CC BY
18МЕДЕНИЕТ ВЕ АНЬАНЕЛЕР -КУЛЬТУРА И ТРАДИЦИИ
А.М. Кангиева.
E-Mail: aliye.kanaiyeva@amail.com
Фигура пророка как Другого в суфийской коммуникативистике
УДК: 291.63
Алие Меметовна Кангиева.
Фигуры пророков как Других в суфийской коммуникативистике
Объектом исследования является коммуникативное пространство между суфием и пророком. Предметом исследования является трансформационный потенциал пространства связи между человеком и пророками, как Другими. Пророк рассматривается как не-Я. Изучаются условия встречи сознаний и взаимного отражения суфия и пророков. Указывается отличие между индивидуацией как зрелостью и основанием для построения связи, ведущей к Встрече, и индивидуализмом, как иллюзорной самодостаточностью человека. Исследуется стремление к близости в зрелом взрослом сознании, чувство "Ты" в человеке и его реализация в мистическом и повседневном сознании. Раскрывается необходимость осознанного стремления к встрече в противовес импульсивным разрушающим связям или одиночеству.
В статье раскрыта фигура пророков в суфийской парадигме как фигура Другого, не-Я. Показано, как связь с пророком, любовь, верность, взаимность, близость, забота и помощь становятся основой для духовной жизни суфия. Показано, как в свете подхода развития на основе привязанности Г. Ньюфелда, такая связь, близость становится основой для психического здоровья и становления человека. Стремление к близости, чувство «Ты» в человеке, направленное на пророков, образует для человека пространство связи, в котором человек получает возможность жить, быть, становиться счастливым. Вводится термин "быть-об-Другого" как способ жить в коммуникативном пространстве с "Ты".
Ключевые слова: Другой, философия Другого, коммуникативистика, суфизм, пророк, адаптация, зрелость, индивидуация, индивидуализм, встреча
Aliye Memetovna Kangieva.
The Figure of the Prophet as the Other in the Sufi Communication Studies
The object of the research is the communicative space between the Sufi and the prophet. The subject is the transformational potential of the space of communication between a person and prophets, as Others. The prophet is seen as not to the Self. The conditions of the meeting of consciousnesses and mutual reflection of the Sufi and the prophets are studied. The author points out the difference between individuation as a maturity and the basis for building a connection leading to the Meeting, and individualism as an illusory self-sufficiency of a person.
The desire for closeness in a mature adult consciousness, the feeling of "You" in a person and its realization in mystical and everyday consciousness are researched. The necessity of a conscious desire to meet in opposition to impulsive destructive connections or loneliness is revealed. The
article reveals the figure of the prophets in the Sufi paradigm as the figure of the Other, not-I. It is shown how the connection with the prophet, love, loyalty, reciprocity, closeness, care and help become the basis for the spiritual life of a Sufi. In the light of Gordon Neufeld's approach of development based on attachment, it is shown how the connection, proximity becomes the basis for mental health and the formation of a person. The striving for closeness, the feeling of "You" in a person, aimed at the prophets, lining a space of connection for a person in which a person gets the opportunity to live, be, become happy. The term "being-through-the-Other" is introduced in the scientific sirculation as a way to live in a communicative space with "You".
Keywords: the Other, Philosophy of the Other, Communication Studies, Sufizm, Prophet, Adaptation, Maturity, Individuation, Individualism, the Meeting.
«Amicus verus - rara avis» («Верный друг - редкая птица»), писал римский комедиограф Плавт. Связь с другим человеком, дружба, верность, доброта, любовь - звучит как нечто тривиальное в постмодернистском научном дискурсе. Категории, воспеваемые на протяжении тысячелетий, вдруг стали предметом циничной постиронии.
Автор постмодернистских романов, философ У. Эко устами своего героя Рачковского говорит: «Ненависть - истинная природная страсть. Аномальна как раз любовь» [Эко, 2012, с. 123]. И даже чтобы рассказать о своей любви, герою приходится использовать метаязык и отсылки к другим субъектам, ведь признаться в любви напрямую слишком тривиально в постмодернистском саркастичном сознании. Постмодернистская защита от глубины чувств в психологичском смысле - это защитный механизм психики, описанный Фрейдом. Когда психика сама себя ослепляет, чтобы спастись от невыносимой уязвимости и ран. Постмодернизм - это психозащита коллективного сознания.
