CC BY
343
1. ИСТОРИЯ, ЭТНОГРАФИЯ, ФИННО-УГРОВЕДЕНИЕ
1.1. ФИННО-УГРЫ В РУССКОЙ И МИРОВОЙ КУЛЬТУРЕ
Мокшин Н. Ф., заведующий кафедрой дореволюционной отечественной истории, археологии и этнографии ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н. П. Огарева», д.и.н., профессор
Аннотация: В статье рассказывается о вкладе финно-угорских народов в русскую и мировую культуру.
Ключевые слова: финно-угорские народы, автохтонные народы, прауральская общность, культура, искусство, история, этнография, антропология, научная школа, международное сотрудничество
THE FINNO-UGRIANS IN THE RUSSIAN AND WORLD CULTURE
Mokshin N. F., do^or of the historical sciences, professor, chair of the Prerevolutionary State history archeology and ethnography of the Mordovian State University
Annotation: The article tells about the contribution of the Finno-Ugric peoples in the Russian and world culture.
Keywords: the Finno-Ugric peoples, indigenous peoples, Praural community, culture, art, history, ethnography, anthropology, school of research, international cooperation
Финно-угорские народы составляют часть более обширной совокупности народов, ныне все чаще называемых в научной литературе уральскими или даже урало-юкагирскими. Общая их численность в настоящее время составляет около 25 миллионов человек. Три из них по своей численности являются миллионными (венгры, финны, эстонцы). Судя по данным всесоюзной переписи 1989 г. таковой была и мордва (1 млн. 154 тыс. в СССР, из них 1 млн. 73 тыс. в РСФСР), но всероссийские переписи 2002 и 2010 гг зафиксировали уменьшение ее численности до 845 и 744 тыс., соответственно, что можно объяснять рядом причин, среди которых заметное место занимает смена идентичности по преимуществу в виде обрусения. В то же время некоторые финно-угорские (шире - уральские) народы ныне весьма малочисленны и, можно сказать, находятся на грани исчезновения. Таковыми по данным всероссийской переписи 2002 г. являются водь (0,1 тыс.), нганасаны (0,1 тыс.), энцы (0,3 тыс.), ижорцы (0,4 тыс.).
Все финно-угорские народы автохтонны и проживают на своих этнических территориях, расположенных на Евразийском континенте в границах шести суверенных государств: Российской Федерации, Венгрии, Финляндии, Эстонии, Норвегии и Швеции. В РФ пять из них обладают собственной государственностью, каковую представляют Республика Карелия, Республика Коми, Республика Марий-Эл, Республика Мордовия, Удмуртская Республика; ханты, манси и ненцы имеют автономные округа, остальные - местное (муниципальное) представительство.
Живые финно-угорские языки распределяются по следующим пяти группам: прибалтийско-финской
(финский, ижорский, карельский, вепсский, водский, эстонский и ливский), волжской (мокша-мордовский, эрзя-мордовский, горномарийский, восточно-луговой марийский), пермской (удмуртский, коми-зырянский, коми-пермяцкий), угорской (хантыйский и мансийский, составляющих обско-угорскую ветвь, и венгерский), саамской. Не сохранились следы исчезнувших волжско-финских языков: муромского, мерянского и мещерского, как и самодийских языков: камасинского, кой-бальского, карагасского, коттского, маторского и тай-гийского, подвергшихся на территории Саянского нагорья тюркизации. В первой половине XX века отчасти
помнили свой родной язык лишь некоторые старики-камасинцы.
Ныне представители различных финно-угорских народов мало или почти совсем не понимают друг друга, но примерно VI-VII тысяч лет тому назад наши предки говорили на общем языке и занимали концентрированную территорию, а именно Урал и окрестный с ним ареал. Есть все основания полагать, что уральский пранарод некогда представлял собой реально существовавшую этническую общность. Помимо общего языка и некоторых особенностей культуры, он обладал и особым комплексом антропологических признаков, выделявших его в ряду других популяций Евразии, хотя в настоящее время расовый облик уральских народов довольно разнообразен: от классических северных европеоидов (атланто-балтийская раса, распространенная среди прибалтийских финнов и мордвы-эрзи), до классических континентальных монголоидов (нганасаны).
