CC BY
201
ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОЛОГИЯ
ББК: 83.3(4Гем) УДК: 821.112.2 А657
Андреюшкина Т.Н.
ФЕНОМЕН ЖАНРА «СТИХОТВОРЕНИЕ-ВЕЩЬ» В ПОЭЗИИ Р.М. РИЛЬКЕ И ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ «ВЕЩИ»
Andreiushkina T.N.
PHENOMENON OF GENRE "DING-GEDICHT" IN R.M. RILKE'S POETRY AND PHILOSOPHICAL BASIS OF 'DING'
Ключевые слова: жанр стихотворения-вещи, система вещей, инверсия жанра, поэтические топосы, мистицизм, Рильке.
Keywords: genre of "Ding-Gedicht", system of things, inversion of genre, poetical topoi, mysticism, Rilke.
Аннотация: целью данной статьи стало изучение жанра стихотворения-вещи в поэзии Р.М. Рильке и философские основы «вещи», изложенные в работах Ц. Тодорова, Ж. Бодрийяра, Г.Г. Гадамера, Ж. Деррида, М. Хайдеггера, а также отечественных ученых Г. Гачева, В.Н. Топорова и др. К анализу привлекаются также работы, касающиеся исследований категории жанра, М.М. Бахтина, Е.В. Лозинской, Н.Л. Лейдермана. В своей инверсии древнего лирико-философского жанра Рильке следует традиции немецких мистиков, включая в свою поэзию вещи религиозного, природного и материального мира.
Abstract: the article deals with the poems-things of Rilke and with the philosophical basis of the category of thing in the works of Z. Todorov, G. Gadamer, J. Derrida, M. Heidegger, G. Gacev, V. Toporov and others. With analytic and comparative-historical methods are analyzed the works, which concerned the category of genre of M. Bachtin, E. Losinskaya, N. Leiderman. In his inversions of ancient lyrical-philosophical genre Rilke followed traditions of German mystics, inclosing in his poems things of the religious, natural and material world.
Жанр «стихотворение-вещь», появившись в творчестве Рильке, был воспринят исследователями поэзии модерна1 как новый жанр, а «новый жанр всегда представляет собой трансформацию одного или нескольких старых жанров: путем инверсии, смещения,
1 Хольтхузен Г.Э. Райнер Мария Рильке сам свидетельствующий о себе и о своей жизни (с при-лоржением фотодокументов и иллюстраций). Пер. с нем. Н. Болдырева. Челябинск: Урал, 1998; Nalewski. H. Rainer Maria Rilke // Deutschsprachige Lyriker des 20. Jahrhunderts / Hg.v. U. Heukenkamp und P. Geist. -Leipzig, 2002. - S. 61-67;
Волощук Е.В. Райнер Мария Рильке// История австрийской литературы ХХ века. В 2 т. - Т. 1. - М.: ИМЛИ РАН, 2009; Павлова Н.С. Райнер Мария Рильке // История немецкой литературы. Новое и новейшее время / Под ред. Е.Е. Дмитриевой. - М.: РГГУ, 2014.
комбинирования» . Действительно, такой жанр в немецкой поэзии существовал, и он претерпевал в истории своего развития трансформации и комбинирования Бытование его можно проследить в религиозной поэзии Средневековья (Хильдегарда фон Бинген, Мехтильда фон Магдебург и др.), в жанровой поэзии Реформации (Г. Сакс), в барочной лирике (А. Грифиус, К. Кульман, К. Хофман фон Хофмасвальдау и др.)3, в романтической литературе (Ф. Гельдерлин, Э.Т.А. Гофман), в поэзии модерна (Д. фон Лилиенкрон) и позднее
Todorov Z. The origin of genres// New literary
history, Baltimore 1976. - Vol. 8. - № 1. - Р. 161.
3 См. Андреюшкина Т.Н. Барочная инвентаризация мира в немецкой поэзии: движение по вертикали // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. - Тольятти, - № 3, 2016. - Т. 1. - С. 5-15.
(Г. Бенн, Г. Айх, П. Гернхардт и др.)1. Целью данной статьи является анализ философского понятия вещи в работах современных философов, в особенности М. Хайдеггера, испытавшего на себе влияние поэтической системы вещей Р.М. Рильке, и выявление особенностей жанра стихотворения-вещи в творчестве немецкого поэта.
