CC BY
122
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И МЕТОДИКИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ ЛИНГВИСТА В ВУЗЕ____________
8
УДК 800.387
И. Ю. Иеронова
ФИЛОЛОГО-ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ ЛИНГВИСТА-ПЕРЕВОДЧИКА ПРИ РАБОТЕ С ТЕКСТОМ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Рассматриваются вопросы, связанные с филолого-герменев-тическим подходом к анализу художественного текста оригинала, на котором должна основываться переводческая интерпретация. Методологической основой филолого-герменевтического подхода является семиотический анализ текста, на котором должна основываться переводческая интерпретация. Она предполагает постижение смысла текста как единицы межкультур-ной коммуникации. Коммуникативное переосмысление знаков в конкретном речевом акте представляет для переводчика наибольшую трудность.
The paper focuses on the issues related to the philological and hermeneutic approach to analyzing literary texts, which constitutes the basis for translation-relevant text interpretation. The semiotic analysis of the text is a methodological foundation of this approach. Translationrelevant text interpretation presupposes comprehension of the meaning of various levels of the text understood as a unit of cross-cultural communication. Communicative interpretation of language signs in a concrete speech act presents a major difficulty for the translator.
Необходимо рассмотреть условия, при которых происходит реализация (конкретизация, актуализация) интерпретации текста оригинала в новом тексте — тексте перевода. Содержание оригинала существует в сознании переводчика в виде его проекции — выявленного в ходе интерпретации макросмысла текста (или совокупности смыслов), и этот смысл подлежит новому речевому оформлению. По справедливому замечанию А. Р. Лурии, подлежащая формулировке мысль всегда является субъективной, другими словами, в ней всегда фигурирует именно тот комплекс признаков, которые были выделены субъектом речи соответственно его мотивам, намерениям и потребностям, что во многом определяется самой личностью переводчика (ее социальными характеристиками). Именно этот субъективный характер мысли, подлежащий речевому оформлению, Л. С. Выготский обозначил термином «смысл», противопоставляя его другому термину — «значение», который он понимал как систему объективных связей, стоящих за словом и отражаю-
Вестник РГУ им. И. Канта. 2008. Вып. 2. Филологические науки. С. 8 — 18.
щих реальные явления безотносительно к тому, каким потребностям субъекта эти связи отвечают [1].
На следующем этапе перевода, по мнению Л. С. Выготского, смысл оригинала не просто перевоплощается в готовую речевую оболочку, а носит опосредованный характер через промежуточное звено — «внутреннюю речь», благодаря которой «мысль совершается в слове». Этот сложный процесс представляется ему следующим образом: лишенная грамматической структуры мысль через аморфную (свернутую) по структуре и предикативную по своей функции внутреннюю речь превращается в развернутую речевую конструкцию, наделенную конкретной грамматической структурой. Исходя из этого положения, А. Р. Лу-рия пришел к заключению о том, что внутренняя речь «является механизмом, превращающим внутренние субъективные смыслы в систему внешних развернутых речевых значений» [3, с. 10].
Основываясь на этой концепции, Ю. Л. Оболенская выделяет четыре этапа переводческого процесса, представляющих собой путь от мысли к речевому высказыванию:
1) интерпретация мотива и авторской интенции (замысла произведения);
2) переход через стадию внутренней речи, опирающуюся на схемы семантической записи с ее потенциальными связями;
3) формирование глубинно-синтаксической структуры;
4) развертывание во внешнее речевое высказывание, оформленное в поверхностно-синтаксической структуре [4, с. 129].
Поскольку процесс этот протекает не механически, то у переводчиков, располагающих недостаточным речевым опытом в языке перевода, он неизбежно сталкивается с рядом препятствий: недостаточное знание иной литературной традиции и возможностей языка перевода (если перевод осуществляется с русского языка на иностранный).
Если же перевод осуществляется с иностранного на родной язык, то, как правило, неопытный переводчик допускает ошибки на первом этапе, обладая недостаточными знаниями иной культуры, ее концепто-сферы. Что приводит к тому, что концепты иной культуры неверно интерпретируются, искажаются в переводе в соответствии с тем содержанием, которым они могут обладать в родной культуре, так как кон-цептосферы разных культур могут только частично пересекаться.