Разумеется, былую прауральскую общность (в известной мере гипотетическую) нельзя отождествлять ни с одним из современных уральских народов, сформировавшихся в разное время по мере дифференциации этого древнего единства прауральской племенной группы или соплеменности (семьи племен) в ходе сложных этногенетических процессов, ввиду чего каждый этнос претерпел существенные изменения. По наиболее распространенному мнению, первое разделение финно-угорского языка-основы, состоявшего из близких племенных диалектов, произошло не менее тысяч лет назад, а выделение финно-угорской группы из более крупной и древней - уральской, совершилось, соответственно, значительно раньше.
Обладая самобытной культурой, создававшейся нашими народами на протяжении длительного времени, они, естественно, никогда не были народами-изолятами, отгороженными от окружающей этносферы дремучими лесами, неприступными горами, тайгой и тундрой, реками и морями. На протяжении всей своей истории они взаимодействовали как между собой, так и с другими этническими общностями, непрерывно развивая и обогащая свою культуру, сохранив многие ее самобытные черты вплоть до наших дней. Со временем связи между финно-угорскими этносами слабели, на их этническое развитие то или иное влияние
стали оказывать иранские, тюркские, славянские, балтские, германские, романские и другие народы, что приводило к формированию не только существенных культурных различий между ними, но и специфики эт-ноисторических путей развития, на которые немало воздействовала также география их обитания, экологическая среда. В итоге каждый этнос оказывался в сообществе тех или иных этнических образований, представленных в конкретном регионе, подчас не родственных этногенетически, но составивших единую историко-этнографическую область, с характерными для нее на различных этапах историко-стадиального развития хозяйственно-культурными типами.
Длительные связи с окружающей этносферой способствовали не только обогащению культур финноугорских (уральских) народов, но и трансляции ряда их культурных компонентов в сокровищницу русской и мировой культуры (доместикация оленя, создание нарт и лыж, меховой одежда и обуви, пищевых деликатесов, в том числе пельменей и строганины, токайского вина, саунно-банных традиций, эпоса масштаба «Ка-левалы», оригинальных образцов этномузыки, в том числе многоголосного пения, этнохореографии, например, чардаша, декоративно-прикладного искусства). Самобытные мотивы творчества финно-угров нашли яркое отражение в произведениях великих деятелей культуры и искусства этих народов, в том числе скульпторов Вяйне Аалтонена и Степана Эрьзя, композиторов Ференца Листа, Белы Бартока, Яна Сибелиуса, Густава Эрнесакса, Вельё Термиса, Андрея Эшпая, писателей Шандора Петефи, Алексиса Киви, Ференца Силланпяя, Антона Таммсааре, Кузебая Гер-да, Ювана Шесталова, Еремея Айпина, Кузьмы Абрамова и др. Не менее впечатляет вклад финно-угорских народов в развитие мирового спорта (лыжного и слалома, хоккея, спортивной ходьбы, гимнастики, легкой атлетики и других видов).
Памятуя, что большинство финно-угорских народов мира в настоящее время проживает на территории Российской Федерации, а славяно-финские отношения начались еще задолго до формирования древнерусской государственности («империи Рюриковичей»), эволюция этих отношений - фундаментальная проблема, изучение которой имеет кардинальное значение как для судеб финно-угорских народов, так и самого русского народа, в сложении которого финский компонент сыграл немаловажную роль.
Так, археологами обнаружен обширный ассортимент вещей (височные подвески, бусы, браслеты, перстни) славянского происхождения на этнической территории мордвы. С другой стороны, среди памятников славян встречаются не только отдельные вещи, но и целые комплексы с мордовскими предметами. «И то правда, - писал М.В. Ломоносов, - что от преселений и дел военных немалое число чудского поколения соединилось со племенем славенским и участие имеет в
1
составлении российского народа».
М.В. Ломоносов правильно считал территорию расселения финно-угорских народов, или «чуди», как он называл их, в прошлом значительно большей. «Многие области, которые в самодержавство первых князей российских чудским народом обитаемы были, после
1Ломоносов М.В. Краткий Российский летописец с родословием // Полн. собр. соч. в 6 т. Т. 6. М.: Изд-во АН СССР, 1952. Ломоносов М.В. Древняя Российская история // Полн. собр. соч. В
6 т. Т. 6. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 295.
