CC BY
179
УДК: 82-92; 070.1
DOI: 10.51965/2076-7919_2021_1_4_112
Землянский А.В.
ФЕЙК-НЬЮС КАК ОДНА ИЗ КЛЮЧЕВЫХ СОСТАВЛЯЮЩИХ ИНФОДЕМИИ:
ТИПОЛОГИЯ И ХАРАКТЕРИСТИКИ
Zemlyanskiy A. V.
FAKE NEWS AS KEY COMPONENT OF INFODEMIC: TYPOLOGY AND
CHARACTERISTICS
Ключевые слова: инфодемия, инфодемические нарративы, фейк-ньюс, социальные сети, пандемия коронавируса и СМИ, фейковые новости, фактчекинг.
Keywords: infodemic, infodemic narratives, fake news, social media, COVID-19 pandemic and media, fact-checking.
Аннотация: актуальность заявленной в статье проблемы обусловлена тем, что процесс инфодемии набирает обороты и тотально влияет на все сферы жизнедеятельности человека. Одними из важнейших акторов в процессе умышленного или, наоборот, непреднамеренного создания и распространения инфодемических нарративов являются СМИ и соцмедиа. Следовательно, изучение генезиса инфодемии, а также выявление алгоритма распространения фейк-ньюс и других инфодемических материалов, а также того, как они влияют на целевые аудитории различных медиа, — и есть цель данной статьи. В качестве основного метода исследования был выбран факторный контент-анализ журналистских материалов и постов в социальных сетях, в которых так или иначе фигурируют инфодемические нарративы. Исходя из изученных материалов, автор выделил 4 группы: псевдомедицинские материалы, тексты-предупреждения, панические и конспирологические тексты, и выявил особенности каждой из них. Кроме того, в статье выдвинута гипотеза о том, что инфодемия — естественный процесс для общества, находящегося в кризисе. А значит, повышение медиаграмотности всех категорий граждан, а также тщательный фактчекинг информации, транслируемой СМИ, способны обуздать распространение фейк-ньюс. Исходя из этого, результаты исследования могут применяться в теоретических исследованиях, посвященных анализу как инфодемических нарративов, так и способам их распространения в социальных и традиционных медиа, а также могут использоваться для дальнейшего совершенствования механизмов борьбы с инфодемией.
Abstract: The relevance of the problem stated in the article drives from the fact that the info-demic is gaining momentum and currently has radical influence on all areas of human life. The media and social media are considered to be one of the most important actors in the process of creating and distributing infodemic narratives - both in an intentional or a non-intentional way. Therefore, the aim of this paper is to study the genesis of the infodemic, as well as to identify the algorithm of fake news distribution and other infodemic narratives, including how they influence the target audiences of various media. The factor content analysis of journalistic materials and posts in social media, where infodemic narratives appear in one way or another, has been chosen as the key research method. Based on the analysed materials, the author has identified 4 groups of texts: pseudoscientific medical articles, warning texts, panic-driven texts and conspiracy theories, as well as analysed the key features of each of the group. Furthermore, the article raises a hypothesis that the infodemic is a natural process for a society facing the crisis. Hence, raising media literacy of all categories of citizens, as well as the proper fact-checking of information published by media, can prevent the spread of fake news. Based on this, the results of the study can be applied in theoretical research dedicated to the analysis of both infodemic narratives and their spreading in social and
traditional media. Moreover they can be used to improve mechanisms aimed at tackling the info-demic.
Под «инфодемией» принято понимать массовое распространение информации, избыточное количество которой приводит к возникновению фейк-ньюс, «информационной перегрузки» общества и, как следствие, росту недоверия к СМИ. В узком смысле под инфодемией также могут пониматься тексты панического характера на тему сокрытия государством правды, лжесоветы от несуществующих врачей, распространение слухов и теории заговора. Все это является результатом того самого информационного перенасыщения. Однако сам термин «инфодемия» впервые был использован Всемирной организацией здравоохранения только в январе 2020 года в связи с пандемией COVID-19.
