CC BY
196
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Е.М. МАРТЫНОВА
кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Академии Федеральной службы охраны Российской Федерации E-mail: [email protected] Тел. 8 903 880 42 95
ФЕНОМЕН СМЕХА В АНОМАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ
В статье рассматривается феномен смеха в условиях аномальной коммуникации. Проанализированы различные подходы к определению сущности смеха. Предпринята попытка выделить виды смеха, возникающего в межличностной коммуникации, типы аномальных смеховых коммуникативных ситуаций, а также определить функции смеха в аномальной коммуникации.
Ключевые слова: смех, аномальная коммуникация, ненамеренный смех, намеренный смех, аномальная коммуникативная ситуация.
«Театры комедии, театры сатиры, мюзик-холлы всегда были полны народа. Человек инстинктивно тянется к этой смехотерапии от всяких душевных невзгод. А что смех - замечательное лекарство, это давно известно. Когда смеешься, чувствуешь себя бодрым и здоровым. Всех комических актеров, всех, кто обладает волшебной способностью вызывать у человека смех, я назвал бы смехотерапевтами
- веселыми врачами. Без чувства юмора не было бы ни литературы, ни искусства» [14].
Мы неслучайно начали свою статью с цитаты из книги замечательного артиста. Большинство из нас относится к смеху и его роли в нашей жизни так же, как и Леонид Утесов. Несомненно, смех - это волшебное снадобье от боли, грусти, жизненных проблем, но в данной работе мы будем рассматривать оборотную сторону медали - смех как отражение аномальной коммуникативной ситуации (АКС) и как причину ее возникновения.
Смех относится к экстралингвистической или внеречевой подсистеме невербального общения. В отличие от улыбки он имеет акустическую сторону и рассматривается как «неконтролируемый или частично контролируемый сигнал» [8, с. 79], так же, как плач, стон, вздох. «Смех - выражающие полноту удовольствия, радости, веселья или иных чувств отрывистые характерные звуки, сопровождающиеся короткими и сильными выдыхательными движениями» [10, с. 676].
С.С. Аверинцев считает, что смех - это «освобождение». Лучше всего соответствует своему понятию смех «невольный», «непроизвольный», т.е. временно отменяющий действие нашей личной воли. Смех относится к разряду состояний, которые можно описать, как не то, что я делаю, а то, что со мной делается [2, с. 8-9].
Н. В. Гладких отмечает, что переживание смешного имеет четырехчастную структуру: в смыс-© Е.М. Мартынова
ловом плане: реакция на разрыв, идентификация обратимости, радость, разрядка; во внешнем выражении: замирание мышц лица, торможение замирания, улыбка, смех [4].
Как указывает М.Т. Рюмина, смех можно рассматривать с трех точек зрения: 1) как проявление физиологии человека; 2) как проявление его психической жизни; 3) как феномен культуры. В первом случае речь идет о тех физиологических процессах в организме человека, которые позволяют ему осуществлять колебательные дыхательновыдыхательные смеховые движения. Во втором случае смех выступает как эмоция, выражающая радость и полноту жизни, смех выполняет функцию разрядки, сброса переполняющих человека сил. Первый и второй виды смеха образуют комплекс, который М.Т. Рюмина называет психофизиологическим смехом [12, с. 128].
Культурный смех всегда есть общественное, коллективное явление. Для него свойственно наличие объекта, то есть наличие смешного, над которым смеются [12, с. 135].
М.Т. Рюмина выделяет два направления осмысления и переработки смеха в культуре: 1) доведение всех содержащихся потенциально смыслов в психофизиологическом «праздничном» смехе до определенной законченности. Имеется в виду комплекс, который можно было бы обозначить в его предельном варианте, как «торжествующая телесность»; 2) формирование направленного на некий объект смеха, т.е. «насмешливого смеха», смеха как оберега, средства защиты и одновременно оружия. Главное отличие этих направлений друг от друга заключается в том, что второе имеет предметный характер, направленность смеха на определенный объект, а психофизиологический смех можно считать ненаправленным [12, с. 147].
