фольклору как источнику национальной идеи, понимая фольклор как компонент культурного наследия, которое необходимо сохранять и пропагандировать. В данном случае речь идет о фольклоре прошлого, который незримо, но активно участвует в формировании культурного контекста XXI в. Как правило, находясь на периферии культурной системы, фольклор прошлого, как и культурное наследие в целом, оказывается востребованным в переломные эпохи, когда культура вынуждена приспосабливаться к новым историческим условиям. В настоящее время активная про-
паганда фольклора, разработка программ профессионального и дополнительного образования, актуализация фольклористических исследований и т.д. демонстрируют осознание российским обществом необходимости самоидентификации в современном мировом пространстве, в том числе и с помощью обращения к традиционной культуре.
Фольклор как жизнеспособная, саморазвивающаяся система существует и сегодня, являясь частью актуальной культуры, а не только «культурным наследием». Процессы глобализации, направленные на создание новой политической и экономической систем, лишенных национальных границ, приводят к формированию общества, в котором на первый план выходит социальная идентификация. Каждая из социальных групп, имея собственную систему ценностей, картину мира, выстраивает свой вариант культуры, где немаловажное место занимает фольклор. На наш взгляд, в основе современного фольклора лежит та же идея самоидентификации, дифференциации отдельной группы, индивида, что и в «классическом» фольклоре. В нашем понимании «современный фольклор» - это фольклор, бытующий с середины ХХ в. по настоящее время, вне зависимости от среды существования. Современный фольклор не синонимичен понятию «городской», он является родовым понятием по отношению к понятиям «деревенский» и «городской фольклор».
Современный деревенский фольклор, обслуживающий интересы деревенского, давно не гомогенного коллектива, мозаичен, в центре сельской традиции находится крестьянский фольклор, соседствующий с фольклором других социальных групп. Городской фольклор, который развивается преимущественно в границах субкультур, представлен разными формами и обслуживает множество социальных групп. В отличие от деревенского жителя, горожанин играет одновременно больше социальных ролей, входит в большее количество субкультур, чаще оказывается в разных субкультурных ситуациях (термин С.Ю. Неклюдова), идентифицируя себя в каждой. И в деревенских, и в городских субкультурах (в большей или меньшей степени) есть определенное количество текстов, служащих самоидентификации индивида, что дает нам право утверждать, что современный фольклор выполняет функцию социальной идентификации. Фольклор при всех видимых различиях, «вторичных особенностях» сохраняет общность ядерных черт и выполняемых функций.
Возвращаясь к вопросу существования фольклора в условиях глобализма, скажем, что
бытующий сегодня фольклор, приспособившись к новым историческим условиям, удовлетворяет потребности современного человека в национальной идентификации (например, национальные анекдоты, национальные обрядовые действия, имеющие региональное варьирование (свадебный и похоронный обряды)). И в то же время обнаруживает проявление интегративности национальных черт. Так, в русскую фольклорную картину мира проникают некоторые стереотипы и ценностные установки Запада, что является показателем размывания национальных границ. К примеру, в конце 90-х гг. ХХ в. в активный запас пришли анекдоты о блондинках, практически обязательным элементом свадебной церемонии стало бросание букета невестой и т.д. При всех модификациях фольклор остается основной формой отражения самосознания народа, всех входящих в него социальных групп.
Актуализация субкультурной основы современного фольклора обусловлена и господствующими в постмодернистском обществе тенденциями к релятивизации и поливалентности ценностей, к мультикультурализму, к деполити-зации. Отметим, что любая культура, в том числе и народная культура, представляет собой совокупность субкультурных феноменов, однако в традиционной культуре отдельные субкультуры, имеющие свой фольклор, органично входили и существовали по принципу взаимодополнительности с общенародным фольклором. Локальные объединения в современном обществе базируются на разных принципах, не всегда коррелирующих с общекультурными, поэтому и субкультурная детерминированность в современном фольклоре проявлена ярче. При этом, как мы говорили выше, фольклор сохраняет функцию национальной идентификации, продолжают бытовать тексты разных жанров, квалифицирующиеся как русский фольклор. Однако надо понимать, что общенациональный фольклор - это умозрительный конструкт, поскольку любой текст варьируется локально, субкультурно, индивидуально.
Одной из характерных черт постмодернистского общества является творческая, свободная личность, играющая культурными смыслами, создающая элитарные произведения. Элитарная культура соседствует с массовой, характерными чертами которой являются идеологический полицентризм, интернациональность, серийность, активное использование фольклорной стилистики, семантики. На смену активным формам традиционной культуры (пение, рассказывание) приходят
пассивные (слушание радио, смотрение телевизора). Личное мастерство исполнителя становится не важным, жанры, требующие его, постепенно угасают, востребованными оказываются фольклорные формы, «легкие» в исполнении. При этом большее значение в современном фольклоре приобретают эмоциональные и эстетические ориентации, идеологические же установки уходят на периферию, поскольку у современного индивида для удовлетворения идеологических потребностей есть массовая культура, растиражированная масс-медиа.
