CC BY
307DOI 10.25257/^.2021.2.5-11 УДК 167
ФИЛОСОФСКИЕ
ОСНОВАНИЯ НАУКИ:
ПРОБЛЕМЫ
И ПЕРСПЕКТИВЫ
ИЗУЧЕНИЯ (ЗНАЧЕНИЕ
ОСМЫСЛЕНИЯ
ФИЛОСОФСКИХ
ОСНОВАНИЙ
ДЛЯ ПРОГРЕССА НАУКИ)
ХОДИКОВА Нина Анатольевна
Кандидат философских наук Академия ГПС МЧС России, Москва, Россия
КИРИЧЕК Александр Владимирович
Кандидат философских наук, доцент Академия ГПС МЧС России, Москва, Россия
Рассматривается ряд вопросов, связанных с изучением философских оснований науки в отечественной методологии: структура философских оснований, различия философских оснований физики и психологии, требования, которым философские основания науки должны удовлетворять, проблемы, нуждающиеся в дальнейшем исследовании. Авторы также отмечают, что философские основания могут не только способствовать прогрессу науки, но и тормозить её развитие, однако в целом их значение для развития научного знания будет возрастать.
Ключевые слова: философия, наука, методология науки, онтология науки, гносеология, аксиология.
Становление неклассической науки, начавшееся на рубеже Х1Х—ХХ вв., актуализировало проблему генезиса, сущности, структуры, функций философских оснований науки. Нельзя сказать, что до начала XX в. учёные были индифферентны к философии. Напротив, некоторые выдающиеся философы проявили себя и как естествоиспытатели (например, Декарт, Лейбниц, Кант), в то же время и корифеи классической науки (Галилей, Кеплер, Ньютон, Лаплас) также не были чужды размышлениям на философские темы. Тем не менее, интерес большинства учёных-естественников к философским проблемам на протяжении XVII—XIX вв., как правило, не оказывал существенного влияния на их научные изыскания, философские предпосылки научного поиска не проблема-тизировались, а принимались некритически, в результате к началу XX в. научное сообщество опиралось на так называемую ньютоно-карте-зианскую (механическую) картину мира. Если же в науку и проникали новые идеи из области философии (например, просветительская идея прогресса и детерминированный ею принцип историзма Гегеля), то происходило это обычно медленно, неравномерно и часто без должной рефлексии со стороны учёных.
Однако на рубеже XIX—XX вв. отношение учёных-естественников к философии начинает радикально меняться. То, что ещё вчера казалось отжившей и бесполезной метафизикой, начинает рассматриваться как источник новых эврис-тичных идей. Показательны в этом отношении признания В. Гейзенберга, который, готовясь к поступлению в университет, случайно взялся за перевод диалога Платона «Тимей». Добравшись до того места, где Платон пишет о строении материи, утверждая, что в её основе лежат прямоугольные треугольники (то есть математические формы), Гейзенберг сначала оценил его взгляды как «совершенно абсурдные» [1]. Однако спустя некоторое время кардинально изменил свое видение, придя к выводу, что воззрения Платона конгруэнтны формирующейся кванто-во-механической картине мира: «в современной квантовой теории едва ли можно сомневаться в том, что элементарные частицы в конечном счёте суть математические формы» [1].
Общеизвестен также интерес к философским проблемам со стороны А. Эйнштейна и Н. Бора. На первого оказали влияние, в частности, идеи Э. Маха, Б. Спинозы, И. Канта, второй с раннего детства общался с другом своего отца, философом Х. Хеффдингом, в 19-летнем возрасте организовал философский кружок «Эклиптика», и некоторое время был очарован С. Киркегором [2].
