CC BY
81
DOI: 10.26347/1607-2499201807-08020-026
ФЕНОМЕН ОТРИЦАНИЯ ВОЗРАСТА ПОЖИЛЫМ ЧЕЛОВЕКОМ КАК ИНДИКАТОР СУБЪЕКТИВНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ: АРГУМЕНТЫ «ЗА» И «ПРОТИВ»
Показано, что субъективная оценка собственного возраста моложе хронологического на поздних этапах онтогенеза выступает одним из индивидуальных ресурсов, который способствует оптимистическому взгляду на себя, свою собственную жизнь и будущее, позволяет гибко справляться с вызовами, неудачами и потерями в жизни. Однако следует учитывать, что наличие положительной когнитивной иллюзии возраста является ментальной ловушкой стабильности и безопасности. Без наличия внешних и внутренних ресурсов у человека позднего возраста это стремление может привести к бунту против собственной старости, который сочетается с сильным страхом смерти. Представлен разработанный алгоритм проведения оценки субъективного возраста в позднем возрасте. Ключевые слова: восприятие возраста, субъективный возраст, возрастная идентичность, отрицание возраста, положительная когнитивная иллюзия возраста, пожилой возраст, старческий возраст
Автор заявляет об отсутствии возможных конфликтов интересов.
THE PHENOMENON OF THE DENIAL OF AGE BY ELDERLY PEOPLE AS AN INDICATOR OF SUBJECTIVE WELL-BEING: ARGUMENTS «FOR» AND «AGAINST»
It is shown that the subjective evaluation of one's own age to be less than the chronological one in the later stages of ontogenesis is one of the individual resources that promotes an optimistic perception of oneself, one's own life and future, allows to successfully cope with challenges, failures and losses in life. However, it should be noted that a positive cognitive illusion of age is a mental trap of stability and security. Without external and internal resources in elderly and senile age, this desire can lead to a riot against the old age, which is combined with a strong fear of death. The algorithm for subjective evaluation of age by elderly and senile people is presented. Key words: perception of age, subjective age, age identity, age denial, positive cognitive illusion of age, elderly age, senile age
Authors declare lack of the possible conflicts of interests.
А.И. Мелехин
Российский геронтологический научно-клинический центр,
ФГБОУ ВО РНИМУ им. Н.И. Пирогова Минздрава России, Москва
A.I. Melekhin
Scientific and Clinical Center of Gerontology, Russia
Russian National Research Medical University, Moscow
По прогнозам в последующие 15 лет число людей старше 65 лет с проблемами ментального здоровья возрастет до 4,3 млн человек, что говорит о надвигающейся ментальной эпидемии. Учитывая тот факт, что старость в настоящее время является периодом жизни, достижимым для большинства людей, актуальным становится понимание компенсаторного психологического потенциала [1,2]. Несмотря на то что объективное состояние здоровья с возрастом снижается, многие люди пожилого и старческого возраста не считают себя больными и старыми. Этот разрыв между объективным состоянием здоровья, которое может находиться в явном упадке, и субъективным восприятием здоровья называется парадоксом оценки состояния здоровья [3]. В связи с
этим в зарубежной гериатрии и геронтопсихоло-гии наблюдается отказ от болезнь-ориентированного подхода (disease-oriented perspective), в основе которого лежит принцип восстановительного (reparative) лечения, основанного только на уходе, снижении выраженных симптомов, восстановлении биологического, социального, психического функционирования пожилого человека к стабильному уровню. Активно развивается пациент-ориентированная парадигма (patient-oriented perspective), в основе которой лежит принцип омолаживающего (rejuvenative) лечения. Это лечение направлено на корректировку траектории старения (adjustment to aging), т.е. на повышение уровня биологического, социального и психического функционирования, усиление ком-
пенсаторных механизмов, создание позитивного самовосприятия, обучение людей пожилого и старческого возраста стратегии поддержания и улучшения собственного состояния здоровья [3,4]. Данный подход помещает в центр лечения построение и поддержание терапевтического альянса между специалистом и пожилым пациентом для понимания его проблем и потребностей [3]. Наряду с клиническими (объективными) показателями здоровья специалисты делают акцент на субъективную оценку здоровья (self-rated health) и качества жизни, а также единство хронологического (паспортного), биологического, субъективного возраста [3].