Итак, привычный комплекс «устное народное творчество» заменяется сложным многослойным явлением, состоящим из традиционных жанров, бытующих в современных условиях, современного фольклора, произведений «третьей культуры». По справедливому замечанию И.Э. Ратни-ковой, «динамику фольклорного дискурса сегодня характеризуют два процесса: а) дробление фольклорной информации, разрушение нарративных структур сюжета, коллаж вместо повествования, что соответствует особенностям самой современной культуры, признающей не столько ценность сюжета, сколько знаковую эффективность образа; б) дробление самого фольклорного пространства на различные фольклорные «подпространства»: школьный, тюремный, армейский, церковный фольклор и т.п.» [URL: http://www. surm.md/in-dex.php?option=com_content&task=view&id=296&Ite mid=146].
При всем своеобразии разновидностей (вариантов) фольклорного дискурса у них есть ряд общих черт: они являются результатом коллективного творчества, отражают миропонимание определенного коллектива, его потребность в передачи опыта и общении, для них характерна традиционность, способность к развитию, заимствованию новых форм, включенность в другие дискурсы.
2. Коммуникативные характеристики.
Дискурсивно значимыми параметрами являются цель дискурса, коммуникативные стратегии, участники дискурса, ситуация общения, жанры.
а) Цель фольклорного дискурса. Фольклор участвует в регламентировании жизни социальной группы, отражая коллективный образ мыслей и стиль жизни, которые приняты в данном социуме. Целью фольклорного дискурса является передача коллективного знания, стабилизирующего жизнь и участвующего в социализации индивидуума в данном национально-культурном коллективе, в данной социальной группе. Фольклор выполняет мировоззренческую, аксиологическую,
нормативную, эстетическую, воспитательную, игровую функции. Он предоставляет социальной группе возможность самовыразиться, является средством общения.
б) Коммуникативные стратегии дискурса соотносятся с его коммуникативными целями, являются средством достижения целей. Под коммуникативной стратегией мы понимаем «способ организации речевого поведения в соответствии с замыслом, интенцией коммуниканта. В широком смысле коммуникативная стратегия понимается как сверхзадача речи, диктуемая практическими целями говорящего» [Борисова 1999: 89]. Основными коммуникативными стратегиями фольклорного дискурса являются изложение и объяснение знания, оценка этого знания. Частные коммуникативные стратегии, как правило, жанрово и ситуативно обусловлены. Так, частушка может выполнять контактоустанавливающую функцию (молодежные гулянья), в ситуации застолья в большей степени реализуется развлекательная функция.
Немаловажное значение имеет и место осуществления коммуникации. Одни фольклорные жанры не имеют жесткой привязки к месту исполнения, как правило, это необрядовый фольклор, другие же, напротив, - предполагают исполнение только в определенном месте и в определенное время (обрядовый фольклор)1.
в) Ситуация общения. Фольклорный дискурс обслуживает разные сферы деятельности коллектива (от бытовых до бытийных), в каждой из которых используются разные формы фольклора: вне-обрядовый, ритуальный и ситуативный [Путилов 1994: 160]. Бытовые, социальные и коммуникативные условия располагают к появлению, воспроизведению фольклорных текстов определенного типа. Так, в армейском фольклоре наиболее востребованным жанром оказывается армейский афоризм, основными темами которого являются специфика армейской жизни, отношения с «отцами-командирами», женщина и любовь (подробнее: [Головин, Лурье, Кулешов 2003]). К широко бытующим в фольклоре коммунальных квартир жанрам относятся былички и легенды о квартире и доме, а также самодельные инструкции жильцов (подробнее: [Утехин 2004]).
Коммуникативная ситуация2 находится в тесной связи не только с дискурсом, но и с жан-
1 Необходимость контекстного анализа фольклорного текста подчеркивали зарубежные и отечественные фольклористы П. Бурке, М. и Ф. Херсковитцы, Б.Н. Путилов, С.Ю. Неклюдов и др.
2 Вслед за И.Н. Борисовой, под коммуникативной ситуацией мы понимаем «модель релевантных условий комму-
ром, они взаимодетерминированы. Выбор жанров в той или иной коммуникативной ситуации определяется как задачами коммуникантов, так и возможностями жанра. Так, фольклорные тексты песен и частушек могут использоваться как в бытовых коммуникативных ситуациях (например, бытовой разговор), так и бытийных (например, праздник): А я тут как-то сидела, сына не было, кажется, в бане был, сижу, телевизор не могу смотреть, глаз болит, пять минут, а потом слезится, вот по телефону с соседкой поговорю. «Ты, - говорит, - в огороде была?». «Какой огород, сегодня не выходила, да и ты бы не лезла в жару, че, молодая что ли?» -говорю. А она мне: «Говорят, что я старуха, ну а мне не верится, / Ну какая я старуха, все во мне шевелится». Смеется... (Решеты, Новосибирская обл.). Это ваше, а мы такое не поем, давайте вот эту: «У Муромской дорожки стояли три сосны..» (Турунтаево, Томская обл.).