В наше время взаимосвязь и идейный взаимообмен между философией и наукой только усилился. При этом ход развития естествознания нередко приводит к реабилитации, казалось бы, давно забытых идей древних философов. Например, Ю. А. Севальников предлагает использовать для построения непротиворечивой интерпретации квантовой механики понятие «бытие в возможности» из арсенала аристотелевской метафизики [3]. Американский физик Фритьоф Капра проводит множество параллелей между взглядами древневосточных и античных мудрецов и современными физическими и космологическими представлениями [4].
Аналогичные процессы идут и в других науках, в частности, в психологии, где связь между философскими воззрениями и теоретическими построениями ещё более очевидна, чем в естествознании. Например, спор о том, добры или злы люди от природы, зародившийся ещё в Древнем мире и кажущийся сегодня довольно наивным ввиду его явной неразрешимости, тем не менее, возродился в XX в. и разделил психологов на два лагеря: представители гуманистической психологии (Э. Фромм, К. Роджерс и др.) верят во врождённую доброту человека, тогда как ортодоксальные фрейдисты настаивают на деструктивности человеческого естества, которую сдерживает только культура [5]. В целом, в психологии именно выбор тех или иных философских оснований (прежде всего, философских представлений о человеке) детерминирует направление последующего научного поиска, в том числе и характер развиваемых концепций, и выбор методов исследования [6].
Несмотря на то, что значимость философских оснований для научного поиска сегодня выглядит очевидной, единой, цельной и системной картины философских оснований науки
в настоящее время ещё не создано. В самом деле, ни один современный учебник по философии и методологии науки не даёт достаточно полного ответа на вопросы о том, что входит в систему философских оснований науки, как они могут быть классифицированы, какова их роль в познании, каковы особенности их генезиса, каким требованиям они должны удовлетворять и т. п. Например, в учебнике «Основы философии науки» под редакцией В. П. Кохановского в разделе «Основания науки и их структура. Идеалы и нормы исследования» в качестве оснований рассматриваются модели А. Пуанкаре, Э. Маха, М. Шлика, М. Полани и др., а под структурой оснований имеются в виду структура парадигмы по Т. Куну и структура исследовательской программы по И. Лакатосу [7]. В то же время в отдельном параграфе рассматриваются функции философии в научном познании [7]. В известной монографии В. С. Степина «Теоретическое знание» философским основаниям науки посвящено более 30 страниц [8], но и здесь мы не найдем ни их классификации, ни чёткого определения. В другой работе В. С. Степин отмечает, что в системе философских оснований «можно выделить по меньшей мере две взаимосвязанные подсистемы», а именно «онтологическую» и «эпистемологическую» [9], однако такой подход представляется довольно узким.
В большинстве статей по вопросу о философских основаниях науки они рассматриваются либо преимущественно описательно, либо же речь идёт об их частных аспектах, будь то логическая форма оснований [10], основания классической науки [11], основания отдельных научных дисциплин или даже отдельных мыслителей [12].
Пожалуй, наиболее системно и чётко вопрос о сущности и видах философских оснований решает С. А. Лебедев [13]. Философские основания науки определяются здесь как «общие представления науки определённого периода или отдельной науки о характере изучаемой реальности (её наиболее общих свойствах, отношениях, законах), о методах научного познания, его структуре, закономерностях развития науки и научного знания, социальных и ценностных
предпосылках научной деятельности» [13]. Далее выделяются шесть видов философских оснований науки: онтологические; гносеологические; социальные; цивилизационно-культур-ные; ценностные (аксиологические); антропологические, которые далее дополняются также праксиологическими и методологическими.
Однако все эти основания обозначены, во-первых, довольно эскизно, то есть 1—2 абзацами текста, и, во-вторых, с некоторым физика-листским уклоном. Например, характеризуя онтологические основания науки, авторы сводят их к представлениям физики — о материи, пространстве и времени, дальнодействии, детерминизме и т. п. И хотя авторы подчёркивают, что «онтологические основания науки могут быть существенно различными у разных областей науки (математика, естествознание, науки об обществе и человеке)» [13], но в чём именно эти различия состоят, не поясняют.
