CC BY
44
ФИЛОСОФИЯ
Вестник Омского университета, 2001. №3. С. 42-45.
УДК 111
© Омский государственный университет 111
ФИЛОСОФСКИЕ ИСТОКИ СОВРЕМЕННОГО НИГИЛИЗМА
И.А. Кребель
Омский государственный университет, кафедра философии 644077, Омск пр.Мира 55A
Получена 3 мая 2001 г.
As known the postmodernist mentality is founding on a nihilist tradición. There are investiganted the roots of the comprehensive nihilism.
Прежде чем перейти к обоснованию историко-философских предпосылок возникновения и существования такого яркого феномена в современной философской мысли, как нигилизм, необходимо осветить не менее важную проблему, имеющую место в современном мышлении, - определение сложившейся философской ситуации, условно обозначенной исследователями постмодернизмом. Суть проблемы состоит в том, что такого определенного направления в философской мысли нет, однако последние десятилетия в культуре существует тенденция, затрагивающая самые разные области знания, в том числе и философию, которая условно определяется постмодернистской ментальностью, включающей в себя разочарование в идеалах и ценностях классической философской традиции, условно названной модернизмом. Современных мыслителей заботит вопрос о сути философии эпохального рубежа, о ее рефлексивном отношении к прошлому, настоящему, будущему, к вечным мировоззренческим темам, а также к поиску нового измерения социального и духовного бытия.
П. Козловски, анализируя современную мыслительную ситуацию, отмечает догадку философии о том, «что человечество должно будет расстаться не только с ментальными навыками ближайшего прошлого, но и с куда более долгосрочными парадигмами, формировавшимися, по крайней мере, с времен Просвещения. В литературе эта проблема обозначена понятиями «модерн» (господствующая интеллектуальная культура Нового времени) и «постмодерн» (духовные события, предвещающие крупную Реформацию нашей ментальности уже в невидимом будущем)» [1, с.5]. Козловски называет постмодернистскую ментальность освобождающей, поскольку она избавляет от стальных оков Истории с ее трехступенчатым членением - Античность - Средние ве-
ка - Новое время - и необходимости, лишенной божественной полноты, от философии истории, от Мирового духа, князя мира сего, и ведет к новому завоеванию свободы истории и исследований, к новому восприятию того, что не является только Разумом, т.е. к Абсолюту и Природе.
Характерными чертами эпохи Нового времени отмечается в равной степени как обожествление разума, так и отчаяние в нем. Иррационализм и бегство в область жестоких, беспощадных мифов следуют за диктатурой разума как тень [1, с. 36]. Постмодернизм в свою очередь соприча-стен всем этим разрывам модерности, поскольку вступает в права наследства, которое должно быть не завершено, а отменено и преодолено, в этом суть пост-нового периода философии, культуры, как самообъяснения общества и объяснения человеком своей самости, «заботы о себе» (М. Фуко). Преодоление модерности заключается в нигилизме постмодернистских умозрений, включающих в себя новый взгляд на человека как субъекторефлексии, задающихся вопросом о его онтологической сути. В этом смысле постмодернизм пытается определить онтологию через деструктивное отображение видимой действительности и развенчивание традиционной философской рефлексии, базирующейся на логоцен-тризме. Постмодернистский дискурс устанавливает для себя проблему симулякра в противовес платоническому Эйдосу - идеальной модели оригинала, по отношению к которой возможны верные и неверные подражания, так называемые платонические (в смысле традиционные, поскольку вся классическая метафизика, включая Ницше, по Хайдеггеру, является продолжением платонизма) модели истины. Постмодернистский симулякр сам есть истина, скрывающая свое наличие: в нем отрицается и модель и репродукция, и оригинал и копия (Ж. Бодрийяр).
