Фольклорные версии стихотворения С. Т. Аксакова "Уральский казак (Истинное происшествие)" Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

_ „, . 1уминитирные —jr\

Вестник Курганской ГСХА_№ 1> 2014_и общественные науки 73

УДК 372.8: 821. 161. 1.0

Н. Е. Украинцева

ФОЛЬКЛОРНЫЕ ВЕРСИИ СТИХОТВОРЕНИЯ С. Т. АКСАКОВА «УРАЛЬСКИЙ КАЗАК (ИСТИННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ)»

ФГБОУ ВПО «КУРГАНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ИМЕНИ Т. С. МАЛЬЦЕВА»

N. E. Ukraintseva FOLK VERSIONS OF THE POEMS OF C. T. AKSAKOV «URAL COSSACK (A TRUE INCIDENT)» FEDERAL STATE BUDGETARY EDUCATIONAL INSTITUTION OF HIGHER PROFESSIONAL EDUCATION «KURGAN STATE AGRICULTURAL ACADEMY BY T. S. MALTSEV»

Новая народная баллада и народная баллада по мотивам авторских стихотворений - поздние фольклорные жанры. В статье представлены наблюдения фольклорных версий и вариантов стихотворения известного русского писателя и поэта С. Т. Аксакова «Уральский казак (Истинное происшествие)». Выявляются факторы, сделавшие стихотворение предметом внимания казачества. Охарактеризован высокохудожественный вариант народной баллады, записанный в Курганской области.

Ключевые слова: фольклорный жанр, новая народная баллада, версия, контаминация, казачий фольклор, казачья культура, трансформация жанра, взаимообогащение жанров.

New folk ballad and folk ballad on the motives of the author poems are more recent folklore genres. The article presents the observation of folklore versions and variants of the poem by a famous Russian writer and poet S. T. Aksakov «Ural Cossack (Real story)» and reveals the factors that made the poem subject of attention of the Cossacks. The article detected highly sophisticated version of the folk ballad recorded in the village of Kurgan region.

Keywords: folklore genres, new folk ballad, contamination, Cossack folklore, Cossack culture, genre transformation, mutual genres enrichment.

Нина Ефимовна Украинцева

Nina Efimovna Ukraintseva кандидат филологических наук, доцент

E-mail: Yasnayall(S)yandex.ru

Введение. Предмет нашего исследования - стихотворение С. Т. Аксакова «Уральский казак (Истинное происшествие)» и его фольклорные версии. Впервые стихотворение было напечатано в «Вестнике Европы» в 1821 году [1, с. 88]. Уже с тридцатых годов XIX века публиковалось в песенниках без указания имени автора. Судя по всему, это романтическая литературная баллада, жанр, появившийся в русской поэзии в начале XIX века. Сюжетика и романтические образы перенимались авторами из западной литературы, навеивались отечественными летописными преданиями, русским эпосом. Дань этому жанру, как известно, отдали А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, К. Ф. Рылеев, А. К. Толстой и другие поэты. Литературные баллады, положенные на музыку, стали называться романсами. Как правило, в романсе события излагаются от первого лица, психологический лиризм в них получает дальнейшее развитие. В среде народа тексты роман-

тических баллад многих авторов становились популярными, обрабатывались и пелись («Черная шаль» А С. Пушкина, «Из-за острова на стрежень...» Д. Н. Садовникова, «Кочегар» («Моряк») Н. Ф. Щербины, «Хас-Булат» («Элегия») А. Н. Аммосова, «Ху -торок» А. В. Кольцова и другие). Развившийся своеобразный фольклорный жанр, жанр фольклорной версии авторских стихов, есть продукт синтеза профессионального и народного творчества.

Методика. Проблемы изучения русской народной баллады и классификации жанра рассматривались в трудах Н. П. Андреева, В. И. Чернышева, Б. Н. Путилова, Д. М. Балашова. В данной работе использован сравнительно-исторический анализ и элементы структурного анализа текста. На наш взгляд, описанный выше жанр является замыкающим звеном в имманентном жанрообразовательном процессе: русская былина -старинная (классическая) баллада - новая (перенимающая литературные формы) баллада - фольклорные контаминации/ версии литературных произведений.

