CC BY
138
Гельфонд Мария Львовна, д-р филос. наук, доц., зав. кафедрой, [email protected], Россия, Тула, Тульский филиал Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова.
THE PARADOX OF JUSTICE M.L. Gel'fond
The article is dedicated to the understanding of the place and the role of the concept of justice in the history of the native and foreign philosophic and social-politic idea. The different approach to the statement and the decision of the problem of justice in the context of the social-politic, legal and moral confession of the Russian and West societies is the subject of investigation. The author of the article also analyses the main features of the relation between the axiologic and normative components of the idea of justice and discloses the nature of the paradoxicalness of its key purpose and demands.
Key words: justice, society, human being, culture, philosophy, politics, right, ethics, morals, war.
Gel'fond Mariya Lvovna, doctor of Philosophical Sciences, associate professor, head of department, mlgelfond@,gmail.com, Russia, Tula, Tula Branch of Plekhanov Russian University of Economics
УДК 179.8
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ РЕССЕНТИМЕНТА: ЭТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
М.С. Сороцкий
Рассматривается вневременной феномен рессентимента и его оснований с точки зрения этики и психологии.
Ключевые слова: мораль, месть, зависть, ревность.
Сегодня (как, в прочем, и всегда) остается злободневным феномен рессентимента. Наиболее явно данный феномен актуализирует себя в сфере удовлетворения/неудовлетворения насущных человеческих потребностей. При отсутствии подобной возможности в геометрической прогрессии нарастает социальное напряжение. По утверждению некоторых экономистов, сила социального напряжения в обществе зависит от величины разрыва в доходах 10 % самых богатых людей и 10 % самых бедных. Массовая фрустрация в сфере удовлетворения материальных потребностей, порождая зависть, вражду и ненависть, ведет к социальным потрясениям, социальному взрыву.
В философский лексикон понятие рессентимента (фр. ressentiment — злопамятство, злоба) было введено Ф. Ницше. В ницшеанской генеалогии морали понятию «рессентимент» отведено центральное место. Феномен рессентимента находит свое отражение в европейской художественно-философской традиции, начиная с М. Монтеня (Опыты, II, XXVII). Русская
литература в лице Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого также не обошла вниманием феномен рессентимента и рессентиментную психологию.
Если говорить о предпосылках особой рессентиментной психологии, то они обнаруживают себя диссонансом между внутренними притязаниями личности и ее реальным положением в обществе, в расхождении между явно завышенной самооценкой индивида и неизбежно низкой оценкой его со стороны социального окружения. Исходными пунктами в генезисе рессентимента являются обида, стремление индивида к мщению, а также наличие у него аффективной триады: зависти, ревности, одержимости соперничеством. Начальным звеном в развитии рессентимента является обида. «Обида — это проявление неудовлетворенной личностной потребности в признании и равенстве» [3, с. 138].
Наличие обиды может повлечь за собой кардинальное изменение всего жизненного пути индивида. Чувство обиды основано на болезненном осознании индивидом неуважения со стороны значимого для него лица. Осознание подобного игнорирования со стороны референтного лица (круга лиц) входит в противоречие с собственной самооценкой индивида, его мироощущением и мировоззрением. Понятно, что обида возникает там, где в общении нарушается принцип равенства (сторон общения). Например, индивид ставит себя заведомо выше другого, избегает общения с ним или вступает в общение в унизительной для последнего форме. Иначе говоря, «факторами обиды» могут быть непризнание, невнимание, постоянная недооценка. Для понимания психологии рессентиментного индивида важно различение ситуационного кратковременного переживания обиды, известного каждому из нас, и перманентного чувства обиды, когда индивид обижен устойчиво и постоянно, т. е. находит все новые и новые