Рильке использует в своих книгах различные жанры, контаминируя их. «Но в любом варианте приращение эстетического смысла дают именно диалогические отношения между жанровыми моделями, входящими в ансамбль. Причем, эти отношения не всегда антагонистические, порой - по принципу дополнительности, корректировки. Тут в каждом конкретном случае возникает своя действительно индивидуальная конфигурация»2. Так было, когда Рильке контаминировал дифирамб и сонет в «Сонетах к Орфею», гимн и элегию в «Дуинских элегиях» и т.д. Не лишен контаминаций и жанр «стихотворения-вещи»: он вобрал в себя дескриптивное стихотворение и различные виды сакральных жанров.
Вспомним характеристику жанра, данную М.М. Бахтиным: «Литературный жанр по самой своей природе отражает наиболее устойчивые "вековечные" тенденции развития литературы. В жанре всегда сохраняются неумирающие элементы архаики. Правда, эта архаика, так сказать, сохраняется в нем только благодаря постоянному ее обновлению, так сказать, осовремениванию. Жанр всегда тот и не тот, всегда стар и нов одновременно. Жанр возрождается и обновляется на каждом новом этапе развития литературы, в каждом индивидуальном произведении данного жанра.
В этом жизнь жанра. Поэтому и архаика, сохраняющаяся в жанре, не мертвая, а вечно живая, т.е. способная обновляться. Жанр живет настоящим, но он всегда помнит свое прошлое, свое начало. Жанр - представитель творческой памяти в процессе литературного развития. (...) Вот почему для пра-
1 Cм. Андреюшкина Т.Н. Этапы развития стихотворения-инвентаризации в немецкой поэзии ХХ века // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. - Тольятти, - № 1, 2016. - Т. 1. - С. 5-13.
2 Лейдерман Н.Л. Проблема жанра в модернизме и авангарде (Испытание жанра или испытание жанром?) // Studi Slavistici. 2008. - - С. 163.
вильного понимания жанра и необходимо
3
подняться к его истокам» . В «стихотворении-вещи» есть обращение к античным, фольклорным, религиозным корням поэзии, как и память жанра «стихотворения-вещи», который существовал до Рильке.
«Любая самостоятельная жанровая форма обладает собственным социо-символическим коммуникатом, т.е. глубинным идеологическим комплексом, лежащим в ее основе. При включении этой жанровой формы в новый контекст ее исходный ком-муникат сохраняется и остается ее формальным компонентом»4. И даже представляет несколько вариантов, которые связаны с разными представлениями о вещах - религиозном (бог, душа, небо), природном (одушевленные и неодушевленные предметы) и материальном (вещи прикладного характера и произведения искусства). У Рильке они объединены в одну «систему вещей», с одной стороны, согласно традиции, с другой стороны, они входят в один мир риль-ковских представлений о мире и вещи5, предстают как боги-лары его большого «дома»-мира, в котором на рубеже веков представления о вещах претерпевают изменения, отсюда название одного из циклов Рильке - «Жертвы ларам».
Существенным дополнением к характеристике вещи является рассуждение В.Н. Топорова о сопричастности вещи и слова: «Но «веществовать» значит и оповещать о вещи, т.е. преодолевать ее вещность, превращаясь в знак вещи и, следовательно, становясь элементом уже совсем иного пространства - не материально-вещественного, но идеально-духовного. Слово отсылает к лежащей ниже его вещи, выхватывая ее, как луч света, из тьмы бессловесности, но то же самое слово уводит от
3 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1972. - С. 178-179.
4 Е.В. Лозинская. Жанр // Западное литературоведение ХХ века. Энциклопедия. - М., 2007. -С. 147.
5 И. Хольтхузен делает обобщение: "Единство микрокосмоса и макрокосмоса в одной антропоморфной системе является важнейшей чертой, соединяющей разные модели мира авангарда". См. И. Хольтхузен. Модели мира в литературе русского авангарда // Вопросы литературы. 1992. - №3. -С. 157.
вещи к находящейся выше его идее, тем самым спиритуализуя эту вещь»1.
Размышляя о понятии «дом» в представлении германцев, Г. Гачев подчеркивает: «Слово немецкого языка - домоподобно: как Haus - гласный, закрытый стенами согласных: Hans, Fritz, Wolf-gang, Traum, Verstand. Слово составлено из закрытых слогов»2. И далее: «Знаменитый гимн Лютера ,Ein feste Burg ist unser Gott' = ,Наш Бог есть крепкий город'. Само это фундаментальное уравнение Бога с германским бургом, городом-крепостью, дышит моделью Haus'a. Бог есть дом домов. Он -стены нашей жизни. И мы, человек, есть Innere, внутреннее, душа внутри этого дома» . И если в «Жертвах ларам» (1896) исходными топосами для Рильке являются «одомашненные» пространства»: «в старом доме», «дворянское гнездо», «в соборе», «из чердачного окна», «в монастырских коридорах Лоретто», «в предместье», то в «Новых стихотворениях» (1907) - это клетка пантеры, камера узника, «в морге», «римские саркофаги», «могилы гетер», «пепелище».
