CC BY
68
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (59), СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 2007
УДК 111
л. Л. ЯШКОВЛ
Омский государственный педагогический университет
ФЕНОМЕН САМОУБИЙСТВА
КАК ВИД КАТАСТРОФЫ______________________________
Данная статья рассматривает феномен самоубийства через понятие "катастрофа". Множественные изменения условий существования приводят систему к кризису. Это состояние содержит в себе несколько вариантов дальнейшего развития системы. Движение к большей целостности является одним из направлений развития системы. Другим направлением является самоубийство. Также в статье автор описал специфические особенности выбора суицида как направления выхода из кризиса; самоубийство как вид катастрофы.
Катастрофа — внезапное, неожиданное событие, часто быстротечное, но всегда имеющее длительные и серьезные последствия. Это внезапный ответ системы на плавное изменение внешних условий [1]. Катастрофа изменяет прежний способ развития и устанавливает, делает возможным новый способ, отличный от предыдущего. В основе своей она является революционным изменением.
Катастрофе предшествует кризис, который представляет собой неустойчивое переходное состояние, связанное с прекращением функционирования восстановительных процессов (механизмов системы). Это рубеж, с которого возможны два пути развития - к гибели или к жизни. Система, находясь в кризисном состоянии, мобилизует свои ресурсы, что способствует переходу на новый уровень развития, преодолению кризисного состояния. Если этих ресурсов недостаточно, то система погибает. В целом кризис есть нарушение равновесия и в то же время переход к некоторому новому равновесию.
В ситуации изменения условий существования, выходящих за рамки адаптационных возможностей системы, возникает неравновесное состояние, пиком которого является точка бифуркации.
Существуют характерные особенности неравновесных состояний. Одна из них состоит в том, что ничтожно малое воздействие может приводить к длительным и неожиданным последствиям. Находясь в точке бифуркации, система потенциально имеет различные направления дальнейшего развития, которые зависят от случайного воздействия и не могут быть точно предсказаны. Другой особенностью является то, что нарушение равновесия и интенсификация обмена со средой информацией и энергией приводит к усилению взаимодействия (когерентности) между элементами системы.
У человека как системы, равновесные и неравновесные состояния во многом определяются психикой, которая обладает свойством отражения внешних и внутренних условий существования человека и реагирует на любое изменение этих условий. Состояния повышенной психической активности (счастье, тревога, страх, ужас), а также, состояния пониженной психической активности (подавленность, тоска, скука), характеризуются неравновесностью. Человек, как любая система, не может долгое время находиться в неравновесном состоянии, в этом случае расходуется много энергии, поэтому он стремится к устойчивости, к выходу из точки бифуркации. В момент преодоления неравновесного состояния происходит смена пути развития системы, так называемая катастрофа.
Один из видов катастроф — это движение к большей целостности, которое характеризуется внутренней обусловленностью, определяющей специфику, уникальность человека, приближением к понятию сущность. Этому движению способствует то, что сознание становится более восприимчивым к бессознательным движениям — при нахождении системы в неравновесном состоянии происходит усиление взаимодействия между частями системы. Данный факт, с одной стороны, усугубляет состояние кризиса человека, так как всплывают вытесненные конфликты; с другой — это же самое обстоятельство дает потенциально новые возможности выхода из кризисного состояния, которые не были известны сознанию, увеличиваются возможности творческого разрешения.
Многие философы и психологи говорили о том, что в человеке существуют изначально две силы, между которыми постоянно идет борьба. В частности, 3.Фрейд полагал, что любому живому существу присуще влечение к самоуничтожению и уничтожению других. Человек в его концепции выступает ареной двух противоборствующих влечений, созидающего Эроса и разрушительного Танатоса. С.Ф.Денисов назвал эти силы — витальностью и танатальностью. В религиозных учениях речь шла о борьбе божественного и дьявольского начал в человеке. В случае, когда вторая сила оказывается сильнее, возможен выбор другого вида катастрофы — самоубийства. Если же не происходит выбора какого-то одного из перечисленных направлений развития, то могут возникнуть патологические состояния.
Самоубийство (суицид) — это осознанное лишение себя жизни [2]. Данный феномен является одним из возможных путей преодоления человеком неравновесного состояния.
Выбор стратегии поведения и развития определяется:
1) системой ценностей, которой придерживается (и сознательно и бессознательно) субъект;
2) пониманием реальности, моделью действительности (идеальным образом, существующим в сознании) , которую принимает субъект [3].
В историческом аспекте отношение человека и общества к выбору самоубийства как стратегии поведения, менялось в зависимости от приоритета ценностей - от категорического неприятия, через толерантное отношение, к принятию самоубийства, при определенных условиях. Категорическое неприятие можно наблюдать у иудеев - для них свобода была экзистенциальной ценностью, но самоубийство считается разрушением возможности творческого со-
зидания, которую дал Бог, или, например, в исламе самоубийство — тяжелейший из грехов; в православии самоубийство приравнивается к убийству.
