CC BY
64
Гуманитарный вектор. 2010. № 2 (22)
филология
УДК 390
ББК Т 52 (25)- 514
С. Б. Аюпова
г. Уфа
«Физика» и «метафизика» образа дороги в языковой художественной картине мира прозы И. С. Тургенева
Статья посвящена изучению такой пространственной составляющей языковой художественной картины мира прозы И. С. Тургенева, как дорога. Синтагматические особенности слова дорога в произведениях позволяют определить «физику» и «метафизику» одноименного художественного образа.
Ключевые слова: языковая художественная картина мира, дорога, физика, метафизика, тематическая группа слов, мифопоэтика.
S. B. Ayupova
Ufa
"Physics" and "metaphysics" of the image о£ road in the language world image in the prose of I. S. Turgenev
The article is devoted to the study of the of the image оf road as a parts of the space in the language world image in the prose of I. S. Turgenev. The syntagmatics of the word the road make it possible to determine the "physics" and the "metaphysics" of this image.
Keywords: language world image, road, physics, metaphysics, unrestricted space, thematic groups of words, mythopoetry.
Дорога является древнейшим образом-символом в искусстве. По мнению В. Чайковской, хронотоп дороги - «основная культурно-психологическая коллизия русской ментальности» [2, с. 3]. Как считает Л. М. Миллер, содержательный план одноименного концепта распределяется по двум блокам, которые исследователь условно называет «физикой» и «метафизикой» дороги. «Физика» дороги «наделяет смыслами ее «данность», физические характеристики, предполагает рефлексию на предметном уровне. «Метафизика» дороги выстраивается как реальность, которая возникает в связи с «духовными событиями», происходящими с человеком в пути» [1, с. 117]. Эти две важнейшие составляющие образа дороги представлены в художественной прозе И. С. Тургенева, отразились в семантике и сочетаемости слов тематической группы «пути сообщения».
В прозаических произведениях писателя слова тематической группы «пути сообщения» занимают значительное место, многие из них относятся к числу ключевых. В данную группу вошло 10 номинаций, на которые приходятся 388 словоупотреблений: дорога - 263, дорожка - 60, путь - 35, колея - 11, тропинка - 9,
шоссе - 4, перекресток - 3, большак - 1, дороженька - 1, путина - 1.
В языковой художественной картине мира И. С. Тургенева слово дорога в прямом значении отражает «физику» дороги. Причем синтагматика данного слова зависит от того, в какой части вымышленного пространства находится названная словом реалия: в своем или в чужом.
Так, в контекстах, описывающих пространство России, слово дорога чаще всего сочетается с прилагательными пыльная, грязная, ухабистая, изрытая, выбитая, наезженная, мягкая, большая, проселочная, с существительным обаяние. Например: «До дому еще было верст восемь; моя добрая рысистая кобыла бодро бежала по пыльной дороге <...>» («Бирюк»), «Тележка поползла по изрытой и выбитой дороге <...>» («Поездка в Полесье»), «Верст десять пробирались вы по проселочным дорогам - вот, наконец, большая» («Лес и степь»). В результате создается образ необозримого, не совсем ухоженного русского пространства, который вызывает в душах героев противоречивые чувства. С одной стороны, человек, подпадая под обаяние дороги, либо погружается в размышления о смысле жизни, либо начинает
Филология
разговор о нем, как, например, герои «Дворянского гнезда»: «Во все время дороги и Лемм и Лаврецкий мало говорили друг с другом: каждого из них занимали собственные мысли, и каждый был рад, что другой его не беспокоит» или «<...> тихий, теплый воздух, легкий ветерок, легкие тени, запах травы, березовых почек, мирное сиянье безлунного звездного неба, дружный топот и фыркание лошадей - все обаяния дороги, весны, ночи спустились в душу бедного немца, и он сам первый заговорил с Лаврецким». С другой стороны, плохая дорога может вызывать у человека душевный дискомфорт, например: «Грязь по дорогам стояла невылазная; холод проникал в комнаты, под платье, в самые кости; невольная дрожь пробегала но телу - и уж как становилось дурно на душе!» («Степной король»).
