CC BY
26
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 1 (21). С. 134-141. УДК 930
DOI 10.25513/2312-1300.2019.1.134-141
В. Г. Рыженко
ФИГУРЫ И СИМВОЛЫ ПАМЯТИ О ПРОШЛОМ В ЛОКАЛЬНОМ КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (КОНЕЦ XX - НАЧАЛО XXI в.):
ИШИМСКАЯ ВЕРСИЯ*
Рассматривается в качестве места памяти краеведческий альманах «Коркина слобода» (19992013 гг.). На его страницах воссоздавались образы прошлого и фигуры памяти, связанные с реальной и символической историей Ишима. Наиболее значимыми являются образы Прасковьи Луполовой и Петра Ершова. Заслуга создания альманаха и трансляция этих образов принадлежит неформальному общественному объединению «Собор». Делается акцент на деятельности активистов объединения «Собор».
Ключевые слова: локальное культурное пространство; малый город; альманах «Коркина слобода»; символические фигуры памяти; Ишим; П. Луполова; П. Ершов.
V. G. Ryzhenko
THE PEOPLE AND SYMBOLS AS A MEMORY OF THE PAST IN THE LOCAL CULTURAL SPACE OF WESTERN SIBERIA (THE END OF 20th - BEGINNING OF 21th CENTURY): ISHIM STUDY
The article discusses Korkina Sloboda anthology (1999-2013) as recollections about local cultural space. The anthology contains images and people of the past connected with the real and symbolic history of Ishim. The most significant images of Ishim's history are those of Praskovya Lupolova and Peter Ershov. The informal public group Sobor contributed to creating the anthology and depicting those people. The article focuses on the work of active members of the Sobor group.
Keywords: a local cultural space; little town; Korkina Sloboda anthology; symbolic figures of the past; Ishim; P. Lupolova; P. Ershov.
Тема статьи связана с исследовательским проектом по выявлению признаков трансформаций локальных культурных пространств в условиях перехода от советской эпохи к образам и символам современной России и установлению степени их зависимости от типологических признаков поселения. Наше внимание обращено на сложно структурированные локальные культурные пространства двух городов-центров Западной Сибири (Омска и Новосибирска). На темпы их развития и динамику трансформаций оказала существенное влияние Сибирская Же-
лезная дорога (Транссиб). Вторую группу составляют четыре малых города региона, находящихся на Московско-Сибирском тракте (Ишим, Тюкалинск, Тара, Куйбышев / Ка-инск). Из них особо выделяется Ишим (основан как Коркина слобода в 1687 г., городом стал в 1782 г.). На его судьбу воздействовали поочередно обе дороги. В настоящее время, будучи крупным железнодорожным узлом, Ишим занимает промежуточное положение между малыми и средними городами при использовании самой распространённой классификации городов по критерию людности.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-09-00329. © Рыженко В. Г., 2019
Малым считается город с численностью жителей от 20 до 50 тысяч человек. В Ишиме по данным официальных сайтов к 2018 г. проживало более 65,2 тыс. человек. В то же время локальное культурное пространство города отличается разнообразием уникальных памятных мест.
Остановимся на ситуации в Ишиме с воссозданием памяти о прошлом и его персональной составляющей в период с конца 1990-х гг. и в первые десятилетия XXI в. Учитывая объём имеющейся информации, как опубликованной, так и размещённой в интернет-ресурсах, сосредоточимся в предлагаемой статье на специфической форме организации и бытования памятных мест - на выпусках краеведческого альманаха «Коркина слобода». Его первый номер вышел в 1999 г.
Поскольку наш проект опирается стратегически на парадигму памяти, то предварительно сделаем несколько историографических замечаний. Современные российские исследователи последние почти три десятилетия проявляют повышенный интерес к изучению исторической памяти в разных вариантах (официальная политика памяти, культурная память и культура памяти, коллективная память и массовые представления о прошлом, образы прошлого и особенности их формирования). Наметилось стремление к теоретическим, историографическим и источниковедческим обобщениям. С конца 1990-х и в 2000-е гг. публикуются переводы трудов зарубежных учёных. Наиболее известен коллективный проект «Франция - память» (П. Нора). Однако следует учитывать поправку, сделанную Отто Герхардом Эксле относительно приоритета петербургской школы российских историков-культурологов первой половины 1920-х гг. (И. М. Гревс, Н. П. Анциферов), пионеров русской урбанистики и истории повседневности [1].