Результаты. Стихи С. Т. Аксакова «Уральский казак» посеялись на плодородную почву фольклора, в том числе казачьего. Драматизм старой русской семейно-бытовой баллады и мелодраматизм новой баллады, уложенный в ставшую популярной романтическую форму, становился привлекательным для полуобразованной народной среды. Песня уводи-

ла от обыденной действительности в мир необычного, представляла яркого, эмоционального героя, красочно изображала коллизию гражданского долга и любовной страсти. С целью детального анализа фольклорных версий приведем текст стихотворения С. Т. Аксакова полностью.

Настала священная брань на врагов | И в битву помчала Урала сынов. | Один из казаков, наездник лихой, | Лишь год один живши с женой молодой, I Любя ее страстно и страстно любим, | Был должен расстаться с блаженством своим. | Прощаясь с женою, сказал: «Будь верна!» | «Верна до могилы», - сказала она. | Три года за родину бился с врагом, | Разил супостатов копьем и мечом. | Бесстрашный наездник всегда впереди, | Свидетели -раны, и все на груди. | Окончились битвы; он едет домой, | Все страстный, все верный жене молодой. | Уже достигают Урала брегов | И видят навстречу идущих отцов. | Казак наш объемлет отца своего, | Но в тайной печали он видит его. | «Поведай, родимый, поведай ты мне | Об матери милой, об милой жене». | Старик отвечает: «Здорова семья; | Но, сын мой, случилась беда у тебя: | Тебе изменила младая жена; | Зато от печали иссохла она. | Раскаянье видя, простили мы ей. | Прости ее, сын мой: мы просим об ней!» | Ни слова ответа! Идет он с отцом, | И вот уже входят в родительский дом. | Упала на грудь его матерь в слезах, | Жена молодая лежала в ногах. | Он мать обнимает; иконам святым, | Как быть, помолился с поклоном земным. | Вдруг сабля взвилася могучей рукойГлава покатилась с жены молодой. | Безмолвно он голову тихо берет, | Безмолвно к народу на площадь идет. | Свое преступленье он всем объявил, | И требовал казни, и казнь получил.

Размер и рифма (смежная) стихотворения те же, что в балладе А. С. Пушкина «Черная шаль». Заметим, что просматривающийся иронический взгляд Александра Сергеевича в его произведении есть намек на то, что это не более чем пародия на популярный в то время жанр литературной романтической баллады. Но именно потому, что в нем строго соблюдены все требования к форме и содержанию жанра, стихотворение Пушкина стало народной песней. У С. Т. Аксакова - всё всерьез, начиная с подзаголовка («Истинное происшествие») и завершая высоким стилем с обилием старославянизмов («священная брань», «Урала брегов», «младая жена», «глава покатилась» и проч.). В России романтической страной в поэзии был Кавказ. С. Т. Аксаков, будучи родом из

Оренбургской губернии, соприкасался с фольклором края, поэтому героем его баллады становится уральский казак. Романтический образ главного героя идеален: герой испытывает страстное и глу -бокое чувство любви, участвует в «священной брани», бьется за родину. Ему неведомо малодушие, поэтому раны, которые ему наносят, «все на груди». Измену он не прощает ни своей жене, ни, очевидно, никому другому. При этом он уважает родителей, просит прощения у Бога за свое преступление (убийство неверной жены), осознает свой проступок и требует казни для себя. Колоритный образ и коллизия достойны кисти художника. Сколь ни ярко представлена семейная драма в стихотворении, закончившаяся казнью изменницы-жены, образ идеального героя-защитника Родины вызывает сочувствие автора и читателя. Народная среда заимствует из произведения С. Т. Аксакова средства для жанра новой народной баллады. Рассмотрим некоторые ее версии.

Обратимся к общерусской версии, например, к варианту «Один из казаков, наездник лихой...», записанному А. М. Новиковой в Тульской области в 1920-е годы [5, с. 372], который можно отнести к общерусским вариантам. Что прижилось в народе? Сюжет излагается сжато, вместо 38 литературных поэтических строк остается 14. Добавленная к сюжету деталь (жена не просто изменяет казаку, она встречает его «с пригульной дитёй»), резко выдвигает семейно-бытовую коллизию на первый план. Образ казака дан также кратко, идеальным героем он не представляется, поскольку казнит не только свою жену, но и мать младенца. Новая баллада, по сути своей, мелодрама, заканчивается словами «скатилась головка с неверной жены», раскаянья и наказания героя в сюжете нет. Не упоминается и отец казака, вместо него - «сестра родная с горючей слезой». Герой-доблестный воин потускнел, зато ярко проявился жестокий муж. В этой версии представлена мелодрама на почве любви и ревности.

