CC BY
102
Я.А. Волкова УДК 81'23
ДЕСТРУКТИВНОСТЬ СМЕХА: КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНЫЙ АСПЕКТ
Представлены результаты анализа феномена смеха как элемента концептуального пространства человеческой деструктивности. Рассматриваются функциональные характеристики смеха как компонента невербальной эмоциональной коммуникации, а также концептуализация взаимосвязи смеха и деструктивности в обыденном сознании на материале русской лингвокульутры.
Ключевые слова: смех, агрессия, деструктивность, коммуникативность, концептуальный, концептуализация, дискурсивность, эмотивность.
Yana A. Volkova
THE DESTRUCTIVENESS OF LAUGHTER: COGNITIVE-DISCOURSE ASPECT
The results of the analysis of laughter as an element of the conceptual space of human destructiveness are introduced. Functional characteristics of laughter as a component of nonverbal emotional communication as well as conceptualization of laughter-destructiveness bonds in naive consciousness in Russian lingua-culture are considered.
Key words: laughter, aggression, destructiveness, communicativeness, conceptual, conceptualization, discoursiveness, emotivity.
Р
ост насилия и деструктивности во всем мире уже давно привлек внимание специалистов различных областей знания к проблемам природы агрессивного и деструктивного поведения. Для уменьшения проявлений деструктивности и жестокости хотя бы на уровне межличностной коммуникации, необходимо не только познать природу агрессивности, но и ее связь с другими психическими/биологическими явлениями. Поэтому изучение концептуального пространства агрессии и деструктивности представляется необходимым не только с лингвистической, но и общечеловеческой точек зрения.
Задачей данной статьи является определение места смеха в концептуальном и дискурсивном пространстве межличностной агрессии.
На протяжении всей своей истории человечество волновали проблемы контроля над агрессией и переориентации агрессии в какие-либо относительно мирные действия. Смех в этом плане традиционно считается надежным, исключительно человеческим способом сублимации агрессивных тенденций. Ряд психологов и медиков поддерживают точку зрения, что смех позволяет человеку справиться с самыми сложными межличностными проблемами «Юмор, так же, как и сарказм, и смех является средством реализации человеческой агрессии, средством разрядки. ... Смех и юмор даже в межгрупповых конфликтах выступают в качестве первичного средства, способного исправить конфликты» [Смех помогает. www].
Известное высказывание Аристотеля: «Из всех живых существ смех присущ только человеку» представляет смех в качестве фундаментальной проблемы философии и культуры. На настоящий момент насчитывается более двухсот разнообразных теорий смеха и их количество постоянно возрастает. Проблематика смеха рассматривалась в трудах Г.В. Спенсера, З. Фрейда, В.Я. Проппа, М.М. Бахтина, Т.В. Ивановой, В. Раскина, Л.В. Карасева, А. Бергсона и многих других
ученых, работавших в различных отраслях знания. Классификация данных теорий проводилась многократно и ее анализ не входит в задачи нашего исследования. Однако при любой классификации всегда выделяется группа теорий, которые возводят смех к агрессии и видят в нем, в первую очередь, агрессивное начало. Подобные теории восходят к Платону [1999] и частично к Аристотелю [1998], находят развитие в трудах А. Шопенгауэра [1993] и Т. Гоббса [Гоббс www]. Платон рассматривал смех как отрицательное явление, потому что чувство это основано на злобе и зависти, в особенности смех, вызванный несчастьем или неудачей других, или насмешки над стоящими ниже по положению [Платон 1999: 55]. Аристотель признавал, что в смехе присутствует оттенок злобности, считал его этически нежелательным. Обратимся к известному определению смешного, содержащемуся в «Поэтике» Аристотеля: «Комедия есть подражание худшим людям, однако не в смысле полной порочности, но поскольку смешное есть часть безобразного: смешное - это некоторая ошибка и безобразие, никому не причиняющее страдания и ни для кого не пагубное; так, чтобы далеко не ходить за примером, комическая маска есть нечто безобразное и искаженное, но без страдания» [Аристотель 1998: 1070]. Т. Гоббс, создатель так называемой теории превосходства, развил взгляды Платона и Аристотеля о том, что смех имеет прямое отношение к достижению превосходства над окружающими. Человек находится в постоянной борьбе за власть с себе подобными, и, так как современное социальные и этические нормы не допускают физического уничтожения своих соперников, то превосходство можно выражать с помощью других средств, например, с помощью юмора и остроумия: «гримасы, которые называются смехом ... вызываются у людей или каким-нибудь их собственным неожиданным действием, которое им понравилось, или восприятием какого-либо недостатка или уродства у другого, по сравнению с чем они сами неожиданно возвы-
шаются в собственных глазах. Эта страсть свойственна большей частью тем людям, которые сознают, что у них очень мало способностей, и вынуждены для сохранения уважения к себе замечать недостатки у других людей» [Гоббс www].