славянами наполнились, - отмечал М.В. Ломоносов. -Чуди часть с ними соединилась, часть, уступив место, уклонилась далее к северу и востоку. Показывают сие некоторые остатки чудской породы, которые, по словесным преданиям, от славенского поколения отличаются, забыв употребление своего языка. От сего не токмо многих сел, но рек и городов и целых областей чудские имена в России, особливо в восточных и северных краях, поныне остались. Немалое число чудских слов в нашем языке обще употребляется».2
С глубоким уважением писал М.В. Ломоносов о чудских народах, как западных, так и восточных, об их древней культуре и общении со славянами, в результате чего еще в древности происходило их взаимное слияние: «...уже и тогда чудь со славянами в один народ по некоторым местам соединилась. После того в первые христианские времена и в средние веки еще много больше меж ними совокупление воспоследова-ло».3 Подчеркивая родство «чудских» языков, М.В. Ломоносов указывал: «Ливония, Естляндия, Ингрия, Финния, Карелия, Лаппония, Пермия, черемиса, мордва, вотяки, зыряне говорят языками, немало сходными между собою, которые хотя и во многом разнятся, однако довольно показывают происхождение свое от одного начала. Сверх сего, сильная земля Венгерская хотя от здешних чудских областей отделена великими славенскими государствами, то есть Россиею и Польшею, однако не должно сомневаться о единоплемен-стве ее жителей с чудью, рассудив одно только сходство их языка с чудскими диалектами. Что подкрепляется еще их выходом из сторон, где и поныне чудские поколения обитают, их остатки».4
Научные выводы М.В. Ломоносова до сих пор имеют принципиально важное значение в изучении этногенеза и этнической истории, культурогенеза как славянских, так и финно-угорских народов. Многие из них были дополнены, детализированы в трудах отечественных и зарубежных ученых, констатировавших на археологических, антропологических, лингвистических, ономастических, исторических, этнографических и других материалах действительную глубину славянофинской общности. Однако нельзя сказать, что проблема участия финно-угорских народов в формировании русского народа замыкалась лишь рамками научных кабинетов. Она нередко выплескивалась за их стены, вызывая немало острых дискуссий среди общественности, причем не только отечественной, но и зарубежной.
По этому вопросу давно уже наметились две противоположные точки зрения, имевшие политиконационалистическую почву и одинаково неверные: великодержавно-великорусская и антирусско-польская.5 Первая была ярче всего выражена еще в первой трети XIX века русским историком Н.А. Полевым, автором двухтомной монографии «История русского народа», однозначно утверждавшим, что финны не принимали участия в формировании русского народа: «Прозябая неподвижно на местах, ими издревле занимаемых даже и ныне, финны могут ли быть почтены народом, входящим в состав гражданского нашего общества? - вопрошал автор и тут же отвечал: «Нима-
2Там же. С. 173.
3Там же. С. 201.
4Там же. С. 195.
5Токарев С.А. Этнография народов СССР. М.: Изд-во Москов. унта, 1958. С. 28.
ло: это волчцы и дикие травы, растущие по нивам, засеянным животворными хлебными растениями».6
Смягченное выражение эта точка зрения имела место и в некоторых публикациях советского времени. Так, Д.К. Зеленин в своей статье «Принимали ли финны участие в формировании русской народности» в конце 1920-х годов выступил с тезисом о том, что в образовании русского народа и его культуры неславянское, в том числе финское население никакого участия не принимало. Признавая, что «великорусская народность, подобно всем решительно нациям земного шара, смешанного происхождения», Д.К. Зеленин отрицал участие в ее формировании финно-угорского компонента. «Массовое обрусение финнов, - писал он, - началось сравнительно очень поздно, долго спустя после того, как великорусская народность уже сложилась... Равным образом, никаких ощутимых следов слияния их (славян. - Н.М.) с финнами ни диалектология, ни этнография в великорусском народе не находят, и только антропология еще не сказала своего последнего слова».
