CC BY
162
УДК 165
DOI: 10.17726^ШТ2016.12.2.7
Философское и лингвистическое обоснование визуального языка фотографии*
Комиссарова Татьяна Германовна,
магистрант, Вологодский государственный университет, г. Вологда, Россия
Ястреб Наталья Андреевна,
кандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой философии, Вологодский государственный университет, г. Вологда, Россия
Аннотация. Статья посвящена проблеме визуализации. В ней представлена попытка философского и лингвистического обоснования визуального языка фотографии. Главным отличием фотографии от изображений, представленных другими видами визуальных искусств, является не воспроизведение объектов, а максимально приближенная к реальности фиксация образа этой реальности. В момент фотосъемки человек фиксирует акт существования объектов в реальном мире, их положение и взаимодействие в пространстве. В языке с помощью знаковой системы закреплено представление о реалиях окружающего мира. В акте мышления, выраженном вербальным языком, важно сочетание представлений о мире, а в акте существования, зафиксированном фотоаппаратом, важно сочетание самих реалий их количество и взаимодействие в конкретную единицу времени, в конкретной точке пространства. В статье выдвигается предположение о существовании коммуникативной, аккумулятивной и когнитивной функции визуального языка фотографии (последняя заключается в осмыслении акта существования объектов и их взаимодействия на снимке). Предпринимается попытка решения вопроса о субъекте и предикате в визуальном высказывании. Также в статье определена
* Работа выполнена при поддержке гранта Президента Российской Федерации, проект № МД-6200.2016.6 «Cемиотические основания техники и технического сознания».
возможность функционального подхода к языку фотографии, теоретически обосновано существование уровней языка фотографического изображения, их возможная полевая структура. Выдвигается трактовка понятия модальности в визуальном высказывании.
Ключевые слова: акт существования, коммуникативная функция языка, когнитивная функция языка, философия фотографии, визуальное.
Philosophical and linguistic rationale for the visual language of photography
Komissarova Tatyana G.,
2st year graduate student, Vologda state university, Vologda, Russia
Yastreb Natalia A.,
The candidate of philosophical sciences, associate professor Vologda state university, Vologda, Russia
Abstract. The article is devoted to visualization. It presents a philosophical attempt to justify the linguistic and the visual language of photography. The main difference between photos from other images is not a reproduction of objects of reality and their fixation. At the time of the shooting man captures the act of existence of objects in reality, their position and interaction in space. In the language through the sign system is fixed idea about the realities of the world. In the act of thinking expressed in a verbal language, it was a combination of ideas about the world, and in the act of existence, is recorded by the camera, it was a combination of themselves the realities of their number and interaction to a specific unit of time. The article puts forward the assumption of existence of communication, accumulation and cognitive functions of the visual language of photography (the latter is the understanding of the act of existence of objects and their interaction in the picture). Attempts to resolve the question of the subject and the predicate in a visual statement. The article also identifies the possibility of a functional approach to the language of photography, theoretically justified the existence of levels of language in photographic images, their possible field structure. Extends the interpretation of the notion of modality in the visual statement.
Keywords: act of existence, communicative function of language, cognitive function of language, philosophy photography, visually.
Введение
Рост интереса к проблеме визуализации обусловлен самими требованиями современной коммуникации, переменой информационной парадигмы. Это отмечается в большинстве исследований, посвященных не традиционной лингвистике текста, а лингвистике семиотически осложненного, «нетрадиционного», видеовербального, составного, поликодового, креолизован-ного текста (Е. Е. Анисимова, В. М. Березин, Л. С. Большияно-ва, Н. С. Валгина, Л. В. Головина, С. А. Дзикевич, А. Ю. Зенкова, Н. Н. Кшенина и др.). Исследователь С. А. Дзикевич зрительное восприятие называет доминирующим видом эстетического опыта субъекта, Н. Н. Кшенина в деле передачи информации рассматривает визуальный язык как «равноправный» [1]. Таким образом, понимание того, что «глобальный мир, мир постсовременности, ориентируется на визуальный способ представления информации, привело к обоснованию необходимости выделения в рамках современной науки понятия визуальности» [2: 40]. В настоящее время изменение способа отношения человека и мира трактуются исследователями как кризис классической рациональности, основанной на логосе - слове, и возникновение ее неклассических форм. Визуальное мышление трактуется учеными как тип мышления, основанный на неклассической рациональности [2]. Глобальный масштаб деятельности и существования в современном мире подталкивает нас к созданию интернационального языка, которым может стать язык визуализации. Этот язык, как считает исследователь М. Надин, «во-первых, отвечает потребности оптимизировать человеческое взаимодействие для достижения более высокого уровня эффективности. Во-вторых, он отвечает потребности преодоления скрытых стереотипов языка литературного. В-третьих, он может способствовать нелинейному, более открытому характеру новых человеческих опытов» [цит. по: 5].