Положение о так называемой «празднич-
ФИЛОСОФИЯ
ности» психофизиологического смеха в теории М.Т. Рюминой вызывает у нас некоторые сомнения, поскольку психофизиологический смех не всегда можно назвать праздничным и радостным. Смех также может выполнять защитную функцию. Человек смеется и тогда, когда ему больно, обидно, тяжело и т. п. Эти «отрывистые характерные звуки, сопровождающиеся короткими и сильными выдыхательными движениями», дают разрядку телу и душе. И как бы человек не смеялся: радостно, горько, грустно, уныло и т. д. - это всегда разрядка, краткий миг свободы от переживаний. В смехе звучит та эмоция, которую человек бессознательно в него вложил.
С.А. Троицкий, рассматривая смех как явление социокультурное, указывает на то, что будучи существом, принадлежащим двум мирам: реальному, миру «жизни» и виртуальному, миру культуры, человек оказывается в ситуации двойного существования. Автоматизм проявления смеха определяет существование человека в реальности, но предпосылки проявления смеха, основания для выработки автоматизма производятся полем культуры, состоящим из определенного набора символов. Это поле С.А. Троицкий называет «непрерывным континуумом сознания». В нем выделяется «континуум пристрастной ассимиляции» - основание для существования повседневности. Сбой в заданной автоматической программе «стимул - реакция» С.А. Троицкий называет «прерывом». «Он врывается в беспечный автоматизм и заставляет индивида прервать повседневность. Эта функция сохраняется во всех ситуациях проявления смеха. Исходящая из источника комического некоторая фраза или демонстрация затрагивает в бессознательном воспринимающего соответствующую точку раздражения. Эта точка раздражения является некоторой нормой, усвоенной в процессе жизни в обществе, в процессе культурной жизни» [13, с. 17].
Проанализировав многочисленные работы, посвященные смеху, Л. А. Белашова и Е.П. Попова выделяют две основные, противоположные по сути тенденции его описания: смех рассматривается как отражение реальности и как средство воздействия на реальность. Отсюда два пути для лингвистического послания: от языка к смеху и от смеха к языку:
1) язык (орудие) - смех; 2) смех - язык (отражение) [3]. В первом случае смех выступает как реакция либо на вербальную реплику, либо на невербальное поведение, либо на оба компонента коммуникации в комплексе. Что касается второго случая, то в настоящее время уже существует богатый словарь языковых средств для описания смеховых ситуаций.
А.Г. Козинцев ставит смех на одну ступень со смертью, называя их «великими уравнителями» [6].
Ему вторит Ф. Кривин: «Смех равняет всех - слабых и сильных, робких и смелых, дураков и мудрецов. И слабые, смеясь, чувствуют себя сильнее, робкие -смелее, и дураки смеются как можно громче, чтобы выглядеть не глупее других, а мудрые только улыбаются, чтоб не выглядеть дураками» [7].
Без сомнения, термины «прерыв» и «освобождение» подходят для описания феномена смеха, но нам представляется необходимым рассмотреть подходы к классификации видов смеха, чтобы более точно определить его сущность, особенно применительно к аномальной коммуникации.
На основе анализа пословиц и поговорок В.И. Даля, касающихся отношения к смеху общества, Л. А. Белашова и Е.П. Попова разграничивают два вида смеха: смех радости, удовольствия и смех насмешливый, оценочный, и подчеркивают, что большинство пословиц, основанных на языковой и контекстуальной антонимии, содержат разные типы противопоставлений, например, смех - горе/ беда, смех - грех, смех - слезы, смех - дурак, смех
- стыд, смех свой - чужой [3].
С.С. Аверинцев называет два полюса смеха: смех над собой, над своими недостатками, трусостью, гордыней и т. д. и смех хамский, в акте которого смеющийся отделывается от стыда, от жалости, от совести [2].
