CC BY
0
Философия
Big city philosophy: humanistic urbanism
Lapshina Valentina Semyonovna, PhD of Philosophical sciences, Associate Professor, Nizhny Novgorod State University of Architecture and Civil Engineering, Nizhny Novgorod
The implosion of urban space and the absorption of the "melancholic urban subject" are becoming the "alpha and omega" of modern urban discussions. The relevance of the stated topic is determined by the contradictory (dialectical) development of the city, deecologisation, anti-humanistic intention of urbanization, conflicting interpretations of human interaction with the urbanized environment. The article presents a new definition - "humanistic urbanism" as a new concept of the philosophy of a big city, an object of anthropological urbanology. The scientific novelty of the study can be considered the designation of a new definition - the object of urban anthropology - "anthropological urbanism". The results of the study can be considered as substantiations of the contradictory nature of urbanization, its anti (humanistic) orientation; proposals for improving human interaction with the urban environment; formulation of the key principles of urban anthropology.
Keywords: city; social philosophy; humanistic urbanism; anthropological urban studies; urban activism.
Цитировать: Лапшина В.С. Философия большого города: гуманистический урбанизм // KANT. – 2023. – №2(47). – С. 166-172. EDN: IDFHDL. DOI: 10.24923/2222-243X.2023-47.30
Лапшина Валентина Семёновна, кандидат философских наук, доцент, Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет, Нижний Новгород
Имплозия городского пространства и поглощение «меланхоличного городского субъекта» становятся «альфой и омегой» современных урбанистических дискуссий. Актуальность заявленной темы определяется разноречивым (диалектическим) развитием города, деэкологизацией, антигуманистической интенцией урбанизации, противоречивыми трактовками взаимодействия человека с урбанизированной средой. В статье презентуется новая дефиниция «гуманистический урбанизм» как новая концепция философии большого города, объект антропологической урбанологии. Научной новизной исследования можно считать обозначение новой дефиниции – объекта урбанистической антропологии – «антропологического урбанизма». Результатами исследования можно считать обоснования противоречивой природы урбанизации, её анти(гуманистической) направленности; предложения по улучшению взаимодействия человека с городской средой; формулировку ключевых принципов урбанистической антропологии.
Ключевые слова: город; социальная философия; гуманистический урбанизм; антропологическая урбанология; урбанистический активизм.
УДК 101.3, 316.4
5.7.7
Лапшина В.С.
Философия большого города: гуманистический урбанизм
Урбанизм как образ жизни современного городского человека приобрёл в междисциплинарных исследованиях последних десятилетий различные формулировки: разумный, устойчивый, унитарный, зеленый, экологический и др. В рамках зародившейся два десятилетия назад новой научной области знания – урбанологии (социально-философской теории города) – особого внимания заслуживает антропологическая урбанология, которая отводит ключевое значение человеку [22]. Человек как существо созерцательное и деятельное одновременно становится объектом и субъектом в городском пространстве, играет множество социальных ролей. Такая устремленность к человеку в рамках антропологической урбанологии, с одной стороны, демонстрирует патетический образ человека эпохи Ренессанса с ярко выраженной индивидуальностью гуманистического характера, однако с другой стороны – обнаруживает угрозу разрушения и аннигиляцию индивидуальности. Американская исследовательница китайской городской культуры Робин Виссер на примере урбанистических трансформаций постсоциалистических городов описывает городского субъекта как «меланхоличного» и одинокого («цзимо», «хуанлян»). Эти эпитеты ясно изображают возникшее чувство пустоты, покинутости, безликости и разобщенности [4, с.371-422]. Амбивалентность городской жизни, мрачные настроения, отмеченные ещё сто лет назад в работах Г. Зиммеля [9], в наше время с новой остротой и новой силой иллюстрируют содержимое ящика Пандоры под названием «Город». Исследования, проводимые Эллардом Колином, подтверждают, что психические расстройства, сопровождающиеся тревожностью и страхом, чаще возникают и развиваются именно в городе [24, с.148-149].
