CC BY
43
В теории и философии культуры одной из актуальных тем исследования выступает определение цели, задач и сущности культурной политики как комплекса мер, осуществляемых государством с целью сбережения и приумножения культурного наследия, которое включает в себя духовные и материальные культурные ценности.
Предметом нашего анализа являются перемещенные культурные ценности, попавшие в Россию в качестве военных трофеев, вывезенных с территорий других государств и принадлежавших другим народам на основании реституции как формы компенсации за нанесенный ущерб русскому народу, пострадавшему от незаконного вторжения немецких оккупантов во время Второй мировой войны. Отношение к перемещенным культурным ценностям в России составляет одну из самых острых политических дискуссий, выходящих на международный уровень, и требует не столько решения в области правового регулирования, сколько подходов к ее осмыслению в области этики, философии политической морали [2].
Итак, важнейшим понятием, определяющим философские императивы культурной политики России, является культурное наследие. Э.А. Баллер рассматривает его как «совокупность связей, отношений и результатов материального и духовного производства прошлых исторических эпох, а в более узком смысле слова - как совокупность доставшихся человечеству от прошлых эпох культурных ценностей, критически осваиваемых, развиваемых и используемых в соответствии с объективными критериями общественного прогресса» [1, с. 56]. В международных документах отмечается, что «культурное наследие народа включает произведения его художников, архитекторов, музыкантов, писателей, ученых, а также работы неизвестных мастеров народного творчества и всю совокупность ценностей, дающих смысл существованию человека. Оно охватывает как материальные, так и нематериальные, выражающие творчество народа, его язык, обычаи, верования; оно включает исторические места и памятники, литературу, произведения искусства, архивы и библиотеки» [3, с. 77].
Как отмечается в Петербургской стратегии сохранения культурного наследия: «Культурное наследие - духовный, культурный, экономический и социальный капитал невозместимой ценности. Наравне с природными богатствами это главное основание для национального самоуважения и признания мировым сообществом» [5]. Утраты культурных ценностей невосполнимы и необратимы, а потери наследия неизбежно отражаются на жизни будущих поколений, приводят к духовному оскудению, разрушению исторической памяти, обеднению общества в целом. Они не могут быть компенсированы ни развитием современной культуры, ни созданием новых значительных произведений. Накапливание и сохранение культурных ценностей - основа развития цивилизации.
В этой связи даже частичная утрата культурных ценностей означает угрозу культурному наследию, сбережение которого входит в число приоритетных задач культурной политики любого государства. Вторая мировая война стала причиной невиданных в истории человечества утраты и перемещения культурных ценностей. Начало этому процессу положил германский нацизм, грубо поправший как международные конвенции, так и нормы общечеловеческой морали. На оккупированной территории Советского Союза германские войска и нацистские оккупационные власти организовали не только массовое ограбление, но и уничтожение культурного достояния народов, которые в соответствии с нацистской идеологией и практикой не имели права на свою культуру.
Культурные потери России в минувшей войне оказались громадными. По данным Министерства культуры Российской Федерации, «в годы Великой Отечественной войны в России пострадало свыше 160 музеев, 4 000 библиотек (погибло 115 млн изданий), архивов 19 областей (утрачено 17 млн дел)» [4]. Тем не менее часть награбленных ценностей удалось вернуть как в ходе боев за освобождение советской территории, так и с территории Германии. Часть ценностей была возвращена из американской зоны оккупации уже после войны. К сожалению, возврат утраченных ценностей со стороны советской власти происходил бессистемно и беспорядочно, в результате чего Россия до сих пор не может составить полного документально подтвержденного каталога своих потерь.
В настоящее время комплексные работы по воссозданию реальной картины российских военных потерь и систематизации полученных данных об утраченных культурных ценностях проводятся в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 18 июня 2004 г. «О Федеральном агентстве по культуре и кинематографии». В нем, в частности, речь идет о «распределении перемещенных культурных ценностей между российскими учреждениями культуры, пострадавшими в результате уничтожения и разграбления их имущества войсками бывших неприятельских государств в период Второй мировой войны». Министерство культуры регулярно публикует сведения о потерях, понесенных российскими учреждениями культуры, в «Сводном каталоге культурных ценностей Российской Федерации, похищенных и утраченных в период Второй мировой войны», который является уникальным справочно-информационным изданием, систематизирующим материалы, малодоступные в течение 50 послевоенных лет. Сегодня уже выпущено 15 томов каталога в 33 книгах на русском языке и 15 книгах на английском языке, содержащих сведения об утраченных коллекциях Государственной Третьяковской галереи, Русского музея, музеев Гатчины, Воронежа, Калуги, Нового Иерусалима (Истры), Орла, Острогожска (Воронежской обл.), Павловска, Петергофа, Смоленска, Таганрога, Царского Села (Пушкина), а также библиотечных и архивных собраниях России.
