CC BY
20
ГОСУДАРСТВЕННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ
УПРАВЛЕНИЕ
УДК 34.05
ФИНАНСОВЫЕ РЫНКИ И БАНКРОТСТВО
Швецов Андрей Владимирович,
доктор экономических наук, профессор кафедры правового обеспечения государственного и муниципального управления ФГБОУВО «Марийский государственный университет», г. Йошкар-Ола. E-mail: [email protected]
Статья посвящена вопросам банкротства предприятий в странах различной степени развития экономики. Отдельное внимание уделяется роли банков в процессах, связанных с невозможностью экономическими агентами отвечать по своим обязательствам. Кроме того, определяется роль государства и международных финансовых институтов в процессах банкротства.
Ключевые слова: банкротство, финансовые рынки, банковская система, государственное регулирование, финансовые институты.
Если существующие в стране законы и меры государственной политики позволяют нежизнеспособным компаниям оставаться на плаву, это приводит к росту стоимости капитала для всех частных предприятий. Почти всегда издержки, связанные с искусственным поддержанием деятельности нежизнеспособных компаний, ложатся на плечи кредиторов. В такой ситуации им не остается ничего, кроме как покрыть эти издержки за счет повышения процентных ставок. Для банков это означает необходимость увеличения разницы между процентными ставками по депозитам и ставками по выдаваемым кредитам. Альтернативным решением для кредиторов может быть переход к кредитованию только тех компаний, которые в наименьшей степени рискуют оказаться неплатежеспособными. Другими словами, кредиторы могут попытаться компенсировать возможные издержки, ужесточив требования к заемщикам. Все это приведет к тому, что потенциальным заемщикам либо предложат кредиты по завышенным ставкам, либо откажут в ссудах под предлогом несоответствия новым требованиям.
Если компания оказывается финансово несостоятельной, ее кредиторы почти всегда несут определенные издержки, поскольку неплатежеспособное предприятие по определению не в состоянии совершать выплаты по ранее взятым кредитам. Таким образом, важно, чтобы существовала процедура банкротства, позволяющая кредиторам свести эти издержки к минимуму и, как следствие, предлагать низкие процентные ставки по ссудам для корпоративных заемщиков. Как говорилось выше, реструктуризация по решению государства или суда нередко становится инструментом, позволяющим искусственно поддерживать на плаву нежизнеспособные компании. Конечно, можно
надеяться на то, что такие компании когда-нибудь добьются положительного потока наличности и начнут погашать свои долги хотя бы частично. Но в случае их ликвидации кредиторы все равно вернут себе больше денег.
Более того, эти компании могут вообще никогда не достичь положительного операционного потока наличности. Чтобы они могли хоть как-то существовать, им потребуются дополнительные денежные вливания. Во многих странах при проведении реструктуризации в судебном порядке неплатежеспособны компаниям может быть разрешено даже привлекать новые кредиты для компенсации отрицательного потока наличности. Поскольку ни один здравомыслящий кредитор, например банк, такую компанию кредитовать не станет, суду необходимо создать такие условия, при которых банк был бы заинтересован в выдаче кредитов. Как правило, для этого суд дает новым кредиторам приоритетное право на взыскание средств с должника. В США такой механизм называется финансированием должника во владении. Однако применение такого способа финансирования неплатежеспособной компании фактически означает, что в случае ликвидации компании первоначальным кредиторам будет еще труднее вернуть выданные кредиты.
За последние 20 лет в ряде богатых стран в законодательство о банкротстве были внесены изменения, способствующие проведению реструктуризации по решению государства или суда и сокращению практики ликвидации несостоятельных компаний. Такие изменения законодательства о банкротстве были сделаны в 1978 г. в США, в 1986 г. в Великобритании, в 1985 и 1994 гг. во Франции, в 1999 г. в Германии.
т
Государственное и муниципальное управление
Некоторые считают, что раз уж богатые страны решили более широко использовать механизмы реструктуризации неплатежеспособных компаний по решению государства или суда, бедные страны не могут не последовать этому примеру. Данный аргумент имел бы смысл, если бы по развитию политических, государственных и правовых институтов бедные страны не отставали, скажем, от США, Великобритании, Франции или Германии.