Научная и философская мысль курсировала от позиции «я - ничто» в средневековой традиции до полюса «я могуч» в эпоху Возрождения, Викторианства. Если провести условные параллели между цивилизационными трансформациями в массовом сознании в западной философии, с одной стороны, и филогенезом, с другой, то от картезианского инфантилизма (эгоцентризма, иллюзии всемогущества разума и интеллекта) через фрустрацию и психозащиты постмодерна в ХХ-XXI вв. человечество приходит к диалогичной философии Другого, наиболее ярко представленной Бубером и Бахтиным.
В коммуникативной философии и лингвистике, в делиберативной демократии и коммуникативной онтологии, в совершенно разных сфера современной культуры и искусства, философии и науки можно наблюдать разворот к Ты, коммуникативный поворот. И этот поворот можно назвать условной зрелостью, готовностью и способностью устанавливать контакт, замечать не-Я и строить пространство зрелой связи после инфантильной иллюзии самодостаточности или фрустрации. Выход к Другому - это всегда про психическую зрелость. Ребенок не способен на равные глубокие отношения.
Античные «агапе» и «филиа», «сторге» и «эрос», изрядно деконструированные в постмодерне, вновь кладутся в основу ориентиров и смыслов бытия. Философы задаются вопросом: «Что важней, друг или истина?», намекая на Платоновское: «Сократ мне друг, но истина дороже». Близость, верность, взаимность, понимание, служение, забота, доброта, «немодные» и «непопулярные» в постмодерне, кладутся в основу взаимодействия как отправная и конечная точка.
Различные научные феномены рассматриваются как коммуникативная модель, где особое значение приобретает именно пространство «между» коммуникантами, «в котором разворачиваются смыслы» [Кангиева, 2017]. На базе гуманистических концепций психологии оформляется трансперсональная психология, которая со временем включается в академический перечень психологических дисциплин. В литературоведении и философии коммуникативистика и теория коммуникаций представлена Хабермасом, Апелем, Бахтиным, Выготским, Эко, Raman Seiden, Луизой Розенблат, автором транзакционной теории, и др. В учении перечисленных авторов связь с Другим представляется как конституирующий элемент основных смысловых конструктов [Ярославцева]. Этот же посыл можно
увидеть в теории делиберативной демократии в политологии (Хабермас), в теории активной среды Выготского, в теории коллективного бессознательного К.-Г. Юнга, в теории поля гештальт-терапии (Перлз, Левин) и др. Обращенность к Другому и ответ Другого, взаимодействие кладутся в основу изучения явлений в гуманитарных науках. Интеллектуальный, научный, культурный взор человечества устремляется к «Ты».
Объектом настоящей статьи выступает коммуникативное пространство между человеком и пророком в суфийском учении.
1. Ритуалы построения связи между суфием и пророками.
В статье «Коммуникативная природа суфийской прозы» мы обосновали целесообразность использования коммуникативной парадигмы при изучении суфийских произведений. Рассматривая суфизм как коммуникативную модель, мы ввели понятие «суфийская комму-никативистика» [Кангиева, 2019]. Нами была детально рассмотрена линия связи «человек и Бог»: человек был раскрыт как обращенный к Богу субъект. Обращенность человека к Творцу производит в нем изменения, глубинную психологическую трансформацию, на которую нацелен суфизм.
В суфийском произведении выстраиваются разные линии дискурсивности. Автор суфийских произведений, говоря о необходимости связи с личностями вместо изучения текстов, неизменно включает в тексты личности Пророков и наставников. Эта мысль встречается и у Габриэля Бунге в его «Скудельных сосудах» [Бунге, 1999. с. 48]. На построение связи с пророками направлены многочисленные суфийские практики.
Научая себя любви к пророку, человек в целом учится любить сотворенного, испытывать тепло и близость к такому же, как он, из плоти и крови. Без цинизма, сарказма или иронии. Со смелостью доверять и уважать. Не защищаясь от уязвимости и ран. Ряд ритуалов, действий, направлены на укрепление такой связи с Пророком.
