CC BY
167. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 423 с. S. Делез Ж. Различие и повторение. М.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. 384 с.
9. Баркова Э.В. Философия межкультурных коммуникаций в перспективе идеалов Возрождения-XXI // Человеческий капитал. 2014. № 10 (70). С. 30-34.
10. Гадамер Х.- Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988. 704 с.
11. Баркова Э.В. Категория "жизнь" в проектировании перспектив бытия человека // Социально-гуманитарные знания. 201б. №. 8. С. 241-24S.
12. Баркова Э.В. Масштаб личностного развития в целевых установках проектирования экокультуры информационного общества // Социокультурные среды и коммуникативные стратегии информационного общества. Труды Международной научно-теоретической конференции. СПб: Изд-во Спб политехнического ун-та. 2015. С. 5-S.
13. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2001. 382 с.
14. Бузская О.М. Проблема взаимопереводимости смыслов в исследовании культурно-коммуникационных процессов // Актуальные проблемы современной науки: взгляд молодых ученых: Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. (Грозный, 18 мая. 2018 г). Махачкала: АЛЕФ, 2018. С. 61-бб.
References and Sources
1. Tsit. po: Leont'yev D. A. Psikhologiya smysla: priroda, stroyeniye i dinamika smyslovoy real'nosti. M. : Smysl, 1999. 43S c.
2. Shpranger E. Dva vida psikhologii (1914) !! Khrestomatiya po istorii psikhologii. Period otkrytogo krizisa / Pod red. P.YA. Gal'perina, A.N. Zhdan. M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 19S0. S. 28б-300.
3. Zinchenko V. P. Zhivoye Znaniye. Psikhologicheskaya pedagogika !! Materialy k kursu lektsiy. CH.1. Izd.2. Samara, 199S. 21б c.
4. Sm. Frankl V. Chelovek v poiskakh smysla. M. : Progress, 1990. 3б7 s.
5. Leont'yev D. A. Psikhologiya smysla: priroda, stroyeniye i dinamika smyslovoy real'nosti. M.: Smysl, 199S. 43S s.
6. Shpet G. Yavleniye i smysl: fenomenologiya kak osnovnaya nauka i yeye problemy (1914). Tomsk: Vodoley, 199б. 192 s.
7. Bakhtin M.M. Estetika slovesnogo tvorchestva. M.: Iskusstvo, 1979. 423 s. S. Delez ZH. Razlichiye i povtoreniye. М.: TOO TK «Petropolis», 199S. 3S4 s.
9. Barkova E.V. Filosofiya mezhkul'turnykh kommunikatsiy v perspektive idealov Vozrozhdeniya-XXI // Chelovecheskiy kapital. 2014. № 10 (70). S. 30-34.
10. Gadamer KH.- G. Istina i metod. M.: Progress, 19SS. 704 s.
11. Barkova E.V. Kategoriya "zhizn'" v proyektirovanii perspektiv bytiya cheloveka !! Sotsial'no-gumanitarnyye znaniya. 2016. №. 8. S. 241-24S.
12. Barkova E.V. Masshtab lichnostnogo razvitiya v tselevykh ustanovkakh proyektirovaniya ekokul'tury informatsionnogo obshchestva !! Sotsiokul'turnyye sredy i kommunikativnyye strategii informatsionnogo obshchestva. Trudy Mezhdunarodnoy nauchno-teoreticheskoy konferentsii. SPb: Izd-vo Spb politekhnicheskogo un-ta. 2015. S. 5-S.
13. Khabermas YU. Moral'noye soznaniye i kommunikativnoye deystviye. SPb.: Nauka, 2001. 3S2 s.
14. Buzskaya O.M. Problema vzaimoperevodimosti smyslov v issledovanii kul'turno-kommunikatsionnykh protsessov !! Aktual'nyye problemy sovremennoy nauki: vzglyad molodykh uchenykh: Materialy Vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii s mezhdunarodnym uchastiyem. (Groznyy, 1S maya. 201S g). Makhachkala: ALEF, 201S. S. б1-бб.
БУЗСКИИ МАРАТ ПАВЛОВИЧ - доктор философских наук, профессор, кафедра философии Волгоградского государственного университета (metamarat1@yandex.ru)
BUZSKY, MARAT P. - Doctor of Philosophy, Professor, Department of Philosophy, Volgograd State University.