Хронологический (паспортный, календарный) возраст - это сколько лет прожито, определяет социальные возможности человека, однако является сильно вариабельной величиной для предсказания функционального статуса человека. Ограниченное использование хронологического возраста как прогностического фактора поведения привело к развитию других мер самооценки возраста [5]. Мы определяем субъективный возраст как репрезентация человека о собственном возрасте, которая формируется под влиянием раннего опыта, глубинных и промежуточных личностных убеждений (правил жизни), групповых общевозрастных убеждений, установок (внутренних стандартов), социальной роли, состояния физического и психического здоровья и социального капитала [6,7]. Он описывает динамику возрастной идентичности, это самовосприятие себя человеком на жизненном пути. Обеспечивает многомерный вид на процесс старения, охватывает социальные, психологические, личностные аспекты и позволяет оценить некоторые поведенческие явления лучше, нежели хронологический возраст [6-9].
В пожилом и старческом возрасте наблюдаются когнитивная иллюзия возраста, феномен отрицания возраста (age denial) [10], стратегия переписывать возраст (age rewriting strategies) [11], т.е. разницу между хронологическим и субъективным возрастом. Преобладающая форма отрицания возраста - наличие нестареющего-Я (ageless self) [12], положительной когнитивной иллюзии возраста (positive illusion), т.е. оценки субъективного возраста моложе хронологического [13]. Известно, что расхождение в 10-13 лет -это показатель оптимальной когнитивной иллюзии возраста. Если расхождение в 15-18 лет,
то можно говорить о сверхрегрессивной тенденции, невротическом отрицании старения [14]. Показано, что если при оценке субъективного возраста наблюдается наличие положительной когнитивной иллюзии, то этот феномен является биопсихосоциальным маркером благоприятного течения старения [6,8,15-18], которое сопровождается меньшим риском аффективных расстройств и расстройств сна [1,2]; удовлетворенностью качеством жизни [18], оптимизмом [13], самоэффективностью [5,19], любознательностью и открытостью новому [20], физической и социальной активностью [17], гибкой реакцией на стресс [2], здоровьесберегающим и профилактическим поведением [19], омолаживающими интересами, большим потреблением антивозрастных продуктов [21]. Однако показано, что не всегда пожилые люди, которые чувствуют себя молодыми, удовлетворены качеством жизни [22].
Цель исследования - дифференцированный анализ восприятия собственного возраста по степени отличия от хронологического возраста у лиц пожилого и старческого возраста.
Участники исследования: три подгруппы респондентов: 1) 55-60 лет - 120 человек (17 мужчин и 103 женщины, 56,6 ± 1,8 года); 2) 61-74 года - 120 человек (13 мужчин и 107 женщин, 66,7 ± 3,9 года) и 3) 75-90 лет - 50 (11 мужчин и 39 женщин, 79,4 ± 3,5 года), проходившие амбулаторное обследование в Консультативно-диагностическом центре № 2 Москвы.
Методики исследования: для оценки субъективного возраста использовалась шкала оценки когнитивного возраста Б. Барака (cognitive age decade scale) [7], адаптированная в наших совместно с Е.А. Сергиенко исследованиях [6-8]. Данная шкала позволяет оценить субъективный возраст и его компоненты: биологический («На сколько лет Вы выглядите?»), эмоциональный («Вы чувствуете себя на сколько лет?»), социальный («Ваше поведение соответствует человеку какого возраста?») и интеллектуальный («Ваши интересы соответствуют какому возрасту?). Был разработан и алгоритм оценки субъективного возраста.
Вначале оценивается хронологический возраст. Затем четыре внутренних возраста, направленных на определение особенностей возрастной идентификации внешнего вида, самоощущения, социальной активности и интересов. При трудности определения респондентом субъ-
Алгоритм проведения оценки субъективного возраста по шкале оценки когнитивного возраста Б. Барака
Алгоритм оценки субъективного возраста.
ективного биологического возраста рекомендовано пояснять вопрос: «На сколько лет Вы выглядите, когда смотрите в зеркало».
Интерпретация полученных результатов:
• Оценка интегрального показателя субъективного возраста:
Биологический + Эмоциональный + ^ + Социальный + Интеллектуальный возрасту
4
• Анализ восприятия субъективного возраста по степени отличия от хронологического возраста. Наличие расхождения между хронологическим и общим субъективным возрастом. Расхождение в 13 лет и менее указывает на оптимальную когнитивную иллюзию возраста; в 14 лет и более - наличие защитного отрицания собственного старения. Наличие тенденции оценивать субъективный возраст идентично, моложе или старше хронологического возраста.