Единство мира вещного и духовного в немецкой поэзии Г. Гачев объясняет так: «Противотяготения между двумя равно мощными вертикальными ориентациями: в высь (in die Hohe) и в глубь (in die Tiefe) может дать объяснение этому противоречию между духом протеста, стремлением к превосхождению мер - и уважением к порядку, мистическим чувством формы, этим тяжелым педантизмом (от лат. pes-pedis -нога, тоже низ), неподвижностью, трудной строгиваемостью на внешние движения: ведь германец таким образом имеет поприще этих тяготений и своих усилий — в своем Innere, внутри себя, в напряжениях души. Innere (внутреннее) есть Tiefe (глубина) в Geist (духе). И германцы разработали для всего человечества этот регион Бытия: жизнь в духе и переживании, в интеллекте и чувстве»4. В поэзии Рильке движение ввысь выражается в образе лествицы («Лестница оранжереи»): «и лестница - медлительно и
1 В.Н. Топоров. Вещь в антропоцентрической перспективе // Aequinox - М., 1993. - С. 70.
2 Г. Гачев. Ментальности народов мира. - М., 2008. - С. 58-59.
3 Там же.
4 Там же.
плавно - / на небо, под незримый звездопад»5. Глубина обозначается падением с высоты - ангела или героя: «И на обрыв крутой/ он вскачь коня направил: и, сияя, влетел в поток, как в замок родовой»6.
Подчеркивая патриархальный уклад буржуазного интерьера, Ж. Бодрийяр отмечает следующее: «Семейный дом - специфическое пространство, мало зависящее от объективной расстановки вещей, ибо в нем главная функция мебели и прочих вещей -воплощать в себе отношения между людьми, заселять пространство, где они живут, то есть быть одушевленными. (...) Вещи, словно антропоморфные боги-лары, воплощающие в пространстве аффективные связи внутри семейной группы и ее устойчивость, становятся исподволь бессмертными, до тех пор пока новое поколение не разрознит их, не уберет с глаз долой или же, в некоторых случаях, не восстановит их в правах ностальгически актуальных «старинных» вещей. Как нередко бывает и с богами, предметы обстановки порой обретают второе рождение, из наивного обихода перемеща-
7
ясь в категорию культурных причуд» . Рильке воскрешает образы аристократических домов и замков, в которых он был частым гостем, домов, хранящих массу вещей, дорогих сердцу их обитателей, он воскрешает эти вещи и дома в своих стихотворениях, связывая их с образами пожилых дам, бережно хранящих свои реликвии: «задумчиво бродит она/ по комнате боязливой,/ прибирает ее и блюдет,/ словно в давней поре счастливой/ она и поныне живет»8.
Поскольку жанр «стихотворения-вещи» Рильке никогда не рассматривался в контексте поэтической традиции, его относили к особому виду «внутреннего жанра» (intrinsic genre9), представленного только в творчестве Рильке и им же исчерпывающегося. Конечно, этот жанр занимает особое место в поэзии Рильке, но им не исчерпыва-
5 Рильке Р.М. Стихотворения (1906-1926) / Сост. Е. Витковский. - Харьков; М., 1999. - С. 40.
6 Там же. - С. 39.
7 Бодрийяр Ж. Система вещей / Пер. с фр. С. Зенкина. - М., 2001. - С. 9.
8 Рильке Р.М. Стихотворения (1906-1926) / Сост. Е. Витковский. - Харьков; М., 1999. - С. 85.
9 Термин Е.Д. Хирша. См.: Hirsch E.D. Validity in Interpretation. - New Haven, 1967. - P. 267.
ется. Рассмотрение его в контексте традиции, с одной стороны, показывает специфику бытования этого жанра у Рильке, с другой стороны, показывает ту основу, то жанровое начало как комплекс элементов текста, отсылающих к моделирующей функции, выполняемой другими текстами, из которой поэт исходил, и что он в этом жанре трансформировал.
К жанру «стихотворения-вещи» при-ложимы категории, которые изложил Ж. Деррида в статье «Закон жанра», где жанр рассматривался как один из механизмов насилия и ограничения свободы субъекта: «Как только прозвучало слово «жанр», как только оно было услышано, как только кто-нибудь сделал попытку подумать о нем, наметился предел. А когда установлен предел, недалеко уже до норм и запретов»1. Поэтому чаще всего в категорию «стихотворения-вещи» критики относили стихотворения, в которых объектом выступали материальные или природные вещи, - «Мяч», «Пантера», «Фламинго», «Голубая гортензия» и т.п. из двух сборников «Новых стихотворений» (1907-1908), и исключались стихотворения с библейскими и прочими героями, что неверно.
