CC BY
15
Общество, культура, наука, образование
Кряжева
Дарья Игоревна,
аспирантка Школы философии Высшей Школы Экономики НИУ ВШЭ, г. Москваf e-mail:
dariakryazheva@gmail.com Daria
Kryazheva,
PhD Researcher in Doctoral School of Philosophy. Higher School of Economics, Moscowi
Феномен скуки в контексте образования
The Phenomenon of Boredom in the Context of Education
Аннотация. Статья посвящена интеграции философского понимания скуки в контекст наук об образовании. Рассматриваются исследования, проблематизирующие феномен скуки в контексте философии и образования, актуализируется вопрос о значимости феномена скуки, а также обсуждаются пути для его дальнейшего междисциплинарного философско-педагогического рассмотрения. Ключевые слова: скука, философия скуки, эмоции в педагогике
Abstract. The article is devoted to the integration of the philosophical understanding of boredom into the context of educational sciences. This article reviews research that brings together the philosophical and pedagogical understanding of boredom and discusses theoretical steps for further interdisciplinary research into the phenomenon of boredom. Keywords: boredom, philosophy of boredom, motivation, emotions, moods
Казалось бы, скука — это одна из главных тем в образовании, но она по-прежнему не получает столько внимания, сколько заслуживает, и русскоязычных публикаций, посвященных философскому пониманию скуки в контексте образования, почти не существует. Один из способов это исправить — обратиться к другим наукам, которые составили свое мнение о скуке и могут поделиться им с науками об образовании. В частности, успехов в описании и рассмотрении скуки добилась философия. Актуализация смысла скуки в образовании возможна через философское понимание данного феномена, поскольку психолого-педагогический и философский подход к описанию и изучению скуки по-прежнему отличаются друг от друга. Именно междисциплинарный подход к феномену скуки позволит рассмотреть его наиболее полно. Для наук об образовании феномен скуки крайне важен, хоть и интерес к нему сейчас выражается, пользуясь богословской терминологией, апофатически — через то, чем он не является, через отсутствие. Так, например, на первый план выходят интерес, мотивация
Кряжева Дарья Игоревна
и вовлеченность, позитивный смысл которых предполагает отсутствие скуки или борьбу с ней. Скука преодолевается через различные практики: геймификация образования или учение через развлечение. Мы же предлагаем отойти от апофатиче-ского рассмотрения скуки и рассматривать ее катафатически — созерцая то, чем она является в своей полноте, и давая ей развернуться в качестве определенного отношения к миру. Таким образом, мы проблематизируем само отношение к феномену скуки, которое сложилось в науках об образовании, и призываем, хотя бы методологически, его преодолеть.
Одна из проблем, которая сейчас стоит перед исследователями, — это отсутствие полного и согласованного определения скуки. К примеру, возьмем определение, которое дает Американская психологическая ассоциация: скука — это состояние усталости или ennui, возникающее из-за недостаточного взаимодействия со стимулами в окружающей среде. Она обычно считается одним из наименее желательных состояний в повседневной жизни, и люди часто называют ее причиной депрессии. Ее можно рассматривать как противоположность интереса и удивления. Философы не соглашаются с таким определением, поскольку в философии скуки принято разделение на ситуативную и экзистенциальную скуку. Например, у Питера Тухи, автора книги Boredom: a Lively History, ставшей знаковой в Boredom Studies, есть два определения скуки — ситуативной и экзистенциальной, соответственно. Простую скуку он определяет так: это эмоция, которая вызывает чувство скованности какими-то неизбежными и неприятно предсказуемыми обстоятельствами и, как следствие, чувство дистанцированности от своего окружения и нормального течения времени [Toohey, 2011]. Определение экзистенциальной скуки таково: экзистенциальная скука влечет за собой сильное и непреодолимое чувство пустоты, изоляции и отвращения, при котором человек чувствует постоянное отсутствие интереса и трудности с концентрацией внимания на своих текущих обстоятельствах [Toohey, 2011]. Мы видим, что даже при поверхностном сравнении определений уже заметна разница. В психологическом определении ничего не говорится о субъективном переживании скуки или ее определенного аспекта, например, длительности времени. Также не допускается возможность постоянного ощущения скуки, а, напротив, делается акцент на стимулах. Стоит взаимодействовать со стимулами в окружающей среде почаще — и скуки как ни бывало. Философский подход к скуке кажется более глубоким. Он признает существование временного, легкого варианта скуки и называет ее ситуативной. Она уже хорошо изучена в психолого-педагогических исследованиях, но вот экзистенциальная скука хоть и существует в умах обычных людей, никак не связанных с философией, но по какой-то причине остается в ряду интеллектуальных конструкций, а не феноменов повседневной жизни. Здесь вырисовывается один из
возможных вариантов рассмотрения скуки, который мы более развернуто рассмотрим позже.