УДК 141.3
БУКИН Д.Н. ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ НАУКИ В ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЯХ Г.И. ЧЕЛПАНОВА
Ключевые слова: априоризм, эмпиризм, неоаприоризм, число, пространство, время, причинность.
В статье рассказывается о творчестве выдающегося российского философа и психолога Георгия Ивановича Челпанова, известного своей оригинальной концепцией неоаприоризма, безусловно оказавшей влияние на последующие исследования в области онтологии и теории познания, а также затрагивающей вопросы как оснований науки, в целом, так и математики -в частности. Рассмотрены общие тенденции развития неоаприоризма начала ХХ столетия, критически переосмыслены идеи ученого, проведена параллель с современными априористскими учениями.
BUKIN, D.N.
PHILOSOPHY AND PSYCHOLOGY OF SCIENCE IN THEORETICAL VIEWS OF G.I. CHELPANOV
Keywords: apriorism, empiricism, neoapriorism, number, space, time, causality.
In article it is told about works of the outstanding Russian philosopher and psychologist Georgy Ivanovich Chelpanov known for the original concept of a neoapriorism which certainly has exerted impact on the subsequent researches in the field of ontology and the theory of knowledge and also raising the questions both the science bases in general and mathematics in particular. The general tendencies of development of a neoapriorism of the beginning of the XX century are considered, the ideas of the scientist are critically rethought, the parallel with modern apriorism doctrines is drawn.
Зачастую в современных научных периодических изданиях мы можем встретить рубрики, название которых начинается словами «Забытые имена...», посвященные жизни и труду ученых прошедших столетий, как правило, XIX и XX веков. На наш взгляд, уже в самом таком эпитете «забытый» кроется немой укор нам - исследователям XXI века, что-то
такое, что свидетельствует о недостаточном внимании к творчеству выдающихся мыслителей прошлого, о необходимости более пристального внимания к их идеям, преумножения знания на фоне критического переосмысления этих идей. Кроме того, важность и актуальность этого многократно возрастает, когда речь заходит о наших соотечественниках - российских и советских авторах, поскольку речь здесь заходит о преемственности, патриотическом отношении к отечественным научным школам, о гордости за российскую историю науки в целом.
В данной статье речь пойдет о выдающемся российском психологе, философе, логике Георгии Ивановиче Челпанове - главе крупной философско-психологической научной школы, «выпустившей» более 150 исследователей, таких, например, как А.Ф. Лосев, В.В. Зеньковский, Г.Г. Шлет, П.П. Блонский, К.Н. Корнилов, Н.А. Рыбников, В.М. Экземплярский, С.В. Кравков, П.А. Шеварев, А.А. Смирнов, Б.М. Теплов и многие другие. Что же касается учителей и наставников самого Г.И. Челпанова, то в их числе Н.Я. Грот, Л.М. Лопатин, В. Вундт, К. Штумпф. Сказанное не может не свидетельствовать о том, что ученый прошел достаточно серьезный академический путь - начиная с преемственности и уважения к своим учителям и заканчивая собственной школой с множеством известных учеников. К сожалению, сегодня далеко не каждый, пусть и известный, мыслитель может продемонстрировать нам не просто свои передовые идеи, но и созданное им научное сообщество единомышленников, направление, школу.
К сожалению, в настоящее время творчество Георгия Ивановича, проделавшего поистине колоссальную исследовательскую работу, довольно скромно освещается в научном, в частности, философском дискурсе. При этом принято считать, что основными достижениями ученого являются разработки в области философии математики благодаря раскрытию им априористской природы числа, геометрических аксиом и т.д. С нашей точки зрения, замысел Г.И. Челпанова, с теоретической точки зрения, был значительно богаче, так как он выходил не только на априорность числа и пространства, но и на априорность причинности и времени. То есть ученый обращался к фундаментальным философским категориям вообще (в настоящей работе мы не принимаем в расчет его специальные работы по психологии, логике и т.д.). Значимость этого поистине трудно переоценить.
Остановимся подробнее на данной проблеме.
Что мы знаем о философских категориях вообще? Большинство исследователей, опираясь на то, что это есть некие всеобщие понятия в области философии, оперируют последними так, как будто это нечто общеизвестное, и их употребление не составляет особого затруднения. Между тем, В.Н. Сагатовский отмечает: «Философия есть категориальная рефлексия мировоззрения, основным вопросом которого является вопрос об отношении человека к миру. Поэтому философские понятия должны удовлетворять требованиям, позволяющим реализовать назначение философии относительно мира, человека и специфичных для него человекомирных отношений» [1]. При этом категории, с которыми работал Г.И. Челпанов - пространство, время, причинность и т.п. - очевидно являются всеобщими относительно любого сущего в мире, то есть являются категориями онтологии. Это, в свою очередь, свидетельствует о глубине и широте охвата философского анализа, проведенного автором и о той «планке», которую он задал себе в своих исследованиях.