Причины возникновения и распространения инфодемии
Чтобы ответить на вопрос, почему в период кризисов, катастроф и эпидемий люди склонны распространять недостоверные утверждения и доверять им, следует обратиться к когнитивной и эволюционной психологии, истории журналистики и исследованиям в области фольклора. На сегодняшний день выделяют следующие причины возникновения инфодемии:
1. Любое человеческое общество от природы имеет тенденцию к обмену слухами. Это естественный процесс, позволяющий укрепить связи внутри социальной группы. Согласно эксперименту когнитивных психологов Д. Салливана, М. Ландау и З. Ротшильда из Университета Канзаса, распространение слухов способствует снижению стресса и имитирует контроль над ситуацией в тех условиях, когда человек не может повлиять на происходящее1. К распространению слухов склонны депривированные люди, не имеющие политического или социального веса, а также люди эмоционально
1 Sullivan, D., Landau, M.J., & Rothschild, Z.K. (2010). An existential function of enemyship: Evidence that people attribute influence to personal and political enemies to compensate for threats to control. Journal of Personality and Social Psychology, 98(3), P. 434-449.
2
неустойчивые2. Эксперимент Ландау, Салливана и Ротшильда доказал, что к распространению слухов также склонны люди с низким чувством контроля. Так, теории заговора — это поиск виновного, на которого можно переложить
ответственность за негативные события.
2. Вера людей в достоверность информации практически не играет никакой роли. Человек одинаково распространяет как ту информацию, в которую верит, так и ту, в которой сомневается. Это продемонстрировал эксперимент, проведенный в марте 2020 года: перед целевой группой поставили задачу определить, какую новость им предложили — правдивую или фейковую. На основании этого они должны были решить, делиться ли ею в социальных сетях, однако в результате представители целевой группы согласились поделиться даже теми новостями, которые сами же сочли фейком3.
3. Количество слухов и фейковых новостей увеличивается пропорционально тому, как растет нестабильность в государстве — считает исследователь Гэри Ален из Гарвардского университета4. При количественных исследованиях распространения слухов и фейковых новостей как в условиях катастроф (например, в исследовании Келли Гринхилл и Бена Оппенгейма из Университета Тафтса)5, так и в повседневной жизни (в
2 Parsons S., Simmons W., Shinhoster F., Kilburn J. A test of the grapevine: an empirical examination of conspiracy theories among African Americans // Sociological Spectrum. 1999. Vol. 19. No. 2. P. 201-222.
3 Gordon Pennycook, Jonathon McPhetres, Yunhao Zhang, & David G. Rand. Fighting COVID-19 misinformation on social media: Experimental evidence for a scalable accuracy nudge intervention. Режим доступа: https://ide.mit.edu/sites/default/files/publications/Covid-19%20fake%20news%20ms_psyarxiv.pdf (дата обращения: 29.06.2021).
4 Gary Alan Fine. Rumor, Trust and Civil Society: Collective Memory and Cultures of Judgment // Volume: 54 issue: 1, page(s): 5-18.
5 Kelly M Greenhill, Ben Oppenheim. Rumor Has It: The Adoption of Unverified Information in Conflict Zones International Studies Quarterly, Volume 61, Issue 3, September 2017, Pages 660-676.
исследовании социологов С. Восуги, Д. Роя и С. Арала)1 не было обнаружено прямой взаимосвязи между склонностью верить фейковым новостям и демографическими признаками. Таким образом, на участие в распространении фейковых новостей не влияют пол, возраст или образование. При этом, если исключить фактор стресса, люди с более высоким уровнем образования легче выявляют фейковые новости и меньше склонны соглашаться распространять их2. Однако стоит отметить, что население в возрасте от 40 лет чаще встречается с трудностями в объективной оценке новостей и фактов на предмет достоверности.
Исходя из этого, можно с уверенностью сказать, что инфодемия не возникает сама по себе. Фейковые новости связаны с эмоциональной стабильностью рассказчика и слушателя и рождаются в условиях кризиса, отсутствия равновесия, что подтверждается экспериментальным путем. Также эмоциональная
возбужденность и отсутствие чувства контроля стимулируют доверие к фейковым утверждениям. Если человек долгое время мирится с отсутствием контроля, то, вероятнее всего, объяснит это свое негативное состояние вмешательством внешнего врага. Следовательно, чем эмоционально стабильнее человек и чем больше контроля над ситуацией ощущает, тем меньше он склонен верить на слово и распространять слухи. Отсюда следует, что распространение инфодемических
нарративов в условиях социального кризиса (то есть пандемии коронавируса в нашем случае) совершенно закономерно.
Модель, которую построили Брайнард и Хантер, утверждает, что распространение дезинформации выглядит так же, как распространение любой другой инфекции — через социальные контакты внутри
1 Vosoughi S., Roy D., Aral S. The Spread of True and False News Online // Science. 2018. Vol. 359. No. 6380. P. 1146-1151.