Все эти изменения законодательства о банкротстве были главным образом мотивированы политическими соображениями, такими, как стремление сохранить рабочие места. Создается впечатление, что политики упускают из виду то обстоятельство, что, несмотря на некоторое снижение занятости в краткосрочной перспективе, ликвидация нежизнеспособных предприятий и переход их активов в руки жизнеспособных и успешных хозяйствующих субъектов в конечном итоге может привести к созданию еще большего числа рабочих мест. Самым показательным примером такого крена в сторону решения политических задач является Франция, где в новой редакции закона были открыто провозглашены три цели: сохранение действующего предприятия, сохранение рабочих мест и лишь в последнюю очередь обеспечение исполнения предприятием обязательств перед кредиторами.
Любопытной деталью является то, что экономика стран, относительно недавно принявших описанные выше изменения, прекрасно функционировала и до реформирования законов о банкротстве. Проведение реструктуризации неплатежеспособных компаний в частном порядке, а не по решению государства или суда, не затрудняло и не замедляло развитие экономики. Поэтому, как и в случае со многими другими мерами государственной политики и институтами, бедным странам было бы разумнее использовать у себя процедуры банкротства, существовавшие в богатых странах в прошлом, а не те, которые применяются там сегодня.
Рассмотрим пример Германии. В предыдущей редакции закон о банкротстве вступил в силу в 1877 г. и просуществовал до 1999 г. На протяжении этого периода процедуры банкротства в Германии почти всегда заканчивались ликвидацией компаний, если те оказывались не в состоянии достичь мирового соглашения о реструктуризации с кредиторами. И хотя закон допускал проведение реструктуризации в судебном порядке, ввиду разнообразных ограничений лишь небольшое число компаний шло по этому пути [1].
Как и в других странах, эти обстоятельства приводились в качестве подтверждения несовершенства действующего законодательства. Говорилось, что оно допускает проведение принудительной ликвидации многих жизнеспособных компаний. Критики также указывали на то, что большая часть реальных активов немецких компаний была заложена в качестве обес-
печения обязательств перед кредиторами (главным образом банками), которые предпочитали не реорганизовывать неплатежеспособные компании, а просто забирать заложенные активы, обрекая компанию на ликвидацию. Это, по мнению критиков действовавшего закона, приводило не только к исчезновению предприятий, но и к тому, что кредиторы с необеспеченными требованиями, как правило, оставались ни с чем.
Один из экспертов так описал политическую подоплеку изменения законодательства о банкротстве: «С политической точки зрения процедура банкротства на первых порах рассматривалась как механизм, позволяющий избавить экономику от слабых предприятий. Однако довольно скоро на смену такому пониманию пришла иная точка зрения. В условиях развития рынка труда и роста экономической независимости возникла необходимость сохранять и восстанавливать слабые предприятия, а не ликвидировать их в угоду кредиторам» [1].
Мне не удалось найти никаких статистических данных о том, насколько часто в Германии до принятия нового закона реструктуризация компаний проводилась в результате мирового соглашения. Я подразумеваю, что именно этот способ был обычной практикой решения проблемы несостоятельности. Как известно, в финансовой системе Германии долгое время доминировало небольшое число крупных банков. Между немецкими компаниями и банками всегда были весьма тесные отношения. Основным источником внешнего финансирования для предприятий были банковские ссуды, а не продажа облигаций. Банки же нередко либо являлись главными акционерами компаний, либо контролировали крупные пакеты акций, голосуя по доверенности. Так, Deutsche Bank был доминирующим акционером в компании Daimler-Benz.
Принимая во внимание эти обстоятельства, трудно поверить, что банки могли быть заинтересованы в принудительной ликвидации жизнеспособных компаний, способных погасить большую часть своих долгов в случае продолжения своей деятельности. Зачем банку принуждать компанию к ликвидации, если это отрицательно отразится на его собственных доходах? Кроме того, у немецких предприятий, как правило, было лишь несколько крупных кредиторов (главным образом банки) и, следовательно, технических препятствий для организации переговоров возникнуть не могло. Тот факт, что банки одновременно являлись акционерами компаний, создавал у них еще большую заинтересованности в успешном проведении переговоров о реструктуризации. Могу предположить, что ликвидации подвергались лишь самые неэффективные компании, сохранение которых представлялись банкам невозможным.
Пока в бедных странах рынки ценных бумаг, например облигаций, не достигнут того же уровня
Швецов А. В.