Возникновение противоречий и их преодоление (преодолевающая функция в процессе перевода) — это основная характеристика второго процесса перевода — актуализации смысла текста оригинала в новом речевом сообщении (тексте перевода). По мнению С. Л. Рубинштейна, многое из того, что переводчик осознает в процессе порождения речевого высказывания, неизбежно остается невыраженным в тексте перевода, так как «означенное словом всегда тянет за собой бесконечно его превышающий груз невобранного в речь», речевое воплощение смысла (его означивание) подразумевает «обширность того имплицитного содержания, которое тянет за собой из бытия данные эксплицитного содержания» [5, с. 148].
Кроме того, еще одну существенную трудность в процессе перевода художественного произведения представляет реконструкция подтекста,
9
10
которой приходится заниматься переводчику. Подтекст часто может быть не до конца осознан самим автором оригинального текста. Однако в процессе такой реконструкции при создании нового текста (текста перевода) в свою очередь возникает новый подтекст, возможно, неосознанный переводчиком, но понятный читателю перевода. При этом языковой материал (форма языка) неизбежно влияет на характер передаваемого содержания.
По мнению И. Левого, переводчик следующим образом участвует в обоих творческих актах: во-первых, создает текст оригинала и текст перевода, во вторых, с помощью языковых и культурных ассоциаций привлекает в текст новые элементы содержания, которых не было в составе идейной концепции подлинника и которые не могли бы из нее самостоятельно вырасти [2, с. 55].
Таким образом, переводчик находится в зависимости не только от своего умения использовать средства родного языка, но и от общего характера этого языка, его гибкости и общих свойств нации, что подчеркивал еще Ф. Д. Батюшков. Это, в свою очередь, ставит под сомнение широко распространенное в специальной теоретической литературе требование, предъявляемое к переводу, — вызвать впечатление, адекватное впечатлению, производимому текстом оригинала. Даже одна и та же личность, читая художественной произведение в разном возрасте, настроении, обстоятельствах, по-разному интерпретирует один и тот же текст, так как перевод неизбежно воплощает переводческую оценку художественного произведения, которое в диахронии прирастает смыслами.
В отличие от понятия «адекватность перевода» понятие «эквивалентность перевода» как равноценность и равнозначность оригиналу при определенных условиях вполне отвечает сущности перевода и может стать критерием его оценки. Эквивалентность в отличие от адекватности категория историческая, критерии которой обусловлены прежде всего прагматическими аспектами перевода как особого вида эстетической коммуникации. Перевод никогда не равен тексту оригинала в связи с теми причинами, о которых мы уже говорили выше. В итоге читатель всегда осознает, что перед ним один из возможных вариантов (субститутов) оригинала, который может быть заменен другим, удовлетворяющим иным требованиям, соответствующим другому культурно-историческому контексту. Следовательно, даже самый лучший перевод художественного произведения является его временным эквивалентом.
Структурный подход, учитывая роль эквивалентности в формировании высказывания (сообщения, текста перевода), дает возможность рассматривать ее как понятийную категорию, содержание которой многослойно и предполагает как минимум два уровня: внешне-ситуа-ционный (в терминологии В. Н. Комисарова — «референтный» или «денотативный») и прагматический («коммуникативный» или «модальный»).
При рассмотрении понятийных категорий в синтагматическом аспекте предполагается, что референтная ситуация охватывает отражаемое событие (факт) с его предметными отношениями и выражена в тексте как пропозиция, имеющая предикативно-аргументативную основу.
Прагматическое содержание отражает соотнесенность отражаемого события (факта) с конкретным речевым фактом и его компонентами — участниками межкультурной коммуникации, временем, местом.
Эквивалентность перевода неизбежно оказывается обусловленной современным состоянием языка, культуры и общества, иначе говоря, культурно-историческим контекстом эпохи. Поэтому непродуктивны и ошибочны попытки оценивать эквивалентность перевода другой эпохи с позиций настоящего времени.