Прямо противоположный образ «физической» дороги встречается в текстах, описывающих уютное, ухоженное, удобно обустроенное европейское пространство. В этих контекстах слово дорога сочетается с прилагательными чистая, мягкая с причастными оборотами гладко выметенная, обсаженная фруктовыми деревьями, обсаженная яблонями и грушами, например, «<...> немолчная болтовня светлых ручейков с пестрыми форелями на песчаном дне, не слишком смелые очертания гор, хмурые скалы, чистенькие деревеньки с почтенными старыми церквами и деревьями, аисты в лугах, уютные мельницы с проворно вертящимися колесами, радушные лица поселян, их синие камзолы и серые чулки, скрипучие, медлительные возы, запряженные жирными лошадьми, а иногда коровами, молодые длинноволосые странники по чистым дорогам, обсаженным яблонями и грушами...» («Ася»). Для обозначения в чужом пространстве дороги с твердым полотном используется слово шоссе, которое сочетается с прилагательным отличное, например: «Пока карета тихонько катилась по отличному шоссе, Санин украдкой наблюдал за тем, как Джемма обращалась со своим женихом <...>» («Вешние воды»),
«Физика» прямого значения слова дорога в творчестве писателя очень часто переходит в «метафизику». В языковой художественной картине мира Тургенева часто образ дороги представляет собой архетип, помогает вскрыть глубинные, древнейшие мифологические пласты сознания человека. Так, в «Записках охотника» персонажи из народа, исходя из примет, гаданий, наделяют дорогу мистическими свойствами, считая, что встреча на дороге с похоронной процессией приводит к неприятностям, например: «Кучер погнал лошадей: он желал предупредить этот по-
езд, Встретить на дороге покойника - дурная примета» («Касьян с Красивой Мечи»). Взрослые крестьяне и их дети из рассказа «Бежин луг» уверены, что «Стоит только ночью сесть на паперть на церковную да все на дорогу глядеть, Те и пойдут мимо тебя по дороге, кому, то есть, умирать в том году». Архетипический пласт образа дороги присутствует и в романах писателя. Так, мифопоэтическое восприятие дороги в романе «Отцы и дети» представлено в тех частях произведения, которые связаны с судьбоносным изменением в жизни персонажа. Мотив выбора героем пути, часто использовавшийся в мифах, играет важнейшую роль в романе. В XXII главе герои стоят перед дилеммой: поехать направо, то есть в Марьино домой к Аркадию (обращает на себя внимание этимологическая близость слов правильный и направо), или налево, то есть в Никольское, к Одинцовой:
«Кучер перепряг лошадей и, взобравшись на козлы, спросил: направо аль налево? Аркадий дрогнул, Дорога направо вела в город, а оттуда домой; дорога налево вела к Одинцовой, Он взглянул на Базарова,
- Евгений, - спросил он, - налево?
Базаров отвернулся,
- Это что за глупость? - пробормотал он,
- Я знаю, что глупость, - ответил Аркадий,
- Да что за беда? Разве нам в первый раз?
Базаров надвинул картуз себе на лоб,
- Как знаешь, - проговорил он наконец,
- Пошел налево! - крикнул Аркадий» («Отцы и дети»).
Описание внешних признаков внутренней борьбы, происходящей в главном герое, подчеркивает важность выбора пути. После посещения Никольского и холодного приема, оказанного героям Анной Сергеевной, последние надежды Базарова на взаимность разрушены. Не выдержав испытание любовью, герой неминуемо движется к трагическому финалу.