В.Я. Пропп предлагает классифицировать смех по наличию или отсутствию одного признака - насмешки. Выделяя насмешливый и ненасмешливый смех, В.Я. Пропп считает, что в жизни наиболее распространен первый вид. Объектом смеха может стать физическая, умственная и моральная жизнь человека [11, 18-19]. Однако он указывает, что четкой границы между ними нет, существуют промежуточные, переходные случаи. К переходным случаям В. Я. Пропп относит добрый смех, в котором нет элементов сарказма и злорадства, присущих насмешливому смеху, а только мягкий и безобидный юмор [11, с. 150].
Противоположностью доброго смеха является смех злой. При добром смехе маленькие недостатки тех, кого мы любим, только оттеняют положительные и привлекательные стороны их. Если эти недостатки есть, мы их охотно прощаем. При злом смехе недостатки, иногда даже мнимые, воображаемые и присочиненные, преувеличиваются, раздуваются и тем дают пищу злым, недобрым чувствам и недоброжелательству [11, с. 157].
Психологически злой смех близок к смеху циничному, и тот, и другой виды смеха порождены злыми и злобными чувствами. Но сущность их все же глубоко различна. Злой смех связан с мнимыми недостатками людей, циничный смех вызван радо-
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
стью чужому несчастью. В.Я. Пропп отмечает, что обычный, насмешливый смех тоже не лишен оттенка жестокости, но это только оттенок [11, с. 159].
Полемизируя с В.Я. Проппом, А.Г Козинцев указывает на то, что на Западе очень популярна оценочная концепция смеха, основанная на идее насмешки и превосходства. А.Г. Козинцев считает ее «психологической и языковой фикцией». Автор убедительно доказывает, что смех вытесняет собой любое чувство. Он един и не делится на «насмешливый», «добрый», «злой», «жизнерадостный» и т.д. Смеясь, мы опускаемся с уровня полностью окультуренных существ на тот уровень, когда культура все еще казалась нашим предкам чем-то чужеродным. Единственным субъектом смеха является Ното8аріеш - двойственное, в высшей степени коллективистское биокультурное существо. Единственный объект смеха - он же [6]. Таким образом, нельзя не признать, что мы всегда смеемся только над самими собой.
С другой стороны, нельзя не признать и правоту
В.Я. Проппа в том, что причины смеха у разных людей могут быть различными, «там, где один смеется, другой смеяться не будет» [11, с. 20]. Примерно о том же говорит юморист Ф. Кривин: «В современном юморе главное - докопаться до смешной сути... Скажи мне, над чем ты смеешься, и я скажу, кто ты.» [7].
Если поддержать идею А.Г. Козинцева, если смех един, то тогда не имеют смысла любые классификации смеха. Но дело в том, что в разных ситуациях мы смеемся по-разному. Например, В.Я. Пропп цитирует слова, сказанные о смехе теоретиком и историком советской кинокомедии Р. Юреневым: «Смех может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и простосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень: веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех!» [Цит. по:
11, с. 17].
Нам кажется, что все же целесообразно разделить смех на две категории: намеренный и ненамеренный. Мы согласны с А.Г. Козинцевым в том, что смех чаще всего имеет ненамеренную природу. Мы смеемся, потому что нам смешно. И только отсмеявшись, анализируем свой смех, каким он был - насмешливым, добрым, циничным или ядовитым, как
у героини примера (1).
(1) Я засмеялась. Это случилось непроизвольно, как икота. Я держала в руках самый мой любимый из Ольгиных кувшинов - кубачинский. ...
Мы забыли с кувшином, что мы тут не одни, что Ольга слышит мой смех, а я, отсмеявшись спонтанно, забыла определить характер этого смеха. Видимо, он смеялся ядовито... Я заметила, как второй раз за маленькое время сжались Ольгины пальцы, теперь уже на руке, сжались в кулак настоящий, не умственный. «Сейчас она мне выдаст», - подумала я и даже ожидала этого с некоторым нетерпением. Каково оно будет, ее слово? Про что? Про какую меня? Ту, что принимала ее безоговорочно, или ту, что сейчас над ней смеется [15, с. 346-347]?