На наш взгляд, именно онтологическая направленность философских изысканий мыслителя определила его выбор между двумя противоборствующими течениями -априоризмом и эмпиризмом. Под эмпиризмом Г.И. Челпанов понимает такую концепцию, согласно которой «познающий субъект от себя ничего не привносит; он оперирует только с тем, что получает от чувств, он соединяет только те элементы, которые получает извне, причем в процессе соединения следует тому порядку, в каком ощущения представляются нашему сознанию» [2, с.419]. Другими словами, знание представляет собой некую копию действительности в форме ощущений, соединенных в той же последовательности, что и «предметы восприятия», оказавшие воздействие на субъект познания. Априористы же
утверждают, что «к тому материалу, который доставляется чувствами», познающий субъект «привносит нечто, что в них не содержится» [2, с.420]. Следовательно, априорное знание не может быть выведено из данных наблюдения, то есть индуктивно. Ниже мы покажем, как Г.И. Челпанов отстаивает свою априористскую позицию применительно к различным объектам и свойствам объективной реальности.
Опираясь на критику концепции числа классических представителей эмпиризма Дж. Ст. Милля и А. Бэна, отечественный мыслитель показывает, что число есть ни что иное, как продукт деятельности нашего ума: «Ум творит его из себя и привносит в познание внешнего мира... Понятие это априорно потому, что оно не зависит от чувственного опыта, оно не определяется чувственным опытом, числовые отношения не доказываются чувственным опытом и не опровергаются им» [3, с.133]. В самом деле, казалось бы, впервые число появляется на уровне обобщения совокупностей чувственно воспринимаемых, хорошо знакомых и доступных объектов (два уха, две руки, пять пальцев на руке и т.п.) - так называемое «конкретное число». В дальнейшем открытое таким образом свойство численности используется для пересчитывания других предметов. Записи чисел в это время еще не существует, все действия выполняются непосредственным пересчетом предметов, сложенных в одну кучу или разделенных на более мелкие кучки. В частности, это характерно для древнеиндийской и древнеегипетской математик, в которых отсутствует абстрактное определение понятия числа. Несколько позже понятие конкретного числа обобщается до более абстрактной формы, так появляется «отвлеченное» определение понятия числа (пифагорейцы, Архимед, Евклид).
Любопытно, что уже на этих первых этапах не понятие числа извлекается из опыта счета, а наоборот. По этому поводу В.Я. Перминов точно подмечает: «Наивное эмпирическое представление об арифметике состоит в том, что мы извлекаем понятие числа и законы арифметики из опыта, а именно из процесса счета. Но чем в таком случае обусловлена универсальность арифметики, ее независимость от особенности считаемых предметов? Еще древние философы справедливо указывали, что операция счета предполагает представление о единице и подведение некоторой ситуации под понятие определенного числа» [4].
Рассуждая об априорности времени, Г.И. Челпанов разделяет «априорность в психологическом смысле» и «априорность в гносеологическом смысле»: «Понятие времени, как такое понятие, которое не получается из внешнего опыта, должно быть признано понятием априорным, и именно априорным в психологическом смысле... Под априорным понятием в гносеологическом смысле называется то понятие, которое составляет логическую предпосылку опыта, познания или вообще восприятия. Время как раз удовлетворяет и этому последнему условию. Мы знаем, что мы ничего не можем воспринять из того, что совершается. без того, чтобы оно нам не представлялось в форме времени» [3, с.148-149]. Отметим, что именно здесь Г.И. Челпанов максимально «отрывается» от математических примеров и полностью погружается в психологию и философию времени. Это неудивительно, поскольку с представлениями о времени связывались основные понятия и положения математического анализа лишь на первых этапах его развития (стремление некоторой величины к своему пределу понималось как процесс, протекающий во времени и проходящий последовательно все значения величины-аргумента). Дальнейшее совершенствование понятий анализа привело к ясному пониманию того, что временные образы в математике являются лишь способом наглядной интерпретации, но никак не прояснением сути математических понятий. Многие разделы современной математики не предполагают апелляции к каким-либо процессам во времени вообще. Это касается как сложных, сравнительно недавно открытых объектов и связей, так и фундаментальных, имеющих тысячелетнюю историю - например, уже упоминавшегося выше числа. На наш взгляд, рассуждения мыслителя о времени как нельзя более актуальны именно сейчас, в эпоху становления постнеклассической науки и должны быть донесены не только до специалистов-гуманитариев, но и до представителей точных наук, входящих в новые для себя «врата» новых парадигм.