Семиотика визуального в философии Ролана Барта
В своей работе «Риторика образа» Роллан Барт пишет: «Согласно одной старинной этимологии, слово image образ, изображение происходит от глагола imitari 'подражать'. Мы сразу же сталкиваемся с важнейшим для семиологии изображений вопросом - способно ли аналоговое воспроизведение («копирование») предметов приводить к возникновению полноценных знаковых систем (а не агломерата символов)? Может ли наряду с кодом, об-
разованным дискретными элементами, существовать «аналоговый код»? Известно, что лингвисты считают неязыковыми любые коммуникативные системы, основанные на принципе аналогии (начиная с «языка» пчел и кончая «языком» жестов), поскольку эти системы не построены на комбинаторике дискретных единиц, подобных фонемам, а значит, не могут быть подвергнуты двойному членению. В языковой природе изображений сомневаются не только лингвисты; обыденное сознание, исходя из некоей мифологизированной идеи Жизни, также склонно воспринимать изображение как инстанцию, сопротивляющуюся смыслу: с точки зрения обыденного сознания, изображение есть воспроизведение, иными словами, возрождение живого» [3: 287]. А в книге, посвященной фотографии, Барт пишет: «Мне любой ценой хотелось узнать, чем она (фотография) является «в себе», благодаря какому существенному признаку выделяется из всей совокупности изображений» [4: 2]. Может быть, потому, что фотография является не возрождением живого, а фиксацией живого, фиксации энергии и времени живого имеет смысл говорить о языке именно фотографического изображения? Таким образом, если опираться на размышления Р. Барта, язык изображения, воссоздающего и преображающего реальность, не может быть признан языком в полной мере, в том числе и потому, что его объекты «становятся по-настоящему значащими лишь постольку, поскольку они дублируются или ретранслируются языком» [5: 114]. А вот язык фотографии, которая фиксирует реальность и способна обходиться без дополнительной вербализации, может иметь право называться языком визуальной информации, служащим средством общения и системой выражения мыслей и эмоций.
В послесловии к книге Ролана Барта «Camera lucida» философ Михаил Рыклин пишет: «На самом деле фотография, подобно языку является «средой» (выражение американской писательницы Сьюзен Зонтаг), в которой возникают произведения искусства, а также многое другое. Язык можно превратить в научное выступление, в любовное письмо, дипломатическую шифровку и «Париж» Бальзака. Фотографию также можно превратить в снимок в паспорте, метеорологическое фото, рентгеновские снимки, порнографические снимки и в «Париж» Атже» [4: 80]. (Эжен Атже -в своем роде национальный герой Франции. Благодаря его кропотливой многолетней работе и таланту для потомков был сохранен
тот Париж, каким его знали современники Бальзака. Эта коллекция позволила воссоздать картины того города, которого сейчас уже нет.)
