CC BY
165
философия
УДК 294.321 ББК 60.5
Ц. П. Ванчикова, М. И. Гомбоева
г. Чита
Философские школы буддийских монастырей Восточного Забайкалья как историко-культурная предпосылка эпохи бурятского Просвещения
Смена XIX и ХХ в. отмечена деятельностью выдающихся бурятских религиозных просветителей: И.-Ж. Доржиева, Дампила Гомбоева, Чой-Доржи Ирелтуева, цаннит-хамбо Агвана Доржиева и многих других представителей буддийского духовенства. Для изучения историко-культурных предпосылок эпохи бурятского Просвещения необходимо исследовать внешние и внутренние основания генезиса данного явления. С помощью теории социальной философии можно реконструировать истоки и последствия деятельности интеллектуальных сетей различных школ буддизма предшествующей эпохи бурятского Просвещения. Интеллектуальные и духовные предпосылки эпохи просветительства были во многом заложены настоятелями Агинских дацанов первой трети XIX в. Это первые настоятели Цугольского дацана Лубсан Дандаров (1781-1859), его ученик Галсан-Жимба Дылгыров, настоятель Агинского дацана, один из основателей философского факультета данного монастыря Галсан-Жимба Тугулдуров и др.
Ключевые слова: монастыри, философские школы, Восточное Забайкалье, бурятские религиозные деятели, просветители.
Tc. P Vanchikova, M. I. Gomboeva
Chita
Buddhist Philosophic Schools of Monasteries of Eastern Transbaikalia as Historic and Cultural Precondition for the Age of Buryat Enlightenment
The end of the 19th and the beginning of the 20th centuries are marked by activities of outstanding Buryat religious enlighteners I.-Zh. Dorzhiev, Dampil Gomboev, Choi-Dorzhi Ire-ltuev, tsannit-hambo Agvan Dorzhiev and others. The intellectual and spiritual preconditions of the epoch of the Buryat Enlightenment were laid down by the head monks of Buddhist monasteries of Eastern Trans-Baikal region in the first half of the 19th century. They were the head monks of the Tsugolsky datsan Lubsan Dandarov (1781-1859), his pupils Galsan-Zhimba Dylgyrov and Galsan Zhimba Tuguldurov, the head monk and one of the founders of Philosophic Faculty of the Aginsky datsan.
Keywords: Buddhist monasteries, philosophic schools, Eastern Trans-Baikal region, Buryat religious leaders, enlighteners.
С первой трети XIX в. на территории Восточного Забайкалья начался процесс складывания буддийского философского сообщества, которое достигло значительных высот в интеллектуальной деятельности. Монахи указанных монастырей преуспели как в коллективной деятельности, так и в самовыражении- в слиянии нравственных и онтологических высот смысла монашеской жизни.
1. Формирование первых философских школ буддийских монастырей и философских сообществ монахов в Агинских дацанах происходило на основе религиозного лидерства и детерминировалось социальной санкцией мирской общины. В доктринальном отношении махаяна создала беспрецедентную систему взаимосвязи монастырской и мирской жизни разных, но взаимосвязанных культур-
ных сред на основе принципов социальной гармонии. «Буддисты были озабочены установлением способа существования между поддерживавшими их мирянами и отвергавшими мир монахами; согласно буддийским правилам, нельзя было стать монахом без родительского согласия, и требовалось, чтобы в миру оставался хотя бы один сын для заботы о семье ... Также поддерживались добрые отношения с царями и богатыми дарителями» [3, с. 291].
Поэтому буддизм сформулировал не только практику и философию для монахов, но и мораль для мирян, что и определило устойчивость буддизма как культурной основы бурятского общества. Как свидетельствуют автобиографии известных глав философских школ, все настоятели Агинских дацанов были приглашены Агинскими родами. Об этом и об их жизни и деятельности повествуют, прежде всего, «Биография» Л. Дандарова и «Автобиография» Г.-Ж. Дылгырова, изданные на тибетском языке в печатне Цугольско-го дацана [2, с. 451-464].