Среди новейших исследований по «историографии памяти» выделяется статья О. Б. Леонтьевой [2], в которой проанализированы свыше 80 индивидуальных и коллективных публикаций, выделены их теоретико-методологические основы, показаны особенности источниковой базы, обращено внимание на первые опыты классификационного соотнесения интернет-источников с традиционными письменными источниками. Осо-
бо подчёркнуто обобщающее значение труда А. В. Святославского [3], посвящённого истории коммеморации как культуры намеренного увековечивания в широчайшей хронологии от древности до современности. Для реализации нашего проекта важны главы VI (Советская мемориальная культура), VII (Мемориальная культура постсоветской эпохи) и IX (Культура памяти в фокусе социологических исследований) [3, с. 298-450, 474-529].
Ключевой проблемой «историографии памяти», по мнению О. Б. Леонтьевой, являются поиски ответа на вопрос, «как общество "осваивает" своё прошлое: принимает или отвергает, гордится или стыдится, стремится понять прошлое, чтобы примириться с ним, -или понять, чтобы не допустить повторения» [2, с. 82]. Подводя итоги, исследовательница отмечает остроту проблемы взаимодействия различных субъектов памяти, их роли в процессе формирования коллективной идентичности, а также фиксирует отличие «историографии памяти» от классической историографии в виде «включённой» позиции исследователя.
Необходимо уточнить, что практически почти во всех рассмотренных О. Б. Леонтьевой работах пространственный ракурс, включая региональные и локальные срезы, мало заметен. Это относится и к упомянутым главам книги А. В. Святославского. Приводимый им столичный материал отражает официальную политику памяти, инициировавшуюся вершиной вертикали власти. Из региональных новейших исследований назовём книгу философа и методолога М. Я. Ро-жанского [4]. Изначально автор утверждает, что, «прослеживая как трансформируются, как функционируют места памяти, мы исследуем, как прошлое участвует в нынешней жизни» [4, с. 4]. По мнению Рожанского, пространство памяти в «старых» сибирских городах содержит те фрагменты прошлого, которые становятся «градообразующей» мифологией и символическим капиталом города, свидетельством его уникальности, и подчёркивает преемственную связь с культурными столицами империи и (или) особую роль в имперской истории [4, с. 11].
В известной степени отмеченная позиция соотносима с рассуждениями А. В. Свя-тославского о специфике мемориальной
культуры постсоветской эпохи. В качестве таковой он выделяет военно-мемориальную культуру, а также «литературно-художественный» и «научно-технологический» сегменты мемориальной культуры (памятники литераторам, деятелям культуры, учёным) [3, с. 414]. Он считает, что именно здесь наблюдается «продолжение сквозных устойчивых традиций отечественной культуры увековечения (в содержательном и формальном аспектах), связывающих собою и досоветскую, и советскую, и постсоветскую эпохи» [3, с. 414]. Примечательно, что одну из первых трансформаций локального пространства крупных городов - увековечение памяти жертв политических репрессий 1930-1940-х гг. на излёте советской эпохи и массово в 19902000-х гг. - Святославский называет «реакцией на советскую политику памяти» и отражением «реальной культурной памяти» [3, с. 416, 420]. Он же определяет «мемориальный бум» 1990-х гг. как время, когда государство на первых порах самоустранилось [3, с. 434], а сопутствующие этим процессам массовые дискуссии считает участием памятников «в войне символов» [3, с. 440].
Помимо памятников - новых координат меняющегося локального пространства, к местам памяти относятся различные издания, одиночные и серийные. В конце 1990-х гг. среди краеведческих изданий Сибири появился историко-краеведческой альманах «Коркина слобода». Его выходу способствовали объединённые усилия сотрудников Ишимского государственного педагогического института им. П. П. Ершова, Ишимско-го краеведческого музея и поддержка Администрации города Ишима. В 2016 г. вышел тринадцатый выпуск альманаха.