Вслед за Сьюзен Зонтаг и Михаилом Рыклиным, можно высказать предположение, что фотография (от др.- греч. (род.п. фют6о)«свет» и урафю «пишу») - языковая среда, с помощью которой фиксируется и передается визуальная информация из жизни. Это своеобразная письменность визуальной информации действительности, которая возникла раньше самого языка визуальной информации. Теперь появилась возможность, изучая эту письменность, создать язык, т.е. собственную знаковую систему, код фотографической визуальной информации. Конечно, создание языка, кода фотографической визуальной информации - это дело будущего различных наук: философии, физики, семиотики, лингвистики, культурологи, психологии, нейробиологии, так как пока не известен механизм декодирования визуальной информации мозгом. Попробуем сделать робкий шаг в этом направлении, подкрепленный продолжительным общением с вологодским фотохудожником и театральным режиссером Игорем Туровым, а также изучением коммуникативного пространства нескольких фотографических сайтов (Фото.Сайт, photoline.ru и photogalleryt.ru). Основной проблемой организации дискурса на этих сайтах является как раз отсутствие четких, общепринятых и общепризнанных взглядов на фотографию при огромном количестве снимающих людей, которые оценивают фотографии исключительно с точки зрения собственного опыта и восприятия.
Возможность функционального подхода к языку фотографии
Язык как средство общения обладает определенными функциями:
• коммуникативной, то есть язык выступает как средство общения (люди передают друг другу свои мысли, волеизъявления, чувства, душевные переживания, оказывают воздействие друг на друга в определенном направлении и т.д.);
• когнитивной (с помощью языка мы передаем смысл - результат мышления, конкретное содержание предложения);
• аккумулятивной функцией языка, заключающейся в сохранении и передаче знаний, информации.
Все остальные функции относятся к вариантам и стилям языка.
Самым простым представляется вопрос о выделении аккумулятивной функции языка фотографии. За более чем столетний период существования, в фотографии закреплено огромное количество информации об объектах реальности, в настоящее время уже не существующих. Встает вопрос о наличии когнитивной функции визуального языка фотографии. А. А. Шахматов, говоря о психологической основе предложения, писал, что ею является «тот особый акт мышления, который имеет целью сообщение другим людям состоявшегося в мышлении сочетания представлений» [6: 19]. Человек, в определенное мгновение нажимающий на спуск фотоаппарата фиксирует акт существования объектов в реальности, их положение и взаимодействие в пространстве в это мгновение. В языке с помощью знаковой системы закреплено представление о реалиях окружающего мира. Фотография фиксирует сами эти реалии. Значит, в акте мышления важно сочетание представлений о мире, а в акте существования важно сочетание самих реалий их количество и взаимодействие в конкретную единицу времени. Таким образом, можно сделать предположение, что когнитивная функция визуального языка фотографии заключается в осмыслении акта существования объектов и их взаимодействия на снимке. Причем важно отметить, что это осмысление не всегда словесно, а точнее, большей частью не словесно.
О том, что визуальная информация фотографии обладает определенной коммуникативной функцией, красноречиво свидетельствует общение в социальных сетях. Повальное увлечение сел-фи в подростково-молодежной среде говорит, как раз о важности факта собственного существования здесь и сейчас. И очень важен «лайк» - отклик на факт твоего существования.
Теоретическое обоснование существования уровней фотографического языка
Язык, как известно, это гетерогенная система гомогенных подсистем. Например, акустическая фонетика изучает звуки как физические явления. Свет - тоже физическое явление, у которого есть определенные параметры и физические свойства, которые возможно измерять и характеризовать. Только наличие света позволяет нам получать визуальную информацию. И в фотографии именно свет является необходимым условием создания изображения. Например, в пересвеченной или недосвеченной фотографии нет проработки деталей изображения, визуальное высказывание ста-
новиться невнятным. У каждого фотоаппарата есть свои особенности фиксации изображения, свой особый рисунок оптики, который влияет на визуальное высказывание. Понятие рисунка оптики складывается как из субъективных ощущений, так и из конкретных технических параметров: кривизна поля линзы, наличие или отсутствие различных аббераций (сферической, хроматической) и т.д. Например, с помощью монокля (одной линзы) можно снимать художественную фотографию, так как получается живописная размытость и недопустимо снимать фотографию на паспорт.
