CC BY
45
Е.С. Кузьменко
Кузьменко Елена Сергеевна - кандидат, юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России
Фиксация юридических аргументов в процессуальных документах, составляемых на стадии предварительного расследования
Установление объективной истины по уголовному делу образует основное содержание деятельности органов дознания, следователя, прокурора и суда.
Под истиной в методологии научного познания понимается соответствие знаний, представлений, мыслей, суждений или просто информации объективной действительности. Другими словами, истина представляет собой полное и точное соответствие субъективных суждений исследуемым фактам и обстоятельствам, реальной действительности.
Конкретизируя данное определение применительно к уголовному судопроизводству, под истиной в уголовном процессе следует понимать соответствие выводов органов дознания, следователя, прокурора и суда обо всех существенных обстоятельствах дела (событии преступления, виновности лица и др.) тому, что имело место в действительности.
Установление объективной истины по уголовному делу - основная задача предварительного следствия, дознания и судебного разбирательства, основная и неизменная задача уголовного процесса. Только установив истину, органы предварительного расследования и правосудия могут достичь назначения уголовного судопроизводства, нормативно закрепленного в ст. 6 УПК РФ: разрешить дело по существу, обеспечить правильное применение закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был привлечен к ответственности и подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был осужден.
Говоря об объективной истине, имеется в виду не просто истина, выясненная любыми путями, а истина, подтвержденная объективными фактами, доводами, аргументами, то есть достоверными доказательствами.
Закон в ч. 1 ст. 74 УПК РФ устанавливает, что под доказательствами понимаются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
Однако обратившись к иным нормам уголовно-процессуального закона, мы увидим, что закон содержит некое противоречие. С одной стороны, формулировка ч. 1 ст. 74 УПК РФ вполне однозначна: доказательства - это любые сведения. С другой - ст. 88 УПК РФ содержит правила оценки доказательств - каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт. В ст. 75 УПК РФ отдельно оговорены случаи признания доказательства недопустимыми - ими признаются доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.
Таким образом, далеко не любое сведение может быть признано доказательством, а только то, которое отвечает всем требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальным законом.
Полагаем, более удачной видится формулировка рассматриваемого термина, содержавшаяся в УПК РСФСР - доказательствами в уголовном процессе могут выступать только достоверные фактические данные. Это те данные, источник и способ получения которых известен, допустим по закону и проверяем, подтвержденные совокупностью других данных, то есть в конечном счете данные, соответствующие объективной действительности.
Процесс доказывания на стадии предварительного расследования носит удостоверительный характер, то есть результаты познания должны быть зафиксированы следователем (дознавателем) в процессуальных документах, к которым предъявляются соответствующие требования. Универсальным способом фиксации в данном случае являются такие процессуальные документы, как протоколы следственных действий, содержащие необходимую доказательственную информацию по уголовному делу.
Рассматривая юридические аргументы как необходимый элемент процесса доказывания на стадии предварительного расследования, необходимо отметить, что протоколы следственных действий должны отвечать критериям обоснованности и законности.
148
Юридическая техника. 2013. № 7 (ч. 1)
Обоснованность протокола достигается при соблюдении следующих условий:
- соответствие содержания и формы;
- соблюдение законов логики при расположении структурных элементов (вводной, описательной и заключительной);
- достаточная аргументация и доказательность положений содержания;
- рациональность структуры и содержания;
- в качестве обоснования правовой позиции, выраженной в документе (аргументация), допускаются ссылки только на предусмотренные законом доказательства.
В свою очередь, законность протокола состоит в соблюдении следующих положений:
- использование аргументов и доказательств, предусмотренных законом;
- использование предусмотренной законом формы;
- наличие ссылок на соответствующие нормы уголовно-процессуального закона, регламентирующие подготовку, проведение определенного следственного действия, а также фиксацию хода и результатов его проведения.
Рассмотрим фиксацию аргументов-доказательств подробнее.
Как уже отмечалось выше, основным способом фиксации доказательств на стадии предварительного расследования выступают протоколы следственных действий. В ряде случаев неотъемлемой их частью являются материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации. Уголовно-процессуальный кодекс относит их к категории «Иные документы». И если сами протоколы следственных действий как документы, содержащие процессуальные аргументы, сомнений практически не вызывают, то так называемые приложения к ним - «иные документы» - требуют пояснений.
Необходимо отметить, что вопрос о доказательственном значении фотоснимков, материалов киносъемки, видеозаписи и других результатов применения технических средств долгое время является спорным.
Распространенным является мнение о том, что если они изымаются как готовые предметы в ходе обыска или иного следственного действия, то их следует относить либо к вещественным доказательствам, либо к документам в зависимости от характера доказательственной информации1.
Сложнее обстоит дело с оценкой материалов звукозаписи, кино-, видеозаписи и других результатов применения технических средств, изготовленных в процессе следственных действий.