В поисках причины негативного отношения к феномену скуки можно обратиться к истории acedia — духовной скуки. В IV веке богослов Евагрий Понтийский разработал учение о восьми смертных помыслах, впоследствии трансформировавшееся в концепцию семи смертных грехов, знакомую каждому христианину. Среди этих восьми помыслов было уныние, или по-латински acedia, и сейчас в сообществе Boredom Studies сложился консенсус относительно возможности интерпретации acedia как исторического образа скуки, повлиявшего на ее современное восприятие. Подобно тому, как духовная скука считалась грехом вплоть до XIX века (вспомним Кьеркегора, его «скука — корень всех зол»), скука современная ответственна уже не только за духовное состояние религиозного человека, но и за ментальное состояние человека светского. Так, исследование, проведенное в 2021 году австрийскими учеными, показало, что хроническая скука может увеличить факторы риска возникновения проблем с психическим здоровьем, приводя к негативным моделям мышления, импульсивности и саморазрушительному поведению [Tutzer, et al., 2021]. Описывая данное исследование в статье «Насколько скука вредна для вашего ментального здоровья», автор использует выражение «бороться со скукой» [Lyons, 2021]. Это та же лексика «борьбы», которая была в ходу у раннехристианских авторов, пишущих о грехах, но теперь то, что раньше относилось к грехам, относится скорее к сфере психологических проблем. К тому же современный научный эссенциализм, который пока не сдал позиции социальному конструкционизму, во многом развивался в диалоге с религиозным эссенциализмом. К примеру, Томас Диксон считал, что метакатегория «эмоция» возникла в английском языке путем поглощения различных понятий, таких как страсть — passion, состояние души — affection of the soul, чувство — sentiment, желание — desire и т. д. [Dixon, 2003; цит. по Плампер, 2018]. Тем не менее ситуация меняется, и именно поэтому мы в принципе можем говорить о скуке.
Интерес к скуке возник в рамках макротренда, называемого «эмоциональным поворотом». Эмоциями увлеклись в антропологии, психологии, социологии, философии и в феминистских исследованиях. Эмоциональный поворот явился своего рода контркультурой в исследовательском обществе, поскольку в нем доминировала эссенциалистская парадигма, которую можно выразить в нескольких тезисах. Скотт Харрис в книге «Приглашение в социологию эмоций» выделяет следующие из них [Харрис, 2020]:
• эмоции — это незначительные феномены;
• эмоции — это изначально или исключительно биологические феномены;
• эмоции иррациональны;
• эмоции являются личными и приватными;
Кряжева Дарья Игоревна I iSf
• эмоции невозможно описать;
• изучение эмоций относится исключительно к области
психологии.
Возражение любому из этих тезисов создает новое дискуссионное пространство, где эмоции выходят на первый план и даже могут сами управлять процессом исследования. Теперь у социальных явлений есть новое измерение, которое важно включать в свой фокус внимания. Например, исследуя проблемы политической борьбы или деятельность религиозных общин, не исследовать эмоции участников этого процесса будет значить упустить из вида целый пласт информации, который может многое рассказать о характере межличностных отношений и высветить черты картины мира, которую участники делят между собой. Стоит отметить, что «эмоциональный поворот» означает рассмотрение не только эмоциональных аспектов социальных феноменов, но и социальных аспектов эмоций — то есть те рассматриваются как биосоциальные феномены, в которых подчеркивается их социальная природа.