Роль первого в истории Ишима краеведческого альманаха была обозначена редколлегией весьма примечательно: «данное издание будет способствовать объединению всех научных и краеведческих сил нашего региона». Выражение «наш регион» вполне применимо и к более масштабному пространству Западной Сибири. Следует заметить, что появление альманаха «Коркина слобода» демонстрирует прочность и устойчивость общероссийской и сибирской научно-практической тенденции последнего десятилетия XX в. в развитии междисциплинарного ис-
следовательского пространства. Одна из его составляющих - это активизировавшаяся в конце XX - начале XXI в. совместная исто-рико-краеведческая деятельность представителей научно-педагогической интеллигенции, музейных и архивных специалистов, краеведов-любителей в крупных и малых городах [5, с. 72-82].
В определении имени альманаха, его основных рубрик и задач видно явное влияние происходивших перемен в интеллектуальных поисках 1990-х гг., в развитии исторической науки, истории культуры, культурологии. Инициаторы издания так заявили о своей методологической позиции: «В это название, помимо его прямого смысла (Корки-на слобода - будущий город Ишим), мы вложили и подспудный смысл: Коркина слобода как некая точка отсчёта истории русского сибирского города, превратившегося за три столетия из форпоста в одно из «культурных гнезд» юга Западной Сибири. В названии этом - отзвук времен минувших, который мы пытаемся различить в шуме дней сегодняшних» [6, с. 5].
Резко возросший интерес к локальной истории, к микроисторическим опытам, к проблемам исторической памяти нашли отражение в постановке и реализации цели альманаха. Создатели наметили донести до читателя многообразие и уникальность исторических и культурных процессов, имевших место на достаточно ограниченном пространстве, имя которому - Ишимский край. Однако тут же была подчёркнута масштабность этого локального образования как почти целого «государства»: город Ишим с его окрестностями, а также обширная территория в пределах современных Тюменской, Курганской, Омской и Северо-Казахстанской областей. В содержании каждого из выпусков альманаха отчётливо виден выход на представление местной (локальной) истории и культуры, личностей её творцов в русле новейших исследовательских подходов («областное культуроведение», новая культурная история, историческая память в контексте культурного наследия, мест и фигур памяти). Примечательна ещё одна установка редколлегии, содержащая важный образовательный и воспитательный заряд, - надежда, что альманах поможет увидеть незнакомое и пре-
красное в знакомом и обыденном, даст возможность почувствовать уникальность ишим-ского «культурного слоя», научит чувствовать с краем «внутреннее сродство» и видеть его вновь и вновь во всём богатстве и разнообразии. В ней присутствует преемственность с идеалами и наследием российского родино-ведения, а также связь с проблемами уловления и трансляции образов прошлого.
Среди разнообразных материалов альманаха «Коркина слобода» выделим сюжет, объединяющий первый (1999) и шестой (2004) выпуски. Он имеет особый смысл для культурного и духовного пространства Сибири и России. Это история о «юной сибирячке» Параше Луполовой, дочери ссыльного, отправившейся в начале XIX в. из Сибири в Петербург «исходотайствовать прощение» у государя для отца [7]. Первоначально статья производит впечатление удачной и добротной научной реконструкции главных моментов биографии девушки, послужившей источником вдохновения для зарубежных и отечественных авторов литературных и исторических произведений того же века. Так было задумано кандидатом филологических наук Т. П. Савченковой (она являлась автором статьи и главным редактором «Коркиной слободы» вплоть до восьмого выпуска).