Путь, ведущий к святым местам на молитву, крестный ход для некоторых персонажей становится дорогой к Богу. Именно так экзальтированно и поэтично воспринимала дорогу в детстве Елена Стахова из романа «Накануне», например: «Елена возвращалась домой и долго потом думала о нищих, о божьей воле; думала о том, как она вырежет себе ореховую палку, и сумку наденет, и убежит с Катей, как она будет скитаться по дорогам в венке из васильков: она однажды видела Катю в таком венке», В данном контексте словосочетание божья воля и слово дорога становятся контекстуальными синонимами. Поэтому не случаен символи-
Гуманитарный вектор. 2010. № 2 (22)
ческий сон Елены перед смертью Инсарова, в котором присутствуют образы дороги, умершей девочки Кати, когда-то вместе с Еленой искавшей Бога, заснеженной России, церквей и келий Соловецкого монастыря, Инсарова и пропасти: «- Катя, куда это мы с тобой едем? Катя не отвечает и завертывается в свой салопчик; она зябнет, Елене тоже холодно; она смотрит вдоль по дороге: город виднеется вдали сквозь снежную пыль, Высокие белые башни с серебряными главами,,, Катя, Катя, это Москва? Нет, думает Елена, это Соловецкий монастырь: там много, много маленьких тесных келий, как в улье; там душно, тесно, - там Дмитрий заперт, Я должна его освободить,,, Вдруг седая, зияющая пропасть разверзается перед нею, Повозка падает, Катя смеется». Героиня выбрала не дорогу к Богу, как Лиза Калитина, пространство кельи тесно для нее, Елена пошла за личным счастьем с Инсаровым. Несмотря на сон-подсказку Елена в письме к родителям отказывается вернуться в Россию, она не знает, что делать в этой стране, поэтому впереди, как в символическом сне, ее ожидает бездна, небытие. После смерти Инсарова отец Елены так и не смог отыскать дочь, дальнейшая судьба героини неизвестна.
О скитании по дорогам в поисках Бога как о смысле жизни, как о трудном духовным подвиге говорит героиня повести «Ася»: «Сотни голосов разом и с мерными остановками повторяли молитвенный напев: толпа богомольцев тянулась внизу по дороге с крестами и хоругвями,,,
- Вот бы пойти с ними, - сказала Ася, прислушиваясь к постепенно ослабевавшим взрывам голосов,
- Разве вы такая набожны?
- Пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на трудный подвиг, - продолжала она, -А то дни уходят, жизнь уйдет, а что мы сделали?»
Возможно, не только социальное неравенство и нерешительность героя повести о первой любви стала преградой личному счастью, но и устремленность Аси, как и многих тургеневских девушек, к духовному подвигу. Если у Аси только возникает желание уйти в поисках Бога, то в рассказе «Странная история» дворянская девушка Софья Б. воплощает это желание в реальность, становясь прислужницей юродивого и уходя вместе с ним по дороге к Богу, безвозвратно растворяясь в пространстве. Последние впечатления повествователя от этой необычной девушки связаны именно с образом дороги, обозначен-
ным словосочетанием черная уличная грязь: «Поддерживая «божьего человека» под руку, она проворно шагала по черной уличной грязи, и через несколько мгновений, сквозь тусклую мглу туманного утра, сквозь частую сетку падавшего дождя, в последний раз мелькнули передо мною две фигуры, юродивого и Софьи... Они завернули за угол выдававшейся избы и исчезли навсегда». Подводя итоги рассказа, повествователь использует слово путь в метафорическом значении: «Я не мог сожалеть, что Софи пошла именно этим путем, но отказать ей в удивлении, скажу более, в уважении, я также не мог».
Образ дороги как модель ухода из привычных условий жизни к чему-то новому, знаменующему резко отличающийся от предыдущего период жизни героя, характерен для произведений И. С. Тургенева. Идея ухода органична для образа многих тургеневских героинь: Лизы Калитиной, Елены Стаховой, Софьи Б., Марианны.
Если для героинь Тургенева «метафизика» дороги - это путь к Богу или к свободе, то для героев дорога становится символом самой жизни, жизненной позиции. Именно такой смысл вкладывает в слово дорога и в описание физической дороги, близкое к пушкинскому образу из стихотворения «Телега жизни», Ру-дин в своем разговоре с Натальей, например: «Мне остается теперь тащиться по знойной и пыльной дороге, со станции до станции, в тряской телеге... Когда я доеду, и доеду ли - бог знает... Поговоримте лучше о вас.
- Неужели же, Дмитрий Николаевич, -перебила его Наталья, - вы ничего не ждете от жизни?». В данном контексте слова «дорога» и «жизнь» сближены, являются контекстуальными синонимами.
