CC BY
297
УДК 101.1
ДМ.Коломыц, О.Г.Коломыц
ФИЛОСОФИЯ ПОСТМОДЕРНИЗМА КАК МЕТОДОЛОГИЯ ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ: РОССИЙСКАЯ СПЕЦИФИКА
В статье рассматриваются вопросы влияния постмодернистской философии на российские гуманитарные науки. Применение постмодернистских методов в науке приводит к тому, что исчезает ключевое звено науки - объективность исследований. Авторы постмодернистских текстов стремятся к утверждению своего мнения под видом научного вывода, что ставит под угрозу ценность гуманитарных исследований как таковых. Важной задачей философии науки и культуры становится ограничение влияния постмодернизма.
Ключевые слова: мировоззрение, миропонимание, методология, философия, историческая наука, по-литология, постмодерн, микроистория, антропология
Olga Kolomyts, Dmitry Kolomyts POSTMODERNISM PHILOSOPHY AS METHODOLOGY OF HUMANITY RESEARCH: RUSSIAN PECULIARITY
At the beginning of the 21st century postmodernism took a significant place in art and science of western countries and has a remarkable impact on spiritual life of peoples all over the world. The historical science is still relevant. In consequence of political acuteness it undergoes constant power pressure. In the second half of the 20th century the postmodern ideas were found to be in demand. Postmodernists accomplished transition from political equality of people to leveling their views on truth. Various historical schools, such as anthropological, micro-historical and others came into being. In Russia the philosophy of postmodernist research became popular. Home authors ignored western schools, where history is presented as the history of events. They focused on the use of free explanations of history and politics, where it is more important to express one's own ideas than look for truth. The carried out critical analysis shows that postmodernist approaches exacerbate crisis in humanities research. Its overcoming is connected with deideologization of humanities, support of philosophical and logical truth criteria and the use of integral methodological approaches that can unify various fields of humanities knowledge.
Key words: weltanschauung, outlook, methodology, philosophy, historical science, political science, postmodern, micro-history, anthropology.
В начале XXI в. постмодернизм занял значительное, если не определяющее место в искусстве и науке западных стран и оказывает заметное влияние на духовную жизнь народов всего мира. Его влияние на российскую культуру и науку стало настолько большим, что может стать подавляющим в искусстве и некоторых направлениях науки. В данной статье мы показываем примеры методологической критики постмодернизма в отечественной философии, и далее показываем, как постмодернистские подходы преобразуются научные концепции на примере исторической науки и политологии.
Кризис исторической науки имеет системное содержание. Он охватил методы исследований, содержание исследований и исторически выводы. Истоки кризиса лежат ещё глубже - в гносеологии и социальном бытии государственных обществ. Историческая наука остаётся востребованной. Но вследствие своей политической заострённости она подвергается постоянному властному давлению. С появления письменности летописцы описывали историю нужным власти образом. С тех пор история всё же приобрела самостоятельность, став наукой. Но давление власти очень часто остаётся определяющим. Естественное стремление к углублению исторического, лингвистического, философского и прочего знания натолкнулось на преграду в виде политической целесообразности. У человечества в наличии всегда множество идей. Но какие окажутся востребованны, зависит от исторического времени. Во второй половине XX века оказались нужны идеи постмодерна. Постмодернисты осуществили переход от политического равенства людей к уравниванию их взглядов на истину. Отсюда произошёл естественный переход от истории сообществ к истории человека. Появилась история микропроцессов, антропология человека, феноменология, мультипарадигмальность.
В основании человеческого духа историки этого направления заложили неизменяемый глубинный пласт сознания. Ф.Бродель определил его как «темницу долгого времени» - глубокий пласт представлений, передаваемых следующим поколениям. Ж. Дюби продолжает мысль Броделя, утверждая, что они могут затем внезапно сменится другими под воздействием мутаций [История ментальностей. С. 20]. То есть по независимым от человека причинам. Но обращение к личности породило другую методологическую лакуну: переход от личности к обществу не был преодолён. Так обращение к сознанию у Рикёра и Лиотара, представляется, не привело их к преодолению противоречия между личным и общественным сознанием. Общество оказалось совокупностью отдельных людей, объединённых традициями, воспитанием и т.д., но лишённое
целостности как система [1,2,8,9]. В отечественной литературе появляются работы, в которых анализируется методология постмодерна. Российские авторы обратились к критике постмодернистской методологии, как о ней заявляют сами авторы. И они подчёркивают значимость именно мировоззрения исследователя для того, чтобы он предпочёл использовать постмодернистский подход в своих исследованиях.