Какие же выводы можно сделать из приведенных выше рассуждений? Как реакция смех - неконтролируем и неинтенционален, а как орудие
- интенционален, нацелен на кого-то, т. е. имеет объект или мишень и чаще всего бывает насмешливым.
Проанализировав основные виды смеха, обратимся к определению его функций. По мнению Д. С. Лихачева, «функция смеха - обнажать, обнаруживать правду, раздевать реальность от покровов этикета, церемониальности, искусственного неравенства, от всей сложной знаковой системы данного общества» [9, с. 16].
Смех заключает в себе и разрушительное, и созидательное начала. Разрушительная сила смеха проявляется в том, что он возвращает миру его изначальную хаотичность, т. е. разрушает всю знаковую систему, существующую в мире культуры, и создает свою антикультуру: «мир нарушенных отношений, мир нелепостей, логически не оправданных соотношений, мир свободы от условностей, а потому в какой-то мере желанный и беспечный». Но мир антикультуры противостоит не всей культуре, а только осмеиваемой [9, с. 4]. Психологически смех хотя бы на время снимает с человека обязанность вести себя по существующим в данном обществе нормам, облегчает человеку жизнь, излечивает психологические травмы, успокаивает.
С.А. Троицкий так же, как и Д.С. Лихачев, указывает на амбивалентность смеха: с одной стороны, это позитивный феномен, так как он представляет собой способ сплочения группы, с другой стороны ,смех выступает и как явление, содержащее в себе деструктивное, агрессивное начало [13, с. 23].
С.А. Троицкий выделяет следующие функции смеха: 1) смех содержит в себе стихию Праздника, освобождает пространство культуры для реализации творческого начала человеческого сообщества;
2) защитная функция (сохранение целостности со-
ФИЛОСОФИЯ
знания); 3) локализация и культурное оформление агрессии; 4) реализация индивидуальной «воли к власти»; 5) терапевтическая функция; 6) идентификации (способ принадлежности к определенной группе). Смех, принадлежа виртуальному пространству культуры, вписан в социокод, обладает неким значением для членов сообщества [13, с. 24-25].
Обозначим те функции, которые, как нам представляется, свойственны смеху в аномальной коммуникации. Анализируя сущность ненамеренного смеха, мы пришли к выводу, что единственной функцией, которую способен выполнять ненамеренный смех, можно с натяжкой назвать функцию сплочения. Более же верным, на наш взгляд, будет предположение, что ненамеренный смех не выполняет никакой функции, поскольку «это блаженное бесчувствие и безмыслие, вызванное освобождением от серьезности» [6]. Намеренный смех, по нашему мнению, осуществляет две основные функции: защитную и агрессивную. Защитная функция проявляется в стремлении индивида обезопасить себя, свой мозг от разрушительного воздействия окружающего мира. Агрессивная функция (смех как орудие, оружие) тесно связана с защитной, хотя и является по сути ее противоположностью. Тем не менее она часто активизируется индивидом в желании защитить себя.
Агрессивную функцию выполняют все разновидности насмешливого смеха. Не согласимся с В. Я. Проппом в том, что насмешливый смех и так называемый добрый смех не несут в себе агрессии. Насмешка, какой бы безобидной она ни казалась, всегда есть проявление агрессии. Подтверждениями этого служат словарное определение: «обидная шутка, издевка» [10, с. 357], а также внушительный синонимический ряд с доминантой «насмешка»: насмешка, глумление, издевательство, издевка, укол, шпилька, желчь, острота, шутка, ирония, карикатура, пародия, сарказм, сатира, эпиграмма, юмор
[1]. Поэтому ситуации, в которых происходит высмеивание, осмеяние, пусть по-доброму, кого-либо, отражают феномен агрессии и являются потенциально аномальными.