По отношению к рассматриваемому жанру в творчестве Рильке более всего при-ложимо определение, данное Н.Л. Лейдер-маном: «Жанр - это система принципов и способов художественной завершенности, т.е. организации произведения в целостный образ мира (модель мира, "сокращенную Вселенную"), воплощающий эстетическую концепцию человека и мира»2. Поэтому жанр «стихотворения-вещи» в творчестве Рильке важен с точки зрения изучения созданной им модели мира и эстетической концепции.
Чтобы разобраться в сущности жанра «стихотворения-вещь» и самого понятия «вещь», обратимся к его этимологии. В энциклопедии Брокгауза различается три значения слова Ding: 1) Gegenstand, Sache, Etwas; 2) философское понятие, использован-
1 Derrida J. The low of genre // Glyph Seven: Textual Studies. - Baltimore, 1980. - P. 203.
2 Лейдерман Н.Л. Проблема жанра в модернизме и авангарде (Испытание жанра или испытание жанром?) // Studi Slavistici. 2008. - № V. - С. 150.
ное К. Вольфом и Кантом; 3) понятие северо-германского thing - народного и судебного собрания3. Все эти понятия рассматриваются в работе М. Хайдеггера «Вещь» (1950), как и история понятия в немецкой философии4. Обратимся к этой работе потому, что она, в особенности в своей средней части, носит явно поэтический характер, а также и более всего потому, что Хай-деггер работает в ней с понятиями, ключевыми для поэзии начала века и в частности Рильке: это антиномии «даль/близость», «земное/небесное», «человек/бог», а также такие «вещи», как «пространство» (для Рильке оно связывается с вечностью и важнее понятия «время»), «страх», «смерть», «пустота», «мост», «чаша» и др. Вот ряд вещей, называемых Хайдеггером: «Ладна вещь: чаша и стол, мост и плуг. Но по-своему тоже вещи - ель и пруд, ключ и холм. Вещи, каждый раз по-своему вещест-вующие, - цапля и лось, конь и бык. Вещи, каждый раз своим способом веществующие, - зеркало и пряжка, книга и картина, корона и крест»5. Чаша, центральный образ вещи у Хайдеггера, является ключевым образом в поэзии Рильке: «взгляни на чашу роз - на воплощенье/ предельности бытийства и упадка»6; «они продавали пустоту из протянутых рук»7; «была, как чаша, загодя полна»8, «на стане, стройном, как фонтан из
9
чаши» .
Кроме этого, беря понятие «скрещение» из готической архитектуры, а «хоровод» из танцевально-музыкальной культуры, Хайдеггер использует образы креста,
3 Der neue Brockhaus. Lexikon und Wörterbuch. In 5 Bd. - Bd. 1. - S. 584.
4 «И Мейстер Экхарт, и Лютер, и Яков Бёме, и Гегель, и Хайдеггер — все имеют «влеченье - род недуга» к философской этимологии. И язык их щедро при этом одаривает. И надо сказать, что эта способность немецкого языка - уникальна среди прочих западноевропейских современных языков, потому что лишь в нем архаические готические корни прозрачны, слышимы и современному слуху». См. Г.Д. Гачев. Указ. соч. - С. 60.
5 Хайдеггер М. Вещь. Пер. В.В.Бибихина. http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000286/in dex.shtml - Дата обращения 22.01.2018.
6 Рильке. Р.М. Стихотворения (1906-1926) / Сост. Е. Витковского. - Харьков; М., 1999. - С. 58.
7 Там же. - С. 83.
8 Там же. - С. 71.
9 Там же. - С. 57.
круга, чрезвычайно важные для Рильке, чтобы объяснить взаимосвязь четверицы (бога и неба, человека и земли): «Скрещение осуществляется как дающая быть собой зеркальная игра четырех, одно-сложно вверяющих себя друг другу. Скрещение осуществляется как мирение мира. Зеркальная игра мира - хранящий хоровод. Хоровод этот
- круг (Ring), который окружает все, зеркально играя. В окружении зеркально-играющего круга четверо льнут к своему единому и все же у каждого собственному существу. Так льнущие, ладят они, ладно миря, мир1.