Среди регулярных суфийских практик, непосредственно простраивающих связи с пророками, можно назвать и маулид (распевание поэмы, посвященной рождению пророка), ежедневные салаваты (молитвы за пророка), тавассуль (обращение к Богу через пророка), испрашивание заступничества пророка. В статье о коммуникативной природе суфийской прозы мы говорили о различиях между Богом в суфийской коммуникативистке и Другим в философии Другого. Говоря о пророке, можно констатировать, что все пророки для суфия - это классическое «Ты» в понимании Мартина Бубера. Когда любовь к Ты жизненно необходима, она разжигатся изучением его духовной жизни, красотой его внешности и лица [Йылмаз, 2007, с. 221]. Все суфийские задания школ-тарикатов, существующих на данный момент, обязательно включают в себя ежедневное чтение формул выражения любви к Пророку - салаватов.
Распространенные среди суфиев жанры о пророках - касыды (поэмы), иляhи (ритуальные песнопения), мираджие (поэмы, описывающие его чудеса) - также нацелены на установление связи с пророками.
2. Рефлексия и рекурсия между суфием и пророком.
В суфийской парадигме идеал Ты передается часто через метафору зеркала. Эта метафора основана на изречении пророка, в котором говорится о том, что верующий - зеркало для своего брата. Пророки, представляя собой идеал Ты, - это такое зеркало, заглянув в которое каждый может увидеть в себе все лучшие качества. Но и сам суфий делает свое сердце зеркалом для пророка и таким образом ощущает свою красоту и достоинство. В суфизме личности пророков - это «квинтэссенция» всех вселенских зеркал, в которой концентрировано собрана и отражена без искажений истина о Боге. Каждый человек является зеркалом Имен и Атрибутов Бога, и пророк в этом смысле - зеркало, наиболее точно и полно отражающее знание о Боге.
Социум в суфизме раскрывается как сложная система зеркал, и сама Вселенная, «алям» является отражение Имен Бога (арабское «а1ат», мироздание, происходит от «а11ата» -указывать, сообщать, дать знать). Каждый человек представляет собой фрагмент вселен-
ского зеркала. Но зеркало - не есть бытие объекта, оно указывает на объект. Мироздание на разных языках сообщает смыслы о Сотворившем. И вписаться в единый ритм и порядок вселенной можно, начав отражать своими чувствами и мыслями бытие Бога и Его имена.
Люди отражают друг друга и атрибуты и имена Бога. Неверие, состояние сокрытого света, подобно алетейе у досократиков. Оно дает собеседнику ощущение пустоты: так, будто взгляд падает в черную дыру. Пророки, напротив, как зеркало, отражают духовный потенциал человека, его «нур», потенциал его света.
Между пророками и архангелом Гавриилом также существовало коммуникативное пространство. Пророки были близки с Гавриилом и он выступал совершенным зеркалом для пророков. Через Гавриила реализовался духовный потенциал и миссия пророчества самого пророка. Ведь весть о пророческой миссии, дальнейшие знания и откровения приносил пророкам именно Гавриил [Йылмаз, 2007, с. 49]. Тем самым он актуализировал духовный потенциал божьих избранников.
Согласно тасаввуфу человек нуждается в том, чтобы отражаться в зеркале Ты. Только так просиходит становление Я через преломление в призме души, воли, мироощущений Другого. Об этом можно прочесть и у Бубера в его «Я и Ты». Человек, не способный отражать Ты, не-Я, замкнутый в себе и подверженный «духовному аутизму», человек поглощающий свет, может быть метафорически назван «человек-черная-дыра» (арабское kafara, «не верить», «отрицать» этимологически восходит к «покрывать», «накрывать», «оборачивать») [Перцев, 2018, с. 201-217].
Человек без веры, согласно суфийскому учению, не отражает свет сердца Другого, он «поглощает свет и остается темным». Люди-черные дыры - это люди, близость с которыми ставит под сомнение собственное ощущение «Я-есть» для того, кто смотрится в это «зеркало». Такое ощущение может возникнуть, если, подойдя к зеркалу, человек обнаруживает, что оно остается пустым. Это вызвает когнитивно-сенсорный диссонанс: «Я должен там быть отражён, но меня там нет».