Джебцзун-Агван-Лубсан-Данзин-Одсэр-Лхундуб-Балсанбо - полное имя ламы Ко-дунского дацана, более известного в русскоязычной литературе под кратким именем Лубсан Дандаров, а в бурятских исторических хрониках как Лубсан-Дондоб Дандарай-ламхай, который до переезда в Цугол был шанзодбой Кодунского дацана, а перед этим исполнял обязанности унзада и гэсхы в Ам-галантуйском дацане Дашилхунпо. Он был послан в Цугольский дацан пандита хамбо-ламой Ишижамсуевым по просьбе зайсанов, родовой знати и бурят трех агинских родов -зуун-харгана, зуун-хуасай и галзут, проживавших в окрестностях рек Онона, Цугола и Аги, для организации строительства Цуголь-ского дацана. Согласно данным «Биографии» Л. Дандаров в 1828 г. уже был ширетуем этого дацана и руководил строительством цогчен-дугана - соборного храма дацана.
При Л. Дандарове в Цугольском дацане были основаны первые буддийские монастырские школы философии и медицины, и были заложены образовательные традиции, превратившие его впоследствии в один из наиболее крупных и прославленных буддийских учебных центров Забайкалья [1, с. 88].
Открытие философского факультета Цу-гольского дацана предварялось достаточно длительной подготовительной работой. Луб-сан Дандаров и его первые ученики на протяжении нескольких лет получали необходимые посвящения и наставления по основным философским текстам и учебникам. В 1829 г. Дандаров принял полный монашеский обет от монгольского ламы Далай-Бичерелту-тулку Дулцзин-ченпо Гончог-Дандара. По сведениям «Автобиографии» Г.-Ж. Дылгырова, который одновременно получил посвящения от этого ламы, это произошло в Монголии [2, с. 90]. Преемственность с каноническими традициями буддизма Тибета и Монголии обеспечивалась тесной связью с монгольскими общинами. Ламы Агинского и Цугольско-го дацанов имели постоянные тесные связи с буддийскими центрами Монголии, Тибета и Китая, откуда на начальном этапе завозились все необходимые книги и предметы для убранства дацанов, скульптуры и иконы, писанные на ткани.
Была начата активная переводческая деятельность и книгопечатание, комплектовалась дацанская библиотека. В 1827 г. по инициативе Л. Дандарова был приобретен комплект ксилографического Ганджура, отпечатанного красной киноварью. В 1829 г. из тибетского монастыря Гумбум-джамбалин был привезен комплект тибетского Данджура в 225 томах и учебные пособия для дацанских школ.
Лубсану Дандарову принадлежит заслуга начала активной проповеднической деятельности по распространению буддизма, постановки системы школьного дацанского образования не только среди агинских монастырей, но и всей этнической Бурятии. Ученики открытой при нем первой в Забайкалье Цугольской школы буддийской философии -цаннит-дацана (1845 г.) стали в последующем основателями и первыми учителями цаннита в Агинском, Гусиноозерском, Анинском и многих других бурятских монастырях.
Самым известным учеником Л. Дандарова был Лубсан-Чойбсон Балсанбо (18121863), который вошел в историю бурятского буддизма как «ученик Цугольского Лубсана Дандарова». Он родился в 1812 г. в местности Баясхаланта, расположенной на левом берегу реки Хяла, на западной стороне горы Сэсэхэй в знатной семье. Отец его - Шойдон,
галзутского рода, был зайсаном. Согласно биографии, его мать Бальжад владела грамотой и была просвещенным человеком. Вскоре после его рождения селение Шойдон-зайсана посетил ширетуй Цугольского дацана, лама Лубсан-Лхундуб Балсанбо Дандаров, который предсказал, что мальчик станет ламой и будет его учеником. Монгольскому письму и чтению его обучил отец. Видя его способности, отец, когда сыну было 9 лет (1820 г.). отвел его к ширетую Гунэйского дацана ламе Лубсан Гэндэну с просьбой обучить тибетскому языку. К 12 годам он уже овладел тибетским языком и наизусть читал некоторые тексты для цогченских хуралов. Помимо этого, с детских лет он хорошо рисовал, гравировал формы для печатания книг, изготавливал скульптуры божеств из дерева, металла. Как он говорил своим ученикам, он с малых лет хотел быть монахом, этому противился отец, и он был вынужден его слушаться. Вплоть до 1838 г. он вел жизнь набожного буддиста, посещал учения и проповеди монгольских и бурятских лам, регулярно встречался в Цу-гольском дацане с Дандаровым, проходил у него обучение по разным буддийским философским и обрядовым текстам.