С точки зрения развития науки обращение к человеку и его личному миру объясняется не изу-ченностью исторического развития самого человека. Этот пробел и должна заполнить микроисто-рия. История микропроцессов означает приближение истории к индивиду «в контексте микропроцессов» по выражению К.Райтсона [7, с.78-79]. Это даёт новую жизнь историческим источникам, должно сделать историю живой, более объяснимой и понятной [7, с.71]. «Свою принадлежность к традиции историки осознают в явной или неявной форме», -пишет С.В.Синяков [10, с.53]. То есть исследователь видит зависимость выбора методологии от мировоззрения исследователя.
Представители этого направления пришли к выводу, что «поведение людей соответствует не столько объективным условиям их существования, сколько картине мира, навязанной им куль-турой» [7, с.33]. Образы, поколения, религии, праздники, ритуалы и т.д. составляют основу взгляда на мир. То есть антропологическое направление опирается на миропонимание человека. Оно представляется им объектом исторического исследования, изучив который можно понять историю как целое. Вот только их выводы делают личное сознание человека единственно возможным историческим объектом. Обобщающий переход от человека к обществу не осуществлён. Репнина пришла к выводу, что решение проблемы совмещения микро и макроистории вполне реально [7, с.81]. Но она не предложила этот путь. Направление же здесь достаточно известно. Продуктивней было бы провести логический синтез от человека к обществу. Они же останавливаются на уровне логического анализа. И в итоге получается, что «факт и вымысел становятся неразличимы и отрицается само понятие истории, отличное от понятия литературы» [7, с.245]. Приведённые здесь российские исследователи видят ограниченность постмодернистского подхода. Конечно нельзя отрицать влияние картины мира на жизнь людей. Но нельзя и видеть здесь прямую зависимость. Ложные цели не ведут к удовлетворению потребностей (по этому вопросу много рассуждал А.Маслоу) [6]. Поэтому общественные и межличностные конфликты в самом жёстком виде становятся неизбежными.
Однако отечественный постмодерн не пошёл полностью по пути основателей. В России полу-чила распространение философия постмодернистских исследований. Отечественные авторы обошли вниманием микроисторию как историю событий, остановившись на антропологии человека с социал-дарвинистским уклоном (однако это другая тема). Они остановились на использовании свободы трактовок истории и политики, где важнее высказать своё мнение, чем искать истину.
В области познания отрицается сама возможность нахождения истины. Историк идет за объе-ктом, а вместо исследования повторяет его шаги, служит комментатором действий, не удосуживая себя поиском исторических закономерностей. Получается, что история равна сама себе - от неё остаются только факты: события следуют друг за другом, а человек занят их описанием и вольным объяснением. В этих условиях говорить об истории как науке уже не приходится. Можно заняться лишь интерпретацией - произвольным объяснением причин поступков, в которых одна интерпретация равна любой другой, а истины нет.
А.И. Филюшкин, объясняя причины распространения постмодернистских подходов, пишет, что в XX в. «тоталитарные режимы и их крушение продемонстрировали со всей очевидностью, что профессиональная корпорация историков - лишь идеологическая прислуга политиков, не более того. Историческая наука может рассматриваться только лишь как инструмент манипуляции человеческим сознанием и поведенческими установками масс» [11, с.60]. Филюшкин идеологизирует данную проблему. В этом случае можно говорить о закономерностях воздействия на сознание при любом государственном режиме в любое историческое время. На пропаганде вырос колониализм, фашизм, либерализм, социализм и т.д. Вспомним стелы Древнего Востока, воспевавшие победителей; летописи, выступавшие апологетами правителей и т.д. Предмет воздействия - миропонимание. Вслед за ним мировоззрение само начинает действовать. Идеологизация истории явление всеобщее и политическое. Именно естественная близость истории к идеологии и подвигли исследователей к оправданию исторического подлога, когда вместо истины подаётся вольное объяснение. Антропологический подход задаёт направление в
сторону того, что история означает не познать, а рассказать. Всё упирается в критерии истины, в частности в способы доказательства на основе источников. В данном случае антропологический подход означает перемещение сущности не на человека как такового, а на сознание отдельного человека вне зависимости от уровня его знаний или невежества, рассудительности или ослеплённости страстями.