Сегодня можно смеяться над чем угодно, только бы смеяться, а, значит, улучшать себе настроение. Причины смеха кроются во всех компонентах коммуникативного акта: коммуникантах, обстоятельствах общения, процессах вербализации и понимания и т. д. Смешное находят даже в трагическом. Ввиду разноплановости смеха, невозможно учесть все виды смеховых ситуаций, которые могут послужить причиной возникновения коммуникативных аномалий. Поэтому мы рассмотрим самые очевидные и поддающиеся анализу и оценке случаи.
Первая предлагаемая нами классификация АКС основывается на делении смеха на ненамеренный и намеренный.
Как мы уже отмечали выше, любая смеховая ситуация с проявлением ненамеренного смеха является потенциально аномальной. Смех - явление неконтролируемое, а значит, эта несдержанность в любой момент может задеть чувства собеседника и стать причиной возникновения коммуникативных аномалий: коммуникативного дискомфорта и коммуникативного конфликта.
Вспомним оппозиции, предложенные
Р Юреневым. В зависимости от сложившейся ситуации любой из перечисленных им видов смеха может либо спровоцировать АКС, либо сигнализировать о ее возникновении. Но прежде всего в списке будут стоять слова с отрицательной коннотацией. Это - гневный, глупый, гордый, снисходительный, презрительный, оскорбительный, наглый, враждебный, иронический, саркастический, грубый, бесстыдный, издевательский смех. Пример
(2) иллюстрирует АКС, инициируемую мерзким пренебрежительным смехом Кости, смехом превосходства, агрессии и обиды.
(2) И хотя в таком его заключении сквозила некоторая примитивная поверхностность восприятия серьезных вещей, я все же почувствовал, что он глубоко задет: как же, все культурное человечество что-то важное исповедует, а он, великий Костя, ничего этого не знает.
- А мне можно будет почитать? - спросил Шурик, и Костя расхохотался, его мерзкий пренебрежительный смех ничем не отличался от смеха Долинина или Касторского.
- А ты напрасно смеешься, Костя, - сказал я угрюмо. - Шурик такой же человек, как и мы с тобой. Просто жизнь у него была прескверная, и он многого не добрал...
Костя потемнел лицом. (Ю. Азаров.
Подозреваемый)
Второй вид АКС возникает в случае использования намеренного смеха в качестве орудия, т. е. агрессии.
(3) - Ну и не к чему это, Марья, - мирно вздохнул Копнев, - зачем обижать человека? Он тебя не трогает... зла мы от него...
- Считай, считай белье-то! - крикнула она и с силой грохнула об пол тюк свежего, еще сырого белья, - считай, знай, заступничек! Знаю я, чем он тебе угодил, знаю! - она злобно засмеялась, -погоди, я и до твоей Машки доберусь! Обнаружу я ваши сады-лавочки! Вон видишь, какие у меня зубы? Живьем слопаю, как только узнаю! (Ю. О. Домбровский. Леди Макбет)
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Злобный смех Марьи в примере (3) можно назвать агрессивным. Мы возвращаемся к первоначальному пониманию смеха - оскаливание рта, чтобы показать врагу свои зубы, свое оружие.
Вторая классификация АКС основывается на оппозиции «один - много», т. е. противопоставлении одного человека большинству. Любое выделение одного из массы - неверно, осуждаемо, право всегда большинство, т. е. для одного ситуация изначально аномальная. Отсюда два вида АКС: 1) один смеется - все остальные не смеются; 2) все смеются - один не смеется. В первом случае коммуникант может смеяться, так сказать, один против всех. «Искаженная пословица: «Хорошо смеется тот, кто смеется в последний раз». Искажено совсем немного, но уже крылатая фраза летит в другом направлении: не туда, где хорошо смеются победители, а туда, где смеются побежденные, которым ничего, кроме этого, не остается» [7].