В 1838 г. на 27-м году жизни по совету Дандарова он стал хувараком, приняв обеты. Продолжил свое обучение, получая разные учения от разных бурятских и монгольских лам, от своего учителя. Вместе Дандаровым проводил обряды затворничества, по изгнанию шаманов, первые хуралы «яр хайлан», совершал поездки по хоринским и агинским дацанам. В эти годы начал переводческую деятельность. Так, в 1842 г. перевел на монгольский язык сочинение Цзонхавы «Ламрим чен-по» (Степени пути к блаженству), позднее им было переведено еще несколько сочинений с тибетского на монгольский язык. В его биографии много сведений о встречах с монгольскими и амдоскими ламами, от которых он получал разъяснения и правомочность на исполнение тех или иных обрядов, чтение тех или иных текстов.
В 1846 г. вместе с амдоским гуртэн-Чойчжоном и Л. Дандаровым принял участие в хурале по открытию философского факультета (цаннит-чойра) в Цугольском дацане Даши-Чойпэллинг по системе философского факультета амдоского монастыря Лавран,
по учебной системе, учебникам Гунчен-Чжамьян-шадбы.
Это был первый на бурятской земле философский факультет, где бурятские ламы углубленно изучали философию буддизма. Все последующие факультеты в бурятских дацанах были открыты ламами, получившими образование в этом дацане. Как написано в биографии, этот факультет был открыт ими вместе (Дандаровым вместе с Лубсан-Чойбсон-Балсанбо). Возглавил этот факультет Лубсан-Чойбсон-Балсанбо, прославившийся как «Эрдэни засаг-багша».
Учениками Л. Дандарова и философского факультета были: три «Пандита хамбо-ламы - Галсан Шойжон Жалсан, Лубсан-Шойдор, Гомбоев Лубсан-Дампил и настоятели 19 буддийских монастырей Бурятии и Аги в двух и трех поколениях: Гурэ-Дарма, шэрээтэ Балдан-Ешэ, шэрээтэ габжа Нян-даг (Янгажинский дацан); шэрээтэ габжа Шойдог (Учетуйский дацан); шэрээтэ габжа Лубсан-Шойдог Лубсан-Табхай (Цугольский дацан); шэрээтэ Дашабал-гэбшэ (Эгитуй-ский дацан); Лубсан габжа Дансаран Гомбо, шэрээтэ Лубсан-Намжал, цаннит-лама, Габ-жа Лубсан Шойнзод (Челутайский дацан); шэрээтэ габжа Лубсан-Шойбон Цолгинского дацана; настоятель Галтайского дацана габ-жа Шойнзод, Данзан габжа; Жабарал-гэбши, Лубсан-гэлэн Кижингинского дацана; настоятель Чесанского дацана Сыван; габжа Шой-баан, Дармаа-Ренчин, Дагба-Жолсон, габжа Лусал, шэрээтэ габжа Лубсан-Шойдог Шаг-жин, эмши-шэрээтэ Ринчин-Самбу (Агинский дацан); хамниганских дацанов: унзад шэрээтэ габжа Гомбо (Бэрцуйский дацан), шэрээтэ габжа Осор Тарбагатайского дацана; двое заместителей настоятеля Тогчинского дацана; Цугольского дацана: шэрээтэ-лама Галсан-Жимба, шэрээтэ габжа Жамьян, шэрээтэ Арьян-Дэбэ, шэрээтэ габжа Шойдор, цаннит-лама Ендон, габжа Лунсаг, габжа Валба и др.» [5, с. 37-39].
2. Дандаров воспитал десятки известных философов - монахов, организовавших в дацанах Бурятии и Аги философские школы: цаннит-ламу габжа Лудэба, цаннит-ламу Шираб-Самбу, шэрээтэ Гурэ-ламу, затем габжа Дэмбэла, который руководил делами хамбы. Его ученик - габжа, шэрээтэ Няндаг в Янгажинском дацане впервые организовал
школу цаннит; ученик которого - габжа Жал-сарай основал цаннит-чойру в Сартульском дацане, а его ученик шэрээтэ Балдан-Еши впервые основал школу цаннит; в Атаган-ском дацане - шэрээтэ Галсан-Шойжод и Шойдог впервые основали школу цаннит. В Цонгольском дацане основал и распространил чойру ученик Дандарова Ганжирбасан. В Анинском дацане шэрээтэ Ендон, договорившись с учеником этого ламы (Дандарова). шэрээтэ Галданом, шэрээтэ Шойдогом Таб-хайем, основали школу цаннит. В Эгитуйском дацане ученик этого ламы шэрээтэ Дашабал-Шойжи-Гомбо впервые основал школу цан-нит. В Кижингинском дацане, договорившись с шэрээтэ-ламой Лудэбом, ученик этого ламы (Дандарова) Лубсан-гэлэн впервые основал школу цаннит. В Чесанском дацане - ученик этого ламы шэрээтэ Цыван. Ученик ученика этого ламы габжа Агваан впервые основал школу цаннит. В Челутайском дацане ученик этого ламы шэрээтэ Лубсан-Намжил и цаннит-лама габжа Лубсан-Шойнзод впервые организовали школу цаннит. В Хохюр-тайском дацане ученики этого ламы габжа Шойнин, Данзан-габжа основали школу цан-нит, чойра-дацаны. В Цолгинском дацане до-рамба Даши-Моглам, в Баргузинском дацане ученик этого ламы Сэдэн впервые основали школу чойру. В Бэрцуйском дацане ученик этого ламы унзад шэрээтэ впервые основал школу чойра [5, с. 37-39].