развития, что и в Великобритании или США, их финансовая система будет, как в Германии, по-прежнему представлена небольшим числом крупных банков. Поэтому бедным странам было бы целесообразнее взять за образец законодательство о банкротстве, успешно просуществовавшее в Германии в течение 120 лет, а не те правила и процедуры, которые были лишь недавно приняты в ряде богатых стран. Более глубокое изучение опыта применения старой редакции немецкого законодательства о банкротстве могло бы внести ценный вклад в дискуссию о пути, по которому должны пойти бедные страны.
Эффективности процедур банкротства в богатых странах посвящено достаточное количество исследований. По бедным странам существует совсем немного работ, и во всех отмечается неэффективность, чрезмерная длительность и затратность процедур банкротства, если они проводятся государственными органами или в судебном порядке.
Одним из худших примеров является Индия. Согласно исследованию, в котором был проведен анализ процедур банкротства в этой стране, «компании, которые было бы целесообразно ликвидировать, получали возможность продолжить свою деятельность, для чего нередко требовались крупные вливания дополнительных, субсидированных финансовых ресурсов» [2]: Это должно быть связано, прежде всего, с тем, что по индийскому законодательству план реструктуризации должен быть одобрен всеми заинтересованными сторонами, включая кредиторов, работников, а также власти на уровне штата и федерального центра. Вовлечение такого широкого круга сторон приводит к сильному уклону в сторону сохранения неплатежеспособных предприятий, причем даже тех, которые целесообразнее было бы ликвидировать.
В России первый закон о несостоятельности (банкротстве) вступил в силу в 1992 г. и оказался абсолютно неэффективным. Пришедший ему на смену закон 1998 г. был написан по образцу новейших законодательных достижений экономически развитых стран. Чтобы сузить возможности кредиторов по проведению принудительной ликвидации несостоятельных предприятий, новый текст закона допускал не только ликвидацию, но и реорганизацию предприятия в судебном порядке (так называемое внешнее управление).
С точки зрения юристов, закон, возможно, был написан хорошо, но его применение на практике оставляет желать лучшего. Распространенным явлением стало оказание местными чиновниками и прежде всего губернаторами, давления на суды по делам о несостоятельности с требованием не допускать ликвидации крупных, значимых для местной экономики предприятий [3]. Под этим давлением суды принимали решения о реорганизации даже нежизнеспособных компаний и шли на ликвидацию лишь небольших
предприятий. В результате страдали интересы кредиторов крупных компаний, для защиты которых у губернаторов и местных судов не было особенных стимулов, поскольку нередко в роли основных кредиторов выступало либо федеральное правительство (в виде задолженности по налогам), либо банки и поставщики из других регионов.
Российский пример прекрасно иллюстрирует распространенную тенденцию: эксперты по вопросам банкротства стремятся создать идеальный закон, опираясь при этом на практику богатых стран, но не учитывают возможности реального исполнения этого закона в условиях конкретной бедной страны. Никто не задается целью написать такой закон, который можно было бы реально применить на практике.
Еще один пример - доклад юридического департамента Международного валютного фонда, дающий рекомендации по созданию чрезвычайно сложной процедуры банкротства, допускающей реструктуризацию несостоятельных компаний по решению государства или суда. За образец было взято законодательство богатых стран. О том, что в бедных странах может не быть необходимых институтов для реального применения таких процедур, в тексте доклада не сказано ни слова. Единственная рекомендация на сей счет касается подготовки судей по делам о банкротстве, которые должны «иметь надлежащую профессиональную квалификацию в сфере коммерческого и финансового права» [4].
Как мы уже видели, при проведении реструктуризации по решению государства или суда на первый план нередко выходят интересы собственников и менеджмента компании, а не кредиторов. Если же речь идет об иностранных кредиторах, у них еще меньше шансов на то, что их позиция будет учтена. Так, авторы статьи в газете «Wall Street Journal», ссылаясь на ряд международных экспертов, пишут, что недавно одобренный план реструктуризации крупной тайской компании, кредиторами которой являются главным образом японские банки, «обусловлен соображениями национальной политики в не меньшей степени, чем юридическими аргументами. С момента вступления в должность премьер-министра Таксина его курс на экономический национализм привел к тому, что интересы заемщиков последовательно ставились выше интересов кредиторов, а тайские компании оказывались в более благоприятных условиях по сравнению с иностранным бизнесом» [5].