Вернемся к двум видам скуки. Напомним, что проблема заключается в пренебрежении экзистенциальной скукой в угоду ситуативной, что неизбежно упрощает сложный и многоаспектный феномен. Эта проблема рассматривается в статье Пола Гиббса The Concept of Profound Boredom: Learning from Moments of Vision [Gibbs, 2011], где на основе понимания скуки у Хайдеггера (которой соответствует упомянутая нами экзистенциальная скука) создается новая модель обучения или по крайней мере новая модель обращения со скукой. Автор выделяет временной аспект скуки в образовании и обращается с ним иначе, чем это принято: в отличие от понимания времени как отрезка, который нужно заполнять, и скуки, которая появляется, когда тратишь его зря, скука в понимании автора как раз и предоставляет возможность пребывать в определенной временной длительности, будучи незаинтересованным в том, что происходит вокруг и не затронутым чем-либо. Такое настроение позволит человеку по-настоящему быть и иметь возможность взглянуть на себя самого без всяких внешних раздражителей. Но как применить это к образованию? Автор подчеркивает, что скука позволяет человеку занять позицию в отношении своего существования вне мировоззренческой среды, и это, в свою очередь, будет способствовать становлению аутентичной личности вне цикличного времени в образовательной среде. Скука, порождая незаинтересованное созерцание мира, позволит творить собственное бытие, не опираясь на преходящие аксиологические установки образования. Человек, который позволит скуке овладеть собой, получит уникальный модус восприятия, который, будучи новой ситуацией, буквально вырывающей из привычного хода вещей, приведет к креативному, а не консьюмеристскому мышлению. Конечно, проект автора намного сложнее и основан на фундаментальных
понятиях философии Хайдеггера, но смысл обращения к глубокой скуке состоит в том, чтобы не бояться ощущать состояние, которое через переживание мира вне формирования отношений с миром способно привести к акту творческого мышления. Этот путь — путь радикального принятия любых эмоций, в том числе и скуки, и наблюдение за меняющейся картиной мира в результате этого принятия.
Рассмотренная нами теория — один из примеров инкорпорации философских парадигм в образовательные системы, в данном случае сближение происходит на почве экзистенциального подхода, который наряду с феноменологическим является уже не сугубо философским, а междисциплинарным. Существует как экзистенциальная философия, так и экзистенциальная психология, поэтому легко найти нечто общее, что теоретически возможно использовать в образовании. Опыт переживания глубокой скуки важен также тем, что обращает на себя внимание, — на первый план выходит чувствующий субъект и его миросозерцание, а не постороннее относительно этих эмоций лицо, задача которого их каким-то образом направлять или контейнировать. Мы отмечаем эту переориентацию со способов «борьбы» с нежелательными эмоциями на субъекта и его чувства как одно из следствий сближения философии с педагогической психологией.
О философии скуки в образовании рассказывает одноименная диссертация исследователя Бэ Тэджин [Bae, 2020]. Автор выделяет положительные аспекты феномена скуки: скука как движущая сила, воспроизводство, размышление и творчество. Также в работе появляются три традиции дискурса о скуке: акедианская, морталистская и кондуктивистская. В акедианской традиции, которую мы уже упоминали ранее, скука считалась корнем зла, и впоследствии это отношение трансформировалось в понимание скуки как врага для саморазвития человека, который мешает добиваться поставленных целей. Скука все так же связывается с ленью, невовлеченностью и недобросовестностью. Автор считает, что на акедианской традиции построена современная система образования, и мы с этим согласимся, так как пришли к этой мысли раньше, не читая его работу, а лишь на основании сопоставления описания скуки в современной педагогической психологии и раннехристианской психологии. Впрочем, связь христианского понимания эмоций и современного эссенциа-листского подхода к ним заслуживает отдельного исследования. Вторая традиция, которую рассматривает Бэ, — это традиция «мортализма», для которой скука — это экзистенциальный опыт, тесно связанный, по его мнению, со смертью и бессмысленностью жизни. Рефлексия, осуществляемая с помощью такой скуки, направлена на осознание ограниченности человеческого существования. Преимущество морталистского подхода в том, что он отходит от инструментального понимания эмоций и направлен на развитие моральных и критических компетенций.
