CC BY
91
ются инстинктивными, т. е. предопределены заложенными в их молекулах ДНК и передающихся биологическим путём по наследству программами. Правда, у высших млекопитающих имеются относительно развитые индивидуальные формы поведения, являющиеся результатом индивидуального научения и опыта, но они не прогрессируют, не накапливаются из поколения в поколение. В отличие от всех животных видов, вид Homo sapiens эволюционно смог выработать принципиально иной, надбиологический, путь и принципиально иные механизмы передачи информации «по наследству»: через членораздельную речь, показ и пример. Место генетических инструкций заняли культурные нормы, место наследственности в строгом смысле слова - преемственность. Теперь уже опыт, приобретённый одним поколением, не остаётся преходящим и не исчезает вместе с ним. Так что однажды «открытое» колесо уже не требует, не нуждается, чтобы каждое новое поколение его заново изобретало. Но это, однако, отнюдь не значит, что «революция» колеса когда-то не зависела от человека и ныне не зависит от человечества: если бы не было человека, то и его бы не было, если бы не было человечества, то оно бы не воспроизводилось. Вот и получается, что объективная истина не только в колесе, но и в «колесе» Истории.
УДК 1.14
А. В. Шуталеба
ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ ФИЗИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ МИРА
Данная статья посвящена философско-методоло-гическим проблемам, связанным с понятием «неклассическая физическая картина мира». Анализ философских проблем физики посредством понятия «физическая картина мира» позволяет осуществить обращение к структурным единицам естественнонаучной картины мира с помощью наиболее общих эмпирических, модельных и категориальных определений объекта исследования.
The given article is devoted to the philosophical-methodological problems connected with the concept the nonclassical physical picture of the world. The analysis of philosophical problems of physics by means of the concept "the physical picture of the world" allows to carry out the reference to structural units of the natural-science picture of the world by means of the most general definitions of the object of research.
Ключевые слова: философско-методологические основания, неклассическая физическая картина мира, объект и субъект познания, научные революции.
Keywords: the philosophical-methodological foundations, nonclassical physical picture of the world, object and subject of knowledge, scientific revolutions.
Период с конца XIX до середины XX столетия связан с появлением неклассического естествознания и неклассического типа научной рациональности. Происходят революционные преобразования во многих науках, что определяет последующее развитие современной естественнонаучной картины мира. В физике - открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории, в космологии - развитие концепции нестационарной Вселенной, в химии -разработка положений квантовой химии, в биологии - становление генетики, возникновение теории систем и кибернетики и т. д. Радикальные сдвиги в представлениях о мире и методах его исследования сопровождались развитием новых философских оснований науки, которые можно обозначить как неклассические. Изменение представлений о взаимосвязи субъекта и объекта познания переворачивает существующую научную картину мира: во-первых, это привело к признанию того, что каждая наука, вопрошая свой объект, конструирует свою реальность и ее изучает (например, физика изучает «физическую» реальность, химия - «химическую», биология -«биологическую»); во-вторых, стала допускаться истинность нескольких отличающихся друг от друга теоретических описаний одного и того же
© Шуталева А. В., 2011
объекта; в-третьих, вместо понимания процесса познания как объективного отражения объектов с неизменным содержанием исследователи столкнулись с необходимостью признать историчность и относительную истинность естественнонаучных теорий и картин мира.
Понятие «естественнонаучная картина мира» находится в непосредственной связи с более общим понятием научной картины мира. Однако само понятие «научная картина мира» сложно и многогранно. Такими отечественными исследователями в области истории и философии науки, как В. С. Степин и Л. Ф. Кузнецова, в работе «Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации» отмечается, что термин «картина мира» применяется не только для обозначения мировоззрения, но и в более узком смысле -тогда, когда речь заходит о научных онтологи-ях, т. е. тех представлениях о мире, которые являются особым типом научного теоретического знания. В связи с этим необходимо отметить, что в работах М. Планка и А. Эйнштейна присутствуют идеи, согласно которым научная картина мира любой науки имеет, с одной стороны, конкретный характер, поскольку она определена предметом конкретной науки, однако, с другой стороны, научная картина относительна, в силу исторически приближенного, относительного характера самого процесса человеческого познания. Поэтому построение ее в окончательном, завершенном виде становится недостижимой целью. В этом же значении научная картина мира определяется В. С. Степиным и Л. Ф. Кузнецовой как специфическая форма систематизации научного знания, задающая видение предметного мира науки соответственно определенному этапу ее функционирования и развития [1]. Поэтому абсолютизация онтологической картины мира какой-либо конкретной эпохи не может привести к позитивным результатам. Об этом пишет, например, и А. М. Мостепаненко [2], указывая на то что предметом философии являются как человеческое познание, так и объективный мир; универсальное знание о мире - гипотетично, его основанием является не только объективный мир, но и индивидуальная, культурно-социальная деятельность людей.