Причины возникновения АКС второго типа следующие: 1) нежелание примыкать к большинству (из чувства противоречия, несогласия, плохого самочувствия и т. д.); 2) коммуникант на самом деле не находит ничего смешного в данной ситуации;
3) коммуникант становится всеобщим посмешищем и ему не до смеха. Случай, иллюстрирующий последний тип, произошел на открытии памятника
В.И. Ленину, его описал в своей книге С. Довлатов (пример 4).
(4) Музыка стихла. В наступившей тишине кто-то засмеялся. Через минуту хохотала вся площадь. Лишь один человек не смеялся. Это был ленинградский скульптор Виктор Дрыжаков. Выражение ужаса на его лице постепенно сменилось гримасой равнодушия и безысходности.
Что же произошло? Несчастный скульптор изваял две кепки. Одна покрывала голову вождя. Другую Ленин держал в кулаке [5, с. 293].
Рассматривая успешность межличностной коммуникации, мы пришли к выводу, что при появлении смеха в диалогическом взаимодействии важное значение приобретает одинаковое понимание обоими коммуникантами причины и вида смеха, а также совместное желание посмеяться над чем-то. Ведь когда один участник общения смеется, а другой не понимает причины, последнему зачастую приходит в голову мысль, что собеседник смеется над ним. Это может привести к возникновению АКС.
(5) Видно было, что ему хочется поскорее влезть на эту восхитительную, огромную песчаную кучу, но он хочет быть аккуратным мальчиком, старается застегнуть подтяжки, и не может, и сердится на эту глупую задержку. Все эти переживания так ясно были написаны на его расстро-
енном лице, и нос был так сердито вздернут вверх, и светлые, как песок, волосы так смешно торчали из-под панамки, что Аля засмеялась. Мальчик тут же обернулся и увидел глупую тетю, которая смеется непонятно над чем, бессмысленно сидя на поломанной скамейке.
- Чего ты смеешься? - спросил он, глядя на Алю серьезными светлыми глазами. - Это подтяжка сломатая, а так я уже умею застегивать.
- Я не смеюсь, - ответила Аля. (А. Берсенева. Полет над разлукой)
В случае несовпадения в понимании вида смеха может сложиться такая ситуация, когда один ком -муникант считает, что он смеется добрым смехом и ничего обидного здесь нет, а другой думает иначе, и коммуникация терпит неудачу.
(6) - Это - такое крапивное семя... это, братец ты мой, у бога самая плохая выдумка - бабы! Я бы их, чертей вредных, всех до одной перевел, чтобы они и не маячили на свете! Вот я какой на них злой зараз! И чего ты смеешься? Дурачье дело -над чужой бедой смеяться! Подержи вожжи, я слезу на минуту.
Прохор долго шел пешком, а потом угнездился в санях и разговора больше не заводил. (М. А. Шолохов. Тихий Дон)
Одним из отдельно стоящих случаев смеха, инициирующим аномалию в коммуникации, можно считать возникновение смеха при его запрете. В культуре, этикете существуют запреты, когда смеяться нельзя.
(7) Она рассказала ему все. Когда она с неожиданной для себя гордостью произнесла: «Меня победила система. Со мной соперничала она, а не женщина», врач не то что засмеялся, но, в общем, был к нему близко, к смеху. Широкой ладонью он закрыл рот, но ведь Ольга не сумасшедшая, видела, как он спасался, «чтоб не заржать мне в лицо», скажет она мне потом. Очень не скоро, между прочим.
Но тут надо разобраться в этом жесте прикрытия. В сущности, неэтичном, с точки зрения деонтологии. Долга должного. Не имеет права смеяться доктор, какую бы чухню ни принес ему в клюве больной. Он больной - раз сидит на приеме, даже если он здоровее тебя во сто крат [15, с. 96-97].