Человек как лист, упавший с дерева, потерянный и безропотный, поглощенный апатией и испытывающий ужас от апатии толпы, пытается (вы)жить в городе. Город становится для современного человека источником не столько благ (о которых мечтал человек), сколько бедствий, болезней, безысходности. Российский художник, эссеист А.Б. Парыгин, автор концепции постурбанизма, констатирует, что «мегаполисы как вожделенные точки схода перенасыщены как в буквальном, так и в метафизическом смысле. Они становятся зонами, всё чаще порождающими не жизнь, но смерть и деградацию» [18]. В словах А.Б. Парыгина звучит нота безнадежности и грядущего массового экзистенциального невроза. Город становится испытанием для человека.
Имплозия городского пространства и поглощение «меланхоличного городского субъекта» городом обуславливают своевременность и важность настоящего исследования. Актуальность определяется противоречивым развитием города, неоднозначным взаимодействием человека с урбанизированной средой. А также необходимостью изучения сущности общественных пространств, осмысления городской аномии и обоснования положений антропологической урбанологии.
Объектом исследования является социальное бытие, охватывающее все стороны и сферы жизнедеятельности людей в городском пространстве.
Предметом исследования является урбанизм как социально-философское измерение взаимодействия человека с городской средой. Исследование предполагает поиск ответов на ряд актуальных вопросов: «Возможен или иллюзорен гуманистический урбанизм?», «Какими (не)должны быть общественные пространства в городе?», «Какова роль научно-философских изысканий на тему «Город и человек?» и др.
В настоящем исследовании автор опирается на работы, посвящённые общим проблемам города и процесса урбанизации, философии архитектуры, социологии города отечественных (Ю.Л. Балюшиной [1], Н.С. Булининой [3], А.В. Иконникова [10], Т.Н. Ковалевой [12], В.В. Корнева [13], А.И. Кравченко [14], В.Н. Логвинова [16], А.Б. Парыгина [18], О.В. Петровской [19], В.Е. Полущук [20], Ю.Ц. Тыхеевой [22] и др.) и зарубежных авторов (З. Баумана [2], Р. Виссер [4], Я. Гейл [5], М.-Г. Джонсона [6], Г. Зиммеля [9] и др.). Методология исследования базируется на системном подходе, позволяющем выявить противоречия урбанистических метаморфоз и комплексно оценить перспективы дальнейшего развития города. Для анализа, описания и интерпретации экзистенциальных переживаний и рефлексии городского человека, фиксирующего и транслирующего свои переживания в социальных сетях, мессенджерах, был применён герменевтический метод.
Советский и российский архитектор В.Н. Логвинов в работе «Удивительные приключения урбанизма в России» обдумывает состояние градостроительства в РФ, уделяя особое внимание достоинствам и недостаткам советского градостроительства. Размышления касаются причин урбанизации, а именно тех причин, которые привели к комическим, трагическим, ужасным феноменам современного городского пространства. «Урбанизм по-русски», так коротко и точно эти феномены назвал В.Н. Логвинов. Архитектор пишет о том, что дурное архитектурное воплощение, низкий уровень культуры строительства нанесли колоссальный ущерб культуре России, изуродовав на столетие облик советских городов [16]. После принятого 4 ноября 1955 года Постановления ЦК КПСС «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» советские здания потеряли свою индивидуальность, эстетичность, градостроительные предпочтения отдавались простоте, экономической целесообразности и функциональности. Массовая застройка, которая в 60-ые годы XX века осчастливила множество семей Советского Союза, переехавших из тесных коммуналок, общежитий, бараков, в наше время оценивается неоднозначно, но чаще всего её характеризуют как серую, однообразную, унифицированную, «безликую», «бездуховную», безобразную.
Стремление выполнить и перевыполнить план по увеличению объемов типового строительства привело к масштабному увеличению этажности многоквартирных жилых домов. Наша страна, при всех её широтах и безграничных пространствах выбрала, как отмечает В.Н. Логвинов, самую «тяжелую и бесчеловечную форму урбанизации – сверхурбанизацию азиатского типа», характерную для небольших государств-городов. За последние десятилетия антигуманистическая форма урбанизации приобрела ещё одну безумную особенность - периметральную квартальную застройку с этажностью от 25 и выше [16]. Такие дома называют – домами колодцами, «дома без солнца», «человейниками», «спичечными коробками», «ульями» или как пишут сами жильцы «каменными трущобами, претендующими на уникальность», «от бизнес-класса тут только внешняя бутафория и входные лобби». Люди в таких дворах гуляют среди машин. На одной из медиаплатформ неравнодушный автор (модератор) пишет об одном из новых Питерских домов: «Здесь нет вообще ничего кроме парковки! Всё заставлено машинами. Мы с вами сейчас в эталонно страшном доме! Иногда кажется, что кто-то решил поставить эксперимент над людьми...» [21]. Желаемый человеком ПАРК превращается в ПАРКовку.