поводы для переживания обиды. Здесь также возможно наличие вариантов. Во-первых, индивид всю жизнь может быть обижен на другого индивида, во-вторых, индивид обижен «на весь свет», в результате чего у него наличествует бесконечное число поводов для переживания обиды. Следовательно, возможно говорить о формировании некой рессентиментной готовности, актуализирующей себя в склонности к переживаниям обиды и постоянному поиску поводов для нее. В подобном случае среди множества других переживаний индивида обида находится на первом месте. Готовность к поиску и возможностей в реализации чувства обиды (обидчивость) может быть чертой характера, даже если индивид и не обижен «на весь свет», просто по каким-то неведомым нам причинам ему присуща высокая сензитивность к ситуациям обиды. При наличии у индивида пониженной чувствительности к подобным ситуациям мы уверены в том, что «у него отсутствует самолюбие». Подобное утверждение подсказывает нам, что мера обидчивости индивида производна от его самооценки, которому всегда обидно, если его «ставят» ниже (в ходе общения), чем он о себе думает. Семантика обиды такова: пренебрежение, демонстративная недооценка. Субъектом чувства обиды всегда является некий индивид или даже целое человеческое сообщество, носители определенного поведения, адресованного объекту обиды. В качестве объекта обиды также могут выступать не только
отдельные люди, но и целые человеческие группы. Чем выше уровень притязаний индивида, тем более он будет переживать свою «недооцененность» и недостаток внимания к себе. Кроме того, обидчивости способствует и низкая самокритичность. Общая позитивная оценка партнера по общению не препятствует возникновению многочисленных обид, поскольку может иметь место феномен суммации обид. При суммации обид накопление негативного потенциала текущих повторяющихся обид постепенно ведет к изменению нашей оценки партнера по общению. И как только оценка субъекта обид с позитивной переменится на негативную, прощать обиды мы ему перестаем, поскольку вместо прежнего положительного к нему отношения у нас сформировалось отрицательное. Вполне очевидно, что каждый индивид обладает порогом суммации обид: если до определенного их суммационного уровня или же до некоей «смертельной» обиды этот порог не превышен, наше отношение к партнеру общения у нас остается прежним. Но как только порог суммации обид оказывается превышенным, чувство обиды начинает довольно быстро формироваться, постепенно обретая устойчивость.
Римский поэт-сатирик Децим Юний Ювенал (ок. 60 — ок. 127) утверждал, что «Месть есть наслаждение души мелкой и низкой». Стремление индивида к мщению или месть понимается как «форма отплаты обидчику, возмездие за преступление со стороны пострадавшего или его близких, намеренное причинение зла с целью отплатить за причиненное зло, оскорбления, обиды» [6, с. 124].
Агрессивные или оскорбительные действия (действительные или мнимые) со стороны обидчика инициируют некую ответную реакцию потенциального мстителя. Рессентиментная месть, однако, не предполагает немедленную реакцию на агрессию или оскорбление, вполне закономерна отсрочка реагирования на более «удобное» время и подгадывание более «подходящей» ситуации. Александр Дюма-отец устами Эдмона Дантеса, после того, как герой его романа стал графом Монте-Кристо, выразил подобное положение следующей чеканной формулой: «Месть - это блюдо, которое следует подавать холодным». Наличие отсрочки, непосредственной реакции на агрессию задерживается еще и потому, что тот, от кого ждут реакции, сознает, что его немедленный, импульсивный ответ чреват опасностью проигрыша обидчику. Именно этим и обусловлены чувства «неспособности», «бессилия»: месть вынашивается, лелеется бессилием, она есть удел и дело «слабого». Если же месть (зависть, злоба) реализует себя немедленно, то впоследствии она не преобразуется в рессентимент. Коль скоро немедленной реализации не происходит, то месть направленная переходит в рассеянную (диффузную) мстительность. При трансформации мести в мстительность последняя ищет любые, даже самые незначительные поводы для своего проявления. Сама по себе мстительность представляет собой определенную склонность, готовность человека к мести, т. е. к агрессии в отплату за причиненное зло. Мстительность является уже чертой характера, она несет в себе психологическую установку непременно ответить злом за причиненное зло, независимо от наличия в этом целесообразности. Вероятно, необходима дифференциация здоровой и