Одна и та же коммуникативная ситуация может обслуживаться несколькими жанрами (например, песни и частушки, прибаутки во время праздничных застолий), в некоторых случаях в коммуникативной ситуации используется лишь определенный жанр, как правило это касается обрядового фольклора, (например, снятие порчи -заговор). Необрядовые жанры полифункциональны, обслуживают разные коммуникативные ситуации: например, песня исполняется как на праздничном гулянье (основные функции: развлекательная и объединяющая коллектив), так и во время работы в одиночестве (функция - развлекательная). Актуализация фольклорного текста, с одной стороны, детерминирована коммуникативной ситуацией, когнитивными и идеологическими установками. С другой стороны, в самом фольклорном тексте заложены определенные условия, инструменты его актуализации, и это предопределяет исследование фольклора как особого типа дискурса» [Тубалова, Эмер, 2005: 180].
Фольклорный дискурс может взаимодействовать с разговорно-бытовым дискурсом (ситуация воспоминания, бытового разговора и т. д.), праздничным (ситуация застолья, праздничных мероприятий и т.д.), политическим (ситуация митинга, разговоров и т. д.) и другими дискурсами. Коммуниканты, в зависимости от целей, устано-
никативной деятельности участника общения в данном коммуникативном событии, совокупность абстрактных категориальных признаков последнего, позволяющих коммуниканту отличить одно коммуникативное событие от другого, ориентироваться в условиях коммуникации и строить в соответствии с этим свое коммуникативное поведение» [Борисова 2002: 15].
вок, выбирают/переключаются с одного дискурса на другой: А как в колхозе жили, трудно, иногда есть нечего было, мама болтанку сварит ... даже частушка такая была «Как у нас в колхозе / Сварили мерина. / Всю неделю кишки ели, / Поминали Ленина» (Калтай, Томская обл.); А он летит на повороте, ничего не видит, ну, и разбился. Месяц в больнице провалялся. ... Говорят же: «Тише едешь - дальше будешь». Не-а, глаза выпучит и несется (Решеты, Новосибирская обл.).
г) Участники фольклорного дискурса. Дея-тельностное описание фольклора как особого вида коммуникации ставит вопрос об участниках коммуникации. Информация о специфике фольклорного дискурса может быть получена разными способами: интервью с коммуникантами, анализ текста, психолингвистический эксперимент. Во всех случаях необходимо в первую очередь обратиться к личности коммуниканта. Общим для фольклорной личности коммуниканта является стремление в первую очередь передать ценностные установки, миропонимание не свое, личностное, а коллективное. Фольклорная личность, и в традиционном, и в современном фольклоре, проявляет себя в текстах как «я-для-других» [Никитина 1993], говорит от имени коллектива, демонстрируя подчинение коллективным традициям, установлениям.
Статусно-ролевые отношения между участниками фольклорного дискурса зависят от варианта адресатной позиции.
Любая социальная группа, объединенная единым образом жизни, подчиняющаяся общим законам (от социальных до этических), владеет общим фольклорным знанием. При этом коллектив представляет неоднородное образование, в пределах одного сообщества выделяются разные социальные группы, задающие социальные позиции и стратегии речевого/неречевого поведения, разный объем фольклорного знания находится в активе/пассиве коммуниканта.
Коммуниканты, принадлежащие к одному социуму, обладающие общим знанием, в каждой коммуникативной ситуации играют разные роли, соответственно занимаемой социальной позиции, обладают правом транслировать определенное количество знаний, фольклорные формы.
Материалы экспедиций дают достаточно примеров, иллюстрирующих данное положение (подобные примеры приведены в работах С.Б. Адоньевой [Адоньева 2004]; С.Е. Никитиной [Никитина 1993] и др.). Так, отказ спеть песню, частушку мотивируется, например, изменив-
шимся социальным статусом информанта: Я раньше-то много пела, веселая была, а как сына схоронила, так и не хожу никуда: на 9 Мая, на День старшего поколения уже не ходила. Не до веселья мне, сына нет, а я петь буду... (Решеты, Новосибирская обл.). Исполнение неприличных, по мнению информанта, песен сопровождается комментарием: Извините меня старуху, это жизнь же, столько лет служил, раньше же долго служили, а бабы рядом не было, да и ей какого без мужа. Есть еще такая песня, неприличная. Посмотрите, сына нету? Ушел? Тогда спою... (Калтай, Томская обл.).
В целом, фольклорный дискурс предполагает активное участие коммуникантов в процессе общения. Различные жанры фольклорного дискурса предполагают ведущую роль одного из участников, например, при воспроизведении частушки активную позицию занимает слушающий, при пении песни - оба коммуниканта. Если песня исполняется в кругу «своих», то коммуниканты участвуют в исполнении текста, если же для «чужих» (собирателей, выступающих в роли слушающего), то исполняет только адресант, сопровождая пение комментариями.