2 Gordon Pennycook, Jonathon McPhetres, Yunhao Zhang, & David G. Rand. Fighting COVID-19 misinformation on social media: Experimental evidence for a scalable accuracy nudge intervention. Режим доступа: https://ide.mit.edu/sites/default/files/publications/Covid-19%20fake%20news%20ms_psyarxiv.pdf (дата обращения: 29.06.2021).
социальных групп («пузырей») . Под «пузырем» понимается набор контактов, или так называемых «агентов», с которыми человек стабильно осуществляет обмен информацией. То есть пузыри — это сеть обмена информацией, которую формируют сами люди с целью оградить себя от чуждых взглядов и неинтересных для них новостей. Таким образом, пузыри становятся сообществом
единомышленников и могут быть как реальными, так и виртуальными. Если виртуальные пузыри можно измерить в количестве подписчиков или лайков, то реальные пузыри измерить практически невозможно, поэтому сложно сказать, насколько они велики. Каждый пузырь уникален, но один человек может состоять сразу в нескольких пузырях и таким образом пересекаться с представителями других пузырей, образуя взаимосвязи. В результате количество пузырей в одной системе стремится к бесконечности.
Если говорить о виртуальных пузырях (например, в Twitter), то в среднем их размер составляет 150 человек, но может варьироваться от 80 до 230 участников. Согласно результатам исследования Брай-нарда и Хантера, 38,9% участников каждого пузыря имеют одинаковую склонность верить дезинформации. В общей сложности один контакт делится информацией с 2,5% других контактов из пузыря, но с учетом количества контактов становится понятно, что, несмотря на такой малый процент, информация в пузырях все равно непрерывно циркулирует. При этом информация в одинаковой степени может быть как ложной, так и истинной.
Классификация инфодемических нарративов
Инфодемические нарративы — это недостоверные тексты, то есть, по сути, главный компонент инфодемии и ее спусковой механизм. Тексты могут варьироваться по объему и своей структуре, выглядя как беглый пересказ или как
3 Brainard J., Hunter P.R. (2019) Misinformation Making a Disease Outbreak Worse: Outcomes Compared for Influenza, Monkeypox, and Norovirus. Simulation. Vol. 96. No. 4. P. 365-374. URL: https://doi. org/10.1177/0037549719885021.
научный текст, написанныи
профессионалом. По этой причине общая черта всех нарративов та, что они вызывают у людей сомнения и выглядят очень убедительно, что в первом своем виде, что во втором.
Многим кажется, что между верой в материал и его распространением лежит огромная пропасть, но это далеко не всегда так. Например, пожилая женщина услышала о том, что сезонные рабочие (гастар-байтеры) нападают на людей на улицах, так как в связи с карантином они остались без работы и средств к существованию1. Она поверила этому, в результате чего обычный нарратив превращается в так называемый belief narrative . Именно поэтому женщина рассказала об этом своим соседкам, чтобы те предупредили других об опасности. Но точно ли она бы не стала рассказывать об этом подругам, если бы не поверила в правдивость новости? Или бы все равно рассказала?
Если рассматривать нарративы как адаптацию, то становится понятно, что их цель — объединение людей и непрямое сопротивление внешним обстоятельствам. Поиск врага и усиление «низового контроля». В этом качестве нарративы призваны оказать мгновенный эффект «помочь здесь и сейчас». Однако если мы будем рассматривать нарративы в долгосрочной перспективе, как то делает П. Буайе, то становится очевидно, что они продолжат оказывать эффект еще долгое время после «здесь и сейчас»3. Например, советы отказаться от масок, потому что «никакого коронавируса нет», приведут к росту числа заболеваемости, который может
сохраняться месяцами и послужить первопричиной для рекордного числа зараженных, скажем, через полгода.
Жизненный цикл инфодемического нарратива состоит из двух частей —
1 Петров Н. Коронавирус распространяют вышки 5G // Энциклопедия коронавирусных фейков. Пополняемый каталог толков вокруг пандемии. N+1. 8.04.2020.
2 Hufford D. J. (1982). Traditions of Disbelief. New York Folklore. Vol. 8. No. 3-4. P. 47-56.
3 Буайе П. Анатомия человеческих сообществ:
как сознание определяет наше бытие. М.: Альпина
нон-фикшн, 2019.