нездоровой мстительности. Здоровая мстительность свойственна подавляющему большинству людей, она готова на удар ответить ударом, но не для уничтожения обидчика, а для прекращения его выпадов. Некоторая доля здоровой мстительности воспринимается обществом как реакция вполне адекватная и воспринимается людьми с пониманием. Нездоровая мстительность не находит успокоения до тех пор, пока не уничтожит обидчика (хотя бы символически). Факторами, сдерживающими проявления мстительности, являются страх и сознание собственной «немощи» потенциального мстителя. Воздействием сдерживающих факторов мстительность «охлаждается», иначе говоря, она вытесняется из сознания, затем вытесняется и иллюзорное удовлетворение чувства мести в фантазиях, потом - и само эмоциональное возбуждение, вызываемое жаждой мщения. Тем самым создаются адекватные условия для формирования рессентимента. Нарастает тенденция ко все большему охлаждению и вытеснению первоначального импульса мести. Возникает некий парадоксальный паритет, равенство между оскорбителем и оскорбленным. Прогрессирующая политическая и социальная дифференциация общества сообщает социуму мощнейший заряд рессентимента, отныне оскорбленный его член воспринимает собственное оскорбление как указание «перста судьбы», указания свыше. Любые позитивные изменения воспринимаются индивидом крайне негативно, поскольку рессентиментная личность самореализуется, руководствуясь следующей сентенцией «чем хуже, тем лучше» или же в контексте бессмертной шекспировой цитаты, вложенной в уста Меркуцио, друга Ромео Капулетти: «Чума, чума на оба ваши дома, Я из-за них пойду червям на пищу, Пропал, погиб, Чума на оба ваши дома».
Одним из элементов аффективной триады, входящей в структуру рессентимента, является зависть. Осознать филогенетическую и личностную эволюцию сложного феномена зависти поможет обращение к философскому осмыслению его истоков в Древней Греции. Апеллируя к Платону, возможно обозначить зависть как «... огорчение по поводу благ, имеющихся у друзей в настоящем или бывших у них в прошлом». Это, прежде всего, то самое чувство досады, что возникает у завистника при виде того, что другой обладает благом или преимуществом, отсутствующим у завистника. Возникающее у субъекта желание ведет к воображаемым или реальным попыткам лишить того, другого, недоступных для завистника благ или преимуществ. Страждущим абсолютно игнорируются социально приемлемые способы обрести желаемое благо. Зависть среди равных — вот определяющая идея Аристотеля: «Зависть будут испытывать такие люди, для которых есть подобные или кажущиеся подобными. Подобными — я разумею, по происхождению, по родству, по возрасту, по дарованиям, по славе, по состоянию» [цит. по 2, с. 110].
Грекам, с присущей им иррациональностью миросозерцания, не было чуждо и обожествление зависти. Демону, олицетворяющему зависть, имя -Фтонос. Достижение людьми успешности вызывало ревность Фтоноса, за что расплатой была смерть героя. Однако не только герои были подвержены этой
зловредной страсти. Общеизвестен соревновательный дух Древней Греции. Однако именно здесь, в соревновании, зависть, будучи побочным эффектом всякого соревнования, может выступать и в своем позитивном значении — как стимулирующий фактор деятельности и социальной активности. Впервые в греческой мысли два аспекта зависти различил Гесиод, выделив зависть благую и зависть порочную. Предложенную Гесиодом идею о связи между завистью и соревновательностью через три с половиной столетия развил Аристотель, заметив, что поскольку «люди соперничают со своими противниками в бою, соперниками в любви и вообще с теми, кто домогается того же [чего они], то необходимо они завидуют всего; больше этим лицам, почему и говорится «и гончар [завидует] гончару» [цит. по 2, с. 115].
