CC BY
375
МИР И СЛОВО В. В. БИБИХИНА
К 75-летию со дня рождения
Философия зеркало, в котором мы не хотим узнавать себя. Мы делегируем ей то, что на самом деле наше. Трудно и страшно наше собственное положение крошечных существ на маленькой планете под черным небом. Кто нам сказал, что можно жить легко? Философия трудна. Но кто дал нам право жить, как мы живем, мало о чем спрашивая, мало за что отвечая?
Философия - мысль, отпущенная до пределов внимательного понимания. Она впускает в себя мир, прислушивается к нему и дает сказаться его тишине.
В. В. Бибихин. Язык философии
УДК 1 (470+57) (091) «19»
И. И. Евлампиев
Философия Владимира Бибихина: проблема человеческой личности и кризис современной цивилизации
В статье рассматриваются книги Владимира Бибихина «Узнай себя» и «Новый ренессанс». В первой из них Бибихин критикует современное понимание человека как независимой личности; по его мнению, человек не обладает самостоятельностью, он обретает себя только в соединении с другими людьми и со всем миром. Ложное понимание человека обусловливает кризис современной цивилизации, который Бибихин объясняет исторической неудачей Возрождения. Делается вывод, что, по Бибихину, смысл Возрождения состоял не в возврате к античности, а в восстановлении истинного, первоначального христианства, искаженного церковной традицией.
В. В. Бибихин (1938-2004)
© Евлампиев И. И., 2013
The article discusses Vladimir Bibikhin’s books «Know yourself» and «New Renaissance». In the former Bibikhin criticizes modern understanding of man as an independent personality; he argues that a person cannot be independent, finding himself only in union with others and with the whole world. False understanding of man causes modern civilization crisis, which Bibikhin sees as the result of the Renaissance historic failure. The author comes to the conclusion that for Bibikhin the true meaning of the Renaissance was not to return to the antiquity, but to restore the true original Christianity, distorted in the Church tradition.
Ключевые слова: Владимир Бибихин, философия человеческой личности, кризис цивилизации, эпоха Возрождения, христианство.
Key words: Vladimir Bibikhin, personality philosophy, crisis of civilization, the Renaissance, Christianity.
Оценивая философскую ситуацию в России за последние десятилетия, мы постепенно приходим к пониманию того, что Владимир Вениаминович Бибихин (1938-2004) был, вероятно, самым ярким русским мыслителем второй половины ХХ в., причем характерной чертой его творчества было естественное сочетание наследия русской религиозной философии конца
XIX - начала ХХ в. с известнейшими достижениями западной философской мысли ХХ в.
По мере публикации по архивным рукописям все новых трудов Биби-хина становится ясно, что его философское наследие является чрезвычайно многосторонним и очень объемным. Мы только еще начинаем осваивать это наследие, пока еще нет ясного представления, какие из уже известных, уже опубликованных работ нужно считать наиболее важными для понимания его системы идей. Не претендуя на окончательную истинность нашего мнения, выскажем предположение, что важнейшими трудами Бибихина, вводящими в его философскую вселенную, являются две книги, изданные в одном и том же, 1998, году, - «Узнай себя» и «Новый ренессанс». Книга «Узнай себя» выделяется тем, что это, безусловно, самый капитальный философский труд из всех подготовленных к печати самим Бибихиным; в то же время «Новый ренессанс» - это сборник работ, посвященных не только собственно эпохе Возрождения, но и всей европейской истории и современному кризису европейской цивилизации, - темам абсолютно первостепенным для современной философии, причем очень активно обсуждавшимся и в русской религиозной традиции. Еще одна объемная работа, увидевшая свет при жизни Бибихина, книга «Другое начало», посвящена традициям русской философии и русской истории; она также важна для понимания мировоззрения Бибихина, но все-таки должна быть поставлена по своему значению после двух упомянутых трудов.
Книга «Узнай себя» особенно интересна тем, что здесь в центре внимания находится проблема правильного философского понимания человеческой личности, т. е. та проблема, которая была наиболее
принципиальной для русской философии на протяжении всего ее развития. Главная тенденция этой книги заключается в том, что Бибихин отрицает абсолютное значение понятия личности, «я» для постижения человека. В этом он, безусловно, следует за М. Хайдеггером, который говорил о необходимости поставить в центр философии бытие, а не человеческую личность. Личность и «я» - это вторичное «оформление» человеческого бытия, и выдвижение этих категорий на первый план в современной западной культуре ведет к совершенно ложному образу человека и к ложной культуре, построенной на абсолютизации принципа личности. От ложно ориентированной современной культуры Бибихин поворачивается к древнегреческой (досократической) культуре, в которой, по его мнению, человек понимался гораздо более правильно.