Многие современные авторы также видят непосредственную связь смеха с агрессией. Например, А.Д. Кошелев выдвигает гипотезу о том, что «смех по своей функции ... всегда связан с какой-то, пусть самой малой, долей негатива к адресату». Л. Карасев предлагает различать смех ума и смех тела: смех ума всегда связан с какой-то «мерой» зла, смех тела, напротив, выражает «чистую» радость. По мнению Л. Карасева, за улыбкой современного младенца стоят «сотни тысяч лет варварского оглушительного хохота, напрямую связанного с гримасами животной ярости и боевого энтузиазма» [Ка-расев 1996: 20]. А. Налчаджян рассматривает смех как спонтанное выражение агрессивности человека, стоящее в одном ряду с такими социально приемлемыми формами сублимации агрессии как спорт и политика, фактически ставя знак равенства между смехом и агрессией [Налчаджян 2007: 328, 330]. Подобных крайних взглядов придерживается и М.Т. Рюмина, определяющая смешное как «ситуацию зла, происходящую с другим» [Рюмина 2010: 115]. Стоит вспомнить и знаменитое высказывание С. Ликока: «Первым юмористом был дикарь, ударивший врага томагавком с криком "Ха! Ха!"» [Цит. по Козинцев www].
Некоторые недавние открытия в области физиологии смеха указывают на взаимосвязь между склонностью к шуткам и смеху и уровнем гормона тестостерона, который, как известно, отвечает также за уровень агрессивности индивида. Интересно, что в ходе эксперимента была установлена обратная зависимость степени агрессивности смеха от возраста участников эксперимента [Гормон смеха www]. Таким образом, с одной стороны, мы имеем ряд теоретических и практических данных, свидетельствующих о непосредственной связи агрессии и
смеха. Однако, какими бы привлекательными не казались подобные концепции для нашего исследования, многочисленные факты и наблюдения не дают основания для постановки знака равенства между смехом и агрессией. Если представить себе картину заливающегося смехом младенца, то вряд ли у кого хватит смелости назвать такой смех агрессией. К тому же, исследования американского психолога Р. Провайна продемонстрировали, что любое проявление смеха не зависит от сознания человека. Профессор Стэндфордского университета Дж. Парви-зи, изучающий проблемы патологического смеха и плача, также указывает, что смех и плач неподконтрольны человеку. Смех и плач являются результатом взаимодействия различных структур мозга, которые происходят без участия сознания. В ходе экспериментов ученые научились вызывать смех и плач искусственным путем. Так, стимуляция субталамического ядра вызывала слезы, а передней части коры поясной извилины (anterior cingulate) - смех. При этом пациенты не испытывали эмоций, необходимых для таких проявлений чувств [Смех без причины www]. Данный факт показывает, что смех относится к непроизвольным подкорковым реакциям, и полностью соотносится с концепцией А. Козинцева, рассматривающего смех как явление, существующее на грани биологии и культуры [Козинцев www]. В своей фундаментальной работе «Человек и смех» А. Козинцев, проанализировав самые значимые и известные теории смеха, а также работы биологов и этологов, приходит к чрезвычайно важному для нас выводу: смех берет начало не в собственно агрессии, стимулируемой эмоциями гнева, злобы, отвращения и т.п., а в игровой агрессии животных. Смех, по А. Козинцеву, - это «ме-такоммуникативный сигнал, означающий, что агрессивное по форме поведение - всего лишь игра, а «истинные» намерения агрессора дружелюбны» [Козинцев www] Таким образом, автор согласен с этологами, что исходный смысл смеха заключается в том, что он служил «сигналом несерьезности напа-
дения и несерьезности ответной агрессивной реакции», и «жестокого смеха», равно как и других видов смеха, не существует. Смех всегда один и тот же, а «отрыв смеха от исходного контекста дружелюбной игры - явление целиком и полностью культурное» [Козинцев www].