В гомеровской «Одиссее» выкристаллизовывается также концепция о «зависти богов» (phthonos theon) к людской удаче, благополучию, богатству, к человеческому счастью. Мышление в категориях полисной морали находило применение концепту «зависти богов» в тех случаях, когда стремились особо подчеркнуть «добродетельный» поведенческий идеал разумного, умеренного и «достойного зависти» в хорошем смысле гражданина. Для ранней Эллады характерна потребность обрести в лице богов определенный нравственный авторитет, высшую инстанцию, что выступает в качестве покровителя справедливым человеческим деяниям людей и карает их за преступления против общественной и индивидуальной морали. От взора богов не сокрыт ни один человеческий поступок. Божественная зависть является элементом божественной справедливости, гарантом сохранения status quo мироздания. Зависть богов - это заслуженное отмщение смертным за нарушения справедливости и гармонии. Всякое нарушение нравственной гармонии, установленной богами, приводит к многочисленным жертвам и страданиям. Причина, порождающая зависть богов, кроется в самом поведении человека — его высокомерии и гордыне. Закон возмездия — вот стержень отношений человеческого и божественного. Надменность — порок, а отрицание или даже пренебрежение божеством — основной источник всех бед. Боги навечно устанавливают границы доступного и никому никогда не позволят их перейти. Дискредитация концепции «зависти богов», происходит лишь после ее высмеивании Аристофаном в его комедии «Плутос». Из сферы мифологической зависть свершает переход в сферу социально-психологическую, став неотъемлемой частью нравственной культуры полиса. «Зависть богов» (phthonos theon) постепенно превращается в «зависть людей» (phthonos an^i^op).
Современное понимание зависти наследует традицию Древней Греции и христианское понимание зависти как греха. Люди стыдятся, откровенно боятся быть уличенными в зависти, хотя на словах могут признавать за ней позитивные социальные функции.
Недовольством благополучия другого, хотя и не угрожающим благополучию самого завистника, трактуется чувство зависти И. Кантом. В процессе превращения зависти из некоего природного импульса в порок Кант
выделяет появление ее активного компонента — стремление разрушить счастье другого. А. Шопенгауэр определяет зависть через «зложелательство, возбуждаемое чужим счастьем, состоянием и преимуществами». На наш взгляд, в формировании рессентимента участвует именно «черная» зависть (Дж. Роллз) - та негативная эмоция, что побуждает субъекта совершать злонамеренные действия по устранению чужого успеха, благополучия и радости. Подретушированное вежливостью и благоразумием чувство зависти является продолжением собой мысленное продолжением гоббсовской «войны всех против всех».
С философско-психологической точки зрения зависть может быть понята и как эмоция (ситуативная зависть), и как чувство (устойчивая зависть), и как страсть (всеохватывающая зависть). Первые серьезные размышления по поводу зависти появляются, естественно, в психоанализе. Согласно психоаналитической традиции зависть - это «недоброжелательное отношение к более удачливым людям». Среди психоаналитиков, рассматривающих феноменологию зависти, З. Фрейд, К. Хорни, М. Кляйн. К. Хорни проводит определенную дифференциацию этого чувства: зависть нормальная при наличии человеческого желания иметь преимущества другого человека, и зависть невротическая, когда акцентируется сожаление о том, что другие обладают этими преимуществами. Преимущество других при этом кажется столь значительным и желанным, что невротик ощущает полнейшую справедливость своей зависти.
В известной работе «Изучение зависти и благодарности» (1956) М. Кляйн определяет зависть как чувство гнева по поводу того, что другой человек владеет и наслаждается желаемым мной объектом. Импульс зависти направлен на то, чтобы овладеть этим объектом или привести его в негодность.
Обычно зависть берет свое начало в чувстве бессилия индивида, блокирующего его стремление получить вожделенную вещь, поскольку она находится в обладании другого. Противоречие между испытываемым индивидом бессилием и стремлением заполучить вещь разряжается в или позиции ненависти, или актах ненависти по отношению к обладателю вожделенной вещи. Зависть становится основанием рессентимента только в том случае, когда искомая вещь абсолютно недостижима. К формированию сильнейшего рессентимента ведет зависть экзистенциальная (онтологическая), понимаемая как чувство зависти к возрасту других, зависть к тем возможностям, что дарует другим их молодость. Общепризнанно, что чувство зависти родственно ревности, слепой и страстной недоверчивости, равно участвующей в реализации рессентимента.
В качестве облигатной составляющей рессентимента необходимо признать и одержимость соперничеством, явным или скрытым противоборством, борьбой за власть, любовь, престиж, материальное преуспевание и пр. Одержимость соперничеством ведет к явной невротизации личности. К. Хорни в книге «Невротическая личность нашего времени» (1937) выделила определенные характеристики, присущие невротическому соперничеству: невротик постоянно сравнивает себя с другими людьми, даже в
ситуациях, не требующих подобного сравнения, честолюбивое желание невротика не предполагает быть лучшим среди равных, оно включает желание быть единственным, исключительным и уникальным; свойственная честолюбию невротика скрытая враждебность проявляется в его установке «Никто, кроме меня...».