Изменение мировоззренческих и методологических оснований научной картины мира повлекло использование принципа исторической реконструкции во всех областях знания. В связи с тем что в биологии, химии, геологии и других областях знания формируются специфические объекты изучения, возникают иные принципы и методы исследования, которые не вписываются в рамки механической картины мира. Происходит дифференциация дисциплинарных идеалов и норм исследования. Понимание мира как механизма
утрачивает статус общезначимой мировоззренческой установки. В механистическую картину мира не вписывалась идея развития, которая необходима для изучения живого, развивающегося объекта исследования. Наукам о жизни методологически необходимо обращение к телеологии Аристотеля, поскольку понятие цели становится главным в рассуждениях об изучаемом объекте.
В рамках изменений, которые произошли в естествознании в конце XVIII - начале XIX в., возникла противоречивая ситуация в научном сообществе, так, в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, а в физике продолжают строиться теории, отвлеченные от идеи развития. Однако с разработкой теории поля доминировавшие нормы механического объяснения становятся менее четкими. Все же в данный исторический период общие познавательные установки классической науки сохраняются. С одной стороны, завершалось становление классической физики и оформление классического типа рациональности, который включает в себя идеал механической редукции, то есть сведение всех явлений и процессов к механическим взаимодействиям. С другой стороны, изменение смысла этой редукции в сторону математизирования и меньшей наглядности. Это приводит к тому, что тип механического объяснения и обоснования изучаемого объекта стал замещаться требованиями непротиворечивого математического описания объекта. На языке математики появляется возможность конструировать не только строго детерминистские, но и случайные процессы. Возникает область научных интересов, которая с точки зрения классической рациональности и классической физической картины мира является иррациональной.
В трудах Максвелла и Больцмана осуществлены изменения методологических установок, в которых отражена смена типа рациональности. Философ науки Т. Б. Романовская в книге «Модификация в механической картине мира и изменение принципов рациональности в физике XIX века» отмечает следующие ключевые моменты для понимания произошедших изменений мировоззренческих установок [3]:
1. Л. Больцман и Дж. К. Максвелл признавали принципиальную допустимость множества возможных теоретических интерпретаций в физике. Примером такой возможности может служить одновременное существование двух альтернативных теорий света: волновой и корпускулярной.
2. Ученые выражали сомнение в незыблемости законов мышления, что означало признание их историчности. Если в период первой научной революции господствовало убеждение, что природа расчленена соответствующими категориями нашего мышления, то в период второй науч-
ной революции появилась проблема: как избежать того, чтобы образ теории «не начал казаться собственно бытием?» (Больцман). Как известно, Аристотель одним из первых онтологизировал логику, то есть признал, что логические категории и онтологические категории совпадают, а потому теория есть адекватный образ бытия. Этот принцип, который признавали античность и средневековье, перестал казаться таким уж безупречным.
Больцман и Максвелл вводят в научную методологию термин «научная метафора». Это отражает сомнение в признаваемой классическим научным рационализмом возможности слов адекватно и однозначно выражать содержание мышления и изучаемой им действительности. Развивается идея множественности и разнокачествен-ности объектов. Соответственно, видоизменяются философские основания физической картины мира и естествознания в целом. Это приводит к постановке философских проблем, которые являются актуальными на протяжении всего последующего развития науки: во-первых, соотношения разнообразных методов науки, синтеза знаний и классификации наук; во-вторых, поиска оснований, которые позволили бы создать целостную научную картину мира.