• Индекс отрицания возраста, рассчитывается по следующей формуле:
Хнологический возраст - Эмоциональный возраст Хнологический возраст '
где отрицательные значения - регрессия и свех-регрессия возраста; 0 - принятие собственного возраста; положительные значения - прогрессия и сверхпрогрессия возраста. • Анализ внутренних возрастов по степени их отличия от хронологического возраста. Рекомендуется обращать внимание на расхождение между хронологическим возрастом и субъективным биологическим и эмоциональным возрастом: они являются индикаторами изменений в физическом и психологическом благополучии.
При оценке хронологического возраста у всех респондентов не было трудностей с определением своего возраста, даты рождения или обмана в форме намеренного искажения своего возраста, когда человек намеренно искажает свой возраст. Существуют значимые различия (р < 0,03) в средних значениях оценки субъективного возраста между респондентами 55-60 и 61-74 лет, 55-60 и 75-90 лет, 61-74 и 75-90 лет.
У респондентов пожилого и старческого возраста преобладало расхождение между хронологическим и субъективным возрастом, что
свидетельствует о наличии феномена отрицания возраста. В группе 55-60 лет оценивали свой субъективный возраст моложе на 7,5 года, 61-74 лет - на 7,6 года, а 75-90 лет на 8,1 года своего хронологического возраста. У женщин пожилого и старческого возраста наблюдалось аффективно-негативное отношение к определению субъективного биологического возраста. У 11% респондентов 55-60 лет, 24% - 61-74 лет и 14% -75-90 лет наблюдались трудности при ответе на этот вопрос.
Эти респонденты сообщали, что стесняются говорить о своей внешности, боятся потерять привлекательность и женственность.
Наблюдается минимальная разница между хронологическим и субъективным биологическим возрастом, в отличие от эмоционального возраста. У респондентов 55-60 лет (хронологический возраст - 56,6 года) эта разница равна 5 годам, у 61-74 лет (хронологический возраст - 66,7 года) - 7 годам и у 75-90 лет (хронологический возраст - 79,4 года) - 6 годам, что подтверждает данные, что привлекательность внешнего вида, изображение тела, которое отражается в зеркале, является фактором возрастной идентификации и индикатором биологического старения. Расхождение от 5 до 7 лет все же говорит о наличии положительного само восприятия старения у респондентов трех возрастных групп.
В группе респондентов 55-60 и 61-74 лет максимально молодому возрасту соответствует оценка самоощущения (эмоциональный возраст -47,5 и 56,6 года). У респондентов 75-90 лет максимально молодому возрасту соответствует оценка жизненной активности, действий (социальный возраст - 70,3 года) и интересов интеллектуальной направленности (интеллектуальный возраст - 68,8 года).
Оценка социального возраста моложе хронологического является саморегулирующей стратегией от деструктивного воздействия негативных стереотипов о старости и старении, повседневного жизненного стресса. Эта оценка, согласно французскому психоаналитику Кристиану Хеслону, является проявлением синдрома Питера Пена [23].
Отметим, что у 11% респондентов 55-60 лет, у 19% - 61-74 лет и у 34% 75-90 лет наблюдались трудности при оценке возрастно-интеллектуаль-ной идентификации (Ваши интересы соответствуют какому возрасту?). Респонденты отвечали,
что у них отсутствуют интересы. Большинству респондентов свойственно оценивать субъективный возраст моложе хронологического, однако наблюдается тенденция оценивать идентично и старше своего текущего возраста.
Нами выделены следующее подгруппы: «молодых» пожилых людей (оценивают себя моложе); «старых» пожилых людей (оценивают себя старше); те, кто оценивает себя ближе или идентично своему возрасту (адекватная оценка). Выделение этих подгрупп проводилось на основе предложенного Е.А. Сергиенко медианного критерия значений разницы между хронологическим возрастом и средним значением субъективного возраста XBME - CBME респондентов трех возрастных групп [7]. В трех возрастных группах преобладают «молодые» пожилые люди, меньше наблюдается идентичная хронологическому возрасту оценка субъективного возраста. Единичны «старые» пожилые люди. Некоторые респонденты 55-60 лет оценивают себя старше на 15 лет, 61-74 и 75-90 лет на 5-6 лет своего хронологического возраста. Отметим, что наличие большей переоценки субъективного возраста у респондентов 55-60 лет в отличие от других групп респондентов можно рассматривать как индикатор неблагоприятного разрешения кризиса стагнации или как симптом «хрупкой» пограничной личностной организации (по Е.Т. Соколовой [24]).