Следующим строем в языке идет лексика, изучающая словарный состав языка. Именно лексика наиболее плотно связана с материальным миром. Каждому объекту материального мира соответствует название в языке. Наличие этого яруса в языке фотографии, фиксирующей действительность, можно считать даже первичным. Поэтому носители разных языков легко считывают в рамках определенного уровня информацию об объектах, изображенных на снимке. Главная функция визуальной системы человека - воспринимать объекты и события окружающего нас мира, однако выдвигается мнение, что информации, доступной нашим глазам, самой по себе не достаточно. Возможно, что в нашем мозге априори содержится информация, облегчающая декодирование внешних сообщений. Ассоциативная память хранит инструкции, которые отражают, как части объекта располагаются в нем и как объекты расположены в пространстве. Наш мозг также использует архетипы, которые описаны Юнгом [7], для облегчения процесса декодирования информации и быстрого ответа на нее. Архетипы действительно являются действенным средством донесения визуального послания адресату не только потому, что они воспринимаются им мгновенно, но также потому, что смысл их, трактовка остается практически неизменной у разных личностей, относящихся к любым культурам, возрастным группам, национальностям. Также важным свойством архетипов является их взаимодействие с неосознаваемыми сторонами личности. Тем не менее, как в разных языках отражаются разные картины мира того или иного этноса, так будет и различным в некоторых отношениях считывание визуальной информации с фотографии в соответствии с культурными традициями, менталитетом, с физиологическими особенностями представителей той или иной нации. (Например, глаз эскимоса различает гораздо больше оттенков белого, а житель средней по-
лосы России различит больше оттенков серого, что определяется климатом территории).
Не менее сложным является вопрос о выделении синтаксического яруса фотографического языка. В фотографии явно можно найти аналогии с языком в функциональных стилях. Специфичную фотографию в науке можно соотнести с научным стилем языка, деловой стиль - фото на паспорт, публицистический стиль - документальное фото событий, разговорный стиль - это все те повседневные фотографии, ежедневно выкладываемые в сеть, несущие в себе минимум смысла. Интересным для решения представляется вопрос о субъекте как подлежащем и предикате - сказуемом в фотографическом высказывании, если это не акт мышления. Тогда обратимся к понятию субъекта как индивида, познающего внешний мир. Он (человек снимающий) определенным образом фиксирует реальность, выбирая объекты для съемки, их взаимодействие и единицу времени, в которую он хочет зафиксировать эти объекты, формируя свое отношение к реальности, а это и есть, не что иное, как предикат. То есть это то, что утверждается субъектом (человеком снимающим) о существовании объектов в реальности в конкретную единицу времени. (Предикативность в синтаксисе -отнесенность высказывания к действительности с точки зрения реальности, времени и лица). С точки зрения времени визуальное высказывание всегда фиксировано и ограничено той самой долей секунды, в которую был нажат спуск фотоаппарата. Визуальное высказывание в фотографии всегда от первого лица и, получается, лицо равно субъекту (человеку снимающему), потому что иных действующих лиц в процессе съемки быть не может. Есть снимающий и снимаемые им объекты, которые в момент съемки не могут влиять на визуальное высказывание. Зато очень сильно на момент фиксации некоего акта существования чего-либо влияет точка зрения снимающего или тот самый ракурс съемки, от которого зависит потом осмысление снимка. Здесь можно говорить о том, может ли один кадр, фиксирующий некое событие со множеством участников, снятый с одного ракурса быть абсолютно достоверным. Как в языке нельзя передать ситуацию, например, конфликта только одним высказыванием одной из сторон, так и визуальное высказывание может быть достоверным лишь в случае съемки с разных ракурсов. Это имеет большое значение в использовании фотографий в подаче той или иной информации различными СМИ.