Следовательно, оценка этой эквивалентности должна опираться на национальную переводческую традицию в целом и традицию переводов конкретной национальной литературы или даже конкретного автора, традицию восприятия и оценки его творчества.
Отсюда можно сделать следующий вывод, что эквивалентность результата перевода в соответствии с его коммуникативной целью и прагматической задачей предполагает такую интерпретацию текста оригинала, которая делает возможной достижение его функционального подобия в тексте перевода. В свою очередь, функциональное подобие текста перевода предполагает его стилистическое подобие, иначе говоря, достижение эквивалентности изобразительных средств, которое не может сводиться к формальному тождеству языковых элементов.
Таким образом, проанализировав особенности художественного перевода и основных его этапов, мы можем сделать следующий вывод.
Перевод, под которым мы подразумеваем интерпретацию оригинала с позиций герменевтического подхода, представляет собой сложный психолингвистический процесс, в ходе которого в сознании переводчика значения отдельных элементов высказывания и результирующий смысл высказывания (текста) в целом через постижение его авторской интенции преобразуются в новые значения, и, таким образом, текст оригинала (его макроконцепт и внешняя структура речевого высказывания на одном языке) воплощается в тексте перевода (внешней структуре, актуализирующей новый смысл сообщения в новых значениях).
Более того, следует отметить еще одну характерную особенность художественного произведения как текста определенной культуры — его конструктивность, которая отличает его от обычного языкового текста. Она же способствует развитию и обогащению концептуальной и языковой картины мира, в значительной мере обусловливает явление, которое все чаще называют «креолизацией культуры» в процессе художественного перевода. Это подразумевает скрещение (смешение, пересечение) двух культур в сознании переводчика, но, одновременно, и принадлежность текста двум (и более) культурам.
Все вышесказанное обусловливает необходимость формирования профессиональной переводческой культуры в языковом вузе, базовыми принципами которой являются:
— языковая и культурная идентичность переводчика;
— толерантность к иной культуре;
— освоение иной культуры — аккультурация;
Перевод как герменевтический процесс (интерпретация текста оригинала) предполагает решение следующих филологических задач:
11
12
— умение осмыслить и понять верно и полно авторскую интенцию
— основную прагматическую категорию текста, что, в свою очередь, предполагает обширную эрудицию, широкие энциклопедические познания будущего переводчика (о самом авторе, его эпохе, философско-эстетических концепциях того времени, об историческом и культурном контексте, особенностях языка той эпохи, индивидуального стиля писателя и. т. д.);
— умение адекватно проанализировать текст оригинала, то есть обнаружить в нем те единицы (ключевые слова, словосочетания, синтаксические конструкции, функции персонажей, их характеристики, модальность текста и. т. д.), в которых наиболее полно актуализировалась (реализовалась) авторская интенция и через которые проявляется ин-тенциональность текста оригинала;
— креативный и эвристический подходы (неотъемлемыми составляющими которых являются эмоциональный интеллект и эмпатия) к поиску эквивалентных переводческих решений с целью достижения функционального подобия оригиналу в тексте перевода;
— высокую культуру речи переводчика в сфере двух языков (родного и языка оригинала).
Вышеперечисленные филологические задачи составляют, по нашему мнению, определенный алгоритм педагогической деятельности преподавательского коллектива, способствующий формированию профессиональной переводческой культуры, что, в свою очередь, является целью педагогического процесса, направленного на профессиональное образование будущего лингвиста-переводчика в области художественного перевода.
Таким образом, мы выяснили: 1) что представляет собой художественный перевод как процесс и как вид межкультурной коммуникации и каковы его основные этапы; 2) каковы филолого-герменевтические задачи будущего переводчика при осуществлении этого вида межкультурной коммуникации; 3) на какой эталон должен ориентироваться переводчик для полноценного осуществления межкультурной коммуникации (достижение функционального подобия текста оригинала и текста перевода с учетом его коммуникативно-прагматической цели), которая не сводится только к межлитературной коммуникации, ибо эквивалентность переводимого художественного текста — категория историческая.