Неподдающаяся учету часть российских ценностей попала из оккупированной Германии в третьи страны. Следует отметить, что поиск утраченных ценностей в послевоенный период также был организован бессистемно и спорадически. Советское и Российское государства почти ничего не сделали для розыска своих культурных ценностей, перемещенных на Запад в результате агрессии Германии против СССР. Считалось, что выяснить местонахождение их крайне сложно, а добиться возвращения - практически невозможно, т.к. большинство похищенных произведений искусства находится в частных коллекциях.
В Германии, наоборот, еще со времен оккупации государственные чиновники, научная общественность, представители культуры и искусства не прекращали усилий по установлению местонахождения перемещенных немецких культурных ценностей. Более того, немецкая общественность активно поддерживает идею возврата этих ценностей в Германию. После поражения нацистской Германии с территории советской зоны оккупации было вывезено огромное количество германских (и не только германских) культурных ценностей. Этот вывоз был как санкционированным, т.е. в соответствии с приказами верховного советского военного командования в качестве возмещения за культурные потери Советского Союза, так и несанкционированным - по приказам воинских начальников более низкого ранга или, что случалось чаще, в качестве личной военной добычи.
Отбором и вывозом германских культурных ценностей занимались специальные трофейные команды, которые в условиях малооправданной спешки и нехватки квалифицированных специалистов-искусствоведов отправляли в Советский Союз зачастую «все подряд», не задумываясь о реальной ценности тех или иных категорий культурно-художественных ценностей в качестве действительной и оправданной компенсации за российские культурные утраты. В результате многие ценности оказались невостребованными для нужд российской культуры, а в условиях послевоенной разрухи и недостатка средств - обреченными на забвение и разрушение. В этом смысле наиболее характерным примером являются трофейные книжные массивы. Из 11 миллионов перемещенных на территорию СССР экземпляров книг погибло, пропало или было уничтожено по цензурным мотивам около 50 %.
Вместе с немецкими ценностями на территорию бывшего СССР были перемещены ценности других государств, в том числе, например, архивы 11 европейских государств, также пострадавших от нацистской оккупации, коллекции, принадлежавшие частным лицам, предметы неизвестного происхождения. Перемещенные германские и другие культурные ценности образовали так называемые «Особые фонды» отечественных ведущих музеев, что с самого начала обнаружило тенденцию к засекречиванию всего того, что находилось в советских специальных музейных
хранилищах. Распределение перемещенных культурных ценностей между учреждениями культуры Советского Союза происходило в соответствии с решениями Комитета по делам искусств СССР, Комитета по делам культпросветучреждений РСФСР, Академии наук СССР и Министерства Вооруженных Сил СССР.
Правовой статус перемещенных культурных ценностей какими-либо правительственными или ведомственными документами за весь послевоенный период определен не был. Они практически на 40 лет выпали из мирового культурного оборота; складывалось впечатление, что советское партийное руководство просто не знало, что с ними делать дальше и решило отложить решение этой проблемы на будущее. После распада СССР и начала межгосударственных переговоров с заинтересованными странами тематика перемещенных культурных ценностей стала в России предметом острой общественной дискуссии, которая в конце 90-х гг. прошлого века значительно политизировалась и приобрела контуры проблемы общенационального масштаба. Дополнительную остроту общественной дискуссии придали российско-германские переговоры по вопросам взаимной реституции. Обнаружилась значительная асимметрия в исходных позициях сторон: требуя безусловного возвращения всех незаконно перемещенных германских ценностей, немецкая сторона ничего не могла предложить взамен, т.к. на ее территории, по официальным данным, утраченных российских ценностей нет или почти нет. Эта асимметричность, с одной стороны, и не вполне гибкая позиция официального Берлина - с другой, стала причиной фактического свертывания переговоров.
Общественная дискуссия по данной проблеме достигла своей кульминации в ходе принятия Государственной Думой Российской Федерации Федерального закона от 15 апреля 1998 г. «О культурных ценностях, перемещенных на территорию Союза ССР в период Второй мировой войны и находящихся в Российской Федерации». Положенное в основу закона одностороннее признание собственностью России перемещенных культурных ценностей, на которые заявлены претензии других государств, послужило причиной острой полемики между представителями «демократического лагеря», выступающими за пересмотр закона, и традиционалистскими силами, поддерживающими закон в конъюнктурно-политических и популистских целях.
Недавние события вокруг библиотеки Шнеерсона [6] вновь актуализировали тему правового и этического регулирования вопросов, связанных с возвращением культурных ценностей. Речь идет о коллекции древнееврейской религиозной литературы, состоящей из 12 тысяч книг и 50 тысяч документов, которую в XVIII в. начал собирать глава общины хасидов из деревни Любавичи Ицхак Шнеерсон. В 30-е гг. XX в. он эмигрировал из Советского Союза и в итоге обосновался в США, где в настоящее время живут его духовные наследники, занявшиеся процессом возвращения коллекции.
