CC BY
1297
УДК 316.754.4
К.Ю. Добрин ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ НОРМЫ
Анализируется феномен социальной нормы, процесс ее трансформации на различных этапах развития общества в контексте наиболее значимых методологических подходов к ее пониманию и возможные пути существования общества в контексте имеющихся в настоящее время идеологий.
Социальная норма, ритуал, обычай, традиция, аномия, культура, относительность социальной нормы
K.Yu. Dobrin PHENOMENON OF SOCIAL NORM
The phenomenon of social norm, the process of its transformation at different stages of social development within the most important methodological approaches to its understanding is analyzed. Potential ways of society existence in the context of the currently available ideologies are predicted.
Social norm, ritual, rite, custom, tradition, anomie, culture, relativity of social
norm
Социология отклоняющегося (девиантного) поведения зародилась и сформировалась в недрах общей социологии. Большая заслуга в этом принадлежит Р. Мертону, который ввел научный термин теория «среднего уровня» (значения). В данных теориях сформирована система специфических понятий и определений, применяемых только в конкретной области социологических исследований. Социологи, занимающиеся узкими областями исследования, разрабатывают специфический понятийный аппарат, проводят эмпирические исследования по своей группе проблем, обобщают полученные данные, делают теоретические обобщения и, наконец, соединяют эти обобщения в теорию в пределах своей узкой области.
Все теории «среднего уровня» можно условно подразделить на три группы: теории социальных институтов (социология семьи, социология образования, социология науки и т.д.), теории социальных общностей (социология толпы, социология малых групп, социология организации и т. д.) и теории специализированных социальных процессов (социология конфликтов, социология миграции, социология мобильности и т.д.). К последней группе относится и социология девиантного поведения.
В настоящее время теория девиантного поведения находит широкое применение в практической деятельности и образовательной подготовке юристов, психологов, педагогов, социальных антропологов и социальных работников. Специфика предмета социологии девиантного поведения состоит в том, что изучаемый ею круг явлений исторически изменчив и зависит от сложившихся в данный момент в конкретном обществе социальных норм. Следовательно, исходным для понимания отклонений служит понятие нормы.
Существует множество дефиниций социальных норм. Так, например, по мнению В. Томаса и Ф. Знанецкого: «Социальные нормы - это более или менее формальные правила, с помощью которых группа старается удерживать, регулировать, а также сделать более
распространенными и частными соответствующими типы действий среди своих членов» [15]. Согласно В.Г. Афанасьеву [1], социальная норма - это неотъемлемый элемент общественного управления, одно из средств ориентации поведения личности или социальной группы в определенных условиях и средство контроля со стороны общества за их поведением. По В.Н. Кудрявцеву [8], социальные нормы - это установленные обществом правила, определяющие устойчивые формы социального взаимодействия людей. В целом в данных дефинициях содержится функционалистское объяснение нормы, состоящее в ее важности и полезности для индивида, социальных групп, организаций и общества в целом. Мы полагаем, что в определении социальной нормы должен учитываться еще и культурный и исторический аспект, а также специфика общественного устройства, вариабельность поведения субъекта (индивида). В связи с этим, считаем уместным привести еще одну дефиницию социальной нормы, предложенную Я.И. Гилинским: «Социальная норма - исторически сложившийся в конкретном обществе предел, мера, интервал допустимого (дозволенного или обязательного) поведения, деятельности людей, социальных групп, социальных организаций» [3]. В данном понятии, определяющем понятие норму как «исторически сложившийся предел» и «конкретное общество», обогащается и уточняется понимание сущности социальной нормы. Таким образом, принимая за основу определение Я.И. Гилинского, можно предложить следующую дефиницию: «Социальная норма - это формализованный или
неформализованный предел, мера допустимого (дозволенного или должного) поведения, деятельности людей, социальных групп и сообществ, исторически и культурно сложившиеся в конкретном обществе».
Обращаясь к сущности и причинам возникновения социальной нормы, отметим, что она возникает с появлением человеческого общества. Согласно Е.М. Пенькову [10], объективной ее основой является то, что в поступках и действиях людей присутствует не только изменчивость, неповторимость и динамика, но и относительное постоянство и повторяемость. Социальная норма регулирует только такое поведение, которое имеет общественный характер, т. е. связано с взаимоотношениями между индивидами, коллективами, классами, обществом. Этим социальная норма отличается от технической, медицинской или биологической, устанавливающей правила взаимодействия с естественными или искусственными объектами.