В создании АКС может сыграть роль физиологическое неприятие участником общения чужого смеха. Пример (8) служит иллюстрацией случаев, когда коммуникант просто издает неприятный смех, что негативно влияет на отношение к нему собеседника и итог коммуникации.
(8) По рядам прошел шум, сперва слабый, как
ФИЛОСОФИЯ
звук начинающегося дождя; потом обрушился ливень. Были в нем отдельные струи - восклицания, словно бы в мою пользу: «Недобросовестно!», «Какой-то цирк!», но громче всего слышался смех. Смеялись почти все: и благополучно-розовощекий, и тонконосый рублевский святой, и стенографистки за столом. Но гаже всех смеялся Фонарин. Он косо разинул щербатую, желтозубую пасть. Он торжествовал, он был счастлив. Я его ненавидела. (И. Грекова. В вагоне)
Подведем итог наших рассуждений. Смех - явление сложное, не до конца изученное, как феномен психической жизни почти всегда неконтролируемое, одна из немногих невербальных реакций, ко -торая в любом своем виде может спровоцировать возникновение АКС. В данной статье мы попытались описать возможные виды аномальных смехо-вых ситуаций. Но следует заметить, что виды смеха и типы АКС не исчерпываются предложенными нами классификациями.
Библиографический список
1. Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений [Электронный ресурс]. «Грамота. РУ», 2002. Режим доступа: www.gramota.ru (дата обращения: 26.11.2010).
2. Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура.М.М. Бахтин как философ. М., 1992. С. 7-19.
3. БелашоваЛ.А., ПоповаЕ.П. Смех в языке [Электронный ресурс]. Материалы международной заочной конференции «Актуальные проблемы науки и образования». Серия «Гуманитарные науки». Ставрополь: СевКавГТУ 2009. Вып. 1. Режим доступа: http://science.ncstu.ru/ conf/past/2009/apno/probl_lingv (дата обращения: 23.12.2010).
4. ГладкихН.В. Катарсис смеха и плача. Вестник Томского государственного педагогического университета. Серия: Гуманитарные науки (Филология). Томск: Изд-во ТГПУ, 1999. Вып. 6 (15). С. 88-92.
5. Довлатов С. Встретились, поговорили. СПб.: Азбука, 2003.
6. Козинцев А.Г. Человек и смех [Электронный ресурс]. СПб.: Алетейя, 2007. Режим доступа: http://krotov.
info/lib_sec/11_k/koz/inzev_05.htm (дата обращения: 22.12.2010).
7. Кривин Ф. Хвост павлина [Электронный ресурс]. Ужгород: Изд-во «Карпаты», 1988. Режим доступа: http://bookz.ru/authors/krivin-feliks/kriv17/1-kriv17.html (дата обращения: 25.12.2010).
8. Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличностное общение. Учебник для вузов. .СПб.: Питер, 2002.
9. Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.
10. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1978.
11. ПроппВ.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне). М.: Издательство «Лабиринт», 1999.
12. РюминаМ.Т. Эстетика смеха: Смех как виртуальная реальность. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010.
13. Троицкий С.А. Социальная природа смеха. Автореф. дисс. ... канд. филос. наук. СПб., 2006.
14. Утесов Л. Спасибо, сердце! [Электронный ресурс]. М.: Вагриус, 2006. Режим доступа: http://bankknig. com/knigi/95312-leonid-utesov.-spasibo-serdce.html (дата обращения: 13.12.2010).
15. Щербакова Г. В поисках окончательного мужчины. М.: Эксмо, 2010.
E.M. MARTYNOVA
THE PHENOMENON OF LAUGHTER IN THE ANOMALOUS COMMUNICATION
The article describes the phenomenon of laughter in the conditions of anomalous communication. The different approaches to the definition of laughter are analyzed. The types of laughter in the interpersonal communication, the kinds of anomalous communicative situations, the functions of laughter in the anomalous communication are defined.
Key words: laughter, anomalous communication, unintentional laughter, intentional laughter, anomalous communicative situation.