Однако, изучая феномен смеха в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы, мы рассматриваем смех прежде всего как средство эмоциональной коммуникации [Шаховский 2008], а именно эмоциональной теловой коммуникации, ибо он обладает свойством характеризовать ситуацию общения, эмоциональное состояние говорящего и отношение говорящего к партнеру(ам) по коммуникации. Проанализируем ценностный компонент концепта смеха. Несмотря на весьма оптимистичные взгляды на природу и функции смеха, даже небольшая выборка из паремических словарей демонстрирует неоднозначное, а зачастую и откровенно отрицательное отношение к данному явлению. Приведем некоторые примеры. Смех без причины - признак дурачины. Смех до плача доводит. Смешно дураку, что рот на боку. Из дурака смех слезами выпирает. Из дурака и смех плачем прет. Если в вышеприведенных примерах смех является атрибутом просто глупого человека, то в ряде паремий слово «смех» рифмуется со словом «грех», что являет собой гораздо более негативную оценку рассматриваемого феномена: Смех и грех. Смехи да хихи введут во грехи. Мал смех, да велик грех. Навели на грех, да и покинули на смех. И смех наводит на грех. Где смех, там и грех. Велик смех, не мал и грех. Отношение к людям, смеющимся над бедами других, также отрицательное: Ради красного словца не пожалеет ни мать, ни отца. Его хлебом не корми, а дай возможность позубоскалить. Скалозубы не бывают любы. Не смейся чужой беде - своя на гряде. Чему смеешься, тому и поплачешься. Чему посмеешься, тому поработаешь. Не смейся, братец, чужой сестрице: своя в девицах. Не смейся, горох: не лучше бобов.
В православной культуре смех до сих
пор табуирован, «смеяться ни с чего» рассматривается как грех, и в отношении к смеху современное православие практически не изменило свое мнение с IY-Y вв н.э., когда Иоанн Златоуст однозначно выразил отношение к смеху как к греховному делу: «Так, например, смех и шуточные слова не кажутся явным грехом, а ведут к явному греху: часто от смеха рождаются скверные слова, от скверных слов еще более скверные дела; часто от слов и смеха ругательство и оскорбление, от ругательства и оскорбления удары и раны, от ран и ударов смертельные поражения и убийства. Итак, если желаешь себе добра, убегай не только скверных слов и скверных дел, - не только ударов, ран и убийств, но даже и безвременного смеха, даже и шуточных слов; потому что они бывают корнем последующих зол»; «Хочешь быть далеким от скверных слов? Избегай не только скверных слов, но и беспорядочного смеха и всякой похоти» [Св. И. Златоуст www].