Также весьма важным будет решение вопроса о модальности в языке фотографии. Модальность в языке это отношение говорящего к его высказыванию и к действительности, его целевая установка. Соответственно в фотографии модальность - это отношение снимающего к его визуальному высказыванию, к действительности и его целевая установка. Можно ли, и в какой степени, относить к языковому объекту фотографию, использующую различные средства, меняющие то, что было реально зафиксировано? Ведь тогда уже нарушается главное в понятии визуального языка: это уже не фиксация, а преображение живого, точнее реального. Кстати, сам принцип работы цифровой камеры заключается в фиксации светового потока матрицей и преобразования этой информации в цифровую форму. На этом основании известный французский социолог, культуролог и философ-постмодернист, фотограф Жан Бодрийяр относит цифровую фотографию к симулякрам, то есть знакам или несамотождественным феноменам, отсылающим к чему-то другому, а потому симулятивным. (Многие фотографы - приверженцы аналоговой фотографии склонны относить цифровую фотографию с ее неограниченными возможностями изменения первоначального изображения, к отдельному, самостоятельному направлению, существующему по иным законам, и именуемому цифрографией.) При этом литературовед А. Н. Безруков считает, что симулякр - это новая модель художественного текста. Поэтика текстов писателей-постмодернистов строится в большинстве своем по принципу симулякра, моделирования другой реальности, другого мира вещей [9: 104]. Но вернемся к фотографии. Например, с помощью специальных компьютерных программ фотограф, корректируя, меняет цветовую гамму снимка (снятый им закат становиться насыщенно фиолетовым, отличным от того, что было изначально), с целью придать снимку особую выразительность. Сравним с модальностью желательности (я хотел бы, чтоб так выглядел закат). И когда зритель смотрит на него, то в силу своего визуального опыта он либо верит, либо не верит в существование этого заката. А как относиться к тому, когда снятый на луне пейзаж монтируется со снимком, к примеру, лесного озера? В языке именно существование условной и сослагательной модальности (что было бы, если бы) привело к возможности создания в литературе такого жанра как фантастика. Именно понятие «условности» и принятие окружающими этой условности различает объекты ис-
кусства и объекты действительности. И третий случай: к снятому телу одного человека приставляется голова другого. Тут на первый план выходит цель этого визуального высказывания - посмешить окружающих или обмануть их. И так же в силу своей визуальной грамотности каждый может принять это за истинное или ложное высказывание.
В фотографии, как и в языке, есть масса выразительных средств, обогащающих визуальное высказывание: композиция, ритм и действие в кадре, соотношение в нем цвета и тональных масс, оптический рисунок и т.д., все, что усиливает эмоциональное восприятие визуального текста. Владение этими выразительными средствами доступно лишь немногим, а употребление их в визуальном тексте выводит его уже на иной уровень. Хорошая фотография это даже не столько что изображено на снимке, сколько как это сделано. Поэтому, наверное, выделение отдельных единиц в различных ярусах фотоязыка, соотносимых с языком как средством выражения мыслей невозможно. Но и современная лингвистика сейчас рассматривает коммуникативный и функциональный подход к языку. В рамках которого, язык рассматривается не как система ярусов (фонетики, лексики, морфемики, морфологии и синтаксиса), а как система функционально-семантических полей. На основании такого «полевого подхода», возможно, удастся разработать и знаковую систему фотоязыка. Тогда сможет сформироваться и самое спорное на данный момент понятие в фотографии - художественная фотография. В современной стилистике языка выделены и противопоставлены два функциональных стиля: книжный (сюда относятся официально-деловой, научный, публицистический) и разговорный. Изучая эти стили, стилистика как наука решает основную свою задачу - эффективное достижение цели коммуникации в различных сферах деятельности. В связи с этим, как раз стоит проблема о статусе языка художественной литературы, об отдельном выделении художественного стиля и формулировке самого понятия «художественный стиль», включающего в себя элементы и книжного и разговорного. Также и в художественной фотографии нет критериев, точно определяющих это понятие, и, в связи с этим отнесения или не отнесения той или иной фотографии к произведению искусства. Тем не менее, есть такие фотографии, которые, как и произведения живописи и литературы, могут нести в себе художественное обобщение, рас-
крытие внутреннего смысла зафиксированной ситуации, характер изображаемого человека и многое другое.
За историю развития фотографии сложилось множество направлений и жанров или категорий фотографии. Любая фотография может относиться сразу к нескольким жанрам. Поэтому вопрос о жанрах в фотографии до сих пор является условным. Понятно только, что они не вмещаются в жанры живописи, но и не могут соотноситься с жанрами литературы. В ней, отчасти, даже можно найти соотнесение с жанрами речи. В любом случае форма наших высказываний зависит от того, где, с кем, что и зачем мы говорим. Также и фотографическое высказывание зависит от того, что, где и, главное - зачем мы снимаем.