Рассмотрим версию, распространившуюся в казачьей культуре, например, вариант новой баллады «Ишли два солдата со службы домой.», записанный в 1945 г. в станице Старый Щедрин Грозненской области, у гребенских казаков [6, № 198]. Что же оказалось востребованным в казачьей культуре? Названный вариант ближе по духу стихотворению С. Т. Аксакова. Но авторская характеристика героя сведена к нулю: вначале называются «два солдата», возвращающиеся со службы, затем сказано,

Гуманитарные

Вестник Курганской ГСХА № 1, 2014 и общественные науки

что «заблестела сабля в казачьей руке» - более ничего о герое не сообщается. Конфликт в жанре новой баллады важнее, чем образы героев. Хотя описание клятвы жены в верности мужу отсутствует, зато оставлено раскаянье казака, которое сопровождается его жалостными словами о младенце: «маленьку малюточку людям отдадут». Муж казнит жену невольно, в гневе, а не потому, что он жесток. В этом народном произведении, как и в литературном, герой представляется достойным человеком, вызывающим сочувствие. Исследователи (Д. М. Балашов, 1963) эту версию народной баллады склонны считать «оригинальной переработкой» тульского варианта [4, с. 420]. Однако некоторые элементы баллады - признак контаминации, механического заимствования. В. П. Аникин подчеркивает, что «контаминация всегда механически соединяет мотивы и сюжеты» в отличие от версий, где имеет место творческая переработка [2, с. 88]. Строка «Ишли два солдата.» явно заимствована из баллады с сюжетом «Шли со службы два героя», а в сентиментальную концовку вплетается неожиданно южный диалект: «О Боже мой, Боже, що я наробил...». В пользу оригинальной переработки - тот аргумент, что старощедринский вариант утратил размер и рифму, поскольку казачья песня строится независимо от них. Само стихотворение С. Т. Аксакова и обе рассмотренные его народные версии в жанре новой баллады, несомненно, испытали влияние старой классической семейно-бытовой баллады с сюжетом об оклеветанной жене (темой семейного деспотизма), варианты которой записывались в XIX веке повсеместно (например, в Московской, Тульской губерниях, в Алтайском крае) [4, с. 382].

Обратимся к произведениям в фольклоре Оренбургского казачества. Интерес представляют варианты, записанные в селах Звериноголовском (2003) и Усть-Уйском (2013) Курганской области, в прошлом - казачьих станицах. Усть-уйский вариант «Ехали казаки.» [3], с одной стороны, близок к старощедринскому, с другой - своеобразен. Приведем его для сравнения.

Ехали казаки со службы домой, | На плечах - погоны, на грудях - кресты. | Едут по дорожке - родитель стоит. | «Здорово, папаша, здорова ли семья?»^ «Семья, слава Богу, прибавилася. | Женка молодая сыночка родила». | Сын с отцом ни слова, пришпорил коня. | Подъезжает к дому, к родительскому. | Мать стоит с малюткой, жена-то во слезах. | Мать сына просила: «Прости, сын, жену». | «Тебя, мать, прощаю, жену я - никогда». | Закипело

сердце в казачьей груди, | Засверкала сабля во правой руке, | Слетела головка с неверной жены. | « Что же я наделал, чего ж я натворил! | Женку я зарезал, д[е]тя осиротил. | Женку похоронят, дитя в приют сдадут, | Меня, молодого, на каторгу сведут». | Ехали казаки со службы домой, | На плечах - погоны, на грудях - кресты.

Начало песни отметает неопределенное «Ишли два солдата.», подчеркивается, что это казачья песня: «Ехали казаки со службы домой, | На плечах - погоны, на грудях - кресты». Таким образом, определяется не только принадлежность героев к казачьему сословию, но их воинский статус, их боевые заслуги. (Заметим, что подобный общенародный фон свойствен большинству жанров казачьего фольклора). В новом контексте выражение «со службы домой» означает ни с чем несоизмеримую радость возвращения в родной дом, где ждут казаков и гордятся их подвигами. Поэтому слова отца одного из казаков «Семья, слава Богу, прибавилася, Женка молодая сыночка родила» делают коллизию неразрешимой - дома его ждет позор. Вариант, однако, сохраняет раскаяние мужа. Заметим, что в старощедринской редакции слова о младенце произносятся казаком в последнюю очередь, являются завершающими: «Женку похоронят, меня закуют, Маленьку малюточку людям отдадут». В усть-уйском варианте младенец упоминается дважды, его сиротская судьба важнее судьбы поднявшего руку на мать: «дитя осиротил», «дитя в приют сдадут». И только в завершение - «меня, молодого, на каторгу сведут». Кон -цовка звучит как укор казаку, победившему женщину в семейной драме, причем укоряет он сам себя. Небезынтересно, что первые стихи песни повторяются в конце песни («Ехали казаки со службы домой, | На плечах - погоны, на грудях - кресты»). Народная баллада лишена «морализации от автора» [4, с. 29] - она делает это по-другому. Повтор звучит как напоминание о святости чувства женской верности в среде казачества. Долг казака - достойно служить, долг жены казака - быть верной, достойной его воен-ных заслуг. В художественном плане данный вариант представляет собой прекрасное народное произведение, каковым его сделала казачья культура, природное эстетическое чувство народа. На вопрос, знают ли исполнители, что есть варианты этой песни, они с гордостью отвечают: «Знаем. Но наш вариант лучший» [3].