В центр своих размышлений Бибихин ставит загадочную фразу на храме Аполлона в Дельфах, которая и дала название книге. Интерпретация дельфийского изречения у Бибихина оказывается парадоксальной; его полный смысл он усматривает в высказывании: «Узнай себя - это ты», где выражение «это ты» является аналогом известной фразы из «Упанишад» - tad tvam asi, обозначающей единство каждого человека со всем бытием («это» в данном высказывании обозначает любое явление или предмет в мире).
Прочитанное таким образом дельфийское изречение, согласно Биби-хину, «исключает, что у паломника с божеством происходит разговор сформированной личности, Я, с верховной инстанцией, тем более выдающей удостоверение в бытии. Совсем наоборот, Бог надежды приватного индивида расстраивает. Он в человеческие загородки не входит, он разди-ратель городов, разрушитель человеческих нагромождений. Это ты спутывает расчеты личности, стирает границу, внутри которой она хотела обособиться. <...> Это ты - приглашение раздвинуться, открыться всему. Пока неизвестно, как это сделать, но уже известно, что с мечтами о своем загороженном и yкрепленном Я придется расстаться. Приватная личность оказывается иллюзией» [3, с. 48-49].
В качестве главного свойства человека, определяющего его сущность, Бибихин полагает не обособленность от мира в форме «личности», а открытость миру, осуществляемая в форме понимания - такого отношения человека ко всем окружающим вещам, в котором человек как бы становится каждой вещью. При этом Бибихин подчеркивает, что «понимание» является более первичным определением человека, чем определение его в качестве личности: «Человек находит не понимание при себе, а себя при понимании» [3, с. 50].
Понимание - это признание своего единства со всеми объектами мира, признание невозможности «отгородиться» от мира в своем внутреннем обособленном пространстве. Но, конечно, наиболее важен этот акт в отношении к другим людям. В понимании этого аспекта единства отдельной личности с окружающим бытием Бибихин следует за Артуром Шопенгауэром, который утверждал, что все люди мистическим, сверхъестественным
образом соединены друг с другом и только вторичным, иллюзорным образом ощущают себя независимыми субъектами. В этом смысле нравственные отношения людей Бибихин, вслед за Шопенгауэром, объясняет тем, что мы бессознательно чувствуем слитность, единство наших личностей и поэтому начинаем относиться к другому, как к себе самому. Бибихин присоединяется к известному суждению Шопенгауэра о том, что правильная этическая позиция человека должна заключаться в том, чтобы воспринимать страдания и боль всех людей и всех живых существ в мире как свои собственные страдания и боль. Отметим, что в этой идее Бибихин близок и к известной этической традиции русской философии, особенно ясно выраженной в произведениях Л. Толстого и Ф. Достоевского (аналогичную мысль высказывает в романе «Братья Карамазовы» православный старец Зосима). На этой основе он критикует западную традицию чисто юридического, правового обоснования этики (например, через понятие долга); этика не может быть рационализирована и введена в какие-то строгие правовые нормы, она мистична по своей сущности.
«Напрасно было бы, говорит Шопенгауэр, объяснять нравственность причинами и следствиями, еще, не дай Бог, необходимостью социума и чем угодно: нравственность “неестественна”. Она присутствует в нашем мире прозаическими привычными проявлениями, порядочностью, вежливостью, но невидимыми корнями, своей основой уходит в тот самый опыт, который, по Шопенгауэру, внезапен, только возможен, всегда непредсказуем. Основания нравственности поэтому мистические <...>» [3, с. 71-72].
Опыт единства с миром и с другими людьми Бибихин считает исходным, базовым опытом, на основе которого позже, в процессе развития человека, формируется противоположная способность - способность обособить себя от мира, «отгородить» свою личность от других личностей и признать себя совершенно «независимым», «самостоятельным». Первичность опыта единства перед опытом разделения Бибихин иллюстрирует на примерах из детской психологии. Маленькие дети гораздо глубже взрослых понимают свою слитность с миром, поэтому ребенок так непринужденно и просто готов в играх отождествить себя с любым объектом мира и «стать» любым человеком - героем сказок, фильмов и т. п.