Решающим аспектом любого объекта жилой недвижимости, объединяющим архитектуру, конструкции, эксплуатационные запросы и экономические вопросы в объемно-планировочных решениях является квартирография, которая сегодня становится антигуманистической, направленной не на улучшение жизни людей, а на имитацию такого улучшения. Архитектор-градостроитель, заслуженный архитектор РФ В.Е. Полищук, анализируя современный инновационный урбанизм, отмечает, что такая квартирография абсолютно бесперспективна, её сложно назвать инновационной и цивилизованной [20]. Такая ситуация в жилищном строительстве приводит к социальным и, более того, к медицинским проблемам населения. Транспортная усталость, информационный хаос, «звуковое опьянение», эмоциональная отчужденность, городская рутина содействуют психоэмоциональному стрессу, депрессивному состоянию [1].
Т.Н. Ковалева в работе «Экогуманизация современного крупного города» выявляет ещё одну проблему современного города экологическую деградацию городской территории (заброшенные заводы и фабрики посреди городов, несанкционированные свалки). За последние несколько десятилетий мы становимся свидетелями появления в черте и на окраинах городов зон экологического неблагополучия. Экологическая деградация городской территории, т.е. деэкологизация, есть утверждение экономикоцентристской парадигмы, игнорирующей экологические потребности человека и города. Т.Н. Ковалева отмечает, что «современный город представляет собой пространство атомизации и изоляции человеческой личности, в котором происходит трансформация социальных связей, разрушение ритма жизни, пространственно-временных отношений, отчуждение горожан от участия в организации управления городской средой» [12].
К современным проблемам урбанизма можно отнести ещё видимый контраст, так называемый градостроительный диссонанс между элитными домами и прочим жильем. Сочетание элитных (чаще всего закрытых клубных домов) и разрушающихся домиков вызывает эстетическое несоответствие, разногласие, чувство потери преемственности ценностей прошлого и настоящего. Восприятие и художественная выразительность такого городского пейзажа подчеркивают социальную несправедливость и отсутствие гармоничного сочетания исторических слоев. Почти в каждом городе России можно встретить на фоне элитных дорогих домов разваливающиеся, порой ещё видевшие XIX век деревянные дома, не помнящие ремонта и заботы. Н.С. Булинина, анализируя географию жилой застройки в Нижнем Новгороде в прошлом и настоящем, отмечает, что, начиная с 1990 годов «наблюдается «точечная» застройка центральной части города элитными домами. Эта тенденция распространяется сегодня по всему городу. В благоустроенных в советское время дворах одномоментно вырастают новые многоэтажки без предусмотренных парковок, детских площадок, социальной инфраструктуры (детских садов, школ, поликлиник). Зеленые массивы, высаженные ещё пионерами, вырубаются, новые «элитные» детские площадки обрастают заборами. «В текущее время в пространстве Нижнего Новгорода существует тенденция тесного соседства построек различных типов. Рядом со старыми купеческими домами поднялись многоэтажные застройки, находящиеся в аварийном состоянии хрущёвки соседствуют с элитными многоквартирными домами», - пишет Н.С. Булинина [3].
Обостряет урбанистический диссонанс не только визуальный контраст, вызывавший эстетическую какофонию, но и социальная индифферентность «высших слоев» общества к проблемам города. Социолог З. Бауман в работе «Город страхов, город надежд» [2] замечает, что люди «высшего слоя» не принимают участия в жизни города, не становятся действующими субъектами, в отличие от людей, чьи ценности и взгляды обращены к той территории, к той земле, на которой они проживают и воспитывают своих детей. В наше время «публичные места в старой интерпретации выбиваются из привычного представления о мире. В современном мире личные ценности превалируют над социальными, вследствие чего уровень эгоистичности жителей города постепенно возрастает» [7].