Как видно из приведенного абзаца, у Л. Дандарова было много талантливых учеников, среди них самые известные: это агинские Галсан-Жимба Дылгыров (1816 - после 1872), Галсан-Жимба Тугулдуров (18151872), Доржи-Жигмид Данжинов (? - 1899), гусиноозерский хамбо-лама Сан-Дэлэг Ван-чиков (годы его настоятельства 1860-1872), анинский гэбши-лама Аюшиев. Особо следует отметить пятого настоятеля Агинского дацана габжа ламу, знатока пяти больших буддийских наук Галсан-Жимбу Тугулдурова (1817-1872), который защитил степень габжи в 1836 г. в Монголии и в 1858 г. был избран настоятелем Агинского дацана. Он первым из бурятских буддийских авторов составил тибетско-монгольский словарь. В 1866 г. написал труд по астрологии, а также составил сочинение «Алханын солшод, Бэлэрын арша-анай сан», посвященное окрестностям Агин-
ского дацана. Занимался переводами священных сутр с тибетского языка.
Личное наставничество, общение с выдающими современными деятелями по уровню значимости для развития интеллектуального творчества личности, как средство становления мыслителя чрезвычайно важно. Интеллектуальный капитал буддийских монастырей Аги развивался не только в человеческом плане - в нескольких поколениях монахов в непрерывно существующем интеллектуальном сообществе наблюдались и различия, схождения и расхождения в идейных направлениях, и доктринальное единство учения.
Осуществлялся процесс постоянного наращивания и развития необходимой инфраструктуры. В начале 60-х гг. XIX в. в Цуголь-ском дацане была учреждена монастырская книгопечатня, которая со временем стала признанным центром издательской деятельности Забайкалья. За время её существования была издана практически вся необходимая для обучения в монастырях каноническая литература по богословским дисциплинам (философии, логике, астрономии, астрологии, тантризму, винае, медицине и т. д.), а также обрядовая литература, используемая во время проведения хуралов и разных ритуалов. Так, например, в библиотеке Агинского дацана хранились 47 тысяч 525 ксилографических досок с тибетскими и монгольскими текстами. Кроме того, имелось около шестисот досок-клише с рисунками и культовыми изображениями. Также тибетские и монгольские азбуки и пособия по грамматике, дидактические сочинения, рассчитанные на широкий круг читателей, словари и оригинальные сочинения самих бурятских ученых-лам. Монастырские типографии Агинского и Цугольского дацанов снабжали литературой все регионы Бурятии. Печатались книги и на монгольском языке. Почти в каждом доме агинских степняков имелись буддийские книги, которые служили мирянам руководством к совершению благодетели и практически являлись сводом законов о жизни.
Итак, ко второй половине XIX в. сложилась, говоря терминами философии, устойчивая интеллектуальная сеть со всеми необходимыми средствами поддержки и социальной инфраструктуры: были талантливые,
интеллектуальные и харизматичные Учителя, множество их учеников, состязавшихся в диспутах и в издаваемых трудах, была развита инфраструктура, равно как и социально поощряемая мирская среда.
Буддийские философы сделали свое учение отчетливым, в определенной мере классическим, канонизировав в десятках различий одной интеллектуальной сети учение буддизма, создавшего самобытную, но устойчивую систему философской аргументации и сохранившего доктринальную идентичность буддизма. Классифицировав способы силлогической аргументации, буддийская логика, согласно переводу Ф. И. Щербатского, оставалась детерминированной конкретными эпистемологическими и онтологическими учениями.