Однако в шестом выпуске альманаха находим необычное современное продолжение этой линии. 6 августа 2004 г. происходит символическое возвращение (ровно 200 лет после прихода П. Луполовой в Петербург) «Параши Сибирячки» в Ишим в виде памятника, выполненного московским скульпту-ром Вячеславом Клыковым [8, с. 53-69]. В статье журналиста местной газеты, краеведа и активиста неформальной общественной организации «Собор» [9, с. 6-7]. Г. А. Кра-мора подробно раскрываются детали процесса, приведшего к появлению в культурном пространстве региона новой знаковой координаты. Интересна мотивация самой идеи установки памятника П. Луполовой. Ишим-ские патриоты и краеведы узнали, что в XIX в. известный писатель Вальтер Скотт, патриот Шотландии, не только воспел в своём романе подвиг шотландской девушки Элен, отправившейся пешком из Эдинбурга в Лондон просить помилования для сестры, приговоренной к смертной казни, но и на
свои средства поставил памятник на родине Элен. Г. А. Крамор подчеркнул, что этот факт «задел за живое» и возникла мысль увековечить подвиг «юной ишимчанки, который должен стать примером для будущих поколений». Причём было решено, что автор памятника должен быть скульптором-патриотом. Затем последовали переговоры с В. Клыковым и его приезд в город. Оставляя в стороне политические симпатии скульптора, заметим, что в помещённом материале отражено сложнейшее переплетение разнонаправленных процессов, характерных для трансформаций культуры России и её регионов в постсоветское время. Поэтому публикации в местных краеведческих изданиях содержат уникальную информацию об интенсивности и своеобразии комплектования ценностных координат в пространстве менявшейся России. Как в этих символах и ритуалах их установки соотносятся политические амбиции, потребности в утверждении регионального самосознания, патриотические идеалы, существовавшие ещё в раннем российском родиноведении? Взвешенный научно обоснованный ответ на этот непростой вопрос ещё предстоит искать. Так формируется проблемное поле для дальнейших культурно-исторических и культурологических исследований.
Намеченный редколлегией «Коркиной слободы» курс на публикацию редких архивных материалов, заметок из периодики прошлых лет, мемуаров и т. д. воплощается практически в каждом номере альманаха. Следует подчеркнуть, что в этой форме трансляции памяти представлена тесная связь локальной истории и явлений провинциальной культуры с общероссийским контекстом. В этом видится ядро понимания альманаха как «места памяти», насыщенного возвращаемыми из забвения личностями с трагической судьбой. Они становятся частью современного локального культурного пространства. Особо ценны для понимания значимости личностного начала в сохранении духовности, несмотря на все коллизии XX в., письма, сопровождённые комментариями и вступительными статьями членов авторского коллектива. В качестве показательного примера сошлёмся на третий выпуск альманаха (2001). В нём впервые опубликована переписка русского художника-
иконописца графа Владимира Алексеевича Комаровского, сосланного в Ишим в 1925 г. по обвинению в антисоветской деятельности и принадлежности к монархической группировке «бывшей аристократии» сроком на три года [10; 11]. Всего здесь помещено 60 писем художника и три ответа его жены, проживавшей в эти годы в городке Сергиев Посад. Подлинники писем хранятся в Москве, в семейном архиве, у дочери Комаровских Антонины Владимировны, которая провела работу по восстановлению и комментированию текстов.
Из предисловия к подборке узнаем, что до ареста В. А. Комаровский работал в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевской лавры, а также о том, что Варвара Федотовна трижды приезжала к мужу в Ишим. Статья Н. Л. Проскуряковой о В. А. Комаровском дополнена несколькими фотографиями. Одна из них относится к суровой повседневности Советской России второй половины 1920-х гг. На ней изображение своеобразной рекламки, которую Окрлит разрешил художнику отпечатать тиражом в 2000 экз. Надпись лаконична и выразительна: «Живописец принимает заказы на вывески, увеличение портретов и прочее». Напечатана подпись художника и от руки вписан адрес. В первых письмах из Ишима уже есть упоминание о получении заказа на написание вывески, поэтому художник просил жену привезти ему кистей круглых, колонковых, с мягким волосом (не щетинных) для масляной краски, чтобы аккуратно выписывать буквы. Еще не истекли два месяца пребывания Комаровского в Ишиме, а он уже приобрёл патент и надежду на постоянный заработок. Приведём фрагмент из письма, датированного 30 сентября -13 октября 1925 г.: «Заказов у меня очень много, так что сейчас вперёд работы на сумму 15 дней (так в тексте. - В. Р.) и ещё предвидятся разные заказы. Когда я пишу на улице, всё время подходят разные люди и спрашивают, сколько будет стоить написать то-то и то. Сегодня спрашивали, сколько я возьму написать 5 фонов для фотографии: разные виды, балконы и облака. К сожалению, я не умею назначить цену и уже не уступать, со мной торгуются, а в общем я беру писать всё очень дёшево» [11, с. 64]. Интересно, что он
относился к этому виду своей деятельности не только добросовестно, но и с позиций творчества. В письмах встречаются фразы, свидетельствующие о недовольстве художника художественной стороной изготовленной вывески, о его усилиях по овладению малярным искусством.