Исторически были выработаны самые различные способы существования социальных норм, среди которых в качестве основных можно назвать ритуалы, обычаи, традиции, нравы, культуру. Ритуалы есть зародышевый способ существования социальных норм, в котором они еще не выделились как социальный институт. Аборигену Австралии или индейцу не пришло бы в голову считать, что весь порядок его жизни может регулироваться с помощью каких-то специальных законов, данных извне, поскольку все, что было нужно для поддержания порядка, воспроизводилось с помощью системы ритуалов, тотемов, плясок шаманов и прочих мифологизированных элементов.
Обычай стал первым публичным способом существования социальных норм в их освобожденном от мифов виде. Обычай - это способ воспроизводства социальных норм сословного характера. Субъектом этих норм становится не община в целом, а выделившиеся социальные группы в виде сословий. Принцип обычая таков: то, что допустимо в рамках норм одного сословия, не разрешается по нормам жизни другого.
С возникновением классовой структуры общества механизм регулирования социального поведения осуществляется господствующим классом, который вырабатывает свою идеологию, ценности и нормы. Полезность социальной нормы становится относительной, поскольку норма, полезная для интересов одного класса (социальной группы), может быть нейтральной или даже вредной для другого. По мнению Р. Дарендорфа, в настоящее время классовый характер социальной нормы не изменился: «Установление нормы идет не путем репрезентативных опросов и мнений, а путем выборочных, в которых участвуют, прежде всего «власть имущие» - парламентарии, члены правительства, которые выступают от имени общества» [13]. В связи с этим установленная норма не всегда
удовлетворяет потребности большинства членов общества. Социальные нормы могут выражаться в универсальной форме: в виде социальных установок («будь богатым!»), культурных традиций (ментальности), нравов общества (легкие и тяжелые и др.) и институтов культуры как совокупности общих требований к человеку «будь человеком» [7].
В результате действия через внутренние регуляторы поведения личности, которые формируются через решение проблем соотношения добра и зла, совести и ответственности, убеждения и раскаяния, чувства справедливости и гуманности, возникает мораль как интериоризированная социальная норма.
Одной из существенных сторон социальных норм является императивность (безусловность, не допускающая иного выбора). Она выражается в степени требовательности к характеру поведения человека, когда оценивается его соответствие социальным нормам. Степень императивности социальной нормы зависит от вида нормы. Наибольшей императивностью обладают, как правило, правовые нормы. Однако не меньшей категоричностью могут обладать и моральные нормы, если они связаны с высоким уровнем чувства ответственности личности. Согласно И. Канту [12], категорический императив - это всеобщий обязательный нравственный закон, которому должны подчиняться все люди, независимо от их происхождения, социального положения и т.д. Согласимся с Кантом, поскольку считаем, что понятие нравственности еще существует (за исключением, может быть, отдельных воззрений таких личностей, как Ф. Ницше: «:...бог умер») и, возможно, именно понимание и выполнение моральных и нравственных норм по отношению к другому индивиду или группе является путеводной нитью, которая спасет человечество от самоуничтожения. Особенно необходимо осознавать это именно сегодня, в эпоху постиндустриального общества и постмодернистских взглядов.
На сегодняшний день мы бы выделили несколько ключевых теорий, которые отражают различные вехи развития человеческого общества и трансформации социальной нормы в них: это промышленная стадия развития общества, индустриальная и
постиндустриальная. На этих этапах развития общества менялась не только техника и технология, но и идеология, которая воплощалась именно в социальных нормах и ценностях. Одна из самых идеологических авторитетных теорий, которая сложилась на стадии перехода из промышленного в индустриальное общество - структурный функционализм, яркими представителями которого являлись Т. Парсонс и Р. Мертон. Данные представители видели социальную норму оплотом порядка, стабильности общества, государства, человеческого общества.