В наблюдаемом урбанистическом контрасте актуальными в последние годы становятся крошечные «природные островки», способные гармонизировать социальную полярность и объединить различные социальные группы и слои населения. В советский период для проведения демонстраций, массовых шествий, а в наше время больше для отдыха, уединения и общения горожан создаются общественные пространства, цель которых – осуществление общественно полезных функций, способствующих коммуникации горожан, их отдыху, общению с природой. Примерами служат «зеленые островки» внутри городского пространства (парки, скверы, пляжи), места для прогулок и занятий спортом (бульвары, набережные, дворовые территории), обустроенные площади, пешеходные дорожки, подземные тоннели и переходы; общественные пространства в торговых центрах и т.д.
Стоит заметить, что последний пример о торговых центрах с философской точки зрения весьма сомнительный, хотя и притягивает большинство городского населения, и создаётся впечатление общественного пространства. Торговые центры под маской общественного пространства чаще всего вовлекают горожан в необдуманный, поддающийся только иррациональному объяснению процесс закупок. В.В. Корнев отмечает, что попадая в пространство супермаркета, мы оказываемся в положении пускай не узников, но посетителей тюремного заведения [12]. «Новое чудо света», – так описывает В.В. Корнев современные торговые центры, имитирующие общественное пространство. Он сравнивает их с египетскими пирамидами, храмами новой религии (идеологией вещизма), к вершинам удовольствия и радости которых людей возносят эскалаторы. Благостные ароматы в воздухе, «слащавая музыка», фонтаны и рощи, льстивые улыбки продавцов-консультантов, всё это символизирует потребительский рай, имитацию античного Олимпа [13]. Люди будто под гипнозом попадают в мир изобилия, тривиального счастья, в мир симуляции. Представить современный город без торговых центров просто невозможно. Городские толпы и потоки - это сообщество не-индивидуальностей, незнакомцев, потребителей. Здание, мост, сквер, магазин – лишь транзит, случайная остановка на пути современных кочевников [14]. Симуляция охватила все сферы социального бытия. Задача градостроителей – предложить и создать такие общественные пространства, которые будут конструировать идентификацию жителей с городом, способствовать гармонизации социальных отношений, удовлетворять эстетические потребности человека и общества, а главное – вернут человеку чувство подлинной реальности, выведут его из мира тотальной симуляции, привлекут его внимание в окружающей действительности.
По результатам изучения общественных городских пространств крупных городов России (Москва, Санкт-Петербург, Казань, Нижний Новгород, Краснодар, Ярославль, Тула и др.) В.С. Зазуля отмечает, что повсюду наблюдается аэстетичность, т.е. невыразительность предметно-пространственной городской среды, бессистемность. Подчеркивается, что подлинных общественных пространств в современных российских городах крайне мало [8]. На основе данных Минстроя России, за последние 5 лет комфортная городская среда, включающая благоустройство, доступность спортивной инфраструктуры, объектов культуры, безопасность дорожного движения, состояние сферы услуг, качество жилищного фонда и др. сформирована всего лишь в 25%, а 75% российских городов неблагоприятны для жителей и гостей города (анализ проводился в 1114 городах России) [8].
Из приведенных выше примеров и позиций различных авторов видно, что понятия «урбанизм» затрагивает не только недостатки строительного искусства, градостроительные ошибки, пренебрежение санитарными нормами, отсутствие здравого смысла, как это отмечал Логвинов, но и включает экзистенциально-философские, психологические, мировоззренческие, экологические сюжеты.
Понятие «урбанизм», возникшее в 30-е годы XX в., обязано своим появлением Чикагской социологической школе (или Чикагской школе человеческой экологии). Исследователи этой школы рассматривали город как лабораторию по изучению социальных взаимодействий [19]. Один из представителей этой школы Ф. Знанецкий писал, что люди живут на городской территории, т.е. считаются «жителями» города, однако они не помещены в город, будто в лифт или машину как некое тело, они есть чувствующие и действующие субъекты, а «город находится в сфере их общего опыта и деятельности» [17]. Атрибутивным свойством урбанизма является деятельность, носящая созидательный характер. Урбанизм – это специфические формы социальной жизни, рефлексия на процессы урбанизации, движение к городскому образу жизни [19]. В нашем понимании урбанизм это результат урбанизации, включающий экзистенциальные, психоэмоциональные переживания людей, физическое и ментальное здоровье человека, эстетические и экологические измерения города. Гуманистический урбанизм предполагает возвращение города людям, живущим в нём. Необходимо, как считает датский архитектор Ян Гейл, вернуть городу «человеческий» облик, а не конструировать его пространство согласно нуждам транспорта, экономики или производства. Суть города для урбаниста – человек, человеческая энергия [5].