Постмодернистская свобода интерпретаций заводит гуманитарные науки в тупик. Стремление иметь своё мнение подменяется позволением замалчивать или искажать факты. Примером может служить «альтернативная история» или «новая хронология». Их внимание привлекает социальная история, но со свободой интерпретаций. Любой искажённый или скрытый факт, полуправда - это ложный факт, он создаёт ложную картину действительности. С точки зрения методологии свобода интерпретаций на основе ложных фактов позволяет создавать несуществующие связи, проводить ложные аналогии и делать ложные индуктивные умозаключения. Яркий пример - В. Правдюк, автор многосерийного фильма «Забытая война», посвящённого Первой мировой войне, назвал свою заклюю-чительную серию «Худой мир или "Пьедестал для Ленина, Гитлера и Сталина"». В данном случае перед нами известная антикоммунистическая связка Гитлер-Сталин, которых автор ставит в один ряд как совершивших преступление против человечества. Это не имеет под собой никаких оснований. Их можно сравнивать и оценивать как военачальников враждующих армий, как идеологических противников, как современников наряду с Черчиллем, Рузвельтом, Чан Кай Ши, Хорти, Антонеску, Пилсудским и т.д. В своём названии Правдюк обошёл вниманием такой пьедестал, как североамериканский в частности и англо-саксонский империализм в целом, получивший огромные преимущества от итогов Первой мировой. Без этого история оборачивается ложью, искажающей миропонимание неправдой, толкающей на разрушительные поступки. Пример Украины весьма показателен. В конечном итоге антикоммунизм оборачивается русофобией. А в основе и того и другого лежит искажение истории.
Заметно стремление многих политологов и социологов воспользоваться историей для продви-жения собственной точки зрения на основе подхода свободы интерпретаций под видом свободы слова и творчества. На деле оказывается, что использование исторических фактов не просто вольное с точки зрения объяснения, но многие из них не соответствуют действительности. Интерпретация истории с помощью понятий не является доказательной, но весьма эффектна. Более того, замена понятий создаёт другую реальность. Стоит назвать общественную собственность государственной - и можно перейти к следующему шагу - назвать всю общественную систему «государственный капитализм». А если объявить общественную собственность ничейной, так сразу возникает «внутригосударственная анархия, неопределённость бытия, онтологический тупик» [12, с.71]. Складывается ощущение, что без частной собственности человек перестаёт быть человеком. Именно в этом и заключается онтологический тупик. Объективистская точка зрения на деле оказывается вполне даже идеологически ангажированной. Например, в статье Б.Мартынова утверждается несколько таких положений: и со стороны социалистических стран во главе с СССР и со стороны блока НАТО «мораль уже давно была подчинена в обоих политических лагерях политической целесообразности» [5. С. 6]. На самом деле геополитическая мораль СССР выражалась в принципах его внешней политики, основанной на Вестфальской системе, а мораль НАТО заключалась в утверждении политики неоколониализма через ограничение суверенитета иных государств. Так что никакой равной ответственности социализма и капитализма нет. На вопрос о победителе в Карибском кризисе Мартынов отвечает: «убеждён - ни в этом, ни в других кризисах эпохи «холодной войны» ни победителей, ни побеждённых среди политиков или отдельных стран попросту не было и быть не могло» [5, с.7]. Но игра с нулевой суммой в истории не наблюдалась. И это тоже вольная историческая интерпретация.
Далее Мартынов переходит к историческим обоснованиям на основе просто не существующих фактов. Мартынов ждёт ухода США с политической арены потому, что исчез геополитический противник - СССР. Согласно Мартынову, Рим, победив Карфаген, подготовил себе крушение: «уход с политической арены могучего конкурента стал началом конца великой империи» [5, с.8]. Вот только победивший Рим ушёл в историю через 700 лет, когда его западная часть пала под натиском племён. Так что ждать ухода США придётся лет 700. Да и геополитический противник никуда не делся - им стала Россия. Мартынов пишет, что разделение морали и политики произошло в XVI-XVII вв. [5, с.9]. Утверждение несовместимости политики и
морали широко распространено. Один из авторов перестройки А.Н.Яковлев сам отстаивал такую точку зрения [3, с.59]. Это пустые суждения, ведь не Макиавелли лишил политику морали. А описаниями коварства правителей заполнена вся история. Пустым является утверждения другого политолога В. Иорданского о борьбе с рабством в Англии [3. с.61], или об униженном положении женщин в СССР [3, с.63]. Исторические факты говорят об обратном. Именно Англия была одной из последних стран, отказавшихся от поддержки работорговли. Да и скорее всего потому, что бесплатная рабочая сила им самим понадобилась в колониях. А положение женщин в СССР в социально-экономических правах было выше, чем в странах Запада, и в сравнении с их положением в современной России.