Если мы даже просто перечислим названия некоторых стихотворений Рильке, увидим множество совпадений образов -здесь и средокрестие, и круг, и зеркало, и игра, и загадка: «Rings liegt der Tag von A l-lerseelen», «Das Karussell», «Kreuzigung», «In Spiegelbildern wie von Fragonard», «Ich weiß: Du bist der Rätselhafte», «Im Dome», «Im Kreuzgang von Loretto», «Im Kreise der Barone», «Immer wieder aus dem Spiegelglase», «Heil dem Geist, der uns verbinden mag», «Hier bin ich, Entrungene», «Hier ist ein Spiel von Frag und Antwort», «Ich lebe mein Leben in wachsenden Ringen» и др.
Хайдеггер утверждает: «Бтс означает все, что тем или иным образом есть. Поэтому Мейстер Экхарт употребляет слово dirc как о Боге, так и о душе. Бог для него hoechste und oberste dira (высшая и верховная вещь - Т.А.). Душа - grozdi^ (великая вещь - Т.А.). Этот мастер мысли никоим образом не хочет сказать тем самым, что Бог и душа вещи такого же рода, как булыжник: материальный предмет; diro здесь
- осторожное и сдержанное имя чего-то вообще существующего»2.
В «Проповеди о Матвее» Мейстер Экхарт упоминает и о других вещах: наставляя, он говорит, что истинный христианан должен подняться над liplichiu dinc (телесная вещь), zergencliche dinge (преходящие вещи). Цитируя Аристотеля, он называет понятия античной философии: natiurlichiu dinc (природная вещь), materielichiu dinc
1 М. Хайдеггер. Вещь. http://filosof.historic.ru/ books/item/f00/s00/z0000286/indexshtml - Дата обращения 22.01.2018.
2 Ibid.
(материальная вещь), проводя сравнение между природными и духовными явлениями. Толкуя Августина, Экхарт говорит о душе, которая пребывает между временем и вечностью, и использует при этом понятия zitlichiu dinc (земная вещь), ewigiu dinc (вечная вещь)3.
Размышляя в проповеди «О единстве вещей», Мейстер Экхарт замечает: «Если бы дерево было вовсе лишено вещества и представляло бы собой нечто чисто духовное, как зрение моего глаза, можно было бы утверждать с полным правом, что в действии зрения дерево и мой глаз - одно суще-ство»4. В этом единстве - суть вещей для Рильке. В его стихотворениях-вещах потому субъект «исчезает», потому что он уходит вглубь объекта и составляет с ним единое целое, будь то пантера или мяч, фламинго или святой. Природа, по Рильке, а значит бог, в них присутствуeт, что подтверждается словами Мейстера Экхарта из «Изречений»: «Если бы Бог не был во всех вещах, природа не действовала бы и не вожделела бы ни в какой вещи»5.
Мейстер Экхарт говорит также, следуя слову Дионисия Ареопагита: Diu minn ist der natur, daz si den menschen wandelt in die din^ die er minnet6 - «Природа любви такова, что она изменяет человека в ту вещь, которую он любит». Не так ли и у Рильке: Dir ist mein Beten keine Blasphemie: als schlüge ich in alten Büchern nach, dass ich dir sehr verwandt bin - tausendfach.
Ich will dir Liebe geben. Die und die...7 Переходя к Канту, Хайдеггер говорит,
3 Meister Eckharts Predigten / Hg. u. übersetzt von J. Quint. - Bd. 1. - Stuttgart: Kohlhammer, 1958. -S. 390-391.
4 Мейстер Экхарт. О единстве вещей // Духовные проповеди и рассуждения Мейстера Экхарта. Пер. М.В. Сабашникова. www.magister/msk.ru/library/ philos/ekhart01.htm - Дата обращения 22.01.2018.
5 Там же.
6 Там же.
7 Rilke R.M. Die Gedichte. - Frankfurt a.M., 1986. - S. 257. - «Не богохульство слышится в мольбе: / как будто в старых книгах я прочел, / Что мы с Тобой срослись - как ветвь и ствол. // Люблю Тебя. Хочу служить Тебе». - Рильке Р.М. Стихотворения (1895-1905) / Сост. Е. Витковского. - Харьков; М., 1999. - С. 161.
что Кант таким же образом говорит о «вещах», как Мейстер Экхарт, и имеет в виду под этим понятием все, что есть. Но то, что есть, становится для Канта уже предметом представления, складывающегося в самосознании человеческого Я. «Вещь в себе» означает для Канта: предмет в себе. Для Канта характер этого «в себе» говорит, что «предмет в себе» есть предмет без отношения к человеческому представлению, т.е. без того противостояния, в силу которого он впервые только и оказывается существующим для этого сознания. «Вещь в себе», осмысленная строго по Канту, означает предмет, никак не являющийся предметом для нас, ибо существующий без всякого противостояния человеческому представлению, которое шло бы ему навстречу1. Если для Канта на «вещи в себе» всякий разговор кончался, то Хайдеггер пытается его рассуждения продолжить. Для Канта «вещь в себе» - загадка, ставящая предел чувственно-рациональному познанию. Хайдеггер считает, что Кант имеет дело с предметами. Не «вещь в себе», а просто вещь, каждая, по сути, до сих пор остается для человека тайной.