видимой и невидимой. Видимая часть нарратива — его публикация в социальных сетях (в публичных группах, сообществах, в личном профиле и т.д.). Невидимая — это приватная коммуникация, то есть личные переписки и рассылки. Например, некоторые новости намеренно циркулируют в тематических чатах, скажем, родительском чате школьного класса. Если там нарратив получил популярность, он идет дальше — в следующий чат, а затем выводится в публичные соцсети и становится видимым для нас, исследователей и людей вне родительских чатов. Таким образом, мы можем отследить лишь видимую часть жизненного цикла нарратива — неизвестно, где и сколько он циркулировал до этого.
Несмотря на «подводную» часть нарративов, скрытую от глаз, «надводная» имеет для исследователей даже большее значение. Ведь именно репосты в публичном пространстве подтверждают сюжет или ставят его под сомнение и вызывают реакцию в обществе. Очевиден тот факт, что переход нарратива от невидимой части жизненного цикла к видимой является его переходом к активному распространению в
информационном пространстве, когда в этот процесс включаются «большие» медиа. Это, в свою очередь, ведет к изменению поведения людей. Например, в результате нарратива о «целительных свойствах» имбиря в марте 2020 года в России резко поднялись цены на имбирь.
Изучив типологию инфодемических текстов, разработанную экспертами Школы актуальных гуманитарных исследований Института общественных наук РАНХиГС4, а также типологию, выведенную интернет-ресурсом First Draft5 для выявления фейковых новостей, и исследование группы ученых, опубликовавших свои выводы в статье «Пути российской инфодемии: от
Петров Н., Архипов А., Спиридонов В., Пейгин Б. Тенденции и вызовы социально-экономического развития // Мониторинг экономической ситуации в России. 2020. № 8(110).
5 First Draft. Режим доступа: https://firstdraftnews.org/ (дата обращения: 29.06.2021).
WhatsApp до Следственного комитета»1, мы выделили главные (по частотности использования материалов в медиа) инфодемические нарративы:
-Псевдомедицинские материалы. Они носят преимущественно формат советов, способов лечения и профилактики заболевания в домашних условиях с использованием методов народной медицины. Такие материалы, как правило, ссылаются на «закрытые источники» или оперируют именами несуществующих врачей. Примерами псевдомедицинских материалов можно считать «советы от Юры Климова из Уханя» .
-Тексты-предупреждения. Это тексты-предсказания, что вот-вот произойдет страшное событие или уже начало происходить. Как правило, те события, о которых предупреждают тексты, так или иначе связаны с противоречивой информацией различных органов власти. Например, материалы о дезинфекции водопроводной воды, сброса
дезинфицирующего порошка с вертолетов над городом, штрафы за шутки на тему коронавируса и т.д. Подобным материалам часто предшествуют какие-либо заявления представителей власти, вырванные из контекста, а оттого неправильно трактуемые и искаженные. Например, слухи об ограничении передвижения жителей России между регионами,
распространившиеся в декабре 2020 года после доклада министра здравоохранения Михаила Мурашко . Позже помощник министра, Алексей Кузнецов, заявил, что слова Мурашко были произнесены в рамках
1 Архипова А.С., Радченко Д.А., Козлова И.В., Пейгин Б.С., Гаврилова М.В., Петров Н.В. Пути российской инфодемии: от WhatsApp до Следственного комитета // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2020. № 6. С. 231-265.
2 Степанова А. Фейки о коронавирусе и лжеврачебные советы: как они появляются, и кто их распространяет [Электронный ресурс] // TACC. Режим доступа: https://tass.ru/obschestvo/10281883 (дата обращения: 29.06.2021).
3 Глава Минздрава предложил ограничить передвижение между регионами [Электронный ресурс] // РБК. Режим доступа: https://www.rbc.ru/
sotiety/07/12/2020/5fcdd26e9a7947cd413d18e4 (дата
обращения: 29.06.2021).
научного доклада на конференции «Медицина и качество», «в обзоре мер, которые ранее использовались в мире или могут быть использованы для управления инфекционными процессами». Получается, что СМИ невольно распространили фейковую новость, не разобравшись в важных деталях.