Ввиду своей фундаментальной нигилистич-ности современная философия прежде всего ан-тиидеологична. Она не принимает любую идеологию как упрощающий, поверхностный способ объяснения мира и человека, человеческих отношений. Она пытается убедить человека, что никакие исходные схемы в обществе и истории не работают, мировой разум не гарантирует человеку счастливого будущего, мир устроен не рационально. Все попытки сделать человека счастливым, внешне переустраивая общественные порядки, ведут к краху (Ф. Гваттари). Современная философия отказывается от претензий на обладание абсолютной истиной, существенно перестраивая образ и стиль философствования. Постмодернистские мыслители считают объективную ценность, структурность насилием над человеком: мир должен быть полифоничным, полицентричным. Одним из моментов критики классической философской традиции постмодернизмом является недооценка в традиционной рефлексии роли языка, который рассматривается не только как важное средство исследования, при этом усматривается его онтологическая суть (Ж. Деррида).
Таким образом, опыт неудовлетворенности миром постмодернистской эпохой - это одновременно шанс для нового начала культуры по ту сторону утопии.
Одним из основных фундаментальных предпосылок возникновения и развития постмодернистских умонастроений является эстетический нигилизм философии Ф. Ницше, который в свою очередь является преемником романтического взгляда на мир и место в нем человека, а также «деструкция метафизики» М. Хайдеггера. В. Виндельбанд считает «переоценку всех ценностей» Ницше не случайным лозунгом современности, поскольку в колоссальном преобразовании всех условий жизни пришла в движение унаследованная субстанция оценок, тягость сомнений, в которые повергает спор между старыми и новыми формами жизни, тоска по новому утверждению убеждений, - «то, чего мы в настоящее время ожидаем от философии - это размышления о вечных ценностях, которые, возвышаясь над меняющимися временными интересами людей, обоснованы высшей духовной действитель-ностю. . . Мы с полным сознанием переживаем величайшую проблему исторического движения: отношений между личностью и массой» [2, с. 356]. Суть ницшевской философии заключается в осознании этой противоречивой взаимосвязи, гнетущей гения и возвышающей толпу. Ницше находит ценностную парадигму субстанциональным началом, нуждающимся в преодолении с целью изменения сложившихся условий суще-
ствования в оппозиции индивид - масса: стирание онтологической первосути каждой ценности, восприятие ее аутентичности каждым, героем и человеком толпы, ведет к творческой импотенции личности и регрессивному развитию общества, деградации человечества. Опровергая классическую традиционность картезианского cogito, ницшевская философия тяготеет к восстановлению в человеке природных, дионисийских, до-рациональных начал. Низвержение ценностной парадигмы определяется Ницше смертью Бога, что ведет к деконструкции христианской модели истины бытия. Чувствуя распад, ненадежность мира, забывшего о своих сакральных основах, Ницше предлагает человеку заново научиться переживанию первооснов существования, постичь ту плодотворящую пустоту, которую люди веками называли Богом.
Провозглашение смерти христианского Бога генетически уходит своими корнями в предшествующие века и не может быть понято вне этой связи. Устранение религиозного христианского Бога было предпринято в середине XIX столетия мыслителем-романтиком Жюлем Мишле. В своей книге «Ведьма» Мишле исходит из отрицания всех исторически существующих религий, в том числе и христианства, сохраняя веру в трансцендентное начало и бессмертие человеческой души. Церковь им воспринимается как социальный институт, пережиток средневековья, «мертвое, которое хватает живое». Основным постулатом зарождающегося, обретающего свою мощь и все-охватность христианства Мишле видит в изречении: «Великий Пан умер!», следовательно, древний Бог Природы перестал существовать, и христианство провозгласило конец древнего культа, итогом которого становится «Все стало ничем: «Великий Пан умер!» (к закату античности бог Пан превратился в символ целостности вселенной, народная этимология возводила его имя к слову «Пан» - «все») [3, с. 16].
В древних языческих культах отмечается факт распространенности смерти богов: боги умирают, чтобы снова воскреснуть, что и случилось с изгнанным Паном - Природой. Однако основной порок христианства Мишле усматривает в проклинании им и уничтожении не только языческих богов, но и самой Природы, осуждении ее прекрасных творений - в любом цветке христианский догматизм видит воплощенное зло. Ценностные парадигмы в свою очередь догма-тируются религиозным контекстом. Таким образом, от языческого политеизма к христианскому монотеизму меняется картина мира и образуется громадная пустота, которую, как говорят христиане, заполнил демон: ubique daemon. Следствие смерти богов природы - исчезновение вдохнове-
44
И.А. Кребель.