Опубликованная переписка насыщена богатейшей информацией, характеризующей духовный мир бывшего аристократа, сохранившего и в условиях ссылки свои представления о нравственно-этических и поведенческих нормах. Приведем ещё один отрывок из мартовского письма 1927 г.: «Милая моя, дорогая Варя, пишу в пятницу на масленице. Вчера я принимал у себя вечером гостей с угощеньем, был А. А., Ст. Ив. И ещё один московский старичок с дочерью, товарищ по несчастью. Мне давно надо было позвать на такое угощенье, так как всё хожу в гости и надо было устроить у себя. Я рад, что исполнил этот обряд, хотя и стоило это мне, к сожалению, дороговато - 6 рублей. - Были сладкие пирожки, печенье, лимон, молоко, масло, кета, шпроты и полбутылки вина, играли в преферанс и беседовали. Я рад, что справил эту обязанность, но, к сожалению, на эту сумму меньше пошлю тебе. Но никак было нельзя». Примечательно, что в этом же письме находим изложение требовательного подхода русского художника, бывшего иконописца и знатока византийского искусства к собственному творчеству: «Моя работа ремесленная мне не мешает, а наоборот способствует созреванию вдохновения, потому что нет ничего пагубнее для вдохновения, как сидеть над ним и ждать и смотреть в себя, когда оно придёт, а тут оно само приходит, когда и не думаешь». Тема судьбы В. А. Комаровского, возможного влияния ишимского периода жизни на его творчество нашла продолжение в 2015 г. в статье Т. П. Савченковой «"Рыба-кит" графа Кома-ровского» в книге, изданной к 200-летию П. П. Ершова ([12, с. 204-206], эскизы росписей см.: [12, с. 202-203]). В этом краеведческом сборнике, как подчёркнуто редакционной коллегией, собраны очерки, посвя-щённые славным людям и событиям нашей истории и тому, как в Ишиме сохраняется память об авторе всемирно известного «Конька-Горбунка».
Обратимся теперь к особо символичной для Ишима фигуре памяти, прочно закрепившейся в 1990-2010-х гг. в локальном культурном пространстве города именно в период перехода от советской эпохи к новым российским реалиям. Она относится в предложенной нами иерархии к первым двум группам (символам общегосударственной памяти и одновременно отражающим специфику капитала региональной идентичности). Пётр Павлович Ершов - несомненно, личность хорошо известная в России и незабытая в советскую эпоху. Его имя было увековечено в городской топонимике ещё в 1953 г., когда улица Ново-Набережная была переименована в улицу Ершова [13].
В 1990 г. имя П. П. Ершова было присвоено Ишимскому педагогическому институту (ИГПИ). После этого добавляются «Ер-шовские чтения», «Ершовские сборники». Летом 1999 г. к 200-летию А. С. Пушкина во дворе второго корпуса ИГПИ им. П. П. Ершова была открыта скульптурная группа «Ершов и Пушкин» (автор местный самобытный художник Б. А. Троегубов). На протяжении 2000-х гг. и вплоть до 2015 г., когда отмечалось 200-летие со дня рождения поэта, процесс упрочения памяти о нём в локальном культурном пространстве Ишима разворачивался по нарастающей, принимал новые формы. Сведения об этом публиковались на страницах местной газеты в заметках того же Г. А. Крамора. Статьи об открытиях исследователями неизвестных фактов биографии Ершова, документальных свидетельств публиковались в альманахе «Коркина слобода». Обнаружение в фондах РГБ Т. П. Савченко-вой портрета Ершова (2004) позволило восстановить ещё одно имя из локальной истории культуры Ишима - имя художника Николая Гаэтановича Маджи [14, с. 81-88]. В этом же выпуске был выделен специальный раздел «Ершов и его современники» [14, с. 68-97] .