По мнению японских кредиторов этого предприятия (принадлежащего членам одной семьи), одобренный план реструктуризации был неправомерным образом составлен в пользу одного тайского банкира, который приходится братом основателю компании. Согласно плану, всем остальным кредиторам будет возвращено лишь 20% суммы выданных ими кредитов. Поэтому им было бы выгоднее ликвидировать
m
Государственное и муниципальное управление
компанию, а не проводить ее реструктуризацию, при которой у руля останутся нынешние владельцы. Вполне вероятно, что этот пример приведет к сокращению числа иностранных инвесторов, готовых работать в Таиланде. Закон, делающий возможным осуществление такого плана реструктуризации, был принят после финансового кризиса 1997 г. под давлением Международного валютного фонда.
В докладе Всемирного банка [6] по Болгарии авторы отмечают, что текущий пересмотр законодательства о банкротстве в этой стране направлен на устранение ряда слабых мест в тексте действующих законов. При этом авторы доклада приходят к выводу о том, что «практика банкротства и ликвидации несостоятельных компаний в Болгарии представляет собой классический пример того, что основные проблемы связаны не с несовершенством законодательства, а с неэффективностью его исполнения» [7]. Тем не менее, в тексте доклада практически ничего не говорится о том, что необходимо сделать для повышения эффективности институтов, обеспечивающих исполнение законодательства о банкротстве.
МВФ напоминает конструктора, построившего настолько сложный автомобиль, что им абсолютно невозможно управлять, и считающего, что на самом деле проблема заключается в неумении водителей. В одном неопубликованном докладе Всемирного банка авторы отметили наличие в исследуемой стране двух проблем, связанных с процедурой банкротства. С одной стороны, составители доклада посетовали на неэффективное применение государством и судами существующих процедур ликвидации несостоятельных компаний, что на практике приводит к длительным срокам рассмотрения дел, обесцениванию активов компании и тем самым к уменьшению выручки от ликвидации как для собственников, так и для кредиторов. С другой стороны, авторы доклада выразили сожаление по поводу отсутствия в действующем законодательстве положений, допускающих принятие государственными органами или судом решения о реструктуризации несостоятельных компаний, и с удовлетворением отметили планы правительства по внесению в законодательство соответствующих изменений. В связи с этим возникает вопрос: если государство не способно эффективно применить даже такую относительно простую процедуру, как ликвидация, что дает авторам доклада основания полагать, что оно справится с куда более сложной задачей по реструктуризации предприятий?
В подробном докладе Всемирного банка о Латинской Америке выявлено множество слабых мест в существующих в странах этого региона процедурах банкротства. В частности, авторы отметили коррупцию и некомпетентность среди чиновников и судей, тенденцию ставить интересы должников выше инте-
ресов кредиторов, уступки работникам компаний, стремление сохранять рабочие места [8].
Доклад содержит множество рекомендаций по реформированию законодательства о банкротстве. При этом авторы признают необходимость не только стремиться к повышению экономической эффективности, но и учитывать «социальные издержки», связанные с ликвидацией предприятий, включая сокращение занятости и прочие «нарушения экономических отношений». Как отмечают авторы доклада, кредиторы не будут принимать во внимание наличие этих социальных издержек, поэтому возможность участия государства или суда в реструктуризации предприятий в той или иной форме должна сохраняться. По сути, авторы дают определенным группам интересов зеленый свет на использование аргумента о непомерных социальных издержках от ликвидации компаний, чтобы добиваться; от судов сохранения нежизнеспособных предприятий.
К сожалению, многие влиятельные группы интересов (акционеры, управляющие и работники компаний) думают, что сохранение нежизнеспособных предприятий и существующих рабочих мест в большей степени отвечает их интересам. И нет никого, кто мог бы говорить от имени еще не родившихся новых отраслей и новых фирм, способных более эффективно воспользоваться трудовыми и финансовыми ресурсами, простаивающими в нежизнеспособных компаниях.
Известный экономист Йозеф Шумпетер однажды сказал: «Созидательное разрушение — основная черта капитализма».[9] В динамичной, растущей экономике отдельные предприятия и даже целые отрасли могут погибнуть, но им на смену придут новые предприятия и новые отрасли. Для этого необходимо беспрепятственное перемещение трудовых ресурсов и капитала от неэффективных компаний и отраслей экономики к эффективным и жизнеспособным.