Для понимания причин смещения оценки субъективного возраста моложе хронологического на поздних этапах онтогенеза мы предлагаем учитывать два подходы.
Мотивационный подход предполагает, что положительная когнитивная иллюзия возраста -это особая форма самодостаточности и самоутверждения личности [13,18]; активной ко-пинг-стратегии и поддержания положительной Я-концепции [15]. Пожилые люди произвольно вызывают у себя чувство молодости с целью самоутверждения, которое необходимо для поддержания и продвижения позитивного самовосприятия. Согласно теории субъективного возраста (les thnories de l^ge subjectif), предложенной психоаналитиком Денисом Гайотом [21], стремление к молодости является одним из способов решения дилеммы позднего возраста: полноценно жить или жить в вакууме и пребывать в страхе; изолироваться или наслаждаться жизнью. Учитывая теорию психологического витаукта отме-
тим, что в позднем возрасте человек вырабатывает двойную или гибкую идентичность, которая заключается в том, что с одной стороны, пожилой человек замечает возрастные изменения, а с другой - он сопротивляется осознанию старости и старения, мыслям о смерти. Таким образом, оценка себя моложе - это стабилизирующий процесс, уберегающий Я-концепцию пожилого человека от различных деструктивных факторов.
Стремление оценивать себя моложе в позднем возрасте - ответная защитная реакция на давление времени, признаки старения и ощущение социальной маргинальности, которая может быть как конструктивной, так и деструктивной [22]. В культурах, ориентированных на молодость и красоту, оценка у пожилого человека субъективного возраста моложе хронологического часто выступает внутренним ресурсом, который способствует оптимистическому взгляду на себя, свою собственную жизнь и будущее, позволяет гибко справляться с вызовами, неудачами и потерями в жизни [9,19,22].
Учитывая теорию верификации личности В. Сванна (self-verification theory), оценка себя моложе - это стабилизирующий мотив оставаться прежним. Согласно теории социоэмоциональ-ной селективности Л. Карстенсенс, пожилой человек, чувствуя приближение смерти, больше ориентирован на восприятие позитивной информации о себе [25]. При наличии положительной когнитивной иллюзии возраста пожилой человек воспринимает смерть как более отдаленную перспективу, что сопровождается наличием не долгосрочной цели, а познавательно-ориентированного поведения.
Причинно-целевая концепция Е.И. Головахи и А.А. Кроника отмечает, что степень связанности временных зон, временная направленность, наличие временной перспективы будущего являются интегральными факторами формирования самооценки возраста [25]. При данном подходе субъективный возраст может быть изменен пожилым человеком с помощью конструирования временной перспективы будущего и переоценки собственного прошлого. Наличие положительной оценки прошлого, ориентация на будущее сопровождается оценкой субъективного возраста моложе хронологического, что показано в работе Е.А. Сергиенко и Ю.Д. Киреевой [7].
Теория контроля Дж. Хекхаузена [27] и саморегуляции Р. Баумейстера [28] рассматривает
стремление быть моложе в позднем возрасте как компенсаторный механизм против дискомфортных последствий старения, например болевого компонента, снижения работоспособности, изменений во внешности и др.
Теория воплощения стереотипов Б. Леви [4] отмечает, что пожилой человек сталкивается и становится уязвимым перед такими социальными стрессорами, как эйджизм и жестокое отношение. В связи с этим все силы направляются на сопротивление этим социальным стрессорам. Однако показано, что нет прямых связей между негативными установками о старении и субъективным возрастом [22].
Следует учитывать, что за оценкой субъективного возраста моложе хронологического может стоять социальная незрелость и инфантилизм, что показано в наших исследованиях [6,8].
Появление изменений во внешнем виде и состоянии здоровья является ситуацией вызова для пожилого человека и часто активирует у него первичные защитные механизмы (отрицание) и защитную установку. В связи с интернализацией пожилым человеком дискриминационных норм о красоте и старости происходит сдвиг в приоритетах, т.е. изменения в самооценке в результате изменения внутренних стандартов, ценностей, концептуализации привлекательности внешнего вида. Наблюдается нарциссическое стремление поддержания чувства собственного достоинства или образа-Я со склонностью переоценивать собственные возможности, маскировать свою уязвимость [23,29]. Тенденция оценивать себя моложе - частный случай самоутверждения [31], ментальная ловушка стабильности и безопасности. Без наличия внешних и внутренних ресурсов у человека позднего возраста это стремление может привести к «бунту против старения», отсутствию баланса между затратами и выгодами старения, что приводит к истощению психических ресурсов.