-Панические тексты о «катастрофах». Сами по себе эти тексты не являются фейк-ньюс, но они гиперболизируют отдельные факты или носят чрезмерную эмоциональную окраску. Подобные материалы всегда написаны от первого лица (как правило, от свидетеля или участника событий, который сам же выступает первоисточником). Эти тексты чаще всего циркулируют по социальным сетям и со временем обрастают несуществующими подробностями, которые и превращают их в подвид фейк-ньюс. Например, текст «Полины из Италии», которая описывала массовые смерти от коронавируса среди молодого населения и сравнивала пандемию с «фильмом-катастрофой»4.
Сфабрикованные документы. Например, «приказ» министра обороны РФ о введении комендантского часа в Москве, который должен был вступить в силу с 30 марта 2020 года5.
-Конспирологические тексты. К ним относятся теории заговора о происхождении COVID-19. Например, теория, согласно которой коронавирус — изобретение Билла Гейтса, который хочет под видом вакцинации чипировать человечество.
Один материал может принадлежать сразу к нескольким типам фейк-ньюс, объединяя в себе их черты. Также по мере развития инфодемии не исключено появление и качественно новых типов.
Стоит заметить, что разные типы текстов имеют разное влияние на аудиторию. Так, например, во время пандемии коронавируса самыми
https://www.facebook.com/permalink.php?story _fbid=3188408991190172&id=10000063 3068237&hc_l ocation=uf (дата обращения: 29.06.2021).
5 В Минобороны назвали фейком появившийся в сети приказ о введении комендантского часа [Электронный ресурс] // ТАСС. Режим доступа: https://tass.ru/obschestvo/8021373 (дата обращения: 29.06.2021).
популярными для распространения в социальных сетях и обществе стали не конспирологические тексты, а
псевдомедицинские материалы, то есть недостоверные советы по профилактике заболевания. У. Кватрочокки в своей статье изучил циркуляцию информации в период с 1 января 2020 г. по 15 февраля 2020 г. в мировых социальных медиа на тему коронавируса1. В исследование вошло около 8 миллионов видеороликов и публикаций в Twitter, Instagram, YouTube, Reddit и Gab. Согласно полученным данным, наибольшая часть материалов принадлежит именно к первой группе — советам по защите от коронавируса (в том числе фейкового характера). Больше всего подобных материалов, согласно статье Кватрочокки, циркулировало в Instagram.
В России же больше всего фейков о пандемии коронавируса циркулирует в социальных сетях «ВКонтакте» и «Одноклассники». Однако проникновение «ВКонтакте», составляет 72%, в то время как проникновение «Одноклассников» — всего 45% (по данным Mediascope) , несколько отстает от последней по объему фейков. Возможно, это связано с повышенным вниманием правоохранительных органов именно к соцсети «ВКонтакте» (чему способствует предоставление администрацией соцсети данных о пользователях Следственному комитету)3. Также в зоне риска значится отправка аудиосообщений в WhatsApp и Instagram.
Самый бурный рост инфодемических фейков был зафиксирован в феврале-марте 2020 года, когда только начинала
1 Matteo Cinelli, Walter Quattrociocchi, Alessandro Galeazzi, Carlo Michele Valensise, Emanuele Brugnoli, Ana Lucia Schmidt, Paola Zola, Fabiana Zollo, Antonio Scala. The COVID-19 Social Media Infodemic. Режим доступа: https://arxiv.org/abs/2003.05004 (дата обращения: 29.06.2021).
2 Курносова Е. Социальные сети в цифрах // Me-diascope.net. Режим доступа: https://media scope.net/ upload/iblock/f97/18.04.2019_ Mediascope_Екатерина %20Курносова_РИФ+КИБ%202019^ (дата обращения: 29.06.2021).
3 Волков: «ВКонтакте» раскрывает личные данные оппозиционеров центру «Э». Соцсеть: Уголовное дело для этого не нужно // Фонтанка.ру. 2018. 18 августа. Режим доступа: https://www.fontanka. ru/2018/08/18/037/ (дата обращения: 29.06.2021).
появляться информация о коронавирусе. Возникновение фейков подогрели тревожные новости из Китая и Европы, где пандемия коронавируса уже была в разгаре. В тот же период в Италии начался настоящий кризис системы
здравоохранения, а российские власти продолжали утверждать, что в стране коронавируса нет и не будет. Это и спровоцировало ситуацию
неопределенности, а, как мы выяснили, инфодемические тексты рождаются именно в условиях потери контроля.