В русском Православии, по мнению академика А. М. Панченко, действовал запрет на смех и веселье [Панченко 1984: 72 - 80]. Это было буквальное толкование евангельской заповеди: «Горе вам, книжники и фарисеи, смеющиеся ныне, ибо восплачете и возрыдаете» (Лк.6:25). За смех, колядование, за пир с пляской налагались различной тяжести епитимьи: «Посмеявшийся до слез, пост три дни, сухо ясти, поклон 25 на день...» [Раков www]. Приведем некоторые высказывания о смехе Преподобного Амвросия Оптинского. Несмотря на то, что, по воспоминаниям, великий старец отличался простой и зачастую шутливой манерой общения с прихожанами и братией, его мнение о смехе однозначно отрицательное и четко выражает позицию Русской Православной церкви по этому вопросу: «Смех изгоняет страх Божий»; «Дерзка и смела от смеха, - страха Божьего, стало быть, нет»; «За столом не смеяться. Надо знать время на все. Ежели рассмеются, то одна сжала бы губы и вышла в сени, положив там три поклона»; «Смеяться поменьше, а то от этого недолжные помыслы приходят»; «Если кто
будет смешить, тому уменьшить одну чашку чая» [Оптина Пустынь www]. Вопрос «почему Иисус Христос никогда не смеялся?» и в наши дни является весьма популярной темой научных и теологических дискуссий (см. работы С.С.Аверинцева, А. Меня. Л.В. Карасева и др.) и на интернет-блогах. В некоторых исследованиях подчеркивается что смех напрямую связан с насилием над личностью, над человеческой свободой, у истоков смеха стоит желание причинить зло другому. Вполне возможно, что корни отрицания смеха как элемента Христианской культуры лежат в жестоком смехе римлян, наслаждающихся зрелищем уничтожения ранних христиан на аренах цирков.
Обыденное сознание, отражением которого в полном объеме является язык, так же, как и сознание православное, прочно связывает смех с насилием, злом и прочими проявлениями человеческой деструктивно-сти. Словосочетания «злой/злобный смех», «жестокий смех», «недобрый смех», «нехороший смех» (несмотря на замечание А. Козинцева о неправомерности словосочетания «жестокий смех», см. выше), используемые, например, в художественной литературе, не вызывают непонимания или неверной интерпретации со стороны читателя:
Ожидал гневных речей в адрес изолгавшихся фарисеев или, наоборот, яростного приступа самобичевания, но Толстой встретил смехом, громким и немного злым. (Борис Васильев. Были и небыли. Книга 2)
- Когда я ссорился со старшими, я доводил их до белого каления, принимая любое наказание, любую ругань не плачем, не руганью и не тихой покорностью, а смехом. Злым, порой истерическим смехом! И чем больше меня наказывали, тем сильнее я смеялся. (Владимир Спектр. Face Control)
И вдруг Игорь Борисович засмеялся. нехорошим таким смехом. Злым. (Олег Быков, «Доходное место»)
Он смутился под ее взглядом, но смутился главным образом от понимания жестокости своего смеха и непонимания, чем он был вызван... (Ф. Искандер. Морской
скорпион)
Несомненно, что способом распознавания злости, жестокости - «нехорошести» смеха в каждом конкретном случае служит не только контекст ситуации, но знания читателя о мимических стереотипах эмоций. Известно, что существуют определенные мимические компоненты эмоций, которые чаще всего отражаются на лице, когда субъект испытывает какую-либо эмоцию. Мимические стереотипы эмоций отражают культурно-специфические нормы проявления эмоций в определенной культуре, к ним обращается автор при описании эмоций в художественном произведении и их реконструирует читатель при прочтении «свернутого» описания той или иной эмоции. В вышеприведенных примерах смех сопровождается определенным мимическим и жестовым комплексом - злым выражением глаз, сдвинутыми бровями, напряжением лицевых мышц, соответствующей (возможно, тоже напряженной) позой, что не позволяет усомниться в недобром отношении / намерении смеющегося. Таким образом, ничего не мешает дискурсивному употреблению лексической единицы «смех» в одном ряду с «злой / злобный, жестокий, недобрый, нехороший» и т.п. Описания смеха в художественном тексте так же, как и описания эмоциональных состояний персонажей, придают эмоционально-оценочные смыслы всему контексту.
Обратимся к лексическим единицам, содержащим сему «смех» - насмехаться/ усмехаться / посмеяться / осмеять / высмеять - и сопоставим словарные дефиниции.
Насмехаться - подвергать кого-что-н. насмешкам, издеваться (Насмешка - обидная шутка, издевка) (СО: 315).