Теперь необходимо разобраться в том, что же представляет объект труда переводчика художественной литературы, то есть сам текст оригинала, и какова его морфологическая структура.
Любой текст, в том числе и художественный, является семиотическим объектом — сверхсложным знаком, а следовательно, подчиняется основным законам семиотики. Наибольшую сложность при смысловой обработке текста оригинала для переводчика представляет один из базовых аспектов текста — прагматика.
Проблема заключается в том, что смысл текста при включении в коммуникацию (межкультурную коммуникацию) меняется под действием прагматических установок коммуникантов: каждый реципиент (переводчик, выступающий первым реципиентом текста оригинала,
читатель, получающий текст перевода как готовый продукт переводческого труда) извлекает из текста смысл, актуальный относительно его коммуникативных установок.
Распознать смысл текста на основе «модели адресанта» (автора художественного произведения) и, исходя из теории эквивалентности, представить адресату (который расставляет в тексте свои прагматические фокусы и извлекает из текста смысл, актуальный относительно этих фокусов) его функциональный аналог (конструкт) и есть задача современной теоретической и прикладной лингвистики (перевод является частью прикладной лингвистики).
Для этого необходимо обратиться к природе языковых знаков, в нашем понимании — к текстам и, исходя из онтологии знака и языка как системы знаков, выявить онтологическое место прагматики, что позволило бы создать методологию и технологию ее описания.
В связи с тем, что мы затронули такую проблему, как природа языковых знаков, необходимо обратиться к определению языкового (лингвистического) знака. В настоящее время существуют четыре базовые семиотические трактовки лингвистического знака:
— логическая (Г. Фреге);
— лингвистическая (Ф. де Соссюр);
— прагматическая (Ч.-С. Пирс, Ч. Моррис, Г. П. Мельников);
— инженерно-лингвистическая (Р. Г. Пиотровский).
Сопоставительный анализ моделей языкового знака показывает, что
у Г. Фреге знак — это материальный носитель понятия (смысла) о предмете (денотате). У представителей прагматической концепции знак — это результат отражения сначала динамического объекта (предмета) в непосредственный объект (идеальный образ объекта в сознании говорящего), а затем — с этим объектом в акте семиозиса связывается интерпретанта (понятие, допускающее различные интерпретации). Сам же процесс семиозиса реализуется с помощью знаков — материальных носителей интерпретанты. По Ф. де Соссюру знак представляет собой психическое единство означаемого (понятия) и означающего (акустического или графического образа сигнала) и оторван от своего материального носителя.
У Р. Г. Пиотровского, модель знака которого нам представляется наиболее обоснованной и полной в соответствии с современной теорией языка, знак — это многокомпонентная психическая сущность, отделенная от материальных компонент — референта (предмета) и сигнального референта (цепочки акустических и графических сигналов), и воплощенная в психических компонентах — экстенсионале (денотате
— обобщенном неделимом образе предмета), интенсионале (десигнате
— лексическом и грамматическом отражении экстенсионала в сети социального опыта), контенсионале (коннотате — эмоционально-оценочных аспектах означаемого) и имени (акустическом образе сигнального референта).
Однако в схеме знака Р. Г. Пиотровского, где детализирована компонентная структура знака и впервые проведено развертывание схемы знака в наборе лингвистических измерений — парадигматике, синтаг-
13
14
матике и, частично, стилистике, не отражена роль прагматики, которая актуализируется при включении знака и языка в коммуникацию.