Отражение в сердце Другого света смотрящего и ответное отражение вызывает рекурсию. Эту рекурсию можно объяснить через оптический эффект, возникающий, когда два зеркала стоят друг напротив друга. В то же время, чтобы в зеркалах возник свет и эффект отражения, необходимо существование света, солнца как универсального источника света, поступающего на поверхность земли. Солнце в тасаввуфе является одним из основных знамений единого Бога. Солнце напитывает энергией света и тепла поверхность земли. И эта аналогия поясняет, как милость Бога напитывает и наполняет светом сердце человека. Через аналогии с оптическими процессами можно увидеть, как, согласно суфийской парадигме, человек нуждается в Боге и в другом человеке для раскрытия духовного потенциала. Ведь если нет солнечного света, два зеркала, направленных друг на друга в темноте, не смогут ничего отразить.
«Красота в глазах смотрящего» в применении к суфийскому ощущению не-Я будет означать настройку фокуса смотрящего. Согласно преданию, Иисус с апостолами проходил мимо погибшего животного. И когда апостолы обратили внимание на неприятный вид и запах трупа, Иисус сместил фокус внимания апостолов: «Как белы зубы этого животного». Таким образом, фокус не-Я, направленный на свет и красоту Другого - дает Другому прочувствовать себя как источник света и красоты. И напротив, «зажатые носы» окружающих, распространенные схемы «избавления от токсичных людей», поиск «токсичности и абью-зивности» в ближних перенаправляет фокус внимания человека с красоты на болезни. И возникает все та же рекусрия, но зеркала отражают уже не свет, а болезни.
В этом смысле, масштаб мышления каждого из пророков, охватившего своим сердцем человечество, и его фокусировка на свет, потенциал, душу людей - раскрывает этот свет в человеке. Свет в человеке раскрывается интерсубъективно, не объективно и не субъективно.
Мироздание в суфийской парадигме - это книга Вселенной, рассказывающая о Боге «ККаЬч КатаЬ>. Но и личность пророка является книгой, которая языком жизни пророка, его воли, разума, веры описывает смыслы Бога. Жизнь раскрывается как единый и связный
текст, нарратив, повествующий о Творце. Также и священные писания, Тора, Евангелие, Псалтырь, Коран - через привычные человеку книжные символы рассказывают о Боге. И все три вида книг (книга Вселенной, книга жизни пророка, Писание) одна отражают другую. Поэтому, книга под названием «жизнь пророка», отражает «страницы» из книги вселенной: там есть пейзажи, запахи, звуки. Жизнь Пророка в этом смысле содержит в себе всю Вселенную, но описанную иным языком. Его жизнь более ценная, чем книга Вселенной, написанная языком материи и энергии. Ценность жизни пророка обретается благодаря его воле и разуму, его верующему сердце. Каждый пророк - это книга о Боге. Одновременно он - и читатель книги Вселенной, сообщающей смыслы о Боге. Пророк в суфизме - это учитель, который научил других обладающих волей и разумом, читать книгу вселенной и находить в ней смыслы.
Суфий нуждается в пророке, ведь пророк верит в потенциал человека и его силы больше, чем верит сам человек. В популярной суфийской песне Мустафы Демирджи поется:
Tut elimden kaldir beni,
Askin ile yandir beni
Haber gönder aldir beni
Derde derman ey sultanim
(Возьми меня за руку, подними меня,
Обожги своей любовью,
Пошли весточку и забери меня,
О исцеление моей боли, мой султан!)
Yol yürürüm yollar ?amur,
Ha dolu yagmi§ ha yagmur,
Sana varmak bana onur,
Derde derman ey sultanim...
(Я шел дорогами, на дорогах грязь,
Прошли обильные дожди,
Но хватит мне, если я дойду до Тебя,
О исцеление моей боли, мой султан!). [Перевод наш. - А. К.]. 3. Быть-об-Другого.