Настоящее исследование обнаруживает, что гуманистический урбанизм становится объектом такого нового междисциплинарного научного направления, как антропологическая урбанология. Гуманистический урбанизм это не только возвращение к человеку, но и формирование новых ценностей в городском пространстве, стимулирующих благоприятный социальный климат, повышение качества жизни, решающих проблему отчуждения «меланхоличного субъекта». «Новый урбанизм сводится к следующим принципам: пешеходная доступность, удобная логистика движения, жилье различных типов, высококачественная среда архитектуры и городская среда, качество жизни, традиционная планировочная структура, решение проблем транспорта, эффективное использование пространства, улучшение социального климата, налаживание связи с населением города и учёт его интересов» [19]. К числу важных принципов можно отнести: увеличение числа общественных (природных) пространств; обеспечение доступностью общественных пространств; эстетичность (гармоничное сочетание) архитектуры прошлого и настоящего времени; решение экологических вопросов; формирование гармоничной городской среды.
Очевидно, что отказ от азиатской модели урбанизации, работа над ошибками прошлого, установление диалога между жителями, архитекторами и органами местного самоуправления, всё это требует времени, стратегического планирования, конструктивных решений. Уже сегодня мы наблюдаем положительный опыт, приносящий пользу городу и городскому населению – урбанистический активизм, новое социально-философское явление описывающее созидательный характер деятельности по преобразованию улицы, района, города в целом. [15]. Происходит то, о чём говорит Ян Гейл, т.е. возвращение города его жителям. Результатами урбанистического активизма можно считать участие жителей в опросах по благоустройству улицы, микрорайона, реализацию конструктивных предложений горожан по развитию города, демонтаж аэстетичных архитектурных объектов, экологические инициативы и отстаивание «зеленых уголков» (аллей, скверов) в городе. Художественным воплощением урбанистического активизма можно считать стрит-арт. Авторы уличного искусства в поэтической форме призывают к диалогу прохожего, зрителя, обращают внимание на социально-значимые проблемы, болевые точки улицы или города, заставляют задуматься о подлинном смысле пространства, территории, дома, самих себя. Возвращение города его жителям способствуют и «агенты новой волны урбанизационного процесса» – блогеры, которые в последние десятилетия оценивают, описывают, критикуют или, наоборот, восхищаются городами России и зарубежья. Неравнодушный блогер-урбанист буквально по пунктам инструктирует, как изменить к лучшему городскую среду, двор, город в целом. Миссию российских блогеров-урбанистов Аркадий Гершман видит в пробуждении широкой общественной дискуссии по поводу состояния городской среды, в пробуждении критического сознания и в формировании самосознания горожан, в воспитании чувства права на свой город и ответственности за него [23, с.153].
За весьма длительную историю урбанизации (начиная с сер. IV тыс. до н.э.) человеческое общество накопило колоссальный опыт в области архитектуры и градостроительства, экономики и права, психологии и управлении. Мы можем создавать прекрасные города с промышленным производством и развитой социальной инфраструктурой. У нас есть примеры городов с восхитительной архитектурой и уникальными природными ландшафтами. С конца XIX века мы много делаем для сохранения баланса природных и антропогенных систем. У нас есть опыт погрешностей, но мы признаём и видим эти ошибки. В наше время остаётся грамотно аккумулировать весь накопленный опыт, быть в контакте всем заинтересованным и неравнодушным (архитекторам, органам власти, жителям города), чтобы имеющиеся у нас инструменты из различных научных областей служили во благо человека. Концепция гуманистического урбанизма призвана напомнить, что цель города – не прибыль, власть, бренд, а человек, крайне уязвимый, но мыслящий и желающий жить в городе гармонично с природой, обществом, самим собой.
Литература:
1. Балюшина Ю.Л. Проблема деградации личности под влиянием городского пространства (социально-философский аспект) / Ю.Л. Балюшина // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – 2017. – № 8(82). – С.40-43.
2. Бауман З. Город страхов, город надежд // Логос. - 2008. - № 3. - С. 26.