Таким образом, в языковой художественной картине мира прозы И. С. Тургенева поэтика пространства, его преодоления по дороге весьма значима. «Физика» дороги, отразившаяся в синтагматике слова в прямом значении, участвует в делении пространства на свое и чужое. В языковой художественной картине мира Тургенева дорога «физическая» осмысляется как некий когнитивный механизм, позволяющий познать себя и окружающий мир. «Физика» дороги довольно часто помогает вскрыть глубинный мифопоэтический пласт сознания персонажей произведений. Часто описание «физики» дороги преобразуется в контексте в ее «метафизику», актуализируя нравственно-религиозное и бытийное содержание образов героев и произведения в целом.
Филология
Список литературы
1. Миллер Л. В. Лингвокогнитивные механизмы формирования художественной картины мира (на материале русской литературы): дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 2003. 286 с.
2. Чайковская В. На разрыв аорты (модели «катастрофы» и «ухода» в русском искусстве) // Вопросы литературы. 1993. Вып. VI. С. 3-24.
УДК 390
ББК Т 52 (25)- 514
С. Б. Аюпова
г. Уфа
Функции группы существительных «природные и искусственно созданные объекты открытого пространства» в языковой художественной картине мира прозы И. С. Тургенева
Статья посвящена изучению роли группы существительных «природные и искусственно созданные объекты открытого пространства» в языковой художественной картине мира прозы И. С. Тургенева. Содержательный план данных слов, с одной стороны, соотносится с физическими характеристиками объектов, с другой, связан с их метафизической сущностью в художественной литературе.
Ключевые слова: языковая художественная картина мира, группа существительных «природные и искусственно созданные объекты открытого пространства», открытое пространство, мифопоэтика.
S. B. Ayupova
Ufa
The functions of substantives from the group "the natural and artifical obgects of the unrestricted space" in the language world image in the turgenev's prose
The article is devoted to the to the study the roles of substantives from the group «the natural and artificial objects of the unrestricted space'' in the language world image in the Turgenev's prose. The content of these words is correlated with their physical and metaphysical characteristics in existence in the belles-lettres.
Key words: language world image, substantives from the group "the natural and artificial objects of the unrestricted space", unrestricted space, mythopoetry.
В прозе И. С. Тургенева группа существительных «природные и искусственно созданные объекты открытого пространства» является достаточно представительной: 200 номинаций, 2491 словоупотребление. Для обозначения объектов природы использовано 98 номинаций в 1317 словоупотреблениях. Приведем наиболее частотные из них: земля -244, лес - 151, небо - 126, река - 87, природа - 70, берег - 66, роща - 65, гора - 64, овраг - 45, море -31, холм - 28, болото - 22, луг - 21, небосклон -16, опушка - 16, поляна - 12, речка - 11, чаща -11, лазурь - 10 и др. Чуть меньший объем занимает подгруппа слов «искусственно созданные объекты открытого пространства» (65 номинаций, 1105 словоупотреблений). Приведем наиболее частотные из них: дорога -263, сад - 212, двор - 132, поле - 99, пруд - 62, дорожка - 60, путь - 35, аллея - 32, плотина - 16, колея - 11, пасека - 10 и др.
Лексика из указанной группы слов выполняет в художественной прозе Тургенева самые разнообразные функции.
Во-первых, она служит для формирования объемного образа внешнего дальнего по отношению к человеку природного пространства, обладающего такими физическими характеристиками, как протяженность по горизонтали, вертикали, ширине и сфере.
Горизонтальная составляющая и ширь изображаемого места реализуются за счет использования слов, объединенных семами «равнинная местность» и «водное пространство». Русские равнинные пейзажи в произведениях оживлены присутствием человека, его деятельностью, поскольку среди слов преобладают номинации, называющие участки земли, обрабатываемые человеком или используемые им в хозяйственных целях: поле, луг, хлеба, конопляник, зеленя, мелоча, нива, площадя, жнивье, пашня. Водное пространство в вымышленном мире весьма разнообразно, оно дифференцируется в зависимости: 1) от типа водоема: река, озеро, пруд, ручей, болото; 2) от размера: река - речка, ручей - ручеек, пруд -прудок, прудик, озеро - озерцо, лужа - лужица;