Толерантное отношение можно увидеть на определенных этапах египетской цивилизации. В эпоху Возрождения отношение к самоубийствам стало более терпимым по сравнению со средневековьем, например, М.Монтень говорил, что невыносимые боли и опасения худшей смерти являются вполне оправданными побуждениями к самоубийству. В Новое время эти взгляды развивались, например, в работах Юма, который полагал, что вопрос о самоубийстве нисколько не противоречит Божьему промыслу, который проявляется не в отдельных событиях, а в общей гармонии, всякое событие является важным для беспредельной вечности.
Существовали культуры и эпохи принятия самоубийства, при определенных условиях, оно было оправданным. Например, в Талмуде попытка самоубийства рассматривалась как преступление, подлежащее суду и наказанию, однако допускалось, что преступник мог действовать в состоянии умоисступления, и потому больше нуждался в жалости; либо предпочтение отдавалось самоубийству в случаях принуждения идолопоклонству, инцесту или убийству, а также при угрозе обращения в другую веру. В некоторых случаях, самоубийство было доказательством наличия человеческих ценностей, учи-тываяусловия его совершения, например, стоики, ценили неограниченное проявление свободы, которое предусматривало и право выбора одного из многих вариантов ухода из жизни; японская культура, где самоубийство сохраняется в традициях и считается героическим поступком. Таким образом, ценностные ориентации, господствовавшие в общественном сознании, влияли на выбор или не выбор человеком самоубийства как стратегии поведения.
В настоящее время религия уже не играет той роли, в определении приоритета ценностей для человека. Она утратила влияние на жизнь человека. Основным достоянием новоевропейской личности стали не послушание и смирение, а ум, сила и вера в себя. Неприятные эмоции стали делом самого человека. Одинокому и самодостаточному современному человеку справиться со своими несчастьями сложно без той поддержки, которую давала ему мощная религиозно ориентированная общность, что подтверждается статистикой, которая говорит о росте числа самоубийств в различных странах, в том числе и развитых. Помощь в определении приоритета ценностей могла бы оказать культура, но и она в настоящее время находится в кризисном состоянии, что усугубляет положение человека, которому приходится искать опору в самом себе.
Помимо системы ценностей, которой придерживается субъект при выборе стратегии развития, столь же важную роль играет принятая модель действительности (идеальный образ), на которую накладывает отпечаток идеал. Соединение идеала и реальности всегда было труднейшим вопросом жизни человека, т.к. обычно они находились в противоречии друг с другом [4].
Человек, который выбирает самоубийство, должен переосмыслить не только представление о жизни, но и представление о смерти. С одной стороны, смерть предстает перед человеком как символ освобождения, ей отдается безусловный приоритет перед жизнью, в этом случае наступает насущная опасность самоубийства. С другой — человек поворачивается лицом к смерти, и в этот момент может произойти переход — он может жить, но уже качественно изменившись. «Здесь в этот решительный момент существования, когда человек становится
человеком и узнает свое ужасающее одиночество во вселенной, перед ним открывается боязнь мира, как боязнь смерти, предела, пространства. Здесь заложено начало высшего мышления, которое вначале есть размышление о смерти» [5].
Само восприятие жизни как основополагающей ценности может парадоксальным образом приводить к суициду. Это происходит в случае, если как ценность воспринимается не «жизнь-как-таковая», а «жизнь-такая-как-я-хочу». Причиной самоубийства является неразрешимый конфликт между образом мира, выстроенным человеческим сознанием — и мира как такового, то есть конфликт должного и сущего.
В настоящее время различные стороны действительности переживают глубокий кризис. Данная ситуация способствует утрате надежды, что является специфической чертой состояния, в котором осуществляется выбор самоубийства как катастрофы.
Состояние безнадёжности приводит к резкому снижению способности к конструктивному планированию будущего. Чтобы понять безнадежность, необходимо, рассмотреть значение надежды для человеческого бытия. Сущность надежды может быть определена как «психически напряженное интеллек-туально-эмоциональное состояние ожидания, упования, с большей или меньшей степенью уверенности свершения желаемого в результате сознательных усилий, благоприятного стечения обстоятельств, счастливой случайности» [6]. Осознанная надежда — это мощный внутренний стимул напряженной, целеустремленной, волевой деятельности. Существует большая вероятность того, что человек, находясь в неравновесном состоянии, но у которого есть надежда, выберет движение к большей целостности, как способ преодоления неравновесного состояния. По мнению Б.Т. Лихачева, надежда является инстинктом, который передается генетически и является составной частью общего инстинкта самосохранения человека. «В европейской культуре традиционно надежда выражает парадигму позитивного восприятия мира, основополагающего доверия к бытию» [7]. Значит, надежда позволяет человеку оставаться открытым миру, другим людям, всему тому, что составляет бытие человека. Открытость способствует поддержанию равновесия в человеке как системе.