Суть коммуникативной онтологии [Буденкова, 2006, с. 33-36], равно, как и суфийской коммуникативистики, сводится к тому, что нам нужен не-Я, чтобы «об него быть». Мы нуждаемся в Другом, чтобы «быть-об-него», с рождения и до смерти. Нас нет самих по себе. Без другого (родителя), нет физически ребенка (нового человека). Без коммуникации с Другим, ребенка нет как интеллектуального существа, хотя он может существовует физически как живое существо. Изъятый из общения с людьми, человек вырастает умственно отсталым и все когнитивно-коммуникативные функции ему бывают уже не доступны (см. феномен диких детей, дети-Маугли в науке [Перри, 2021, с. 27]). В старости, без Другого и коммуникации с ним, без связей и привязанностей с Другим также происходит угасание когнитивных функций пожилых людей.
Отражение в психике Другого, внимание Другого к себе и собственное внимание Я к Ты - потребность человека. Без того, чтобы попасть в сферу воли, мотивов, намерений, выбора Другого, без приглашения жить в жизни Другого угнетается интеллектуальная деятельность, возникает деменция и интеллектуальная смерть.
Как указывает теоретик коммуникативной философии Поль Рикер, человек открыт, незавершен, несамодостаточен, а связь конституирует его. Его отдельность и обособленность -иллюзорна и ситуативна. Онтологически человека нет вне связей с Другим. Он есть только «об-других» и его нет без других, ни физически, ни интеллектуально, ни духовно. В профессиональном жаргоне психологов можно встретить такую фразу: «психотерапевт - это тот, об кого можно подумать клиенту». По аналогии с психосленгом «думать-об-другого», в
свете коммуникативной онтологии можно предполодить, что человек нуждается в Другом не только чтобы «об него думать», но и чтобы «об него Быть».
Различные заболевания, как считается в психосоматике также могут возникнуть как итог разрушения связанности и коммуникации сознания с Другим, которое раскрывается как проект подсознательного на клеточном уровне: вместо здоровой включенности в континуум целостного клеточного события пораженная клетка начинает действовать против всей системы, враждебно и агрессивно. Вместо согласованности и обмена возникает «ненависть и агрессия». [Саймонтон, 2001, с. 57]. Поэтому человек обречен либо «Быть-об-Другого» либо «не-быть».
Сегодня в психологии и в гуманитарных науках в целом часто поднимается тезис об уникальности и индивидуальности каждой личности, в детской психологии говорят об ин-дивидуации, «рождении самостоятельной личности» в ребенке, проявлении его индивидуальности, самостоятельности, независимости и самодостаточности. Однако не следует смешивать понятия индивидуация и индивидуализм.
В свете связанности с Другим, индивидуацию мы могли бы определить как - осознание границ пространства своего выбора и своей воли. Так, человек, с одной стороны, осознает себя выбирающим, ощущает свою субъектность, но, с другой, понимает, что его выбор имеет пределы, психические границы, он помещен в некую личину пространства выбора. Так формируется его личность - через восприятие своей отдельности, обособленности своей воли, своих ощущений. И одновременно формируется ощущение отдельности, обособленности воли, выбора, чувств, сознания Других. Это и есть психологическое взросление.
После индивидуации и осознания себя отдельным, возникает способность ощутить инаковость и отдельность Другого. А после этого - способность, несмотря на инаковость (otherness) искать встречи. Но не со своими проекциями на Другого, не со своими иллюзиями о Другом - а с реальностью Другого, в треминах педагога и философа Отто Фридриха Больнова. «Я» отдельное ищет встречи с отдельным «Другим». Индивидуация не означает индивидуализм. Индивидуализм иллюзорен и разрушителен. Индивидуализм, неспособность строить глубокие связи и нежелание искать Встречу - приводит к смерти, если не физической, то духовно-интеллектуальной. Ведь человек никогда не самодостаточен, и потенциал его роста раскрывается только «об Другого».
Осознание психических границ Я и не-Я позволяет строить связи осознанно. Выбирать осознанно, а не импульсивно: в чью сферу мотивов, намерений, выбора и желаний Я хочет и выбирает попасть. И напротив, чьи ментальные программы, намерения и желания Я отражает и не помещает в пространство своего выбора и намерений. Формирования осознанных встреч, управление фокусом своего внимания и ощущение силы своего выбора и своей воли позволяет человеку искать встречи с тем Другим, кто готов и хочет отражать в Я свет. Ведь Другой может желать и разрушения Я либо его страдания.