Появление коллекции Шнеерсона в России связывают еще с событиями Первой мировой войны, когда ее обладатель решил сберечь библиотеку, доверив ее хранение книжному складу Персица и Полякова в Москве. С приходом к власти большевиков собрание Шнеерсона было национализировано и попало в фонды Российской государственной библиотеки. Другая часть библиотеки - около 25 тысяч страниц рукописей - была вывезена Шнеерсоном из России, но в результате Второй мировой войны также попала в число военных трофеев и была передана в Российский государственный военный архив.
В начале 90-х гг. XX в. зять и духовный наследник 6-го Любавического ребе Менахем Шнеерсон потребовал вернуть собрание Шнеерсона хасидам, поскольку до национализации эти книги и рукописи были личной собственностью Иосифа Ицхака Шнеерсона. Дело слушалось в Государственном арбитраже РСФСР 8 октября 1991 г. Госарбитраж обязал Государственную библиотеку СССР им. В.И. Ленина вернуть коллекцию хасидам. Однако Библиотека решению Госарбитража РСФСР не подчинилась, ссылаясь на то, что все ее архивы являются достоянием советского народа. Дело о библиотеке Шнеерсона попало в Высший арбитражный суд РСФСР, который 18 ноября 1991 г. подтвердил решение Госарбитража РСФСР и постановил передать коллекцию Шнеерсона в Еврейскую национальную библиотеку, которая была создана специально для приема и хранения собрания. Заведующий отделом рукописей Государственной библиотеки В.Я.
Дерягин отказался выполнить решение Высшего арбитражного суда РСФСР и спрятал коллекцию Шнеерсона в хранилищах библиотеки. Он также угрожал совершить акт самосожжения вместе с собранием Шнеерсона. При этих обстоятельствах 14 февраля 1992 г. состоялся пленум Высшего арбитражного суда РСФСР, который отменил все предыдущие судебные решения, и коллекция Шнеерсона осталась в Государственной библиотеке.
В 2005 г. движение Хабад обратилось с письмом к Президенту России В. Путину с просьбой оказать помощь в деле передачи собрания Шнеерсона из Российской государственной библиотеки, а в начале августа 2010 г. в США состоялся суд по делу о библиотеке Шнеерсона. Судья принял решение в пользу организации Хабад, поскольку библиотека перешла в собственность России «дискриминационно, не для общественных нужд и без справедливой компенсации». Однако МИД России не только не признал этого решения, но и потребовал от организации Хабад вернуть семь книг из коллекции Шнеерсона, уже оказавшихся в США. Президент России В.В. Путин 19 февраля 2013 г. подтвердил собственность государства на коллекцию и высказался против передачи собрания кому-либо за границу. При этом он заявил, что готов поручить Правительству и Министерству культуры Российской Федерации разместить библиотеку в фондах Еврейского музея и центра толерантности в России с тем, чтобы обеспечить полный доступ всех желающих ознакомиться с древними книгами. В настоящее же время вопрос о библиотеке Шнеерсона является препятствием в деле культурного обмена России и США и, возможно, с другими странами.
Таким образом, возникший конфликт стал юридически неразрешим, поскольку каждая из сторон придерживается тех правовых норм, которые соответствуют ее этическим принципам и национальным идеалам. В дополнение к этому проблема приобрела смысл политической конфронтации в различиях толкования культурного наследия и культурных ценностей как эквивалентов ущерба. Ситуация вокруг библиотеки Шнеерсона в этой связи не является уникальной. Аналогичные противоречия возникают по отношению к любому из объектов перемещенных ценностей, которые рассматриваются уже не только в категориях идеальных символов культурного наследия, но и материальных предметов экономического обмена. Данные культурные ценности подлежат материальной оценке, которая заявляется в качестве необходимой «платы» за нанесенный ранее ущерб. Заинтересованные стороны, по сути, используют этические доводы для достижения вполне определенных экономических целей, аргументируя свою позицию международными правовыми нормами.
Литература
1. Баллер Э.А. Социальный прогресс и культурное наследие. М., 1987.
2. Богуславский М.М. Судьба культурных ценностей. М., 2006.
3. Декларация Мехико по политике в области культуры // Культуры: Диалог народов мира. 1984. № 3.
4. Интернет-проект ГИВЦ Минкультуры России «Культурные ценности - жертвы войны»/ http://lostart.ru/ru/.
5. Петербургская стратегия сохранения культурного наследия. Приложение к постановлению правительства Санкт-Петербурга от 01.11.2005 № 1681 / http://old.gov.spb.ru/gov/admin/otrasl/ c_govcontrol/proekt. Официальный портал администрации Санкт-Петербурга.
6. Что такое библиотека Шнеерсона // Коммерсантъ Власть. 2009. № 24.