Об этом размышлял и Рильке во второй части эссе «Огюст Роден», он называет все слова, которые охватывает это понятие: Ding, «Gegenstand», Etwas. Говоря о детских игрушках, Рильке пишет: «War es nicht ein Ding, mit dem Sie zuerst Ihr kleines Herz geteilt haben wie ein Stück Brot, das reichen musste für zwei? (...) Dieser kleine vergessene Gegenstand, der alles zu bedeuten bereit war, machte Sie mit Tausendem vertraut, indem er tausend Rollen spielte, Tier war und Baum und König und Kind, - und als er zurücktrat, war das alles da»2. Далее он рассказывает историю вещей (природных, инструментов и со-
1 См. М. Хайдеггер. Вещь. http://filosof.historic.ru/ books/item/f00/s00/z0000286/indexshtml - Дата обращения 22.01.2018.
2 Rilke R.M. Ausgewählte Prosa. - M., 1984. -S. 247. - «Не была ли это вещь, с которой они делили свое маленькое сердце, как кусок хлеба, которого должно было хватить на двоих? Этот маленький забытый предмет, который был готов обозначать все, познакомил их с тысячью вещей, играя тысячи ролей, был зверьком и деревом, королем и ребенком, -и когда он исчез, все уже было известно» (пер. автора статьи - Т.А.).
судов, в которых заложен опыт людей), напоминающую историю о чаше Хайдеггера, и приходит к выводу: «Denn vielleicht waren dir frühesten Götterbilder Anwendungen dieser Erfahrung, Versuche, aus Menschlichem und Tierischem, das man sah, ein Nicht-Mitsterbendes zu formen, ein Dauerndes, ein Nächsthöheres: ein Ding»3.
М. Эпштейн в «Манифесте реизма» подчеркивает еще одну грань внимания Рильке к вещам: «Р.М. Рильке осмысляет происхождение в индустриальную и постиндустриальную эпоху кризис традиционной вещепричастности и вещепреемства как выдвижение новых творческих задач сбережения и осмысления единичных вещей»4, приводя цитату из письма Рильке к Гулевичу о важности вещи во времена дедов. Но гораздо важнее мысль Эпштейна о том, что «вещь - мера всего человеческого», как перифраз Протагора: «Человек - мера всех вещей».
Возвращаясь к Хайдеггеру, отметим, что философ полагал: «Вещь веществует. Веществуя, она дает пребыть земле и небу, божествам и смертным; давая им пребыть, вещь приводит этих четверых в их далях к взаимной близости. Это приведение к близости есть при-ближение. При-ближение -существо близости. Близость при-ближает далекое, а именно как далекое. Далекое хранимо близостью. Храня далекое, близость истинствует в своем приближении. При-ближая далекое, близость утаивает саму себя - и остается по-своему самым близ-ким»5. Хотя существует мнение (Г.Г. Гада-мер), противостоящее Хайдеггеру и заключающееся в том, что «мы живем в новом промышленном мире. Этот мир не только вытеснил зримые формы ритуала и культа на край нашего бытия, он кроме того раз-
3Rilke R.M. Ausgewählte Prosa. - M., 1984. -S. 248. «Потому что прежние образы богов, возможно, были использованием этого опыта, попыток сформировать из видимых начал человеческого и животного нечто не умирающее вместе с человеком, не быстротечное, близко -высокое: вещь» (пер. автора статьи - Т.А.)..
4 Проективный философский словарь. Новые термины и понятия / Под ред. Г.Л. Тульчинского и М.Н. Эпштейна. - СПб: Алетейя, 2003. - С. 348.
5 См. М. Хайдеггер. Вещь. http://filosofhistoric.ru/ books/item/f00/s00/z0000286/indexshtml - Дата обращения 22.01.2018.
рушил и самую вещь в ее существе... Вещей устойчивого обихода вокруг нас уже не существует. Каждая стала деталью. В нашем обращении с ними никакого опыта вещи мы не получаем. Ничто в них уже не становится нам близким, не допускающим замены, в них ни капельки жизни, никакой исторической ценности»1.