Таким образом, текст (и в том числе текст оригинала) как сложный семиотический знак представляет собой психофизиологическое отношение, заданное на множестве материальных и идеальных (психических) компонент, где к материальным компонентам относятся референт (предмет, ситуация), сигнальный референт (в нашем случае — цепочка графических сигналов), а к идеальным — экстенсионал, интен-сионал, контенсионал, образующие план содержания текста (означаемое), и имя (акустический / графический образ сигнального референта), реализующиеся в акте семиозиса, где под воздействием коммуникативных установок участников речевого акта формируются прагматические фокусы во всех перечисленных компонентах знака. Отсюда вытекает следующее положение, что прагматика является неотъемлемой частью в составе компонент языкового знака (и текста в том числе). В соответствии с семиотической теорией Е. А. Шингаревой языковой знак неоднороден и наделен тремя статусами: семиотическим (означивающим), лингвистическим и коммуникативным. Под статусом знака понимается его место в системе языка — системе знаков, передающих в актах общения знания о мире [6, с. 11].
Трехмерный статус знака определен его неоднородной природой: знак (текст) есть не сущность (материальная или психическая), но отношение, которое складывается в акте семиозиса между объектами реального мира и их именами в языке.
Из этого следует, что процесс семиозиса подразумевает три статуса знака: семиотический, коммуникативный и лингвистический. Под семиотическим статусом будем понимать способность всякого знака обозначать явления реального (виртуального) мира, обусловленную его местом в системе знаков — в языке.
Под коммуникативном статусом знака будем понимать его способность к переосмыслению, обусловленную местом знака в коммуникации «человек (автор текста оригинала) — знак (текст оригинала) — человек (переводчик) — реконструируемый знак (текст перевода)».
Различие семиотического и коммуникативного статусов очень удобно показать с помощью понятий первичного и вторичного семиозиса.
Первичный семиозис — это процесс знакообозначения, где языковые знаки проявляют свое регулярное (виртуальное) значение. В рамках первичного семиозиса одна и та же фраза всеми носителями языка понимается одинаково.
Вторичный семиозис — это результат переосмысления знака в конкретном акте коммуникации, когда происходит переход от виртуальных значений к актуальным, от семиотического статуса к коммуникативному.
Таким образом, семиотический статус знака — это его место в актах первичного семиозиса, а коммуникативный статус — место во вторичном семиозисе, причем и то, и другое есть принадлежность языка, но не речи. Речь может быть реализована как на уровне первичного, так и на уровне вторичного семиозиса.
Под лингвистическим статусом знака мы понимаем его место в традиционной уровневой системе языка. Лингвистический статус знака определен тем материальным воплощением, которое обусловлено естественным языком.
Итак, семиотический и коммуникативный статусы знака обращены к идеальному в знаке, а лингвистический статус — к материальному.
При этом знак одновременно и стабилен (в языке), и подвижен (в акте коммуникации, в речи).
Компонентный состав знака предусматривает: референт (объект реального мира, ситуация, обозначаемые в знаке); экстенсионал — ситуативный образ референта, охватывающий множество ролей, которые данный референт может исполнять в различных ситуациях. Экстенсионал отражает объем понятия, соотнося его с ситуациями внешнего мира.
Интенсионал (по терминологии Р. Г. Пиотровского — десигнат) — таксономический образ референта, состоящий из набора классификационных признаков понятий, указывающих место референта в тех или иных классах (таксонах) классификационной сетки (содержание понятия), который называется иногда парадигматическим образом референта.
Контенсионал (коннотат) — эмоционально-оценочный образ референта, охватывающий эмоциональные и оценочные признаки референта. Именно контенсионал отражает стилистический аспект понятия, то есть эмоциональные оценки, допустимые условиями коммуникации и рамками стиля (жанра). Эти три составляющих формируют понятие о референте одновременно в трех аспектах: экстенсиональном, интенсиональном и стилистическом и образуют план содержания языкового знака.
Имя, акустический образ материальной оболочки любого языкового знака, хранится в сознании говорящего. По Е. А. Шингаревой доказательством реального существования имени является феномен внутренней речи.
Сигнальный референт, цепочка материальных (акустиче-
ских/графических) сигналов представляет собой материальную оболочку знака. Именно эти две компоненты составляют план выражения знака (текста) в его идеальной форме (имя) и в материальной субстанции (сигнальный референт).