Слишком часто, проводя реструктуризацию неплатежеспособных компаний, государство пытается остановить это движение ресурсов и сохранить сложившуюся структуру экономики. Проведение реструктуризации под лозунгами о сохранении занятости замедляет процесс перемещения активов.
Литература
1. Ktibler B. М., Karsten Otte. Insolvency Proceedings // Business Transactions in Germany, Bernd Ruster, ed., Chapter 17, Release 24, December 2000, Mathew Bender & Co., p. 17-6.
2. Izak Atiyas. Bankruptcy Policy // PSD Occasional Paper No 14.
3. Lambert-Mogiliansky A., Sonin C., Zhuravskaya E. Capture of Bankruptcy: Theory and Evidence from Russia // Discussion Paper No. 2488, Centre for Economic Policy Research, 2000.
4. International Monetary Fund, " Orderly and Effective Insolvency Pro -cedures," IMF Legal Department, 1999, p. 44.
m
(Стары г un si П. С.
5. Shawn W. Crispin in Bangkok and Todd Zaun in Tokyo «Thai Policy Worries Crucial Investors,» Wall Street Journal. 2003. September 3.
6. World Bank. February 1996. P. 36.
7. Thomas O'Brian and Christian Filipov. The Current Regulatory Framework Governing Business in Bulgaria // Technical Paper No. 513. World Bank. 2001. P. 48.
8. Malcom Rowat and Jose Astigarrago. Latin American Insolvency Systems: A Comparative Assessment // Technical Paper No. 433. World Bank. 1999.
9. Joseph A. Schumpeter // Capitalism, Socialism and Democracy. New York: Harper, 1975. P. 82.
10. Швецов А. В. Бюджетно-налоговая политика как социально-экономическая категория // Вопросы экономики и права. 2011. № 41. С. 125-132.
11. Швецов А. В. К вопросу о реализации государственной политики в области финансирования и кредитования экономических субъектов национальной экономики // Сибирская финансовая школа. 2014. № 3 (104). С. 78-86.
12. Швецова Н. К. Национальный бизнес и национальная политика. В книге: Социальные, естественные и технические системы в современном мире: состояние, противоречия, развитие. Восемнадцатые Вавиловские чтения материалы международной междисциплинарной научной конференции: в 2 ч. / под общ. ред. В. П. Шалаева. 2015. С. 131-133.
A. V. Shvetsov
THE PROBLEMS OF CORPORATE SOCIAL RESPONSIBILITY
The article is devoted to bankruptcy of enterprises in countries at different development stages of the economy. Special attention is paid to the role of banks in the processes associated with the inability of economic agents to meet its obligations. In addition, it defines the role of the state and international financial institutions in the bankruptcy process.
Key words: bankruptcy, financial markets, banking system, state regulation, financial institutions.
SHVETSOV Andrew Vladimirovich - Doctor of Economics, Professor of Legal Support of the Public and Municipal Administration of the Mari State University, Yoshkar-Ola. E-mail: [email protected]
УДК 340.1; 321.01
ОБЗОР МИРОВОЙ И ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ СОЗДАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИНСТИТУТОВ МЕДИАЦИИ
Старыгина Полина Сергеевна,
кандидат социологических наук, доцент
кафедры правового обеспечения государственного
и муниципального управления Марийского
государственного университета,
г. Йошкар-Ола
Email: [email protected]
В статье раскрываются основные исторические периоды развития альтернативных способов разрешения споров, отмечаются национальные особенности института медиации в различных странах, в том числе и России.
Ключевые слова: конфликт, разрешение конфликтов, медиация, медиатор.
Медиация в правовом урегулировании имеет достаточно значительную историю, которая неразрывно связана с процессами становления всей судебно-правовой системы общества. «История разрешения споров - это история менявшегося соотношения трех основных его форм: насильственной (антиправовой), судебной (посредством принудительного восстановления нарушенного права в судебном порядке) и примирительной» [1].
В древнейший период преобладала насильственная форма. На догосударственном и доправовом этапе
развития человечества конфликты, как правило, разрешались по праву сильного. Вместе с тем, ситуация, когда всякий спор в племени приводил к насилию, стала неприемлемой, так как подрывала жизнеспособность и угрожала самому существованию племени, поэтому вожди взяли на себя роли примирителей, разрешая споры своей властью, основанной на авторитете и личных качествах. Основной целью такой процедуры было именно примирение сторон, а лишь второстепенной - восстановление справедливости.