Кряжева Дарья Игоревна
Стоит заметить, что, хоть философия экзистенциализма, которой, по-видимому, вдохновлялся автор, и сосредотачивается на проблеме смерти и отсутствия смысла, все же не представляется возможным подвергать экзистенциальное понимание скуки такому упрощению, связывая его исключительно с негативными переживаниями. Ход мыслей автора понятен, поскольку для позитивного смысла скуки у него есть третья категория. Кондукционистское понимание скуки основано на разворачивающихся в состоянии скуки возможностях, а также ценностях, которые становятся доступны для исследования или усвоения, будучи как бы подсвечены скукой. К ним можно отнести осмысление человеческой деятельности, осознанность, критическое и творческое мышление — та же экзистенциальная философия и психология только со знаком «плюс». Важным моментом исследования также является внимание к скуке не только у учащихся, но и учителей, ведь их взаимодействие происходит на уровне «субъект-субъект», при этом конфигурации и виды испытываемой скуки могут быть различными.
Взаимодействию психолого-педагогического и философского понимания скуки посвящено метаисследование под названием Boredom in educational contexts: a critical review [Feldges, Pieczenko, 2020]. Высказанная нами идея о положительном влиянии использования философского понимания скуки на предмете образования полностью подтверждается в этом исследовании. Исследователи замечают, что в настоящее время отсутствует четкое определение понятия скуки, что, как мы видим, является проблемой не только в русскоязычной, но и в англоязычной мысли о скуке, и вместо попыток определить ее, задались вопросом о роли скуки в образовательной среде. Авторы обращают внимание на психологический, нейробиологический и пе-дагогико-феноменологический подходы к скуке. Для них важно показать, что хотя скуку можно измерить и понять в качестве поддающегося подсчету ущерба успешному обучению, в своей сути она остается субъективным переживанием. Следовательно, только тот, кому скучно, переживает этот эпизод, поскольку он проявляется исключительно через индивидуальную точку зрения. Здесь высвечиваются два способа исследования скуки в образовательном контексте: точное описание поддающихся количественной оценке аспектов в отношении скуки с отстраненной точки зрения от третьего лица и альтернативный подход, основанный на жизненном опыте того, кто действительно испытывает скуку. Цель второго подхода, который авторы называют феноменологическим, не ограничивается подробным описанием индивидуальных способов реакции на раздражители, но выделяет в них основные аспекты и через них пытается проследить универсальные структуры и процессы, которые должны иметь место, чтобы придать эпизоду скуки соответствующий эмпирический характер. Также феноменологическое понимание скуки
позволяет перестать относиться к ней как к чему-то, что следует избегать, позволяет снять с себя контроль, ведь она может оказаться имманентной чертой нынешней школьной системы. Мы видим, что существует дихотомия между естественнонаучным и феноменологическим подходом к негативному опыту скуки, и здесь авторы цитируют Кьеркегора, согласно которому скука — это корень всех зол [Feldges, Pieczenko, 2020]. Авторы в своей статье исследуют в том числе, был ли Кьеркегор прав, утверждая подобное, и полемизируют с ним, предполагая, что продолжительное преобладание скуки в образовательных учреждениях может служить многообещающей основой для того, чтобы начать задавать критические вопросы об образовании.
В конце исследования авторы задают два вопроса, которые хотелось бы поставить и в настоящей работе [Feldges, Pieczenko, 2020]. Возможность задать эти вопросы, подчеркивают они, появилась именно благодаря феноменологическому рассмотрению скуки в образовании. Первый вопрос касается раз и навсегда определенного места для скуки в образовании — а именно то, что нужно преодолевать усилиями преподавателя. Второй вопрос — в попытке обуздать скуку, даже если она окажется неотъемлемой чертой образования, — касается образовательной практики. Точнее, можно поставить вопрос так: может ли какая-то часть скуки, вызванной образованием, быть фактическим результатом используемой педагогической практики? Как хотели показать авторы исследования, оба этих фундаментальных вопроса не возникнут в рамках функционально-психологической концепции, которая фокусируется на распознавании и контроле, оцениваемых конечной точкой функционального процесса обучения. Именно здесь мысли о скуке с феноменологической точки зрения позволяют как авторам, так и другим исследователям продвигаться дальше и применять критический подход к образованию более уверенно.