Такое же точно «детское» приятие каждой вещи мира и растворение себя в каждой вещи и в мире как целом Бибихин считает основой художественного творчества - прежде всего поэзии. Казалось бы, растворение себя в мире должно вести к утрате индивидуальности, но Бибихин утверждает обратное. Только через единение с миром как целым человек способен по-настоящему обрести индивидуальность:
«.индивидуальность, чтобы состояться как индивидуальность в том определяющем и необходимом, из чего она состоит, - в простоте, неделимости, цельности <...> - не имеет на что опереться, кроме как на целое, в конечном счете вселенское» [3, с. 148].
И наоборот, если человек в качестве главной ценности полагает обособленность и независимость своей личности, охраняющей свои права от вторжения извне, то такой человек полностью теряет свою глубинную сущность и свою индивидуальность, превращается в набор стандартных социальных ролей, «личин», «масок». Именно это, согласно Бибихину, происходит в современной западной культуре, которая сама деградирует и ведет человека к деградации именно через благородное требование к защите прав личности. В резкой критике западной культуры Бибихин оказывается прямым продолжателем многих русских мыслителей XIX и
XX веков - А. Чаадаева, А. Хомякова, А. Герцена, Ф. Достоевского, К. Леонтьева, И. Ильина и др.
Второй принцип, на котором основана западная культура и который Бибихин подвергает решительной критике в своих трудах, - это всеобщая рационализация, упорядочивание бытия, выражающаяся в культе техники и технического «покорения» природы. Отношение Бибихина к этой стороне западной цивилизации во многом определено работами М. Хайдеггера.
Сущность человека определяется отношением к миру как целому. Именно на основе «схватывания» мира как целого мы можем формировать постижение себя и отдельных явлений мира; эта тема подробно рассматривается в небольшой книге Бибихина «Мир» (1995). Но, как утверждает Би-бихин, мир - это такое целое, которое не допускает разделения на независимые части, а значит, не может быть познан рациональным образом, поскольку рациональность основана на аналитическом методе, на том, что целое мы познаем через его части.
«Мир прежде всего нельзя увидеть как раз по той причине, по которой кажется, что его всего проще увидеть: потому что он целое. Пытаясь охватить всё, мы не случайно добавляем: всё в мире, всё в целом. <...> Всё в целом мы сосчитываем, целое угадываем. Не целое измеряется суммой, а сумма примеряется к невидимому целому, пока не совпадет с ним. <.> Все вещи в мире условные цельности и существуют, пока относительно целы. Мир -безусловная цельность, целое как таковое. <...> Можно было бы сказать, что мир существует по способу художественного произведения, полнота которого ощущается, но не вычисляется. Но вернее сказать, что, наоборот, художественное произведение существует по способу целого мира, осуществляется постольку, поскольку достигает его цельности» [1, с. 13].
В таком понимании целостности мира на Бибихина, видимо, оказала влияние философия Николая Кузанского1, который развивал пантеистическую концепцию единства Бога с каждой вещью. Поскольку Бог - это абсолютное единство и абсолютная целостность, он присутствует в каждой вещи «целиком», и это означает, что единство мира с Богом таково, что в нем часть равна целому; в этом случае целое невозможно понять через по-
1 Значительную часть трактатов немецкого философа-мистика мы читаем по-русски именно в переводе В.В. Бибихина.
стижение отдельных частей (взятых именно как отдельные), наоборот, каждую часть можно познать только из предварительного постижения целого - из мистического постижения Бога и его единства с миром. Как пишет Кузанец, «.не зная Бога, который является первообразом всего в мире, ничего нельзя знать о мире, а не зная мира, ничего нельзя знать очевидно об его частях. Так, знанию о любой вещи предшествует знание о Боге и о мире» [5, с. 425].
Эти идеи стали основой очень популярного в русской философии представления о мире как всеединстве1. Бибихин также оказывается сторонником этой известной концепции, подразумевающей приоритет единства и целостности в понимании мира, человека и общества над раздробленностью и отделением.
Западная цивилизация, согласно Бибихину, наоборот, основана на приоритете отделения и независимости отдельных элементов мирового целого и отдельных личностей внутри общества. Это приводит к тому, что цивилизация утрачивает доступ к целому, к абсолютному единству бытия, тем самым она теряет подлинные цели своего развития. Западная цивилизация механически разделяет мир на части и управляет этими частями, полагая, что тем самым она управляет всем миром, но на деле только разрушает мир и основания собственного бытия; она оперирует «идеальным», сконструированным в научном сознании миром, но утратила связь с реальным миром.