Усмехнуться - слегка засмеяться (обычно насмешливо, недоверчиво и т.п.) (СО: 686).
Посмеяться - 1. Провести некоторое время весело, смеясь. 2. над кем-чем и (устар. ) кому/чему-нибудь. Насмешливо отнестись к кому-чему-нибудь. (Посмешище - тот, над кем смеются, издеваются, предмет
насмешек.) (СО: 461).
Высмеять - выразить насмешкой отрицательное отношение к кому/чему-н. (СО: 98).
Осмеять - повергнуть пренебрежительной и злой насмешке, высмеять (СО: 372).
Нетрудно заметить, что во всех приведенных дефинициях присутствует сема отрицательной оценки («обидный», «отрицательный», «злой», «пренебрежительный»). Лексема «издеваться» трактуется как «зло и оскорбительно высмеивать кого/ что-нибудь», что добавляет к вышеперечисленному ряду сему оскорбительности. На наш взгляд, проведенное сравнение является еще одним подтверждением тому, насколько идея природной связи смеха и агрессии укоренена в обыденном сознании. Приведем примеры дискурсивного употребления вышеуказанных лексем.
(1) Они и ссорятся не так часто, потому что незачем им ссориться, а вот унизить, осечь, осмеять - это пожалуйста! (Ю.О. Домбровский. Факультет ненужных вещей)
(2) Тогда Фульбо осыпал его злобными насмешками, и кровь закипела в молодом эллине. (И. А. Ефремов. На краю Ойкумены)
(3) ...повторяли нараспев школьницы и дачники, звали любимый Колюнин Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы на улице Миклухо-Маклая обезьянником, и Колюнчик на них сердился, топал ногами, бледнел, говорил и делал много такого, за что его можно было бы жестоко высмеять и изгнать, но всякий раз мальчиков что-то останавливало, и юного чилефи-ла держали за блаженненького, за дурачка, которому позволено то, чего стыдились другие. (Алексей Варламов. Купавна)
В примере 1 глагол «осмеять» употребляется как синоним глаголов «унизить», «осечь», в примерах 2, 3 результатом агрессивного «смехового» действия (злобных насмешек, жестокого высмеивания) является усиление агрессивного состояния, выраженного концептуальной метафорой «кровь
закипела» и другое агрессивное действие (изгнание). Таким образом, что в данных примерах актуализируется деструктивное воздействие смеха - «смеховой» акт представлен как акт агрессии.
Рассматривая концептуальную связь смеха с агрессией и деструктивностью, нельзя обойти понятие «смеха победителей». Литератор Г.М. Кружков определяет его как радость одоления и связывает с борьбой, с естественной человеческой агрессивностью: «Смех победителя близок к смеху счастливца, но более агрессивен. Это злорадство, направленное на слабого или уже поверженного врага» [Кружков 2001: 489 -508]. Мы не может полностью согласиться с этим утверждением.
Рассмотрим два примера:
(1) Сербские войска уходили под смех «победителей на чужих штыках». Иногда - под пулеметную очередь - те, кто опаздывал. С ними уходили мирные сербы. Уходили в никуда, сжигая свои дома. (Виолетта Баша, Косово Поле. «Литературная Россия», 1999)
(2) Крик оборвался. Она выронила тело, привалилась к стенке бака и схватилась руками за горло. . Когда она коснулась пола, глаза ее уже были закрыты. . Она умерла в считанные секунды от анафилактического шока. .
И Лок засмеялся.
Смех сначала был похож на грохот перекатывающиеся внутри булыжников, потом зазвучал в полную силу, отражаясь от высоких стен капитанской каюты. Победа вызвала этот смех, и она была ужасна, и она была его победой! (С. Дэлани. Нова)
Пример 1 действительно является подтверждением «теории злорадства», ибо речь идет злорадной торжествующей радости косовских албанцев, выигравших войну в Косово при поддержке НАТО. Испытываемое эмоциональное состояние является результатом многолетней национальной вражды и ненависти, поэтому окрашено всеми эмоциями комплекса враждебности.