Также следует назвать детский познавательный журнал «Конёк-горбунок» для ишимских мальчишек и девчонок (2007). К 200-летию П. П. Ершова была издана в виде альбома подготовленная Т. Савченковой и Г. Крамором лирико-историческая фотоэкскурсия «По Ершовским местам» [15]. В альбоме три основных раздела, в том числе то-
понимическо-мемориальный: «Имя Ершова на карте Ишима и Приишимья» [15, с. 82108]. Зафиксированы все коммеморативные практики, относящиеся к Ершову как фигуре памяти. Среди них - установка и открытие (24 мая 2003 г.) на фасаде Богоявленского Собора, построенного в 1775-1814 гг., мемориальной доски, гласящей: «Здесь в 1815 году принял таинство Святого Крещения Пётр Павлович Ершов». В 2013 году доска была обновлена, в текст добавлены слова: «Будущий автор сказки "Конёк-Горбунок"». Доска была перенесена на соборные ворота. В том же 2013 г. на здании ОАО «Ростелеком» (ул. им. Гагарина) открыта мемориальная табличка о присвоении имени Ершова станции сотовой связи. В открытии приняли участие школьники из села Ершово, подготовившие рисунки на тему сказки. Однако, пожалуй, самым важным событием для трансформации культурного пространства Ишима стало открытие муниципального автономного учреждения культуры «Литературный музей П. П. Ершова в г. Ишиме» (2005 г.). А в 2006 г. Музею было передано здание бывшей школы (ул. Советская, 30), построенное в 1863 г. для женского училища, к открытию которого был причастен П. П. Ершов, и, наряду с Богоявленским Собором, может считаться мемориальным. В контексте изменившейся культурной политики России с 2009 г. Музей преобразован в Культурный центр П. П. Ершова. Г. А. Крамор отмечает, что для горожан он существует под прежним именем Музея. С этого года над мемориальной доской на здании Ершовского Центра был помещён фигурный барельеф Петра Ершова и героев сказки «Конёк-Горбунок» (художник Д. Новаков). К 2014 г. памятное место - Центр Ершова - окончательно оформилось установкой металлической фигуры Жар-птицы на балюстраде и фигур сказочных стражников, а также Ивана с Коньком, привезённых в Ишим в начале 2000-х гг. из Омска. В 2015 г. (в год 200-летия со дня рождения поэта) рядом с Музеем был установлен памятник П. П. Ершову и создан Ершов-ский бульвар. В том же году в Музее Ершова благодаря стараниям и упорной деятельности Н. Л. Проскуряковой собрались его потомки из разных стран. Дополнить эту насыщенную совокупность памятных мест следует ещё
одной коммеморативной практикой, идея которой родилась в 2005 г.: это вручение Международной литературной премии им. П. П. Ершова за произведения для детей и юношества. В упомянутой юбилейной книге «Град-столица» помещены списки лауреатов и победителей, начиная с 2006 г. и по 2015 г., сопровождаемые фотографиями [12, с. 235-238].
Рассмотренные свидетельства трансформаций локального (Ишимского) культурного пространства в 1990-е - 2010-е гг., даже в первом приближении, показывают высокую степень динамичности и фиксируют две символические фигуры памяти (П. Луполова и П. П. Ершов). Именно они доминируют в современном символическом образе Иши-ма. Это не означает, что в нём отсутствуют коммеморативные практики, связанные с советской эпохой. Можно сделать вывод, что и те, и другие сосуществуют в единстве. Ишимская ситуация отличается объединением усилий местной администрации (следует подчеркнуть большой вклад бывшего мэра г. Ишима, ныне его почётного гражданина
B. А. Рейна) с инициативами подвижников -учёных, краеведов, музейных работников (особо значимы заслуги Т. П. Савченковой, Н. Л. Проскуряковой, Г. А. Крамора,
H. П. Кузовковой). В обеспечении общего успеха по созданию мест памяти в пространстве Ишима велики заслуги мецената
C. П. Козубенко.
ЛИТЕРАТУРА
I. Эксле О. Г. «История памяти» - новая парадигма исторической науки // Историческая наука сегодня: теория, методы, перспективы / под ред. Л. П. Репиной. - М. : Изд-во ЛКИ, 2011. - С. 86-88.