Проведённый критический анализ показывает, что постмодернистские подходы усугубляют кризис в гуманитарных исследованиях. Его преодоление связано с деидеологизацией гуманитарных наук, поддержанием философско-логических критериев истины и использованием интегрирующих методологических подходов, которые могут объединить различные области гуманитарного знания. Все условия для преодоления кризиса в наличии. Но он не будет преодолён до тех пор, пока неко-торым политическим силам это будет выгодно.
Литература
1.Делёз Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. Книга 2. Тысяча плато. - М., Екатеринбург: У-Фактория, Астрель, 2010. - 408 с.
2.Деррида Ж. Письмо и различие. - СПб.: Академический проект, 2000. — 432 с.
3.Иорданский В. Нравственное чувство и здоровье общества // Свободная мысль, № 1, 1997, С. 59-68.
4.История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М.: РГГУ, 1996. - 255 с.
5.Мартынов Б. Были ли «победители» в «холодной войне» // Свободная мысль, № 12, 1996, С. 3 - 10.
6.Маслоу А. По направлению к психологии бытия.
— М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. — 272 с.
7.Репнина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. - М.: Издательство ЛКИ, 2009.
- 320 с.
8.Рикер П. Мораль, этика и политика ModernLib.Ru.
9.Рикёр П. Память, история, забвение. — М.: Издательство гуманитарной литературы, 2004. - 728 с.
10.Синяков С.В. Исследовательские традиции и противоречия познавательной деятельности историка. - СПб.: Издательсво «Северная Звезда», 2003. - 415 с. С. 37 - 45.
11.Филюшкин А.И. Произошла ли методологическая революция в современной российской исторической науке? - СПб.: Издательство «Северная Звезда», 2003. - 415 с. С. 59 - 68.
12.Ципко А. Насилие лжи или как заблудился призрак. - М.: Молодая гвардия, 1990. - 271 с.
Gvattari F. Кар^^т i shizofrenija. Kniga 2. Tysjacha рМо. - М., Ekaterinburg: и-Faktorija, Astrel', 2010. - 408 s. 2.Derrida Pis'mo i razlichie. - SPb.: Akademicheskij ргоеШ, 2000. — 432 s.
3.Iordanskij V. Nravstvennoe chuvstvo i zdorov'e obshhestva // Svobodnaja mysl', № 1, 1997, S. 59-68.
4.^01^ mental'nostej, istoricheskaja antropologija. Zarubezhnye issledovanija V obzorah i referatah. - М.: RGGU, 1996. - 255 s.
5.Martynov В. ВуИ И «pobediteli» V «holodnoj vojne» // Svobodnaja mysl', № 12, 1996, S. 3 - 10.
6.Maslou А. Ро napravleniju к psihologii bytija. — М.: Ш-то JeKSMO-Press, 2002. — 272 s.
7.Repnina Ь.Р. «Novaja istoricheskaja nauka» i social'naja istorija. - М.: Izdatel'stvo ЬК1, 2009. - 320 s.
8.Riker Р. Moral', jetika i politika ModernLib.Ru. Р. Pamjat', istorija, zabvenie. — М.:
Izdatel'stvo gumanitamoj literatury, 2004. - 728 s. 10.Sinjakov S.V. Issledovatel'skie tradicii i protivorechija poznavatel'noj dejatel'nosti istorika. -SPb.: Izdatel'svo «Sevemaja Zvezda», 2003. - 415 s. S. 37 - 45.
11.Fi]jushkin А.1. Proizoshla li metodologicheskaja revo^jucija V sovremennoj rossijskoj istoricheskoj шике? - SPb.: Izdatel'stvo «Sevemaja Zvezda», 2003. -415 s. S. 59 - 68.
12.Cipko А. Nasilie lzhi ili kak zabludilsja prizrak. -М.: Molodaja gvardija, 1990. - 271 s.