Апеллируя к пониманию феномена рессентимента Ф. Ницше можно увидеть в этом процессе определенную динамику и стадии. 1) Исходными являются эмоции злобы, стыда, вызванные унижением достоинства человека. Унижение вовсе не случайно или ошибочно, оно является закономерным, оно вытекает из его реальной, постоянно воспроизводящейся диспозиции по отношению к обидчику. Речь идет об унижении достоинства того, кто на самом деле унижен. Унижение униженного выглядит по отношению к нему скорее как фактическое утверждение, чем незаслуженная оценка; 2) воспоминание и вторичное переживание злобы и стыда. Трансформация этих эмоций в желание мести, злобную ненависть, усиливаемые ревностью к обидчику, завистью к его силе; 3) чувство отчаяния, связанное с осознанием того, что месть не может быть осуществлена, ненависть не может найти адекватного выхода и поразить обидчика. Обида, нанесенная обидчиком, не является его капризом, злой волей. Она представляет собой простой рефлекс, только усиленный; человек начинает смутно понимать, что он обречен быть обижаемым, «достоин» унижения; 4) злоба, зависть, отчаяние, месть, не имея возможности реализоваться в поступках, получают свое идеальное воплощение. Все переворачивается, и бессилие становится силой, поражение — победой, «ressentiment» сам становится творческим и порождает ценности. Не умея утвердиться в жизни, в поступках, оскорбленный человек вознаграждает себя воображаемой местью. Пассивный, рессентиментный человек избавляется от чувства собственной неполноценности, разряжает внутреннее напряжение тем, что принижает до себя того, с кем себя сравнивает, иллюзорно девальвирует его ценные качества или проявляет специфическую «слепоту» к ним. Самый главный, успешный, ход рессентиментного человека состоит в том, что он избавляется от комплекса неполноценности подтасовкой самих ценностей. Происходит инверсия ценностной шкалы. Оскорбленная душа переворачивает реальную шкалу ценностей и сильного объявляет нравственно слабым, которого не минует заслуженная кара, если не на этом, то на том свете, а слабого рессентиментный человек провозглашает сильным, носителем добра, которое обязательно будет вознаграждено. Подобным образом конструируется противоположность добра и зла. Противоположность добра и зла позволяет дать ложный выход мстительному чувству, обратить свой гнев вовнутрь, придать бессильной злобе видимость действенности.
Таким образом, рессентимент является местью без мести, вытесненной ненавистью, превращенной завистью, психологическим самоотравлением. Рессентимент — человеческая униженность, слабость, которая выдает себя за достоинство и силу.
Ницшевское понятие «рессентимент» было рецептировано и рассмотрено с междисциплинарных позиций М. Шелером в его работе
«Рессентимент в строении моралей» (1912). Рессентимент рассматривается М. Шелером в качестве определенной устойчивой психической установки, субъективной ориентации индивида как члена определенной социальной группы (или общества) на те или иные ценности. По мнению М. Шелера, рессентиментные переживания инициируются систематической отсрочкой в разрядке известных душевных движений и аффектов, которые сами по себе нормальны и неотъемлемы от человеческой природы. Следствием подобной систематической отсрочки является устойчивый настрой на определенные виды подтасовки ценностей (Werttäuschungen) и соответствующие последним суждения ценности. К этим ценностям, в первую очередь, относятся такие душевные движения и аффекты, как жажда мести, ненависть, злоба, зависть, неприязнь на почве зависти и коварство. Структуру рессентимента составляет «действительная история самоотравления души», вылившаяся в ханжество и лицемерие.