«Мы платим большую цену за возможность механически говорить о целом и части. Эта цена - наше согласие с тем, чтобы целое продолжало существовать и после отрыва частей, а части поддавались замене и суммированию. Целое оказывается тогда идеей, мысленной полнотой. Под крылом такого заоблачного целого части перестают быть рваными кусками, они тоже идеально невредимы. Правда, и ввести их обратно в целое удается теперь тоже только идеально. Они и вводятся всегда условно, нарушая идеальную чистоту целого, которому без частей лучше, чище. Операции с идеальными целыми приходится дополнять операциями с частями: их надо препарировать, подготавливать для вхождения в замысленное целое, доводить до кондиций. Это относится и к социальной и к технической инженерии» [3, с. 157].
Настоящее постижение мира, упрочивающее основания человеческого бытия и дающее основу для плодотворного развития общества, должно носить мистический, сверхрациональный характер, оно осуществляется в целостном философском воззрении на мир и в художественном освоении мира в искусстве. Впрочем, Бибихин не отрицает необходимости научнотехнического прогресса, он, скорее, утверждает, что этот прогресс не должен быть самодостаточным, его необходимо подчинить указанному мистическому постижению мира как целого, как всеединства.
1 В немецкой философии после Николая Кузанского эту концепцию развивал, в частности, Шеллинг, от последнего ее позаимствовал Владимир Соловьев.
Ясно, что при таком резко критичном отношении к современной цивилизации и ее главной тенденции (к научно-техническому прогрессу) Би-бихину важно было ответить на вопросы о причинах такого неправильного развития европейской цивилизации, об исторических истоках современной ситуации и о возможностях перехода к более правильному развитию. Этим вопросам посвящена книга В.В. Бибихина «Новый ренессанс». Формально в ней рассматривается эпоха Возрождения, но поскольку эту эпоху Биби-хин понимает как кульминационную точку всей европейской истории, здесь немалое место занимают размышления о современном состоянии европейского общества.
Согласно общепринятой точке зрения, современная европейская цивилизация есть итоговое выражение тех исторических тенденций, которые родились в эпоху Возрождения. Бибихин высказывает по этому поводу необычную точку зрения. Признавая Возрождение высшей точкой европейской истории, он отрицает сущностную преемственность современной западной цивилизации по отношению к Возрождению. Бибихин утверждает обратное: в XVI в. произошло радикальное отречение от идеалов Возрождения, и развитие европейского общества вернулось к средневековой парадигме; именно это в конечном итоге обусловило радикальный кризис европейской цивилизации, который начался в середины XIX в. и который в наши дни уже грозит ей полным уничтожением. Уникальность итальянского Ренессанса, утверждает Бибихин, состояла в том, что здесь европейский человек единственный раз в своей истории попытался реализовать свою подлинную - свободную и творческую - сущность. Именно поэтому Возрождение должно пониматься не как начало упадка и кризиса культуры, а наоборот, как единственный образец для всех попыток преодолеть ложные тенденции современности.
Содержание той идейной революции, которую произвело Возрождение, Бибихин также понимает вразрез со сложившимися стереотипами. Главное в поисках гуманистов Возрождения, утверждает Бибихин, связано не с возвратом христианства к античному язычеству, а с возвратом к подлинному, первоначальному христианству на фоне его ложных и абсолютно дискредитировавших себя версий, связанных с исторической христианской церковью. В своей критике церковного христианства Бибихин явно следует за Ницше, но не менее очевидно использование им традиций русской философии. Все наиболее известные русские мыслители XIX и первой половины XX в. находились в рамках религиозной философии, их взгляды пронизаны религиозными идеями. Однако большая часть из них очень критично относилась к догматическому христианству и к христианской церкви как носительнице догматического учения. Многие русские мыслители проповедовали внецерковную религиозность и внецерковное христианство, суть которого выражается в культуре, а не в церкви.