ния, а «первым и последним словом было одно и то же: подражание, боязливое пустословие вслед за высоким вдохновением. . . таково и все общество» [3, с. 25]. Мишле указывает на внушенное христианством отвращение к жизни: все заранее предусмотрено; в течение десяти веков томление, незнакомое предшествующему времени, держит средние века, а отчасти и позднейшие времена в положении среднем между бодрствованием и сном. Социальная ситуация, таким образом, способствовала отвращению человека от жизни и заставляла его отдаваться демону. В образе демона Мишле видит низвергнутых языческих богов, воскресших и поселившихся в жилище человека, упорно хранящего языческие суеверия втайне от церкви. Кроме того, по мнению исследователя, в христианстве изначально заложена тенденция к порабощению одной культурой других, одним обществом другого, в форме радикального низвержения и ускорения традиционной веры в национальных богов, т.е. уравнивание обществ и человека между собой в совершенном теологическом равенстве, что в итоге привело к безликой массе богобоязненных человеческих индивидов, забывших о творческих природных началах своего существа и не умеющих адекватно реализовать себя.
Философия Ф. Ницше в определенном роде является восприятием и развитием умозаключений Ж. Мишле и эпохи романтизма. Ницшев-ское «Бог умер», а вместе с ним и соприродная ему нравственность свидетельствуют о тенденции возращения и воскрешения Природы как таковой. Конкретизируя идею немецкого философа «переоценки верховных ценностей», на которой покоится его нигилизм, Г. Зиммель указывает на кардинальное изменение изначальных моральных ценностей христианством: «хорошим - как показывает история языка - считалось побеждать, властвовать, развертывать вполне свою силу и мощь, будь то даже за счет других; дурным был побежденный, слабый, бесславный. Перечеканку этих ценностей совершили демократически - альтруистические тенденции, проявившиеся особо ярко в христианстве» [4, с. 434]. Следовательно, хорошим становится отречение от своего Я, от торжества своей личности; страдающие, приниженные становятся праведными, оправданными, носителями положительных качеств. Итогом таковой расценки является идея жизни после смерти, как надежда на воздаяние за посюстороннее несовершенство. Зиммель характеризует создавшуюся ситуацию обращением вниз моральных интересов, изменением смысла нравственного достоинства, результатом чего является не возрастание жизни, полнота, красота, своебразие ее, а, наоборот, отречение от жизни
в пользу слабых, приношение высшего в жертву низшему, что неминуемо приводит к понижению, созданию посредственного человеческого типа. На этой историко-психологической основе возвышаются приведенные в систему понятия ценности Ницше, базирующиеся на морали сильных героев.
Поскольку человек - существо общественное, а общественная мораль в высшей своей форме - мораль религиозная и основа религиозного чувства - переживание общности, сопричастности с единоверцами, символически выражаемое в фигурах богов, постольку нигилизм Ницше суть преодоление человека как исторической данности и возвеличивание нового типа человека-личности, для которого создаются высшие ценности, новая религиозность «воли к власти». Реабилитируя языческую традицию поклонения богу Природы - Жизни (у Ницше это образ бога Диониса) и конституируя смерть христианского Бога, утратившего свою власть над сущим и предназначением человека, мыслитель придает этим смысл сущему, существом которого является «воля к власти», т.е. низведение трансцендентного до уровня телесной ментальности. В этом изначально М. Хайдеггер видит существо ницшевского нигилизма как логического завершения традиции западно-европейской метафизики: «воля к власти Ницше суть что есть сущее в своем бытии» [5, с. 64]. И если «Бог умер», тогда истина принимает релятивный характер, а трансцендентное обесценивается; тогда воля к власти - эссенция человеческой личности, которая теперь сама диктует новые ценностные парадигмы личности, избранной волей к власти, дистанцирующей себя от толпы, волящей ценности «как результаты определенных перспектив полезности для поддержания и наращивания человеческих образований господства» [5, с. 101]. По Хайдег-геру, в метафизике Ницше бытие проявляет себя на уровне тела в форме воли к власти, где бытие суть «существование сущего, мыслится как априори», как «рпш», опережающее, предшествующее» [5, с. 158]. Для Хайдеггера «бытие есть условие платоновского эйдоса и ницшевской воли к власти, обусловливающее, а априори не свойство бытия, а само же оно» [5, с. 161]. Нигилизм Ницше выдвигает требование к философам всерьез отнестись к имеющему месту очеловечиванию всего сущего, однако это не является кардинальным противоречием с метафизической традицией. Хайдеггер выделяет историческую преемственность в познании истины бытия, в котором каждая эпоха имеет уникальный характер: «С тех пор как Платон истолковал существенность сущего в качестве «идей» и до эпохи, когда Ницше определяет бытие как ценность,
через всю историю метафизики бытие хорошо и самопонятно хранимо как априори, к которому относится человек как разумное существо. . . Эпоха демонстрирует своеобразно равнодушную самопонятность в отношении к истине сущего, Бытие либо объяснится согласно традиционному христианско-богословскому объяснению мира, либо же сущее в целом - мир - определяется через апелляцию к «идеям» и «ценностям» [5, с. 175].