Поскольку фольклорный дискурс есть сложное смешение персонального (и в бытовой и бытийном виде) и институционального дискурсов, участники фольклорного дискурса играют и статусные и личностные роли. Мы рассмотрим особенности характеристики участников в аспекте их коммуникативных позиций.
Адресант (говорящий). Адресантом в фольклорном дискурсе выступает субъект, актуализирующий свою принадлежность к определенному социуму. В зависимости от социального статуса, половозрастных параметров, владением знания выделяются частные типы адресанта: песельник, частушечник, знахарка, сказочница и др.
Адресант в фольклорном дискурсе представляет сложное образование: автор-говорящий (воспроизводитель текста) - субъект. Отметим, что проблема автора-говорящего-субъекта, актуальная для филологии ХХ в. (Р. Барт, Ю. Кристе-ва и др.), в фольклоре получает собственное решение. Центральное положение в названной триаде занимает говорящий. В фольклорном дискурсе он многопланов, одновременно может являться «воспроизводителем», автором, интерпретатором текста.
С одной стороны, фольклорная традиция направлена не на увеличение количества текстов, а на их сохранение, пусть и в вариативных фор-
мах, поэтому чаще всего говорящий выступает в качестве интерпретатора или рассказчика, певца -воспроизводителя текста. С другой стороны, принадлежность фольклора к «вторичным моделирующим системам» позволяет рассматривать говорящего и автора, как и в литературоведческой традиции, как фигуры неидентичные, но достаточно близкие, исповедующие общие коллективные ценности, имеющие общие установки, свойственные социуму.
Специфика соотношения «говорящий-ав-тор» в фольклоре в первую очередь обусловлена тем, что говорящий в фольклорном дискурсе не является автором текста в собственном смысле слова. По мнению С.Б. Адоньевой, говорящий - «... автор данного речевого события - актор, он в ответе за то социальное действие, которое совершается посредством настоящего речевого акта» [Адоньева 2004: 56]. На наш взгляд, одно положение не отрицает другое, говорящий в разной степени, в зависимости от жанра, может участвовать в «творении» произведения, являясь соавтором коллективного автора. Конечно же, речь идет не об осознанном авторстве, поскольку традиционный текст говорящий получает «по наследству», он существовал до него, а о привнесении изменений в существующий текст, в расстановке отдельных смысловых акцентов, что обусловлено конкретной коммуникативной ситуацией, присваиванием этого текста1. Например, нами был зафиксирован текст одной сказки от разных исполнителей (женщины и мужчины): . и жили они долго и счастливо, и умерли в один день... (Белый Яр, Томская обл., В.И. Сорокина), . и стали они жить в согласии, как Россия с Украиной (Кожев-никово, Томская обл., А.И. Петров). Отвлекаясь от гендерного аспекта, можно утверждать, что, ориентируясь в кругу возможных реализаций сюжетов, предложенных традицией, говорящий чаще всего свободно оперирует известным материалом, избирая тактику построения текста, соответствующую данным обстоятельствам. Воспринимая текст как общее достояние, он не пытается механически его воспроизвести дословно, а вносит, оставаясь в границах допустимого, свое, и даже создавая собственный текст, он не позиционирует себя как автора. Проблему «автор-говорящий-субъект» в фольклоре следует рас-
1 Ср. «говорящий не образует смысл высказывания, а усматривает его в нем, особым образом организуя отношения между собственным опытом и дискурсивными стратегиями, данными ему для организации» [Адоньева 2004: 55].
сматривать в ином ключе, чем в литературоведении, как «соавтор-говорящий-субъект».
Я сама-то не очень сочиняла, больше запоминала, а потом и пела, но несколько раз бывало и сама, то часть переделаю, а как-то и сама частушку сложила, мужу-то, тогда еще дружили, дали машину в совхозе, бензовоз, загордился, все же от него зависят... вот и спела: Мой миленок дорогой, / Меня не замечает. / Бензовоз дали ему, / Колеса разбирает (Решеты, Новосибирская обл.). Я внучкам иногда сказки рассказываю, ... а что вспомню, а где не вспомню, там и присочиню... (Решеты, Новосибирская обл.).