Информационный подход предполагает, что изменения в оценке субъективного возраста зависит от социокогнитивной стратегии обработки информации [13]. У пожилого человека есть внутренний прототип старости и старения. Это может быть представление о генерализированном другом человеке, по сравнению с которым у пожилого человека возникает больше перспектив. Например, стареющие родители. Восприятие собственного здоровья в позднем возрасте
строится в отношении того, что они могут ожидать в свете будущих обстоятельств [3]. К Хен-чоз и др. выделили три социо-когнитивных механизма, которые пожилой человек использует при оценке своего состояния здоровья. Он может сравнивать себя с другим человеком (теория социальных сравнений Л. Фестенгера), который находится в худших (нисходящее социальное сравнение) или лучших обстоятельствах (восходящее социальное сравнение) [3]. Он также может смотреть на текущую ситуацию, когнитивно сравнивая ее с другими моментами своей жизни (теория временных сравнений С. Эбберта) [13]. Согласно гипотезе Дж. Салса, пожилой человек использует социальные сравнения, когда оценивает собственные способности, тогда как темпоральные сравнения служат для оценки диспозиций [30].
ВЫВОДЫ
В отличие от хронологического и биологического возраста оценка субъективного возраста делает акцент на настоящее время, на внутреннюю психическую организацию человека в реализации и регуляции поведения. Относясь к личностным образованиям, он выступает тем стержневым представлением, относительно которого человек воспринимает себя на жизненном пути и позиционирует себя в социокультурном пространстве.
В рамках геронтопсихологии и геронтопси-хиатрии субъективный возраст понимается как субъективная оценка человеком позднего возраста собственного старения и старости, отражающая индивидуальный экзистенциальный опыт, культурные и личностные смыслы об этих процессах.
Современные представления о психологической диагностике в геронтопсихологии и геронто-психиатрии сводятся к оценке состояния социальных, когнитивных и индивидуальных ресурсов, которые имеют сквозной характер, отражаясь на феноменологии физического, психологического, социального и морального диагнозов. В связи с этим специалистам, работающим с людьми позднего возраста, при анализе состояния ресурсов рекомендуется уделять внимание не только особенностям структуры личности; наличию и характеру интрапсихических конфликтов; внутренней картине болезни; формам психологической защиты, копинг-стратегиям, но и специфике
субъективного возраста. Для оценки восприятия возраста следует применять шкалу оценки когнитивного возраста Б. Барака.
Изменения в оценке субъективного возраста по шкале когнитивного возраста Б. Барака играют высокую прогностическую роль в оценке изменений физического и психологического благополучия пожилого пациента. Следует учитывать, что, с одной стороны, наличие положительной когнитивной иллюзии возраста выступает внутренним ресурсом, который способствует оптимистическому взгляду на себя, свою собственную жизнь и будущее, позволяет гибко справляться с вызовами, неудачами и потерями в жизни. С другой - эта оценка - ментальная ловушка стабильности и безопасности. Без наличия внешних и внутренних ресурсов у человека позднего возраста это стремление может привести к бунту против собственной старости, который сочетается с сильным страхом смерти и сопровождается риском аффективных расстройств.
ЛИТЕРАТУРА/REFERENCES
1. Stephan Y. et al. Subjective age and sleep in middle-aged and older adults. Psychol. Health. 2017; 8: 1-12. Doi: 10.1080/08870446.2017.1324971.
2. Stephan Y. et al. Younger subjective age is associated with lower C-reactive protein among older adults. Brain. Behav. Immun. 2015; 43: 33-36. Doi: 10.1016/j.bbi.2014.07.019.
3. Henchoz K. et al. Health perception and health status in advanced old age: a paradox of association. Journal of Aging Studies. 2008; 22: 282-290. Doi: 10.1016/j.jag-ing.2007.03.002.