Изменяется тип исследуемого объекта. В литературе, посвященной современной методологии науки, отмечается, что если объектом классической физической картины мира являлись простые замкнутые системы и объекты макромира, то объектом неклассической физической картины мира становится микромир. Микромир -это мир очень малых микрообъектов, размеры которых от 10-10 до 10-18 м, а время жизни может быть до 10-24 с. Испускание и поглощение света происходит порциями, квантами, которые были названы фотонами. Это мир - от атомов до элементарных частиц. Основополагающей характеристикой микромира является корпускулярно-волновой дуализм, согласно которому любой микрообъект обладает как волновыми, так и корпускулярными свойствами. Описание микромира основывается на соотношении неопределенности В. Гейзенберга и принципе дополнительности Н. Бора. Специфика неклассических объектов требует особой методологии исследования, поскольку в процессе экспериментального изучения квантовых систем у них были обнаружены статистические свойства. То есть повторение эксперимента с квантовой системой при фиксированных экспериментальных условиях приводило к неповторяющимся результатам. Примером является следующий эксперимент: при последовательном прохождении фотонов с одинаковой поляризацией через анализатор одни фотоны проходят сквозь него, а другие - отражаются.
Квантовая механика описывает статистику подобных экспериментов, но не объясняет природу этой статистичности. Таким образом, статичность просто постулируется квантовой теорией.
Существует два направления построения гипотез о природе статистичности квантовых систем. В первом случае статистические свойства квантовых систем связываются с корпускуляр-но-волновым дуализмом свойств микрочастиц, с влиянием на частицы вакуума физических полей и т. п. Общим для этих гипотез является признание объективного существования в микромире случайных явлений. Второй тенденцией является предположение наличия в комплексе «квантовая система - измерительный прибор» так называемых скрытых параметров, которые экспериментально не обнаружены. Предполагается, что результат эксперимента определяется значением скрытого параметра. Это приводит к идее, что наблюдаемая и описываемая квантовой механикой статистичность - это результат усреднения по всем значениям скрытых параметров. Таким образом, в квантовой физике постулируется существование классических причинных связей. Этот вопрос является важным для философии и физики, поскольку указывает на возможность существования или не существования неклассических причинных связей.
Основанием построения неклассической модели реальности становится утверждение: мышлению объект не дан в его первозданном состоянии. Изучается не объект, как он есть сам по себе, а то, как явилось наблюдателю взаимодействие объекта с прибором. Гносеологическая проблема взаимодействия прибора и объекта в классической физике не ставилась в силу слабости этого взаимодействия, но «возмущение», вносимое в пространство бытия электрона электромагнитным излучением (средством наблюдения), столь велико, что не учитывать его невозможно. На этом основании философская постановка проблемы истины становится связанной с деятельностью исследователя.
Возникает иное по сравнению с классическими представлениями понимание объективности. В неклассической физической картине мира в качестве необходимого условия объективности объяснения и описания выступает требование учитывать взаимодействие объекта с прибором. В квантово-релятивистской физике, изучающей микрообъекты, имеет место сильное взаимодействие, влияющее на характеристики изучаемого объекта, следовательно, объяснение и описание невозможны без фиксации средств наблюдения. «Измерение» состояния и местоположения частицы основано на энергетическом и силовом воздействии, что не позволяет наблюдать ее в одном и том же начальном состоянии.
Эта ситуация и была зафиксирована в уравнении неопределенности В. Гейзенберга, согласно которому чем точнее эксперимент фиксирует координаты элементарной частицы, тем менее определенной становится скорость ее движения, и наоборот (принцип соотношения неопределенностей). Как отмечает Гейзенберг, следует уже говорить не о картине природы, складывающейся в естественных науках, а о картине отношений человека с природой. Объектом исследования становится не природа сама по себе как таковая, а сеть взаимоотношений человека с природой. Следовательно, представление о том, что, с одной стороны, есть объективный ход событий в пространстве и времени, а с другой, - сознание, отражающее эти события, уже не может быть основанием методологии науки. Полного отделения наблюдаемого феномена от наблюдателя уже невозможно. Даже требование объективности в атомной физике ограничено тем, что нельзя судить о поведении микрочастиц вне зависимости от процесса наблюдения.