Проблема «говорящий-субъект» (как часть триады «автор-говорящий-субъект») в фольклоре также получает своеобразное разрешение. Субъект фольклорного дискурса - это коллективный человек, человек-статус, «я-для-других». При этом говорящий при выборе текста, его исполнении выступает не только в качестве транслятора коллективных знаний, оценок, но и передает собственную позицию, которая созвучна коллективной: А песню такую знаешь «Виновата ли я»? Так вот мы как-то редко ее пели, по-разному ее пели. Как-то пришел парень, он с нашей подружкой гулял, ухаживал, чего-то у них и было, а потом ушел, нашел в соседней деревне. Так тут на праздник появился, а мы пляшем, частушки поем, и тут она-то, подружка, ни с того ни с сего и запоет ее. Он-то покраснел и ушел» (Парабель, Томская обл.). А частушки по-разному пели, когда что помнишь, а когда к месту, если хочешь сказать подруге, парню, вот и выбираешь, чтобы как чувствуешь было. Я вот как-то разозлилась, с детства вместе играли, а она тут нос задирать стала, че попало про меня собирать, вспомнила и вот и спела ей: Ты, подруга, ты, подруга, / Нос че задираешь? / Твой язык что помело / Собирает все гавно. Она как налетела: Ты че сочиняешь? А я говорю: «Это не я сочиняю, это давно про таких сочинили» (Решеты, Новосибирская обл.).
Важна количественная характеристика говорящего: в фольклоре есть жанры, исполняющиеся сольно (сказки, частушки и др.), коллективно (игровые, трудовые песни и др.), жанры, предполагающие и сольное, и хоровое исполнение (лирические песни, баллады и др.). В зависимости от жанра изменяется и роль говорящего. Если при исполнении сольных жанров, оставаясь в рамках канона жанра, говорящий получает максимум свободы в сотворчестве, воспроизведении текста, то коллективное исполнение требует от него иного: максимально точного воспроизведе-
ния текста, поскольку на первый план выходит не информативная, а перформативная функция.
Адресатом фольклорных текстов являются члены социума. Адресат также имеет ряд характеристик, дискурсивно, жанрово обусловленных (цель жанра, коллективное/сольное исполнение и т.д.). Адресат, в зависимости от жанра, может количественно различаться. Так, при исполнении лирической песни «задача» слушающего -пережить тоже эмоциональное состояние, что испытывает и говорящий (исполняющий); при отгадывании загадки слушающий одновременно и развлекается, и проверяет свое знание культуры, ее кода. Конечно, создавая или воспроизводя текст, говорящий ориентируется на адресата, учитывает его возрастные, гендерные, социальные характеристики. При этом адресат находится в позиции «контролирующего» говорящего. Существование в одной традиции, достаточно монолитной культуре/субкультуре, пусть с несколькими габитусами, обладание общим фольклорным знанием приводит к тому, что информация, заключенная в тексте, в большей/меньшей степени уже известна слушающему. Его задача - оценить тексты говорящего с точки зрения истинности/ложности, правильности/неправильности не только содержания, но и формы [Богатырев, Якобсон 1971] определили этот феномен как явление большой и малой цензуры.
Отметим, что коммуниканты, как правило, общаются непосредственно. Общение может быть публичным/непубличным (исполнение песен, частушек, былички и др.), межличностным (заговор, песня и др.)/автоличностным (песня, частушка, пословица).
д) Жанры фольклорного дискурса. Неоднократно исследователями подчеркивалось неудачное использование литературоведческого термина «жанр» по отношению к фольклору [Путилов 1994; Панченко 2005 и др.], поскольку фольклорное текстообразование строится на иных принципах, и тексты функционируют иначе. При этом термин «жанр» утвердился в фольклористике, поскольку по справедливому замечанию Б.Н. Путилова, «категория жанра нужна нам не для упорядочения материала и внешней его характеристики, а для проникновения в «мир идей, эмоций, образов», созданных в рамках данной жанровой системы» [Путилов 1994: 325].
В настоящее время термин «жанр» используется в двух значениях: «1) как совокупность произведений/текстов, характеризуемых общностью художественного содержания, поэтической
системы, функций, особенностей исполнения, связей с вневербальными художественными формами (музыкой, танцем, театром); 2) как исторически сложившаяся и реализуемая в конкретных произведениях, в совокупности произведений (но могущая быть сформулированной в виде ряда универсалий) система содержательных, собственно поэтических, функциональных и исполнительских принципов, норм, стереотипов, за которыми стоят выработанные коллективным опытом представления, отношения, связи с теми или иными сферами действительности, социальными институтами, бытом и т.д.» [Путилов 1994: 342]. В данной работе термин «фольклорный жанр» используется во втором значении.
Жанровое пространство фольклора разнооб-разно1. Это объясняется природной полифонично-стью фольклора, который призван закреплять опыт социума, осознание им мира, его толкование окружающей среды. «Фольклорный фонд любого этноса строится по принципу объединения противоречащих один другому, дополняющих друг друга, сложно взаимодействующих жанров и разновидностей, а внутри жанров - соответствующих текстов» [Путилов 1994: 456]. Каждый жанр интерпретирует мир через призму, заданную жанровыми особенностями: у него своя эстетика, свой набор бытийных и бытовых ситуаций, свой хронотоп, часто особые языковые средства. В настоящее время фольклорный дискурс есть многослойное явление, включающее жанры деревенского и городского фольклора.
Остановимся подробнее на жанрах песенного фольклора (песня и частушка).