Что касается понятия причинности, то и здесь автор последователен и верен собственной концепции: «Мы должны признать, что в вещах находится необходимое отношение. Мы должны признавать, что законы взаимодействия имеют не только субъективное, но и объективное значение. Если бы мы этого не делали, то наш идеал совершенного познания не мог бы осуществиться. Мы стояли бы перед совершенно бессвязным хаосом. Вот единственный смысл априорности понятия причинности» [3, с.159]. С нашей точки зрения, здесь Г.И. Челпанов блестяще чувствует всю глубину отношений аподиктичности, необходимости, с одной стороны, и причинности как особой связи - с другой. Развивая этот аспект, мы выходим на более нетривиальное соотношение необходимости и причинно-следственной связи. Очевидно, что в каждом конкретном процессе перехода от причины к следствию реализуется принцип необходимости. Однако не всякая необходимость влечет за собой появление того следствия, у которого есть своя конкретная причина. Дело в том, что далеко не все необходимые условия явления или процесса могут являться их причинами: так, например, в шуточной фразе «жить вредно - от этого умирают» рождение можно рассматривать необходимым условием смерти, но ее причинами на деле становятся совершенно другие факторы - болезнь, несчастный случай, старость и т.д. Подобную подмену и смешение понятий высмеивал еще Энгельс в его хрестоматийном примере с пятью горошинами, хвостом собаки, блохой и т.д. Что же касается следствия, то оно, если только речь не идет о содержании математической теории, может быть вызвано как случайными, так и необходимыми причинами. Мы полагаем, что на априористскую интерпретацию нашим автором понятия причинности сегодня следует обратить внимание ученым, проводящим исследования в области синергетики, ситуативного анализа, информационного общества, общества риска и т.д.
В рассмотрении понятия пространства мы снова находим «двоякого рода» априорность: «Во-первых, априорность психологическую, именно внеположность пространства, которая из внешнего опыта получена быть не может, но которая составляет функцию самого сознания. Во-вторых, априорность гносеологическую, так как пространство представляет собою известное понятие, которое составляет необходимое предположение или предпосылку внешнего восприятия, или опыта» [3, с.181-182]. Примечательно, что именно с априорностью понятия пространства у Г.И. Челпанова связана априорность геометрических аксиом вообще. Так, в своих работах он убедительно показывает, что неевклидова геометрия (он также называет ее «метагеометрией») обобщает само понятие пространства и дает возможность интерпретировать его в наиболее общем виде. Отсюда мы получаем, например, что такие пространственные элементы, как линии и точки выступают результатом отвлечения над процессами самого сознания и уже в качестве таковых привносятся во внешний опыт. Учитывая колоссальную востребованность в современной неклассической физике неклассических же геометрических систем, здесь так же трудно переоценить вклад в науку ученого, творившего больше века назад.
Справедливости ради отметим, что неоаприоризм начала XX столетия как особое направление в философии (прежде всего, в философии математики) представлен не только именем Г.И. Челпанова. Приблизительно в ту же эпоху творит П.С. Юшкевич, пытающийся отыскать в своем эмпириосимволизме нечто среднее между эмпиризмом и априоризмом, «средний путь», который «возвышается над обеими сторонами» [5]; новый проект «сближения» априори с практической сферой в целях реконструкции оснований точных наук предлагает немецкий философ и математик Г. Динглер [6]. Однако, как уже отмечалось нами выше, концепция Георгия Ивановича выглядит не просто более адекватной на фоне прочих -она фактически шире и глубже, его идеи проникают в самые различные сферы гуманитарного знания - от психологии до онтологии как раздела философского знания предельно абстрактного уровня.