В связи с этим логический итог историко-философского дискурса выглядит следующим образом: нигилизм не есть нечто случайное, не есть продукт временных исторических условий; он имеет более глубокое значение для человеческого сознания - логически необходимая ступень развития философской рефлексии, поскольку для того, чтобы понять, что есть безусловное начало, нужно прежде и волей, и мыслью отвергнуть то, что оно не есть. Изложенная афористически философия Ф. Ницше имеет немало последователей - экзистенциализм, структурализм, психоанализ, постструктурализм, - подвергающих учение Ницше дешифровке, доведению до логического конца. Современный постмодернизм включает в основе своей принципы ницшевского нигилизма и его последователей, трансформируя в собственных мировоззренческих позициях.
Для М. Хайдеггера метафизика Ф. Ницше являлась завершением западно-европейской метафизики, а хайдеггеровское бытие есть чистое присутствие, репрезентирующее себя в знаке. Однако постмодернизм не исключает Хайдеггера из контекста классического философского мышления, поскольку он не отрывается от оппозиции смысл - знак, означаемое - означающее, т.е. допускает трансцендентально означаемое, репрезентирующее себя в знаках.
В противовес этому выступает Ж. Деррида, демонстрируя невозможность выхода к означаемому без означающего, тогда как чистое присутствие бытия есть иллюзия классической философии. Постмодернизм отказывается от консти-туирования какого-либо смысла, как ограничения человеческой свободы. Таким образом, снимается любая оппозиция, трансцендентное начало как первосмысл устраняется. Несогласие Ж. Деррида с М. Хайдеггером объясняет значение творчества Ф. Ницше для постмодернистской рефлексии: «Ницше вовсе не остался (вместе с Гегелем, как думалось Хайдеггеру) просто внутри метафизики: он внес мощный вклад в освобождение означающего от его зависимости, производ-ности по отношению к Логосу и от связанного с ним понятия истины или первичного означаемого, как бы мы его не трактовали» [6, с. 14]. Деррида освобождает Ницше от «онтологии» ис-
толкования, что было бы полным искажением язвительной мысли Ницше. Для постмодернизма важно в Ницше то, что он написал, а не его бесконечные интерпретации. А написал он, что письмо вообще (и прежде всего его собственное письмо) вовсе не было изначально подчинено логосу и истине, что это порабощение произошло в эпоху, смысл которой предстоит деконструировать, в чем и заключается изначальный исток современного нигилизма.
[1] Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997.
[2] Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия // Виндельбанд В. Избранное. Дух истории. М., 1995.
[3] Мишле Ж. Ведьма // Мишле Ж. Ведьма. Женщина. М., 1997.
[4] Зиммель Г. Ницше. Этико-философский силуэт // Избр.: В 2 т. М., 1996. Т. 1.
[5] Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Хайдег-гер М. Бытие и время. М., 1993.
[6] Деррида Ж. О грамматологии // file:// A: derrid.htm.28.04.00