1. Фольклорная песня2 и частушка, имеющие четкую эстетическую установку, восприни-
1 В науке проблема классификации фольклорных жанров является одной из актуальных дискуссионных проблем (И.И. Земцовский, Р.С. Боггс, Б.Н. Путилов, В.П. Аникин и др.).
2 Использование нами термина «современная фольклорная песня» вызвано стремлением обозначить факт существования новой фольклорной песенной жанровой системы. Песня - жанр, в котором «выражено, главным образом, идейно-эмоциональное отношение к событиям» [ЛЭС 1987: 257]. Понятие фольклорная песня является родовым по отношению к жанровым разновидностям: балладной, романсо-вой и повествовательной. С одной стороны, все перечисленные разновидности песни являются синтетическим музыкально-речевым жанром, характеризующимся устностью и коллективностью исполнения, изображением человека в отдельном его переживании. С другой стороны, каждую из разновидностей песни отличает разное соотношение повествовательного и эмоционального начала, особая композиционно-сюжетная организация, образная система, что учитывается нами при анализе.
маются фольклорным коллективом как «контролируемые формы с точки зрения речевого канона» [Адоньева 2004: 9]. При этом степень «контролируемости» жанров различна. Если песня предполагает коллективного говорящего (вариативность возможна в меньшей степени), то частушка - одного говорящего. Отметим, что и песня, и частушка представляют образцы «чужой» речи. Эти тексты, в том числе и многие из частушечных, были созданы до исполнителя1, который не создает текстовый смысл, а усматривает, дополняет, «корректирует» его.
Сравнение этих поэтических жанров позволяет рассмотреть их в аспекте решения разных социальных/коммуникативных задач.
Так, песня «не выполняет в быту никакой, так сказать, прикладной функции» [Земцовский 1967: 7]. Она передает информацию, известную всем исполнителям еще до реализации коммуникативного акта, важным является сам факт совместного исполнения. Выбор конкретной песни в конкретной коммуникативной ситуации позволяет исполнителю, не выражая собственной оценки ситуации, представить позицию коллектива, которая является и его позицией. Песня призвана передать душевное состояние, настроение, эмоции человека, не актуализируя приметы исторического временного отрезка. В песне проявлены этические ценности социума, которыми каждый из его членов руководствуется в жизни.
Основным назначением частушки является выражение экспрессивно окрашенного отклика индивида на реальную бытовую/бытийную ситуации: «В частушке отсутствует разрыв между исполнителем и содержанием песни. Она насквозь индивидуальна ... частушка всегда старается отразить последние местные события политической и социальной жизни» [Зеленин 1999: 462-465]. «Публичный рассказ» об экстремумах личного, общественного события становится рефлексией по этому поводу, позволяет высказать личную оценку того или иного факта, соотнеся ее с коллективной. В настоящее время в зависимости от условий воспроизведения, актуализируется либо информативная, либо развлекательная функция частушки, которая становится основной. На первый план выходит комическая ситуация, исполнитель и аудитория воспринимают частушку от-страненно, поэтому не всегда есть прямая связь
1 «Человек живет в чужих улицах, в городах, построенных дедами. Человек живет не только в чужом доме, в доме чужих дедов, но и в чужом языке» (Тынянов Ю.Н.).
между частушечной ситуацией и реальной событием, персонажем и реальным человеком. Так, в праздничном дискурсе при исполнении частушки, как правило, актуализируется развлекательная функция, информативная уходит на периферию. Однако информанты отмечали, что в некоторых случаях спетая частушка до сих пор воспринимается как рассказ о реальных событиях: в с. Турун-таево Томского района, когда на одном из праздников информант, в хозяйстве которой действительно были овцы, спела частушку «Посмотрела в тот конец - / Гонит Яшенька овец. / Яшенька, Яшенька, / Какая ваша бяшенька?», то несколько человек из присутствующих спросили ее: «А что, у вас их так много, что муж их пасет?».
3. Когнитивные характеристики.
а) Ценностные установки фольклорного дискурса. В фольклорном дискурсе отражается коллективное сознание, ценностные ориентации общества. Ценностные установки фольклорного дискурса определяются целью фольклорного дискурса: передать коллективное знание, выражающее культурное и социальное самосознание социума, отражающее его потребности, стабилизирующее жизнь общества. К ценностям фольклорного дискурса мы относим традиционность знания, невыделенность личности из социума, идеальность модели мира, нормативный контекст, эстетические и этические штампы. Будучи приоритетными в фольклорном дискурсе, данные ценностные установки определяют особенности построения текстов, особенности языкового употребления.
б) Фольклорный концепт. Полная характеристика фольклорного дискурса как речемысли-тельного процесса невозможна без описания фольклорных концептов, определяющих миропонимание фольклорного коллектива. Фольклорный концепт, являясь вариантом общекультурного концепта, отличается от других дискурсивных вариантов стабильностью содержания. Сохраняя коллективное знание, аксиологические установки этноса, фольклорный концепт является скрепой, основой национальной картины мира.