По мнению Т. Парсонса [14] (представитель структурного функционализма), социальным нормам приписываются два типа функций: во-первых, обеспечение членов общности и общества эталонами, моделями, стандартами поведения; во-вторых, стабилизация, интеграция отношений в социуме. По мнению же Э. Дюркгейма (идеолога данного направления) [6], одним из важных вопросов при изучении норм является рассмотрение их функциональной значимости. Функциональная важность нормативного порядка состоит в том, что интегрирующей основой общества является социальная солидарность, которая возникает в результате общественного разделения труда и проявляется в общих верованиях, чувствах, ценностях и нормах. Ослабление норм влечет за собой потерю связей между людьми, что грозит дезинтеграцией общества [5]. Вообще в функционализме содержание норм связывается с культурой. Культура трансформирует социальные нормы в систему ценностей, которые пронизывают всю духовную жизнь общества. Культура, в виде освоенной и устоявшейся системы норм, постоянно воспроизводит существующий порядок общества, является основанием его структурированности и интегрированности.
С наступлением эпохи постиндустриализма и информационного общества (60-70 годы ХХ-го века) взгляды на нормы и их функции стали меняться. Так, теоретики постмодернизма полагают, что определяющим фактором поведения человека является не норма, а социальная информация. Если в индустриальном обществе источником социальных норм является механизм легитимации, создаваемый властью, то в обществе «постмодерна» доминирующим
источником легитимации становится информация. В эпоху информатики вопрос о знании становится вопросом об управлении. Например, в чьих руках СМИ - в тех руках и власть. Поэтому утрата нормативности общества обозначается как «утрата легитимности», «делигитимация», которая возникает в результате преобладания «спекуляционных дискурсов» и кризиса знания. Так, Ж.Ф. Лиотар [9] полагает, что современное общество перестает быть большой социальной системой с соответствующей ей всеобщей детерминацией, подчиняясь «прагматике языковых частиц». Локальная детерминация разрушает возможность создания эффективного функционирования классических систем управления в виде централизованного государства с вертикальными линиями управления. Следуя логике этих рассуждений, в условиях локальной детерминации критерием нормативности является эффективность и производительность, а не справедливость и гуманность. По мнению Лиотара, видимо, поэтому российское современное общество многими называется постмодернистским, в котором, вместо регуляции посредством социальных норм в обществе, существует локальная детерминация, выражающаяся в революционном насилии, криминальном терроре и политических технологиях.
Отчасти можно согласиться с мнением Лиотара (что касается ситуации с нормативной системой в информационном обществе) о перевесе индивидуального по сравнению с групповым и локального над общественным. Однако разве не западные ценности в течение последних 20 лет прививаются нам, разве не североамериканскую и отчасти европейскую модель демократии (часто «псевдодемократии») пытается «навязать» нам западный мир? Он говорит о победе локальной детерминации над всеобщей, а как же тогда понимать феномен глобализации (попытку привести к общему знаменателю всю экономику, политику и культуру различных государств, т.е. создать однополярный мир, в условиях жесточайшего территориального, географического, социального неравенства в странах)? В этом, на наш взгляд, состоит философия абсурда постмодернизма, абсурда внеморального (внеценностного) и по большей части негуманного.
Постиндустриальное общество, как и любая другая эпоха, строй, диктует правила существования и выживания в повседневной, реальной жизни. Сам «постмодерн» (современность) отрицает что-то устоявшееся, общепринятое в науке и культуре. Несмотря на это, весь современный человеческий мир стремится к унификации, упрощению быта, социальных действий, мышления. Это парадокс. Норма и девиация здесь сливаются и противоречат одновременно. Индикатором, на наш взгляд, в проведении демаркационной линии между нормой и девиацией может послужить соотношение категорий «добра» и «зла». Если придерживаться направления, что добро и зло амбивалентно, то можно писать художественные эпосы и посвятить себя изучению основ субъективного идеализма. Если же нет, то стоит окунуться в реальный мир, наполненный аргументами и фактами.