Прагматика — это внешний вектор, идущий от коммуникантов к знаку и выделяющий в каждой компоненте знака ее информативное ядро. Для обозначения информативного ядра мы будем употреблять, вслед за Е. А. Шингаревой, термин «фокальная точка» [6, с. 15]. Различаются нормативные фокальные точки первичного семиозиса и узуальные фокальные точки вторичного семиозиса. Нормативные точки характеризуют виртуальный (языковой) знак, узуальные — актуализированный (речевой) знак (текст). Переход от виртуальных знаков к актуальным есть сдвиг фокальных точек в акте коммуникации.
Следует отметить, что коммуникативная (речевая) и семиотическая (языковая) функции знака (текста) определяют его одновременную статичность (в языке) и подвижность (в речи). Эти функции реализуют первичный семиозис. В то время как прагматическая функция — это потенция, заложенная в знаке и проявляющаяся только в актах комму-
15
16
никации, ибо она реализует вторичный семиозис и задает способ перехода от семиотического статуса знака к коммуникативному в актах общения. Этим способом является фокализация — установка коммуникантами фокусов в компонентах знака, актуальных с точки зрения их познавательных установок.
По Е. А. Шингаревой, семиотическая функция знака — это его способность обозначать референты; коммуникативная — способность знака нести регулярную информацию о референтах (первичный семи-озис); прагматическая — способность к смене информации о референтах в заданных языком пределах (вторичный семиозис) [6, с. 17].
Языковая система представляет собой множество знаков, обозначающих явления реального мира (семиотическая функция); передающих различную информацию об этих явлениях в зависимости от того, что является в них важным, актуальным для коммуникантов (коммуникативная функция); организованных в сложную иерархическую систему, где из знаков нижних (простых) уровней (фонем, морфем) выстраиваются знаки верхних (сложных) уровней (предложения, СФЕ, тексты) (лингвистическая функция).
В соответствии с вышесказанным язык — это статическая система знаков, в которой основными функциями являются семиотическая (обозначить реальный мир) и лингвистическая (чем обозначить, т. е. при помощи каких языковых знаков; как из простых знаков построить сложные, как они связаны друг с другом). Коммуникативная функция имплицитна и задана неявно в виде потенций к переосмыслению знаков в акте коммуникации. Например, словосочетание «аргентинское танго», выполняя семиотическую функцию, обозначает в языке танец, а в акте спортивной коммуникации (репортаж) реализует прагматически ориентированную коммуникативную функцию, обозначая не танец, а манеру игры футболиста Д. Марадоны. Из чего следует, что в акте речевой коммуникации ведущими становятся коммуникативная и лингвистическая функции языка, а семиотическая функция отходит на периферию, являясь базой для прагматических переосмыслений, реализующих коммуникативную функцию.
В результате разделения семиотической, коммуникативной и лингвистической функций языка формируется представление, что язык — это реализация семиотической и лингвистической функции знаков, его составляющих; речь — это реализация коммуникативной и лингвистической функции знаков, а речевая деятельность — это процесс перехода от языка к речи по правилам, задающим объем и границы тех коммуникативных переосмыслений, которые допустимы в данном языке в актах конкретной коммуникации.
Отсюда, поскольку художественный текст является речевым произведением, то при предпереводческом анализе (первый этап работы с текстом оригинала) будущий переводчик должен особое внимание обратить на реализацию коммуникативной функции в тексте и на процесс вторичного семиозиса как реализацию прагматической функции
— способности знаков к смене информации о референтах в конкретном речевом акте в зависимости от фокализации (установки коммуни-
кантами индивидуальных фокусов в компонентах знака, актуальных в плане их коммуникативной цели).
Коммуникативное переосмысление знаков в конкретном речевом акте представляет для переводчиков наибольшую трудность, так как связано с речевыми стратегиями коммуникантов и с социокультурным и историческим контекстом общения, в роли одного из коммуникантов выступает автор художественного произведения (авторская интенция, цель, установка).
Кроме того, будущий переводчик должен иметь достаточные знания в области референтной стилистики, под которой понимается эмоционально-оценочная сфера языка, где каждый референт соотносится с набором стилей и жанров, допустимых условиями социальной коммуникации. Связь референта с эмоциональной сферой осуществляется с помощью референтной коннотации.