В нашем понимании фольклорный концепт как когнитивная единица представляет целостное знание об экстралингвистических явлениях, значимых для фольклорного коллектива. Фольклорный концепт есть совокупность культурно-значимых смыслов, представлений, формирующихся под влиянием фольклорного дискурса. Его содержание отражает то, что является важным и актуальным для фольклорного социума, с одной
стороны, и, с другой, - его содержание обусловливает содержание фольклорного дискурса.
Статус фольклорных концептов неодинаков, выделяются дискурсообразующие и недис-курсообразующие концепты. Дискурсообразую-щие концепты являются ключевыми, базовыми для дискурса, вокруг них строится фольклорный дискурс, они образуют концептосферу дискурса. Для фольклорного дискурса таковыми выступают концепты, отражающие ценности фольклорного коллектива, экзистенциональные значимости, концепты, которые становятся темой рефлексий, обсуждений в фольклоре. Базовыми концептами являются ЛЮБОВЬ, ТРУД, СЕМЬЯ и др., их состав ограничен. Поскольку названные концепты, как правило, обозначают социальные, идеологические ценности, отражают социальные и идеологические установки фольклорного дискурса, они активно рефлексируются коллективом. На раскрытии дискурсообразующего концепта, который является темой обсуждения, строятся тексты разных жанров (например, любовные песни, частушки о войне, пословицы о семье). Данные концепты взаимодействуют, вступая в отношения пересечения с другими фольклорными концептами.
Недискурсообразующие концепты, обозначающие натурфакты и артефакты море, берег, дом и др., получают символическое наполнение именно в фольклорных текстах, взаимодействуя с дис-курсообразующими концептами.
Фольклорные концепты получает вербальную реализацию в тексте. Языковое своеобразие воплощения фольклорного концепта обусловлено спецификой этнокультурного эстетического кода, заключенного в концепте.
4. Язык фольклора.
Особенности языкового воплощения фольклорного дискурса определяются совокупностью влияния вышеперечисленных факторов: цель, участники, ценности, коммуникативные стратегии, хронотоп, жанры.
Понятие «язык фольклора» не имеет однозначного определения, в фольклористике под языком фольклора понимают совокупность поэтических формул, в лингвофольклористике -язык фольклора интерпретируется как наддиа-лектная форма языка (сродни художественному языку), реализуемая в фольклорных текстах. По нашему мнению, язык фольклора в лингвистическом понимании есть особая форма общенационального языка, сродни художественному языку. Исследователи пытались описать феномен язык фольклора, рассматривая его как систему языко-
вых единиц, сосредоточив внимание на выявлении изобразительно-выразительных средств [Оссовец-кий 1958; Артеменко 1988 и др.], паратактических конструкций, эпитетов, полипрефиксальных глаголов, диминутивов, синтаксического параллелизма и др. Описание показало, что по номенклатуре языковые единицы фольклора мало отличаются от общеязыковых. Своеобразие фольклорных языковых единиц создается за счет приобретаемых эстетических качеств, не свойственных повседневной коммуникации, оно обусловлено особенностями организации фольклорного текста, способом бытования фольклора (подробнее: [Хроленко 1992]). В качестве особенностей фольклорного слова исследователи отмечают предельную обобщенность семантики, ассоциативность, парадигматичность, семантическую диффузность, идиоматичность, вокативность (способность актуализировать традиционные смыслы), изофункциональность (синонимичность другим знакам культуры) [Сердюк 2002].
Предельная обобщенность семантики фольклорного слова детерминируется обобщенностью фольклорных образов. Лексические единицы, объединенные тематическим значением, вступают в синонимические отношения, замещают друг друга в тексте без ущерба для смысла. В фольклорном тексте видовые номинации могут использоваться не только в качестве родовой у однотипных реалий, но и в однотипных классах. К примеру, сосна, береза, осина выступают не только как видовые обозначения хвойного/лиственного дерева, но и как обобщающие понятия «дерева» (под березою, под осиною; через волны-реки).
Символическая компонента в семантической структуре фольклорного слова является величиной постоянной, потенциально заданной. При этом нет четкой определенности между тематическими группами лексики и символическим значением. Так, калина может быть символом обманчивой красоты, горькой доли, неволи. Подобная диффузность символических значений объясняется в первую очередь особенностями фольклора: устностью, коллективным авторством, много-канальностью порождения информации, эволюционированием символической системы
Семантическая диффузность слова проявляется в насыщенности семантического объема слова, обозначающего широкий класс явлений, предметов, действий. При этом диффузность обусловливает неопределенность значения фольклорного слова.
Коннотативность фольклорного слова - величина обязательная, обусловленная особенно-
стями фольклорного языка. Каждое фольклорное слово несет устойчивую ассоциацию с совокупностью фольклорных ситуаций. К примеру, лексема лес связана с событиями, происходящими в чужом пространстве, опасными для жизни человека.