Таким образом, по нашему убеждению, современная философия науки подошла к необходимости решения задачи всесторонней и полной реконструкции (экспликации) системы философских оснований науки как в целом, так и её отраслей (математические науки, естествознание, обществознание, технические, гуманитарные науки) и отдельных, наиболее значимых, дисциплин (физика, биология, социология, психология). Стоит отметить, что если философским основаниям математики и физики в методологии науки уделялось достаточно много внимания (Гейзенберг [1], Карнап [14], Уайтхед [15]), то вот гуманитарному знанию (в частности, психологии) значительно меньше.
При этом задача состоит не только в том, чтобы выявить философские основания наук и привести их в систему, но и в решении ряда «сопутствующих» проблем, а именно:
— каковы функции философских оснований в познавательной деятельности;
— каковы основания философских оснований науки;
— каким требованиям (условиям) должны отвечать философские основания;
— каковы критерии истинности философских оснований науки;
— каковы закономерности формирования и развития философских оснований;
— как взаимосвязаны философские основания, относящиеся к микро-, макро- и мегамирам;
— как взаимосвязаны между собой различные виды философских оснований (например, онтологические и гносеологические, онтологические и аксиологические и т. п.);
— как взаимосвязаны философские основания различных наук между собой;
— в чём главные различия философских оснований отдельных отраслей знания и конкретных наук;
— как взаимосвязаны философские основания науки и философские искания конкретного учёного.
Следует отметить, что на сегодняшний день отмеченные вопросы изучены неравномерно: вопросы о функциях, генезисе, развитии философских оснований исследованы намного лучше, чем остальные, в частности, вопросы о соотношении и взаимосвязи философских оснований различных наук.
Рассмотрим в первом приближении, например, сходства и различия философских оснований физики и психологии.
В онтологическом плане физические и психологические основания отличаются предметно: главные вопросы физической онтологии замыкаются на проблемы строения материи, природы пространства и времени, детерминизма, взаимодействия между материальными телами и т. п., тогда как онтология психологии совпадает с философской антропологией, её главные вопросы — что есть человек, какова природа важнейших атрибутов его бытия (свобода, любовь, смысл жизни, одиночество, судьба, смерть и т. п.). Конечно, и психолог, и физик равным образом задумываются и о мире, и о человеке, однако в целом физика индифферентна к бытию человека, а психология — к загадкам строения атома. Нюанс заключается в том, что если составные части атома — протоны, нейтроны, электроны — идентичны друг другу, то люди хотя и имеют общие родовые черты, тем не менее, не могут считаться тождественными.
В гносеологическом плане основания физики и психологии исходят из вопроса о том,
как познавать исследуемую реальность, какие познавательные средства более адекватны и плодотворны. Здесь уместно вспомнить введённую неокантианцами дихотомию но-мотетического и идиографического, законоо-сообразного и индивидуализирующего познания, а также обоснованное Дильтеем различие между объяснением и пониманием. Коль скоро элементарные частицы тождественны между собой, то их вполне можно подвести под единый закон, тогда как людей в силу их неидентичности надлежит изучать с учётом уникальности каждого из них. В результате оказывается, что если в естествознании замена субъекта исследования (например, экспериментатора) не оказывает влияния на поведение объекта (например, элементарной частицы), то в психологии смена психотерапевта может привести к изменению диагноза пациента.
Правда, нельзя не отметить, что в эпоху постнеклассики происходит сближение познавательных подходов естествознания и гу-манитаристики. С одной стороны, в рамках натуралистики всё чаще используется идиогра-фический подход при изучении уникальных природных объектов (озеро Байкал, планета Марс и т. п.), тогда как в человекознание всё шире внедряются номотетические методы — статистические, экспериментальные и др.