Наиболее популярными и
«долгоиграющими» нарративами в российских социальных медиа являются сюжеты, отрицающие опасность или существование коронавируса, а также подразумевающие, что в карантине нет необходимости и что он используется государством для достижения своих выгод. Не менее популярны псевдомедицинские советы, позволяющие людям
самостоятельно диагностировать у себя отсутствие коронавируса или быстро «вылечить» его. И те, и другие нарративы возвращают человеку иллюзорное чувство контроля и безопасности, таким образом, они выполняют компенсаторную функцию, призванную «смягчить» кардинальные изменения в повседневной жизни. Однако, попадая в «большие» медиа, именно такие истории провоцируют долгосрочные негативные последствия и становятся причиной, по которой люди добровольно вредят собственному здоровью.
Влияние инфодемии на
общественное мнение: группы риска
Современная инфодемия является такой же угрозой для общества, как и эпидемия COVГО-19. Подобно болезни, она точно так же меняет онлайн и офлайн поведение тех людей, которых коснулась. В связи с этим появляется все больше научных исследований на тему того, как именно слухи и фейки «инфицируют» носителя и влияют на его поведение. В 2001 г. в журнале «Математическая социология» была опубликована статья Э. Ноймера, в которой автор проиллюстрировал распространение слухов на примере
эпидемиологической модели1. В результате он пришел к выводу, что некоторые слухи обладают невероятной «стойкостью» и способны существовать целыми
поколениями, периодически видоизменяясь, но сохраняя свою суть, как новые штаммы вирусов. При этом молодежь (преимущественно студенты в возрасте 1825 лет) более восприимчива к слухам. Однако Ноймер считает, что дело не в возрасте, а в дефиците должного опыта, препятствующего критическому
мышлению. Так же быстро, как молодежь подхватывает новые слухи, она их и забывает, поэтому большинство слухов в этой среде быстро исчезают.
По мнению Ноймера, ключевую роль в инфодемическом цикле играют скептики, которые берут на себя роль «иммунного ответа», то есть стараются подавить слух. Ноймер называет этот процесс химическим термином «автокатализ». В результате под давлением конструктивных фактов скептиков выделяется часть общества, которая отказывается от своей веры в слухи. Однако нежелание изменить свое мнение возникает, когда нет никаких диспозитивных доказательств того, что слух ложен, поэтому слухи об удаленных событиях более устойчивы, чем местные.
Ю. Брайнард и П. Хантер, выявившие ту самую модель распространения дезинформации по аналогии с моделью распространения инфекционных
заболеваний, также пришли к выводу, что люди, независимо от демографических характеристик, не доверяют медицинской пропаганде. При этом они доверяют псевдомедицинским материалам, если те распространяет их близкое окружение. «Заражение» псевдомедицинской
информацией, в свою очередь, повышает риск заражения обычными инфекционными заболеваниями на 40%, так как часто ведет к пренебрежению профилактическими
мерами и лечением2. Здесь стоит вспомнить,
1 Andrew Noymer. The transmission and persistence of 'urban legends': Sociological application of age-structured epidemic models // Journal of Mathematician Sociology, 2001, Volume 25, Issue 3.
2 Julii Brainard, Paul R Hunter. Misinformation mak-
ing a disease outbreak worse: outcomes compared for
что в начале эпидемии COVID-19 (то есть в период с 1 января по февраль 2020 года) именно псевдомедицинские советы занимали первое место по популярности среди материалов на тему коронавируса в таких социальных сетях, как Instagram, YouTube и Twitter3.
Следовательно, необходимо
разработать стратегию противодействия или замедления распространения инфодемии и усилить распространение достоверной медицинской информации, чтобы она доходила до населения раньше, чем инфодемические тексты. Для этого необходимы усилия самих врачей, журналистов и представителей власти. В то же время блокировка фейковых новостей, циркулирующих в СМИ и социальных медиа, а также угроза уголовного наказания за распространение фейковых новостей не приносят должного результата. Именно поэтому следует пересмотреть подход к управлению и сдерживанию инфодемии. В качестве адекватных мер предлагаются меры, направленные на повышение медиаграмотности среди населения, а именно развитие навыков критического и аналитического мышления для
самостоятельной оценки поступающих новостей.
Выводы
Явление инфодемии сопровождает любой общественный кризис, когда людям приходится адаптироваться к новым и непредсказуемым условиям, к
эмоциональной нестабильности и стрессу. Именно механизмом такой адаптации и служит инфодемия. Если человек пребывает в стрессовой ситуации продолжительное время и не получает точных ответов на вопросы, которые задает, то стремится вернуть себе рычаги контроля и самостоятельно отыскать эти ответы. Таким образом, инфодемия — закономерный и естественный процесс в кризисных
influenza, monkeypox, and norovirus // Simulation. Volume: 96 issue: 4, page(s): 365-374.