В обоснование своего тезиса Зеленин приводил несколько аргументов: большинство зафиксированных в летописях финских племен существует до сих пор, даже обрусевшие финны помнят о своем происхождении; в культуре и языке великорусов практически нет следов финского влияния, а сравнение с другими восточными славянами приводит к выводу о том, что культурные особенности северных великорусов являются «простым развитием общевосточнославянской культуры применительно к северной природе».8
Ошибочность этой гипотезы была показана в статьях С.П. Толстова «К проблеме аккультурации» и М.Т. Маркелова «К вопросу о культурных взаимоотношениях финнов и русских», опубликованных в журнале «Этнография» (1930, № 1-2). «Категорический ответ «да» или «нет» в поставленной автором (Зелениным. -Н.М.) проблеме не раскроет нам, - писал, к примеру, М.Т. Маркелов, - компонентов ни финской, ни русской культуры вообще. Лишь внимательный анализ каждого культурного явления в отдельности без патриотического «кто у кого» в состоянии пролить свет на истинный генезис этого явления, на способы возникновения культурных ценностей и, наконец, на степень проявления творческих усилий отдельных соседствующих народов в создании той или иной культуры современности».9
Данная проблема, очевидно, продолжала интересовать Зеленина, который в 1947 г предложил новую трактовку. Признав наличие многих общих черт в одежде мордвы, марийцев, коми и русских (сороку, поневу, шушпан, обычай носить височные кольца и др.), он, однако, объяснял этот факт не славяно-финским взаимодействием, а конвергентным возникновением некоторых наиболее древних элементов у обеих групп, с одной стороны, а с другой - воздействием европейской моды, которому адекватно подвергались как те, так и другие (Зеленин, 1947: 81-90).
В противовес великодержавно-великорусскому взгляду еще в середине XIX в. был выдвинут противоположный, но столь же неверный взгляд, что русский народ по своему происхождению не есть славянский народ. Такой взгляд особенно защищался известным польским публицистом Духинским, который в своих работах, написанных в эмиграции в Париже, доказывал, что русские вообще не славянский народ, а представляют из себя помесь финнов и тюрков, усвоившая себе некоторое подобие славянского языка. Эта парадигма, вышедшая из кругов польской эмиграции в годы ожесточенной национальной борьбы, имела целью пресечь попытки царского правительства подчинить себе славянские народы под знаменем панславизма.
Духинский, впрочем, был не первый, кто стал отрицать славянство русского народа. До него это делали некоторые иностранцы-публицисты, дилетанты, начиная с венецианца Казановы, авантюриста конца XVIII века. В 1860-70 годах эта версия имела хождение в западноевропейской литературе в связи с господством там антирусских настроений. И в позднейшее время, даже в советской литературе, она нашла своих последователей. Одним из видных представителей в их ряду был академик М.Н. Покровский, который, хотя и не страдал никаким национализмом, писал и повторял, что в жилах современных русских течет не менее 80 % финской крови. 0 Эта точка зрения является столь же
односторонней и ошибочной, как и точка зрения о чис-
11
то славянском происхождении русского народа.
Гораздо более верную позицию занимал в этом вопросе В.О. Ключевский, отмечавший, что образование великорусского племени связано с колонизацией славянами из Поднепровья бассейна Оки и Верхней Волги и было результатом смешения славянских и местных финских компонентов. Констатировав, что «вопрос о взаимодействии руси и чуди, о том, как оба племени, встретившись, подействовали друг на друга, что одно племя заимствовало у другого и что передало другому, принадлежит к числу любопытных и трудных вопросов нашей истории», В.О. Ключевский заключает, что «Русь, селясь среди туземной Чуди, неизбежно должна была путем общения, соседства кое-что заимствовать из ее быта», в то время как «Чудь, постепенно русея, всею своею массою, со всеми своими антропологическими и этнографическими особенностями, со своим обличьем, языком, обычаями и верованиями входила в состав русской народности. Тем и другим путем в русскую среду проникло немало физических и нравственных особенностей, унаследованных от растворившихся в ней финнов».12
Так, говоря об антропологическом облике великороссов, В.О. Ключевский отмечал: «Наша великорусская физиономия не совсем точно воспроизводит общеславянские черты. Другие славяне, признавая в ней эти черты, однако замечают и некоторую стороннюю примесь: именно, скулистость великоросса, преобладание смуглого цвета лица и волос и особенно типический великорусский нос, покоящийся на широком осно-
6 Полевой Н.А. История русского народа. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1830. С. 63.