Зрелое Я четко осознает границу между своим выбором и выбором не-Я и раскрывает границы для Встречи с не-Я осознанно. Встреча выбирается с теми не-Я, которые верят в Я, потенциал счастья для Я и хотят реализации этого духовного потенциала. В тасаввуфе идеал Ты, которое адресует полноценное приглашение жить человеку - это Ты пророка. Пророк приглашает человека быть, быть с ним, оставаясь собой. Быть, без насилия над человеком, без его «эпистемологического убийства» согласно предпочтениям Другого.
В суфийской доктрине все пророки от Адама, до Мухаммада, включая Авраама, Исхака, Моисея, Соломона, Давида и других пророков (всего 124 000 пророков [Аль-Газали, 1999, с. 28]) живы в своих могилах. Т.е. в понимании суфия у пророков присутствует сознание, они способны слышать, отвечать, испытывать эмоции, молиться. И в этой связи обращение к Пророку как к не-Я - это не мыслеконтрсукция, не «письмо в никуда». Это реальный поиск Встречи, опыт диалогичного общения. Пророк может слышать обращенную к нему речь, ангелы сообщают имена тех, кто часто обращается к Пророку, выражая любовь к нему. Пророк отвечает. Особое значение в суфизме уделяется сновидениям с Пророками, эти сновидения утверждаются как реальная встреча, но не телом, а душой. В этом смысле в
свете философии Другого пророк становится главным «Ты» среди всех людей. И так суфий именно «об пророка» живет, раскрывается интеллектуально, духовно, вызревает психически, находит свою адаптацию и становление. И получает способность строить связи с другими Ты, менее или более принимающими или отталкивающими его. В суфийской парадигме, любовь, верность, взаимность, близость, забота и помощь - то, что человек может найти в близости к пророкам. И в свете подхода развития на основе привязанности Г. Нью-фелда [Ньюфелд, 2014, с. 34], такая связь становится основой для психического здоровья и становления человека. Стремление к близости, чувство «Ты» в человеке, направленное на пророков, простраивает для человека пространство связи, в котором человек получает возможность раскрываться, жить, быть.
Литература:
1. Аль-Газали А. Алхимия счастья / пер. с араб.: Х. Мадраимов. Ташкент, 1999. URL: http://www. futura.ru/suf/Library/Gazali_Alchemy.htm
2. Буденкова В. Коммуникативная онтология как основание современной эпистемологии // Вестник ТГПУ. 2006. Вып. 7(58). С. 33-36
3. Бунге Г. Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов / пер. с нем.: В. Зелинского. Рига: Международный благотворительный фонд имени Александра Меня, 1999. 208 с.
4. Йылмаз Х. Тасаввуф и тарикаты / пер. с тур.: Москва: ООО «Издательская группа «САД», 2007. 300 с.
5. Кангиева А. Коммуникативная природа суфийской прозы // Ученые записки Крымского инженерно-педагогического университета. Серия: Филология. История. 2017. № 3-4. С. 22-31.
6. Кангиева А. Теория смысла в суфийской коммуникативистике // Философия и культура. 2019. № 12. С. 1.
7. Ньюфелд Г. Не упускайте своих детей. Москва: Ресурс, 2014. 448 с.
8. Саймонтон К. Саймонтон С. Психотерапия рака / пер. с англ.: М.В. Бадхен. СПб: Питер, 2001. 288 с.
9. Перри Б., Салавиц М. Мальчик, которого растили как собаку. И другие истории детских психологических травм и исцелений из практики психиатра. Бомбора, 2021. 448 с.
10. Перцев А. Селфи как нормализованный аутизм // Вестник Сенкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология. 2018. Т. 34. Вып. 2. С. 201-217.
11. Эко У. Пражское кладбище. Москва: АСТ, 2012. 208 с.
12. Ярославцева Е. Коммуникатинвая онтология человека: принцип фокуса // Журнальный клуб интерлос: Человек вчера и сегодня. Вып. 5. URL: http://www.mtelros.ru/readroom/chelovek-vchera-i-segodnya/vypusk-5/21144-kommunikativnaya-ontologiya-cheloveka-princip-fokusa.html
ir> in