Литературоведы и искусствоведы знают, из чего складываются понятия «мастер слова» и «мастер кисти», а на современном этапе развития фототехники очень сложно сформулировать понятие «мастер фотографии». А это человек, который владеет искусством построения визуального высказывания, причем строит его за доли секунды, пока фотоаппарат, по техническим параметрам необходимый для внятности и выразительности именно этого конкретного высказывания, фиксирует реальность. Он способен создать такой самостоятельный визуальный текст, который не нуждается в дополнительной вербализации, даже в виде названия, способного ограничить вариативность восприятия и интерпретации этого текста и рождает у зрителя свои собственные вербальные и над-вербальные смыслы.
Заключение
Современная коммуникация, смена информационной парадигмы, масштаб деятельности и существования в современном мире требуют создания языка визуализации, способного оптимизировать человеческое взаимодействие. Изучение языка фотографии, которая давно уже стала неотъемлемой частью современной коммуникации посредством технических электронных средств, может приблизить нас к нахождению тех самых способов оптимизации общения и взаимодействия. Доступ к информации многочисленных фотосайтов и их всесторонний анализ мог бы выявить условия и закономерности восприятия и декодирования той или иной визуальной информации разными пользователями, что и могло бы приблизить нас созданию языка, кода визуальной информации и возможности создания в дальнейшем методик по формированию
визуальной грамотности населения. К сожалению, пока, без выработанных понятий и норм фотоязыка, современный фотодискурс представляет собой «вавилонское столпотворение». Самое главное в нем - найти людей, которые близки к одному пониманию языка фотографии. Очень сложно человеку, который еще не научился произносить буквы в словах и складывать из них слоги, объяснить художественную ценность, например, драматургии Антона Павловича Чехова. Проблема в том, что Чеховы в современной фотографии есть, только очень сложно их выявить и по достоинству оценить. А мир техники так стремительно меняется, что скоро уже в этом, возможно, не будет необходимости.
Литература:
1. Ворошилова М. Б. Креолизованный текст: аспекты изучения // Политическая лингвистика. Вып. 20. Екатеринбург, 2006. - С. 180-189. (Voroshilova M. B. Creolized text: aspects of studying // Politicheskaya lingvistika. Vyp. 20. Ekaterinburg, 2006. - P. 180-189.)
2. Зенкова А. Ю. Визуальная метафора в социально-политическом дискурсе: методологический аспект // Многообразие политического дискурса. Екатеринбург, 2004. С. 39-54. (Zenkova A.Y. A visual metaphor in the socio-political discourse: methodological and logical aspect // Mno-goobrazie politicheskogo diskursa. Ekaterinburg, 2004. P. 39-54.)
3. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. Пер. с фр.; сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989.- С. 297-318. (Barthes R. Selected Works. Semiotics. Poetics. Per. s fr.; sost., obshch. red. i vstup. st. G. K. Kosikova. M.: Progress, 1989. - P. 297-318.)
4. Барт Р. «Camera lucida». Пер. с фр., послеслов. и коммент. М. Рыкли-на. М.: Ad Marginem, 1997. - 80 с. (Barthes R. «Camera lucida». Per. s fr., posleslov. i komment. M. Ryklina. M.: Ad Marginem, 1997. - 80 p.)
5. Барт Р. Структурализм: «за» и «против». М., 1975. - 469 с. (Barthes R. Structuralism "pro" and "contra". M., 1975. - 469 p.)
6. Шахматов А. А. Очерк современного русского литературного языка. М.: Учпедгиз, 1941. - 288 с. (Shakhmatov A.A. Essay on modern Russian literary language. M.: Uchpedgiz, 1941. - 288 p.)
7. Юнг К. Г. Архетип и символ / Юнг К. Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. - 160 с. (Jung K. G. Archetype and symbol. M.: Renessans, 1991. - 160 p.)
8. Безруков А. Н. Рецепция художественного текста: функциональный подход. Вроцлав, 2015. - 301 с. (Bezrukov A. N. The reception of a literary text: a functional approach. Wroclaw, 2015. - 301 p.)