Для более полного понимания категории социальной нормы коснемся вопроса о сущности такого явления как аномия. Впервые понятие аномии ввел Э. Дюркгейм [6], под которой он понимал состояние общества, при котором отсутствует четкая регуляция поведения индивидов, моральный вакуум, когда старые нормы и ценности уже не соответствуют реальным отношениям, а новые еще не утвердились. Дюркгейм, критикуя модернизацию в Европе в XIX веке, видел дисфункции, проистекающие из недостаточной интеграции возникающих современных институтов. Люди все больше ощущают, что разные части общества не работают совместно и им не хватает солидарности жизни, ее цельности, по сравнению с чувством общности, существовавшими в аграрную эпоху. По мнению Р. Будона [4], аномия имеет место, когда действия индивида больше не регулируются четкими и обязательными нормами. Основной причиной отклонения от нормы в современном обществе он, как и Дюркгейм, видел в аномии. Постепенное ослабление социального контроля, вызванное недостаточной социальной и моральной интеграцией, ведет к индивидуализму, который называют болезнью современного мира». Несколько по-другому видит аномию Д. Плахов [11]. По его мнению, в чистом виде аномии не встречаются, потому что в массе случайных проявлений всегда обнаруживаются некоторые вероятностные закономерности
(нормы). Любую норму сопровождает и дополняет аномия. Также и в аномии всегда имеются элементы нормативного. В качестве антипода нормы выступает не аномия, а аномалия. Под ней Д. Плахов понимает отклонение от нормы, но не в сторону безнормия, а в сторону другой нормы. Аномальные образования не являются безнормативными, а являются нормами, не отвечающими историческому и культурному развитию конкретного общества. В связи с этим хотелось бы затронуть вопрос об относительности норм.
По мнению Я.И. Гилинского [2], относительность социальных норм состоит в том, что они могут быть различны по своему характеру и содержанию не только в разное время и в разных обществах, но и в одно и то же время в одном обществе, но в разных социальных группах. Так, непосещение церковной службы является отклонением с позиции верующего, но нормой с позиции неверующего. Сосуществуют вместе нормы богемы, «истеблишмента», воровские законы, нормы различных религиозных сообществ, нормы молодежных субкультур (хиппи, панки, рокеры, митьки, яппи и другие). Поскольку настоящее время отличается высокими темпами социального развития, постольку ценностные ориентации и оценки людей меняются достаточно быстро. Правовые нормы (правда, в разных культурах и обществах) также относительны. Например, во многих странах Западной Европы смертная казнь за совершенные преступления уже отменена, тогда как в странах Востока она существует. Или, например, возраст ответственности за совершенные поступки в разных государствах колеблется от 11 до 18-21 лет. Кроме того, правовые нормы могут не совпадать с моральными и также подвергаться изменению. В основе моральных норм лежат представления людей о добре и зле, о чести и долге, о справедливости. Для того чтобы понять, насколько эти представления в разные времена и культуры отличаются друг от друга, обратимся к истории.
Среди некоторых народов в 17-18 веке было принято подвергать наказанию не вора, а того, кто имел неосторожность подвергнуться ограблению. Так учили заботиться о сохранении собственности. В средние века на некоторых островах (например, в Минданао) человек, желающий убить кого-либо, возводился в ранг храбрецов. Жители острова Борнео считали, что убитые ими люди на том свете станут рабами своих убийц. У некоторых примитивных племен в первобытное время (кое-где и сегодня) каннибализм, геронтоцид (убийство стариков), инфантицид (убийство детей), кровосмешение считались нормальным явлением, вызванным экономическими причинами (дефицит продуктов питания), либо социальным устройством (разрешение брака между родственниками). В Генуе, Венеции, Неаполе, Албании народы терпимо относились к публичным убийствам. Примером относительности социальной нормы у нас в стране может служить спекулянт-преступник и коммерсант-кормилец - в настоящее время. Приведенные примеры различий в нормах морали и права затрудняют поиск решений в объективности социальной нормы (прежде всего не в правовой, а в нравственной (моральной)).
Таким образом, проанализировав феномен социальной нормы, сделаем ряд обобщений. Исходным для понимания сущности социальных отклонений служит понятие нормы. Социальная норма может существовать в виде ритуалов, обычаев, традиций, нравов, культуры. В разные времена и эпохи норма воспринималась по-разному. Так, в традиционном обществе она сохраняет порядок в родовом коллективе. Все, что нужно было для поддержания порядка, воспроизводилось при помощи ритуалов, тотемов, плясок шаманов и других мифологизированных элементов. Социальная норма проявляется здесь как мононорма (всеобщая и полезная). Обычай был уже связан не с родом, общиной, а с выделившимися социальными группами в виде сословий.