Вместе с тем, нельзя не отметить и некоторые спорные моменты, оставляющие открытыми ряд вопросов к методологическим аспектам исследований нашего автора. Во-первых, странным кажется то обстоятельство, что Г.И. Челпанов, считавший себя
последователем И. Канта, практически не ссылается на идеи последнего (в отличие от того же Г. Динглера), и, более того, вопреки Канту полагает, что априори не присуще сознанию изначально, а создается им. Во-вторых, круг оппонентов автора достаточно узок и зачастую ограничивается единственной фамилией английского эмпирика Дж. Ст. Милля. В-третьих, еще Декарт считал основой всякой априорности несомненность, «самодостоверность» интеллектуальной интуиции, выступающей высшим видом интеллектуального познания вообще. Писали об этом, пусть и вкладывая в понятие интуиции не совсем одно и то же, и другие рационалисты Нового времени - Г. Лейбниц, Б. Спиноза. Немецкий математик А. Фосс отмечал, что «интуиция играет существенную роль при образовании и оживлении понятий» [7]. Большую роль интуиции в познании отводили математики-платонисты ХХ столетия К. Гедель, А. Конн, Н. Гудман и др. На наш взгляд, этот вопрос, традиционно «сопровождающий» практически любую априористскую теорию, Г.И. Челпанов не вполне заслуженно оставляет «в стороне», хотя, безусловно, каждый автор имеет право на защиту состоятельности своей позиции теми способами и средствами, которые он считает эффективными и достаточными. В-четвертых, весьма глубоко проникая в сущность отдельных априорных элементов познания - числа, времени, причинности, пространства -ученый, по-видимому, не задается целью «связать» их воедино «алмазной категориальной сетью» Гегеля, то есть выстроить на их основе некую иерархическую систему фундаментальных онтологических категорий подобно тому, как это пытался сделать, например, Н. Гартман.
Что касается судьбы рассмотренного учения, то здесь центральная идея отечественного мыслителя о том, что априорные понятия возникают как некоторые средства человеческой деятельности, во многом перекликается с идеями и концепциями современных авторов. Так, известный представитель современной философии и методологии науки, автор концепции праксеологического априоризма В.Я. Перминов пишет: «Существование априорного знания как системы интерсубъективных представлений, не допускающих эмпирического обоснования, не подлежит сомнению. В своей основе это знание опирается на универсальную онтологию, определенную в своей структуре деятельностной ориентацией мышления. Априорные представления, по своей сути, являются выражением необходимых онтологических предпосылок действия» [8].
Подводя некоторые итоги, следует еще раз подчеркнуть, что зачастую в исследовательской деятельности огромную роль играет критическое обращение к творчеству мыслителей прошлых столетий, чьи работы по той или иной причине перестали быть популярными или даже «модными» в научной среде, оказались не более чем никому не нужными «пыльными» томами в библиотеках на фоне торжества «экранной культуры» и т.п. В этой связи перспективным нам видится знакомство прежде всего молодых исследователей с результатами, полученными пусть не учеными с мировым именем, но преданными своему делу до конца жизни представителями академической интеллигенции, такими, каким был и остается поистине великий российский философ, психолог и логик Георгий Иванович Челпанов.
Литература и источники
1. Сагатовский В.Н. Философские категории. Ч. 1. Онтология. Авторский словарь. СПб.: СПбНИУ ИТМО, 2011. С. 60.
2. Челпанов Г.И. Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врождённости. В 2-х ч. Ч. 2. СПб.: Издательство «Лань», 2013.
3. Челпанов Г.И. Неогеометрия и ее значение для теории познания. Об априорных элементах познания (понятия числа, времени, причинности, пространства). М.: ЛЕНАНД, 2016.
4. Перминов В.Я. Априорность и реальность исходных представлений математики // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2010. №4. С. 31.
5. Юшкевич П.С. Априоризм, эмпиризм, эмпириосимволизм // Вестник жизни. 1907. №3. С. 34.
6. Динглер Г. Эксперимент. Его сущность и история // Вопросы философии. 1997. №12. С. 96-134.
7. Фосс А. Сущность математики. М.: Книжный дом «Либроком», 2009. С. 40.
8. Перминов В.Я. Априорность математики // Вопросы философии. 2005. № 3. С.116.
References and Sources
1. Sagatovskij V.N. Filosofskie kategorii. CH. 1. Ontologiya. Avtorskij slovar'. SPb.: SPbNIU ITMO, 2011. S. 60.
2. CHelpanov G.I. Problema vospriyatiya prostranstva v svyazi s ucheniem ob apriornosti i vrozhdyonnosti. V 2-h ch. CH. 2. SPb.: Izdatel'stvo «Lan'», 2013.