В уголовно- процессуальной науке и практике применения уголовно- процессуального закона дискуссия по этому вопросу не нова. Так, одни авторы полагают, что такие материалы вообще доказательственного значения не имеют, а служат лишь для «пояснения и наглядного усвоения протокола»2,
~ 3
относят их к составной части протокола, третьи считают их вещественными доказательствами3, четвертые - документами4, пятые высказывают мнение о том, что они являются самостоятельным видом доказательств5.
По результатам проведенного нами опроса следователей органов внутренних дел единство мнений также не наблюдается. Так, 37 % опрошенных материалы применения технических средств относят к составной части протокола, 19% - к вещественным доказательствам, к документам - 12%. Остальные интервьюеры заявили о том, что процессуальный статус таких материалов не определен и для решения данной проблемы возникает необходимость в совершенствовании закона.
Характерно при этом, что ряд опрошенных рассматривают видеозапись допроса свидетеля как приложение к протоколу допроса, а видеозапись, выполненную оперативным работником в процессе получения объяснений от граждан, либо относят к вещественным доказательствам, либо считают ее отдельным видом документов. Таким же образом определяется и доказательственное значение видеоматериалов - результатов использования технических средств в процессе оперативно- розыскных мероприятий.
Полагаем, здесь имеет место методологическая ошибка. Закон не определяет доказательственное значение материалов киносъемки и видеозаписи, не указывает, к какому виду доказательств они относятся, и как должна определяться их судьба при разрешении дела, а лишь отмечает, что
1 КарнееваЛ.М. Источники доказательств / Л.М. Карнеева, И. Кертэс. - М., 1985. - С. 99.
2 На это, в частности, в свое время указывал М.С. Строгович. См.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. - М., 1968. - С. 455. Также см.: Кабанов П.П. Процессуальный статус информации, получаемой с помощью научно-технических средств при расследовании преступлений // Актуальные вопросы использования достижений науки и техники в расследовании преступлений органами внутренних дел: Труды Академии МВД СССР. -М., 1990. - С. 15-20.
3 Силкин П.Ф. Процессуально правовая природа фотоснимков, используемых в доказывании // Совершенствование уголовно-процессуальной деятельности органов внутренних дел. - М., 1984. - С. 106-111.
4 Палевой Н.С. Кинодокументы как судебные доказательства // Соц. законность. - 1963. -№ 4. - С. 23.
5 Селиванов Н. Правовая регламентация применения научно-технических средств / Н. Селиванов, А. Леви // Соц. законность. - 1979. - № 11. - С. 46.
Кузьменко Е.С. Фиксация юридических аргументов в процессуальных документах...
они прилагаются к протоколам следственных действий. В соответствии с этим многие и считают их приложением к протоколам.
Представляется, результаты применения технических средств являются доказательствами независимо от того кем, когда и при каких условиях они получены, если они соответствуют требованиям относимости, допустимости и достоверности. В силу этого материалы технического документирования, выполненного в рамках проводимой оперативно-розыскной деятельности, также имеют доказательственное значение. Но приложением к протоколам следственных действий они не являются, а именовать их приложением к актам оперативно- розыскной деятельности нецелесообразно, ибо такого вида доказательств нет. Поэтому им в некотором роде искусственно присваивается статус либо вещественных доказательств, либо документов. В результате одинаковые по содержанию и по форме материалы, например, видеозапись допроса и видеозапись объяснений одного и того же лица, приобретают различный юридический статус и различное доказательственное значение.
Как справедливо указывают В.М. Тертышник и С.В. Слинько, результаты применения технических средств, независимо от субъектов и правовой формы применения самих технических средств, имеют свои особенности как доказательства. Во-первых, они непосредственно не находились во взаимодействии с событием преступления, не являются результатом непосредственного отражения последнего в объективном мире (следами преступления), а являются продуктами «вторичного отражения» на искусственных, специально созданных для этого носителях информации. Во-вторых, являются результатом применения технических средств, особенности которых следует учитывать при оценке доказательственного значения фиксируемой с их помощью информации. В-третьих, они обеспечивают фиксацию (документирование) информации без ее кодирования или обобщения, обеспечивая возможность эмпирического познания искомых фактов.1
Изложенное дает основание для вывода о том, что фотоизображения, звукозапись, кинематографические материалы, видеозапись и иные результаты применения научно-технических средств в процессе выявления, раскрытия и расследования преступления следует относить к самостоятельному виду доказательств, которые следовало бы именовать «фактические результаты технического документирования». При этом сам процесс технического документирования должен быть подробно регламентирован в уголовно-процессуальном законе, для чего потребуется внесение корректировок в действующую редакцию российского уголовно-процессуального закона.
Безусловно, в рамках одной статьи рассмотрение всех вопросов, связанных с фиксацией юридических аргументов в процессуальных документах, составляемых на стадии предварительного расследования, представляется крайне проблематичным и оставляет значительное пространство для дальнейшего обсуждения.
1 Тертышник В.М. Теория доказательств / В.М. Тертышник, С.В. Слинько. - Харьков, 1998.
150 --------------------------------------------------------------------------------------------
-*■ Юридическая техника. 2013. № 7 (ч. 1)