В фольклорном слове присутствует обязательно оценочная компонента, что обусловлено требованием фольклора: не просто строить мир, но и оценивать его. Так, цветовые прилагательные в первую очередь выполняют оценочную функцию: алая ленточка, желтый, лазоревый василек - положительная оценка.
Фольклорное слово обладает блоковым характером, поскольку в нем заданы все свойства, которые будут реализованы в тексте. «Контекст определяет выбор слова, но выбор этот сравнительно ограничен, и выбранное слово уже имеет те коммуникации, которые органически подключаются в общие связи фольклорного произведения» [Хроленко 2008: 39].
Каждая из особенностей слова проявляется в разной степени в зависимости от жанра. Так в песне и частушке, в отличие от обрядового фольклора, в большей степени реализуется денотативная функция лексем. На первый план выходит изобразительно-выразительная функция, хотя символический компонент в семантике также присутствует. Например: лексема сад в любовных песнях реализуют не только денотативное значение «место действия», но и коннотативное «свое пространство». «Своим» является пространство, освоенное человеком, оно полезно, требует заботы и ухода. Как правило, окультуренное пространство, «вторая природа, созданная человеком в процессе освоения мира. На территории «своего» пространства происходят события, неопасные для человека: встреча, объяснение, расставание и т.д., но эти события никогда не угрожают жизни человека: Я поздно в садике гуляла, а дождик брызнул на меня, я подругам говорила, что не делайте, как я., «Гуляла я в садочке, гуляла в заливном, срывала те цветочки, что милый поливал... (песня).
Итак, выявление специфики организации фольклорного дискурса в когнитивно-дискурсивном аспекте позволяет исследовать не только специфику фольклорной коммуникации, но и соотношение когнитивных структур народного сознания и репрезентирующих их языковых единиц, выявить наличие в сознании носителей фольклора модели дискурса, структур репрезентации знаний, обусловливающих его бытие.
Список литературы
Адоньева С.Б. Прагматика фольклора. СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та; ЗАО ТИД «Амформа», 2004.
Артеменко Е.Б. Принципы народно-песенного текстообразования. Воронеж,1988.
Богатырев П.Г., Якобсон Р.О. Фольклор как особая форма творчества // Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. С.369-383.
Борисова И.Н. Категория цели и аспекты текстового анализа // Жанры речи 3. Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 1999. С. 85-101.
Бухарова Г.Х. Башкирский народный эпос «Урал-Батыр»: когнитивно-дискурсивный и концептуальный анализ: автореф. дис. ... докт. фи-лол. наук. Уфа 2009.
Головин В.В., Лурье М.Л., Кулешов Е.В. Субкультура солдат срочной службы // Современный городской фольклор. М.: РГГУ, 2003. С. 234-345.
Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре, 1917-1934. М.: Индрик, 1999.
Земцовский И.И. Русская протяжная песня. Л., 1967.
Литературный энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1987.
Мамонова Ю.В. Когнитивно-дискурсивные особенности лексики английской бытовой сказки: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2004.
Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.
Оссовецкий И.А. Язык фольклора и диалект // Основные проблемы эпоса восточных славян. М., 1958. С.184-190.
Панченко А.А. Фольклористика как наука // Первый Всероссийский конгресс фольклористов: сб. докл. Т. I. М.: Гос. республик. центр рус. фольклора, 2005. С. 72-95.
Пелипенко А.А. Проблемы изучения культурного наследия в условиях глобализации // Первый Всероссийский конгресс фольклористов: сб. докл. Т. II. М.: Гос. республик. центр рус. фольклора, 2006. С. 382-404.
Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994.
Ратникова И.Э. Современный фольклорный дискурс: социолингвистически. URL: http://www. surm.md/index.php?option=com_content&task=view&i d=296&Itemid= 146 (дата обращения 15.04.09).
Сердюк М.А. Категория лица и ее художественные функции в русской народной лирической
песне: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2002.
Тубалова И.В., Эмер Ю.А. Ценностная картина мира традиционного и современного фольклора // Картины русского мира: аксиология в языке и тексте / Л.П. Дронова, Л.И. Ермоленкина, Д.А. Катунин и др.; отв. ред. З.И. Резанова. Томск: Изд-во ТГУ, 2005. С. 257-296.
Утехин И.В. Очерки коммунального быта. М.: РГГУ. 2004.
Хроленко А.Т. Современная отечественная лингвофольклористика: цели, проблемы и перспективы // Русистика сегодня. Функционирование языка: лексика и грамматика. М.: Наука, 1992. С. 153-166.
Хроленко А.Т. Листая годы и страницы. Курск, 2008.
Yu.A. Emer
FOLKLORE DISCOURSE: A COGNITIVE-DISCURSIVE STUDY
The article presents a model of folklore discourse description. The model includes description of socio-cultural (conditions of existence), communicative (communicative situation and genre representation), cognitive (conceptual structures) and language characteristics as the basic constituents of the model.
Key words: folklore discourse, cognitive-discursive study, communicative strategies, values, discourse-forming concepts.