Максимальной единицей эмоциональной сферы языка является стиль, определяемый как совокупность правил построения знаков в зависимости от условий социальной коммуникации. Различие стилей определяется тем, кто участвует в коммуникации (деловой, художественный, публицистический стили и т. д.) и какова цель коммуникации (выдать директиву, совет, поставить проблему, рассказать историю).
В рамках стиля выделяются жанры, минимальные единицы эмоциональной сферы языка. По К. А. Долинину, жанр — это правила построения знаков в соответствии с «матрицей социальных ролей», характерной для определенного типа коммуникативного акта и определенной цели в рамках этого акта (воинский приказ, бухгалтерский отчет, учебник, передовая статья).
Вторым важным отношением в эмоциональной сфере языка является модальность — прямое воплощение цели коммуникации (приказ, инструкция, совет, повествование). Модальность может быть выражена специальными языковыми средствами и воплощать как отношение субъекта речи к тому, что он высказывает (субъективная модальность), так и отношение субъекта речи к адресату (реципиенту) (прагматическая модальность).
Не менее важны в тексте оригинала и отношения локации. Локация в широком смысле слова определяет положение говорящего (адресанта) относительно момента речи. Наиболее частым способом выражения локации в книжном стиле выступают временные формы глагола, наречия времени и т. д.
Таким образом, текст художественного произведения как объект переводческой деятельности представляет собой очень сложно организованный многоуровневый семиотический знак, для декодирования которого будущему переводчику необходимо знать в совершенстве теорию общепрофессиональных дисциплин, составляющих основу его филолого-лингвистической культуры, а также обладать обширными знаниями социокультурного характера.
Список литературы
17
1. Выготский Л. С. Психология развития как феномен культуры. М.; Воронеж, 1996.
18
2. Левый И. Искусство перевода / Пер. с чеш. и ред. В. Россельса. М., 1974.
3. Лурия А. Р. Об историческом развитии познавательных процессов: Экспериментально-психологическое исследование. М., 1974.
4. Оболенская Ю. Л. Художественный перевод и межкультурная коммуникация: Учеб. пособие. М., 2006.
5. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. М., 1996.
6. Шингарева Е. А. Семиотические основы лингвистической информатики. Л., 1987.
Об авторе
И. Ю. Иеронова — канд. филол. наук, доц., РГУ им. И. Канта.
УДК 378.14
Т. И. Вербицкая, Е. А. Слюсарь
К ВОПРОСУ О РОЛИ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ В ПОВЫШЕНИИ КАЧЕСТВА ОБУЧЕНИЯ ИНОСТРАННЫМ ЯЗЫКАМ НА НЕЯЗЫКОВЫХ ФАКУЛЬТЕТАХ ВУЗА
Сегодня знание лингвистической структуры языка, его социальных и культурных аспектов не является единственным квалификационным требованием к современному преподавателю иностранных языков. Современный преподаватель должен иметь широкое представление о социальном окружении студента, различных педагогических технологиях, включая технологию преодоления психологических барьеров, диагностику психических состояний обучающегося, способствовать эффективному формированию культуры взаимопонимания студентов.
Today, knowledge of the linguistic structure of the language, its social and cultural aspects is not any more the only requirement of a good language teacher. Teachers should also have a broad background knowledge of the social environment that influences their student, different pedagogical techniques, including the techniques for overcoming psychological barriers and techniques for diagnosing certain psychological characteristics of learners. They also must promote the culture of mutual understanding among students.
Традиционно обучение иностранному языку на неязыковых факультетах вуза ориентировано на чтение, понимание и перевод научных текстов, а также изучение проблем, связанных со специальностью студента. Но как в соответствии с социальным заказом общества и минимальным количеством часов в действующем учебном плане подготовить в короткий срок специалиста, хорошо владеющего иностранным
Вестник РГУ им. И. Канта. 2008. Вып. 2. Филологические науки. С. 18 — 26.