3 Matteo Cinelli, Walter Quattrociocchi, Alessandro Galeazzi, Carlo Michele Valensise, Emanuele Brugnoli, Ana Lucia Schmidt, Paola Zola, Fabiana Zollo, Antonio Scala. The COVID-19 Social Media Infodemi. Режим доступа: https://arxiv.org/abs/2003.05004 (дата обращения: 29.06.2021).
ситуациях, который является результатом потребности людей в безопасности и заполнении информационных пробелов.
Ядро любой инфодемии — инфодемические нарративы, то есть фейки, слухи и прочие дезинформирующие тексты. Их ключевая особенность в той невероятной скорости, с которой они распространяются и приживаются в обществе. Отправными каналами распространения, как правило, служат социальные сети (Facebook, Twitter, мессенджеры), в которых и зарождается большинство подобных нарративов. Уже из социальных сетей фейки проникают в СМИ, начиная с малых и заканчивая крупными. Многие исследователи сходятся во мнении, что распространение дезинформации схоже с моделью распространения любого инфекционного заболевания: фейки точно так же циркулируют между социальными группами и заражают тех, кто имеет слабое критическое мышление или подвержен сильному стрессу.
Исследователи выделяют разные типы инфодемических текстов в зависимости от тематики и специфики. Наибольшей популярностью в период пандемии коронавируса пользовались
псевдомедицинские советы и тексты, отрицающие опасность или само существование COVID-19. Один текст может принадлежать одновременно к нескольким группам. Они также варьируются по объему и структуре, могут выглядеть как пересказ событий или псевдонаучное исследование. Цель, однако, у таких материалов всегда одна — объединить людей и вернуть им рычаг контроля над происходящим, помочь справиться с переменами и эмоциональным напряжением.
Главная задача журналиста сегодня — извлечь опыт из текущей инфодемии, чтобы подготовиться к следующей. Коронавирус вряд ли окажется последним кризисом в истории человечества, а любое мировое потрясение может породить новую волну дезинформации. От журналистского сообщества потребуются взвешенные действия, своевременная реакция и готовность бороться с дезинформацией путем быстрого заполнения
информационных пробелов достоверными сведениями. Ведь провал с вакцинацией от коронавируса, который сейчас наблюдается в России, во многом связан именно с тем, что СМИ не справились со своей ролью посредника между государством, медицинскими экспертами и обществом. У общества отсутствует доверие и к тому, и к другому, и задача вернуть это доверие ложится именно на плечи СМИ. Сделать это можно лишь путем тщательного фактчекинга, повышения прозрачности и сотрудничества журналистов с представителями власти, а также медицинскими работниками. Необходимо разработать план противодействия или замедления инфодемии и позаботиться о том, чтобы каждый сегмент общества имел доступ к актуальной и правдивой информации в любой момент времени, особенно в период острого кризиса. Таким образом, выдвинутая нами гипотеза о том, что инфодемия — естественный процесс для общества, находящегося в кризисе, и то, что повышение медиаграмотности всех категорий граждан, а также тщательный фактчекинг информации, транслируемой СМИ, способны обуздать распространение фейк-ньюс — полностью подтвердилась.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Архипова, А.С., Радченко, Д.А., Козлова, И.В., Пейгин, Б.С., Гаврилова, М.В., Петров, Н.В. Пути российской инфодемии: от WhatsApp до Следственного комитета // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2020. № 6. С.231-265.
2. Буайе, П. Анатомия человеческих сообществ: как сознание определяет наше бытие. М.: Альпина нон-фикшн, 2019.
3. Волков: «ВКонтакте» раскрывает личные данные оппозиционеров центру «Э». Соцсеть: Уголовное дело для этого не нужно // Фонтанка.ру. 2018. 18 августа. Режим доступа: https://www.fontanka.ru/2018/08/18/037/ (дата обращения: 18.11.2020).
4. В Минобороны назвали фейком появившийся в сети приказ о введении комендантского часа [Электронный ресурс] // ТАСС. Режим доступа: https://tass. ru/obschestvo/8021373 (дата обращения: 29.06.2021).