7 Зеленин Д.К. Принимали ли финны участие в формировании русской народности // Сборник ЛОИКФУН. Ч. 1. Л., 1929. С. 98.
“ Там же. С. 107.
9 Маркелов М.Т. К вопросу о культурных взаимоотношениях
финнов и русских // Этнография, 1930. № 1-2. С. 62.
10 Покровский М.Н. Возникновение Московского государства и «великорусская народность» // Историк-марксист, 1930, № 18-19. С. 28; Покровский М.Н. Русская история с древнейших времен. Т.1. М., 1933. С. 235-250.
11 Токарев С.А. Этнография народов СССР. М.: Изд-во Москов. ун-та, 1958. С. 28.
Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 1 // Соч. в 8 т. Т.1. М.: Госполитиздат, 1956. С. 296-297.
вании, с большой вероятностью ставят на счет финского влияния».13
Историческая гипотеза об участии значительного финского элемента или субстрата в образовании русского народа получила новые основательные подтверждения в результате антропологических исследований, проведенных в Советском Союзе, исследований, на отсутствие которых в свое время сетовал Д.К. Зеленин. Резюмируя их итоги, академик В.П. Алексеев писал: «Итак, финский элемент вошел в состав русского народа в значительной пропорции, - вот историческая гипотеза, следующая из антропологических сопоставлений. Она не нова: многие историки и этнографы защищали ее, приводя исторические и этнографические аргументы, во многом убедительные, но каждый раз оспаривавшиеся. В антропологии эта старая гипотеза получает еще одно подтверждение, подтверждение серьезное, основательное, сразу выводящее ее на первую линию обсуждения». Таким образом, заключает он, гипотеза финского элемента в этногенезе русского народа «укрепляется и приобретает силу тео-
14
рии».
Во второй половине XIX - начале XX в. развернулись массовые раскопки археологических памятников, охватившие почти все регионы древнего и средневекового финно-угорского и славяно-финского расселения, хотя древности различных финно-угорских сообществ изучены еще явно недостаточно, археологическая информация о некоторых из них пока представлена минимальным объемом материала, что предопределяет сохраняющуюся дискуссионность в этнокультурной интерпретации не только древних, но и средневековых памятников. Обобщая в 1930-х годах исследование истории железного века в Восточной Европе, общее развитие финно-угров и восточного славянства, как и взаимодействия тех и других, Ю.В. Готье писал: «Не заметно следов войны, покорений. Видно проникновение, постепенное занятие лучших в хозяйственном отношении мест, возможный уход части финнов куда-то далее в иные места и постепенная ассимиляция оставшегося населения».15 Анализируя курганные материалы Владимирской земли и Костромского Поволжья, ученый обратил внимание на смешанный характер культуры Северо-Восточной Руси «с сильным финским оттенком, но столь же несомненным славянским налетом, причем механически разделить оба элемента невозможно».16
В исследованиях археологов последних десятилетий все большее внимание уделяется комплексному анализу различных видов источников, с использованием, наряду с материалами археологии, исторических документов, данных ономастики, языкознания, антропологии и этнографии. Изменение фонда источников, источниковой базы, вызванное бурным развитием не только археологии, но и ряда других сопредельных научных дисциплин, предопределило постепенный переход от общеисторических построений к заключениям, базирующимся на более конкретной качественной основе, что подтверждается и на примере мордвы, мордовско-русских этнокультурных контактов, насчитывающих многовековую историю.
13 Там же. С. 297.
14 Алексеев В.П. В поисках предков. М.: Изд-во «Советская Россия», 1972. С. 297-298.
15 Готье Ю.В. Железный век Восточной Европы. М.- Л., 1930.
16 Там же. С. 221
«Мордва издавна подвергалась сильному русскому влиянию, - писал Д.К. Зеленин, - и заимствовала от русских немало полуязыческих верований, песен, наконец - разнообразных принадлежностей хозяйственного быта и материальной культуры вообще. Заимствования эти, что особенно важно, мордва сохранила во многих случаях гораздо лучше, нежели сами русские» (Зеленин, 1910: 1-2). Вопрос о влиянии культуры русского народа на мордву подвергался изучению в ряде работ, особенно в советское время.17 Но было бы неверно думать, что этот этнокультурный процесс протекал односторонне, он был взаимным. Например, одним из компонентов мордовской материальной культуры, заимствованным русскими, были лапти мордовского типа, распространенные в Рязанской, Тамбовской, Владимирской губерниях. Отмечены мордовские элементы в одежде, головных уборах, украшениях, орнаменте, технике вышивки, фольклоре, пище, домашней утвари, языке сопредельного с мордвой русского населения.18 Разумеется, мордва больше воспринимала от русских, чем передавала им, и это вполне понятно, так как культура русского народа в целом была более продвинутой.