В человеческом сознании надежда связана с такими явлениями духа, как вера и любовь. Надежда венчает веру, придает ей смысл и жизненность. Тесная связь надежды с любовью, искренней, глубокой, ин-теллектуально-эмоциональной привязанностью человека к природе, людям, всем живым существам. Надежда, что эта любовь поможет тем, к кому она направлена. Таким образом, надежда является одним из основополагающих компонентов бытия человека. Различные виды надежды (метафизические, реалистические, иллюзорные) составляют содержание духовной жизни человека, психологический фундамент его нормального существования. Смерть надежды является смертью человека как существа культурного. Ситуация безнадежности говорит о том, что подорван инстинкт самосохранения. А значит, потеря надежды может стать тем необходимым изменением, которое будет способствовать выходу из неравновесного состояния посредством самоубийства. Если надежда утеряна — созидающий Эрос ослаблен, доминировать начинает Танатос. С одной стороны, безнадежность способствует отчуждению, исчезновению доверия к бытию, сужению сознания до проблемной ситуации. С другой — потеря надежды приводит к нарушению инстинкта самосохранения.
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (59), СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 2007
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (59), СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 2007
Итак, в силу отсутствия ценностей, которые оп-ределяла религия, и которые являлись запретом для ® самоубийства. А также при отсутствии витальных ценностей в культуре, и вследствие потери надежды, возникает «проигрышная» позиция личности, для которой характерно следующее. Во-первых, фиксированность (субъект не в состоянии изменить ни образ ситуации, ни ее отдельные элементы; не способен отстраниться от ситуации). Во-вторых, изолированность и замкнутость (отчуждение личности, утрата ею связей с референтными группами). К.Роджерс считал, что если структура «Я» остается ригидной, то реальный опыт, который не соответствует этой структуре, искажается или отрицается, появляется феномен отчуждения — опыт отчуждается от «Я», следствием чего является потеря контакта с реальностью. Последствием этого может быть осознание полного одиночества, что может привести к суициду. В-третьих, пассивность (субъект не может представить свои конструктивные действия в данных изменившихся условиях).
Существует большая вероятность того, что личность, находясь в «проигрышной» позиции, выберет самоубийство как путь преодоления неравновесного состояния и выхода из точки бифуркации.
Таким образом, самоубийство — это вид катастрофы, является одним из возможных ответов человека как системы на изменение условий существования, которые превышают адаптационный порог.
Библиографический список
1. Арнольд В.И. Теория катастроф. — М.: Изд-во Московского университета, 1983. - С. 4.
2. Малкина — Пых И.Г. Экстремальные ситуации (справочник практического психолога) — М.: Эксмо, 2005. - С. 355.
3. Войцехович В.Э. Синергетическая концепция фракталов (социальные и философские основания) //Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. — М.: Прогресс - Традиция, 2003. - С. 145.
4. Войцехович В.Э. Синергетическая концепция фракталов (социальные и философские основания) //Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. — М.: Прогресс- Традиция, 2003. - С. 144.
5. Шпенглер Закат Европы //Человек: мыслители прошлого, настоящего и будущего о его жизни, смерти и бессмертии. XIX век. — М.: Республика, 1995. — 356.
6. Лихачев Б.Т. Философия воспитания,- М.: Прометей, 1995. - С. 200.
7. Всемирная энциклопедия. Философия. — М.: ACT; Минск: Харвест, 2001. - С. 668.
ЯШКОВА Любовь Алексеевна, аспирант кафедры философии.
Дата поступления статьи в редакцию: 07.06.2007 г.
© Яшкова Л.А.
УДК 101 1:316 628 Е. В. КЛЕВЦОВА
Омский государственный университет путей сообщения
ЭВОЛЮЦИЯ ТЕОРИИ
ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ___________________
В статье рассматривается эволюция теории потребностей человека от первобытного общества до настоящего времени. Автор подвергает анализу две принципиальные характеристики потребностей — их сущность и существование. Автор дает определение понятию «потребность» и раскрывает как прогрессивные сдвиги в сфере эволюции потребностей, так и негативные социальные последствия этого процесса.
Проблема человеческих потребностей относится к числу центральных и вместе с тем наиболее сложных проблем наук о человеке и обществе. Все действия людей, их сообществ, социальных групп и учреждений — это реализация огромного многообразия человеческих потребностей. Историю цивилизации с её экономикой, культурой, политикой, искусством, религией, военными конфликтами можно представить как стремление кудов-летворению тех или иных потребностей. Это потребности и отдельных лиц, и человеческих сообществ — наций, государств, классов, партий. «Если бы все люди были совершенно довольны, то на свете не было бы никакой деятельности. Благодаря своим потребностям, желаниям, фантазиям, мы находимся в зависимости от других людей; благодаря им каждый из нас вынужден — ради своего собственного интереса — быть по-
лезным другим существам, способным доставить ему предметы, которых он сам не имеет. Всякий народ есть просто соединение множества людей, связанных друг с другом своими потребностями и своими удовольствиями» [ 1 с. 192]. Таким образом, уже П. Гольбах отмечал две принципиальные характеристики потребностей. Первая состоит в том, что потребности являются главным стимулом, мотивацией человеческой деятельности, активности, творчества, труда. В этом выражается сущность потребностей. Вторая принципиальная характеристика потребностей состоит в том, что каждый отдельный человек не может самостоятельно удовлетворить собственные потребности. Потребности всех видов и уровней всегда удовлетворяются совместными, коллективными социальными способами. Социальные способы удовлетворения потребностей в их