Именно такую позицию занимает Бибихин. Безусловно, он является религиозным мыслителем, но это сочетается в его трудах с резкой критикой догматического христианства и христианской церкви (без различия конфессий). В книге «Новый ренессанс» эта критика ведется на основе изложения работ протестантского историка Жака Эллюля (J. Ellul). Самая главная идея, которую Бибихин находит у Эллюля и с которой он полностью соглашается, заключается в том, что первоначальное, евангельское христианство, именно жизнь и учение самого Иисуса Христа оказалось радикально искаженным в последующей истории - в христианской церкви. Причиной «рокового провала» церкви было, прежде всего, отождествление христианства с моралью, в то время как по своей исходной сущности учение Иисуса не заключает в себе никакой моральной системы. Более того -оно антиморально, поскольку мораль управляет земным поведением человека, а истинное христианство требует преображения жизни к неземному совершенству, по отношению к которому мораль уже не имеет никакого значения. «“Будьте совершены, как Отец ваш небесный совершен”. Не менее того. Все остальное - извращение» [2, с. 230], - цитирует Бибихин одну из работ Эллюля. Эта мысль заставляет вспомнить Ницше, который в «Антихристе» точно так же противопоставлял «благовестие» Иисуса Христа, обещающее возможность достижения божественного «блаженства» в земной жизни, и «морализм» христианской церкви, который основан на постулате неискоренимой греховности человека [6, с. 658-661].
Окончательное «падение» церкви произошло, когда она из тайной «общины святых» стала вселенской организацией, требующей подчинения от всех. Именно «огосударствление» христианства, произошедшее в IV в. при Константине, стало рубежом, за которым церковь полностью изменила заветам Иисуса Христа. Религиозная жизнь была скована мертвым догматом и формальной обрядностью, в результате из нее ушло подлинное содержание. Великие деятели Возрождения, понимая, что церковь давно утратила свою роль в качестве основы культуры, попытались возродить истинное христианство, продемонстрировать его непреходящее историческое значение.
«Есть важная сторона дела, на которую мало обращают внимание. Возрождая древность, поэтико-философская мысль через голову средневекового возвращалась к раннему, античному христианству. Она поэтому нередко оказывалась ближе к подлинной христианской традиции, чем церковные идеологи, и уверенно искала спора с этой последней, чувствуя, что превосходит ее в верности ее авторитетам. <...> Спецификой Ренессанса было не восстановление античной культуры в ее музейном виде, а ее новое сращение с христианством» [2, с. 337-338].
Суть того преобразования общества и культуры, которое намечалось в деятельности Данте, Петрарки и Боккаччо, заключалась в том, чтобы «поэт и философ, вместо священнослужителя и богослова, стал пророком Запада» [2, с. 346]. В этом смысле суть подлинного, вечного христианства в большей степени живет в стихах Данте и Петрарки, посвященных Прекрасной Даме, чем в мертвых церковных обрядах и таинствах:
«.с самого начала через все ступени отношений между ренессансной культурой и церковью неизменной проходит уверенность поэта, художника, ученого, что вдохновение, самопознание, духовное усилие лучше отвечают смыслу христианства, чем обряд, ритуал, культ, т. е. уверенность, что христианство в своей сути не религия» [2, с. 358].
Здесь имеется в виду, что подлинно христианский образ жизни - это стремление реализовать все творческие потенции человека в культуре, в преображении земного бытия, и по отношению к этой цели все остальные признаки традиционных религий (догматика, таинства, обряды, сама вера в трансцендентного Бога) оказываются неважными. В этих своих идеях Би-бихин оказывается сторонником и талантливым продолжателем влиятельной традиции европейской философии, в которой подлинное христианство понималось как радикальная антитеза его исторической, церковной версии. В центре так понятого христианства находится идея нерасторжимого единства (по сути, даже тождества) Бога и человека, что ведет к отрицанию идеи греха и необходимости искупления, а человек понимается как божественное существо, в своей земной жизни (которая понимается как бесконечная, бессмертная) реализующее свое абсолютное творческое предназначение. В этом смысле В.В. Бибихин оказывается наследником величайших мыслителей европейской истории - Николая Кузанского, Лейбница, Фихте, Достоевского, Шопенгауэра, Ницше и др.1
Список литературы
1. Бибихин В.В. Мир. - Томск, 1995.
2. Бибихин В.В. Новый ренессанс. - М., 1998.
3. Бибихин В.В. Узнай себя. - СПб., 1998.
4. Евлампиев И.И. Философия человека в творчестве Ф. Достоевского (от ранних произведений к «Братьям Карамазовым»). - СПб., 2012.
5. Николай Кузанский. Книги простеца // Николай Кузанский. Соч.: в 2 т. Т. 1. - М., 1979-1980.
6. Ницше Ф. Антихрист // Ницше Ф. Соч.: в 2 т. Т. 2. - М., 1990.
1 Подобнее об этой традиции и о некоторых ее виднейших представителях см. [4, с. 322, 315-389, 569-583].