В Звериноголовском стихотворение С. Т. Аксакова было подвергнуто дальнейшей переработке: из него чудесным образом вышло две песни, про-

тивоположные по содержанию. Песни нотирова-ны Ю. В. Скворчевским в 2003 году [7, с. 15, 21]. Первая - «Ехали казаки.», начало которой повторяет усть-уйский вариант. Однако концовка песни сурова, слов раскаяния нет. Кроме того, на просьбу матери «Прости, сын, жену» казак жестоко отвечает «Малютку прощаю, жену - никогда», то есть подчеркивается, что была угроза жизни младенца. (Усть-уйский и старощедринский вариант: «Тебя, мать, прощаю, жену - никогда», т. е. мать казака в ответе за поступки его жены). Упрощение коллизии делает песню подражанием жанру жестокого романса. Вторая песня «Один из уланов.» (вместо «один из казаков», что придает романтическую окраску) представляет собой переработку начальных строф стихотворения С. Т. Аксакова с сохранением рифмы. Повествуется о прощании улана с женой, звучит ее клятва в верности. Завершающие стихи: «Сразил супостата, да, он копьем и мечом. | Окончивши битву, да, сам вернулся домой» - понимаются как благополучное возвращение и встреча с верной женой. (И это тоже способ морализации!) Мелодрама ушла, жанр трансформировался в лирическую песню.

Выводы. Версии народной песни по мотивам стихотворения С. Т. Аксакова «Уральский казак» представлены в народной культуре разными вариантами, среди которых есть сниженные и достигающие выразительной художественной силы, как вариант, записанный в селе Усть-Уйском.

Мотивы и образы произведения были востребованы на протяжении почти двух столетий, в том числе, в казачьей культуре, поскольку не просто затрагивали болевые точки семейных отношений. Наиболее ценными константами культуры казачества были обычаи проводов и встречи казака (с упразднением казачества - проводы и встреча солдата),

прославления казачьего воинства, почитания материнства, поэтому стихотворение С. Т. Аксакова приковывало внимание исполнителей и слушателей народной песни.

Закономерности путей возникновения и функционирования версий и вариантов песен жанра новой баллады в народной среде позволяют наблюдать взаимообогащение литературы и фольклора. Литература питается фольклором, но и художественное мышление народа стремится к овладению навыками профессиональной культуры.

Список литературы

1 Аксаков С. Т. Уральский казак (Истинное происшествие) // Вестник Европы. - 1821. - № 119. - С. 88.

2 Аникин В. П. Теория фольклора: Курс лекций [2-е изд., доп.]. - М.: КДУ, 2004. - 428 с.

3 Архив кафедры русского языка и культуры речи Курганской ГСХА, 2013.

4 Народные баллады / Общ. ред-я А. М. Астаховой. Вступ. статья, подготовка текста и прим. Д. М. Балашова. - М.-Л.: Наука; Ленинградское отделение, 1963. - 447 с.

5 Новикова А. М. Русские народные песни. -М.: Наука,1960.

6 Путилов Б. Н. Песни гребенских казаков / Публикация, вступ. статья и комментарии Б. Н. Путилова. - Грозный: Грознен. областн. изд-во, 1946. -313с.

7 Сторона ли ты, моя сторонушка: Сб. народных песен из репертуара казачьего ансамбля станицы Звериноголовской / Запись песен, нотирование, сост. сборника Ю. В. Скворчевский. Отв. ред. Л. А Савер-ский. - Курган: Курганское обл. метод. объединение «Культура», 2003. - 61 с.