3. Булинина Н.С. География жилой застройки в Нижнем Новгороде в прошлом и настоящем // Ярославский педагогический вестник. 2013. №4. – С.246-253.
4. Виссер Р. Города окружают деревню. Урбанистическая эстетика в культуре постсоциалистического Китая / Робин Виссер; [пер. с анг. Н. Проценко]. СПб.: Academic Studies Press / Библиороссика, 2022. – 535с. – (Серия «Современное востоковедение»).
5. Гейл Я. Города для людей: Пер. англ. - М.: Альпина Паблишер, 2012. - 276 с.
6. Джонсон М.Г. Городской код: политика городского моделирования в эпоху больших данных // KANT: Social Sciences & Humanities. 2022 - №3(11). - С. 022-043. DOI: 10.24923/2305-8757.2022-11.3
7. Ермакова Л. И., Суховская Д. Н. Социальное и публичное пространство в философии города: концептуализация «не-мест» города // KANT. - 2021. - №3 (40). - С.131-140.
8. Зазуля В. С. Проблематика и тенденции развития общественных пространств: отечественный и зарубежный опыт // Урбанистика. - 2021. - №1. – С. 56-71.
9. Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь / пер. с нем. – М.: Strelka Press, 2018. – 112 с.
10. Иконников А.В. Архитектура города: Эстет. проблемы композиции. – М.: Стройиздат, 1972. - 215 с. : ил.
11. Касаткина С.С. Урбосфера: системно-семиотический анализ: дис. ...д-ра филос. наук. - Архангельск, 2019. - 337 с.
12. Ковалева Т. Н. Экогуманизация современного крупного города / Т. Н. Ковалева. – М.: Русайнс, 2016. – 152 с.
13. Корнев В. В. Тема для философии повседневности: супермаркет // Вестн. Том. гос. ун-та. - 2009. - №321. – С. 61-63.
14. Кравченко А. И. Город не-мест в текучей современности Зигмунта Баумана // Социология. - 2021. - №5. – С. 33-37
15. Лапшина В.С. Социально-философский феномен урбанистического активизма / В. С. Лапшина // KANT. – 2022. – № 1(42). – С. 127-131.
16. Логвинов В. Н. Удивительные Приключения урбанизма в России / В. Н. Логвинов // Власть. – 2020. – Т. 28. – № 1. – С. 273-278.
17. Мусиездов А.А. «Город в сознании его жителей»: работа Ф. Знанецкого в контексте разработки социологической концепции городской идентичности // Вестник Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина «Социологические достижения: методология, теория, методы». – 2016. – № 36. – С. 36–41.
18. Парыгин А. Б. Постурбанизм как концепция будущего // Петербургские искусствоведческие тетради. – Вып. 53. – СПб.: АИС, 2019. - С. 236-238.
19. Петровская О.В. Современные теории развития урбанизма // Научная мысль Кавказа. - 2014. - №4 (80). - С. 31-35.
20. Полищук В.Е. Инновационный урбанизм // Инновации. - 2015. - №4 (198). - С. 5-9.
21. Почему в России строят такие дома? URL: https://subscribe.ru/group/rossiya-evropa-amerika-dalee-vezde/12916760/ (дата обращения: 14.01.2023).
22. Тыхеева Ю.Ц. Человек в городском пространстве: (Филос.-антропол. основания урбанологии): автореф. дис. ... д-ра филос. наук: 09.00.13 (религиоведение, филос. антропология, философия культуры / Ю. Ц. Тыхеева ; Санкт-Петербург. гос. ун-т. - СПб., 2004. - 35 с.
23. Урбанизм и урбанисты в российских сетевых изданиях 2010-х годов [Электронный ресурс]: монография / В.В. Абашев, Е.Г. Власова, И.М. Печищев, А. Пустовалов, Р.Ф. Курбанова; отв. ред. М.П. Абашева; Пермский государственный национальный исследовательский университет. – Электронные данные. – Пермь, 2020. - 172 с. – Режим доступа: http://www.psu.ru/files/docs/science/ books/mono/urbanizm-i-urbanisty-v-ros-setevyx-izdaniyax-2010-g.pdf.
24. Эллард К. Среда обитания: Как архитектура влияет на наше поведение и самочувствие/пер. с англ. - 3-е изд. - М. : Альпина Паблишер, 2020. - 288 с.