Итак, в настоящее время намечены общие контуры этногенетических и этнокультурных процессов, приведших к формированию народов финно-угорской (уральской) этнолингвистической общности, их взаимоотношений с этническими общностями - носителями языков, принадлежащих к другим лингвистическим системам, общепризнан сам факт включения значительного финно-угорского компонента в состав славянского населения северных и центральных районов России, и тем не менее вопрос о «встрече руси и чуди», поставленный отечественной историографией более чем полтора столетия назад, поныне продолжает оставаться в эпицентре самого пристального внимания не только научной, но и социокультурной общественности, в том числе деятелей литературы и искусства. Еще во времена В.О. Ключевского великий русский поэт А.А. Блок, адресуясь к «финской Руси», восклицал: «Знала ли что? Или в бога ты верила? Что там услышишь из песен твоих? Чудь начудила, да Меря намерила гатей, дорог да столбов верстовых».19 А несколько позднее другой, не менее великий русский поэт С.А. Есенин скажет: «Затерялась Русь в Мордве и Чуди, нипочем ей страх».20
Выступая на Первом Международном фестивале национальных культур финно-угорских народов «Шум-брат, Финно-Угрия!» 19 июля 2007 г. в столице Республики Мордовия г. Саранске, президент Российской Федерации В.В. Путин произнес слова, дорогие каждому финно-угру: «Мы будем делать все для того, чтобы сохранять и развивать финно-угорскую культуру и языки, так же, конечно, как и языки и культуру других народов России».21
Пронеся через века язык и обычаи своих предков, финно-угорские народы и сейчас, уже на современном этапе, взаимно обогащают обширное культурно-
17Смирнов К.А. Русский элемент в культуре мордвы. Ульяновск, 1957; Назаренко Л.М. Вклад русского народа в развитие мордовской культуры. Автореф. дисс. ...канд. ист. наук, Л., 1965.
18 Мокшин Н.Ф. Этническая история мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во.,1977. С 123.
19 Блок А. Избранное. М.: Изд-во «Правда», 1978. С. 361-364.
20 Есенин С. Не жалею, не зову, не плачу. М.: Эксмо, 2008. С. 44.
21 Финно-угорский фестиваль на мордовской земле. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2007. С. 50.
информационное пространство, которое и принято называть «финно-угорским миром». «Финно-угорские народы, - говорил на V Всемирном конгрессе этих народов, состоявшемся 28 - 30 июня 2008 г. в Ханты-Мансийске, в то время президент РФ, а ныне премьер-министр Д.А. Медведев, - всегда были органической частью российской этнокультурной мозаики, вместе с другими народами активно участвовали в укреплении государства, осваивали его огромные природные богатства, создавали промышленную мощь страны, в том числе и здесь, в Югре, на земле хантов и манси». И
«мы, - заявил он, - многое делаем и будем делать для
22
их достойного развития». Сказанное позволяет выразить надежду, что именно так и будет.
Список литературы:
1. Ломоносов М.В. Краткий Российский летописец с родословием // Полн. собр. соч. в 6 т. Т. 6. М.: Изд-во АН
СССР, 1952. Ломоносов М.В. Древняя Российская история // Полн. собр. соч. В 6 т. Т. 6. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 295.
2. Там же. С. 173.
3. Там же. С. 201.
3. Там же. С. 195.
5. Токарев С.А. Этнография народов СССР. М.: Изд-во Мос-ков. ун-та, 1958. С. 28.
6. Полевой Н.А. История русского народа. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1830. С. 63.
7. Зеленин Д.К. Принимали ли финны участие в формировании русской народности // Сборник ЛОИКФУН. Ч. 1. Л.,
1929. С. 98.
8. Там же. С. 107.