За два поколения философов, к концу первой трети XIX в. сложились и реализовались уникальные внешние и внутренние условия для напряженной и плодотворной интеллектуальной деятельности. Внутренними условиями формирования интеллектуальной деятельности буддийских монахов послужили принципы буддийской монашеской этики, установленные традиции и определенные нормы интеллектуальной и социальной дисциплины, основанные на опыте личного наставничества, когда ученики конкретных учителей создавали прямую линию преемственности, обеспечивающую вертикальный каркас историко-культурной преемственности традиций. Это первый уровень основания формирования собственно бурятской интеллектуальной сети просвещенных монахов. На втором уровне оснований наблюдается наличие внешних различий монашеской деятельности каждой общины. Они выражены в географической рассредоточенности буддийских монастырей и их соперничестве, а также в интеллектуальных различиях, интеллектуальной конкуренции и интеллектуальной комплиментарности между учениками одного учителя.
Философия определяет всю систему буддизма, пронизывает все уровни функционирования традиции, считал Ф. И. Щербатской, признавая за буддийской философией самостоятельную ценность. Пытаясь адекватно донести до своей аудитории смысл терминологического аппарата буддийской философии,
Щербатской пришел к выводу, что превалирующий на тот момент в науке филологический (буквальный) перевод буддийских терминов, понятий и текстов в целом не удовлетворяет требованиям современного научного подхода. Буддийской логико-эпистемологической традиции был посвящен двухтомник «Теория познания и логика по учению позднейших буддистов» и «Буддийская логика». Важным выводом Щербатского относительно буддийской логико-эпистемологической традиции явилось понимание того, что это продукт развития и обогащения внутренних тенденций раннего буддизма, который осваивается учениками буддийских школ на первом году обучения в цаннитском предмете - цадма. Ученый, проясняя смысл ряда важных технических терминов в соответствии со школьными дисциплинами (дхарма, абхидхарма, нирвана и пр.), отмечал полисемантичность буддийских терминов в одной замкнутой религиозно-философской системе, а также их различное [4, с. 298].
Для буддизма была характерна установка на определенную цель - освобождение. Буддийская же логика (со всеми видами познания) органично включалась (как одно из условий достижения цели) в буддизм как религиозное учение о спасении.
Буддологическая школа Щербатского также подчеркивала принципиальную важность использования в изучении буддийской философии методологии погружения в среду, создающую условия для синтеза двух подходов: глубокого изучения текстовой источниковедческой базы буддизма и наличия полевого исследования (наблюдение, интервью, фиксация и анализ фактов и событий). Вероятно, следует актуализировать метод реконструкции интеллектуального контекста изучаемого явления. Как известно, ценнейшим опытом данной научной школы было то, что в изучение буддийской традиции был введен новый инструментарий - языковая практика в буддийских монастырях, освоение ускоренного курса обучения монахов под руководством знатоков буддизма. Работая над определенным религиозным трактатом, исследователи получали компетентные консультации от ученых лам, которые раскрывали традиционную экзегетику. Такой подход позволяет самому ученому понять, адекватно воспринять изучаемый материал и интерпретировать его в контексте традиций.
Перед современными учеными стоит задача восстановления методов исследования, активного использования не только текстологического, библиографического изучения, но и семантического философского объяснения наследия выдающихся деятелей бурятского
буддизма, осмысления истории умственной, интеллектуальной деятельности философских школ и отдельных их представителей. Наконец, есть задача осмысления философских различий, обеспечивающих развитие и сохранение доктринального единства учения.
Список литературы
1. Ванникова Ц. П. Тибетские и монгольские источники о деятельности первых настоятелей Цуголь-ского дацана / / Культура Центральной Азии: письменные источники. Улан-Удэ, 2000. Вып. 4. С. 85-101.
2. Ванникова Ц. П. (Vanchikova Ts.) Rnam Thars of the first abbots of the Buryat Tsugol monastery // Ar-chiv Orientalni. Vol. 71. Praha, 2003. P. 451-464.
3. Коллинз Р. Социология философий: Глобальная теория интеллектуального изменения / пер. с англ. Н. С. Розова, Ю. Б. Вертгейм. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. 1282 с.
4. Щербатской Ф. И. Теория познания и логика по учению позднейших буддистов. СПб., 1995. Ч. 1-2.
5. Бата эзэн багша Лубсан Шойбсон Балсанбын hайн ябадал бухэниие хэлэгшэ hайн хубитанай шэхэ-нэй шэмэг хэмээхэ оршобо» (Биография Лубсан-Чойбсон-Балсанбо) / пер. с тибетского на бурятский язык Л. Ж. Ямпилова. Машинописная копия перевода хранится в личном архиве авторов. 39 с.