4. Levy B. Stereotype embodiment: a psychosocial approach to aging. Curr. Dir. Psychol. Sci. 2009; 18(6): 332-336.
5. Levy B. Stereotype embodiment: a psychosocial approach to aging. Psychon. Bull. Rev. 2006; 13(5): 776-780.
6. Мелехин А.И., Сергиенко Е.А. Субъективный возраст как предиктор жизнедеятельности в поздних возрастах. Современная зарубежная психология. 2015; 4(3): 6-14. Doi: 10.17759/jmfp.2015040301. Melekhin A.I., Sergienko E.A. Subektivny vozrast kak prediktor zhiznedeyatelnosti v pozdnikh vozrastakh. Sovremennaya zarubezhnaya psikhologiya. 2015; 4(3): 6-14. Doi: 10.17759/jmfp.2015040301 [Melekhin A.I., Sergienko E.A. Subjective age as a predictor of vital activity in elderly and senile age. Modern Foreign Psychology. 2015; 4(3): 6-14. Doi: 10.17759/jmfp.2015040301] (In Russ.).
7. Сергиенко Е.А., Киреева Ю.Д. Индивидуальные варианты субъективного возраста и их взаимосвязи с факторами временной перспективы и качеством здоровья. Психологический журнал. 2015; 36(4): 23-35. Sergienko E.A., Kireeva Yu.D. Individualnye varianty subek-tivnogo vozrasta i ikh vzaimosvyazi s faktorami vremennoy perspektivy i kachestvom zdorovya. Psikhologicheskiy zhurnal. 2015; 36(4): 23 [Sergienko E.A., Kireeva Yu.D. Individual options of subjective age and their relationship with the factors of time perspective and quality of health. Psychological Journal. 2015; 36(4): 23-35] (In Russ.).
8. Мелехин А.И., Сергиенко Е.А. Предикторы субъективного возраста в пожилом и старческом возрасте. Экспериментальная психология. 2015; 8(3): 185-201. Doi: 10.17759/exppsy.2015080316. Melekhin A.I., Sergienko E.A. Prediktory subektivnogo vozrasta v pozhilom i starcheskom vozraste. Eksperimentalnaya psikhologiya. 2015; 8(3): 185-201. doi:10.17759/exppsy.2015080316 [Melekhin A.I., Sergienko E.A. Predictors of subjective age in elderly and senile age. Experimental Psychology. 2015; 8(3): 185-201. Doi: 10.17759/exppsy.2015080316] (In Russ.).
9. Barak B., Mathur A. Perceptions of age-identity: a cross-cultural inner-age exploration. Psychology & Marketing. 2001; 18: 1003-1029. Doi: 10.1002/mar.1041.
10. Barak B., Rahtz D. Perceived youth: appraisal and characterization. The International Journal of Aging & Human Development. 1999; 49: 231-257. Doi: 10.2190/11CW-WKLJ-40KW-7KG9.
11. Morelock J.C. et al. Rewriting age to overcome misaligned age and gender norms in later life. J. Aging. Stud. 2017; 40: 16-22. Doi: 10.1016/j.jaging.2016.12.003.
12. Kaufman S.R. The ageless self: sources of meaning in late life. University of Wisconsin Press, Madison, Wisconsin. 1986; 208.
13. Teuscher U. Subjective age bias: a motivational and information processing approach. International Journal of Behavioral Development. 2009; 33(1): 22-31. Doi: 10.1177/ 0165025408099487.
14. Курышева О.В. Взаимосвязь отношения к собственному возрасту и стратегий совладания со старостью у пожилых людей. Вестник Волгоградского гос. ун-та. Сер. 11, Естеств. науки. 2014; 7(1): 47-54. Kurysheva O.V. Vza-imosvyaz otnosheniya k sobstvennomu vozrastu i strate-giy sovladaniya so starostyu u pozhilykh lyudey. Vestnik Volgogradskogo gos. un-ta. Ser. 11, Estestv. nauki. 2014; 7(1): 47-54 [Kurysheva O.V. The relationship between the attitude to one's own age and the strategies for coping with old age in the elderly. Bulletin of Volgograd State University. Ser. 11, Natural Sciences. 2014; 7(1): 47-54] (In Russ.).
15. Kotter-Gruhn D. et al. Looking beyond chronological age: Current knowledge and future directions in the study of subjective age. Gerontology. 2016; 62: 86-93. Doi: 10.1159/000438671.
16. Stephan Y. et al. How old do you feel? The role of age discrimination and biological aging in subjective age. PLoS One. 2015; 103(3). Doi: 10.1371/journal.pone.0119293.