9. Маркелов М.Т. К вопросу о культурных взаимоотношениях финнов и русских // Этнография, 1930. № 1 -2. С. 62.
10. Покровский М.Н. Возникновение Московского государства и «великорусская народность» // Историк-марксист,
1930, № 18-19. С. 28; Покровский M.K Русская история с древнейших времен. Т.1. М., 1933. С. 235-250.
11. Токарев С.А. Этнография народов СССР. М.: Изд-во Мос-ков. ун-та, 1958. С. 28.
12. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 1 // Соч. в 8 т. Т.1. М.: Госполитиздат, 1956. С. 296-297.
13. Там же. С. 297.
13. Алексеев В.П. В поисках предков. М.: Изд-во «Советская Россия», 1972. С. 297-298.
15. Готье Ю.В. Железный век Восточной Европы. М.- Л., 1930.
16. Там же. С. 221
17. Смирнов К.А. Русский элемент в культуре мордвы. Ульяновск, 1957; Назаренко Л.М. Вклад русского народа в развитие мордовской культуры. Автореф. дисс. ...канд. ист. наук, Л., 1965.
18. Мокшин Н.Ф. Этническая история мордвы. Саранск: Мор-дов. кн. изд-во.,1977. С 123.
19. Блок А. Избранное. М.: Изд-во «Правда», 1978. С. 361363.
20. Есенин С. Не жалею, не зову, не плачу. М.: Эксмо, 2008. С. 33.
21. Финно-угорский фестиваль на мордовской земле. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2007. С. 50.
22. Медведев Д.А. Выступление на V Всемирном конгрессе финно-угорских народов // Финно-угорская газета, № 7 (13), 18 июля 2008 г. С. 2.
Reference list:
1. Lomonosov M.V. Brief Russian chronicler and genealogy // Full collection of works. In 6 volumes. T. 6. M., 1952; Lo-
monosov M.V. Ancient Russian story // Full collection of works. In 6 volumes. T. 6. M., 1952. P. 295.
2. There as well. P. 173.
3. There as well. P. 201.
4. There as well. P. 195.
5. Tokarev S.A. Ethnography of the peoples of the USSR. M., 1958. P. 28.
6. Polevoy N.A. History of the Russian people. Ed. 2. T. 1. M., 1830. P. 63.
7. Zelenin D.K. Did the Finns participation in forming the Russian peoples // Collection of LOIKFUN. H. 1. L., 1929. P. 98.
8. There as well. P. 107.
9. Markelov M.T. To the question of cultural relations between Finns and Russians // Ethnography, 1930, № 1-2. P. 62.
10. Pokrovsky M.N. The occurrence of the Moscow state and «the great Russian nation» // Historian-Marxist, 1930, № 1819. P. 28; Pokrovsky M.N. Russian history from the ancient times. Vol. 1. M., 1933. P. 235-250.
11. Tokarev S.A. Ethnography of the peoples of the USSR. M., 1958. P. 28.
12. Klyuchevsky W.O. Course of Russian history. H. 1 // Works in
8 volumes. Vol.1. M., 1956. P. 296-297.
13. There as well. P. 297.
14. Alexeev V.P. In the search for ancestors. M., 1972. P. 297298.
15. Gauthier U.V. The iron age Eastern Europe. M.- L., 1930.
16. There as well. P. 221.
17. Smirnov K.A. Russian element in the culture of Kazakhs. Ulyanovsk, 1957; Nazarenko L.M. The contribution of the Russian people in the development of the Mordovian culture. Avtoref. diss. ...candidate of historical sciences. L., 1965.
18. Mokshin N.F. The ethnic history of the Mordva. Sa-ransk,1977. P.123.
19. Block A. Favorites. M., 1978. P. 361-364
20. Esenin S. Do not regret, do not call, do not cry. M., 2008. P. 44.
21. The Finno-Ugric festival in the Mordovian earth. Saransk,
2007. P. 50.
22. Medvedev D.A. Speech at the V world Congress of Finno-Ugric peoples // Finno-ugric newspaper, № 7 (14), July 18,
2008. P. 2.
22 Медведев Д.А. Выступление на V Всемирном конгрессе финноугорских народов // Финно-угорская газета, № 7 (14), 18 июля 2008 г. С. 2.