2. Леонтьева О. Б. «Мемориальный поворот» в современной российской исторической науке // Диалог со временем 50. - М. : ИВИ РАН, 2015. - С. 59-96.
3. Святославский А. В. История России в зеркале памяти. Механизмы формирования исторических образов. - М. : Древлехранилище, 2013. - 592 с.
4. Рожанский М. Я. Сибирь как пространство памяти. - Иркутск : Оттиск, 2013. - 180 с.
5. Рыженко В. Г. Современное краеведение: общие проблемы и региональный опыт рубежа XX-XXI веков // Краеведение в России: История. Современное состояние. Перспективы развития : материалы Всерос. семинара краеведов «Любовь к малой родине - источник любви к отчизне» (Зарайск, 30 янв. 2004 г.) / отв. ред. С. О. Шмидт. - М. : Москвоведение, 2004. - 304 с. - (Библиотека краеведа).
6. Коркина слобода : ист.-краевед. альм. -Ишим : Изд-во ИГПИ им. П. П. Ершова, 1999. -92 с.
7. Савченкова Т. П. Прасковья Луполова: реальность и художественный вымысел // Коркина слобода : ист.-краевед. альм. - Вып. первый. -С. 26-31.
8. Крамор Г. А. Памятник Прасковье Луполовой в Ишиме // Коркина слобода : краевед. альм. -Вып. 6. - Ишим, 2004. - 140 с.
9. Ишим далёкий и близкий : науч.-попул. очерки / под ред. Т. П. Савченковой и др. - Ишим : ИГПИ им. П. П. Ершова, 1997. - 182 с., ил.
10. Проскурякова Н. Л. Художник Владимир Алексеевич Комаровский // Коркина слобода. -Вып. третий. - Ишим, 2001. - С. 56-60.
11. «Необыкновенно яркие здесь звезды...». Письма В. А. Комаровского к В. Ф. Комаров-ской 1925-1928 гг. // Коркина слобода. -Вып. третий. - Ишим, 2001. - С. 60-108.
12. Град-столица. Книга о любимом Ишиме (Ишимский краеведческий сборник) / редкол.: Г. А. Крамор, Н. Л. Проскурякова, Т. П. Филиппова. - Ишим : Культур. центр П. П. Ершова, 2015. - 239 с.
13. Имя Ершова на карте Ишима // Город Ишим. Ишимский форум. - URL: http://www.627400.ru (дата обращения: 24.08.2018).
14. Коркина слобода : краевед. альм. Рос. При-ишимья. - Вып. 12. - Ишим, 2013. - 216 с.
15. По Ершовским местам. Альбом «Лирико-исто-рическая экскурсия» / авт.-сост.: Т. Савченкова и Г. Крамор. - Ишим : Культур. центр П. П. Ершова, 2015. - 109 с.
Информация о статье
Дата поступления 20 декабря 2018 г.
Article info
Received
December 20, 2018
Дата принятия в печать 14 февраля 2019 г.
Accepted
February 14, 2019
Сведения об авторе
Рыженко Валентина Георгиевна - д-р ист. наук, профессор, профессор кафедры современной отечественной истории и историографии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, заслуженный работник высшей школы РФ (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644077, Россия, Омск, пр. Мира, 55а E-mail: valentina948@mail.ru
Для цитирования
Рыженко В. Г. Фигуры и символы памяти о прошлом в локальном культурном пространстве Западной Сибири (конец XX - начало XXI в.): Ишимская версия // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2019. № 1 (21). С. 134-141. DOI: 10.25513/23121300.2019.1.134-141.
About the author
Valentina G. Ryzhenko - Doctor of Historical Sciences, Professor, Professor of the Department of Modern Russian History and Historiography of Dostoevsky Omsk State University, Honored Worker of Higher School of the Russian Federation (Omsk, Russia)
Postal address: 55a, Mira pr., Omsk, 644077, Russia
E-mail: valentina948@mail.ru For citations
Ryzhenko V.G. The People and Symbols as a Memory of the Past in the Local Cultural Space of Western Siberia (The End of 20th - Beginning of 21th Century): Ishim Study. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2019, no. 1 (21), pp. 134-141. DOI: 10.25513/23121300.2019.1.134-141 (in Russian).