17. Stephan Y. et al. «Feeling younger, being stronger»: an experimental study of subjective age and physical functioning among older adults. J. Gerontol. B. Psychol. Sci. Soc. Sci. 2013; 68(1): 1-7. Doi: 10.1093/geronb/gbs037.
18. Westerhof G. et al. Longitudinal research on subjective aging, health, and longevity: current evidence and new directions for research. Annual Review of Gerontology and Geriatrics. 2015; 35(1): 145-165. Doi: 10.1891/01988794.35.145.
19. Mirucka B. et al. Positive orientation, self-esteem, and satisfaction with life in the context of subjective age in older adults. Personality and Individual Differences. 2016; 99: 206-210. Doi: 10.1016/j.paid.2016.05.010.
20. Szmigin I., Carrigan M. Time, consumption, and the older consumer: an interpretive study of the cognitively young. Psychology and Marketing. 2002; 18: 1091-1116. Doi: 10.1002/mar.1045.
21. Guiot D. Antecedents of subjective age biases among senior women. Psychol. Mark. 2001; 18: 1049-1071. Doi: 10.1002/mar.1043.
22. Montepare J.M., Lachman M.E. You're only as old as you feel: self-perceptions of age, fears of aging, and life satisfaction from adolescence to old age. Psychol. Aging. 1989; 4(1): 73-78. Doi: 10.1037/0882-7974.4.1.73.
23. Heslon C. Anniversaires et psychologie des Bges de la vie. Journal des Psychologies. 2008; 261(8): 45-49. Doi:10.3917/jdp.261.0045.
24. Соколова Е.Т. Клиническая психология утраты Я.М.: «Смысл». 2015; 895. Sokolova E.T. Klinicheskaya psikhologiya utraty Ya. M.: «Smysl». 2015; 895 [Sokolova E.T. The clinical psychology of the loss of the self. M.: «Sense». 2015; 895] (In Russ.).
25. Carstensen L.L. The Influence of a Sense of Time on Human Development Science. 2006; 312 (5782): 1913-1915. Doi: 10.1126/science.1127488.
26. Головаха Е.И., Кроник А.А Психологическое время личности. М.: «Смысл». 2008; 272. Golovakha E.I., Kro-nik A.A Psikhologicheskoe vremya lichnosti. M.: «Smysl». 2008; 272 [Golovakha E.I., Kronik A.A. Psychological time of identity. M.: «Sense». 2008; 272] (In Russ.).
27. Heckhausen J., Schulz R. A life-span theory of control. Psychol. Rev. 1995; 102(2): 284-304. Doi: 10.1037/0033-295X.102.2.284.
28. Baumeister R.F., Schmeichel B.J., Vohs K.D. Self-regulation and executive function: the self as controlling agent. A.W. Kruglanski, E.T. Higgins. Social psychology: handbook of basic principles (2-nd ed.). New York: Guilford Press; 2007: 516-539.
29. Heslon C. Les Bges de la vie adulte comme formation de soi. Actes du congras de l'Actualitô de la recherche en йd-ucation et en formation (AREF), Universiffi de Gernve, septembre 2010. URL: https://plone.unige.ch/aref2010/ symposiums-courts/coordinateurs-en-k/symposium-court-apprendre-a-se-former-aux-differents-ages-de-la-vie-adulte/Les%20ages%20de%20la%20vie%20adulte.pdf/ view (accessed on October 29, 2017).
30. Suls J. et al. The role of temporal comparison, social comparison, and direct appraisal in the elderly's self-evaluations of health. Journal of Applied Social Psychology. 1991; 21: 1125-1144. Doi: 10.1111/j.1559-1816.1991.tb00462.x.
Поступила 22.04.2018 Принята к опубликованию 28.04.2018 Received 22.04.2018 Accepted 28.04.2018
Сведения об авторе
Мелехин Алексей Игоревич - клинический психолог высшей квалификационной категории, Российский геронтологический научно-клинический центр РНИМУ им. Н.И. Пирогова, Москва. Тел.: 8(925)111-57-49. E-mail: clinmelehin@yandex.ru.
About the authors
Melekhin Aleksey I. - Clinical Psychologist of the Highest Qualification Category, Scientific and Clinical Center of Gerontology, Russia, Pirogov Russian National Research Medical University, Moscow. Tel.: 8(925) 111-57-49. E-mail: clinmelehin@yandex.ru