Почти все критики справедливо отмечают, что поводом для обращения к жанру стихотворения-вещи в частности стало знакомство Рильке с Роденом и его творчеством. Фрагмент о вещах Рильке из эссе «Огюст Роден. Вторая часть» предварял его рассуждения о скульптурных работах Родена. Скульптуры Родена - это «стихотворения-вещи» в прозе. В Орфее Родена для Рильке главным является, по мнению И. Бродского, «не столько пересказ мифа, сколько его рост»2, который заключается в том, что Орфей и у Родена, и в стихотворении Рильке «Орфей. Эвридика. Гермес» Орфей «умирает так, что эту маленькую
"3
группу иногда называют "Воскресением"» .
Подобные процессы роста вещей, выведение наружу скрытого смысла отмечает и В.Н. Топоров. Существенным для понимания сущности вещей и их имен у Рильке является мысль о сокрытии истины и выведении ее с помощью имянаречения из вещи: «Это действие, в результате которого язык с помощью слова, названия, имени вещи выводит наружу ее назначение в акте называния, имянаречения, заставляет вспомнить лежащую в основе понятия имени во многих архаичных традициях (а применительно к индоевропейскому — и в самой языковой форме) идею «в н утр иположенности», сокрытости, потаенности, ср. и.-евр. *en(o)mn-, *onomn-, *nö mn-. В контексте этого противопоставления имя, его смысл -это то, что укрыто внутри, что находится в потаенности, и что, будучи выведено наружу, открыто, про-из-ведено, есть событие истины (aletheia - 'истина', букв.:
i i\4
непотаенная) .
1 Г. Г. Гадамер, Искусство и подражание // Актуальность прекрасного. - М.: Искусство, 1991. - С. 240.
2 И. Бродский. Девяносто лет спустя // Соч. Иосифа Бродского. В 7 т. - СПб, 2000. - Т. 6. - С. 332.
3 Rainer Maria Rilke. Ausgewählte Prosa. - M., 1984. - S. 253.
4 В.Н. Топоров. Вещь в антропоцентрической
Об этом говорится в стихотворении «Нутро розы» (Das Rosen-Innere) из второй части «Новых стихотворений» Рильке: «Wo ist zu diesem Innen/ ein Außen? Auf welches Weh/ legt man solches Linnen?/ Welche Himmel spiegeln sich drinnen/ in dem Binnensee/ dieser offenen Rosen,/ dieser sorglosen, sieh:/ wie sie lose im Losen/ liegen»5. Здесь образ выстроен словесно, звуково. «Сокровенное розы» - перевод удачный в том смысле, что в слове «кровь», «скрывать» связано с образом Христа, который навсегда для Рильке кроется в розах. И стихотворение-роза -ключевое для Рильке. Это и «Окно-роза» (Fenster-Rose), «Чаша роз» (Rosenschale) и другие стихотворения Рильке. Эпитафия на могиле поэта тоже построена на этом образе: «O Rose, reiner Widerspruch Lust/ Niemandes Schlaf zu sein/ Unter so viel Lidern»6.
Г. Гадамер во «Введении к работе Мартина Хайдеггера «Исток художественного творения», толкуя Хайдеггера, отмечает: «Полная несокрытость сущего, полное опредмечивание всего (соответственно достигшему абсолютного совершенства представлению) означали бы, что самостояние сущего прервалось, - все сравнено, все обратилось в свою поверхность. Наступи такое полное опредмечивание, и никакое сущее не стояло бы уже в своем собственном бытии»7.
Как видно из проведенного нами исследования, категория вещи, анализируемая в работах современных философов, лежит в основе мироощущения Рильке и проявляется в его обращении к жанру стихотворения-вещи, не являющегося изобретением поэта, но представляющего собой инверсию существовавшего со времен Средневековья жанра, преломлявшегося в последующие эпохи
перспективе. // Aequinox - М., 1993. - С. 72.
5 Rilke R.M. Die Gedichte. - Frankfurt a.M., 1986. -S. 568. - «Где внутреннее с внешним/ смыкается? Чью боль оно/ врачует касаньем внешним? / Чье в озерце нездешнем/ небо отражено - / в распахнутые дремотно розах молодых как они беззаботно/ покоятся». - Рильке. Р.М. Стихотворения (1906-1926). - Харьков; М., 1999. С. 108.
6 Rilke R.M. Die Gedichte. - Frankfurt a.M., 1986. -S. 971. - «Роза, противоречье чистое, страсть / сном ничьим не быть / под столькими веками сразу». - Карельский А.В. Хрупкая лира. - М., 1969. - С. 142.
7 Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. - М.: Искусство, 1991. - С. 112.