5. Глава Минздрава предложил ограничить передвижение между регионами [Электронный ресурс] // РБК. Режим доступа: https://www.rbc.ru/society/07/12/2020/5fcdd 26e9a7947cd413d18e4 (дата обращения: 29.06.2021).
6. Курносова, Е. Социальные сети в цифрах // Mediascope.net. Режим доступа: https://mediascope.net/upload/iЫock:/f97/18.04.2019_Mediascope_Екатерина0/o20Курносова_РИ Ф+КИБ%202019^ (дата обращения: 29.06.2021).
7. Петров, Н., Архипов, А., Спиридонов, В., Пейгин, Б. Тенденции и вызовы социально-экономического развития // Мониторинг экономической ситуации в России. 2020. № 8 (110). Режим доступа: https://www.iep.ru/upload/iblock/96c/9.pdf
8. Петров, Н. Коронавирус распространяют вышки 5G // Энциклопедия коронавирусных фейков. Пополняемый каталог толков вокруг пандемии. N+1. 8.04.2020. Режим доступа: https://nplus1.ru/material/2020/04/08/coronarumors (дата обращения:
19.11.2020).
9. Степанова, А. Фейки о коронавирусе и лжеврачебные советы: как они появляются, и кто их распространяет // TACC // 18.12.2020. Режим доступа: https://tass.ru/obschestvo/ 10281883 (дата обращения: 29.06.2021).
10. Andrew Noymer. The transmission and persistence of 'urban legends': Sociological application of age-structured epidemic models // Journal of Mathematician Sociology, 2001, Volume 25, Issue 3. Режим доступа: https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/0022250X. 2001.9990256 (дата обращения: 29.06.2021).
11. Brainard, J., Hunter, P.R. (2019) Misinformation Making a Disease Outbreak Worse: Outcomes Compared for Influenza, Monkeypox, and Norovirus. Simulation. Vol. 96. No. 4. P. 365-374. Режим доступа: https://doi.org/10.1177/0037549719885021 (дата обращения:
29.06.2021).
12. First Draft. Режим доступа: https://firstdraftnews.org/ (дата обращения: 29.06.2021).
13. Gary Alan Fine. Rumor, Trust and Civil Society: Collective Memory and Cultures of Judgment // Volume: 54 issue: 1, page(s): 5-18.
14. Gordon Pennycook, Jonathon McPhetres, Yunhao Zhang, & David G. Rand. Fighting COVID-19 misinformation on social media: Experimental evidence for a scalable accuracy nudge intervention. Режим доступа: https://ide.mit.edu/sites/default/files/publications/Covid-19%20fake%20news%20ms_psyarxiv.pdf (дата обращения: 29.06.2021).
15. Hufford, D.J. (1982). Traditions of Disbelief. New York Folklore. Vol. 8. No. 3-4. P. 4756.
16. Brainard, Julii, Hunter, Paul R. Misinformation making a disease outbreak worse: outcomes compared for influenza, monkeypox, and norovirus // Simulation. Volume: 96 issue: 4, page(s): 365-374.
17. Kelly, M. Greenhill, Ben Oppenheim. Rumor Has It: The Adoption of Unverified Information in Conflict Zones International Studies Quarterly, Volume 61, Issue 3, September 2017, P. 660-676.
18. Matteo Cinelli, Walter Quattrociocchi, Alessandro Galeazzi, Carlo Michele Valensise, Emanuele Brugnoli, Ana Lucia Schmidt, Paola Zola, Fabiana Zollo, Antonio Scala. The COVID-19 Social Media Infodemic. Режим доступа: https://arxiv.org/abs/2003.05004 (дата обращения: 29.06.2021).
19. Parsons, S., Simmons, W., Shinhoster, F., Kilburn, J. A test of the grapevine: an empirical examination of conspiracy theories among African Americans // Sociological Spectrum. 1999. Vol. 19. No. 2. P. 201-222.
20. Sullivan, D., Landau, M.J., & Rothschild, Z.K. (2010). An existential function of enemy-ship: Evidence that people attribute influence to personal and political enemies to compensate for threats to control. Journal of Personality and Social Psychology, 98(3), Р. 434-449.
21. Vosoughi, S., Roy, D., Aral, S. The Spread of True and False News Online // Science. 2018. Vol. 359. No. 6380. P. 1146-1151.
22. https://www.facebook.com/permalink.php? story_fbid=3188408991190172&id=1000006 33068237&hc_location=uf (дата обращения: 29.06.2021).
Дата поступления: 30.10.2021