Завершая наше рассмотрение возможности сближения философии и педагогики в разговоре о скуке, выделим основные моменты. Целью данной статьи было показать теоретические возможности междисциплинарного рассмотрения скуки совместно в философском и психолого-педагогическом аспектах, не затрагивая практические рекомендации для составления учебных планов или методических пособий. Для того чтобы такие шаги в принципе стали возможны, сначала необходимо провести исследования и метаисследования, которые бы приняли во внимание особенности скуки с философской точки зрения. Философское понимание скуки отличается от психологического — во втором случае скука зачастую рассматривается как отклонение от нормы и исследуется не сама по себе, а как отсутствие мотивации или интереса. Инкорпорируя скуку в образование в качестве экзистенциала, можно более глубоко рассмотреть данный феномен: появится возможность видения скуки как длящегося
Кряжева Дарья Игоревна I iSf
настроения, к которому необходимо прислушаться, а не медика-лизировать или иным образом устранять как из самоощущения учащихся, так и из области исследовательского внимания. Как возможен переход к философскому рассмотрению скуки в образовательной психологии? Прежде всего, путем отказа от окончательного, предельного определения скуки взамен отношения к ней как к субъективному переживанию. Здесь высвечиваются два пути: точное описание поддающихся количественной оценке аспектов в отношении скуки с отстраненной точки зрения от третьего лица или альтернативный подход, основанный на жизненном опыте того, кто действительно испытывает скуку.
Философское понимание скуки характеризуется стремлением уйти от ее окончательного определения, компенсируя этот шаг использованием различных типологий, из которых мы рассмотрели самую известную, делящую скуку на ситуативную и экзистенциальную. В то время как инструментарий для работы с ситуативной скукой у педагогики есть, с экзистенциальной скукой, ее распознаванием и вообще вниманием к ней как к феномену, все не так просто. Мы рассмотрели несколько способов инкорпорирования философских смыслов скуки в образовательные исследования. В основном это были экзистенциальные и феноменологические концепции, которые в хорошем смысле чувствительны к опыту субъекта. Также в философском понимании скуки был преодолен образ скуки как негативного явления, которое необходимо минимизировать, а взамен высветился положительный образ скуки как состояния, способного увеличить креативность и сформировать объективное отношение к окружающей среде. Хочется еще раз подчеркнуть, что не со всякой скукой нужно бороться. Как и любое состояние, она имеет свои причины, а также по-особенному раскрывается в направленности на окружающий мир, и именно ее раскрытие является тем, что сейчас так необходимо изучать. Ш
Литература:
Плампер, 2018 — ПламперЯ. История эмоций / Пер. К. Левинсона. — М.: Новое литературное обозрение, 2018. С. 568.
Харрис, 2020 — Харрис С. Приглашение в социологию эмоций / Пер. О. Симоновой. — М.: Изд. дом ВШЭ, 2020. С. 224.
Bae, 2020 — Bae, Т. A Philosophy of Boredom in Education // The EdUHK Library, 2020. URL: https://repository.eduhk.hk/en/publications/a-philosophy-of-boredom-in-education .
Feldges, Pieczenko, 2020 — Feldges, T., Pieczenko, S. Boredom in Educational Contexts: A Critical Review // Encyclopaideia, 2020. Vol. 24. P. 1-15.
Gibbs, 2011 — Gibbs, P. The Concept of Profound Boredom: Learning from Moments of Vision // Studies in Philosophy and Education, 2011. Vol. 30. No. 6. P. 601-613.
Lyons, 2021 — Lyons, H. How Boredom is Bad for Your Mental Health // With Therapy, 2021. URL: https://withtherapy.com/therapist-insights/how-boredom-is-bad-for-your-mental-health/.
Toohey, 2011 — Toohey, P. Boredom: A Lively History. — New Haven: Yale University Press, 2011.
Tutzer, et al., 2021 — Tutzer, F., Frajo-Apor, B., Pardeller, S., et al. Psychological Distress, Loneliness, and Boredom Among the General Population of Tyrol, Austria During the COVID 19 Pandemic // Front Psychiatry, 2021. Vol. 6. P. 1-14.