В примере 2 описывается смех побе-
дителя, уничтожившего всех своих соперников, и заплатившего за свою победу страшную цену. Но сложно поверить, что герой злорадствует над трупом своей любимой. Вряд ли только данное эмоциональное переживание заставляет смеяться персонажей героического эпоса, ранящих и убивающих своих врагов. Многочисленные описанные в научной и художественной литературе примеры «смеха победителей» показывают, что смех обладает катартическим эффектом в ситуациях агрессии, когда напряжение сменяется внезапным расслаблением, и человека охватывает ощущение эйфории, «блаженной древней радости от игры беспорядка», говоря словами А.Козинцева. Смех - знак того, что агрессия прекращена и продолжения, скорее всего, не будет.
Резюмируем сказанное. Несмотря на то, что происхождение смеха от игровой, дружелюбной агрессии приматов считается в науке доказанным, в обыденном сознании смех и агрессивное поведение (как невербальное, так и вербальное) тесно взаимосвя-
заны, что подтверждается многочисленными примерами языкового отражения данного феномена. В процессе межличностной коммуникации смех выступает как средство выражения эмоций, в том числе и негативных, поэтому такой смех коммуникативен. Таким образом, мы рассматриваем смех именно как компонент невербальной теловой коммуникации, выполняющий, кроме собственно коммуникативной, эмотивную и оценочную функции.
Деструктивность не является имманентным свойством смеха как биокультурного явления, однако в процессе коммуникации смех может выступать и зачастую выступает как инструмент агрессии. И, хотя, согласно последним данным, качественно различных типов смеха не существует [Козинцев www], обыденное сознание четко разводит «хороший» и «плохой», «добрый» и «злой» смех, давая, таким образом, основание говорить о концептуальной (небиологической) взаимосвязи двух феноменов: деструктивности и смеха.
Список литературы
Аристотель. Поэтика // Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. - Минск: Литература, 1998. - С. 1064-1112.
Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://lib.ru/FILOSOF/GOBBS/leviafan.txt (15.01.2011).
Гормон смеха [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.rbcdaily. ru/2008/01/14/cnews/313070 (10.05.2011).
Карасев Л.В. Философия смеха. - М.: РГГУ, 1996. - 224 с.
Козинцев А.В. Человек и смех [Электронный ресурс] - Режим доступа: // http://www. krotov.info/lib_sec/11_k/koz/inzev_04.htm (28.11.2011).
Кружков Г.М. Ностальгия обелисков: Литературные мечтания. - Новое литературное обозрение, 2001. - 704 с.
Налчаджян В. Агрессивность человека. - СПб.: Питер, 2007. - 736 с.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М.: Русский язык, 1987. - 750 с. (СО).
Оптина Пустынь [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.optina.ru/ lection/78/ (30.04.2011).
Панченко А.М. Смех как зрелище // Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. - Л., 1984. - С. 72-153.
Платон. Филеб. Государство. Тимей. Критий. - М. «Мысль», 1999. - 656 с. Раков А. О жизнь, нечаянная радость [Электронный ресурс] - Режим доступа: http:// www.library.pravpiter.ru/book_26/22.htm (14.06.2011).
РюминаМ.Т. Эстетика смеха: Смех как виртуальная реальность. - М.: Книжный дом «Либроком», 2010. - 320 с.
Св. Иоанн Златоуст. Беседы о статуях [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www. ccel. org/contrib/ru/Zlat21/Statues15. htm (25.06.2011).
Смех без причины - не признак дурачины [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://top.rbc.ru/wildworld/19/04/2010/396243.shtml (08.02.2011).
Смех помогает справиться с проблемами [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.newsinfo.ru/news/2011-04-01/sdfsddf/750791/ (10.05.2011).
Шаховский В.И. Лингвистическая теория эмоций: Монография. - М.: Гнозис, 2008. - 416 с.
Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т.2 - М.: «Наука», 1993. - С. 109 -
626.