3. CHelpanov G.I. Neogeometriya i ee znachenie dlya teorii poznaniya. Ob apriornyh ehlementah poznaniya (ponyatiya chisla, vremeni, prichinnosti, prostranstva). M.: LENAND, 2016.
4. Perminov V.YA. Apriornost' i real'nost' iskhodnyh predstavlenij matematiki // Vestn. Mosk. un-ta. Ser. 7. Filosofiya. 2010. №4. S. 31.
5. YUshkevich P.S. Apriorizm, ehmpirizm, ehmpiriosimvolizm // Vestnik zhizni. 1907. №3. S. 34.
6. Dingier G. EHksperiment. Ego sushchnost' i istoriya // Voprosy filosofii. 1997. №»12. S. 96-134.
7. Foss A. Sushchnost' matematiki. M.: Knizhnyj dom «Librokom», 2009. S. 40.
8. Perminov V.YA. Apriornost' matematiki // Voprosy filosofii. 2005. N° 3. S.116.
БУКИН ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ - доктор философских наук, старший научный сотрудник кафедры философии Волгоградского государственного университета (hetfieldukin@mail.ru)
BUKIN, DMITRY N. - Doctor of Philosophy, Senior Researcher, Department of Philosophy, Volgograd State University..
УДК 101.1
ИВЛЕВА М.И.
СПЕЦИФИКА РАЗРАБОТКИ ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ ИНТУИТИВИЗМА В ТРУДАХ
Н.О.ЛОССКОГО
Ключевые слова: знание, субъект, эмпиризм, рационализм, субстанция, спиритуализм, интуитивизм/
В статье проводится анализ гносеологических воззрений известного русского философа Н.О. Лосского и влияния предшествовавших философских подходов на эволюцию его философских взглядов. При написании статьи автором использованы методы историко-философского анализа и компаративного анализа. В статье исследуются идеи представителей эмпиризма, рационализма и спиритуалистической философии в области теории познания и проводится их сравнительный анализ с гносеологическими принципами Лосского, делаются выводы об их сходстве и различии.
IVLEVA, M.I.
THE SPECIFICITY OF THE INTUITIVIST EPISTEMOLOGY DEVELOPING IN THE WORKS OF N. O.LOSSKY
Keywords: cognition, subject, empiricism, rationalism, substance, spiritualism, intuitivism/
The article analyzes the epistemological views of the famous Russian philosopher N. O.Lossky and the influence of previous philosophical approaches on the evolution of his philosophical views. In the research there were used the methods of historical and philosophical analysis and comparative analysis. The article examines the ideas of representatives of empiricism, rationalism and spiritualist philosophy in the field of cognitive theory and provides a comparative analysis with the epistemological principles of Lossky, conclusions about their similarity and difference.
В современную эпоху в философии становится все более востребованным экологический подход, в рамках которого бережное сохранение информации о исторических памятниках философской мысли сочетается с внимательным, вдумчивым исследованием различных аспектов взаимосвязей между философскими учениями прошлого [1, 2, 3]. Настоящая статья представляет собой исследование, целью которого является проследить влияние воззрений предшествующей философии в области гносеологии на взгляды известного русского мыслителя Николая Онуфриевича Лосского (1870-1965), одного из основоположников интуитивизма в отечественной философии.
Интуитивизм, как одно из философских направлений, в котором центральное место занимает субъект, становится популярным, начиная с первой трети ХХ столетия, и занимает видное место в новых тенденциях развития философского знания [4]. В целом, в развитии русской философии субъект, индивид, личность занимают одно из центральных мест как в онтологии, так и в гносеологии [5], и исследование этих понятий определяет направленность отечественных философских изысканий. Философская эволюция Н.О. Лосского к философии субъекта была не случайной. Не последнюю роль в ней сыграли его беседы с А.А. Козловым - известным представителем спиритуалистической философии, с сыном которого - С.А. Алексеевым, Лосский был дружен. Как вспоминал Лосский: «главною темою его бесед было учение о субстанциальности Я. Критикуя философию Юма, различных представителей позитивизма и сторонников психологии «без души», он остроумно вскрывал несостоятельность всякого учения о том, что Я не есть первичное онтологическое начало, что Я есть нечто производное, что Я есть представление, возникающее в результате накопления бесчисленных ощущений и чувств, связанных между собою ассоциациями. Отстаивая учение о субстанции, как монаде, Козлов вместе с тем боролся против