Классические понятия пространственных координат и времени, обеспечивающие построение причинной, динамической картины процессов, применяются и в квантовой области. По Н. Бору, «не может быть и речи о совершенно независимом применении идей пространственно-временного описания и причинности..., которые лишь вместе дают естественное обобщение классического способа описания» [4]. Меняется только способ их сочетания. Поэтому дополнительный способ описания, например, И. С. Алексеев называет неклассическим употреблением классических понятий. Его специфика заключается, во-первых, в иной по сравнению с классической физикой сочетаемости этих понятий, во-вторых, в запрещении объединенного использования в одной картине кинематических (пространственно-временных) и динамических (энергетически-импульсных, причинных) характеристик процессов.
И. С. Алексеев [5] отмечает, что проблема интерпретации квантовой механики, формирование математического аппарата которой было закончено к началу 1927 г., потребовала для своего разрешения создания новых логико-методологических средств. Одним из них является боровский принцип дополнительности. Согласно этому принципу для полного описания кванто-вомеханических явлений необходимо применять два взаимоисключающих («дополнительных») набора классических понятий, совокупность которых дает исчерпывающую информацию об этих явлениях как о целостных. Идея дополнительности рассматривалась Бором как выходящая за рамки собственно физического познания. В статье «Квантовый постулат и новейшее развитие атомной теории» Бор отмечает, что ситуация,
которая возникла в связи с проблемой интерпретации квантовой механики, «имеет далеко идущую аналогию с общими трудностями образования человеческих понятий, возникающими из разделения субъекта и объекта» [6]. В классической науке искажениями, которые давали приборы, можно было зачастую пренебречь. Однако для изучения объектов атомной физики соприкасаются и взаимодействуют объекты разных миров. То есть для изучения микромира используются приборы и наблюдатели из макромира, что вносит неустранимые искажения в состояния микрообъектов. А значит, будущее состояние микрочастицы не может быть достоверно и точно предсказано. Согласно принципу неопределенности повышение точности знания одного параметра увеличивает неточность в знании сопряженного ему параметра.
Таким образом, если классическое описание природы основано на предпосылке, что рассматриваемое явление можно наблюдать, не оказывая на него заметного влияния, то в квантовой теории «согласно квантовому постулату всякое наблюдение атомных явлений включает такое взаимодействие последних со средствами наблюдения, которым нельзя пренебречь» [7]. Это взаимодействие представляет собой неделимый, индивидуальный процесс, целостность которого воплощается в планковском кванте действия. По Бору, поскольку взаимодействие наблюдаемых микрообъектов и средств наблюдения имеет неделимый характер, то невозможно приписать самостоятельную реальность в обычном физическом смысле ни явлению, ни средствам наблюдения.
Единственным правомерным основанием научного утверждения для Копенгагенской школы выступает доступное наблюдению «наблюдаемое», под которым в квантовой механике понимается «измеримое»: только вне отрыва от твердой почвы эмпирики можно добиться превосходства над любыми теориями, работающими с такими умозрительными понятиями, как ненаблюдаемые параметры. Если в классической физике идеалом исследования являлось описание и изучение объекта «самого по себе», без указания на средства его исследования, то в процедуры объяснения и описания объектов микромира включаются ссылки на средства и операции познавательной деятельности. Постановка проблемы истины становится связанной с деятельностью исследователя. Обоснование И. Кантом того, что субъект познания конституирует мир явлений, привело к пониманию мира объектов научного знания как того, что характеризует не действительность, как она есть сама по себе, а некую сконструированную чувствами и рассудком реальность. Следовательно, основанием методологии неклассической физической картины мира и
неклассической естественнонаучной картины мира в целом становится понимание научного исследования как диалога, а не монолога с природой. Природу нельзя заставить говорить лишь то, что ученому хочется услышать. «Активное вопрошание природы» рассматривается как неотъемлемая часть ее внутренней активности.
Примечания
1. Степин В. С., Кузнецова Л. Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М., 1994. С. 25.