С появлением классовой структуры норма устанавливается господствующим классом и становится относительной, т.е. она может быть полезна для одних, нейтральна для других и вредна для третьих. В средние века (У-ХУ в.) постепенно социальные нормы, существующие в виде обычаев, стали складываться в традиции, которые передавались в неизменном виде. В период индустриального развития понятие нормы является центральным в понимании культуры (прежде всего в трактовке функционализма). Культура здесь легализует нормы и
воспроизводит их, придавая обществу определенный порядок. Культура трансформирует социальные нормы в систему ценностей, которые пронизывают всю духовную жизнь общества. В эпоху постиндустриального и информационного общества, по мнению теоретиков постмодернизма, критерием нормативности является не гуманность и справедливость, а эффективность и производительность.
Сторонники макросоциологических теорий (прежде всего позитивизма и функционализма) считают, что понятие социальной нормы раскрывается через ее регулятивную и интегративную функцию, обеспечивающую стабильность социальной системы и входящих в нее элементов. В основе микросоциологических концепций (феноменология, символический интеракционизм) лежит положение, что социальная жизнь -динамический процесс, и норма является социально конструируемой и относительной категорией. Локальная детерминация первична по отношению к всеобщей. Норма и отклонения амбивалентны друг другу.
Тем не менее, мы полагаем, что нормы являются охранниками всеобщего порядка. Без норм (без нравственного императива по Канту) человечеству прожить просто невозможно, поскольку оно подошло к такой точке бифуркации, когда одна нелепая ошибка в отношениях между странами, государствами, их культурами может привести к гибели цивилизации. Надеемся и желаем, что мониторинги (исследования), проводимые сегодняшним руководством страны, будут направлены, прежде всего, на воспитание, поддержание и развитие культуры человека, образования, здоровья: социального, психического и
физиологического. Это, на наш взгляд, является квинтэссенцией современного состояния развития не только нашего общества, но и любого другого.
ЛИТЕРАТУРА
1. Афанасьев В.Г. Социальная информация и управление обществом. М.: Политиздат, 1975. 408 с.
2. Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности, наркотизма,
проституции, самоубийств и других отклонений. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. 520 с.
3. Гилинский Я.И. Социология девиантного поведения и социального контроля. СПб.: Филиал ИС РАН, 1993. С. 34.
4. Деболт Дж. У. Причины и следствия неудач модернизации в России: социокультурный анализ // Социс. 2006. № 1. С. 24-25.
5. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Западноевропейская социология XIX-XX веков. М., 1996. С. 256-309.
6. Дюркгейм Э. Норма и патология // Рубеж: Альманах социальных исследований. Сыктывкар. 1992. № 2. С. 82-88.
7. Козырьков В.П. Природа девиации и структура социальных норм // Вестник ННГУ. Сер. «Социальные науки». Вып. 1(3). Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2004. С. 159-171.
8. Кудрявцев В.Н. Социальные деформации: механизмы и пути преодоления. М.: «Издательство ИГиП РАН», 1992. 133 с.
9. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998. 160 с.
10. Пеньков Е. М. Социальные нормы: управление, воспитание, поведение. М.: Высшая школа, 1990. 96 с.
11. Плахов В.Д. Социальные нормы: философские основания общей теории. М.: Мысль, 1985. 253 с.
12. Современный словарь иностранных слов. М.: Рус. яз., 1993. 740 с.
13. Darendorf R. «Homo-Sociologicus». Koln und Opladen, 1960. P.87. / Бобнева М.И.. Социальные нормы и регуляция поведения. М.: Наука, 1978. С. 167.
14. Parsons T. The structure of Social Actoin. N.Y., 1937. / Бобнева М.И.. Социальные нормы и регуляция поведения. М.: Наука, 1978. С. 63.
15. Thomas W., Znaneccki F. Chi. Op polski w Europe I Ameryce. Warszawa: Lud. Spoldz. Wyd., 1976. T. 1. S. 61. / Ручка А. А.. Ценностный подход в системе социологического знания. Киев: Наукова думка, 1987. С. 112.
Добрин Кирилл Юрьевич -
кандидат социологических наук, доцент кафедры менеджмента туристического бизнеса, Саратовский государственный технический университет
Статья поступила в редакцию 19.01.2011, принята к опубликованию 12.06.2011
Dobrin Kirill Yurievich -
Candidate of Social Sciences, Senior Lecturer of the Department «Management of Tourist Business», Saratov State Technical University