и приобретшего в поэзии Рильке особенности, которые привлекли к себе внимание исследователей поэзии эпохи модерна. К этим особенностям относится, во-первых, то, что практически во всех стихотворных циклах Рильке, начиная с «Жертв ларам» и «Часослова», достигая наивысшего расцвета в двух сборниках «Новые стихотворения», содержащих наиболее характерные примеры данного жанра, и завершая «Дуинскими элегиями» и «Сонетами к Орфею», Рильке
развивает жанр стихотворения-вещи; во-вторых, понятие вещи охватывает у Рильке всю вселенную: предметы верха и низа, бога и человека, небо и землю; в-третьих, для Рильке, поэта-символиста, не менее важны такие образы, как пантера, газель, фламинго, роза, гортензия, фонтан, чаша, но, главным образом, бог, или божественное начало, в его взаимодействии с миром и человеком, посредником между которыми является поэт.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Андреюшкина, Т.Н. Барочная инвентаризация мира в немецкой поэзии: движение по вертикали // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. - 2016. - № 3. Т. 1. -С. 5-15.
2. Андреюшкина, Т.Н. Этапы развития стихотворения-инвентаризации в немецкой поэзии ХХ века // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. - 2016. - № 1. Т. 1. -С. 5-13.
3. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1972. - 265 с.
4. Бодрийяр, Ж. Система вещей / пер. С. Зенкина. - М.: Рудомино, 2001. - 95 с.
5. Бродский, И. Девяносто лет спустя // Соч. Иосифа Бродского : в 7 т. - СПб., 2000. -Т. 6. - С. 332.
6. Волощук, Е.В. Райнер Мария Рильке // История австрийской литературы ХХ века : в 2 т. - Т. 1. - М.: ИМЛИ РАН, 2009. - С. 150-191.
7. Гадамер, Г.Г. Актуальность прекрасного. - М. : Искусство, 1991. - 367 с.
8. Гачев, Г.Д. Ментальности народов мира. - М., 2008. - 187 с.
9. Карельский, А.В. Хрупкая лира. - М., 1999. - С. 300.
10. Лейдерман, Н.Л. Проблема жанра в модернизме и авангарде (Испытание жанра или испытание жанром?) // Studi Slavistici. - 2008. - №V. - С. 147-177.
11. Лозинская, Е.В. Жанр // Западное литературоведение ХХ века : энциклопедия. - М., 2007. - С. 147.
12. Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения Мейстера Экхарта / пер. М.В. Сабашникова www.magister/msk.ru/library/philos/ekhart01.htm - Дата обращения 22.01.2018.
13. Павлова, Н.С. Райнер Мария Рильке // История немецкой литературы. Новое и новейшее время / под ред. Е.Е. Дмитриевой. - М.: РГГУ, 2014.
14. Рильке, Р.М. Стихотворения (1895-1905) / сост. Е. Витковский. - Харьков; М., 1999. -365 с.
15. Рильке, Р.М. Стихотворения (1906-1926) / сост. Е. Витковский. - Харьков; М., 1999. - 590 с.
16. Топоров, В.Н. Вещь в антропоцентрической перспективе // Aequinox. - М., 1993. -С. 70-94.
17. Хайдеггер, М. Вещь // Хайдеггер М. Бытие и время. - М., 1993. - 340 с.
18. Хольтхузен, Г.Э. Райнер Мария Рильке сам свидетельствующий о себе и о своей жизни / пер. с нем. Н. Болдырева. - Челябинск: Урал, 1998. - 393 с.
19. Хольтхузен, И. Модели мира в литературе русского авангарда // Вопросы литературы. - 1992. - № 3. - С. 150-160.
20. Эпштейн, М.Н. Манифест реизма // Проективный философский словарь. Новые термины и понятия / под ред. Г.Л. Тульчинского и М.Н. Эпштейна. - СПб. : Алетейя, 2003. -С. 340-348.
21. Derrida J. The low of genre // Glyph Seven: Textual Studies. - Baltimore, 1980. - P. 202-
229.
22. Meister Eckharts Predigten / Hg. u. übersetzt von J. Quint. Bd. 1. Stuttgart: Kohlhammer, 1958. - S. 390-391.
23. Nalewski. H. Rainer Maria Rilke // Deutschsprachige Lyriker des 20. Jahrhunderts / Hg.v. U. Heukenkamp und P. Geist. - Leipzig, 2002. - S. 61-67.
24. Rilke R.M. Ausgewählte Prosa. - M., 1984. - 630 S.
25. Rilke R.M. Die Gedichte. - Frankfurt a. M., 1986. - 1132 S.
26. Todorov Z. The origin of genres // New literary history. - Baltimore, 1976. -Vol. 8. -№ 1. - P. 159-170.