В аксиологическом плане между физикой и психологией есть как сходства, так и существенные различия. Первые состоят в том, что и физик, и психолог одинаково решают вопросы о том, чему (каким ценностям) должна служить наука (в их числе можно отметить истину, свободу и счастье человека, социальную справедливость, сохранение природы, гуманизацию межчеловеческих отношений и др.). А различия обусловлены тем, что для психологии принципиальное значение имеет вопрос о том, каким должен быть человек (в идеале) (отсюда такие нормативные понятия современной гуманистической психологии, как «самоактуализирующаяся личность» (А. Маслоу), «полноценно функционирующий человек» (К. Р. Роджерс), «продуктивный характер» (Э. Фромм) и др.), тогда как для физика на современном этапе развития науки подобные
вопросы (каким должен быть атом, Вселенная и т. п.) являются нерешаемыми, а может и вовсе бессмысленными. Однако технические науки и прикладное естествознание, напротив, вполне могут исследовать то, что должно быть (например, каким должен быть идеальный автомобиль, идеальный город и т. п.).
Таким образом, мы видим, что философские основания гуманитарного знания (в частности, психологии) по многим параметрам отличаются от таковых у естествознания, и это обстоятельство необходимо учитывать при выработке единого взгляда на философские основания науки.
Другим моментом, который редко акцентируется при исследовании философских оснований науки, является их тормозящая роль в развитии научного знания. Действительно, в уже упомянутом учебнике по основам философии науки под ред. В. П. Кохановского выделяется 10 функций философии в научном познании (например, интегративная, критическая, эвристическая), но все они положительные, а вот про то, что философские представления могут замедлять ход развития науки, не говорится ни слова [7].
Типичный пример тормозящей роли философских оснований — двухтысячелетняя вера — от пифагорейцев до Тихо Браге, — в то, что небесные тела (прежде всего, планеты) должны двигаться по кругу, поскольку круг — это наиболее идеальная («наиболее удобоподвижная», в терминологии Птолемея [16]) форма орбиты. В результате создавалась весьма громоздкая картина мира с десятками деферентов и эпициклов, упростить которую смог только Иоганн Кеплер.
То же самое касается и геоцентризма, державшегося в качестве ведущей парадигмы около 2 тысяч лет, хотя, как показывает В. А. Брон-штэн, у того же Птолемея были достаточные эмпирические данные, чтобы принять более адекватную гелиоцентрическую систему мира [17].
В XX в. наибольшее упорство в отстаивании неадекватных философских взглядов среди выдающихся учёных проявил, по-видимому, А. Эйнштейн, упорно настаивавший на неполноте квантовой механики именно исходя из своей веры во всеобщность классической
причинности, не желая согласиться с тем, что в микромире всё может быть не так, как в привычном нам макромире.
В наше время весьма сомнительным статусом обладают концепты «тёмной материи» и «тёмной энергии», которые выглядят как типичные ad hoc гипотезы, введённые для того, чтобы спасти законы классической механики применительно к мегамиру (объяснить, почему, вопреки ньютоновской теории гравитации, звезды во внешних областях галактики вращаются так же быстро, как во внутренних) [18]. По-видимому, предположение о том, что в мегамире (на расстояниях в сотни и тысячи парсек) кроме гравитации могут действовать иные силы, либо иные законы, чем известные сегодня, отвергается физиками, в том числе и по философским основаниям.
Хотим мы того или нет, но наука является не только результатом деятельности человека, но и продуктом своего времени, она не только антропна, но и зависит от культуры и эпохи, в том числе от тех философских идей и представлений, которые распространены в обществе в данный период времени. Поэтому задача учёного-новатора нередко состоит в развитии навыка «открытого взгляда на мир», связанного с умением подняться над своей культурой и эпохой, отказа от общепринятых, кажущимися само собой разумеющимися, стереотипов и ментальных клише, умением взглянуть на эмпирические данные непредвзято, то есть с некоторой иной, может быть даже внечелове-ческой, точки зрения.