2. Мостепаненко А. М. Пространство и время в макро-, мега- и микромире. М.: Политиздат, 1974. С. 19.
3. Романовская Т. Б. Модификации в механистической картине мира и изменения принципов рациональности в физике XIX века // Рациональность на перепутье: в 2 кн. Кн. 2. М.: РОССПЭН, 1999. С. 246-289.
4. Бор Н. Избранные научные труды. М., 1971. С. 32.
5. Алексеев И. С. Методологические принципы физики. История и современность. М.: Наука, 1975.
6. Бор Н. Избранные научные труды. М., 1971. С. 53.
7. Бор Н. Там же. С. 31.
УДК 141.1:1(091)
Е. А. Счастливцева
ПРОБЛЕМА ПОНИМАНИЯ И ЗНАКОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ ГУСТАВА ШПЕТА
В данной статье рассматривается проблема понимания с точки зрения теории знака. Понимание полагается как процесс, служащий целям объяснения, когда последнее (объяснение) выступает в качестве социального описания. Но что собой представляет данное описание? На этот вопрос и пытается ответить Густав Шпет.
The author considers the problem of understanding on the basis of the sign theory. Understanding is viewed as a process which serves the purpose of explaining, when the latter performs the function of social description. Gustav Spet's understanding of such description is analysed in the article.
Ключевые слова: понимание, объяснение, знак, феноменология, герменевтика, значение, смысл, содержание, форма, предпонимание.
Keywords: understanding, explanation, sign, phenomenology, hermeneutics, meaning, form and contents, preunderstanding.
Проблема понимания как проблема общения является основной как для русской, так и для западной философии. Ее нельзя противопоставить научной рациональности, более того, для научной рациональности нужно найти особое место в контексте понимания. На Западе такой проблемой занимался Г.-Г. Гадамер, в русской
© Счастливцева Е. А., 2011
философии - Г. Г. Шпет, который не отделял понимания от логики. Под проблемой «логического» в философии он полагал отнюдь не формальную логику, но идеальное постижение действительности. Среди ученых нет ясного понимания, как возможно сочетание герменевтического и феноменологического методов в концепции Шпета [1], поэтому можно говорить, что существует методологическая проблема взаимодействия этих двух контекстов. Отрываясь от феноменологии (но не навсегда), Шпет переходит в область языка (герменевтики), где основная роль принадлежит пониманию. Но и в этой сфере Шпет не оставляет логического восприятия в качестве основы рационального объяснения действительности. Логическое восприятие Густава Шпета сегодня представляет актуальную проблему, и углубление данной проблематики до уровня понимания знака является не только методологическим, но, главным образом, онтологическим вопросом, принимает онтологический статус, в котором феноменологическое описание должно быть, на наш взгляд, «первой скрипкой», разрешая вопросы «энтелехии», «смысла» и «значения». Шпет говорит и о возможном соотнесении феноменологии и герменевтики через их семиотическую составляющую [2], поэтому было бы небезынтересным прояснить в данной статье некоторые проблемные моменты феноменологического и герменевтического творчества Шпета в контексте его знаковой теории языка.
Кроме того, тема взаимовлияния объяснения и понимания остается актуальной [3]. Шпетовс-кая концепция объяснения в истории не совпадала с традиционной формально-логической моделью неокантианства и Риккерта, в частности. Шпет рассматривает объективность исторического знания, индивидуальность, фактичность истории [4]. Все эти темы глубоко современны и могут составить один из вариантов представления (выражения) современного гуманитарного знания.
Обратимся к знаковой концепции Шпета и рассмотрим феномен интуиции и понимания, непосредственно связанный со знаком. Мы будем постепенно решать проблему, заданную самим философом, о том, как возможно сочетание теории знака и логического восприятия действительности, как возможно это сочетание и какова роль достаточного основания в этом процессе. Как соединить, казалось бы, несоединимые элементы?
Нам нужно не просто обозначить проблему, а постараться найти приемлемое решение, исходя из заданной программы гуманитарного, исторического познания. Для этого мы вновь используем испытанный метод текстуального анализа, чтобы досконально изучить исследуемый пред-