Важнейшая функция рессентимента по М. Шелеру и состоит в том, что он определяет мораль, извращая лежащие в ее основе правила предпочтения, что «хорошим» при его наличии кажется то, что раньше было «плохим». При этом Шелер подчеркивает, что шкала подлинных ценностей не исчезает полностью из сознания человека рессентимента: они как бы «перекрываются» рессентиментными ценностями, «просвечивают» сквозь них. Философ перечисляет ситуации, в которых создаются благоприятные условия для формирования рессентимента: это целиком зависимая от мужчины женщина, в том числе и проститутка; это взаимно зависимые «отцы» и «дети»; это члены семей симбиотического типа; это опальные политики и отставные чиновники. В отличие от них преступник, как правило, не является человеком рессентимента. А вот ренегат, предатель, как правило, и есть носитель рессентиментной психологии. М. Шелер выступает в качестве критика современного человеколюбия, филантропии, этики сострадания. Он утверждает, что происходит рессентиментная фальсификация ценностей в различных сферах буржуазной морали. В частности, исходя из его мнения, индивидуалистически-эгоистические регуляторы труда и частной собственности подрывают саму христианскую идею нравственной солидарности. Происходит ее подмена идеей равенства, в которой философ усматривает один из эффектов рессентимента.
Надо признать, что рессентиментная психология, свойственная аутсайдерам, является атрибутивной для века XX-го, таковой она остается и поныне. Ориентация на потребительство включает нас, живущих уже в веке XXI-м, в бесконечную «гонку потребления», где «победитель получает все». Дух конкуренции и чувство соперничества неизбежно приводит к конфронтации честолюбивых личностей, актуализируя зависть к людям, родившимся с «серебряной ложкой во рту», носителям власти и всяческих преференций, по нашему мнению, явно не заслуженных.
Список литературы
1. Бреслав Г.М. Психология эмоций. М.: Смысл; Издат. центр «Академия», 2004. 544 с.
2. Согомонов А.Ю. Феноменология зависти в Древней Греции // Этическая мысль: науч.-публицист. чтения / под ред. А. А. Гусейнова и др. М.: Политиздат, 1990. 480 с.
3. Бондырева С.К., Колесов Д.В.. Чувство (психология и семантика) М.; Воронеж: Изд-во Москов. психол.-соц. ин-та; Изд-во НПО «МОДЭК», 2008. 160 с.
4. Шелер М. Рессентимент в структуре моралей. СПб.: Наука; Университетская книга, 1999. 231 с.
5. Этика: энциклопедический словарь / под ред. Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. М.: Гардарики, 2001. 671 с.
6. Этика в мифах, легендах, преданиях / сост. И.М. Анисимова. М.: Издат. дом «Звонница - МГ», 2005. 264 с.
References
1. Breslav G.M. Psikhologiya ehmotsij. M.: Smysl; Izdat. tsentr «Акаёеш1уа», 2004. 544 s.
2. Sogomonov А.Уи. Fenomenologiya zavisti v Drevnej Gretsii // EHticheskaya mysl': nauch.-publitsist. chteniya / pod red. А.А. Gusejnova i dr. M.: Politizdat, 1990. 480 s.
3. Bondyreva S.K., Kolesov D.V.&uvstvo (psikhologiya i semanti-ka).M.: Izd-vo Moskov. psikhol.-sots. in-ta. Voronezh: Izd-vo NPO «M0DEHK»,2008.160s.
4. SHeler M. Ressentiment v strukture moralej. SPb.: Nauka; Uni-versitetskaya kniga, 1999. 231 s.
5. EHtika: ehntsiklopedicheskij slovar' / pod red. R.G. Аpresyana i А.А. Gusejnova. M.: Gardariki, 2001. 671 s.
6. EHtika v mifakh, legendakh, predaniyakh / sost. I.M. Аnisimova. M.: Izdat. dom «Zvonnitsa - MG», 2005. 264 s.
СороцкийМихаил Самуилович, канд. филос. наук., доц., [email protected], Россия, Тула, Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого.
PHEMENOLOGY OF RESENTIMENT:ETHICAL ANALYSIS
M.S. Sorotsky
Super temporal phenomenon of ressentiment and its grounds are reviewed in the article from the point of view ofphilosophy of ethics and psychology.
Key words: morals, revenge, envy, jealousy.
Sorotsky Mikhail Samuilovich, candidate of Philosophical Sciences, associate professor, [email protected], Russia, Tula, Leo Tolstoy Tula State Pedagogical University