Всё развитие науки на протяжении 2,5 тысяч лет её существования связано по сути с отказом от обыденных представлений, навеянных опытом жития в макромире. Античному человеку было сложно поверить во вращение Земли, поскольку он такового не ощущал, а учёные настаивали, что если бы Земля вращалась, то тогда бы предметы не падали бы вертикально, планету сотрясали бы ураганы и т. п. [16]. Ещё сложнее оказалось совместить с нашим повседневным мировидением квантовую механику, наполненную парадоксами и противоречиями, если судить о её законах с позиций макромира.
А с каким упорством Парижская академия наук в недалёком XVIII веке высмеивала тех, кто верил, что камни могут падать с неба? Понадобился обильный метеоритный дождь, чтобы убедить академиков в том, что они были неправы [1]. Или можно вспомнить, как в 1938 году, анализируя открытый О. Ганом распад урана, Нильс Бор выдвинул 15 аргументов, в совокупности, как ему казалось, доказывающих, что техническое использование ядерной энергии в ближайшие годы невозможно [2].
По-видимому, и в наше время есть немало явлений, от которых научное сообщество отмахивается как от несуществующих (например, таковым можно считать явление синхронистичности, исследованное К.-Г. Юнгом [19]), вместо того, чтобы попытаться их понять с некоторой новой, может даже надчеловеческой, точки зрения.
Таким образом, встаёт проблема о выборе философских оснований, руководствуясь которыми учёный смог бы продвигаться в познании мира наиболее успешно. На наш взгляд, можно выделить несколько требований, которым должны удовлетворять философские основания как любой науки, так и каждого учёного. Отметим главные из них:
1) открытость для пересмотра, коррекции, критического анализа;
2) пластичность как способность к изменению под влиянием новых фактов и открытий;
3) полнота — как отсутствие пробелов в ответах на основные философские вопросы, лежащие в основе конкретной науки;
4) эвристичность — способность детерминировать постановку новых проблем, новых траекторий научного поиска;
5) системность — иерархичность, упорядоченность идей, представлений, ценностных ориентаций;
6) гуманистичность — конечная направленность на служение интересам человека и общества, целям пролонгирования цивили-зационного процесса;
7) экологичность — экофильность, уважение к живой природе как Земли, так и всей Вселенной.
Соответствие указанным принципам позволит, с одной стороны, минимизировать
тормозящий эффект философских оснований в научном познании, и, vice versa, максимизировать их роль в углублении постижения мира, элиминации неадекватных мировоззренческих и методологических установок.
Каждый учёный, если он хочет продвигаться вперёд, по нашему убеждению, должен делать постоянные усилия по ревизии собственных философских воззрений, бороться с их ригидностью, развивать критическое мышление [20], помня, что новые задачи нередко могут быть решены лишь на основе принципиально новых представлений о мире и путях его исследования и преобразования.
Способствовать открытости и пластичности философских оснований могут такие виды деятельности, как изучение философии, чтение художественной и научно-популярной литературы, ознакомление с достижениями учёных из других отраслей науки, изучение истории, философии и методологии науки,
участие в различных дискуссиях, тренинги креативности, занятие художественной деятельностью (как тут не вспомнить, что некоторые выдающиеся учёные, например, А. Эйнштейн, В. Гейзенберг, на протяжении всей жизни увлекались игрой на музыкальных инструментах) и другие хобби, расширяющие наш кругозор, систему навыков и умений.
Завершая краткий, весьма эскизный анализ философских оснований науки и проблем, встающих в связи с их изучением, можно сделать вывод о том, что их многостороннее исследование является одной из важнейших задач философии науки, актуальность которой будет только возрастать. И хотя решение этой задачи никогда не может быть окончательным и полным по причине неуклонного прогресса самой науки, тем не менее, интеллектуальные усилия в этом направлении, несомненно, станут залогом прогресса не только науки, но и всей мировой цивилизации в целом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое: Пер. с нем. М.: Наука. Физматлит, 1989. 400 с.
2. Данин Д. С. Человек вертикали (повествование о Нильсе Боре) // в кн. Данин Д. С. Избранное. М.: Советский писатель, 1984. С. 10—467.
3. Севальников А.. Ю. Современное физическое познание: в поисках новой онтологии. М.: ИФРАН, 2003. 144 с.
4. Капра Ф. Дао физики. СПб: ОРИС, ЯНА ПРИНТ, 1994. 304 с.
5. ХьеллЛ., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер Пресс, 1997. 608 с.
6. КиричекА. В. Гносеологический анализ гуманитарной парадигмы в психологии: дис. ... канд. филос. наук. М.: Академия ГПС МВД России, 2000. 169 с.
7. Основы философии науки. Учебное пособие / В. П. Кохановский [и др.]. Изд. 7-е. Ростов н/Д: Феникс, 2010. 603 с.
8. Степин В. С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 743 с.
9. Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники. М.: Гардарики, 1996. 400 с.
10. Евстратов В. Д., Петрова Н. Н. К вопросу о философских основаниях науки // Вестник Казанского государственного технического университета. 2014. № 2.
С. 252—256 Режим доступа: https://elibrary.ru/item.asp?id=22294270 (дата обращения 13.04.2021).
11. Булдаков С. К. Научные, философские и методологические основания классической науки // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. 2013. Т. 19. № 2. С. 69—72. Режим доступа: https://elibrary.ru/item.asp?id=19119967 (дата обращения 13.04.2021).
12. Сидоренко Н. И. Философские основания науки в трудах Евагрия Понтийского // Вестник РЭУ. 2013. № 3. С. 46—52. Режим доступа: https://elibrary.ru/item. asp?id=18935471 (дата обращения 13.04.2021).
13. Лебедев С. Л., Алексеев Д К. Философские основания науки и их виды // Вопросы философии и психологии. 2020. № 7. С. 18—25. Режим доступа: https://elibrary.ru/ item.asp?id=43158727 (дата обращения 13.04.2021).
14. Карнап Р. Философские основания физики: Введение в философию науки. М.: Издательство ЛКИ, 2008. 360 с.
15. Уайтхед Л. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990. 718 с.
16. Птолемей К. Альмагест: Математическое сочинение в тринадцати книгах. М.: Наука. Физматлит, 1998. 672 с.
17. Бронштэн В. Л. Клавдий Птолемей: II век н. э. М.: Наука, 1988. 240 с.
18. ЧернинЛ. Д,., Эйнасто Я. Тёмная материя и тёмная энергия. М.: Век-2, 2018. 176 с.
19. Юнг К Г. О синхронистичности // В кн.: Юнг К. Г. Избранное / Мн.: Попурри, 1998. С. 427-443.
20. Ходикова Н. Л. Логика и критическое мышление: история и современность // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2019. № 3. С. 22-25.
PHILOSOPHICAL FOUNDATIONS OF SCIENCE: STUDY CHALLENGES AND PERSPECTIVES (THE IMPORTANCE OF REFLECTING THE PHILOSOPHICAL FOUNDATIONS FOR SCIENCE PROGRESS)
KHODIKOVA Nina
PhD in Philosophy
State Fire Academy of EMERCOM of Russia, Moscow, Russia
KIRICHEK Aleksander
PhD in Philosophy, Associate Professor
State Fire Academy of EMERCOM of Russia, Moscow, Russia
Abstract: A number of issues related to the study of philosophical foundations of science in domestic methodology are considered: the philosophical foundations structure, the differences in physics and psychology philosophical foundations, the requirements that the philosophical foundations of science must satisfy, the challenges requiring further research. The authors also note that philosophical foundations can not only contribute to the progress of science, but hinder its development as well, however, in general, their importance for the development of scientific knowledge will be increasing.
Key words: philosophy, science, methodology of science, ontology of science, epistemology, axiology.
